Текст книги "Закон эволюции - роман завершен (СИ)"
Автор книги: Владимир Пекальчук
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Но за эти тысячи лет они никак не проявили свою враждебность. Времени у них было полно, не правда ли? – возразил астронавт.
– Нет, неправда! Капитан, а вам не приходило в голову, что телепортация – единственная возможная технология мгновенного путешествия?
Маркус потер подбородок.
– И что, если так?
– А то! Что противник, желающий колонизировать нашу планету, попутно истребив нас, будет лететь на скорости, близкой к скорости света. Его субъективное время практически остановится, для него все равно перелет будет мгновенный. Но зато не будет риска на миллиарды лет пропасть в темпоральной девиации. Примерно пятнадцать тысяч лет назад тут побывали разведчики. Нашли планету, полетели докладывать. Затем враг собрал флот и вылетел к нам. Если, предположим, до его родной планеты пятнадцать тысяч световых лет – пятнадцать туда, пятнадцать обратно – то у нас еще есть сто или сто пятьдесят веков в запасе. Но если только десять – увы, они могут нагрянуть через сто лет или даже завтра. А закон эволюции неумолим: выживает сильнейший. Мы должны использовать все отпущенное нам время с наибольшей пользой, чтобы, когда "они" прилетят, не оказаться слабейшими. Вы тут разглагольствуете о счастье, а я пытаюсь спасти наш вид от судьбы динозавров.
– Вы уверены, что они непременно летят? Что они непременно враги?
– Не уверен. Но надейся на лучшее, готовься к худшему. Хочешь мира – готовься к войне. И даже если именно эти визитеры про нас давно забыли, если они не враждебны – ну, мы уже точно знаем, что не одни во вселенной. А раз так – кроме "этих" наверняка есть и другие. И те, другие, тоже могут нагрянуть в любой момент. Я вам скажу прямо. Лет за сто двадцать до сегодняшнего дня тогдашний правитель взял курс на смягчение. Но потом нашли артефакты, и стало понятно, что у нас нет возможности расслабиться и радоваться жизни. Мы под угрозой. Будущее нашего рода под угрозой. Все правители с того момента следуют простой политике: эволюция и развитие на первом месте. А гуманизм и прочее – только если не во вред главной задаче. Вы говорили, вам жалко тех несчастных, что родились слабыми? Мне, Хорсту Виттману, тоже жалко. Но как правитель всего человечества, я не вправе идти на поводу своих эмоций. Я хочу, чтобы мои потомки, встретившись с внеземной формой разумной жизни, говорили с ними как равные с равными, как сильные с сильными. Мы не должны проиграть эту гонку.
Маркус криво усмехнулся:
– Только и слышу, правитель человечества да правитель человечества. Доминион вроде бы – восемьсот миллионов из нескольких миллиардов, нет? Ах да, у вас же самое крутое оружие, вы всех из космоса разбомбить можете. Согласен, вы главный. И не для протокола замечу, что с преступностью вы разобрались, а с тщеславием – нет.
Если этот выпад и достиг цели, то Виттман никак этого не показал.
– Дело не в оружии, ведь мы не завоевываем никого. Дело в той же эволюции. В качестве этих восьмисот миллионов. Тесты на коэффициент интеллекта, сложенные еще в ваше время так, чтобы средним показателем было сто баллов, сегодня среднестатистическим доминионцем проходятся со ста двадцатью баллами. В то время как средний уровень интеллекта в остальном мире – девяносто пять.
– Люди там поглупели, что ли?
– Люди не поглупели. Просто самые умные перебираются к нам. И не последнюю роль тут играет наша политика. Мы принимаем всех иммигрантов с показателями выше среднего, тем самым повышая наши собственные возможности и улучшая наш генофонд. Все умные и сильные стремятся перебраться к нам, ибо знают, что тут у них будет достойный уровень жизни и права. А там, само собой, остаются те, которые нам не подходят. Потому за границей средний уровень интеллекта падает, а у нас растет, по многим причинам, включая эту.
Маркус чуть склонил голову, взяв со стола чашку:
– Выходит, Доминион, как упырь, высасывает из окружающих территорий самых лучших людей...
– ...Тем самым обрекая остальные народы на упадок, бедствия, вырождение и вымирание, – продолжил за него Виттман, – да, все верно. Вам известно, как происходит эволюция отдельно взятого вида? Когда случается катаклизм, слабые погибают, выживают только альфа-особи. И весь вид получает параметры альфа-особей. Затем из них снова выделяются новые альфы. И когда случается еще что-то – опять же слабые гибнут, выживают только лучшие. Они занимают территории слабых, размножаются... Потом опять катаклизм. И так этот процесс продолжается, и с каждым циклом вид становится все лучше. Если прямо сейчас вымрут все люди за пределами Доминиона – средний уровень интеллекта человечества мгновенно вырастет со ста двух до ста двадцати. То есть, я не хочу, чтобы вы подумали, будто мы намерены истреблять тех, кто хуже нас, ни в коем случае. Но давайте будем реалистами. Человечество – вот оно, тут, в Доминионе. А за его пределами – в основном люди второго сорта. А некоторые уже скатились до уровня недолюдей...
Маркус сам не заметил, как чашка в его руке хрустнула, раздавленная, и разлетелась на осколки, расплескивая чай по столу.
– С меня хватит! – выпалил он, поднявшись во весь рост. – Господь свидетель, что этой нацисткой херней я уже сыт по горло!! Можете больше не трудиться, выискивая себе оправдания, выглядящие аргументами, для толпы это работает, но мне мозги полоскать – увольте!
Астронавт вышел из-за стола и стремительно двинулся к дверям. У самого выхода он обернулся и сказал, вложив в свои слова как можно больше желчи:
– Да, чуть не забыл: спасибо за обед!
***
Каспар догнал его во дворе.
– Вас подвезти обратно?
Маркус остановился и обернулся:
– Спасибо, но я уж сам как-нибудь.
Агент огорченно развел руками:
– Жаль, что так вышло. Насчет нацизма – это вы напрасно. Я, конечно, понимаю, что озвученная Первым точка зрения в чем-то совпадает с тем, что Гитлер пропагандировал, но факт в том, что одни люди рождаются одаренными и с отличным генным потенциалом, а другие – во всем обделенными и не способными произвести на свет полноценное потомство. Нравится нам это или не нравится, но природе неведомы понятия равенства и справедливости, она придумала жизнь, эволюцию – а в основе эволюции лежит механизм уничтожения слабых сильными. Выступая за равенство, вы отвергаете законы природы. С таким же успехом можете и гравитацию отвергнуть.
– Не согласен, – покачал головой астронавт. – Безусловно, Первый отлично разбирается, как работает эволюция, но забывает о том, что человек, однажды поняв что-то, всегда старается приспособить любое открытие под свои нужды. Эволюция работает так, как он описал, но только с неразумными животными. А мы люди. Лично я на эволюцию ценой человечности не согласен. Пришельцев Первый боится? Так это две крайности. Хоть мы проиграем гонку и будем уничтожены, хоть выиграем, заплатив за это человечностью – оба варианта одинаково ужасны. Оба – смерть человечества. Если ваши потомки, Янек, станут биороботами, лишенными доброты, сострадания, милосердия, всего того, что мы ценим в нас самих и окружающих – зачем им тогда жить дальше?
– Я как-то не задумывался о смысле жизни, – признался Каспар, – жизнь есть форма существования белковых тел, ага. Я и существую. По умолчанию. Живу, пока живется, и не размышляю о высоких материях.
– А вы задумайтесь. Если жизнь есть форма существования белковых тел – почему мы не остались просто протоплазмой? Протоплазма существует – а мы живем. Животные живут как животные. Мы же обладаем мозгом. Если мы используем наши умственные способности, чтобы как можно лучше уподобляться тем, у кого их нет... Ну подумайте, Янек! Существо, поднявшееся на одну ступеньку эволюции выше, использует свое превосходство лишь для того, чтобы походить на тех, кто находится ниже! Это прогресс разве?! Регресс как он есть. Дегенерация.
Каспар почесал затылок.
– Что-то есть в ваших словах. Но вы перфекционист, а я, видимо, и есть просто белковое тело, употребляющее свой мозг исключительно для того, чтобы наилучшим образом выполнить свою генетическую программу: хорошо устроиться, обеспечить себе выживание и оставить потомство, несущее мои гены.
– Не говорите так. Вы ведь занимаете высокую должность, являетесь важным человеком в системе, да и Первый, если не ошибаюсь, работает только с идейными людьми.
– Ну да, – подтвердил Каспар, – а где вы усматриваете противоречие? Да, я занимаю высокую должность: с этого я имею доходы и привилегии, позволяющие мне жить и содержать семью. Да, я идейный человек, но моя идейность приземленная, она заключается в моей вере, что именно это устройство общества для меня самое лучшее и что для моих детей оно тоже будет наилучшим вариантом. Потому я убежденный сторонник нового общества, но мое убеждение произрастает исключительно из утилитарных соображений. А вы... Знаете, я попытался посмотреть на мир вашими глазами. И даже думаю, что понял вас. Вы тоже идейный человек, но наша идейность разная. Вы верите в идеалы, которые кажутся вам высокими, и не желаете смотреть вниз, на грешную землю, при этом игнорируя даже собственные интересы. Что же до меня, то моя идейность – не от веры, а от понимания. Я знаю, что данная среда хороша для меня, и знаю, почему.
– Еще бы, – с сарказмом ответил Маркус, – при каком другом строе вы могли бы ездить на танке в гости к соседу?
Каспар ухмыльнулся:
– Вот это еще одна причина, почему наше общество лучше демократии. Вы говорите о равных правах – но демократия это на самом деле бесправие, потому что если ваши права равны правам других – значит, все бесправны. Моя дочь смотрит мультики про супергероев, так там один персонаж сказал замечательные слова: "Когда все вокруг "супер" – никто не супер".
Представьте себе, что мы в двадцать первом веке. Представьте себе, что я трахаю вашу жену. А вы – вы не имеете ни малейших прав что-то сделать. Совершенно беспомощны. Запереть дома жену? Нельзя, суд и тюрьма. Начистить мне рожу? Нельзя, суд и тюрьма. Только развестись можете. После чего ваша теперь уже бывшая жена будет жить у меня дома, при каждой встрече на улице со мной или с ней вас будет захлестывать чувство бессильной злобы и горечи, а все соседи будут за вашей спиной шептаться, какой вы неудачник, раз ваша жена ушла от вас к соседу напротив. А вот у нас все иначе. У нас вы можете бороться и попытаться доказать и соседу, и всему миру, что ваша жена – только ваша и ничья больше.
В этот момент на улице за воротами остановилось такси.
– Это я вам вызвал, – кивнул в сторону машины Каспар, – если что – обращайтесь. Мой номер знаете.
Маркус хмыкнул:
– А разве Первый еще не освободил вас от обязанности быть моей нянькой?
– Уже освободил. Но мой служебный долг – нести порядок и справедливость туда, где их, по моему мнению, не хватает, и следить, чтобы все было без сбоев. Работа такая.
Астронавт кивнул на прощание, прошел через дверь в воротах мимо почетного караула с флажками вместо штыков, сел в машину и назвал свой отель.
По пути он обдумал весь разговор. Безусловно, Виттман – не слепой фанатик, его идеология вполне рациональна и местами правильна, и Маркус поймал себя на мысли, что если бы он точно знал, что вот прямо сейчас к Земле летит на досветовой скорости колонизационный флот пришельцев-завоевателей, то сам стал бы фанатичным последователем идей нового общества. Да только вероятность этого крайне мала. И вообще все виды рано или поздно вымирают. Средний срок жизни отдельно взятого вида – пять миллионов лет. Одни вымирают очень быстро, другие, как крокодилы, живут уже десятки миллионов. Но итог в любом случае один. Даже если допустить, что человечество не вымрет, а будет жить миллионы и миллиарды лет – все равно вселенная рано или поздно перестанет расширяться после Большого Взрыва и вновь сожмется в то, из чего родилась, уничтожая все живое, чтобы в результате нового Большого Взрыва снова образовалась новая вселенная... А раз так – зачем куда-то к чему-то стремиться? Стоило бы просто жить, радоваться этой жизни и стараться не делать другим того, чего не желаешь себе.
Из задумчивости Маркуса вывел писк ПЦП. Он достал наладонник и увидел, что ему пришло сообщение из банка: пополнение счета. Три с половиной миллиарда.
Вовремя. Теперь, когда Маркус осознал неизбежность борьбы за реформы, деньги ему очень пригодятся, хотя он пока что не знает даже, с чего начать. Впрочем, начинать такое всегда надо с создания команды, и один единомышленник уже есть.
Астронавт принялся тыкать пальцем в экран, набирая номер Пайпер.
***
– И как прошел ваш обед? – полюбопытствовала девушка, когда они не спеша прогуливались в тенистом скверике с мороженым в руках.
– Обед – хорошо. Застольная беседа – плохо, но конструктивно: теперь я, по крайней мере, знаю, с кем и чем придется иметь дело, – и он вкратце пересказал ход полемики.
Пайпер доела свою порцию и бросила палочку в урну.
– Вы все еще собираетесь сместить Первого? Я же говорила, это безнадежно.
– Нет, не сместить. Замена одного лидера не имеет смысла, если не изменить идеологию. Сила Виттмана – в менталитете граждан. Если как-то изменить точку зрения людей – правление Виттмана пошатнется.
– Изменить менталитет? Маркус, вам жизни на это не хватит.
– Я знаю. Но иногда самый важный шаг – первый.
– И как вы собираетесь подойти к этому?
Астронавт пожал плечами:
– Да если б я знал. Я ведь летчик, а не реформатор и политик. Лично мне видится разумным вначале отыскать людей, которые хоть что-то пытаются сделать, и посмотреть, чем я смогу им помочь. Я уверен, что хоть какая-то оппозиция должна быть. Слабость системы я вижу в конкретных людях. Вы могли бы быть сторонницей режима, если б не печальное детство. Я мог бы быть сторонником его, если бы трое из восьми моих прапрадедов не погибли за идеалы свободы и равенства во второй мировой и если бы я сам не был воспитан на тех же самых идеалах. Наверняка есть и другие способные люди вроде нас с вами, которые в теории должны были бы быть за систему, но по личным причинам стали ее врагами. И я собираюсь как-то поискать своих идейных единомышленников.
– Думаю, что могу помочь вам в этом, – негромко сказала Пайпер.
– Даже так? – оживился Маркус.
– Угу. В городе действует ячейка так называемой "социальной самозащиты", или СС, и так уж вышло, что я знакома с ее организатором.
– И тут СС?! То Рейхсминистр, теперь СС? Да вы все сговорились, что ли?!!
Пайпер уставилась на Маркуса совершенно непонимающим взглядом:
– А в чем дело?
– Аббревиатура подразумевает, в переводе с немецкого, "звено прикрытия". Это нацистская организация, которая во времена второй мировой войны творила кошмарные антигуманные злодеяния.
– Ну что поделать? – виновато развела руками девушка, – вы же понимаете, что большинство людей, состоящих в "самозащите", никогда не слышало о такой организации, как и я. Совпадение.
– Мда... А поподробнее про эту "социальную самозащиту"?
– Неформальное объединение добровольцев. Как вы и говорили, сила людей в числе и командной работе. Смысл в том, что члены СС сообща защищаются от Вызовов всеми законными способами. Иногда это помогает.
– Например?
– Например, если вам бросили Вызов, то информация о том, что у агрессора есть уязвимая родственница, может очень вам помочь. Еще вариант – вы можете заключить пари на деньги с кем-то, кто сильнее вашего противника, что тот сможет отобрать у агрессора что-либо. Дом, машину и так далее. СС так защищаются. Сообща собирают деньги на пари, информацию... Обычно угроза сломать жизнь кому-то из родни агрессора вынуждает его отменять вызов, гораздо хуже, если находится кто-то крутой, не имеющий ахиллесовой пяты.
– И это законно? Странно, что подобную уязвимость не прикрыли.
– Платить за то, чтобы кто-то вызвал указанную цель, запрещено. Но человек, с которым я хочу вас познакомить, нашел лазейку: держать пари на что угодно – законно. Он смышленый парень, но недостаточно целеустремленный. Ему сильно недостает ваших качеств, прямо скажем, организатор так-сяк, но никакущий лидер. Если бы удалось сделать СС массовым явлением – это сильно пошатнуло бы позиции модели Вызовов. То есть, ничего нового в СС не изобрели, такие методы используются повсеместно, но – сильными против сильных. Массовое использование того же слабыми несколько изменило бы расклад.
– Что ж, с этого и начнем. Есть такая шутка у летчиков, что даже вопль "Меня подбили, я падаю!!" в отдельных ситуациях звучит как план.
***
Маркус и Пайпер встретились с лидером Самозащиты вечером того же дня в неприметной забегаловке, когда тот, компьютерный специалист, вернулся с работы. Звали его Тао Кавано, это был невысокий полный человек лет тридцати восьми, типично европейской или славянской внешности, в очках и лысый.
Кавано не спросил у Маркуса, с чего вдруг астронавт захотел примкнуть к организации, но сам исчерпывающе ответил на все вопросы. Маркуса главным образом интересовали успехи и планы на будущее, и дела тут обстояли весьма так себе, чтобы не сказать – из рук вон плохо.
– Видите ли, – сказал Кавано в ответ на вопрос о планах продвижения социальной самозащиты в массы, – есть несколько факторов, которые препятствуют какому бы то ни было дальнейшему прогрессу. Во-первых, неопределенность. Даже человек без высоких индексов может за всю жизнь не подвергнуться Вызову ни разу. Наше общество выполняет свои функции за счет денег, получаемых с членских взносов. Они невелики, но желающих платить взносы всю жизнь не так уж и много. Во-вторых, способы пассивной защиты. Вы можете просто не владеть чем-либо ценным, или владеть вещами, которые чуть-чуть хуже того, чем владеют люди вашего уровня. В этом случае шансы быть вызванным уменьшаются еще сильнее, и какие-то там общества вам уже ни к чему. Третий фактор – очень специфические характеристики членов Самозащиты. Это люди вроде меня: низкие физические индексы и средние или чуть выше средних – умственные. Именно мы наиболее уязвимы на вызовах, потому что основная масса граждан – примерно нашего уровня по уму, но сильнее. Я чуть умнее остальных, но такой вот расклад. Мы чаще других становимся жертвами. И, оцените иронию, именно мы чаще всего находим более эффективные методы защиты, нежели общество самозащиты, что в значительной мере срезает и без того не очень высокое число потенциальных членов. Итог печальный: о дальнейшем развитии не может быть и речи, некому этим заниматься. Я? Я и так нагружен. Общество изначально мною создано для дочки, она растет красивой, но со здоровьем не заладилось, да и воли к борьбе у нее нет. Готовая жертва. Проще говоря, я – почти то же самое, что владелец вещи, которая слишком хороша для него. Но слишком хорошую вещь можно продать, а мне от любви к дочери как избавиться? На нее засматриваются соседские парни, боюсь, она получит Вызов очень быстро после совершеннолетия, вот и должен я что-то делать. И тут есть другие, которые нуждаются в защите члена семьи, но их мало. Вы? Вы вообще уникум среди нас, с вашими-то индексами, и оказались тут не потому, что мы вам нужны, а потому что у нас общий враг. Пайпер? Ей система поломала детство, но насмешка в том, что подобные люди редки, а прямое следствие этого детства – как минимум хорошие гены отца и нередко – от матери тоже неплохие. Пайпер ненавидит систему, но большинство таких, как она принимает нашу данность как есть и вместо ненависти сами становятся частью системы, прокладывая себе путь наверх за счет своих индексов.
Так что на данный момент расклад уж какой есть. Нас мало, потенциальных рекрутов мало, людей, способных что-то делать, активно действовать и брать на себя ответственность – вообще кот наплакал. Среди нас нет военных, среди нас нет гениев, у нас нет лидера. И даже я – я плохо представляю себе, что еще можно сделать, чтобы стать сильнее, чем мы есть. Ну а хуже всего то, что общество состоит из пассивных людей. Они довольствуются тем, что платят взносы, как-то усиливать организацию им ни к чему, все думают только о себе.
Маркус анализировал услышанное. Кавано – малый неглупый, раз все это сумел придумать и организовать, но с первого взгляда видно, что человек он не особо энергичный.
– Сколько человек в Самозащите?
– На сегодняшний день четыреста шесть.
– А сколько Вызовов происходит в Авроре каждый день?
– От двух-трех до нескольких десятков. Как когда.
– Вы не пробовали находить людей, которым бросили Вызов? Говорить с ними? Это почти готовые кандидаты.
Кавано вздохнул:
– Они как раз бесполезны. Им Вызов уже брошен, а у нас правило, что финансовая помощь полагается лишь людям с годовым членством и больше. Сами понимаете, почему.
От Маркуса не укрылся испытующий взгляд собеседника: проверяет на сообразительность.
– Понимаю. Нет гарантии, что новичок, получив помощь, не свалит. Но дело в том, что среди получивших Вызов вы можете наткнуться на таких, как Пайпер.
– Увы. Из меня неважный психолог, неважный агитатор, и я и так работаю на пределе сил. На мне бухгалтерия и различные организационные вопросы. С информацией помогает Пайпер, за что тебе спасибо большое, – Кавано послал через стол полупоклон девушке и снова посмотрел на Маркуса: – и наконец, мистер Коптев, это вы солдат, это вы офицер, это вы идейная личность. А я – даже в душе не боец, просто обычный служащий мелкой фирмы и любящий отец, чья дочь слишком слаба, чтобы отстоять свою красоту. Я делаю то, что делаю, из страха за нее. Верчусь на пределе своих возможностей. Пайпер сказала, вы могли бы помочь нам стать сильнее. Я любую помощь приму с радостью, потому что на данный момент достиг потолка. Выше своей головы мне не прыгнуть.
Маркус подробно расспросил Кавано о том, как и от кого Самозащита уже оградила своих членов. Картина вырисовалась не аховая, но в то же время не безнадежная. Стандартная стратегия защиты базировалась на двух крепких парнях, которые за небольшие деньги угрожали Вызовом любому, кого указывал Кавано. Член общества, подвергшийся Вызову, предлагал агрессору отказаться от своих намерений, если тот соглашался – отказывались и крепыши. При этом, случись допрос с применением детектора лжи, оба крепыша спокойно отвечали, что человек, за которого они вступаются, их приятель, и денег он им не платил. Разумеется, нарушение могло бы вскрыться, если б был задан вопрос, не платил ли им кто-то другой, но пока что этого не случилось. Маркус, впрочем, отметил про себя, что надо бы выработать более надежную тактику, и желательно без нарушений.
На случай, если агрессор превосходил обоих крепышей в чем-либо, у Кавано тоже имелся ответ. В роли тяжелой артиллерии выступал бывший чемпион Доминиона по восточным единоборствам, постаревший, но с не утратившим силу ударом и острым умом, а главное – с правом вызывать на рукопашный поединок без правил. Если вызванный чемпионом не сможет одержать победу в первом этапе по своим правилам, то во втором его ждет не только поражение в Вызове, но и банальная взбучка. Порастратив в молодости свои богатства, экс-чемпион жил скромненько и от возможности заработать кругленькую сумму, чтобы недельки две-три пожить чуток красивее, как он привык в лучшие годы, отказаться просто не мог. Если агрессор не давал задний ход, с чемпионом совершенно легально заключали пари на то, сможет ли он отобрать у агрессора собственность, которую тот собирался отнять у члена СС, или что-то еще более ценное. Ход, на самом деле, был сильным, потому что агрессор, даже победив свою жертву, все равно непременно лишился бы трофея и оказался в проигрыше: деньги, потраченные на сбор за свой Вызов, ему бы никто не вернул, как и расходы на лечение после драки с опытным бойцом.
Кавано не брезговал никакими методами. Имея неплохую "разведку" в лице журналистки Пайпер и нескольких знакомых в полиции и среди мелких служащих, он частенько умудрялся находить слабые места противников, будь то агорафобия, неумение пользоваться второстепенной рукой или уязвимый родственник, и использовать это. Статистическая эффективность "Социальной Самозащиты" говорила сама за себя: за два года существования членам общества было брошено тридцать шесть Вызовов, из которых двадцать один был отозван, так сказать, без боя. В семи случаях состязание закончилось победой жертвы благодаря информации, добытой агентурой Кавано. В двух случаях агрессор побеждал жертву, а старый чемпион побеждал его дочь или племянницу. После чего агрессору приходилось идти на попятный, отказываясь от победы над членом СС и выплачивая отступные чемпиону, которому еще и общество приплачивало.
В шести случаях общество не сумело защитить своих членов, несмотря на предпринятые меры, и это каждый раз приводило к потере нескольких людей, разуверившихся в целесообразности такого способа самообороны.
– Увы, мы не в состоянии противостоять агрессорам со слишком высокими индексами или таким, у кого нет слабостей, – прокомментировал это Кавано, – наши методы хороши, только если разница в силах не слишком велика. Более действенных мер у нас пока нет. Безусловно, будь у нас больше людей, больше взносов и больше денег – можно было бы еще что-то придумывать, но...
Маркус хмыкнул:
– Больше членов – больше вызовов – больше расходов. Вы с самого начала выбрали неправильную стратегию.
– Как это?
– Если в драке вы только защищаетесь – будете биты. Победить можно лишь при условии, что после успешно отраженного удара вы бьете в ответ. Контратакуете. Иначе, как ни защищайся, будете пропускать удары. Сейчас вы отражаете пять ударов из шести.
– Резонно, но... Как контратаковать? Вызов мы проигрываем или выигрываем, но следующий все равно приходит от совершенно другого человека...
– Надо сделать так, чтобы членов СС боялись вызывать. Например...– Маркус чуть – задумался и сказал: – давайте предположим, что человек, который отобрал у кого-то из вас дом, то есть улучшив свои жилищные условия вдвое, получит пять вызовов. У него отбирают выигранный дом, тем самым возвращая его к исходному положению. Затем еще раз отбирают дом, взамен отдав вдвое хуже. Затем у него отбирают машину, дачу, еще что-то... Согласитесь, что это будет очень болезненно.
– Согласен, – кивнул Кавано, – такое на всю жизнь запомнится.
– Вот. А потом случай надо предать огласке. Чтобы все знали, что такое случится с каждым, кто покусится на одного из нас. Журналистка у нас есть, да, Пайпер?
Пайпер улыбнулась:
– Это запросто. Но проблема в том, что подобные меры обойдутся очень уж дорого. Надо нанять пять крутых парней, надо оплатить им издержки на пять Вызовов... Конечно, если провернуть это как пари – при проигрыше нашего бойца мы ничего не теряем, но в случае победы придется раскошелиться, потому что в стоимость пари будут включены и расходы, и гонорар за победу.
– Вот-вот, – вздохнул Кавано, – таких денег при наших небольших сборах мы не наскребем, увеличивать членские взносы некуда...
– Еще вариант. Давать членство в обществе людям с высокими индексами бесплатно в обмен на их помощь. Это будет дешевле. А общество им сможет предоставить, к примеру, разведданные о их собственных противниках.
– Дельная мысль, – хором согласились Кавано и Пайпер, и Кавано добавил: – но тут опять же дело упирается в вербовку.
– Я ведь буквально на лету подал две хорошие идеи, верно? Все проблемы решаемы, это вопрос усилий, размышлений и времени. Вот прямо сейчас общество состоит из одного организатора и четырех сотен пассивных членов. Надо расширять штат управленцев. Надо строить реальную организацию, которая что-то сможет и заставит считаться с собой.
–Хм... Титаническая задача, даже не знаю, с какой стороны за нее взяться...
Маркус ухмыльнулся:
– Зато я знаю. И возьмусь.
***
Самую большую проблему в организации подпольного движения Маркус усмотрел в тотальном господстве инфосети. Деньги – только электронные. Анонимная передача денег невозможна, анонимная покупка чего бы то ни было, требующего регистрацию, невозможна. С телефонными звонками дело обстояло получше: функционал ПЦП позволял звонить с него не-владельцу, так что Маркусу надо всего-навсего разжиться чужим ПЦП, чей владелец умер, но все еще считается живым и не в розыске. Легко сказать. Вариант попроще подсказал ему давешний полицейский: взломанный прибор, с которого можно будет звонить. Еще его надо будет подкрутить, чтобы сигнатурный сенсор не выдал. Опять же, проще сказать, чем сделать, но тут Маркус рассчитывал справиться своими силами. В электронике он немного разбирается, если надо – подучит. Или найдет спеца, который сможет это сделать.
Самое простое астронавт сделал в тот же вечер: купил паяльник и тумблер, разобрал свой ПЦП и впаял переключатель рядом с батарейкой. Так гораздо удобнее обесточивать прибор, чем вынимать блок питания. А обесточенный прибор уже просто не сможет выдавать местонахождение хозяина или подслушивать его разговоры: Маркус прекрасно понимал, что раз такой возможностью обладали спецслужбы двадцать первого века, то в двадцать пятом тем более.
Для вида он озаботился покупкой собственной квартиры в центре города, попутно придумав схему неконтролируемой передачи денег: деньги электронные, а товары-то реальные. "А" платит деньги "Б", тот передает товар "В", "В" продает товар кому-то еще и получает на свой ПЦП деньги, пришедшие не от "А". Просто, эффективно, правда, с незначительными потерями, но тут уж ничего не поделать. Или еще проще: купить товар, передать его другому лицу, которое товар продаст и получит деньги. Имея доверенное лицо, таким образом можно заполучить даже конспиративную квартиру, главное, чтобы никто не знал о знакомстве Маркуса с этим человеком.
Разумеется, пока что Маркус не планировал никакой незаконной деятельности, но просчитать наперед все варианты лишним не будет.
В качестве основного плана он рассматривал общество социальной самозащиты. Если удастся распространить идею среди широких масс и разработать действенные механизмы реакции на Вызов... Безусловно, необходимым условием успеха является не только провал агрессии, вызывающий должен непременно остаться в сильном проигрыше. Если станет известно, что Вызов члена общества всегда чреват большими потерями денег, имущества или здоровья, вызывать перестанут. В общество пойдут новые люди, а агрессоры будут вынуждены искать себе жертв, не состоящих в СС. Как итог – снижение вероятности агрессии против члена общества за счет увеличения вероятности для всех остальных. Что, опять же, вызовет увеличенный приток новых людей, увеличит риск для не-членов... Лавинообразный эффект. В итоге все люди с недостаточно высокими индексами окажутся в обществе, "хищникам" станет гораздо труднее находить жертву и добиваться успеха. Что последует за этим – предсказать трудно. Ясно одно: Первому не понравится, что в его гладко работающую системы вставят палку. Пользуясь своей властью, он начнет принимать новые законы, вплоть до запрета СС, что вызовет массовое недовольство миллионов людей, которые уже считали себя в безопасности. Общество СС как способ объединить слабое большинство, создать силу, против которой сильное меньшинство не сможет выстоять – это и есть очевидный способ изменить социальный строй Доминиона в сторону демократии и равенства... Не самый простой способ, чтобы не сказать чрезвычайно трудный, но зато теоретически возможный.