Текст книги "Условный разум (СИ)"

Автор книги: Владимир Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

               – Удалось ли вам найти какие-нибудь отличия нашей Зоны от проявлений «хармонтского феномена»? – спросил Молниев.

               – Нет, – честно признался Мозес.

               – Я так и знал.

               – Что еще вы знаете?

               – Я побывал в Зоне. Один раз.

               – Интересно. Расскажите подробнее. Вы ведь попали в особняк промышленника Васечкина по своей воле, без его разрешения?

               Молниев растерялся. Ему не понравилось, что кто-то раскрыл его сокровенный секрет. Он хотел сначала напустить тумана и загадочности, поработать с намеками, как привык это делать в своих книгах. И то, что его замысел разгадали, обидело его, поскольку нарушило придуманную композицию разговора с американцем, которой он собирался придерживаться.

               – Как вы догадались? Я никому не рассказывал о своем приключении.

               – Есть события, которые очень трудно скрыть. Тем более, что с вами не произошло ничего необычного. И в Хармонте есть персонажи, организм которых позволяет совершать персональные проникновения. Я разговаривал с ними, допросил их, поэтому примерно представляю, что произошло. Сейчас поговорю с вами. Однако сомневаюсь, что услышу что-то новое. Попробуйте удивить меня.

               – Я не помню, как это произошло.

               – Очень плохо, – резко сказал Мозес. – Постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

               – Мне бы и самому хотелось. Хороший эпизод получился бы для новой книги. Но не складывается. Все как в тумане. Не могу сосредоточиться.

               Мозес подошел к сидящему Молниеву и положил руку тому на голову. В пальцы его словно воткнулись тысячи маленьких иголок – это был хороший знак. Другой рукой он достал из кармана странный предмет, напоминающий губку.

               – Успокойтесь. Сейчас у вас все получится. Вам следует расслабиться и не думать о глупостях, которые могут помешать сосредоточиться.

               – Каких глупостях? – спросил Молниев и заснул.

               – Что с ним? Ему плохо? Он умер? – с ужасом спросил Мазин.

               – Вовсе нет. Не беспокойтесь. Его здоровью ничего не угрожает. Наоборот, его сознание раскрывается. Он видит мир по-другому, не так как вы, мистер Мазин. И это то, что нам нужно.

               Прошло десять минут, Молниев вздрогнул (это больше было похоже на судорогу) и открыл глаза.

               – Что со мной? – спросил он.

               – Александр Владимирович, вы крепко спали, – сказал Мазин. – А сейчас проснулись.

               Молниев держал в руках «пустышку».

               – Зачем вы всунули мне в руки эту штуку?

               Мозес отобрал от него «пустышку» и внимательно осмотрел ее. Вроде бы, русский артефакт ничем не отличался от хармонтского. Рассогласования потоков не произошло. Это была хорошая весть.

               – Послушайте, Молниев, я отвечу на ваши вопросы, но сначала хотелось бы узнать, как вы провели последние десять минут?

               Молниев уже пришел в себя, ему и самому хотелось рассказать о чудесном путешествии, которое он совершил. О таких событиях интересно читать в фантастических книжках, но переживать их в реальности нравится далеко не всем. Молниев был доволен. И теперь ему хотелось поделиться своими воспоминаниями, чтобы не забыть их. Он словно писал фантастическую повесть.

               – Я закрыл глаза. Но оказалось, что это не мешает мне прекрасно видеть. Какая-то непонятная сила наполнила мой организм. Как будто каждая моя клеточка получала энергию извне. Это было непонятно и страшно, но очень приятно. Я сознавал, что смогу использовать эту чужую энергию только на благое дело. Никто не отдавал приказа, но и так было понятно, что мне надлежит сделать дальше. Я встал и пошел в дальний угол кабинета. Рядом с сейфом обнаружилась неказистая дверь.

               – Эта наша кладовка. У нас там хранится архив муниципальной переписки.

               – Я не знал, – сказал Молниев. – Меня туда почему-то потянуло.

               – Дверь заперта.

               – И этого я не знал. Дернул за ручку, дверца и открылась.

               – Чудеса! – сказал Мазин.

               – Оказалось, что я попал не в чулан, передо мной открылся огромный зал, напоминающий по убранству залы Екатерининского дворца в Царском Селе. Если вы там были, то поймете, о чем я: изысканная роскошь, предназначенная не для стороннего наблюдателя, а для живущей там царствующей особы. Я понимал, что никаких царей сейчас нет, но вспомнил, что в Чучемле есть один большой любитель аристократического образа жизни – промышленник Васечкин. А это значит, что я, каким-то невообразимом образом был переброшен в провалившийся под землю особняк. Фантастика, не правда ли? Как будто я, против своей воли, вдруг стал старателем.

               – Дальше, – сказал Мозес. Его явно заинтересовал рассказ Молниева.

               – Я долго рассматривал обстановку праздничного зала. У Васечкина есть желание подражать великим предкам, но не хватает вкуса. Все дело в том, что тонкий вкус на роскошь или заложен в человеке с детства, или воспитывается годами упорного труда под надзором умелых преподавателей. Самообразование, а это случай Васечкина, в таком деле, как правило, не помогает. Ему следовало прислушаться к профессионалу, но он посчитал, что справится сам. Но ошибся.

               – Давайте вернемся к вашему приключению, – прервал его Мозес. – Меня интересуют чужие предметы, которые вы там обнаружили. Один из них вы принесли с собой.

               – Да. Странная штука. Мне захотелось притащить только один красивый диск, но не получилось, он каким-то непостижимым образом оказался связанным со вторым, аналогичным. Я попытался отломать второй, несколько раз сильно ударил по нему ногой. Но у меня ничего не получилось. Я бы с удовольствием продолжил свои попытки отломать второй диск. Это весело. Иногда мне нравится совершать странные поступки. Но вы, наверное, не разрешите.

               – Я обычно не поощряю бессмысленные попытки, обреченные на неудачу, – признался Мозес. – Это как раз такой случай.

               – Не всегда действия человека должны подчиняться строгой логике, – возразил Молниев. – Беспорядочное стремление к получению обязательной выгоды – порочное качество, которое погубило большое количество талантливых людей. Это я вам как фантаст говорю. А мы, фантасты, в таких вещах разбираемся.

               – Я запомню вашу парадоксальную теорию, – ухмыльнулся Мозес. – Мои жизненные принципы она вряд ли опровергнет, но пригодится в качестве анекдота, я буду ее пересказывать своим друзьям во время магнитных бурь.

               – Не знал, что американцы способны на иронию. Не понял только, чем ее вызвал? – сказал Молниев, игривый комментарий Мозеса его обидел.

               – Боже упаси! Какая ирония. Человек, который хотел разломать «пустышку» подручными средствами и, пиная ее собственными ногами, достоин восхищения. Из вас получился бы отличный ученый, но вы поступили мудрее, решив стать фантастом. Какое красивое парадоксальное решение вы предложили. Фантасты любят парадоксы, не правда ли?

               – Вы называете эти связанные диски «пустышками»? Красиво.

               – Давайте вернемся к обсуждению интересующего меня события, – сухо сказал Мозес. – Видели ли вы во время своего приключения другие чужие предметы?

               – Нет, вроде бы.… Но я не разглядывал детали, – признался Молниев. – Меня больше заинтересовало фальшивое богатство обстановки усадьбы.

               – В следующий раз постарайтесь быть внимательнее. Нельзя исключать, что я допрошу вас еще раз.

               – Вы думаете, что я когда-нибудь еще раз провалюсь в этот параллельный мир? – спросил Молниев. – И еще раз совершу поразительное перемещение в пространстве и во времени?

               – Уверенно предсказать не могу. Но на всякий случай советую быть готовым.

               Представить, что этому смешному фантасту могут быть доступны альтернативные входы в Зону, было сложно. Но однажды это ему уже удалось. И произошло это на глазах у Мозеса. Он давно запретил себе судить о людях по внешнему виду и, тем более, по словам, которые они произносят во время допроса, поскольку это абсолютно непродуктивно. Люди – загадочные существа. Это плохо, потому что предсказать их поступки очень трудно.

«Золотой шар»

               Нельзя сказать, что Молниев вызывал у Мозеса хотя бы каплю симпатии. Скорее наоборот, пустых болтунов и фантазеров он не любил. В лучшем случае, пытался использовать в своих целях. Вот и Молниева можно было попробовать использовать с пользой. Должны же быть на Земле люди, которые способны приносить пользу? Таких кандидатов в Чучемле обнаружилось сразу два: фантаст и мечтатель Молниев и любитель наличных денег старатель Корябеда. Понятно, что старатель – человек ненадежный. Его услугами придется воспользоваться лишь в том случае, если фантаст опозорится. Идейные, если дело касается денег, обычно проигрывают в решительности жадинам и мошенникам.

               Мозесу показалось, что будет правильно относиться к Молниеву как к идейному. Для такой породы людей была придумана особая легенда, романтическая.

               – Во все времена, во всех уголках Земли, для любых людей – богатых и нищих, удачливых и простаков самым важным являлось непреодолимое стремление к личному счастью. Никто точно не знает, что это такое – счастье. Но людей это не останавливает. Первые попытки достичь счастья были довольно примитивны. Счастье связывали с обретением бессмертия и обладанием философским камнем, с помощью которого можно было без особых затрат превращать ртуть в чистейшее золото. Это была романтическая эпоха познания мира. А потом наступила эпоха индустриальная. Логичный переход – пытаться достигать исполнения своих мечтаний с помощью специально созданной техники.

               – И однажды у технарей получилось, – пошутил Молниев.

               Он подумал, что американец решил поделиться с ним отличным сюжетом для фантастического романа. Станем счастливыми с помощью маленькой технической штучки. Что-то вроде автономной волшебной палочки. Впрочем, об этом уже многие написали. И еще многие напишут, поскольку тема дешевого счастья неисчерпаема.

               – Да, – с готовностью признался Мозес.

               – На Земле?

               – Странный вопрос. Впрочем, это не имеет значения. Важно понимать, что этот прибор – всего лишь прибор – ограниченного действия. Он помогает людям исполнять тайные желания. Какие? Самые сокровенные желания, о которых и сам человек может не догадываться.

               – Это вряд ли, – с язвительной ухмылкой сказал Молниев. – Мечты человеческие, это каждый знает, за тысячелетия не изменились: долгая и здоровая молодость, бессмертие и много-много денег. Власть неограниченная, само собой. Некоторые интересуются творческими успехами и всенародной любовью. Но большинству эти духовные терзания без надобности.

               – У каждого человека свое счастье, как мне кажется. Неповторимое, отличное от соседского. В этом и состоит главное достоинство прибора «золотой шар», – пояснил Мозес. – Он знает, что нужно просителю лучше, чем сам человек.

               – А если кто-то захочет сделать счастливыми других людей? У него получится? Или ваш хваленый шар работает только с отдельными людьми?

               – Я не знаю. Никогда об этом не думал. «Счастье всем даром» – довольно странный лозунг. К тому же я не знаю, работает ли «золотой шар» на самом деле. Я знаком только с мифом о нем. Впрочем, никогда не слышал жалоб на то, что желания не выполняются.

               – Вы знакомы с людьми, которые использовали «золотой шар»? – поинтересовался Молниев.

               – Нет. Но очень хотел бы встретиться с ними. Например, с вами, Молниев, после того, как вы его обнаружите и загадаете свое желание. Мне интересно будет узнать, работает ли шар и как действует на психику человека. А еще узнать, что такое – это пресловутое счастье? И можно ли вообще сделать людей счастливыми, так сказать, усилиями извне?

               – Вы думаете, у меня есть шанс отыскать «золотой шар» – удивился Молниев?

               – Ничуть не меньше, чем у любого другого человека, способного проникать в Зону альтернативным способом. Вас мало – таких счастливчиков. Кому повезет, не знаю. Но рано или поздно это произойдет.

               – В Хармонте «золотой шар» уже нашли? – спросил Молниев.

               – Насколько мне известно, нет, – признался Мозес. – Это трудное дело.

               – Предположим, я обнаружу ваш «золотой шар», что мне нужно будет сделать дальше?

               – Ничего. Принесите его мне.

               – А вы мне дадите денег. Считаете, что это будет равноценный обмен?

               – Я вам дам много денег. Но не это главное, я научу вас, как воспользоваться «золотым шаром» для своей пользы. Нужно прочитать забавный детский стишок, который знаю только я. Мне бы очень хотелось помочь вам обрести свое сокровенное счастье. И поверьте – у меня нет причин обманывать вас.

               Мозес замолчал, ему показалось, что Молниев ему поверил. Про стишок он придумал в последний момент. Получилось удачно. Для фантаста такой сюжетный ход должен был показаться понятным и достоверным. Тонкий штришок, который добавляет рассказанной истории достоверности. Теперь поверит.

Ночной разговор

               Поздно вечером в номер Кирилла Панова постучали. Он открыл. На пороге стоял незнакомый человек средних лет. Трезвый.

               – Здравствуйте, Панов, – сказала он приветливо. – Хочу с вами познакомиться. Моя фамилия Молниев. Я – фантаст. Занимаюсь чудесами Чучемли. Слышали обо мне?

               – Нет, – признался Панов.

               – Странно, мне казалось, что Алмазов должен был вам обо мне рассказать.

               – Почему?

               – Я больше всех знаю обо всем таинственном, что происходит в Чучемле. Алмазову обязательно должны были рассказать обо мне. А он – вам.

               – Почему? – еще раз спросил Панов.

               – Потому что именно вы занимаетесь научным изучением Посещения, – сказал Молниев. – Алмазов слишком увлечен административными делами. Он должен был заставить вас проверять все, что я рассказываю о Зоне Чучемли. Я знаю много интересных и неожиданных фактов, которые помогут вам разработать адекватную теорию Посещения.

               – Вы считаете, что во всем виноваты пришельцы?

               – А вы не верите?

               – Верить следует в Бога, – жестко сказал Панов. – Наука не может строиться на вере.

               – Это вы хорошо сказали. Можно я запишу?

               – Пожалуйста.

               – Уже находка. Так что я правильно сделал, что к вам пришел.

               – Хотите написать книгу?

               – Да, – с вызовом сказал Молниев. – Это моя работа! И я, конечно, ее сделаю. Потому что умею.

               – И все-таки. Зачем вы пришли?

               – Хочу поговорить с вами, Панов. Я знаю слишком много разрозненных фактов о текущих событиях, но общая картина происшедшего в голове почему-то не складывается. Воображения не хватает. Мне хочется, чтобы вы вправили мне мозги. Указали на очевидные пробелы в моих представлениях. Вы не писатель, поэтому не знаете, как часто для того, чтобы текст получился, необходимо придумать неожиданный сюжетный ход. Книгу, в которой действие развивается предсказуемо и складывается из знакомых кубиков, читать неинтересно. Так же и с пресловутым Посещением, чтобы разобраться с тем, что на самом деле происходит в Чучемле, мы должны использовать неожиданные идеи. Понимаете?

               – Не совсем, если честно. Вы считаете, что я знаком с абсолютно верной теорией Посещения и скрываю ее? Должен вас разочаровать, никакой «правильной» теории Посещения не существует.

               – Это я знаю, – задумчиво сказал Молниев. – Так создайте ее! У вас обязательно получится.

               – Хорошую работу вы мне предлагаете сделать. Как вы сказали: сложить из знакомых кубиков. Но не получается даже это. Кубики попались скользкие. Да и кубиками их называть язык не поворачивается.

               – Не удивлен. А давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны.

               – Это с какой? – не понял Панов.

               – С мистической, естественно, или, чтобы вам было понятнее, эзотерической.

               – Смешно! Я в этом ничего не понимаю, – резко сказал Панов. – Вы сказали, что знаете о возможном Посещении больше всех. Что конкретно? Поделитесь.

               Молниев тяжело вздохнул и подробно рассказал о своем разговоре с Мозесом. По его мнению, легенда о «золотом шаре» переворачивает всю историю Посещения с ног на голову.

               – С головы на ноги, – поправил Панов.

               – Нет, с ног на голову. Мне кажется, что только выход за пределы наших научных представлений может помочь решить эту проблему.

               Панов отнесся к предложению Молниева как к не слишком умной придумке фантаста. Но так получилось, что ему лично пришлось столкнуться и с мистикой, и с «золотым шаром».

Конец феномена Чучемли

               Пильман не верил, что русские смогут его удивить. Ему не нравилось, как в России было организовано изучение феномена Посещения. Ждать от них прорыва было глупо. И надо же! Это случилось! Они умудрились отыскать пресловутый «золотой шар» Мозеса. И сделал это Кирилл Панов, которого Мозес даже забыл включить в список потенциально полезных для проекта людей. Впрочем, он всегда говорил, что наука его не интересует совсем. А представить, что из Панова может получиться сталкер, способен только слабоумный.

               Пильман узнал легенду о «золотом шаре» совершенно случайно. Неизвестно, чем руководствовался Мозес, но однажды он рассказал Пильману удивительную историю о таинственном «золотом шаре», который якобы способен сделать счастливым любого человека.

               – Глупая идея, – сказал Пильман. – Наш Институт человеческим счастьем не занимается.

               – Хочу похвастаться. В мою историю, сляпанную на коленке, поверил профессиональный русский фантаст.

               – Достижение. Мне-то вы зачем все это рассказали? – удивился Пильман.

               – Хочу попросить об одолжении. Если кто-нибудь из институтских лаборантов обнаружит «золотой шар», сразу несите ко мне. Я заплачу большие деньги. Кстати, если кто-нибудь из русских отыщет «шар», тоже неплохо. Вы, наверняка, уговорите их отдать его мне. За деньги, естественно. Очень большие деньги.

               Пильман подумал, и легенда о бесплатном счастье ему понравилась, особенно в той части, которая касалась выплаты денег, очень больших денег. Он стал решать, кому из русских следует рассказать о «золотом шаре», и быстро понял, что с Алмазовым, говорить бесполезно, этот от легких денег, плывущих прямо в руки, ни за что не откажется, но толку от него ждать не стоит. Оставался Кирилл Панов. Этот человек к деньгам относился без фанатизма. И Пильман поспешил поделиться с ним столь светлой и благородной идеей привнесения счастья человечеству.

               Реакция русского оказалась парадоксальной: он засомневался в пользе массовой раздачи бесплатного счастья. Довольно резко. Ссылался почему-то на второе начало термодинамики и какого-то древнего русского ученого Ломоносова. Несколько раз процитировал его изречение: «Если где-то у кого-то вдруг добавится, у другого обязательно что-то убудет».

               – Нельзя к человеческому счастью применять сухие научные законы, – возразил Пильман.

               – Можно, – ответил Панов. – Игра с нулевой суммой. Суммарное счастье человечества не изменится.

               И это утверждение прозвучало очень внушительно. Пильман вынужден был признать, что Панов прав. Но только в том случае, если подсчитывать прибыль и убыток чересчур скрупулезно. Чего в обычной ситуации никто не делает. На практике счастливчик радуется и рассказывает всем, как ему повезло, а неудачник страдает молча. Так что собрать достаточную для анализа экспериментальную информацию очень сложно.

               – Вы слишком строги к людям, – сказал Пильман. – Я приведу вам наглядный пример. Казино. Азартные игры. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Но счастливы все, потому что их привело в это заведение общая страсть к игре. Проигрыш или выигрыш – часто не так уж и важны, люди получают яркие переживания, всплеск эмоций. А какие они у конкретных людей –  положительные или отрицательные – это не важно. Азартная игра – сама по себе награда и кратчайший путь к обретению счастья. В конце концов, мы не можем решать за людей, что конкретно приносит им счастье. Не исключено, что страдания. Иногда мне кажется, что наше преувеличенное внимание к успеху порочно.

               – А потом эти счастливые люди стреляются, вешаются или прыгают с моста в речку, – мрачно сказал Панов.

               – Да. Такое случается, – вынужден был признать Пильман.

               – Кстати, про пресловутый «золотой шар» мне вчера рассказал фантаст Молниев. Так что у меня было время обдумать последствия раздачи бесплатного счастья.

               – Но теперь мы знаем, что делать, если «золотой шар» попадет в наши руки.

               – Вот как?

               – Мы отдадим его Мозесу. И получим за него большие деньги. И три человека станут счастливыми: мы и Мозес.

               Этот абсолютно случайный и отвлеченный разговор имел неожиданное продолжение. Утром к Пильману в гостиницу пришел озадаченный Панов, что само по себе было удивительно. Их взаимоотношения не предполагали частных визитов.

               – Наверное, я не имел права нарушать ваш покой, и мне не следовало беспокоить вас, не спросив разрешения. Но наш вчерашний разговор позволил мне нарушить правила. Произошло удивительное событие, мне кажется, я обязан рассказать вам о случившемся немедленно. Думаю, вас это должно заинтересовать.

               Пильман был искренне удивлен. Незапланированный визит русского был нарушением протокола. Он не мог представить, что потрясающего могло произойти этой ночью с Пановым? Да еще столь сенсационное, что могло бы заинтересовать его, американского гражданина. Он приготовился услышать что-то по-настоящему важное. И не ошибся.

               Панов был взволнован.

               – Вечером я вернулся домой и сразу заснул. Мне снились сны: яркие и неотличимые от реальности. Но это единственное, что я помню. Не могу вспомнить ничего конкретного, осталось только ощущение прикосновения к чуду. Как будто кто-то, имеющий на это право, мне это разрешил. Понимаете?

               – Нет.

               – Я не могу объяснить понятнее.

               – Это очень интересно. Все?

               – Нет, проснувшись, я обнаружил у себя в руке вот этот артефакт.

               Панов вытащил из сумки «золотой шар». На самом деле, он был не золотой, скорее медный, красноватый, совершенно гладкий, но не блестящий. Шар выглядел слишком обычно. Поверить в то, что это волшебный прибор, исполняющий потаенные желания людей, было очень трудно.  Поверить в такое могли только самые преданные любители фантастики.

               – Думаете, это тот самый «золотой шар», о котором рассказывал Мозес? – спросил Пильман. – Какой-то он чересчур обычный.

               – Давайте спросим у Мозеса, – предложил Панов. – А деньги поделим пополам.

               Пильману понравилось предложение о справедливой дележке денежной премии. Он был уверен, что Мозес обязательно заплатит. Этот парень относился к деньгам без должного уважения. Иногда казалось, что они для него мусор. Пильман подумал, что и сам бы с удовольствием не считал деньги, и обязательно, когда у него скопится много денег, будет относиться к ним равнодушно и без лишнего трепета.

               Он был уверен, что Мозес обязательно позволит исследовать «золотой шар» в институтских лабораториях, если в этом появится необходимость. Но это потребуется только в том случае, если у «золотого шара» проявятся оригинальные физические свойства, а не разговоры о пресловутом счастье. С эзотерикой Пильман связываться не желал. Смешивать серьезные научные исследования с мистикой, сновидениями и потусторонними сущностями было бы с его стороны большой глупостью.

               Впрочем, разве постоянные разговоры о пришельцах и Посещении не отдают волшебством и мистикой? Одним безумным фактом меньше, одним больше. В конце концов, альтернативные проникновения в Зону ничем не отличаются от активных сновидений. И то и другое – чудеса, объяснить которые наука пока не может. Наука чудесами не занимается.

               В первый раз Пильман был рад, что рядом с ним оказался Мозес, на которого можно было свалить мистические гипотезы, и спасти свою репутацию, если кто-то из серьезных ученых потребует объяснений. Сам Пильман в мистических теориях не нуждался, он верил, что рациональное объяснение обязательно будет найдено. Рано или поздно. Вот когда ему нужно будет решительно напомнить о своем существовании, а пока – важно следить за собственным реноме и не болтать лишнего, что может быть использовано против него.

               Мозес увидел «золотой шар» и прослезился. Пильман в первый раз видел его по-настоящему счастливым. Мозес схватил «шар», прижал его к груди и выслушал сбивчивые разъяснения Панова, не скрывая восхищения. По крайней мере, Пильман всегда думал, что так должно выглядеть восхищение. Впрочем, когда речь заходила о Мозесе, ошибиться в оценке чувств было нетрудно.

               – Вы меня порадовали и удивили, Панов, – сказал Мозес.

               Он поднял «Золотой шар» высоко над головой, а потом неожиданно поцеловал его несколько раз и стал осторожно поглаживать, будто и в самом деле хотел стать счастливым. После чего прочитал стихотворение:

 
                              «Случайной искоркой взовьется,
                              И вдруг внезапно улетает.
                              Откуда все это берется,
                              Куда все это исчезает?»
 

               – Быстрее, джентльмены, прикоснитесь к «золотому шару», пусть ваши сокровенные мечты сбудутся, – сказал Мозес торжественно.

               Ученые, с сомнение посмотрели друг на друга, но все-таки до шара дотронулись. Кто его знает, может быть, и в самом деле…

               – Отлично, дорогой Пильман, поздравляю вас от всей души. Теперь ничто не помешает нам вернуться в Хармонт победителями.

               Пильман подумал, что он никогда не привыкнет к выходкам Мозеса. Наверное, правильно было бы напомнить о причитающих им, с Пановым, больших деньгах, но решил, что сейчас не время, глупо было бы портить минуту торжества Мозеса напоминанием о своей неутоленной жадности. Всему свое время.

Зоны Чучемли не стало

               Утром мир в деревне Чучемля стал другим. Никто не смог сказать, что произошло: случилось очередное чудо или вдруг внезапно вновь заработало второе начало термодинамики. На этот раз к Пильману заявился Алмазов. Эти русские почему-то постоянно нарушают правила приличия, которые в Америке выполняют даже нищие: нельзя нарушать покой людей, не предупредив их заранее о своем визите. Какие бы серьезные основания для этого не находились. Вчера Панов притащил «золотой шар», сегодня Алмазов сообщил, что на его глазах провалившийся под землю особняк промышленника Васечкина выперло обратно. И теперь он стоит, как будто никакой катастрофы с ним не произошло, только краска на фасаде немного облезла. Неужели для русских это веская причина для того, чтобы побеспокоить главу американской делегации? Они не понимают, что после их визитов даже самый спокойный американец  начнет относиться к русским хуже. Россия изрядно надоела Пильману. Слишком много сенсаций, происходящих в одной деревне, говорит об общей нестабильности жизни. Впрочем, проблемы русских его не интересовали. Он подумал о том, как воспримет очередное происшествие Мозес. Наверное, ему не понравится, что Зона в Чучемле самоликвидировалась.

               К его удивлению, Мозес был в прекрасном настроении. Он весь светился от счастья. Будто русские преподнесли прекрасный подарок, которого он домогался долгие годы, но получил только сейчас.

               – Вы ждали, что в Чучемле произойдет подобное? – раздраженно спросил Пильман.

               – Да, – коротко ответил Мозес.

               Пильману это «да» не понравилось. Он и раньше предполагал, что не понимает, какую игру ведет Мозес. Ему хотелось получить развернутый ответ. Ждал – не ждал, готовился к этому – не готовился, способствовал – не способствовал, не проделал ли этот фокус самолично? Какие чувства испытывает? Считает ли, что подобное однажды произойдет и в Хармонте? Какие последствия может иметь самоликвидация для разработки новых технологий? Но Мозес обсуждать все эти важные вопросы с Пильманом не захотел.

               – Нам следует вернуться в Хармонт? – спросил Пильман. Он уже ничего не понимал. И, самое главное, разбираться в психологии Мозеса он не хотел.

               – Да, – сказал Мозес. – Наша комиссия свою роль выполнила. Здесь нам больше делать нечего.

               – Хорошо – сказал Пильман. – Вернемся в Хармонт и проведем сравнение артефактов из двух Зон на хорошей аппаратуре.

               – Вряд ли у вас это получится, – усмехнулся Мозес. – Никаких артефактов из Зоны Чучемли больше не существует. Я проверил.

               – Ерунда, – возразил Пильман. – Русские подарили мне отличный экземпляр «пустышки». А у их мэра, Мазина, в кладовке собраны десятки образцов. Будем работать с ними.

               – Попробуйте, конечно, если сможете.

               Пильман выругался про себя и пошел проверять, цела ли «пустышка», которую он аккуратно упаковал в специальный металлический ящик. К его возмущению, «пустышки» там не было.

               – Это ваша работа, Мозес? – спросил он сурово.

               – Если вы считаете, что я залез в ваш ящик и выкрал ваше имущество, то это не так. Я даже не буду считать это оскорблением, настолько глупо это звучит.

               – Мазин обязательно отдаст нам несколько своих артефактов. Сейчас схожу к нему.

               – Бессмысленная затея, – сказал Мозес с сочувствием, почти ласково. – Если Зона перестала существовать, то и в кладовке Мазина артефактов, связанных с ее существованием больше не сохранилось.