Текст книги "Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

– Вполне могут, как минимум, покуривать коноплю, – предположил Кот. – А вот про колоться – не уверен. Явного героинщика ни одного тут не вижу. Они обычно дерганые, чешутся.

В это время все закурили, и Даша тоже. Появился еще один длинноволосый парень, тут они с Дашей поцеловались уже взасос, языками пощупались, чуть не облизались; волосатик ухватил ее за талию, а она – его и так дальше стояли уже обнявшись, периодически целуясь.

Парень сразу не понравился ни Коту, ни Ванечке, а вот Даша, напротив, была очень даже ничего: рыженькая, с зелеными глазами, очень белой кожей и милыми конопушками на носу. Из недостатков, пожалуй, можно было отметить только немного полноватые бедра, но и это в Даше казалось милым и женственным.

– Блин, такому ублюдку и такая классная телка! А вид-то у него типичный как любителя дури. Я думаю, родичи ее правы, – заключил Кот, – это дурная компания.

– А может, у него предки богатые? С виду-то он – вполне безобидный. Думаешь, попихивает ее? – спросил Ванечка.

– Да уж наверняка. Без вопросов – вон как за зад ее держит. Ничего тут такого – возраст любви. Были бы мы менты, сейчас бы просто проверили у него документы, обыскали, осмотрели бы вены на руках и вся работа. А что у него предки богатые – вряд ли: богатые отпрыски в метро не ездят и вообще в таких местах не тусуются. Он бы ее на хорошей тачке катал. Хотя там тоже попадаются те еще ублюдки! Не знаешь, кто и лучше…

Потом Кот затесался в эту компанию, покурил с ними, потрепался, посмеялся. В конечном итоге через полчаса они уже знали, что парня зовут Роман. Потом вся компания двинулась в клуб, где должна была играть какая-то группа. Кот с Ванечкой почти с час топтались у входа в этот клуб, решая, что делать дальше.

Место это было какое-то гнилое. Сырость буквально пробиралась за воротник, стекала по позвоночнику вниз. Еще вдруг подвалил какой-то бухой тип с маленькой головой и оттопыренными ушами – чистый гоблин. Что-то он такое бубнил, моргал мутными глазками, звал Ванечку выйти за угол поговорить. Ванечка морщился, отмахивался, однако пришлось выйти, поскольку все уже стали обращать внимание. Впрочем, сразу же из-за угла Ванечка и вернулся, потирая кулак.

Потом откуда-то возник еще один шустрый парнишка, с виду лет восемнадцати, очень подвижный, которого Кот тут же обозвал Киндером.

– Ты с этим Киндером поосторожнее! – предостерег он Ванечку. – Это явно боец – по походке видно.

И действительно, Киндер вдруг резко подскочил и ударил Кота ногой в живот. Кот еле-еле успел поставить блок, но все равно попало ему очень больно, перехватило дыхание. Ванечка, однако, не растерялся и вмазал Киндеру в тот же миг по роже, угодив прямехонько под глаз, хотя получилось немного вскользь. От удара парнишка упал, но сразу же вскочил и тут же попал под град безжалостных ударов руками и ногами матерящегося во весь голос Кота. В пять секунд Киндера свалили еще раз и жестоко добили на земле. Оба вспотели, потом даже начало знобить еще сильнее.

– Надо в баню сходить, пропариться! – поежился Ванечка.

Вечером, когда поехали лечиться в сауну к Тамаре, обнаружилось, что у Кота здоровенный синячище и на ноге, и на левом боку, а у Ванечки сильно разнесло кулак: от неудачного удара лопнула подкожная вена. Вся правая кисть была лиловая, как в чернилах. В парной Ванечка показал рубчик на плече:

– Это осколок от мины. Повезло, что в кость не попало. Я поначалу даже и не почувствовал – стало тепло, как поссали, а потом гляжу: рука не поднимается и кровищи натекло – все мокрое, липкое! Сразу стало холодно, а потом только заболело. Хирург щипцами без новокаина вытащил. Больно – пиздец! Все врачи – садисты…

Завернутая до подмышек в белое махровое полотенце Тамара притащила в предбанник мазь с бадягой, начала обоих лечить. Полотенце с нее при этом постоянно сползало. Кот начал подмигивать Ванечке, чтобы тот куда-нибудь свалил и оставил его с Тамарой наедине. Однако Ванечка будто и не замечал намеков: перебьешься, у тебя уже есть Валентина. А вот со стороны Кота было бы по-честному предложить это дело Ванечке как одинокому. Тамара, кстати, была вовсе не против – ей, по большому счету, было все равно с кем, можно было и с обоими сразу – ребята хорошие, здоровые. Впрочем, когда прилично выпили, так оно и получилось. Там же все вместе и заночевали.

Утром Кот, обнаружив в телефоне два непринятых звонка от Валентины, помрачнел и изрек:

– Все-таки мужиков нельзя наедине с бабами оставлять, и баб с мужиками тоже – непременно природа сработает – ни за что не удержишься. Такой вот вывод.

Его потряхивало. Он был обеспокоен. Тамара случайно или неслучайно сделала ему засос на шее и под синяк от удара этот типичнейший засос ну никак не подходил. Ванечка угорал от хохота. Даже дрыгал ножками.

– Хули ты, блядь, смеешься! – попенял Кот Ванечке. – Бабы, знаешь, какие ушлые. Запросто пронюхает и отлучит от тела. Все из-за тебя: «Поехали в баню, поехали в баню…» Заебал ты со своей баней! Дома мог бы помыться! – Он был действительно зол. Засос – дело серьезное! Это как засохший гандон под диваном! Оправданий этому нет.

Всю следующую неделю работали в пригороде. Там, в элитном коттеджном поселке, как только сошел снег, начались грабежи и нападения, причем грабили в основном женщин. Руководство решило усилить охрану. Машина у Кота снова сломалась, а служебную, чтобы просто доехать до места, сыщикам не дали. Пришлось тащиться туда и обратно на электричке с Финлянского вокзала. И так целую неделю. Уж на что было погано ездить на метро, но в электричках ездить было еще гаже. Однажды уже поздно возвращались после работы, намеревались поспать. Сразу заснуть не получилось. Поначалу прошли торговцы, которые орали про свои товары, потом музыканты. Еще в вагоне ехала шумная компания подростков, которые тоже орали, затевали возню, кричали и намеренно громко включали музыку, пили пиво, гоготали. Все парни, как один, купили зачем-то по большой литровой бутылке и потихоньку нажирались.

Кот, желавший подремать, скрипел зубами:

– Ты вот чеченский говор не переносишь, а я этот подростковый срывающийся басок. Мерзость какая! Дрочилово! Гопча вонючая! Сволочи!

– А чего ты от них хочешь? Им же лет семнадцать – не больше! А в семнадцать лет мозги еще, как известно, находятся в зачаточном состоянии и сильно подвержены токсическому действию накопившихся сперматозоидов, – пробормотал, не открывая глаз, Ванечка и спустя минуту уже спал с приоткрытым ртом, прислонившись виском к прохладной оконной раме.

Через какое-то время Кот Ванечку растолкал – на следующей остановке надо было выходить. В вагоне вроде ничего не изменилось. Пацаны продолжали гоготать, жрать свое пиво, повизгивали девчонки.

– Вот ведь, когда надо, ментов никогда нету, и машинисту по кнопке тоже никто не сообщает. Рабская нация, точно, – продолжал расстраиваться Кот.

Двое из подростковой компании вдруг захотели курить. Курить, однако, в вагоне пацаны все-таки не решились, вышли в тамбур. Кот с Ванечкой пошли за ними, поскольку уже приближалась остановка. Те двое покосились на вошедших, но продолжали и тут гоготать, ёрзать, будто в заднице у каждого торчало шило. В тамбуре воняло прокисшим табачным дымом, мочой и гнилыми яблоками. Скрежетала и щелкала межвагонная сцепка. Пацаны еще и тут затеяли толкаться. Кот не выдержал:

– Чё, парни, нельзя потише? Уже задолбали, ёпт, со своими приколами, шли бы вы на хер отсюда!

Один из мальчишек что-то такое сказал резкое, огрызнулся; тут же, как кнут, щелкнул удар, и парень рухнул на заплеванный пол, выпучил оттуда глаза на Кота.

– Это еще не пиздюли! Это так… Ты в армии-то, небось, не служил, а значит, и нормальных пиздюлей еще не получал! – наклонившись над поверженным баламутом, учительским тоном внушал Кот. – Так что все у тебя еще впереди, я очень на это надеюсь!

Второй парнишка мгновенно испугался, съежился, изменился в лице, заметался по тамбуру. Деваться ему, однако, было некуда: в дверях, скрестив руки на груди, стоял Ванечка.

– А может, выкинуть их на хер из поезда на ходу? – спросил Кот.

– Ладно вам, мужики, сейчас уходим, – проскулил небитый.

С опаской зыркая на Кота, он помог подняться хлюпающему кровью товарищу.

Однако другие из вагона, заметив суету в тамбуре, уже решительно поспешили на выручку своим друзьям. Оставшиеся на местах две девчонки, как суслики, таращились из-за спинки сиденья, развернув головы. Впрочем, бой в ограниченном пространстве закончился очень быстро. Ванечка сходу свалил первого вошедшего, а потом и второго. Каждого в один удар, как выстрелом из пистолета. Третий попытался ставить блоки и уклоняться, возможно, даже где-то и занимался единоборствами, но получил такой мощный удар непосредственно в блок, что сам же себя этим блоком и нокаутировал. Кто-то из лежащих на полу уже начал совсем по-детски хныкать и звать мамочку.

Кот наклонился к Ванечке, прошептал:

– Сваливаем через другой тамбур! Сейчас нас еще и заметут, а они, бедные несчастные мальчики, будут сидеть в милиции рядом с матерями и рыдать. Господи, неужели и мы в семнадцать лет были такие же долбоебы?

Электричка в это время уже начала торможение. На остановке сыщики вышли на платформу и перебежали в другой вагон – решили все-таки доехать до конечной.

Попадать в милицию было никак нельзя. Сели с Котом в разных местах вагона. Ванечка достал из рюкзака потрепанный учебник «История» за 10-й класс, по которому готовился в университет, и старые дедовы очки, его же, дедов, зеленый войлочный берет послевоенных времен с хвостиком на макушке, как у арбуза, который держал для маскировки и постоянно забывал вынуть из рюкзака. Ванечка читать в таких очках не мог и предпочел спать. Картина получилась умильная: «ботаник» в толстенных очках читал «Историю», но так притомился от знаний, что уснул с полуоткрытым ртом, распустив слюни. Милицейский наряд, наконец, все-таки прошедший по вагонам, не обратил на обоих агентов ни малейшего внимания. Зато на выходе с вокзала, к Ванечке неожиданно привязались какие-то темные личности, загородили проход и потребовали денег на бутылку. Ванечка огляделся, нет ли где поблизости патрулей, снял очки, положил их в карман и, не говоря ни слова, дал ближайшему в поддых – да так сильно, что у того ноги уехали назад, а сам он рухнул вперед, стукнувшись лицом о дорогу. Другие резво отскочили: «Ты чё, сука, залупаешься?», но тут подоспел отходивший отлить Кот, выпучил на лихоимцев глаза:

– Чё вы, блядь, нахуй, ваще, суки, оборзели? На кого бычите? Совсем нюх потеряли?

Те тут же стали извиняться.

Ванечка, засунув берет в карман, выпрямился, зевнул:

– Поехали, Андрюха, спать охота!

– А давай им пизды дадим! – вдруг уперся Кот. Глаза его горели. Впрочем, двое, оставшиеся на ногах, тут же порскнули в темноту. Третий так и валялся под ногами.

– Мне не то, что бегать, а даже и говорить лень! А ты – просто ночное животное! У тебя, как двенадцать ночи, так сразу бодрость появляется! – возмутился Ванечка.

Про подростков в электричке сыщики тут же и забыли. Перед входом в метро Ванечка снова на всякий случай надел очки – вдруг была ориентировка. Впрочем, дежурный милиционер не обратил на него никакого внимания.

На эскалаторе Ванечка уже окончательно снял очки и спрятал их в карман. Мир сразу изменился, приобрел четкие границы и очертания.

На следующий день ехали обратно уже почти в полночь. Народу в вагоне было мало: какие-то работяги и еще явные студенты – парень и две девушки. И тут появились какие-то типы – шестеро. Странные они были какие-то: все ненормально бледные, но с очень красными губами. Особенно один словно так и высматривал, кого бы укусить в шею. Сунулись к студентам. Те буквально окаменели.

– Эй, ты, чего к ребятам пристал? – неожиданно для себя просипел Кот, дав бледнолицему приставале со всего маху поджопник.

Тот уставился на него яростным взглядом вампира, с усилием оторвавшегося от своей жертвы.

– Чево-о-о?

Кот поперхнулся: «Мамочка!»

– Уябываем: это вампиры! – заорал он Ванечке и пошел прочь, ускоряя шаги. В тамбур он уже почти влетел. За ним несся Ванечка. Выскочив на платформу из с шипеньем разъехавшихся дверей, они тут же перелезли через ограждение, спрыгнули с платформы и побежали по дороге прочь.

Злодеи, однако, с истинно вампирской скоростью успели, придержав двери, выпрыгнуть из электрички и, казалось, уже догоняли. Ванечка, стиснув зубы, сопел, оглядывался. Однако постепенно стая вампиров растянулась.

Решив сойти с дороги в темноту и там оторваться, Ванечка с Котом с треском проломились через кусты, перескочили через полную воды канаву. Позади тоже затрещало.

– Клянусь, брошу курить! – прохрипел Кот.

– Терпи. Они скоро выдохнутся.

– Вампиры не знают усталости. Скорее я сдохну!

– Да вряд ли! – хохотнул Ванечка. – Они сейчас отстанут!

И действительно так оно и вышло. Треск позади скоро смолк, Ванечка с Котом, мокрые от пота, перешли на шаг. У Кота легкие внутри словно были набиты бумагой. Он даже говорить не мог. Однако, отдышавшись, тут же и закурил.

Казалось бы, все кончилось. Но не тут-то было. Вампиры, обогнув ребят по дороге или какой-то другой тропинке, вдруг снова оказались совсем рядом.

Пришлось вступать в бой. Кот, все еще задыхаясь, сам ударил первого ногой. Тот, зашипев, сел на землю. В свою очередь Ванечка без особой надежды провел серию ударов по главному вампиру, поскольку известно, что вампиры совершенно нечувствительны к боли. И действительно: тот не упал, хотя несколько оторопел и даже сделал пару шагов назад. Из расплющенного носа у него, однако, сразу потекло буквально струей. Лицо его выразило изумление. Вампир потрогал у себя над верхней губой и посмотрел на пальцы. Удивился и снова поднял свой страшный вгляд на Ванечку. Тогда Ванечка, не желая больше рисковать, достал из кобуры на поясе «осу» и выстрелил ему в лоб в упор. Вампира отбросило почти на метр. Кот с Ванечкой повернулись и побежали прочь, все еще периодически оглядываясь.

Впрочем, уже можно было больше не бежать: остальные вампиры сгрудились над своим поверженным вожаком.

– Блядь, ты ему точно глаз выбил! – проорал задыхающийся Кот.

– Случайно получилось. Целился в лоб! – оправдывался, часто дыша, Ванечка.

– Ничего, они сейчас его и доедят! – обернувшись, сделал заключение Кот, потихоньку снижая темп бега.

Наконец перешли на шаг.

Ванечка тоже успокоился, отдышался:

– Да и хер с ним! Они же все просто обдолбанные. У них от наркоты снижен болевой порог, в крови много адреналина, почему и бегут, как лошади. Кстати, духи делали то же самое. Они наркотиков или накурятся или наколются, а потом идут, кричат свой «аллах акбар», стреляешь в них, а они не падают…

Оказались неизвестно где. Нужно было как-то отсюда выбираться. Кот достал телефон, пропищал кнопками. Подождал, в нетерпении притоптывая на месте. Ответа нет. Еще раз набрал – и снова нет – одни гудки. Выругал свою Валентину:

– Вот ведь поганка! Не берет трубку и все тут. Вот где она ходит? Небось, музыку слушает в наушниках! Или в ванной лежит… Так бы и врезал! Представляешь, часами сидит в ванной, моется – чего там мыть-то! Надо как в армии: намылился, скатился и вперед! Ждешь ее, ждешь в кровати, в сон уже клонит, а она все плещется! А мне завтра на работу! Я ей кричу: «Давай быстрей, чего ты там делаешь!», а она: «А ты спи, не жди!» Что значит «спи», надо же трахнутся, а потом уже спать! Зато утром ее ни за что не добудишься: «Сам сделай себе яичницу!» – умная нашлась такая! И все-таки, ты знаешь, я к ней так привык. Вот чего она трубку не берет? – Кот явно психовал.

Пришлось договариваться с местным «бомбилой», чтобы довез до города. Ванечка добрался до дома только в начале третьего.

На следующий день поехали в поселок уже на фургоне вместе с аппаратурой и Корабельниковым. Решили установить камеры по всему периметру и на основных перекрестках и проездах.

После происшествия с вампирами и безумного бега Кот, у которого буквально пена шла изо рта, категорически заявил: «Бросаю курить!» и опять явился с целым пакетом семечек, причем какой-то особой жарки. Ванечка присоединился к их поеданию. Семечки действительно оказались необыкновенно вкусные. Скоро у обоих уже болели кончики языков, а весь пол в фургоне был засыпан шелухой. Корабельников, управлявший аппаратурой, по этому поводу негодовал: «Свиньи!»

– Чего там было с Валентиной? Чего она не отвечала? Гуляла где? – между прочим поинтересовался у Кота Ванечка.

– Она утверждает, что никуда не ходила, сидела дома.

Тут уже в разговор всунулся Корабельников, подлил масла в огонь:

– Не верь! Женщины все такие вруши. Один мужик очень ревновал свою жену, она же ему в ответ крутила пальцем у виска, говорила: «Да ты просто больной на голову! Тебе лечиться надо!», пока он не застал ее вместе с чужим мужиком в своей же постели. А ведь и раньше иногда замечал, что запах от его подушки какой-то другой, и что она слишком часто меняет простыни. Какая, вы думаете, была первая ее фраза? Господа, вы не ошиблись: «Это не то, что ты думаешь!» Получается, что просто разделась абсолютно догола, типа стало жарко, решила полежать и покурить в постели, а за неимением сигареты у нее во рту вдруг оказался член какого-то совершенно случайного прохожего. Потом они долго со скандалом разводились, делили квартиру, машину, ребенка и еще чего-то из имущества типа дачи. Я потому-то и знаю про эту историю… – Тут он встрепенулся, тыкнул в пальцем в монитор, закричал: – Во, глядите!

Тут же грабителей и поймали. Оказывается, в периметре у них была проделана замаскированная дырка, через которую они и проникали на территорию поселка. Их было всего двое, обоим около тридцати, местные, ранее судимые. Соответствовали фотороботу. При задержании одному, когда пытались надеть наручники, сломали руку. Ванечка действительно слышал хруст. Тот сразу и обмяк, перестал сопротивляться. Второго вырубили сразу. Их передали местной охране, а те уже вызвали милицию.

На Пять Углов приехали уже в два ночи. Валентины дома не было, она дежурила. Ванечка поставил чайник на газ. Сели на кухне. Помолчали. Оба сыщика старались на чайник не смотреть: оба считали, что если пристально смотреть на чайник, вода в нем никогда не закипит.

Утром поехали в автосервис – получать, наконец-то, многострадальную «семерку». Кот придирчиво проверял работу.

Рядом автомойщик Гоша курил, пил пиво, жмурился от удовольствия. Выпьет и сразу затянется сигаретой, глотнет, а потом снова курнет. Сам процесс жизни явно доставлял ему физическое удовольствие.

– Скажи, ты своей жизнью доволен? – вдруг спросил его Кот.

– Очень даже доволен. А чё? Нормальная у меня жизнь! – Гоша снова присосался к пивной банке.

Потом мечтательно потянулся:

– К осени, надеюсь, куплю себе «шевролет»! Тут один парниша продает пятилетний в идеальном состоянии. Себе берет в кредит новый кроссовер, а «шевролет» пообещал мне. Он на заправке пашет. Они неплохо сейчас зарабатывают: какой-то добавкой бодяжат бензин. Хорошие бабки на этом делают и пока еще ни разу не попались. Был, правда, один скандальчик, но его удалось замять. Я еще с годик на мойке поработаю и перейду кузовщиком. Это нормальная работа. Ты как, дядя Коля, считаешь? – обратился он к мужику, который присел тут же и был с утра уже явно поддатый.

Тот свернул потной лысиной, прохрипел:

– Все жестянщики – пидары! Хуже них – только маляры!

– Гоша, а ты Марс хочешь полететь? – не отставал от мойщика Кот.

– А хули там делать?

– Ну, типа двигать человечество вперед, раздвигать границы изведанного, посмотреть, что там.

– А на хуя?

Вечером по просьбе Корабельникова Ванечка отправился скоректировать установку двух беспроводных камер в многоэтажном доме, и самое главное поверить – не сперли ли их. Активировать камеры должны были только на следующий день, когда появялся клиенты. Все оказалось в порядке. Когда спускался, услышал снизу жуткий звук, будто кого-то душили. Что-то там происходило явно нехорошее. Ванечка бесшумно сбежал вниз, выскочил на улицу, заглянул за угол дома. Там он увидел отвратительную и страшную сцену: мужчина лет тридцати волок куда-то в темноту, сгустившуюся между гаражами до почти чернильной черноты, хрупкую светловолосую девушку, особым образом ухватив ее за рот, то есть, всунув за щеку указательный палец, а большим надавливая на болевую точку под ухом так, что она не могла кричать: только мычала, а лицо ее с выпученными глазами было перекошено и стянуто вбок. У Ванечки даже возникла прямая ассоциация с Мухой-цокотухой, захваченной злым Пауком. Насильник, тоже увидел Ванечку, но сделать ничего не успел. Ванечка без разговоров ударил его кулаком в нос. Удар этот очень болезненный, даже если бить несильно. Целью удара было чтобы злодей отпустил девушку, а не упал вместе с ней. Насильник, однако, хоть и сморщился, налился слезами, но девушку не выпустил и попытался лягнуть Ванечку ногой. Тогда Ванечка сделал ему «вилку» – ткнул растопыренными пальцами в глаза. Этот прием оказался более эффективным: насильник, наконец, выпустил свою жертву, и тогда Ванечка провел по нему уже целую серию ударов, как по боксерскому мешку: правым боковым в челюсть, левым боковым – в печень, и еще раз правым в голову, и еще правой ногой сбоку в коленный сустав, после чего злодей рухнул на асфальт, скрючился в позу эмбриона и больше уже не шевелился. Впрочем, Ванечка по опыту жизни не очень-то доверял таким падениям: человек в такой позе закрыт и в каком он там состоянии, непонятно, и что там готовит, тоже неясно, поэтому изо всей силы ударил носком ботинка по пояснице. Ноль эффекта – тот даже не вздрогнул. Глубокий нокаут.

– Давай, звони в милицию, а я сваливаю: мне лишние проблемы не нужны! – заявил девушке Ванечка.

– А вдруг он встанет? – заскулила блондиночка, которую только что вырвало.

– Навряд ли! Давай-давай, звони! А то он уйдет, и в следующий раз тебя уже ничто не спасет, или же он другую загрызет. Ладно, дай-ка сюда свой мобильник!

Она беспрекословно дала. Ванечка набрал телефон милиции. К его удивлению ответили сразу.

– Тут на девушку напали в подъезде, насильник задержан случайными прохожими, срочно выезжайте! Пишите адрес… – протараторил Ванечка, потом вернул трубку блондинке. – Сказали, наряд выехал.

Та смотрела на него во все глаза:

– А ты кто?

– Много хочешь знать! – усмехнулся гордый и довольный своим успехом Ванечка. – Ладно, так и быть, скажу: меня зовут Бонд! Джеймс Бонд. К вашим услугам, мадемуазель!

Проводом от наушников он туго замотал большие пальцы рук за спиной у насильника. Еще раз взглянул на девушку, и она ему понравилась.

– Тебя как зовут?

– Вика.

– Меня – Иван. Телефон свой дашь? Я тебе завтра позвоню, типа, как дела и все такое, – зарделся Ванечка.

– Записывай, – в свою очередь покраснела Вика.

Ванечка тут же и забил Викин телефон в память своего мобильника. Еще и перепроверил, потом пошел, поминутно оборачиваясь на Вику.

Та, однако, часто стуча каблучками, тут же догнала его:

– Подождешь меня? Я боюсь тут одна оставаться.

Ванечка был не против:

– Конечно! Я буду вон там на скамейке. Ментам меня только не сдавай, а то заставят что-нибудь писать. Мне это не нужно по работе.

– Ладно.

Довольно быстро приехала машина вневедомственной охраны, потом – «скорая», и насильника увезли на ней с завыванием сирены, Вику же, записав ее данные, милиционеры отпустили. Сказали, что завтра надо будет прийти в отделение милиции, дать показания. Потом к ней подошел Ванечка.

– Зайдешь ко мне? – спросила его Вика, уже вполне пришедшая в себя.

– Ты одна живешь?

– С подругой, она сейчас в отпуске.

Прозвучало это как-то не очень убедительно. Впрочем, варианта было только четыре: либо живет одна, либо с родителями, либо с подругой, либо с мужиком. Да и какая разница? Вернулись в тот же подъезд, вошли в квартиру. При беглом осмотре никаких признаков мужика видно не было, обстановка была чисто женская. Ванечка сел в кресло, стал листать женский глянцевый журнал, который лежал тут же на столике. Там была статья о сексе. Все мужские члены были поделены на категории по размерам и форме и занесены в табличку. Например, в последней колонке была помещена информация про член с утолщением на конце. Было отмечено, что это довольно редкая форма члена, перечислялись его достоинства и недостатки, и способы, как эти недостатки можно преодолевать, рекомендованы позы «для более приятного соития». Тут послышались шаги, и Ванечка быстренько захлопнул журнал.

Вика вернулась из душа в шелковом китайском халатике, надетом явно на голое тело, посмотрела на Ванечку:

– Ты о чем думаешь?

– Ни о чем.

– Тогда иди в душ!

Когда Ванечка вернулся в комнату, там горели свечи, постель была уютно разложена, взбитые подушечки лежали рядом, край одеяла отогнут, как конвертик. Некоторое время оба сидели на самом краю постели, соприкасаясь бедрами и сложив руки на коленях, как фараоны, и не знали, что им дальше делать. Наконец, Ванечка быстро чмокнул Вику в ухо, как клюнул. Вика хихикнула:

– Ой, щекотно!

Тогда Ванечка поцеловал ее в губы долгим-предолгим поцелуем. Халатик тут же и раскрылся, соскользнул с плеч. Оба повалились в постель.

После близости Вика почти сразу уснула, но испуг еще жил в ней. Ночью она вскрикивала, тряслась и дрыгала ногами. Ванечка легонько прижимал ее к себе, и она затихала. Утром проснулись рано, позанимались любовью, потом снова заснули и проспали до одиннадцати. Вика капитально опоздала на работу, носилась, причитая и роняя одежду, туда-сюда из ванной в комнату и обратно. Одежда и косметика на ней появлялись постепенно: стачала одни трусики, потом на них колготки, потом бюстгальтер, потом уже другой бюстгальтер вместо прежнего, потом блузка и в последнюю очередь – юбка. Вышли из дома вместе, Вика чмокнула Ванечку в щеку и унеслась по направлению к метро. Больше Ванечка ее никогда не видел.

Ванечка сразу же позвонил Корабельникову, который должен был считывать записи с камер наблюдения, установленных в этом же доме. Договорились встретиться на углу. Ванечка осмотрелся: в свете дня гаражи уже не казались такими страшными, как ночью. Улица рядом кишела народом. Ванечка подошел к ларьку и перекусил там парой только что испеченных блинов. Там работало радио. Обещали кратковременные дожди, но пока что теплое прикосновение солнца ощущалось даже сквозь легкую облачность.

В этот момент на своей коптящей и утробно урчащей «бэхе» подъехал Корабельников, коротко просигналил.

– Ну что, записал? – спросил его Ванечка, бухнувшись на заднее сиденье грязно-серебристого БМВ.

– Записать-то я записал, только там одни эти охи да стоны. Одна ебля и больше ничего. Я сам чуть не кончил. Считаю, нужна надбавка за вредность. Пусть Катя сидит, слушает – ей наверняка все равно, или пусть берет с собой вибратор, а я не могу! Или с подругой меня запускайте. У меня нервная система очень хрупкая.

– Что они делали? О чем говорили?

– Ну, то самое и делали. А что, ты ожидал, они там будут делать? Что люди вообще делают, когда остаются одни? Два мужика неизбежно начнут бухать, две бабы – уж не знаю что, но наверняка трепаться о мужиках или о детях, или о шмотках, а мужик с женщиной – это самое и будут делать. – Он выразительно пощелкал пальцами. – А чего ты ожидал? Если бы они о деле говорили, всяко бы где-нибудь засели в кафе на людях, а не заперлись в спальне. А о чем они говорили хочешь знать? Я тебе скажу: «Давай теперь повернись… Тебе хорошо? Ты уже кончил?» Тфу! В кино постоянно показывают какую-то херню, все там красиво, а в реальной жизни сам процесс ебли мало эстетичен. Я считаю, это дело исключительно только двоих, и никому на это смотреть нельзя. Правильно запрещают порнуху!

Ванечке было все равно.

Кот весь тот день сидел дома, якобы лечился о простуды. Ванечка зашел навестить, сели пить чай. Тут позвонил Алешин:

– Для вас есть простая, но срочная работа. Звонил один наш постоянный клиент, у него на лестничной площадке на подоконнике повадились сидеть подростки, курить, пить пиво. Код на двери в подъезд стоит, но они как-то проходят. Он пытался с ними разговаривать мирно, но они его мягенько послали. Ссориться с ними резко он опасается, поскольку имеется возможность ему подгадить, типа испортить дверь, поджечь почтовый ящик, вставить что-то в замок, испортить антенну, то есть он человек самый обычный, хотя и не бедный, но по сути беззащитный. Понятно, это такой район, но жилье он сходу сменить тоже не может, строит загородный дом, но это, опять же, не скоро. Он обиделся, кроме того, у него дочка-подросток, и еще он, как бывший злостный курильщик, не переносит табачного дыма. Короче, записывайте адрес и код подъезда. Будьте внимательнее, не расслабляйтесь! Ходу!

Тут же и поехали. Зашли в подъезд, поднялись на первую площадку, точнее между площадками. Действительно был подоконник, засыпанный пеплом, хабарики на полу, смятая банка из-под коктейля-говнодринка. Складывалось ощущение, что тут только-только были, и ушли. Дым еще стоял в воздухе.

Кот с полминуты думал, сказал в нос:

– Поднимемся этажом выше, и послушаем, что тут твориться.

Там на подоконнике сидел какой-то явно поддатый подросток, дремал. Кот пнул его ногой:

– Пошел нахер отсюда!

Тот безропотно встал и ушел, не сказав ни слова.

Кот сам, было, вынул сигарету, но курить не стал, а набрал номер Алешина:

– Звоните этому мужику, никого тут нет, все уже свалили.

– Побудьте там с полчасика, может быть, за пивом пошли, скоро вернутся, – сказал после паузы Алешин. – На улице дождь.

Стали ждать. Кот играл в какую-то игру на телефоне. Ванечка сидел на подоконнике, болтал ногами. Наконец, внизу хлопнула дверь, раздались голоса.

– Вот и друзья с пивом! – прошептал Кот. – Задача наша простая: создать отрицательный рефлекс. Если ты в каком-то месте получаешь по роже, то туда уже обычно не ходишь! У людей рефлексы формируются очень быстро. Бывает, что и с первого раза.

Снизу послышался мат, гогот, пшиканье открываемых банок, потянуло рвотным запахом дешевых сигарет. Посмотрели в проем лестницы: народ подобрался самый обычный – типовая местная гопота лет по шестнадцати-семнадцати.

– Пошли! – сказал Кот, убирая телефон. – Я веду все переговоры. Ты – страхуешь!

– Только особо не вопи на весь подъезд, а то реально соседи ментов вызовут! – согласился Ванечка.

Специально громко топая, сыщики спустились на площадку ниже. Подростки замолчали и уставились на них.

– Хули вы тут делаете, пацаны? Другого места нет? – сурово спросил у них Кот.

– А тебе чего, жалко?

– Жалко: срач от вас слишком большой. Кто из вас тут живет? Никто? Так нехуй вам тут делать! К себе, блядь, идите, нахуй, уроки делайте или же свой подъезд засирайте! Еще раз здесь увидим, мало не покажется!