Текст книги "Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

Голова приняла пулю с противным треском. Жерехов качнулся назад, но упал все-таки лицом вперед. По телу его прошли последние судороги, пальцы застыли в скрюченном виде, как будто протянутые за милостыней.

Ванечка проверил письменный стол, просмотрел бумаги и ничего интересного не нашел.

Тут из соседней комнаты подал голос Кот:

– Гляди: у него тут денег действительно целый диван! И доллары, и евро, еще какие-то непонятные, и рубли. Пакет надо найти, или наволочку.

Ванечку слегка потряхивало, ответить он не мог, выждал с минуту, потом проглотил комок в горле, прохрипел:

– Грузим все в полосатую сумку, как у «челноков»! Там я видел в прихожей.

Насыпали деньги в сумку, получилась она довольная увесистая. Обыскали другие комнаты. Еще забрали охотничье ружье-двустволку и несколько коробок патронов к ней. Пистолет оказался только один подмышкой у охранника, но зато настоящий – боевой, без переделок, «Беретта». Ванечка выщелкнул из рукояти магазин, посмотрел на патроны, вставил назад, очень довольный этой находкой. Нашлась и вторая обойма. Оружия постепенно прибавлялось.

Осмотрели территорию. Метрах в трехстах по направлению к лесу обнаружился обраг, по дну которого струился довольно вонючий ручей. Тут же кто-то, наверняка нелегально, добывал песок для стройки. Яма была приличная, туда уже насыпали мусора и стертых покрышек. Тела притащили, привязав за ноги к буксировочному кольцу «семерки». Подкопали дно, засыпали тела песком и сверху мусором. Потом вытирали кровь в комнате. За это время несколько раз звонил телефон, лежащий на столе. Потом из него вынули батерею и закинули в речку.

– Стремно! Надо купить какой-нибудь фургон! – предложил Кот на обратной дороге. – Куда хочешь можно отвезти.

Ванечка с этим согласился.

– Надо посмотреть, что продается. Никогда не досматривают «скорые», говночистки, гробовозки, ремонтные машины. Чего-нибудь такое и взять…

Хельсинки

В пятницу Кот вдруг заявил:

– Надо будет съездить в Финляндию хотя бы на день, открыть визы.

– А на фига? – поинтересовался Ванечка.

– Не знаю, но, говорят, так положено. Заодно поменяем деньги – из тех. – Он многозначительно кивнул куда-то вбок. – Штук по пять, как и планировали. Мне нужны деньги.

Надо так надо. В десять вечера на площади Восстания сели в автобус. В дороге, конечно, выпили. Перед самой границей оказалась длинная очередь. Кот рвался в туалет. Его не выпускали. После границы, добавив купленного в магазине «Дьюти-фри» виски, сыщики заснули и спали до самого Хельсинки, куда и приехали около шести часов утра. Утро выдалось прохладное. Со сна обоих пробил трясунчик, сыщики стучали зубами, осматривались по сторонам, искали какой-нибудь теплый кабачок, но они тут все открывалось гораздо позже, да и наличных евриков с собой не было.

Доллары решили поменять в разных местах из опасения, что вдруг существует некая инструкция фотографировать крупных обменщиков: тысячу – на вокзале, потом еще пару в «Форексе» на Эспланаде. Однако менялам, толстым молодым негритянкам, если судить по их безразличному виду, было все равно. Такая сумма явно не казалась им необычно крупной.

С пачками денег в карманах оба сыщика тут же повеселели. Решили это дело обмыть, заодно и пообедать. Обоих, к тому же, с похмелья мучила жажда.

– Девчонок хорошо бы где-нибудь прихватить! – посетовал Кот, оглядывая влажный после дождя бульвар. – Только фиг их тут найдешь, а если будешь приставать на улице – сразу же вызовут полицию. Да и финского языка не знаем. Впрочем, тут все по-английски говорят, можешь спросить, только как об этом спросить и у кого. Можно еще стикеры русских блядей поискать в телефонных будках. А? Без девчонок как-то нехорошо. Следующий раз давай наших возьмем, съездим в аквапарк, снимем номера в гостинице. Ася твоя поедет?

– У нее сейчас сессия. Ее родичи жестко контролируют, не пустят. Отец вообще загранпаспорт куда-то заныкал.

– Пусть скажет им, что едет с подругой за шмотками. Женщины знаешь, как могут врать – искренне, со слезами на глазах. Они, когда врут, сами этому верят. Вон, помнишь клиентку нашу с Петроградской? Говорят, она мужа буквально с рыданиями убеждала, что невиновна, верна ему до гроба и что он на нее понапраслину гонит ни за что. Он бы ей и поверил, если бы перед этим не увидел скачки в постели со своим же приятелем. Как только он ей показал эту съемку, лицо красавицы моментально и ужасно исказилось в яростную гримасу, – ну чисто ведьма – он даже отшатнулся, – и она – что, ты думаешь, сделала? – тут же перешла в нападение (типичная, кстати, женская черта), что он-де он сам виноват, уделял ей мало внимания, не дарил там, блядь, цветов, бриллиантов, шуб и все такое, раскидывал свои носки, где попало, в открытую чесал яйца, намазывал козявки на спинку кровати, но в конечном итоге заявила, что по каким-то причинам она с ним никогда не кончала, типа, у него маленький член. Ударила-таки побольнее: представляешь, мужику такое сказать! А у того тоже была любовница и, судя по всему, ей этого члена вполне хватало. Он потом специально его линейкой измерял – средний стандарт. А гуляла она с другим, я так думаю, просто из прирожденного блядства, короче говоря, со скуки. Приятель, с которым она спала, особо и не виноват: кто откажется, если тетка сама предлагается? Это даже неприлично. Ребенка ихнего только жалко. Другая тетка, я слышал, рассказывала Валентине, что после родов в ее организме что-то произошло: вдруг появилась совершенно непреодолимая тяга к мужикам – хочется трахаться постоянно. Что-то вроде наркозависимости. Если не трахнется – плохо себя чувствует, просто не может заснуть, все из рук валится. Хоть шарики в трусы вшивай! У одной знакомой девчонки муж служит в ОМОНе и постоянно ездит в командировки по три месяца, так она, чтобы не изменять, купила себе вибратор. А он ее сифилисом заразил, говнюк! Там, в Моздоке, огромное количество проституток, военные их снимают. Такова традиция. И если вдруг ты отказываешься, то вроде как и не мужик. Тоже дилемма.

– А вибратор, ты считаешь, не является изменой? – задал философский вопрос Ванечка.

– Я не знаю, думаю, что нет. Надо у Кати спросить! Ха-ха-ха…

Пообедали в открывшемся в одиннадцать часов пивном ресторанчике, потом поболтались по Хельсинки. На какой-то улице наткнулись на кирпичную церковь. Кот остался сидеть на скамейке с банкой пива, дремать, а Ванечка зашел в собор. Внезапно из динамиков, установленных в стенах по обеим сторонам церковного прохода, на него обрушились звуки органа, но ему показалось – орган настоящий, и он вдруг представил себя средневековым рыцарем и средневековый ветер тронул портьеру и там снаружи был яркий средневековый день и средневековые птицы щебетали в яркой зелени под голубым средневековым небом. Это было словно путешествие во времени.

– Слушай, а я бы здесь жил! – сказал Ванечка, глубоко вдохнув и щурясь на солнце.

– Я ж тебе говорил! Было бы только на что, – пробурчал Кот, не отрываясь от пива. – Впрочем, в Берлине, говорят, квартиры стоят дешевле, чем в Питере. – Он все переводил на жилье.

Гуляя, оказались на остановке автобуса возле вокзала. Там стоял с открытыми дверями автобус. Судя по надписи, автобус шел в аэропорт.

Ходить по городу надоело. Кот вдруг предложил:

– Слышь, а давай слетаем в Испанию? Поболтаемся там пару дней. Снимем гостиницу. Найдем Станислава. У меня есть адрес его работы. Поехали! Позвоним Кате, предупредим, чтобы нам отгулы зачли.

Ванечка пожал плечами:

– Поехали.

Сели на автобус, минут через сорок добрались до аэропорта. И удачно: самолет в Барселону улетал ровно через час: в 17.25. Тут же купили билеты. Еще и пива успели выпить. Потом в Дьюти фри взяли бутылку «Рэд лэйбл» и всю ее выпили в самолете, потихоньку добавляя в кока-колу.

В Барселону прилетели полдевятого вечера, без труда нашли гостиницу и поужинали в ближайшем ресторане. После ресторана немного погуляли по ночному городу. Утром сели на экскурсионный автобус – на открытый верх, наслаждались летом, синим небом, теплым ветром и ярким солнцем, слушали в наушниках экскурсию на русском языке, из крон пальм над головой орали попугаи. Прошлись по кишащему народом бульвару Рамбла. Навстречу попался абсолютно голый мужик в шапочке и с рюкзачком на спине, лобок у него был гладко выбрит, а татуированный член болтался из стороны в сторону, словно хобот у слона. Никто не обращал на него внимания.

– Гляди: настоящий придурок! – обомлел Ванечка.

– Ты не понимаешь: тут никому нет ни до кого дела. Свобода! Это мой мир! – Кот наслаждался.

Пообедали в китайском ресторанчике на набережной, который работал по принципу буфета: заплатил и ешь сколько хочешь. Естественно, объелись. Потом поехали на Французский вокзал, чтобы быть в Ла Пинеде к открытию клуба и там найти Станислава.

Ванечка сунул кассирше деньги и протарабанил:

– Ла Пинеда. Дос болетас ида и вуэльта! Квалес ля тарифа?

Кот вытаращил на него глаза:

– Ты чего ей сказал?

– Два билета туда и обратно.

– А откуда ты знаешь испанский? – Кот был буквально потрясен.

– Понятия не имею, – потупился Ванечка. – Знаю и все.

Приехав в Ла Пинеду, без труда нашли нужный клуб. Стоявший в дверях огромный охранник-негр уставился на них.

– Ола! – кивнул ему Ванечка и по-английски спросил про Станислава.

Станислава негр знал, расплылся в зубастой акульей улыбке. Наверняка они не раз поддавали вместе. Начал что-то лопотать.

– Он сейчас работает на Мальте! – перевел Ванечка. – Здесь еще не сезон.

Делать нечего – вернулись в Барселону и в 23.50 вылетели на Мальту. Взяли билеты в бизнес-класс – других не было. Оба были в полном восторге: колени не упираются в переднее сиденье, свободно, дают выпику сколько хочешь! «Вот это – мой мир!» – твердил Кот. В Валетте до утра просидели в аэропорту, там же взяли напрокат машину. Им досталась довольно поношенная «Киа», к тому же еще и праворульная. Кот оцепенел, когда сел, как обычно, слева и не обнаружил перед собой руля. Ванечка же, напротив, оказался на месте водителя. Пересели. Поначалу ехали медленно, путаясь на частых круговых развязках. Кота постоянно тянуло направо, но скоро он освоился. Ванечка чертыхался над картой. В конце концов въехали в искомый городок Сент-Джулианс, долго искали парковку, наконец, нашли. К ним тут же сунулся какой-то помятый волосатый тип в желтой жилетке, завопил: «Эй, уан евро!»

– Чего это он? – отшатнулся Кот.

Ванечка пожал плечами. Посмотрели окружающие таблички: об оплате нигде ничего написано не было.

– Это жулик, попрошайка, выдает себя за парковщика! – сделал заключение Ванечка.

– Попрошайка? И здесь такое же дерьмо, как и нас! – расстроился за Мальту Кот.

Платить ничего не стали. Игнорируя приставалу, вышли со стоянки и влились в толпу на улицах Сет-Джулианса. Здесь оказалось буквально скопище ночных клубов. Отовсюду громыхала музыка, стаями кишела молодежь, было много красивых девчонок и столько народу, что приходилось буквально ввинчиваться сквозь толпу. У одного входа в клуб стояла парочка слоноподобных охранников. Ванечка проорал им по-английски вопрос, знают они такого Станислава Иванова. Те покачали головами. В третьем клубе под названием «Эмпайр» охранники сказали, что Станислав работает здесь, но его смена завтра. Телефон и место жительства его они или не знали или же не захотели давать. Делать нечего, надо было как-то устраиваться. Поужинали в ресторане на террасе с видом на бухту. Заказали две разных пасты, как здесь называли макароны. У Ванечки паста оказалась вкуснее. Кот даже расстроился:

– У тебя всегда вкуснее – давай пополам!

Когда вернулись к машине, к ним опять пристал тот же попрошайка: «Эй, уан евро!»

– Может, ему пизлюдей навалять? – вдруг загорелся Ванечка.

– Ты чего?! Вдруг кто полицию вызовет?

– Да нет тут никого. Давай потихоньку вломим. А?

Кот колебался недолго:

– Ладно, только по-быстрому! Дай культурно разок по ебалу и назад. Я буду в машине, пока заведу.

Ванечка решительно направился к попрошайке. Тот, однако, что-то, видимо, почувствовал и со всех ног бросился бежать. Догонять его Ванечка не стал, с сожалением вернулся и сел в машину. Пришлось искать жилье: отъехав от центра, начали смотреть объявления по сдаче квартир, висевшие на балконах домов, но было уже темно, звонить поздно и поэтому остановились в отеле. Сняли каждому по отдельному номеру и сразу же разошлись спать. Целый следующий день катались по Мальте. Даже искупались, хотя вода была еще довольно прохладная. Кот постоянно указывал на открытые машины, моторы на лодках, оставляемые на ночь, на отсутствие платных охраняемых стоянок: «У нас бы тут все бы сперли!»

– А главное: ни одного гопника! – размахивал он руками. – Они здесь просто не выживают – это не их питательная среда. Это – мой мир!

В Валетте зашли в католический собор. Весь пол собора был в надписях и рисунках. Оказалось – надгробные плиты. Прямо по ним и ходили.

– А хорошая идея! – сказал Кот, стоя ногами прямо на такой плите. – Вмуровываешь мертвяка поглубже в фундамент. Дом может и сто лет простоять. Судя по этим плитам, мертвые оттуда ночами не выбираются и привидений здесь нет. Что, кстати, и следовало ожидать. Все это херня про привидения…

Станислава застали на работе, но разговаривать там не получилось и переговоры провели на следующий день в кафе, расположенном прямо на старой крепостной стене. Оттуда открывался замечательный вид на еще не выгоревшую под летним солнцем Мальту. Станислав был плотный, бритый наголо крупный улыбчивый парень. Бывшего боксера было видно по ушам и носу.

К вопросам о паспортах Станислав отнесся без удивления и даже с одобрением, сказал, что по возвращении в Испанию сразу займется этим и что от них нужны только фотографии и, понятное дело, деньги. Озвучил и приблизительную цену. Кот, скрипнув зубами, спросил:

– Не кинут?

Станислав чуть помялся:

– Понятно, парни, в таком деле сто процентной гарантии быть не может в принципе. Но девяносто процентов я даю!

Тем же вечером Кот с Ванечкой улетели в Хельсинки через Франкфурт-на-Майне и уже поздним вечером выехали оттуда в Питер.

Машина неслась сквозь ночь и укутанный в туман, как в пух, Хельсинки. Водитель включил навигатор, механический женский голос постоянно бубнил: «смените полосу вправо, через триста метров поверните налево» и т. д. Потом, наконец, вырвались на автостраду. Микроавтобус был заполнен лишь наполовину, поэтому можно было развалиться, заняв сиденье рядом. Дороги большей частью были хорошо освещены. Где-то на полпути микроавтобус остановил наряд дорожной полиции, водитель благополучно дыхнул в алкотестер, поехали дальше. На границе Ванечку растолкали для паспортного контроля. Паспорта бесстрастно проверили финны. Ночь выдалась холодная, Ванечку заколотило, он буквально застучал зубами. Наконец запустили снова в автобус, пассажиры даже попросили включить печку. Коньяка – увы! – не оставалось ни капли. Потом по ярко освещенной дороге они поехали дальше – к границе и вскоре увидели шлагбаум, проволочный забор и табличку с надписью «Россия». Расхристанный снулый пограничник всунулся в двери микроавтобуса, попросил показать обложки паспортов, все со своих мест подняли руки с зажатыми в пальцах документами, тот кивнул, потом захлопнул дверь. Сразу же за шлагбаумом начались колдобины и тьма, автобус сильно затрясло.

– Мама родная! – только и сказал уже, было, заснувший Ванечка, больно треснувшись виском о стекло.

– «Оставь надежду всяк сюда входящий!» – пробормотал, почти не открывая рта, Кот.

В Петербург приехали полчетвертого утра; зевая и потягиваясь, вышли у метро «Черная речка». Машина, слава Богу, стояла там, где ее и оставили. Погнали, однако, минут на пятнадцать застряли у разведенного Тучкова моста. Потом Кот, высадив Ванечку у его дома, рванул к себе, вспыхнув стопами на перекрестке. Ванечка, нахохлившись, вошел под арку. Неубранная, смятая постель была холодная. Ванечка лег в позе эмбриона, трясясь и стуча зубами. Потом согрелся и уснул.

Ранним утром с кухни безумным голосом завопило не выключенное на ночь радио. Негритянка пела так, будто кошку придавили в дверях. Ванечка проснулся в холодном поту. Не открывая глаз, проплелся на кухню, выдернул шнур из розетки, снова рухнул в постель.

Его разбудила нудная повторяющаяся мелодия мобильного телефона.

– Слушаю, – прохрипел он со сна.

– Ванька, спишь, что ли? Совсем обалдел? Посмотри-ка, блядь, на часы, нах!

На часах было уже половина второго дня. Ванечка с перепугу сел на диване. Взвизгнули пружины.

– Петрович рвет и мечет! – дребездел Кот, явно что-то там жевавший. Хлюпнул всасываемый им неизвестный напиток.

– А что случилось-то?

– Давай, приезжай, узнаешь!

Сыщики были отруганы по полной за то, что их было не найти все эти дни.

Все это время в кармане Кота беззвучно вибрировал телефон.

Встреча с боевиками

Оказалось, случилась беда у одной женщины. «Черное» риэлтерское агенство попыталось хитростью отобрать у ее стариков квартиру. Дочка узнала, ужаснулась, попыталась устроить шум. Но поздно – на нее стали давить хмурые люди. Со страху она даже описалась, однако постепенно пришла в себя и стала думать, что делать. Как это делают женщины, позвонила подруге и все ей рассказала. Стали думать вместе. Чтобы это дело как-то разрулить и попытаться спасти квартиру, нужно было искать знакомых либо в милиции, либо среди бандитов. Подруга по одному предыдущему делу знала Кота и посоветовала обратиться к нему. Встретились, поговорили. Странным образом, увидев ребят, женщина тут же уверилась, что все будет хорошо. Сыщики, напротив, далеко не были уж так уверены в успехе.

– Денег у меня нет, – сказала она, – но есть садовый участок двенадцать соток недалеко от Ломоносова. Там старый дом, требующий ремонта, но место неплохое, удобный подъезд. Родители туда уже не ездят, хотели продать. Так что предлагаю его в оплату, – тут она все-таки сделала паузу, закончила извинительно – если вернете квартиру.

– Ну, ладно! – несколько вяло кивнул Кот. – Рассказывайте что и где… Можно попробовать.

Старики, слава Богу, были живы. А то Корабельников рссказывал историю про мужика-алкоголика, которого поили тормозной жидкостью, а когда он умер, попытались забрать квартиру. Родственникам повезло, что он успел написать перед смертью уже в больнице завещание и это было подтверждено дежурным врачом. Отравители и их нотариус были просто в ярости, но поделать ничего не могли. Тут было что-то подобное.

Выяснив адрес фирмы, поехали туда. Контора явно была бандитская, и крышу имела соответствующую. Начальник только зыркнул глазами на Кота с Ванечкой и тут же засобирался куда-то, начал складывать папки, сказал, что уточнит детали и позвонит. Короче, свалил по-быстрому. Вскоре раздался звонок. Голос, от которого у Ванечки екнуло в груди, назначил им стрелку буквально через час. Пришлось ехать.

Место это оказалось довольно глухое.

Минута в минуту подъехал огромный черный внедорожник с затонированными стеклами, качнулся от резкого торможения. Одновременно с обеих сторон распахнулись двери.

– Допрыгались! – выдохнул Ванечка.

Кот пробормотал, не поднимая глаз:

– Ты что, хочешь жить вечно?

– Было бы неплохо, – прошептал, мелко трясясь, Ванечка, наблюдая за подходящими братками. Все трое были на голову выше его и килограммов на двадцать, если не на тридцать, тяжелее. Однако увидев вытянувшееся, с отвислой челюстью лицо Кота, Ванечка не выдержал и расхохотался:

– Ну, что, брат Михаэль, приссал? Вот признайся честно – ведь обосрался по-полной!

– А ты, брат Самаэль, скажешь, совсем не ссышь? – прошипел Кот, стуча зубами. – Ну, щас нам и вломят! Надо съябывать!

Братки, однако, увидев развеселую парочку, в бой вступать вовсе не спешили. Некоторая свойственная «быкам» врожденная тупость все же не преодолела такую же врожденную осторожность, которую наверняка имели даже еще неандертальцы и питекантропы – иначе бы они просто не выжили, и еще тут было сильное нежелание умирать или, испытывая сильные боли, уже сегодня лежать под капельницами в реанимации. Один, которому однажды удаляли аппендикс, даже почувствовал острый запах йода и еще какой-то больничной гадости и явственно услышал блямканье страшных медицинских крючков. Так, говорят, охотники ощущают затаившегося тигра уже за двадцать метров, даже еще не видя его. Братки остановились на приличном расстоянии, разговор вели уважительно, чтобы – не дай Бог! – не разгневать стоящих перед ними двух ангелов смерти, от которых на них буквально накатывались волны ужаса. Дело было решено буквально за полминуты. Потом «быки» сели в свою машину и уехали, причем отъехав подальше, все трое разом дружно выдохнули, а бригадир, сидевший на месте переднего пассажира, хлопнул ладонями по торпеде и заявил:

– Срочно выпить и телок!

Всех вдруг объяло лихорадочное веселье. Сидевший на заднем сидении громила буквально захлебывался словами:

– Бля, я, как их увидел, подумал: пиздец, живыми точно не отпустят! Чуть не обоссался, бля, не буду пиздеть, пацаны! Всяких я видал, но эти – просто охуеть! Смотри: подмышками все мокро… – и он распахнул куртку.

И никто его за этот испуг не попенял, а бригадир сказал вполне дружелюбно:

– Иди ты, Рома, нахуй со своими подмышками – всю машину провонял! Звони, давай, Иветке, чтобы бабцов хороших пригнала в сауну, щас по дороге заедем в магаз – бухла возьмем побольше. Хороший день – надо отпраздновать! Считай, второй раз родились! Я, бля, тоже думал, что нам пиздец!

Квартира тут же, как по-волшебству, вернулась старикам. Потом сыщики съездили посмотреть участок. Он был крайне запущен, забор начал заваливаться, грядки заросли бурьяном. Крашеный облупившейся желтой краской дом был перекошен, окна забиты фанерой. За домом был пустырь, бушевали джунгли из малины и кустов смородины, а сразу за ним начинался лес.

– Дом можно построить новый. Сначала вырыть котлован под фундамент.

Тут Ванечка с Котом переглянулись.

Котлован вырыли экскаватором в виде квадрата семь на семь метров и глубиной три метра. Также купили машину песка, щебенки и арматуру. Участок сразу ожил, стал выглядеть как строительная площадка.

Через знакомых, опять же Кота, к нему обратился некто Макс. Он был предпринимателем средней руки, занимался автоперевозками и еще кучей вещей, типа автогонок по льду, ралли – это уже для души. Заехали к нему на автобазу в районе Митрофаньевского шоссе. Вся автобаза была – небольшой двор и ангар для ремонта с подъемником и ямой. Тут же стояли помятая спортивная машина, видимо, совершившая несколько переворотов через крышу и грязный фургон. Кот ткнул локтем Ванечку:

– На бы вот такую!

Позвонили Максу. Он вышел из ангара, поздоровался и пригласил в небольшую отгородку вроде комнаты, где мастера отдыхали и перекусывали. Сам Макс, парень лет тридцати, полоноватый, с черными глазами, вызывал симпатию. Он говорил медленно, прояснил ситуацию. Он сам при обгоне врезался в другую машину, которая, не включая поворота, вдруг решила завернуть во двор через встречку. Если бы он заранее включил поворотник, Макс, конечно бы, притормозил и ничего не произошло. В результате он был виноват. К тому же машина принадлежала некоему Тарханову, хотя за рулем была его любовница. Всего ремонта было заменить дверь и крыло – дорого, но терпимо, однако Тарханов потребовал возместить ему стоимость всего автомобиля как нового. Еще и на счетчик поставил. Вылезло наружу бандитское нутро. Надо было как-то договариваться.

Дело могло быть опасным. Тарханов, судя по слухам, был еще тот отморозок. Накануне вечером Ванечка достал «Беретту», разобрал ее, вычистил, набил две обоймы патронами. Перед входом снял пистолет с предохранителя и дослал патрон в ствол. Только встретились глазами и тут же он увидел, что Тарханов сунур руку подмышку и вытаскивает пистолет. Но Ванечка оказался чуть быстрее. Время замедлилось. Уже в третий раз нажимая на спуск «Беретты», Ванечка увидел, как долетевшая до цели первая пуля ударила Тарханова в середину груди. Вроде бы тогда и вторая должна была сразу за ней попасть, но тут Тарханов из прицела внезапно выпал, поскольку рухнул на пол, и Ванечка и вторую, и третью, и еще пару пуль по инерции выпустил мимо – в стену. Последние три выстрела из обоймы Ванечка сделал уже в упор по лежащему телу, однако, и тут ухитрился разок промазать, впрочем, последним рикошетом сумел задеть колено возникшему откуда-то ошеломленному охраннику, который тут же и упал, взвыв от боли.

На этом патроны кончились. Последняя выброшенная гильза, позвякивая, катилась по полу. Затвор пистолета остановился в крайнем заднем положении. Ванечка похлопал себя по левому карману штанов: там должна была лежать вторая обойма. Руки у него тряслись, когда он ее вставлял. Клацнул затвор. Вой охранника действовал на нервы, буквально сверлил уши, и Ванечка выстрелил в него несколько раз, почти не глядя. И все равно тот как-то очень долго копошился, пока окончательно не затих. Ванечка ногой подальше отбросил его пистолет, явно травматический. Потом, подумав, поднял и сунул травматику себе в карман. Подошел к Тарханову. Этот точно был готов: не дышит, открытые глаза уставлены вверх, зрачки не реагируют на свет.

Тарханова и его охранника в пластиковых мешках выбросили в окно во внутренний двор: они глухо друг за другом шмякнулись на бетонный отлив. Пыхтя, затащили тела в фургон, отвезли на участок. В свете фар яма котлована казалась бездонной, из нее пахнуло сыростью и каким-то явным запахом ада. Тела шлепнулись уже в воду – там, на дне, после нескольких дождей образовалась лужа. Засыпали их негашеной известью, а сверху – песком.

– Если класть плотно, их там еще человек десять уместится, – прикинул Кот.

Рядом с котлованом лежали уже подернутые ржавчиной толстые рубчатые прутья арматуры. В следующий раз Кот собирался на днях привезти сварочный аппарат, сварить арматуру, чтобы была наготове.

– Варить умеешь? – спрсил Ванечка.

– Я все умею! – буркнул Кот.

Макс отдал фургон и еще где-то достал списанную «скорую». Обе машины были на ходу и в приличном состоянии, несмотря на большой пробег.

Образовалось еще одно дело. С первого взгляда – абсолютно бесперспективное. Через знакомых к Коту обратился один человек по фамилии Зимин. Это был уже немолодой человек чуть за шестьдесят. Чуть картавый, седой. Суть дела была такова, что у него отняли предприятие. Что-то они там производили, работали, и вдруг предприятие захватила некая финансовая группа, хочет его закрыть, обанкротить, распродать имущество, снести, а площадку продать под строительство бизнес-центра.

– Они так уже неоднократно делали: предпритие банкротят, работников выкидывают на улицу, имущество распродают. Я в целом не пропаду, но мне людей жалко! – с грустью поведал Зимин.

Поразила наглость всей процедуры: подкупили одного человека из управления, тот выкрал уставные документы и печати, и тут же было организовано другое управление, назначен другой директор, бухгалтер. Сам Зимин, совладелец и прежний директор был еще и потрясен предательством старого товарища, хотя тот наверняка имел какие-то свои резоны типа: «своя рубашка ближе к телу» и разные другие неизвестные обстоятельства, которые только могут быть: долги, проблемы с близкими родственниками. Зимин только и сказал: «Бог ему судья! Меня больше интересуют люди, которых выкинут оттуда. Перед людьми стыдно. Я не могу их бросить. Дело пока заморожено до решения суда.

– А мы-то что можем тут сделать?

Ответ Зимина был неожиданный:

– Просто встретиться и поговорить.

– И что это даст?

– Надо попробовать. Если мы выиграем дело, то постараемся вам все компенсировать.

– А у вас экскаватор есть? – спросил Кот.

– И не только экскаватор, – обрадовался Зимин. – У нас есть целый бывший военный бетонный завод, пока не работает, мы собирались его продавать. Можете забрать его себе. Все оформим официально. Это в районе Ораниенбаума.

– Мы знаем этот завод.

Как-то все сходилось разом в одном месте: и котлован, и Котова дача и бетонный завод.

Попросили Корабельникова собрать информацию по этому банку и фонду. Информация получилась довольно грустная: люди там серьезные, завязаны на городское правительство и руководство МВД. Кот съездил туда и записался на прием к директору. Сразу было не попасть. Здание большое, современное. Перед зданием стоянка с дорогими машинами. Охрана. Удалось, однако, увидеть кое-кого из начальства – как раз подъехали. Охрнники, судя по выправке, бывшие кадровые военные. Все это он рссказал словами, поскольку делать съемку не решился.

– И еще кого там видел? – спросил Корабельников, не отрываясь от монитора и продолщая трещать по клавишам.

– Еще там был толстый грузин с хитрым прищуром.

Корабельников тут же понял, о ком шла речь:

– Этот, как ты говоришь, «толстый грузин с прищуром» – сам Донат Вахтангович Пирцхалава – видное лицо в местной диаспоре, а это всегда серьезно. Один человек – ничто, а диаспора – это сила, как национальная партия, – даже, пожалуй, круче. Я специально посмотрел в словаре: «Диаспора – это общность граждан, мигрировавшихна вновь завоёванные территории с целью колонизациии ассимиляции последних». Это что-то типа мафии по национальному признаку, а в России только легально проживает 400 000 грузин. Большинство воров в законе – тоже грузины. У них есть и деньги и свои боевики, а у него, Пирцхалавы, и номера специальные на машине и пропуска всюду, за лобовым стеклом типа флаг российской федерации и везде нужные знакомства. Говорят, фотка у него на столе в кабинете стоит: там он чуть ли не в обнимку с самим Президентом, типа знайте, мол, какой я крутой! Жулик, конечно. Чтоо он ни делает, ощущение такое, что тебя словно обыграли в карты, используя шулерские приемы о которых ты даже не подозреваешь, хотя точно знаешь, что тебя надули. И ты уже должен деньги. А тут тебя обворовали, используя хитрости в законодательстве. И теперь ты как будто бы еще и должен! Ну и бизнес, понятно, самый что ни на есть жульнический – банкир, он же ростовщик. Один только легальный доход больше миллиарда рублей в год, то есть несколько миллионов в день. Ходит слух, что этот самый долбанный банкир Донат Вахтангович однажды человека застрелил из пистолета прямо в ресторане, правда, не до смерти, и ничего – обошлось, не посадили – откупился. Тот что-то вякнул, а Донат-то его по пьянке и кокнул. Под рукой оказался пистолет, вах! Не сдержался: что тут такого. Горячий южный человек, всякое бывает. С кем не случается! Любой на его месте поступил бы точно так же! Судья тоже так, видать, и посчитал: короче, готовь лавэ, чего-нибудь придумаем!.. Дружит с бандитами, поэтому лучше с ним не связываться – пропадешь. Прихлопнут, как муху. Стоит ему только намекнуть или даже просто подумать. Вас к нему просто не подпустят.