Текст книги "Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

Кот, видно вспомнив тут что-то про свою подружку Валентину, несколько насупился, загрустил. Отношения у них оставались очень запутанные из-за прошлых дел и обид. Как ни пытался, эту шараду разгадать он никак не мог. Валентина клялась ему, что любит теперь только его одного, он же ей не верил и ревновал, хотя и утверждал, что ему все равно. Все эти истории с неверными женами и мужьями его чрезвычайно злили и раздражали. Вот, например, если родится ребенок, то сразу не узнаешь, от кого. Кот по этому поводу заранее переживал:

– Как вот определить, твой или не твой? Это же надо делать генетическую экспертизу, но ведь так запросто можно женщину обидеть, да и как анализ возьмешь? Хотя, говорят, тампон со щеки для этого дела тоже годится, можно ведь взять по-тихому. Иначе обязательно разорется: «Ты мне не доверяешь! Я не могу жить с тобой дальше!» А государству, понятно, похер, ему все равно, чей ребенок, был бы пристроен.

– А тебе не все равно? – пожал плечами Ванечка.

– Мудак ты…

Кот долтал и долго рассматривал банку со сладкой кукурузой, читал надписи на ней, потом спросил:

– Саня, знаешь, что такое телегония?

Корабельников тут же блеснул эрудицией:

– Телегония – недоказанная теория передачи наследственных признаков от первого полового партнера вследствии консервации сперматозоидов или генетического материла в женских половых путях. Эту теорию легко проверить современными генетическими исследованиями, но этот проект закрыли как социально опасный, поскольку женщины редко выходят замуж за своего первого мужчину.

Кот поковырял мизинцем в ухе, понюхал палец, подумал, потом, наконец, изрек:

– Генетика ранее тоже считалась ложной наукой. Но если телегония неправда, то значит и генетически модифицированная кукуруза безопасна. – Тут он с треском открыл банку. Потом добавил:

– А если и будет похож, то и что?

Корабельников, между тем, потянувшись, продолжил тему:

– А ты не замечал, что супруги, прожившие вместе много лет, становятся похожими, как брат и сестра. Я так думаю, что погибшие сперматозоиды, простатический сок, гормоны всасываются в кровь и меняют генную структуру организма женщины. В природе ничто никуда не пропадает, а ДНК – довольно стойкая молекула.

Кот перестал есть кукурузу:

– Вечно ты все запутаешь! Хотя, я читал, по статистике обычный мужчина в течение жизни выделяет тринадцать литров спермы. Понятно, это средние показатели. Несомненно, что такие феномены, как Глыба, выделяют ее гораздо больше, думаю, – до пятидесяти, а то и до ста литров. Рассказывают, одна его подруга после минета чуть не захлебнулась. В то же время задрот, которого мы тогда поймали в лифте, вряд ли выдает больше трех и то в результате тяжелого и неустанного ручного труда…

– Так ты веришь в телегонию? – спросил Корабельников. – Я вот сомневаюсь: чтобы где-то притаился сперматозоид.

– Чушь! – отрезал Кот – как сплюнул. Но прозвучало это не слишком уверенно.

Ванечка страхи Кота не разделял, поскольку считал, что Коту с Валентиной очень повезло. Жил Кот с Валентиной уже почти год, и она ему очень нравилась. Одна была проблема, что Валентина, как эстафетная палочка, однажды перешла к нему от некоего Вадика Косарева и еще хорошо, что не вместе с триппером, которым Вадик болел раза три точно, в связи с чем и называл себя «заслуженным ветераном гонореи». С Валентиной он имел близкие отношения до этого довольно долго, чуть не полгода до того, как Кот случайно познакомился с ней на какой-то вечеринке, где она была одной из приглашенных «телок». Пили, ели, танцевали, потихоньку перетрахивались. Сначала Валентина побыла с Косаревым, а в конце вечера перешла к Коту. Однако тут случилось замыкание. По необъяснимым причинам Коту она чрезвычайно понравилась. Короче, он в нее влюбился. Вроде бы с виду шалава-шалавой, а вот полюбил и все тут. Да и не такая уж она была шалава, просто девятнадцать лет, ветер в голове. Косарев, однако, и до сих пор продолжал считать ее именно телкой, с которой можно перепихнуться по потребности. Кота это здорово мучало: вот как теперь на ней жениться? Она же вот что ему говорила: «Люблю только тебя, Андрей! Вот возьму да забеременею и рожу от тебя ребенка. И что ты тогда будешь делать?»

Кот, однако, продолжал пребывать в сомнениях. Однажды, когда сыщики здорово напились на День Защитника Отечества, высказал Ванечке:

– Могла ведь и соврать! Я вот думаю, может, Вадика убить нахер, но, с другой стороны, ведь он у меня Валентину не отбивал и сейчас особо не лезет. И все равно неприятно.

Пьяный Ванечка, качаясь маятником и чуть не стуча лбом об стол, бормотал:

– Ну и чё? – и решал важную проблему: блевануть или не блевануть.

– Я к ней привык. Она готовит хорошо. Я с ней высыпаюсь.

– Она однажды без спроса забеременеет и осложнит ситуацию так, что ты с ума сойдешь! – встрепенулся Ванечка.

Кот растерянно зачесал в затылке.

– Во, блин! Она сейчас от этого дела вроде бы таблетки пьет. Выходит, надо следить, чтобы не бросала.

– Она, если что, тебе скажет, что пила, но, мол, не помогло – по статистике один случай из ста – а значит, судьба. Не ты один попадался на такие трюки. Один чувак категорически спал только с презиком, так его подруга презик или проколола, или прокусила в нем дырку. Если телка решила забеременеть, тут уже не проследишь.

– И что делать?

Ванечка промычал что-то невнятное – а что тут скажешь? – потом добавил:

– Чего ты мучаешься – женись на ней! Она же классная!

Кот тут же насупился.

– Поговори с ней обо всем этом! – подначивал Ванечка, который все-таки решил, что надо блевануть, но не был уверен, что добежит до туалета.

– Как об этом можно говорить? Это же сразу будет неизбежная женская истерика, битье посуды, хлопанье дверями! И главное, что это ничего не решает.

– Сам тогда думай! – прохрипел Ванечка, сглатывая подступающий к горлу комок.

– У одного моего знакомого подруга работает в магазине и там хозяин-азербайджанец всех продавщиц попихивает по строгому графику, и даже если у тебя месячные – то будь тогда добра сделать ему минет! Там у них висит специальный календарь, кто и когда должен хозяину дать. Не нравится – уваливай! – никто тебя не держит. А платит он хорошо, и коллектив в целом образовался неплохой. Многие девушки считают, что ничего тут нет особенного – не убудет: что муж или друг, что хозяин – все одно и не надо терзаться моральными проблемами, тем более шеф особенного ничего и не требует: пять минут и – свободна. А где еще найдешь такую работу? Главное в этом деле, чтобы не заразиться и не занести заразу в семью. Так на то и существуют гандоны! Шеф всегда веселый, не напрягает. Подойти и сказать: «Ахмед Жопаевич, тут такое дело: я вот тут недавно вышла замуж и мне как-то с вами теперь перепихиваться получается не очень удобно – мужу может не понравиться, да и вообще» – Так хозяин не поймет, в чем тут проблема: мужиком больше, мужиком меньше. Никто же тебе не запрещает с мужем спать. Ты же баба, а не мужик, у тебя энергия на это дело нисколько не расходуется, ты можешь хоть с тремя спать поочередно без какого-либо ущерба для здоровья. Тебе разве не все равно, от кого ребенок, если он твой? Душевный человек, но вот с такой особенностью. Как главный самец в стаде обезьян.

– И что тот дружбан? – Ванечке вроде как полегчало.

– А просто послал ее нахер! Все-таки неприятно. В этом есть какая-то гадость.

– Зря она ему рассказала…

– А я так считаю, что она поступила честно! Живи с кем-то одним. Если с двумя – это уже называется блядство.

Ванечка с этим не согласился:

– В жизни всякие бывают ситуации: секретарша иногда вынуждена давать шефу по жизни, вот у этой девчонки своя ситуация, или есть те, кого-то муж не удовлетворяет, поэтому один постоянный любовник считается еще не блядством.

– Но трое – точно блядство. Согласен?

– Согласен. Трое – блядство!

Помниться, напились тогда вдребезги. В конечном итоге Ванечка опоздал на метро и остался ночевать у Кота. Валентина как раз была тогда на дежурстве.

Наутро Ванечка, испытывая невыносимую сухость во рту, с усилием сел на раскладушке, которая, завизжав пружинами, просела под ним чуть не до самого пола. Кот вложил ему в бессильную руку холоднющую и влажную бутылку пива:

– Ничего не говори – пей! Пятнадцать минут – и ты человек!

Ванечка сначала сделал большой глоток, потом приложил холодное стекло ко лбу. Действительно очень скоро начало отпускать.

– Все, больше не пью. Алкоголь – враг здоровья! – твердо заявил Ванечка.

– И это правильно!

В ванной на веревках среди другого белья сушились кружевные трусики и бюстгальтеры. Все в доме было чисто, аккуратно. Это Ванечку умилило: хорошо жить с постоянной девушкой.

Кстати, и не он один так считал. Через пару дней Ванечка ехал вечером на электричке в Семрино к родственникам. Через проход от него сидели трое парней примерно его же возраста, у каждого в руке было по банке пива. Беседовали о жизни. Скоро стало ясно, что все они работают на стройке. Сначала обсудили новую работу, начальника, потом девчонок. Один говорил:

– Постоянную телку иметь кайфно! Не надо что-то выискивать. Она и пожрать приготовит, и поебаться можно, когда захочется. Заразу не подцепишь. Я со своей обязательно через месяцок помирюсь, все ее подруги звонят мне: «Помирись с Танюхой, помирись», а я еще подожду, погуляю. Нехуй было с эфиопом трахаться! Пусть теперь на карантине побудет. А то подцеплю от нее что-нибудь эфиопское, чуму какую-нибудь. Хуй отвалится.

Парень весь был в пирсинге, в нижней губе вообще были вделаны какие-то шипы. Они торчали, как зубы у Кощея. Еще и в бровях у него были железки, и в переносице, и в носу.

– Менты! – Все трое мгновенно спрятали банки с пивом под лавки. По вагону, вглядывась в лица, прошел милицейский наряд. Ванечка на всякий случай предпочел сделать вид, что спит.

В Кобралове ребята-строители вышли, народу осталось совсем мало, Ванечка достал плейер, нацепил наушники. Задремал, потом от гомона голосов открыл глаза.

Компания молодежи из пяти человек шла по вагонам, присматриваясь к людям. Немногочисленные пассажиры тут же напряглись. Ванечкин фирменный плеер и наушники вызвали у них искренний интерес. Один из них, высокий с крашеными белыми волосами и тупым выражением в общем-то красивого классического римского лица, что вызывало особое омерзение, осмотрелся. Потом, протянув грязную руку, произнес, что-то вроде: «Дай-ка сюда!» и тут же, получив страшный прямой удар в лицо, отлетел и, треснувшись головой о деревянную спинку сидения, рухнул в проход. Раздался звук, будто арбуз уронили на пол.

– Нихуяси… – выдохнул слегка поддатый мужик с красной рожей, через которого «римский гражданин» буквально перелетел. – Пиздец котенку – не будет больше срать!

Далее началось избиение, секунд через десять на ногах остался только один парнишка, пятящийся к тамбуру с выпученными глазами.

– Перестань бить мальчиков, хулиган! – взвизгнула какая-то тетка, своими пропорциями напоминающая свинью. Она изо всех сил жала на кнопку вызова милиции. Изумленный Ванечка, перешагнув через последнего упавшего, покинул вагон.

– Порадовал, парень – спасибо тебе! – услышал он вслед голос краснорожего мужика. – Просто праздник сегодня какой-то!

На платформе его уже ждал Паша, двоюродный брат. Выпили, конечно. Потом пошли в баню париться и снова выпили. Напарившись, выходили на улицу, обливались холодной водой. Пахло влажной землей, на смородине проклюнулись зеленые листочки.

С этого самогона весь следующий день Ванечку мучила страшная жажда. В электричке он постоянно отхлебывал из бутылки и никак не мог напиться. На Пять Углов от Витебского вокзала Ванечка по Загородному пошел пешком. У памятника Грибоедову перед ТЮЗом клубилась небольшая толпа с красными флагами. ОМОН перетоптывался на месте у зарешеченных фургонов.

– Собрались, тоже мне, аники-воины… – проворчал омоновский майор, которому явно было жутко скучно. – Ветераны перестройки, инвалиды гласности, блядь…

Ванечка зашел за Котом, потом заскочил в ближайший магазин – купить воды.

Выйдя оттуда, Ванечка обомлел: Кот за это короткое время ухитрился сцепиться с каким-то рыжим совершенно бешеным типом. Увиденная сценка напоминала футбол идиотов: оба противника лупили друг друга со всех сил ногами по ногам. Руками-то им было друг до друга не достать, а ноги у обоих были длинные. Ванечка как-то исхитрился и в прыжке треснул рыжего кулаком по кумполу. От удара рыжий раскрылся и тут же был безжалостно добит. Кот задыхался, весь был красный, в поту, злой, потом, растирая в машине ноги, шипел от боли, матерился: все ноги у него были в кровоподтеках, голени – распухли, стали синие, как у покойника.

Под глазом у Кота тоже набухал отек – наверняка опять будет здоровенный синячище, глаз уже начинал заплывать.

– Больно? – спросил Ванечка, не удержавшись и потрогав гематому пальцем. Кот, ойкнув, отпрянул.

– Я, как боксер, уже начинаю привыкать к пиздюлям! – уныло ответил Кот. – Пофиг! Почти ничего не чувствую. Все болит.

Дома он набрал в ванную холодной воды и долго сидел, опустив туда ноги, постанывая и матерясь.

На следующий день с самого утра приехали на дачу к Спичечной Голове. Сторож Сергей Махров, мужик лет тридцати пяти-сорока пропитого вида, без лишних вопросов открыл ворота. Прошли по выложенной плиткой дорожке к дому. На крыльце сидел огромный белый кот. Он не тронулся с места. Пришлось через него перешагивать. Кота звали Зураб Зурабович. Дверь в дом была открыта. Вытерев ноги о половик с надписью «HOME» завитушками, прошли в гостиную. День был дождливый и прохладный. В камине трещали дрова, гудел огонь. Вскоре по лестнице со второго этажа спустился в домашнем халате Спичечная Голова с несколько отечным и помятым лицом. Поздоровался. Рука у него была сухая и горячая.

– Заспался чего-то, знобит, и голова болит. Спасибо, что приехали. Я хочу, чтобы вы побыли тут до завтрашнего утра. Сергей что-то такое заметил. Чаю попьете?

Попили чаю, потрепались о пустяках, потом пошли на улицу. Зураб Зурабович все еще сидел на крыльце. Сторож Сергей курил у ворот. У ног его сидела ушастая собака.

Ванечка хлопнул по плечу:

– Серега, чего ты там такое видел?

Махров в ответ что-то прохрипел своей обожженной спиртом глоткой.

Несмотря на весь его расхристанный и пропитой вид, Ванечка относился к Махрову с большим уважением. Махров воевал в первую чеченскую, в самый что ни на есть бардак. От того периода жизни у него осталось ощущение нереальности, дурдома, как он говорил, «это был настоящий сюр». Рассказывал немыслимые вещи. Говорил: «Вспоминаю – и сам не верю». Солдатам тогда было нечего есть. Ванечка слушал его, разинув рот. Это было словно рассказы родители про жизнь при Советской власти, когда нельзя было запросто купить ботинки, туалетную бумагу и колбасу, зато поездка в метро стоила пять копеек. Впрочем, на первой войне было и много удобных вещей с точки зрения боевой практики. Зачистка домов тогда проходила гораздо проще: сначала кидаешь в окно гранату и только затем заходишь в дом – очень удобно. Потом такую практику запретили.

Махров ничего определенного сказать не мог: собака что-то почувствовала. И он сам ощутил взгляд из леса. Это был аргумент. Остались дежурить.

Весь тот день шел дождь. Вечер выдался холодный, ветреный. Памятуя дежурство у клуба, Ванечка надел свой китайский пуховик, в котором можно было уютно спать, где угодно, даже без одеяла и хоть на улице, если такая возможность на дежурстве выпадала. Из оружия взяли двустволку и револьвер. Сергей с собакой тоже сидел у ворот.

Вдруг собака подняла голову, навострила уши, уставилась в темноту, рыкнула. Сергей тоже туда прищурился, но, понятно, ничего не увидел. Вышли из дома и медленно двинулись вдоль обочины, прислушиваясь к малейшему постороннему шуму. И все равно нападение произошло совершенно неожиданно. Внезапно раздались хлопки. От Ванечки полетели пух и перья, как от всбиваемой подушки. Сам он попятился и, не удержавшись, сел на обочину – прямо в грязь. Пуховик у него на животе и груди был буквально распорот пулями, застрявшими в бронежилете. В этот момент Ванечка, наконец, достал револьвер и начал стрелять в стремительно приближающуюся фигуру. Ствол в его руке ходил из стороны в сторону, однако последним выстрелом Ванечка попал убийце прямо в глаз. Височную кость вырвало с брызгами. Киллер повалился сперва на колени, а потом уже на бок – на дорогу, в судорогах продолжая стрелять в землю перед собой. С визгом в небо рядом с Ванечкиным ухом ушел рикошет.

– Вот ни хуя себе! – выдохнул выползший из канавы грязный и мокрый буквально до волос Кот, насилу сдержав рвотный позыв при виде валяющейся тут же выломанной кости. С Кота просто реально текло. Он вылил грязную воду из стволов двустволки. Выстрелить он таки не успел.

Ванечка, понурившись и опустив плечи, пошел прочь. Он вдруг ощутил чудовищную усталость, ноги его тряслись, он шаркал подошвами, шел, как на лыжах. За ним на дорогу из пуховика сыпались перья. Образовалась даже целая перьевая дорожка. Ветер сдувал их и крутил в воздухе, как тополиный пух. Позади, как водяной, шлепал, оставляя мокрые следы, Кот.

Через несколько метров Ванечка все-таки обернулся на труп киллера. Взявшийся, казалось бы, ниоткуда Сергей застыл над телом с топориком, чуть наклонив голову набок, как мясник перед разделкой туши.

Больше Ванечка не оборачивался. Когда все же, у самого поворота, еще раз все-таки оглянулся, ни Сергея, ни тела киллера на дороге уже не было.

Домой сыщики вернулись в десять утра с желанием как можно быстрее смыть с себя пот и грязь. Несмотря на субботу, Валентины дома не было. Кот попытался принять душ, но тут же перестала идти горячая вода – уменьшился напор в газовом воодогрее и огонь там потух. Из ванной комнаты раздались матюги. Отправились на улицу Достоевского – в ближайшую баню. На подходе за тридцатку купили у бабки веник. Несмотря на утренний час, народу в бане было довольно много. Кот все время боялся, что у него украдут новые ботинки.

В парилку сразу попасть не удалось – там шел ритуал проветривания. Вся голая публика терпеливо ждала. Парилкой заправляли двое. Один – толстый потный мужик в фетровой банной шапке и с крохотным членом без мошонки. У другого, напротив, огромные яйца болтались чуть ли не у колен, а размер самого полового органа просто поражал.

– Ёпт! – только и сказал Кот, толкнув Ванечку в бок. – Видал когда-нибудь такое?

После бани немного выпили в ближайщей пивной, а потом Ванечка поехал к себе.

В понедельник Алешина в конторе вообще не было – уехал куда-то по делам. Инструктаж проводил его заместитель Дима Колпакчи. Ванечка рассказал опоздавшему запыхавшемуся Коту суть задачи:

– Есть один тип, некто Солдатенков Илья, недавно раньше срока отпущенный из тюрьмы, короче, условно-досрочно освобожденный. Подонок еще тот. Пьет, скандалит. И есть люди, заинтересованные, чтобы он сел снова, а не болтался здесь и не мешал жить другим.

– Точно чью-то бабу отбил, – прошептал Кот, – у какого-нибудь барыги… Понятно, к чему клонят. Сейчас бедолагу будут сажать ни за что…

Ванечка с ним не согласился:

– Скорее всего, так: никого он не отбивал, а суть в солдатенковской бабе, у которой за это время появился новый мужик. Солдатенков на свободе этому типу на фиг не нужен.

– Сколько ему лет? – попросил уточнить Кот.

– Мужику – не знаю, а Солдатенкову – двадцать пять.

– А телке его?

– Не знаю. Если он попадется на более или менее серьезном правонарушении, драке, наркоте, то его снова посадят, но это должно быть четко по всем правилам зафиксировано для суда милицией. Участковый тоже в курсе. И это в его интересах: посадить, чтобы потом голова не болела.

Кот снова зашептал Ванечке:

– Понял. Сейчас нас наверняка заставят к его девчонке приставать. Типа мы пристаем, а этот, как человек невыдержанный, тем более уже раз сидел за хулиганку и грабеж, срывается и снова садится на кичу, а когда выходит через несколько лет, девушка уже нянчится с ребеночком, а то и даже с двумя от другого. Он ее, расстроившись, понятное дело, режет. Один такой тип даже не убил подругу, а ударил ножом в глаз. Тоже ничего хорошего. Интересно все-таки, кто в этом деле заказчик: родители девушки или соперник?

Колпакчи между тем продолжал:

– И поаккуратнее с ним: человек он дерганый, резкий, бывший наркоман, да и сейчас явно кой-чего крепенького подкидывает, я думаю, не исключено, что и на герыче сидит… Короче, и не рассусоливайте и не расслабляйтесь. Тип еще тот – тюремный, отмороженный, сидел за хулиганство, может выкинуть подлянку, ударить неожиданно. Бывшие зэки любят бить первыми исподтишка, поскольку первый ударивший всегда получает преимущество. Поэтому, если драку начнете вы, для окончательного судебного решения это не будет иметь никакого значения. Важно, чтобы он завелся. Потом у него найдут героин, следы от инъекций и все – ему конец: пошел назад – на нары.

Кот тут же приободрился:

– Ну, если он наркот, то это совсем другое дело – они ведь не излечиваются, пусть тогда уж лучше сидит, нефиг девчонке голову морочить. Хотя если он ей так нравится, то они могут потом и на зоне пожениться. Там свидания дают. Только не думаю, что девчонка в здравом уме выйдет замуж за рецидивиста-наркомана. Они все из тюрьмы выходят либо с тубиком, либо с гепатитами, либо со спидаком. Осторожнее с ним – брызнет кровью в глаза или укусит и – пиздец!

– Пока они тут разбираются, он ребенка ей заделает или заразит, и никуда она не денется! Будет всю жизнь по тюрьмам передачи носить, – Ванечка особого оптимизма не испытывал.

– Еще успеет сделать аборт, а может, вообще предохраняется, если, конечно, мозги есть.

– У баб? Мозги?

Любопытно, что Илья Солдатенков, которого непременно надо было посадить, на первый взгляд показался вполне нормальным парнем, хотя все-таки в нем присутствовал некий отпечаток зоны. Даже курил он как-то по-особенному, зыркал по сторонам и даже стоял не так, как обычные свободные люди. Сигарету вытягивал до самого фильтра и тут же доставал новую.

Солдатенков, между тем, направился к ближайшему супермаркету, точнее к его задней части, где располагался какой-то киоск по ремонту обуви и изготовлению ключей, сюда же выходила дверь винного отдела и здесь же кучковалась специфическая публика: любители выпивки. С некоторыми Солдатенков поздоровался, зашел в магазин. Через несколько минут вышел оттуда с бутылкой пива, открыл, тут же из горлышка всю, запрокинув голову, влил в себя и отправился дальше.

– Утренний сушняк, – прокомментировал Кот, сглотнув.

– Нарки часто воруют по магазинам. У них сделаны специальные обклеенные фольгой пакеты, чтобы не сработал датчик на выходе. Записать кражу на камеру наблюдения. Там бы его взять на краже – и все! – предположил Ванечка.

– Не надейся!

Между тем Солдатенков, втянув голову в плечи, теперь шел к гаражам. Там куда-то пропал, но довольно скоро вышел оттуда снова. Походка его заметно изменилась, стала попрыгивающей, он поводил шеей и чесался – похоже, был под кайфом. Где-то явно успел принять дозу. Далее он отправился домой.

На другой день тоже караулили Солдатенкова на улице. Заодно довелось наблюдать, как работают барсеточники. Все это записали на видео. Мужик сел в машину. Позади автомобиля человек наклонился и быстро отошел. Мужик тронулся. Под машиной что-то блямкнуло. Мужик вышел посмотреть, что случилось. Сыщики увидели, как юркий паренек мигом всунулся в машину с другой стороны, вытащил барсетку и быстро пошел в их сторону. Ванечка ударил его аккуратно и точнехонько в челюсть, свалив грабителя с одного удара. Никто из окружающих ничего даже и не заметил: упал и упал человек – может, пьяный. Ванечка, тряся кистью, свистнул, замахал водителю ограбленной машины.

– Эй, мужик, это не твоя барсетка?

Тот подбежал с выпученными глазами:

– Спасибо, ребята. А с этим что?

– Уже позвонили, сейчас приедут.

Приехал наряд, барсеточника заковали в наручники, с мужика сняли показания. Кот отдал милиционерам видеозапись. Солдатенков в этот самый момент куда-то свалил.

Его подловили на третий день наблюдения, причем самым что ни на есть простым способом: Кот, проходя мимо, как бы случайно толкнул его плечом. У Солдатенкова из руки выпала бутылка пива, раскололась. Солдатенков тут же вскипел, начал материться, попер на Кота, потребовал купить ему другую бутылку. Тот прилюдно послал его подальше. Ванечка в полной готовности стоял рядом, кусал мороженое в вафельном стаканчике – любимый пломбир.

Скандал медленно набирал обороты. У Солдатенкова тут были свои сторонники. Для разборки призвали какого-то местного гопника из уличных бойцов. Тот, однако, увидев Ванечку с мороженым в руке, тут же пошел на попятный, сам запутался, что и говорить:

– Чё такое? Чего-то я не догоняю! Ёпт! – гоптик обеспокоено завертел головой, зыркая по сторонам. – Чей-то тут?

– Отвали! – процедил ему Ванечка.

– Мы реальные правильные пацаны, так что извините, не поняли друг друга. Давайте, парни, без обид. С бухлом, конечно, неудачно вышло.

Ванечка только пожал плечами, отрезал:

– Пиздуй нахуй отсюда!

Тот даже не обиделся и тут же испарился, довольный тем, что остался цел.

Кот с Солдатенковым продолжали хорохориться, словно тетерева на току, пучили друг на друга глаза, что-то бормотали, преимущественно матюками. Вокруг, ожидая потеху, скапливался народ. Кот держался на некотором расстоянии, чтобы успеть уклониться от неожиданного удара. Ванечка ожидал, что Солдатенков достанет нож. Тогда ему и конец – вокруг столько свидетелей. А в отделении при досмотре в кармане найдут чеку с героином. И тогда окончательно все. Ванечка даже вкус мороженого перестал чувствовать – следил за руками Солдатенкова. Известная тюремная тактика: усыпить внимание разговором, отвлечь, потом неожиданно нанести удар или воткнуть нож. Вот рука двинулась в карман куртки – будто за сигаретами. Вот-вот выскочит заточка! Ванечка напряг мышцы, приготовился. Но рука вернулась назад пустой. Солдатенков плюнул себе под ноги, развернулся и пошел прочь. Тогда Ванечка бросил ему в снину недоеденным пломбиром. Мороженое потекло по спине. Солдатенков этого стерпеть уже не смог. Он даже зарычал, ринулся на Ванечку. Ванечка тут же срубил его ударом по корпусу. И вот тут-то и появился нож. Замерцал в кулаке. Народ, ахнув, отрянул. Кот уже отзвонился и начал снимать на телефон. Солдатенков держал нож неправильно, снижу, выставив руку далеко вперед. Ванечка ногой тут же выбил лезвие и нанес удар кулаком в подбородок нападавщего. Солдатенков снова начал подниматься, нашарил нож, встал и, опустив голову, двинулся вперед на Ванечку. Тут как раз и подъехал милицейский наряд.

Потом поехали к Коту на Пять Углов. Там уютная Валентина накормила сыщиков ужином. Причем, она не только хорошо готовила, но и блюда оформляла красиво, совсем как в дорогом ресторане. Что говорить, повезло Коту.

Позже Алешин через знакомых сделал запрос в колонию. Там ему сказали, что Солдатенкову при освобождении выдали справку о том, что у него выявлен ВИЧ и ему нужно встать на учет в центре по лечению и профилактике СПИДа. Подруге своей он справку, естественно, не показал. Зато Ванечка с Котом в тот же день засунули ксерокопию в ее почтовый ящик. И девушку, из-за которой заварился весь этот сыр-бор, тоже увидели. И оба сыщика пришли к единому заключению: она действительно того стоила.

На следующий день пришли в офис минут за десять до планерки, рухнули на диван, спросили у снующего тут с аппаратурой в руках Корабельникова:

– Что новенького?

Корабельников ухмыльнулся:

– В определенных кругах прошел слух, что два отморозка – один длинный, худой, как глист, а другой маленький и толстый, – всех мочат и бьют! Спасенья от них нет.

Кот никак на это не среагировал, а Ванечка тут же надулся: не такой он был и маленький – ниже Кота всего-то на пятнадцать сантиметров, но просто широкоплечий и плотный, а зимой в пуховике поверх бронежилета действительно казался толстячком. Кот в своих ботинках-говнодавах на толстенной подошве, надетых специально для драк, возвышался над ним чуть ли не целую голову. Воистину они смотрелись как Дон Кихот и Санчо Панса. Обоим такая известность очень не понравилась.

– Блин, я даже не помню, есть ли мои отпечатки в базе, – наморщил лоб Кот.

– Твои – не знаю, а мои-то отпечатки наверняка в базе Минобороны есть, – подумав, сказал Ванечка. – Отпечатки я точно сдавал…

Тут их всех троих вызвал к себе Алешин:

– Есть простая работа. В административном корпусе Михайловской больницы участились кражи. Воруют там часто, но в основном в самих больничных помещениях, в палатах. Туда и наркоманы забредают и бомжи, и разный другой сомнительный контингент. Воруют мобильные телефоны, деньги, ценные вещи. А недавно начались кражи в административных помещениях, куда больные заходят редко, а ночью там вообще все перекрывается. Есть подозрение, что кто-то из своих, поскольку из кабинетов регулярно стали пропадать всякие мелочи: мягкая игрушка, деньги из кошелька, сумка, на прошлой неделе забытый мобильник украли в туалете для персонала, а он закрывается на ключ, и пользуются им исключительно свои, а потом его случайно обнаружили на черной лестнице за трубой – видать, положили, чтобы отлежался. В другой раз коньяк дорогой вытащили из коробки, а сама коробка осталась. Всем это уже надоело. И вот главный врач хочет выяснить, кто же ворует. Поставим одну скрытую камеру в коридоре. Потом на стуле в плановом отделе положим сумочку с деньгами – ну там рублей пятьдесят в кошельке, напихаем карточки магазинов, и вторая камера будет направлена на нее из настенных часов. В тюрьму с такими доказательствами, конечно, не посадишь, но убрать вора с работы можно будет запросто.

Вся операция и заняла-то всего лишь два дня. Нужная запись вскоре была получена.

– И знаешь, кто оказался вором? Не поверишь! Все там просто обалдели! – ликовал Корабельников.

– Позволь, я угадаю. Ночной охранник? – поднял руку, как в школе, Кот.

– Не угадал… Там и еще кое-что записалось. Офигеть… Это я им не показывал.

Поскольку Корабельников вместо двух камер поставил целых шесть, результаты этого расследования оказались довольно любопытными и даже веселыми. Главного врача в тот день не было, утром пришел начмед, запер кабинет изнутри. Секретарша, кстати, женщина замужняя, тут же сделала ему минет, потом они вместе попили кофе, чему-то смеялись. Водитель примерно в то же самое время трахнул в подсобке бухгалтершу и, судя по некоторым деталям, явно не в первый раз. Люди в этой больнице жили активной половой жизнью, не теряли зря время и на работе. А у начмеда во время оргазма сформировалось такое выражение лица, что все трое сыщиков смеялись до икоты. Кот даже свалился на пол и дрыгал ногами.