Текст книги "Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Шор

На следующий день Ванечка рассказал об этом разговоре Коту.

– Да кто он вообще такой? – возмутился Кот. – Я его даже не запомнил. Интересно было бы на него еще раз посмотреть! Ты в Инете поискал? У тебя хоть одна фотография его есть?

– Только одна и есть. С телевизора. Из прошлогодних новостей. – Ванечка достал распечатку картинки. – Вот он, в третьем ряду за Президентом. Смотри, какая наглая и самоуверенная глумливая рожа! Видно, что ему неприятно стоять в третьем ряду, поскольку он непременно должен быть в первом. Очень любопытный тип. В Википедии его нет. Только упоминания в форумах. Ничего о нем точно неизвестно. Например, неизвестно, какой он национальности, наверняка средней – помесь чего-то с кем-то. А помеси – они, кстати, самые умные. Вероисповедования тоже неизвестно какого, а это значит – никакого. Говорят, носит золотой крест и тут же рядом звезду Давида, еще говорят, что он будто бы католик, но придерживается буддизма, впрочем, замечен был и в мечети, а в другой раз его видели у Стены Плача в Иерусалиме в ермолке, хотя, впрочем, там всем обязательно ермолки выдают, иначе не пускают. Я так думаю, что может быть, это вообще не человек.

– А кто же тогда? – опешил Кот.

– Ну, это сложный вопрос! – сделал важное лицо Ванечка. – Я думаю, некое мимикрирующее под человека существо, не описанное наукой! Миллиард долларов капитала, заработанные за десять лет, и все якобы легально. Это впечатляет. Так просто не бывает.

– Не пизди! – вылупился Кот.

– Это знаешь, какой это мозг! У-у-у! Ты только видишь одну сторону, а он уже все уловил, как бы утырить миллион. Это, как в шахматы: ты со своим куриным мозгом смотришь на два хода вперед, а он, как Каспаров, видит ходов за двадцать, и шансов у тебя против него нет никаких. Специально и законы запутанные принимаются, и законы они так же как и шахматы, можно и так и так прокрутить. В финансах и бухгалтериях равных ему нет: он левополушарный человек. Вот ты, Андрюха, я так думаю, чисто правополушарный: тебе лишь бы выпить и с телкой поваляться, а в бухгалтерском отчете, дебете с кредитом ты ни хрена не рубишь. И научить тебя этому невозможно. Это как обезьяну попробовать научить физике – пустая трата времени. Не удивлюсь, что он все видит насквозь. И еще в форуме: когда шел мимо церкви так три раза плюнул. Значит, сатанист. Или демон в человечьем обличье.

– А мы сами-то кто?

– Мы – ангелы! Помнишь старца-то печорского?

Они шли, обсуждая эту внезапно возникшую проблему. И опять сунулись через тот же проклятый сквер, где когда-то встретили Мориса. И снова там кишела вездесущая гопота. На этот раз сыщики решили обойти сходку, но Кот случайно (потом, крестясь, клялся в этом) толкнул некоего типа с бутылкой пива под локоть. Пиво плеснулось в лицо, послышался мат. Кот, мгновенно оценив обстановку, уже по установившейся уже традиции забрал бутылку и вмазал ею гопнику по лбу, разбив бутылку вдребезги, потом начал бить несчастного любителя пива головой об скамейку. Что-то в нем явно заклинило, в этом обычно осторожном и рассудительном Коте. И опять дружки ринулись спасать товарища, и снова наткнулись на Ванечкины кулаки, встретившие их смертельным боем: чавк-чавк, бум-бум! – и все тут. Точь-в-точь как раньше. Короче, синдром «дежавю».

Двинулись дальше. Кот невесело рассмеялся:

– Не удивлюсь, если кто-то из них однажды помрет, тогда мы добьем остальных и закопаем тут же на газоне в сквере среди окурков и использованных гандонов! Сколько мы уже народу с тобой закопали и утопили? Я даже считать боюсь! Раньше после такой драки, как только что, я бы месяц отходил и еще год про нее всем рассказывал, а теперь у меня такое ощущение, будто я муху прихлопнул. К вечеру уже забуду.

Нужно было найти спокойное место, посидеть, попить пивка, все обдумать, не спеша обсудить накопившиеся проблемы, но место такое найти никак не получалось – не попадалось и все тут. С сиреной и синими сполохами в направлении сквера пронеслись две милицейские машины. Сыщики свернули в проходные дворы, потом вышли на проспект, чтобы тормознуть там маршрутку.

Уже через пару минут они стояли на заплеванной и закиданной окурками автобусной остановке. Подошла бабка с сумкой-тележкой на колесиках, поглядела на них со злобой, пробормотала невнятное ругательство, сплюнула и пошла дальше.

– Интересно, что безумные старухи таскают всегда за собой на этих тележках? – шепотом спросил Ванечка, на всякий случай сплюнув три раза через левое плечо.

– Я думаю, в сумке ничего нет, это с давних советских времен привычка что-то таскать за собой, как улитка свой домик, – так же шепотом ответил Кот. – Без тележки бабка и дня не проживет …

Увидев, что Ванечка сплевывает, ухмыльнулся:

– Чего расплевался – ты и сам демон!

До центра ехали в раздолбанном и скрипучем маршрутном такси. Ванечка тупо смотрел в грязное окно, Кот обкусывал заусенцы, постоянно зевая во весь рот. Двое подростков, сидевшие напротив, играли со своими мобильниками, включали громкие мелодии, хихикали, толкались. Пассажирам это, наконец, надоело. Пожилой мужчина сделал подросткам замечание, те на минуту прекратили, а потом снова занялись своими делами. Кот в упор уставился на них, а потом, убедившись, что никто в эту сторону не смотрит, треснул паренька ладонью в лоб так, что тот клацнул зубами и ударился затылком о кузов. Парень окрысился, зашипел, но, видать, сильно перепугался.

– Выкину телефон в окно нахер, если еще раз включишь! И тебя тоже вслед за ним! – прошипел Кот, глядя на подростка в упор. – Понял? Я не слышу ответа? Понял? – И еще раз врезал ему в лоб ладонью. Подросток, что-то проскрипев, опустив глаза. Второй тоже нагнул голову пониже, уши у него налились кровью.

– Останови! – крикнул Кот водителю маршрутки – по виду таджику или узбеку.

Тот бросил маршрутку к обочине.

– Быстро пошли вон! – рявкнул Кот мальчишкам.

Подростки вышли. Кот еще и пендалем наградил их обоих на прощанье: слушай старших, не шали!

– Таких, блядь, надо в армию и пиздить каждый день – глядишь, люди бы получились!

Это была его любимая присказка.

На платформе в метро случилось еще одно происшествие. Впереди сыщиков шли трое поддатых мужчин, возрастом лет под тридцать, один лысоватый, все плотные, крепкие. Какой-то бедолага из подошедшего поезда случайно натолкнулся на них и тут же получил крепкий удар в ухо, от которого слетел с ног и словил тумака еще и лежа, однако тут же вскочил и убежал, виляя между гражданами. Мужики, гоготнув, пошли дальше. Кот тут же классифицировал их как выросших гопников и буквально закипел яростью. Он рысцой обогнал эту компашку, обежав с другой стороны стоящий на платформе газетный киоск. Потом, стиснув зубы, нагло поперся им навстречу и столкнулся с лысым чуть ли не грудь в грудь. Мгновенно произошла кулачная сшибка. Однако исход получился уже совсем другой: лысому Кот сразу же, и, причем, капитально, расквасил нос – возможно даже и сломал. Однако мужик оказался крепкий, пытался отмахнуться, и действие затянулось на лишние три-четыре секунды, что с учетом наличия видеокамер было опасно, поэтому вмешался Ванечка со своими обмозоленными кулаками-кувалдочками, завалив по ходу дела и лысого и заодно его приятеля – третий куда-то делся; потом Кот с Ванечкой вместе с толпой сместились назад к эскалатору, крича утробными голосами: «Вызовите врача, человеку плохо с сердцем!», рванули вбок и впрыгнули в подошедший вагон. Там сразу же прошли к другим дверям, снимая куртки.

– За что ты так не любишь гопоту? – спросил слегка запыхавшийся Ванечка, с интересом разглядывая симпатичных девчонок, сидящих на скамейке напротив. Те строили глазки и хихикали.

– Может, снимем их? – предложил Кот. – Хорошие девчонки! – Но девушки через остановку вышли, напоследок стрельнув глазками.

Наконец, приехали в центр. На подходе к эскалатору образовался небольшой затор. И тут идущие чуть впереди подростки устроили толкотню, какой-то мужчина, которого они случайно задели, сделал им замечание: «Эй, у вас что – с головой в порядке?». Губастый, лохматый, довольно мерзкий парнишка огрызнулся, как тявкнул: «А это не ваше дело!» Кот, стоявший рядом, не утерпел и дал ему затрещину: «Закрой пасть!» Далее до самого эскалатора он каждые три секунды давал губастому подзатыльник, а на эскалаторе еще и пендаля ногой врезал, пообещав наверху навесить хороших пиздюлей. Пацаны тут же рванули вверх по эскалатору бегом.

– Ну, что, сформировал я у него стойкий рефлекс? – гордо спросил Кот. Подобную систему воспитания он считал наиболее эффективной. – Поверь мне, он теперь больше никогда не будет толкаться и хамить в метро.

На улице и следа подростков не было видно, зато попался какой-то похмельный гопник с банкой пива. Кот задел его плечом так, что гопника развернуло. Тот буквально затрясся, закричал, размахивая банкой:

– Ты, бля, гандон, иди сюда, нах! Я тебе щас вьебу!

Проорал он это, в общем-то, не слишком уж и громко – скорее для самоудовлетворения, но Кот услышал и резко развернулся. Оторопевший гопник рухнул с одного удара, раскинув руки, но так и не выпустив банки, из которой на дорогу с шипением выплеснулось пиво.

Потом Кот с Ванечкой зашли в кафе перекусить и, наконец, спокойно обсудить сложившуюся ситуацию. Они вновь оказались в роли чьей-то добычи, на которую объявлена охота. Потом Ванечка поехал к себе домой на метро, поскольку бомбил и таксистов не любил.

На «Маяковской» он перешел на другую линию и еле-еле успел на последний поезд. В вагоне царила какая-то странная атмосфера. Ванечка немного занервничал. Пусть длинный, – но ведь не бесконечный же! – перегон от «Гостиного двора» до «Василеостровской» никак не заканчивался: поезд словно свернул в какой-то другой туннель – ему, казалось, конца не будет. Ванечка устал ждать, думал, пронесет, но не пронесло. Вагон был практически пустой – только в другом конце сидела какая-то девушка в наушниках. С неожиданным грохотом прокатилась через полвагона пустая пивная бутылка.

Откуда-то образовались два гопника в кожаных куртках, спортивных штанах и кепках-таблетках. Оба с одинаковыми челками и оттопыренными ушами, как братья-близнецы, оба пару дней небритые. Даже в метро они продолжали лузгать семечки, сплевывая на пол. Ванечка уставился на них и не мог оторвать глаз. Один из близнецов встал, подошел вразвалку.

– Ты чё такой дерзкий? – наклонился он к Ванечке, покачивая плечами и растопыривая пальцы.

Заблудившийся поезд с безумным грохотом и визгом несся по туннелю. Ванечка ничего не ответил, продолжая смотреть гопнику в глаза, словно хотел увидеть там хотя бы искру разума, но так и не увидел. Так смотрят в глаза горилле.

– Слышь, короче, чё ты тут лупишься?

Гопник замахнулся и тут же получил прямой встречный удар в подбородок снизу такой силы, что у него щелкнули челюсти, а сам гопник, взбрыкнув ногами, взлетел и приземлился затылком об пол – аж вагон содрогнулся – потеряв при этом свою кепку-таблетку, которая тележным колесиком укатилась далеко в другой конец вагона. Второй близнец тут же ринулся в бой, пытаясь достать Ванечку ногой, но попался в простейший блок-захват, нелепо запрыгал на одной ножке, а потом скукожился, получив кулаком короткий и жесткий удар в пах. В этот самый миг вагон и прикатил, наконец, на долгожданную «Василеостровскую». Ванечка благополучно выскочил на платформу, двери с шипением закрылись за ним, и поезд увез гопников дальше – к «Приморской».

Ванечка же, опустив голову, ринулся к эскалатору. На всякий случай принял меры к маскировке, если наверху стоит камера: снял и вывернул наизнанку куртку, натянул на голову бейсболку, напялил очки с простыми стеклами, нацепил на рубашку галстук. Это уже вошло в привычку. Милиции, однако, наверху не оказалось. Без помех вышел он на улицу, всей грудью вдохнул прохладный ночной воздух. О гопниках он совершенно не беспокоился. Однажды Кот после подобной сшибки, без особых эмоций засадив какому-то гопнику ботинком в лоб, так что раздался явный хруст, заявил: «Гопники – существа очень живучие, причем гораздо более живучие, чем их далекий предок – человек».

Кстати, так уж получилось, что Ванечка оказался на одной ступеньке эскалатора с девушкой из вагона. Та вылупилась на него во все глаза с ужасом и восхищением одновременно.

– Надо покупать машину! В метро ездить совершенно невозможно: хулиганы задолбали! – только и нашелся промямлить Ванечка.

Сбежав по ступеням от выхода из метро, Ванечка устремился к своему дому. На этот раз он решил проскочить побыстрее – через проходные дворы. В одном месте тусовалась компания подростков, Ванечка пронесся мимо них. Тех, видимо, задело, что он не обратил на них никакого внимания, они свистнули в спину, кто-то даже крикнул вслед что-то, типа «дай закурить», Ванечка отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и тут же этот кто-то рванулся его догонять с криком «Стой, пацан!», и сразу же со словами «Да пошел ты на хуй, мудак!» крепко получил в рыло. Затем чертыхающийся Ванечка вернулся к гомонящим тусовщикам. Со вторым, стоящим у стены, получилось еще интереснее: Ванечка сходу ударил его в лицо, тот с отвратительным костяным стуком тюкнулся затылком об стену, сполз вниз и повалился набок, как марионетка, у которой обрезали веревочки. Третьему парню жестко досталось ногой по ребрам, и он, согнувшись, отскочил, заковылял прочь, подвывая: «Ты чё? Бля, больно, нах!» Двое оставшихся тут же отбежали в сторону и даже не пытались нападать. Три девчонки с сигаретами в зубах застыли, будто замороженные. Это было как избиение младенцев. Мамаши их наверняка завтра будут вопить: «Наших детей безнаказанно избивают во дворах хулиганы! Куда смотрит милиция?»

Далее Ванечка добрался до дому уже без приключений, сразу же скинул кроссовки и носки, босиком, оставляя влажные следы, прошлепал по прохладному полу на кухню, первым делом залез в холодильник: там лежал вялый пучок укропа, три яйца, открытый пакет майонеза неизвестной давности. «Супер!» – Ванечка поджарил яичницу, мигом проглотил ее прямо со сковороды без хлеба и лег спать. Радио на кухне что-то бормотало, идти его выключать было лень. «Скучно спать одному», – последнее, что подумал Ванечка, даже не погружаясь, а буквально падая в сон, как подводная лодка на морское дно – в мягкий и прохладный ил.

В самом конце июля вышел из отпуска загорелый дочерна Корабельников с облупленным носом, привез местного, довольно паршивого, вина, поделился летними впечатлениями:

– В Темрюке есть огромная территория, огороженная высоченным забором, даже не забором – стеной, наподобие Берлинской, с видеокамерами по всему периметру и кольцами колючей проволоки, пущенной по верху. Кто там живет, что за люди – никто не знает. Какая-то элита из Краснодара или откуда-то еще. Проход к морю для местных жителей теперь полностью перегорожен. Однажды местные взорвали забор. Это было началом партизанской войны. Тут же был вызван взвод карателей: то ли ОМОН, то ли частная охранная контора. Тех из местных боеспособного возраста, кто был пойман на улице, жестоко избили. Классическая тактика карателей: за одного отвечают все. Чтобы неповадно было. Еще и завели уголовное дело по статье «терроризм». Местные милиционеры, впрочем, искать никого не стали. Это было своего рода сопротивление местных полицаев. Охранники одного местного поймали и начали пытать. Тот, выдержав пытки и ничего не сказав, поскольку действительно ничего не знал, был выкинут за ворота, как кусок мяса. Его отправили в районную больницу, где он отлежал целый месяц. Вышел на костылях. А за что задержали и покалечили, знаешь? Что-то он там вякнул про «Водный кодекс». Те хохотали до колик: «Он сделан для тебя, быдло, но не для нас»…

Еще Корабельников рассказал, что вдоль всей стены тянется асфальтовая дорожка для охраны примерно полтора метра шириной, как некая погранполоса. На ней темнеют давленые виноградные улитки и еще в одном месте чернильными кляксами в изобилии нападала с дерева шелковица. Вечером дорожку освещают яркие ртутные лампы. Это что-то вроде границы. Однажды пришли несколько местных и навалили на дорожку кучи, сверкая задницами прямо в камеру. Дерьмо это никто не убирал несколько дней. Война продолжалась. Корабельников стал невольным свидетелем этой драмы. Он покинул это страшное место без сожаления и больше решил отдыхать на русский Юг не ездить:

– Что-то я не пойму, что происходит. Законы, получается, пишут для одних, а для других – вроде как законов нет.

– Они же – неприкасаемые. Каста. Бороться с ними бессмысленно. Надо попытаться туда попасть. И тоже стать неприкасаемыми! – заявил по этому поводу Кот.

Корабельников протер очки и надел их снова, поморгал глазами:

– Думаю, так оно и есть. Сейчас создано новое феодальное общество. Главный назначает своих намествников-феодалов, сейчас называются губернаторы. И он собирает дань. Не исключаю, что он отправляет деньги наверх целыми чемоданами. Иначе в этой системе не бывает. Лет тридцать она еще продержится. За это время вполне можно наворовать денег и потом свалить за границу. Пропуск туда один – деньги. Много денег.

– Много это сколько? – заинтересовался Кот.

– Купить место депутата в Думе стоит, говорят, миллиона три долларов. Я думаю, это и есть цена входа.

Кот, прикрыв глаза, что-то стал подсчитывать в уме.

В соборе

В этот день вернулись с работы очень поздно. Метро уже не работало, мосты развели. Валентина сутки дежурила в больнице, и Ванечка остался ночевать у Кота.

– Кате на телефон вчера пришли чужие деньги, так отправитель написал ей, что если она их не отдаст, но он ее проклянет! Она отдала. Как считаешь, есть колдовство? – спросил Ванечка.

– Я не знаю, – пожал плечами Кот. – Бабушка рассказывала про свою соседку в деревне. Та долго болела и не так давно умерла. Считалось, что ее сглазили. Кто-то будто бы закопал подкову под крыльцо, и ее действительно нашли, а еще однажды, когда она выходила из дому, то пнула ногой какую-то валявшуюся на земле кость, и после этого у нее стала опухать и гнить нога. Когда она умерла, батюшка на отпевании сказал родственникам, чтобы они не особенно распространялись, где ее хоронят, дабы уже на ее могиле не совершались некие черные вещи. Короче, жуть одна! По идее, если есть черные силы, есть и колдовство.

Самого Кота в свою очередь очень заинтересовала одна проблема, которую он отрыл в любимой желтой прессе:

– Интересно, есть такой Высший Суд? В плане того, что потомки непременно платят за своих предков, за их деяния – существуют же проклятия в семь колен? Знать бы точно. Типа сделал гадость, про которую никто не узнает, а сверху-то видно все и суд тебе непременно будет, а если не тебе лично, то внуки или правнуки твои за это будут отвечать, поскольку являются частью тебя самого, твоего кода ДНК.

– Завтра же пойду в церковь отмаливаться! – тут же испугался Ванечка.

– Вот и посмотрим, отпустятся тебе грехи или нет…

– Посмотрим…

– А как ты поймешь? – поинтересовался Кот.

– Наверняка будет какой-нибудь знак. Если эта система работает, знак точно будет! А что там надо делать-то?

– Откуда я знаю! Поставь свечу и постой перед иконой, – предложил Кот.

– Сколько надо стоять-то?

– Говорят, надо стоять, пока свеча не догорит.

– А я слышал, когда хотят кому-то напортачить, имя человека включают в списки умерших, а свечку ему ставят вверх ногами! – вдруг вспомнил Ванечка.

– Фигня! Как может церковная свеча быть вверх ногами? У нее нет ни низа, ни верха. Но непременно должна существовать какая-нибудь штучка от порчи. Или молитва или крест. Или святой воды попить. Церковь на то и сделана, чтобы от колдовства оберегать, а если через нее идет колдовство, то это неправильно и такого быть просто не может. Как думаешь, если этого Шора облить святой водой, что будет?

– Я не знаю. Наверно, ничего.

– А вдруг он растворится или провалится обратно к себе в ад?

– Навряд ли, – засомневался Ванечка. – Хотя надо бы подлить святой воды ему в напиток и посмотреть, что будет. Попросить бы официантку в ресторане, чтобы подлила.

– Не занимайся херней!

– Но в храме Христа Спасителя на Пасху он не стоял, как вся их тусовка. Я специально посмотрел по записи.

– Да ему просто лень было. Может, его вообще в России на тот момент не было, или в Москве. Ты сам-то всю службу выстоишь? Я однажды был, так уснул стоя, и своей свечкой тетке впереди волосы поджег…

Утром Ванечка, вкладывая финку в ножны на голени и защелкнув на них кнопку, вдруг спросил:

– Я вот чего никак не пойму: мы плохие или хорошие?

– Даже не знаю, – задумался Кот. – Я ж говорю: зайди в церковь. Если не сможешь войти по каким-то причинам и если свечи потухнут, или еще какое знамение случится – то значит плохие.

– А если хорошие? Тоже может быть знамение?

– Не знаю. Наверно. Но чтой-то я боюсь пока в церковь идти. Только подумал об этом, так даже потряхивает. Вдруг нас там начнет корчить и бить об стены? – поежился Кот.

– Ссышь? Давай вместе сходим во Владимирский собор – он здесь рядом!

– Вот ты сам туда сейчас и сходи!

Ванечка так и сделал. Перед входом скоренько перекрестился и поклонился. Однако нищие, потянувшиеся, было, к нему своими корявыми пальцами, приглядевшись, почему-то отпрянули. Ванечка похолодел. Он чуть ли ненасильно запихнул десятку в чью-то грязную заскорузлую ладонь, потом поднялся по лестнице, вошел в двери.

На него пахнуло запахом нагретого воска и ладана. Стоял легкий гул. Народу в храме в этот час было немного, большей частью женщины климактерического возраста и старушки. Впрочем, попадались и редкие мужчины. Один средних лет стоял, опустив руки по шву, закрыв глаза. Ванечка тоже закрыл глаза постоял прямо в точке под куполом под самым куполом. Чего-то ждал, но так и не дождался. Потом осмотрелся и обнаружил, что вокруг него образовалось некоторое пространство, будто очерченное невидимым мелом, в которое больше никто не заходил. У входа работала церковная лавка. Ванечка купил там за пятьдесят рублей большую свечку и, всего лишь мгновение поколебавшись, направился к левому приделу – к иконе Владимирской Божьей Матери.

Внезапно возник сильный сквозняк: пламя свечей метнулось, некоторые из них погасли. Тут же за окном громыхнул гром, хлынул дождь. Порыв влажного ветра залетел и в храм.

– Господи, спаси! – прошептала стоящая рядом с Ванечкой старушка, исступленно крестясь.

В это время один из священников, с важным видом, выпятив живот, проходивший по храму и оглядывавший свою паству, вдруг застыл на месте, наткнувшись глазами на Ванечку. Лицо священнослужителя выразило недоумение и нескрываемый ужас.

Зеркала, понятное дело, не было, и Ванечка не мог видеть своего взгляда – с обволакивающей синевой, – которым на священника бесстрастно смотрел сам ангел Самаэль и от которого у батюшки перехватило дыхание, заболело в груди и отнялись ноги. Еще бы: сама Смерть собственной персоной стояла перед ним, прицениваясь к нему, забрать его сейчас или чуть позже. И совсем не факт, что в рай. Были грешки.

– Верую, Господи! – прохрипел священник, схватившись за нагрудный крест как за спасительную кнопку. – Спаси! Демоны!

Ванечка, наконец, словно очнувшись от ступора, отвел взгляд в сторону. С плеч священника будто сняли бетонную плиту. Он быстро пошел, почти побежал, опустив голову, прочь. Ноги его тряслись и подгибались. Сердце болело. Инфаркт очень даже был вероятен.

– Валидолу! «Скорую»! – еле слышно прохрипел он пересохшим горлом женщине, помогавшей по храму, а ведь хотел крикнуть громко.

Ванечка же теперь смотрел на икону Богоматери. Глаза лика слегка увлажнились, сверкнули слезой. Или просто так показалось? Ванечка обернулся на стоявшую рядом старушку.

– Мироточит, – благоговейно подтвердила старушка, промокнув себе краем платочка глаза. – Добрый знак!

У Ванечки отлегло от сердца.

Поставленная им большая желтая свеча трещала, пыхала, но продолжала гореть. Ванечка смотрел на нее с напряжением. Через какое-то время свеча загорелась ровно: пламя стало недвижным. «Прощен!»

Чуь позже Ванечка накупил еще целую охапку свечек, поставил везде, и за упокой душ усопших тоже сразу несколько штук. На всякий случай.