Текст книги "Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

– Люди вообще живучие. Я видал, когда уже простреленные несколько бегут со всех ног, потом только бац – и падают. А умереть вообще могут и через час и через два, – сообщил он потрясенному этим расстрелом и кровавой резней Коту.

Осмотрелись. Никого вокруг не было: ни машин, ни прохожих – идеальное место для разборок. Потом они проехали мимо длинного здания какого-то предприятия и свернули на Масляный канал, а потом на набережную Лейтенанта Шмидта рядом с ледоколом «Красин». За ними никто не ехал и не гнался.

Остановились в кармане напротив Горного института. Кот опустил стекло, чтобы выдуло пороховые газы, от которых першило в горле, и ветром охладить лицо. Спросил, кивнув подбородком назад:

– Куда их? Может, сразу в Неву? До утра уже доплывут до Кронштадта.

– Стремно – много машин, на Горном вполне может быть камера, и на «Красине» тоже, да и выловят их, самое позднее, по утру. Где-нибудь здесь и зацепятся. Если бы на середине, да еще с грузом… Открой капот, включи аварийку, якобы сломались. Чуть передохнем, подумаем.

В машине висел дым, стоял запах пороха и горелой ткани.

Кот, наконец, выключил двигатель. Так и сидели какое-то время. Было тихо, только сзади что-то булькало и капало – может быть и кровь, а может, и бензин. Это было бы плохо.

Осмотрели повреждения машины. К счастью, заднее стекло осталось целым.

– Ты мог и бак попасть! – просипел Кот странным звуком, поскольку голос у него от страха почти пропал.

– Не мог! Я стрелял правее и ниже. Погляди, пробило сиденье или нет? Бой слабый. Скорее, все пули в них сидят. Чуешь, дымок? Щас загоримся и пиздец машине! Вон сиденье тлеет, давай, заливай водой из бутылки. Все засрано!

– Чего тебе эта машина – все равно же хотел менять.

– Ну, хоть за сколько бы продал, а так и не продашь!

– Сжечь ее надо нахуй! – сказал Ванечка. – Тогда уж точно никаких следов, а гаишникам, если захотят когда посмотреть, скажешь, что проводка замкнула.

Удачно, что задние боковые стекла «семеры» были тонированы, и еще шторка была приделана от солнца сзади. Вообще не было видно, кто там сидит.

Вдруг на теле у одного убитого зазвонил мобильник. Оба сыщика вздрогнули. Прошло несколько сигналов, потом телефон замолчал. Кот засуетился:

– Мобильники надо обязательно отключить! Я тут смотрел кино, как у одного трупака мобильник остался в кармане и заработал, когда позвонили, так по нему и нашли могилку. Надо достать у них мобильники и выкинуть в Неву, чтобы нас по ним не вычислили. Только симки давай сохраним, а то никогда не узнаем, кто они и откуда. Из наших телефонов достаем аккумуляторы.

– Ты мне еще про спутники расскажи. Я еще в армии такие сказки слышал: про спутники, беспилотные самолеты…

– Уж если в Гугле видно четко машины и некоторых людей, то военные спутники должны и лица различать.

– Пиздешь – нет у нас никаких спутников! Где у тебя резиновые перчатки?

Зажгли свет в салоне. Кот для особо грязных работ держал латексные медицинские перчатки, целую коробку которых ему принесла с работы Валентина. Ванечка натянул перчатки и обыскал трупы. Все найденные документы и мелкие вещи сложили в пластиковый пакет. Ванечка, когда полез за мобильниками, перепачкался кровью, выругался. Липкими перчатками открыть крышку и достать сим-карты не получалось. Просто записали последние вызовы.

– Проверь ноги! – вспомнил Кот.

Ванечка задрал брюки, но никаких ножей и кобур не обнаружил. От вида мужских волосатых бледных ног и сладкого запаха крови Ванечку начало слегка подташнивать. Мгновенно вспотев, он сглотнул. Вышел из машины, поймал горячим лицом ветер. Отпустило. Телефоны выбросил в Неву.

Наконец поехали. Ванечка трупов повидал на войне достаточно, так что хоть и нервничал, но не слишком. Единственно, трупные запахи плохо переносил. Кот же заметно психовад, резко переключал передачи, дергал машину.

Ванечка пытался его успокоить:

– У нас не было выбора. Если бы мы не убили их, то они убили бы нас. И сейчас выбора у нас тоже нет. Предположим, мы сдаем их в ментуру. Нас неизбежно задерживают и сажают в СИЗО до выяснения ситуации, и далее вешают убийство, незаконное хранение огнестрельного оружия, а их дружки убивают нас на зоне или даже еще раньше – там же, в СИЗО. Просто позвонят по телефону кому надо и нам конец. Так что выбора нет, надо их закапывать где-нибудь в лесу. Чтобы исчезли с концами.

– А вдруг это менты под прикрытием? – трясся Кот.

– Какие еще менты? Это же чистые бандюганы! Ты на рожи их посмотри! Вон у этого рыжего наколки на пальцах – перстеньки. А если даже были бы и менты, то несомненно оборотни в погонах, то есть предатели, а предателям всегда было одно наказание – смерть! Нет документов, значит, не менты… Бля!

На обочине промелькнули гаишники с радаром, но в тот момент они уже махали полосатой палкой иномарке. Оба, и Кот и Ванечка, с шумом выдохнули.

– Блин, все сиденья придется выбрасывать. Бензином не воняет? – снова запричитал Кот, втягивая носом.

– Вроде нет!

– Ладно…

В Стрельне остановились на светофоре, увидели налево огни гипермаркета «Лента».

– У тебя лопата-то есть? – встрепенулся Ванечка.

– Есть только маленькая, складная, другой, извините, не держу, – проклокотал Кот. Говорить нормально он еще не мог.

– Тогда надо купить лопату.

– С трупаками в салон не влезут.

– На багажник привяжем.

– Камеры как раз и засекут, кто ехал с лопатой.

– Это если ты превысишь скорость. Купим две штыковые лопаты и грабли. Привяжем их на багажник, будто бы мы садоводы.

– Потом скажут, что это верх цинизма. Глаза бы закрыть этому справа, а то они страшно полуприкрыты, сразу видно, что мертвяк.

Встали в дальнем углу стоянки у «Ленты». Пока Ванечка ходил за лопатами, Кот оставался у машины, курил.

Проехали Стрельну, потом точно с положенной скоростью домчали до Петергофа, где их уже ждали оранжевые фонари и красные светофоры. Тут иногда тоже караулили на скорость гаишники, однако встречные обычно предупреждали об этом миганием фар. Так получилось и на этот раз.

Когда проезжали мимо патрульной машины на выезде из Петергофа, оба замолчали. Потом, когда уже отъехали подальше, Кот сказал:

– Это был самый страшный момент в моей жизни. – Трясущейся рукой заправил себе в рот сигарету. Долго чиркал зажигалкой – не мог добыть огня. – Бля-а-а! Во попали! Пиздец!

По извилистой дороге проехали к Ораниенбауму. После Ораниенбаума через какое-то время освещенная дорога закончилась и началась тьма. На душе стало чуть поспокойнее. Не гнали, держались за красными габаритами какого-то грузовика. Не доезжая до Большой Ижоры, свернули налево – на старую бетонную дорогу. На переезде переждали прогрохотавшую вероятно последнюю в тот день электричку. Наконец, шлагбаум поднялся, звонок замолчал.

– Стрелочник наверняка нас запомнил. Мочим и его! – гоготнул Кот, потом пожаловался: – Я сейчас обоссусь!

– Опять? – возмутился Ванечка. – Терпи, здесь останавливаться нельзя. В лесу будешь ссать, сколько хочешь!

Дальше гнали по бетонке – колеса щелкали по стыкам плит, искали поворот направо – на карьеры. Наконец увидели знак.

– Вот он!

Вдали показались фары.

– Давай съезжаем с дороги! – поторопил Ванечка. – Далеко еще?

– С полкилометра: там песок и подъезд хороший. Все равно ведь найдут когда-нибудь.

– Да кто их будет искать? Бандиты они есть бандиты. Бандитская разборка, сразу все с ними понятно…

Наконец съехали в карьер, остановились. Погасили фары, вышли, осмотрелись – никого. Сначала их окутала будто непроницаемая тьма, потом глаза в сумерках привыкли.

Взяли лопаты, начали копать.

– С твоей детской лопаткой мы до утра тут корячились бы! – сказал Ванечка.

– Знаю. Сиденья все равно придется менять. Все кровью залито. Один еще и обоссался, – снова занудил Кот.

– Машину вообще лучше сменить. Я ж говорю – сжечь! – гнул свое Ванечка.

– Жалко машину-то!

– Да ну, это барахло, нах. Блин, да тут камней до чертиков!

Лопата действительно скрежетнула по граниту.

– Эх, хорошо бы под утро хороший дождичек прошел. Одно успокаивает: в одной зоне будем париться, друг другу задницы охранять. Будешь мне жопу охранять? – Кот снова погружался в уныние.

– Жди: говорят, подельников обычно разделяют и чморят поодиночке…

Песок, несмотря на попадающиеся камни, копать было легко. Яму откопали всего за какой-то час, оба употели, увазюкались, к тому же промочили грунтовой водой ноги. Яма получилась глубиной метра в полтора и метра два шириной. Столкнули туда трупы. Еще минут двадцать закапывали. Потом сверху попрыгали; пыхтя и чертыхаясь, накатили гранитный валун, накидали побольше камней, чтобы неудобно было копать здесь песок для частных нужд.

– Главное, чтобы их до следующей зимы не отрыли, а там как-нибудь рассосется, – сказал Ванечка очищая лопату об траву.

– Все тебе, я гляжу, Ванька, похуй! Потому что ты на войне отмороженный!

– И вовсе мне не похуй! – обиделся Ванечка. – Чего это я вдруг отмороженный-то! А чего тут такого-то? Это же «духи»! Двумя бандюганами меньше, людям от этого только польза. Они наверняка за свою жизнь не одного человека убили, только их отчего-то не поймали, а уж скольких избили, покалечили, так наверняка и не сосчитать. Ты рожи-то их видел? Счас бы он тебя дрючил бы в жопу – я бы на тебя посмотрел, что бы ты сказал. Этот рыжий на вид полный извращенец, бывший зэк. А они обычно любят перед смертью над жертвой покуражиться. Кто-то ведь должен был их остановить. К тому же нормальная могила, песочек, красота вокруг. Многим добропорядочным людям, куда как хуже могилы достаются. Мы ведь их первые не трогали. Это они хотели нас убить. Это они нас сейчас бы закапывали. Не было у нас выбора. Ладно, поехали к тебе на дачу, шлепнем чего-нибудь покрепче, если есть, а потом – спать! Утром будем чистить машину.

– Шлепнуть бы ой как надо! – пробормотал Кот, отряхивая от песка джинсы. Сел в машину, глубоко вдохнул, выдохнул, секунд пять посидел с закрытыми глазами, а потом повернул ключ зажигания. Еще теплый двигатель схватился сразу – с полтычка…

Пробуксовав на склоне, выехали из карьера, потом Ванечка вернулся и прошелся с веткой, заметая следы колес и подошв. Осмотрел еще раз карьер, сел в машину:

– Таких кладбищ по стране знаешь сколько!

Мобильники и револьвер забросили прямо на середину запруды у заброшенного бетонного завода – в черную торфяную воду.

– Тут никто никогда не купается, потому что всюду коряги и вода черная, противная, будто со слизью! – сказал Кот.

Ванечка посмотрел в сторону бетонного завода:

– Ничего себе местечко! Чистый Doom. Как в фильмах ужасов.

– Тут, наверно, хорошо в пейнтбол играть.

Подошли поближе. Завод со всех сторон был окружен бетонным забором, в некоторых местах поваленном. Сгнившая, перекошенная вышка часового, уголь под ногами, рыжий металлический мусор. Одиноко светилось окошко сторожа.

– Он, небось, запирается и всю ночь дрожит, – предположил Ванечка.

– Я думаю, берет ружье, водку и лихую телку. И тогда ему все нипочем!

– Тут и тырить-то нечего. Чего караулить?

– Не скажи. Плиты вполне можно свезти на какое-нибудь дачное строительство. Я знаю этого сторожа: Глеб Глебович его зовут.

Уже в машине Кота вдруг передернуло:

– Я вот чего подумал: знаешь, как холодно и страшно там лежать в песке закопанным.

– Ага, там вполне сейчас и могли бы лежать и мы. Хочешь поменяться?

– Я про себя и говорю!

– Переживаешь?

– Конечно, переживаю.

– Если бы ты фашиста убил, тоже переживал бы?

– Сравнил… А ведь ты прав – хер с ними! – сказал Кот после минутного молчания. Он уже окончательно пришел в себя.

В доказательство этого он высунул голову и сплюнул за окно. Какое-то время ехали молча.

– Я должен срочно позвонить Валентине, что сегодня не приеду! – вдруг занервничал Кот.

– А я – Асе. И что из этого? Перебьются! Скажем, не смогли по работе. Не перестрахуемся – будем звонить из «Крестов». С девчонками уж как-нибудь потом разберемся! – огрызнулся Ванечка.

– Она мне завтра устроит! – вяло отреагировал Кот.

От бетонного завода до дачи родителей Кота ехать было минут пятнадцать, не больше. Доехали без происшествий. В доме никого не было, ключ нашли в условленном месте. От сырости протопили печку, выпили без закуски найденные в буфете пол бутылки водки и легли спать наверху с электрическим обогревателем.

На даче Кот обитал под самой крышей – в мансарде, куда из прихожей вела довольно крутая и скрипучая лестница. В небольшой комнате были низкие косые потолки, повторявшие профиль крыши и два спальных места: настил из досок, покрытый матрацами, и старый диван. Ванечка скинул кроссовки, повалился на диван прямо в одежде, накрылся одеялом и тут почувствовал, как все его тело буквально как трансформатор гудит от пережитого страшного напряжения, потом мгновенно уснул, как выключился.

Утром осмотрели машину: пятен крови на сиденьях было прилично, но не слишком заметно, потому что обивка была темно-синяя. Переднее сиденье сильно протлело: образовалась большая дыра. Чертыхаясь, сиденья сняли и сожгли, выкинули и задние коврики, потому что Кот где-то прочитал или видел по телевизору, что кровь никогда не отмывается полностью.

К этому моменту происшествие почти забылось, будто предохранительный клапан в мозгу сработал. Сыщикам стало казаться, что это словно и не с ними было.

– А ты знаешь, кажется, будто бы это и не я был, – сказал Ванечка. – Я бы так не смог, и, не глядя, ни за что бы не попал.

– Это в конце-то не глядя? Ты же бил в упор!

– А что еще оставалось делать-то? Представляешь, какая там идет разборка на том свете: Петр и Павел, или кто там еще, решают, куда их отправить: в ад или в рай. Еще сорок дней будут души болтаться на этом свете…

– Пофиг! – отмахнулся Кот. – Как же без сидений: получается, только одно водительское сиденье целое осталось? Придется ехать в Питер на электричке. Ладно, сгоняю-ка я в Ломоносов, поговорю там с мужиками в гаражах, может быть, с какой-нибудь битой «семеры» снимут хотя бы еще одно переднее сиденье. Надо и еды купить.

Приехал он часа через три очень довольный и с уже установленными сиденьями: и передними, и задними. Сиденья были явно бывшие в употреблении, но в очень приличном состоянии.

– Представляешь, там еще и выбор был! Чехлы куплю – никто и не узнает, что вообще менял.

– Кому надо – тот узнает! – мрачно промолвил Ванечка, у которого глаза от недосыпа сами закрывались: – Наверняка остались мельчайшие частицы пороха и ДНК в брызгах крови…

– Какое еще, на хрен, ДНК! Думай, что говоришь! Это ж наверняка очень дорогой анализ, для особых случаев, типа когда маньяков и террористов надо ловить. Кто его на простых бандюганов станет тратить? А так в любую машину могут тебе накидать волос и ногтей. Наверняка такие случаи были: например, ты хочешь кого-то подставить, нанес чужих волос, раскидал. Если всех будут искать по ДНК, знаешь, сколько будет подстав! Да надо просто накидать побольше разных волос из парикмахерской, чтобы там употели искать. Я чего думаю: вообще, для таких дел надо надевать хирургические комбинезоны. одноразовые, с капюшоном, открытым остается одно лицо. Вон, блядь, на стекле отпечаток пальца: твой или их? Давай, оттирай его, нах, ацетоном!

– А ты тоже помогай, а не сиди, как столб!

К вечеру машина была готова.

Потом Ванечка просмотрел снимки в фотоаппарате.

– Они были тогда у «Двух палочек». Номер вот этой совпадает. Их даже видно. Завтра уже выходить на работу, а у нас эта не сделана. Хорошо бы узнать, кто их послал, тогда будет чем отчитаться.

Кот глубоко затянулся сигаретой, закашлялся:

– Я бумажник у одного взял: можно посмотреть, кто на нас наезжает.

Пошли на задний двор, где тлели остатки костра, открыли бумажник. Кот мельком посмотрел фотографию, тут же скомкал и бросил на угли.

– И что там было? – всполошился Ванечка.

– Херня.

В город вернулись уже в начале первого ночи.

На следующий день Алешин устроил допрос:

– Вы где были? Я вам вчера звонил: ни один телефон не работает!

– У нас на даче, Николай Петрович, очень плохая связь. Вышка находится далеко. Надо непременно выходить в поле и залезать на дерево! – тут же соврал Кот.

– Я ж тебе как-то звонил туда.

– День на день не приходится.

– Ладно. Живые – и слава Богу. Я-то думал: что-то случилось. Ладно, следующий раз постарайтесь быть на связи даже в выходной.

– Я собаку свою хоронил за сараями… – начал, было, Кот, но тут же заткнулся, махнул рукой. – Ничего не случилось: шашлычок, выпили чуть-чуть, помянули собаку, в баньку сходили.

У Ванечки, однако, закралось подозрение: вдруг Алешин что-то прознал? Только откуда? Шефа решили не вмешивать: это их личная проблема, вряд ли он чем-то смог бы помочь. Он встал бы перед серьезным выбором: сдавать их или не сдавать.

Далее началась обычная работа: сидели в фургоне, следили за няней – женщиной лет тридцати – камера находилась в настенных часах квартиры дома напротив. Оказалась еще та штучка, явная нимфоманка: поиграла с вибратором в виде огромного негритянского члена, раз пять переодевалась в хозяйскую одежду, померила все шубы и даже нижнее белье. Голая, рассматривала себе в большое зеркало: и так и сяк вставала, принимая разные позы, даже раком встала, причем задницей к зеркалу и оглядывалась – уж низвестно зачем. Ребенок, между тем, орал в своей кроватке.

Кот с Ванечкой сидели с пересохшими ртами, даже проглотить слюну, а не что слова сказать не могли от такого стресса.

– Надо всегда вести себя прилично, потому что за тобой могут следить, – наконец прошелестел Ванечка.

– Тебе интересно, как какая-нибудь суперзвезда срет, подмывается или вставляет себе в интимное место тампоны? Такое даже в Интернет не вставляют, потому что это никого не возбуждает. Когда в душе еще там моется или на пляже голенькая, секс – это еще ладно. Хотя каждому свое. Дед, помнится, все ныл: мне бы помочиться без труда – вот было бы счастье! Его еще запоры и газы мучали.

Корабельников со скуки снова рассказывал байки:

– Недавно для одного нашего клиента жену так ловили – по мобильнику: контролировали передвижение по городу, где она останавливалась, перехватывали SMS-сообщения: «Я жду тебя в нашем гнездышке, птичка моя», и наконец, сделали запись их кувырканий в постели с мобильника, который лежал на тумбочке у кровати. Впечатляет, хотя и просто звук. Я заметил, даже у Петровича брюки шалашом встали от этих ахов, вздохов и хлюпанья. Тому мужику, вроде бы, она даже не жена была, а невеста или сожительница, по-теперешнему – гражданская жена, и он перед официальной регистрацией захотел узнать о ней побольше, поскольку она вроде как оказалась беременной. А любовник у нее был женатый человек. И у них такой сложился план: создать как бы вторую семью, а ей выйти замуж за своего, чтобы семья была полная – короче, создать кукушкино гнездо, родить ребенка и продолжать тайные отношения. Как пауки. А сожитель тот заподозрил ее совершенно случайно: однажды она, когда он вошел в комнату, слишком быстро захлопнула мобильник-раскладушку. Если бы она продолжила разговор, он ничего бы не заподозрил, а когда резко бросают – тут что-то не так. Позже посмотрел, кто звонил. Имя абонента было тоже странное: просто «Л» – явно, что может означать «любимый, любовник», хотя может быть и Леня. Ну и раскрутилось дело. Она начала ему втирать, что ребенок точно от него, и любит она только его, а с тем все давно покончено, да ничего, по большому счету, и не было – так поцеловались пару раз без проникновения. Не знаю, чем дело кончилось. Все решит генетический анализ. Ребенка-то сделали, и если ДНК совпадут, тогда будь добр – в любом случае плати алименты. Справедливая ситуация. Она могла и любовнику вполне соврать, поскольку ей самой, по большому счету, было все равно, от кого ребенок. Главное, что он ее собственный.

– Таких историй – тьма-тьмущая! – отмахнулся Ванечка, который подобного рода мыльные оперы на дух не переносил. – Это как бесконечный сериал «Скотный двор».

Кот с хрустом откусил кусок принесенной с собой вафельной трубочки:

– Заметь в сериалах телки всегда красивые, как на подбор – таких в жизни не бросают.

Ванечка засомневался:

– У актрис, говорят, и жопы и сиськи накладные – из силикона, сделанные специально для сексуальных сцен, я думаю, что в порнофильмах и члены пластмассовые и сперма сделана типа из сгущенки или из какого-нибудь жидкого мыла. Сексом заниматься больше пятнадцати минут, говорят, да я и по себе знаю, довольно утомительно как для мужиков, так и для баб. Все просто притворяются, что любят делать это очень долго. А вот несколько раз – это уже совсем другое дело. Часто любят все, но не никто не любит долго. Просто обычно мужик быстро спустит, а баба ничего еще ничего не почувствовала, поэтому она и хочет подольше, типа не две минуты, а хотя бы десять, чтобы и до нее дошло. А то так нечестно.

Кот перестал хрустеть вафлей:

– Видишь, я ем трубочку со сгущенкой. А ты мне про искусственную сперму…

– А что: по вкусу похоже?

– Да ну тебя к черту! Тьфу!

Вдруг оба перестали смеяться, застыли, Кот даже и жевать забыл, замер. Крошки посыпались из открытого рта.

Нянька такое тут стала вытворять вообще невероятные вещи.

– Ну, это вааще пиздец! – выдохнул Кот.

Слежку закончили в четыре часа, а в семь договорились о встрече со Спичечной Головой.

На этот раз встречались в дорогом ресторане на Аптекарском проспекте.

Ровно в семь – минута в минуту – объявился Спичечная Голова:

– Вы омара когда-нибудь ели?

– Чего?

– Ну, лобстера?

Ванечка и Кот дружно замотали головами.

– Зря. Я вам сейчас закажу.

Сам Спичечная Голова куда-то на некоторое время отошел.

Через какое-то время принесли двух здоровенных омаров.

– Имей в виду, у меня с собой бабок нет! – прошептал зачарованный Кот, чуть ли не с хлюпаньем сглатывая слюну.

– У меня – тоже. Спичечная Голова заплатит!

К омару подали еще и особые инструменты: щипцы и специальные ковырялки. И еще разные соусы. Ванечка при расковыривании набрыгнал себе соком на рубашку. Кот тоже весь завазюкался.

Спичечная Голова засмеялся:

– Это нормально. В Санта-Монике, это пригород Лос-Анджелеса, есть специализированный ресторан по лобстерам и там всем посетителям выдают большие передники на шею, типа детских слюнявчиков. Очень удобно.

Через два дня снова встречались и ужинали в ресторане на Аптекарском. Спичечная Голова любил это заведение, поскольку тут хорошо готовили и классно обслуживали. И, самое главное, лишних людей тут не было.

На этот раз заказали разное. Кот – мясное, а Ванечка – рыбу и морепродукты. Ванечке принесли целое блюдо морской еды с гигантскими креветками. Кот же, получивший свой крохотный кусок мяса с плевком соуса, тут же ему воззавидовал:

– Дай одну креветочку!

– Хуюшки!

– Ну, дай!

– Сосни хуйца! – огрызался Ванечка.

Однако же одну креветку дал.

Принесли книжечку со счетом. Счет был ужасный. Кот только взглянул на секундочку и тут же захлопнул книжечку, отодвинул от себя подальше.

– Бля-адь! Охуеть!

Впрочем, Спичечная Голова оплатил, не моргнув глазом.

Встречались для отчета, обмена информацией. Впрочем, особо информации никакой не было. Трепались обо всякой ерунде, и, что было очень странно, Спичечную Голову, похоже, вполне устраивало, что ничего не происходит. Кот предполагал, что у него были еще и какие-то другие источники.

В конце недели снова поехали на Аптекарский, не знаю, что и будут докладывать. Добрались туда рано. Спичечная Голова еще не приехал, но зато встретили там Мориса. Морис сидел там вдребезги пьяный, плакал буквально навзрыд, заливался слезами.

– Молодой человек… – обратилась к нему обеспокоенная официантка.

– Больше не называйте меня «молодой человек», я – «старый человек»! – рыдал Морис, показывая пальцем на свою юную подружку, которая меланхолично с брезгливым видом ела мороженое. – Вот она считают меня старым человеком. И вы тоже называйте меня «старый человек»!

– Ладно, старый человек, вы будете кофе? – спросила, уже раздражаясь, официантка, которую пьяные эти пьяные разборки уже начали доставать.

От этих слов Морис тут же весь залился слезами. Юная дева, смерив его презрительным взглядом, тут же покрутила у виска.

– Опять нажрался, сволочь! Он музыкантам уже сто пятьдесят тысяч отдал!

– Чего ты тогда от него не уйдешь? – шепотом спросил ее Кот.

– Куда же я денусь? Я ж его люблю! – Она сверкнула часиками Картье с бриллиантами стоимостью в хорошую машину.

Морис между тем заснул в позе роденовского «Мыслителя».

– Ты, членодум проклятый! – двинула она локтем Мориса. У того подломилась рука и он рухнул лицом на стол, продолжая при этом спать. Вытащили его из ресторана, посадили в машину на заднее сиденье. Светик села за руль, рванула с места.