Текст книги "Условный разум (СИ)"

Автор книги: Владимир Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

               – Остынь, дружище. Сомневаюсь, что нам придется когда-нибудь столкнуться с откровенным криминалом. Мы занимаемся обычной скучной научной работой, – сказал Пильман озадаченно, нарушать законы он не собирался. – Во всяком случае, полиция будет на нашей стороне.

               Нунан обидно засмеялся.

               – Совсем скоро у тебя начнутся серьезные проблемы, и поверь, полиция не поможет. Мы живем в свободной стране, частное предпринимательство еще никто не запрещал.

               – О чем ты, собственно?

               – А ты знаешь, что в нашем тихом городке на этой неделе зарегистрирована частная компания «Престиж». Хозяева там подобрались бойкие. Вербуют ребят, которые бы согласились искать для них «хармонтские артефакты» за большие, по нашим понятиям, деньги. Добровольцы уже нашлись.

               – Мне ничего неизвестно о каких-то «хармонтских артефактах», кроме тех, о которых ты сам мне в свое время рассказал, – сказал Пильман. – Даже если таковые и в самом деле существуют, нам их пока обнаружить не удается.

               – Плохо, господин директор, очень плохо. Получается, что в городе появились серьезные люди, которым известно о пресловутых пришельцах больше,  чем лучшим профессионалам страны, которых удалось собрать в твоем хваленом Институте внеземных культур. Так возникает нездоровая конкуренция. А это всегда непредсказуемая возня и столпотворение. И проигрывают, как правило, те, кто старается соблюдать законы. Пора бы тебе понять, что дальше по правилам ты работать не сможешь.

               Пильман вспомнил, как Президент разрешал ему «при необходимости применяйте любые самые суровые меры, вплоть до пыток, расстрелов и массового террора». Неужели это время наступило?

               – Ерунда. Ничего конкретного наши предполагаемые конкуренты не знают и знать не могут, кормятся сплетнями. А от пустой болтовни толку нет и быть не может.

               – Тебе тоже неплохо было бы поговорить с местными ребятами. Много интересного услышал бы. А вот эти новые, из «Престижа», не побрезговали. Они активно вербуют людей, денег не жалеют.

               – Что же делать?

               – Работать с населением. Привлекать самых активных на свою сторону.

               – Хорошо. Ты принят. Теперь это твоя работа. Давай, договаривайся с местными. У тебя получится.

               – Сделаю, что смогу.

Конкуренты

               Рекламную кампанию фирма «Престиж» проводила с невиданным доселе в Хармонте размахом. Через каждые сто шагов вдоль главной улицы были установлены огромные щиты, на которых был изображен идеально одетый человек с аккуратно постриженной бородкой и внимательными, внушающими доверие глазами. Надпись была соответствующая: «Заставим пришельцев работать на нас». И подпись: Питер Мозес.

               Отныне, направляясь в Институт, Пильман вынужден был рассматривать наглую рожу Питера Мозеса (что она наглая,  он понял не сразу, только через неделю). Он не сразу стал относиться к нему серьезно – мало ли мелких предпринимателей желающих набить карманы, используя всеобщий ажиотаж, раздутый телевидением и блогерами. Но однажды он заметил возле одного из щитов большую группу людей. Сотрудник «Престижа», его легко можно было узнать по фирменной шапочке (Пильман отметил, что шапочки – это они удачно придумали), составлял списки людей, согласившихся работать на Мозеса. Он сидел за небольшим переносным столиком, а к нему выстроилась очередь из пяти-семи человек. Каждому попавшему в список сотрудник выдавал конверт, надо полагать, с деньгами. Это зрелище совсем не понравилось Пильману. Неожиданная конкуренция вряд ли могла помочь работе Института.

               Однажды он не выдержал и посетил офис «Престижа». Приемная ничем не отличалась от множества других. За маленьким столом располагался молодой человек в фирменной шапочке. Он был занят, медленно тыкал пальцем по клавиатуре компьютера. Внимание Пильмана привлекли два ярких плаката. Их содержание было нетривиальным. Текст на первом был непонятным:

               «Сталкер всегда одинок.

               Используй свое преимущество».

               Кто такие сталкеры? Почему одиночество для них – преимущество? Эти загадки еще предстояло разгадать. Но сам факт, что удалось за что-то зацепиться, давал надежду. Наверняка, тихонько потянув за ниточку, можно будет узнать о фирме «Престиж» много занятного и полезного для Института. Всегда полезно знать, что затевают твои конкуренты.

               Второй плакат был проще и излишне откровенным:

               «Обнаружил у соседа чудо – сообщи нам.

               И получи законные сто долларов!»

               Пильман ухмыльнулся. Этот простой и эффективный подход следовало перенять и применять самим, вряд ли Институт от этого разорится, чудеса на дороге не валяются. Вполне коммерческий подход, обреченный на успех. Только слово «чудо» придется заменить на более академическое – «артефакт».

               Молодой человек приветливо улыбнулся, бойко вскочил на ноги и молниеносно подскочил к посетителю, надо полагать, узнал директора Института.

               – Мое почтение, доктор Пильман, – сказал он. –   Очень рад, мы ждали вас!

               – Вы знаете, кто я?

               – Конечно. Директор Института внеземных культур – известный человек в нашем городе.

               Слово «нашем» он выделил особо. Не хотел, чтобы  фирма «Престиж» выглядела чужеродным захватчиком, который решил нажиться на чужой территории.

               – Здравствуйте, молодой человек. Чем вы здесь занимаетесь?

               – Пока исключительно организационной работой. Наши исследовательские лаборатории расположены в Буффало. При необходимости мы сможем переместить туда любой инопланетный материал в самые кратчайшие сроки. А уж там люди знают, что с ними делать.

               – Кто же у вас занимается научными исследованиями? Если не секрет.

               – Простите, доктор, наука нас не интересует.

               – Как это?

               – Питер Мозес собирается заниматься исключительно практическим применением инопланетных технологий. Будущее земной цивилизации во многом зависит от того, как быстро и насколько успешно люди научатся использовать на благо земной цивилизации попавшие в их распоряжение артефакты. Фирма «Престиж» создана именно для того, чтобы значительно сократить путь от научного изучения «хармонтского феномена», которым занимается ваш замечательный Институт, до внедрения в промышленное производство любых инопланетных чудес. У нас большие планы и неограниченные возможности. Питер Мозес ни перед чем не остановится, чтобы добиться своей цели.

               Пильман поморщился, то, что он услышал, было обычной рекламной болтовней. Какие чудеса? Какое внедрение?

               – А конкретнее?

               – Простите, я не специалист. Подробности знает только сам Питер Мозес, хозяин фирмы «Престиж». Он любит повторять: «Тот,  кто меньше знает, дольше живет». И я ему верю.

               Молодой человек продолжал мило и доброжелательно улыбаться. Наверное, он не считал, что его слова звучат угрожающе. Пильману это не понравилось.

               – Искренне надеюсь, что это касается лишь сотрудников фирмы? – строго спросил он.

               – Да, конечно, – ответил молодой человек.

               – А как быть с другими людьми, например, со мной? И с другими сотрудниками Института? Нам тоже следует поменьше знать?

               – Об этом мне ничего неизвестно. Но кажется, что на институтских это предупреждение не распространяется.

               – Спрашивать нужно у Питера Мозеса?

               – Да. Вы поняли правильно. Конечно, правильнее всего выяснять детали непосредственно у хозяина.

               – А как его найти?

               – Обычно он сам приходит к человеку, если тот кажется ему заслуживающим внимания.

               – И как его заинтересовать?

               – Вы, господин директор, насколько мне известно, занимаетесь научными исследованиями. Я плохо себе представляю, что такое – научные исследования, но звучит это внушительно, как музыка или упоминание о капитальных вложениях. Если выполните работу, которая станет прорывом в изучении «хармонтского  феномена», мистер Мозес обязательно вас отыщет, потому что будет знать, что вы способны помочь ему заработать большие деньги. Так мне кажется. Старайтесь, и все получится.

Важный эксперимент

               Молодому человеку разговор с таким известным в Хармонте человеком, как директор Пильман, показался забавным. Даже самые великие люди, попав в ситуацию, в которой не разбираются, а следовательно, не способны управлять ею по собственному разумению, обычно выглядят потешно. Нет, ну, в самом деле, как директор ИВК может противостоять планам Питера Мозеса? Вернется сейчас в свой кабинет и издаст приказ о неразглашении? Но мистер Мозес настроен решительно и не пожалеет денег для своего проекта. Кто устоит против по-настоящему больших денег? И сам директор Пильман явно не станет исключением. Будет делать то, что ему скажут. Молодой человек представил, с каким серьезным видом этот Пильман станет рассовывать по карманам толстые пачки денег, которые ему будут вручены за «консультацию», и с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Вовремя вспомнил, что хозяин не велит смеяться над людьми из Института.

               И ему повезло. Хлопнула дверь на втором этаже, где располагался кабинет Питера Мозеса. И вот хозяин уже бодро спустился по лестнице. Молодой человек поспешно изобразил серьезное лицо. По непроверенным слухам, хозяин шутников не жаловал, предпочитал деловых сотрудников. У смеющегося на рабочем месте сотрудника шансов остаться в фирме было мало.

               – Не было ли писем? – спросил Питер Мозес.

               – Никак нет.

               Этот странный вопрос Мозес задавал каждый день. Но поскольку за все время существования офиса фирмы «Престиж» в Хармонте ни одно письмо так и не пришло, отвечать было легко.

               Мозес пожал плечами, словно не мог решить, хорошо это или плохо.

               – Записываются ли люди в сталкеры?

               – За такие деньги? Охотно. Желающих хоть отбавляй. Иногда выстраиваются в очередь. Удивляюсь я, сэр, с такими рожами, а сидят в очереди тихо и чинно, порядок соблюдают.

               – Есть ли интересные экземпляры?

               – Не знаю. Стараюсь держаться от них подальше. Честно говоря, побаиваюсь я этих ребят. Уж очень, знаете ли, сомнительные у них репутации, такие способны выкинуть что угодно. Но это не сказывается на моей работе. Всю эту братию я регистрирую и посылаю к доктору Каттерфилду, как вы и приказали.

               – Хорошо. Спрошу у Каттерфилда.

               Мозес кивнул и отправился в кабинет регистрации. Каттерфилд иронически называл его «приемный покой». Этот человек любил двусмысленности. Особенность, с которой можно было смириться. Люди – существа странные, особенно обладающие извращенным чувством юмора. Интересно, слышали ли кандидаты в сталкеры эти страшные слова? Понимают ли, что уже через несколько дней большинство из них умрет болезненной смертью? Некоторые в страшных мучениях. «Приемный покой» – это надо было придумать такое простое и честное название, отличный пример черного юмора. Даже если сталкеры будут соблюдать технику безопасности, во что верилось с трудом, смертность среди «счастливчиков» предполагалась очень большой.

               В очереди ожидали вызова пять человек. Удивительно, но у всех этих людей было хорошее настроение. Еще бы, им были обещаны хорошие деньги только за то, что они пришли испытать судьбу, и согласились добровольно пройти непонятное испытание. На лицах у многих застыли одинаковые мечтательные улыбки – они рассчитывали заключить выгодный контракт, чтобы впредь денежки капали им постоянно.

               «Обычные люди, – подумал Мозес безразлично. – Но мне требуются особенные экземпляры. Человеческая судьба – забавная штука. Те, кому не повезет, и их не возьмут в сталкеры, останутся в живых, счастливчики умрут. Только потому, что они мне нужны».

               Если бы кто-нибудь набрался смелости и спросил, не жалко ли ему этих людей, он бы честно признался, что его не интересуют судьбы сталкеров, совсем. Но люди, даже умные, не способны  задать такой простой вопрос. А потому и отвечать на него не придется. Они вызвались добровольно, так что пусть заботятся о своей судьбе сами. Удачливый сталкер должен любить себя больше денег.

                Мозес открыл дверь. Кто-то громко выкрикнул: «Здесь очередь!»

               – Не волнуйтесь, примут всех, – автоматически ответил он, со стуком закрывая за собой дверь.

               – Сэр, – радостно выкрикнул Каттерфилд. – Сегодня удачный день, обнаружил сразу трех достойных внимания новичков!

               – Неужели в их энцефалограммах обнаруживается Т-зубец?

               – Самым явственным образом. Как в методичке, – доктор Каттерфилд был доволен собой.

               В кресле сидел очередной испытуемый. Его голова  в смешной розовой шапочке была опутана разноцветными проводами. Он громко вдыхал воздух, а потом медленно выдыхал его. Так ему приказали. Здоровый, но глупый парень с тревогой прислушивался к беседе своих работодателей и ничего не понимал.

               – И у этого?

               – У этого парня Т-зубец проявляется очень слабо. Посмотрите сами.

               Он показал пальцем на монитор. Т-зубец и в самом деле был очень слабеньким, скорее угадывался, чем явно проявлялся.

               Мозес поморщился. Надо было бы прогнать этого слабака, толку от него все равно не будет, но такое решение не будет оптимальным. Для того, чтобы сталкеры, обладающие правильным Т-зубцом, научились выживать, они должны видеть, как гибнут их напарники. В противном случае, защититься или спастись им не удастся. В первые дни активной работы должно погибнуть много случайных людей, очень много. Только так можно будет выработать у настоящих сталкеров инстинкт самосохранения. По-другому поступать нельзя. Чтобы уцелели полезные люди, приходится жертвовать вот такими несмышленышами как этот парень. И его жалко, но и настоящих сталкеров нужно пожалеть. Большинство из них все равно погибнет. Такая работа. Но смерть бесперспективных не будет напрасной, потому что они откроют путь более удачливым и умелым. Да, вероятность того, что этот парень выживет, очень мала. Но она не нулевая, и если ему немного повезет, то… Везение для сталкера – счастье и удача.

               – Тебя как зовут? – спросил Мозес у парня со слабеньким Т-зубцом.

               – Счастливчик Картер.

               – Я тебя запомню, Счастливчик Картер. Удачи тебе.

               – Спасибо, сэр!

               – Запиши его, Каттерфилд, в сталкеры.

               – Но, сэр…

               – Запиши. Ты же слышал – он счастливчик.

               Счастливчик Картер получил обещанные сто долларов и ушел весьма довольный собой.

               – Хозяин, – сказал Каттерфилд растеряно. – С таким слабым зубцом он долго не протянет.

               – Мы не можем знать этого наверняка. Не исключено, что именно он и выживет. На практике мы пока этого не установили. У каждого из этих парней должен быть шанс. Записывай всех, у кого есть хотя бы маленький намек на Т-зубец. Всех.

               – Понял, хозяин. Но я бы не стал привлекать для работы заведомо негодных людей. Они бесполезны и не смогут выжить.

               – Когда начнется настоящая работа, этим ребятам будет наплевать на то, занесли мы их в свой список или нет. Они без разрешения полезут в самые опасные места на свой страх и риск, потому что другого способа заработать большие деньги, у них нет. Получать у нас лицензию они не будут.

               – Но зачем мы составляем список?

               – Только для того, чтобы сталкеры твердо усвоили, куда им следует нести свои находки. Мы будем улыбаться им и исправно платить деньги. Всегда. Какую бы ненужную дрянь они ни приносили.

               – А зачем ищем у них Т-зубец?

               – У этих больше шансов выжить и обнаружить нужные нам артефакты. Мы должны проследить, чтобы сталкеры с Т-зубцом свои находки несли только нам. Мы не можем допустить, чтобы они работали на конкурентов. Но это не твоя забота.

               – Это вы про Институт внеземных культур?

               – Нет.

               – Я чего-то не знаю, сэр?

               – Конечно. Все никто не знает.

Главный корпус Института построен

               Прошел год. Обстановка вокруг Института внеземных культур стала спокойнее. Деньги поступали с завидной регулярностью, правда, до настоящих научных открытий дело пока не дошло, но главное было сделано. Лаборатории во временных сооружениях начали свою работу. Были выпущены первые тома «Бюллетеня ИВК», основной объем их занимали теоретические статьи участников проекта «SETI». Но появились и публикации о первых результатах исследования «газированной глины». Большая статья группы ученых, занимающихся изучением гравиконцентратов, не была пока опубликована. Авторы попытались, исходя из факта существования подобных объектов, создать новую физику. Рецензенты не смогли прийти к единому мнению, а Пильман, как директор Института и главный редактор «Бюллетеня», придержал статью до лучших времен. Ему не хотелось, вот так сразу, без надлежащей проверки, подвергать сомнению научную репутацию ИВК, да и свою собственную.

               Сам он не смог выделить достаточного времени для внимательного чтения статьи. Прежде всего, необходимо было подготовиться к ответам на возможные вопросы скептиков, которых, в этом не было сомнения, после публикации обнаружится великое множество. Новые концепции во все времена встречали серьезный отпор и недопонимание.

               А времени для компетентной проверки не было, главным сейчас было достроить новое здание Института. Пильман должен был поставить свою подпись под приемо-сдаточными документами. А ведь он ничего не понимал в строительстве. Вот когда пригодился Рик Нунан – вот кто чувствовал себя при общении с подрядчиками, как рыба в воде. В ситуациях, когда Пильман без малого впадал в отчаяние, Нунан сохранял спокойствие и каждый раз добивался нужного результата. Подрядчики его побаивались.

               И вот, наконец, шестнадцатиэтажное здание главного корпуса было построено. Остались внутренние работы, которые обещали закончить в течение месяца. Главное – электрические сети и компьютерные кабели были проложены.

               – Они сделали это! Это наш первый успех, – радостно воскликнул Нунан.

               – Я буду доволен, только когда в здании заработают лаборатории, а у входа установят вооруженную охрану – Пильману хотелось, чтобы вся эта кутерьма со стройкой, наконец, закончилась.

               – Местные обходят территорию Института стороной, побаиваются.

               – Мы такие страшные? – удивился Пильман.

               – Считается, что мы собираемся заключить договор с нечистой силой.

               – Дикие люди.

               – Не скажи. У них слишком много проблем, которые им никто не помогает решать. Трудно доказать людям, что Институт не принесет им новые беды. Если бы ты, Валентин, мог гарантировать им безопасность, разговор с тобой был бы другой. Но как честный ученый, ты, конечно, не станешь давать пустые обещания. Хотя бы потому, что за год работы Института твоим ученым так и не удалось установить, связан ли «хармонтский феномен» с визитом инопланетян или вызван другими причинами. Прости, но ты не знаешь даже этого. А людям нужна определенность. Они чувствуют, что ты помочь им не в состоянии.

               – А вот в «Престиж» они идут охотно, – с плохо скрываемой обидой сказал Пильман.

               – Конечно, – ответил Нунан с сожалением. – Людям почему-то кажется, что Питер Мозес собирается бороться с пришельцами, кем бы они ни были. До полной победы. Народ видит в нем защитника, люди ведь как малые дети, честное слово. Они начитались комиксов о супергероях. И считают Мозеса своим парнем. Только повзрослев, понимаешь на личном опыте, что враг твоего врага, не обязательно станем твоим другом. Хармонтцы пока еще не повзрослели.

               – Друзей вообще мало.

               – Но потребность в их существовании очень велика, – люди – они такие.

               – Как ты думаешь, Рик, кто этот Питер Мозес? Он наш враг или друг?

               – Правильнее было бы спросить об этом у него самого. Хотя, сомневаюсь, что он и сам это знает, – грустно сказал Нунан.

               – Кто же спорит.

               – Но, скорее всего, он ни друг и ни враг. Не удивлюсь, если ему глубоко наплевать и на наш Институт, и на твои потуги разобраться во всей этой истории.

               – Всегда удивлялся, какие причудливые способы зарабатывать деньги относительно честным путем придумывают люди. Но как Мозес умудряется получать прибыль с помощью «хармонтского феномена» для меня загадка.

               – Добровольно он нам об этом не расскажет, – засмеялся Нунан.

               На всякий случай, Пильман решил подстраховаться и обратился к Нилу Кларку с просьбой поделиться хоть какими-то сведениями о Мозесе. Ответ его удивил. Оказалось, что вся известная информация о прошлом Питера Мозеса не стоит и ломаного цента, поскольку явно выдумана и не содержит ни единого подтвержденного факта. Так что и говорить не о чем. Впрочем, Кларк добавил, что волноваться по этому поводу не стоит. Ждать подвоха от Мозеса глупо. Только помощь.

               Пильман горько ухмыльнулся. Очередной црушник. Все так просто.

Питер Мозес, собственной персоной

               За завтраком Пильман старался выглядеть серьезно, но у него получалось плохо, не удавалось скрыть довольную ухмылку. Благо для этого был хороший повод. Нунан абсолютно прав: день, который совсем недавно казался таким далеким, наступил и оказался замечательным – новое шестнадцатиэтажное здание Института внеземных культур было достроено. Напряженная работа не была напрасной. Успех окрыляет.

               И Ева радовалась от всей души. Она уже осмотрела помещения, выделенные для ее отдела, и теперь мечтала как можно скорее там обосноваться. Конечно, придется еще немного подождать, пока окончательно наладят мощный компьютер, так необходимый для проведения сложных расчетов при моделировании возможных проявлений внеземной разумной жизни.

               Пильману было приятно сознавать, что жена гордится его достижением. Он не ожидал от себя такой странной эмоциональной реакции, но вынужден был признать, что переезд Евы в Хармонт придал ему дополнительную силу и решимость.

               – Почему ты не кричишь: «Ура!»? – спросил Ева. – Только благодаря тебе наш Институт начинает работать по-настоящему! Я бы на твоем месте…

               – Мужчине не пристало бурно радоваться успешно завершенному делу, – сказал он назидательно. – Потому что это только передышка перед новой работой, может быть, еще более тяжелой.

               – Институт начнет работу…

               – Да, задачи понять, что такое «хармонский феномен», какую опасность или выгоду он несет цивилизации, с нас никто не снимал.

               – Ты справишься, но не кажется ли тебе, что в наше распоряжение попало слишком мало достойной внимания информации? Мы так и не нашли новых фактов, которые можно было бы с полной уверенностью посчитать проявлением «хармонтского феномена».

               – Ты считаешь, что нам кто-то мешает? – удивился Пильман, такое ему в голову не приходило.

               – Да, – твердо сказала Ева. – Неужели ты сам этого не замечаешь?

               – Ты говоришь о фирме «Престиж» и Питере Мозесе? Но они не занимаются наукой.

               – Да, я о нем. Ты так и не встретился с этим странным персонажем. Это твоя недоработка. А другие обитатели города посещают офис фирмы с завидным постоянством. Словно им там медом намазано.

               Пильман хотел сказать, что ничего необычного в поведении Мозеса, если считать его црушником, нет. Но решил промолчать. В конце концов, это только догадка, которая, впрочем, легко объясняет поведение хозяина «престижа» и его методы работы с населением.

               – Ничего удивительного – за каждый донос на соседа Мозес выплачивает сто долларов. Десять доносов – это тысяча долларов. Хорошие деньги.

               Зазвонил телефон.

               – Алло?

               – Дорогой доктор Пильман, вас беспокоит Питер Мозес. Мне передали, что вы хотели встретиться со мной. К сожалению, не смог откликнуться на вашу просьбу сразу, был занят. Если ваш интерес к моей скромной персоне не ослаб, мы могли бы обсудить интересующие вас, господин директор, темы.

               – Интересующие НАС темы? – переспросил Пильман с досадой.

               – Увы. Наши интересы не совпадают. И согласитесь, что это очень хорошо, потому что мы не будем мешать друг другу в достижении наших – еще раз повторю, таких принципиально не совпадающих целей. Я предлагаю обсудить интересующие ВАС темы, точнее Институт, ну, вы поняли.

               – Где бы мы могли встретиться?

               – Не хочу показаться назойливым, но буду рад, если вы пригласите меня в свой замечательный дом. Во-первых, нам никто не помешает вести взаимовыгодные переговоры. А во-вторых, у меня есть несколько вопросов к вашей очаровательной супруге.

               – Что за вопросы?

               – Ничего секретного. О математике и моделировании поведения внеземного разума, попавшего в непривычную среду. Ее лаборатория, как мне сообщили, занимается чем-то подобным?

               – Если она не против.

               – Само собой разумеется. А пока, чтобы развеять вашу вполне понятную антипатию ко мне как к возможному сопернику, что не соответствует действительности, мы могли бы встретиться на церемонии открытия главного здания Института. Пригласите меня. Буду признателен и благодарен. Очень хочется разделить с вами радость такого значительного достижения.

               – Хорошо, я внесу вас в список гостей.

               – Премного благодарен.

Катастрофа

               Перед новым зданием Института установили трибуну и пятьдесят удобных кресел для знаменитых ученых, приглашенных на церемонию открытия. Пильман с удовольствием отметил, что на праздник, выслушать его торжественную речь, собрались все до единого ведущие сотрудники Института. О, они тоже ждали этого события. Им не терпится начать работу в этом новом прекрасном здании, оборудованном по последнему слову техники. Что ж, он будет краток…

               – Простите, что беспокою. Но мне кажется, что будет правильно познакомиться перед началом церемонии. Да, да, я тот самый Питер Мозес. Я вижу в ваших глазах такое приятное сияние, предвкушение великих открытий, которые под вашим руководством обязательно совершит замечательный коллектив ИВК, что даже немного завидую. Понятно, что после торжественного открытия у вас не будет времени поговорить со мной. Вы, как и все собравшиеся здесь великие ученые, броситесь работать. И я, наверное, на вашем месте рвался бы, так сказать, в бой… Вы знаете, у нас с вами намного больше общего, чем можно предположить. Мы с вами люди одержимые. Нас объединяет желание посвятить жизнь поискам: вы ищите научную истину, я – личную выгоду. На самом деле, разница небольшая.

               Питер Мозес разочаровал Пильмана. Точнее, не он, а его внешний вид. Встречают по одежке.… Не яркий, ничем не примечательный человек среднего возраста и среднего роста, к тому же начинающий толстеть. И это знаменитый Питер Мозес, о котором жители города говорят с придыханием! Что еще можно было сказать: черные, коротко постриженные волосенки начинали редеть, не молод, на носу очки – не модные, да и одежда не фирменная, дешевая, словно купленная на распродаже. На рекламных щитах Питер Мозес выглядел гораздо представительнее. Пильману пришла в голову странная идея: так мог выглядеть очень богатый человек, которому бы захотелось «выглядеть как все» и затеряться в толпе. Но, поскольку Мозес не очень хорошо представляет себе, как это  – «выглядеть как все», получилось это у него глупо и неудачно.

               Игра? В последний раз Пильман играл двенадцать лет тому назад, в шахматы. Зачем Мозес играет с ним сейчас? В чем его главная цель? Пильману не понравилось, что ему предлагают вновь стать игроком. Более того, ему показалось, что Мозес считает его даже не игроком, а чем-то подобным шахматной фигуре.

               – Вот и познакомились. Что вы хотели сообщить? – холодно спросил Пильман.

               – Простите, но мне показалось, что это вы хотите спросить меня о чем-то.

               – Что вы делаете в Хармонте?

               – У меня здесь бизнес.

               – А конкретнее, чего вы добиваетесь?

               – Хочу получить выгоду. Такой ответ вас устроит? Добавлю: выгоды для всех. Но если вас интересует конкретный ответ, скажу так: я стараюсь обеспечить спокойную жизнь для этого мира. Да, подтверждаю, я занимаюсь поисками. Вы тоже, насколько я понимаю психологию ученых. Я уже об этом говорил. Хорошо то, что мы ищем разные вещи. Я – спокойствие. Вы – знания. Мы не будем мешать друг другу, только помогать друг другу.

               – Какую помощь вы ждете от меня? – удивился Пильман. Оказывать услуги Мозесу он не собирался.

               – Самую неожиданную. Вот, например, вы построили это замечательное здание. Я и мечтать не мог о таком сказочном подарке. Это замечательный шаг в наших поисках. В вашем, и в моем. И вот, я стою рядом с вами и радуюсь такому удачному развитию событий.

               – Не понимаю. Вас не пустят внутрь. Охране даны четкие инструкции: посторонних людей на территорию Института не пропускать.

               – Да я и сам не пойду, – засмеялся Мозес. – Будете соблазнять научными штучками, не пойду. Заплатите, не пойду. Простите, но это совершенно невозможно. Даже и не уговаривайте. А вот на семейный ужин к вам домой, я надеюсь, вы меня пригласите. От такой возможности я не откажусь. Такая встреча в непринужденной обстановке может быть полезной и мне, и вам.

               – Потом. Когда справлюсь с неотложной работой.

               – Прекрасно! А сейчас мы ждем от вас спич!

               Пильман ничего не понял, однако почувствовал, что Мозес наговорил ему массу оскорбительных слов и наслаждается теперь тем обстоятельством, что Пильман не понимает смысла этих оскорблений. Наверное, это нормально, когда странный человек, говорит странные и непонятные вещи. Можно не обращать внимания. Но праздничное настроение Мозес ему все-таки испортил.