Текст книги "Закон эволюции - роман завершен (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Дома он просмотрел информацию на своем компьютере, предварительно вынув из него кабель информационной сети. На всякий случай, так сказать.

На карте содержалась информация о ста с лишним тысячах Вызовов, произошедших за три года на территории нескольких центральных округов, которые раньше были Францией, Испанией, Германией. Имена, даты, результаты. Маркус отфильтровал для начала Вызовы, брошенные женщинам в Авроре и закончившиеся победой агрессора. Таких набралось тысячи две – непочатый край работы.

Если светлый мир будущего – каменные джунгли, где правят сильнейшие... Что ж. Тогда хищнику, охотящемуся на хищников, там самое место.

***

Первую жертву Маркус выбрал по принципу простоты, ею стал менеджер строительной фирмы, рослый, крепкий и чертовски умный, отметившийся тремя Вызовами за последний год и победивший во всех трех. Отличный кандидат с моральной точки зрения и очень удобный в плане известности: в сети нашлось немало информации на него, в том числе о семейном положении. Женат семь лет, жена одна, счастлив в браке. Стало быть, три жертвы его Вызовов были просто развлечением.

Два дня Маркус присматривался к жертве, подстерег у дома, сидя в кафешке напротив, и узнал марку автомобиля. На сайте фирмы нашел расписание менеджера, позвонил с уличного таксофона – бесплатные, кстати, вот бы мораль такими темпами улучшалась, как уровень жизни этого гребаного светлого будущего! – и выяснил, что из-за большой нагрузки фирма не сможет принять заказ на постройку дачи. Значит, жертва возвращается домой стабильно поздно.

Вечером третьего дня, когда над городом уже повисли сумерки, он сидел на лавочке напротив парковки, в неприметном пиджачке, бейсболке и с офисного вида портфелем. Черный электромобиль жертвы бесшумно выкатил из-за поворота. Пора.

Маркус поднялся и медленной походкой усталого человека двинулся в сторону дома, в котором жил менеджер. У края тротуара остановился, пропуская машину, перешел на другую сторону и направился к арке, ведущей во внутренний двор комплекса из нескольких многоквартирных домов. Позади хлопнула дверца, пикнула сигнализация, послышались бодрые шаги.

Астронавт несколько раз глубоко вздохнул, входя под арку. Менеджер нагнал его и обогнал, и тогда Маркус, держа в руке носовой платок, вынул из портфеля приготовленную бутылку. Три быстрых шага вдогонку и замах, отозвавшийся сильной болью в груди.

Бутылка из-под пива раскололась с негромким звоном, менеджер, получив удар по затылку, качнулся в сторону, упал, попутно приложившись головой о стену, и замер. Маркус бросил рядом с ним бутылочное горлышко, сложил носовой платок и сунул в карман, а затем быстро зашагал прочь, держась в тени многоэтажки. Из окна все равно никто его не запомнит, но ни к чему на глаза кому-то попадаться.

Вот теперь уже Рубикон перейден, мосты сожжены. Маркус с сожалением подумал, что стал тем, кого ненавидел сильнее всего – террористом. Что ж, терроризм – последнее средство тех, у кого недостаточно сил для открытой борьбы. Будучи гражданином сверхдержавы, он ненавидел террористов, но теперь сам в меньшинстве. Одинокий враг системы может уповать только на одно по-настоящему эффективное оружие – террор. Страх, оружие слабых, не так разрушителен, как бомбы, которых у Маркуса нет, и не так смертоносен, как зарин. Но именно террор способен обеспечить результат, недоступный другим методам борьбы, с минимальными жертвами.

По дороге домой астронавт, проходя через парк, достал целлофановый пакетик с картой памяти и спрятал его на берегу пруда под малозаметным камнем. Еще двоих кандидатов в очереди на воздаяние и данные по ним он запомнил наизусть, от улики против себя избавился.

Мрачно улыбаясь, новоявленный Джек Сокрушитель шел домой, чтобы приготовиться к дальнейшей борьбе.

***

Он продолжал курировать процесс развития общества социальной самозащиты днем, попутно изучая город, а вечерами составлял тщательные планы охоты. О судьбе своей первой жертвы Маркус не узнал: в новостях никаких подобных инцидентов не упоминалось. Повод для размышлений: действительно ли преступности так мало, или о ней просто молчат?

Кавано случай с Пайпер только подстегнул, и уже на второй день он действительно нашел крепкого парня по имени Мобуту, который в будущем вполне мог бы стать звездой спортивных единоборств, если бы не крайне обременительное семейное положение. Был он черным и в Доминион попал лишь два года как, вместе со своими родителями, собственной семьей и семьей брата, которого прямо на границе застрелили в спину свои же пограничники. Первый не лгал: за пределами цивилизованного мира и вправду стреляют в тех, кто пытается перебраться жить в Доминион.

Мобуту, обладая отличными физическими и неплохими умственными показателями, стал "тягачом", благодаря которому пропустили не только его, но и обе семьи, тоже, к слову, с хорошими показателями, и престарелых родителей, правда, пенсии и содержание назначили минимальные, можно сказать, обрекающие на питание в бесплатных столовых. Теперь Мобуту вкалывал на двух работах, преисполненный решимости поднять на ноги детей, своих и брата, и дать им образование, и еще умудрялся подрабатывать в боксерском и кикбоксерском клубах, за деньги спаррингуя с очень неслабыми бойцами и иногда наказывая их, это при том, что он приходил на спарринги уже уставшим на работе.

Маркус встретился с Мобуту лично и составил о нем собственное мнение: парень неглупый, честный и бесхитростный, чрезвычайно целеустремленный и стойкий. Если дать ему возможность работать только на одной работе, то вполне возможно, что довольно скоро он крепко потрясет нынешний спортивный олимп, занимая на нем свое место. Что и говорить, с перспективой защищать людей от Вызовов за неплохие деньги Мобуту согласился сразу.

В ОСС дела тоже стабильно шли в гору, пришли не только новые люди, но и некоторые бывшие члены вернулись, узнав, что общество, найдя сильных союзников, вышло на качественно новый уровень защиты. Маркус, анализируя прогресс, пришел к выводу, что скоро ОСС вполне сможет обойтись и без него. Главный свой вклад он сделал, когда помог обществу преодолеть трудный, но знаковый барьер на пути вперед и вверх, теперь организация, использовав его помощь в полной мере, начала набирать разгон. Вот и отлично, значит, Маркус может перенести основные усилия на другой фронт борьбы.

Второй его жертвой стал двадцатилетний парень, за без малого три года со дня своего совершеннолетия сделавший девять вызовов, то есть по три максимально возможных в год, и победивший шесть раз. Сын богатых родителей, физически крепкий, умный, но некрасивый, так он мстил девушкам, отвергнувшим его ухаживания. Деньги для него не значили ничего, выигрывал он в большинстве случаев легко и дольше, чем на две-три недели, власть над своими жертвами не сохранял. Идеальная мишень.

Маркус подстерег его в ночном клубе после четырех дней выслеживания, прошел за ним в туалет и уложил тем же методом, бутылкой из-под пива. Падая, жертва ударилась головой о край писсуара, после такого выжить проблематично. И поделом, собаке собачья смерть.

Затем астронавт ненадолго затаился, опасаясь визита полицейских, но его не последовало. Средства массовой информации по-прежнему хранили молчание. Что ж, как говорил один небезызвестный в двадцать первом веке террорист, "лучше убить слишком много, чем слишком мало". Правда, Маркуса устраивают оба варианта: даже убив и покалечив слишком мало, он все равно избавляет общество от нескольких двуногих хищников.

Как бы там ни было, торопиться пока некуда и незачем. Рано или поздно кто-то обратит внимание на расправы, совершающиеся с одним и тем же почерком, копнет в прошлое, составит общую картину и забьет тревогу: "Караул, кто-то покушается на основы нашего цивилизованного общества!". Ну а Маркусу только эта шумиха и нужна. Двуногие хищники должны бояться, потому что в рамках приличия человека держат лишь две силы: воспитание и страх. Воспитывать тех, кто вырос с осознанием своего превосходства и не брезгует этим воспользоваться в самых гнусных целях, уже поздно.

Что ж, пока можно немного притормозить, подготовиться к дальнейшей охоте, подыскать удобную и подходящую с моральной точки зрения цель.

На девятый день с того момента, как Маркус победил в Вызове, позвонил Кавано и сообщил, что нашелся еще один самоуверенный козел, покусившийся на собственность одного из членов ОСС. Из-за этого Кавано не смог выставить Мобуту на защиту жертвы, на машине не женишься, потому предпринял контратаку: по его указанию новоявленный боец ОСС вызвал младшую сестру агрессора, и когда тот отозвал свой Вызов, Мобуту от своего не отказался и победил.

– Чего?! – чуть ли не подпрыгнул Маркус, и это движение отозвалось болью в груди, – Кавано, это неприемлемо! Мы сами превращаемся в тех, с кем боремся!!

– Ни в коем случае, – возразил тот, – я сам, как отец потенциальной жертвы, не приемлю подобного. Мобуту выиграл, но пока своим правом не воспользовался. Агрессору придется уплатить выкуп, Мобуту откажется от своего права. Вернет мне шесть тысяч, которые я одолжил ему на расходы, и сам окажется в прибыли, и тогда сможет уже бросить вторую работу. И все тип-топ.

– Не отозвать наш вызов, когда агрессор свой отозвал... Как-то оно совсем не хорошо.

– Некрасиво, согласен, но я следую вашему же учению. Агрессор не должен остаться безнаказанным. Плюс один эпизод в нашу копилку случаев наказания вызывающих. И чем больше накопим – тем больше с нами будут считаться.

Маркус согласился, а сам внезапно подумал, что ему, который бьет людей бутылкой сзади по затылку, не по чину возмущаться о некрасивых поступках. С волками жить – по-волчьи выть.

***

Третья охота таила в себе определенный риск. Дичь – Иштван Загреба, молодой отставной военный, который ездит на чужой машине, живет в чужом доме с чужой женой, притом уже со второй. Наводя дополнительные справки, Маркус выяснил, что первая его жена, девчонка двадцати двух лет от роду, на четвертый день замужества приняла лошадиную дозу снотворного, предпочтя небытие невольному браку. Загребу ее трагическая судьба ничему не научила, не образумила. Ублюдок так и не понял, что в случившемся только его вина, и уже неделю спустя отнял жену у своего соседа.

Днем Загреба работал в тренажерном зале, к слову, на фото он выглядел так, словно вообще живет там. Вечерами регулярно, пять дней в неделю, бегает в парке, не иначе, готовится к дальнейшим Вызовам против супружеских пар. В любом случае, тут уж надо быть наготове и все сделать четко, потому что Маркус еще в корсаже, резкие движения отдают в груди не такой сильной, как раньше, но ощутимой болью, а противник в отличной форме и сведущ в рукопашной драке. Права на ошибку нет.

Ситуация усугублялась обстоятельствами предстоящей охоты. Самый удобный способ разобраться с Загребой – подловить его вечером в парке, но это значит, что придется бить сзади бегущего человека, то есть – бить вдогонку. Удар вдогонку может оказаться слабым, да и промахнуться – легче легкого. Потому Маркус решил, что будет идти навстречу, рассчитав так, чтобы на очередном кругу Загреба встретился с ним сразу после мостика, где дорожка поворачивает, и с двух сторон – густой высокий кустарник. А затем при встрече Маркус разыграет спектакль "два очень вежливых человека пытаются уступить друг другу дорогу", и Загребе просто придется остановиться. Правда, встреча лицом к лицу может быть чревата последствиями, если жертва выживет, но на этот случай Маркус оденет темные очки, бейсболку надвинет так, чтобы козырек частично скрывал лицо, и будет держать у уха свой ПЦП, опять же мешая разглядеть себя в деталях. Еще одна проблема – отпечатки пальцев. Держать предварительно вытертую бутылку в носовом платке не выйдет, подозрительно. На помощь пришел хозяйственный клей для бумаги, которым Маркус покрыл подушечки пальцев правой руки.

В полдевятого вечера состоялся визуальный контакт с целью: Загреба остался верен своим привычкам. Маркус прикинул его скорость и двинулся вокруг пруда по часовой стрелке, навстречу жертве. Тот, наматывая последний или предпоследний круг, устремился в ловушку.

Не доходя до поворота, астронавт оглянулся, убедившись, что позади него нет никого, кто мог бы увидеть расправу, и зашел на затененный кустами участок дорожки. Здесь вылил из предварительно купленной бутылки пиво, выждал секунд тридцать, пока не услыхал шаги и дыхание Загребы, и вышел ему навстречу, левой рукой держа у головы свой ПЦП, а в правой – бутылку из-под пива так, чтобы бегущему навстречу не было видно, что тара пуста.

Впереди – ни души, отлично. Маркус шел прямо навстречу бегуну, когда Загреба изменил траекторию, чтобы обогнуть его, шагнул в ту же сторону. Возникла короткая заминка, затем Маркус пропустил почти остановившуюся жертву, отойдя в сторону.

– Глаза разуй, – буркнул Загреба, не заметив, что прохожий, так и не отняв ПЦП от лица, в правой руке уже перехватил бутылку для удара.

Маркус ударил быстро и точно, вложив в удар всю силу и сжав зубы от боли в ребрах. Бегун сделал неверный шаг и кувыркнулся с асфальта в траву. Готов, вроде бы. Бросил горлышко бутылки рядом и стремительно пошел прочь, свернув на первом же перекрестке в сторону.

***

На следующий день произошло сразу несколько примечательных событий. Утром позвонил Кавано и сообщил, что с ним связался человек из Барселоны, собирающийся основать в своем городе организацию, аналогичную ОСС, и хотел бы перенять передовой опыт. Маркус и Кавано назначили встречу вечером, сразу после того, как основатель ОСС освободится после работы.

Ближе к обеду Маркус, пообедав яичницей с беконом и томатами собственного приготовления, включил телевизор и практически сразу попал на экстренные новости: оказывается, в городе с некоторых пор начал действовать серийный убийца. Симпатичная журналистка, глядя в камеру, поведала зрителям о том, что по столице шатается психопат, бьющий людей по голове пивными бутылками. Затем шли попытки получить комментарии у различных полицейских должностных лиц, но согласился сказать пару слов на камеру только полицейский психолог.

– По всей видимости, мы имеем дело с шизофреником. На какой почве он свихнулся – узнаем, когда поймаем. Мой личный прогноз – вероятно, физически слабый или ущербный человек, либо недавно проигравший Вызов, либо просто самоутверждающийся таким вот образом.

– Как вы считаете, долго ли полиция будет ловить этого серийного убийцу?

– Ну, строго говоря, это не убийца... с психиатрической точки зрения. Видите ли, в его действиях не просматривается попытка убийства сама по себе. Почерк один и тот же, преступник бьет жертву один раз и уходит, не добивая. Из трех жертв смертельный удар получил только третий пострадавший.

– А мне говорили, что умерло двое...

– Вторая жертва получила черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью, уже в падении. Ударился о край унитаза в туалете клуба. Собственно, выбор оружия – пивные бутылки – указывает на то, что преступник, вероятно, совершает свои злодеяния под влиянием алкоголя.

– Кретин, – пробормотал Маркус.

На самом деле, выбор бутылки объяснялся совсем другими причинами. В обществе, где любая передача денег фиксируется банком, нельзя купить бейсбольную биту, монтировку или молоток, не оставив следов. Опять же, если забить жертву битой – копы в магазинах будут наводить справки, кто покупал. И даже если в базе данных фиксируется лишь передача денег, но не указывается, за что они уплачены – это все равно хвост.

Бутылка из-под пива – идеальный выбор. Одноразовое оружие, которое не надо хранить. Которое можно покупать каждый раз новое, не вызывая подозрений. Ту же биту либо храни (вместе с микрочастицами кожи жертвы, что уже улика) либо каждый раз новую покупай. Сколько бит купит Маркус прежде, чем продавцы наведут на его след полицию? Да биту еще надо носить скрытно, а дело к лету идет. То ли дело бутылка: стоит мало, ежедневно продается в колоссальных количествах – отследить покупки невозможно. Сама покупка не вызывает подозрений. Открытое ношение бутылки не вызывает подозрений. И даже если полицейский спросит, зачем в руке пустая бутылка – железный ответ "несу к ближайшей урне, не на тротуар же бросить".

Маркус выключил телевизор. Итак, самая первая мишень выжила. Если то, что сказал в прямом эфире психолог, не попытка ввести разыскиваемого в заблуждение, то сейчас полиция идет по неверному пути, полагая, что дело в психопате...

Черт возьми. Может, так оно и есть.

Астронавт подошел к зеркалу в ванной и внимательно посмотрел себе в глаза. Нормален ли он? Охотиться на людей с бутылкой – это нормально? Нет. Но с другой стороны – норма определяется большинством, и потому Маркус Коптев изначально стал ненормальным, вернувшись из полета не в родную страну, а в каменные джунгли, где правит только сила. Но ненормальный – еще не значит псих. Он точно знает, что делает, и точно знает, зачем.

Вечером он встретился с Кавано и приезжим, этническим болгарином по имени Стоян Стоянов, в кафе в центре города. Забавно, болгарин из Барселоны. Хотя в Авроре, где живет по меньшей мере двадцать крупных этнических групп, этому удивляться было бы странно.

После вступительной беседы и расспросов, как Маркусу живется в двадцать пятом веке, Стоянов достаточно подробно изложил свои планы по начальной организации всего проекта. Он уже располагал тремя десятками желающих, завербованных среди друзей и знакомых, но плохо представлял себе, как устроить дальнейшее продвижение.

– А вы кто по профессии? – полюбопытствовал Маркус.

– До недавнего времени работал менеджером среднего звена. Административная должность.

– А почему прекратили?

– Главным образом потому, что осознал дальнейшую бесперспективность. Не так давно в филиале, где я работал, случился завал, исполнительный директор заболел, его заместитель уволился за три дня до этого, вакансия второго зама пустовала неделю к этому времени, и на должностях руководителей отделов работали люди на испытательном сроке, новички. Волей случая на некоторое время я оказался исполняющим обязанности директора. Я и раньше был на хорошем счету, со своей работой справлялся отлично, меня на время аврала сделали главным. И я справился. За две недели наладил нормальную работу всего филиала, наша продуктивность выросла еще выше, чем была при директоре и полном штате заместителей. Местами допустил ошибки по неопытности, но все равно, это как если терпящий бедствие самолет внезапно прилетает быстрее остальных. Совет директоров был очень доволен, мне дали премию, подняли зарплату, повысили до первого заместителя при новом директоре и напророчили отличную карьеру.

– И в чем беда?

Стоянов поболтал в чашке кофе и вздохнул.

– В том, – сказал он, – что я, по большому счету, посредственность. У меня индексы – пять и пять. Управленческий талант – мое единственное достоинство, но, внезапно получив прибавку, я осознал, что мне не на что ее потратить. Я – обычный человек с обычным достатком, живу в обычной квартире, езжу на обычной машине, и дача моя – тоже обычная. Моя девушка – обычная. Я мог бы, при новой зарплате, позволить себе машину получше, дачу поближе к океану... Но вы же понимаете, что радоваться долго мне не дадут? Отберут и все дела. В системе Вызовов не предусмотрены соревнования по управленческому делу, других достоинств у меня нет. Так что мне, спускать деньги на дорогих шлюх и шикарные рестораны?!

– Многие так и делают, – заметил Кавано.

– Многие – но не я. Это происшествие открыло мне глаза. Я понял, сколько могу сделать, эффективно управляя большими командами людей. На мне висело очень многое: я выполнял функции, которыми в штатной ситуации занимались директор и два зама. Еще и работу своего отдела продолжал курировать. И отлично, черт побери, справлялся. Я приносил компании и, как следствие, стране столько пользы, сколько не всякий человек с семерками-восьмерками способен. Так почему я не вправе жить, как человек с семерками? Почему, имея деньги на новый "Ультралайт-хэтчбек" повышенной комфортности на электрическом ходу, я должен ограничиваться мечтами о нем?! Почему не могу жить в загородном доме, а вынужден ютиться на пятом этаже коробки в трехкомнатной квартире?

– Логично.

– Вот и я так думаю. Тут мне знакомая подкинула идейку, мол, перебирайся в столицу, там есть общество социальной самозащиты. Но я люблю Барселону. Почему я не могу организовать такое же предприятие у себя дома? Вполне могу, у меня талант к управленчеству. Другой вопрос, что я не знаю многих нюансов, профиль все же не мой, сами понимаете. Затем и приехал – перенимать опыт.

– Вы планируете вернуться к работе, когда будете иметь надежную защиту?

Стоянов покачал головой:

– Нет, я планирую защиту сделать своей работой. На первое время я отложил денег, по мере того, как эффективность защиты и количество членов будет расти, а количество Вызовов – уменьшаться, появятся свободные средства. Проще говоря, будет возможность платить зарплату административному аппарату и прочим сотрудникам.

Кавано забарабанил пальцами по столу.

– Что ж. Для нас, честно говоря, несколько неожиданно учить кого-то. Мы с Маркусом попытаемся как-то систематизировать наш опыт... Думаю, завтра созвонимся и договоримся о следующей встрече.

Попрощавшись с болгарином, Маркус и Кавано расплатились и покинули кафе, и на улице Кавано сказал:

– Что мне не нравится в нем – так это желание сделать бизнес на всем этом. Мы вот ради идеи стараемся, а он...

Астронавт пожал плечами:

– Как по мне, это хорошо. Каждым делом должен заниматься профессионал. Завтра ваша дочь найдет себе сильного мужа с преференциями и бонусами, моя ненависть выжжет мне душу дотла и угаснет... И все. Дело заглохнет, потому что станет уже ненужным для нас. А идея компании, занимающейся защитой... Это новый уровень. Когда я думаю о корпорации, которую возглавляют сильные, защищающие слабых... это реальный шаг к светлому будущему.

– Да я вот не сказал бы. Снова та же картина, сильные, живущие за счет слабых.

– Не согласен. В подобном случае вы платите взносы – стольник в месяц – и живете спокойно. Конечно, может статься, за много лет набежит сумма, равная, скажем, дому или квартире – но даже в этом случае одна и та же финансовая потеря растягивается на годы, а не происходит мгновенно. При этом вам не надо каждый день опасаться вызова. Ну а если Вызов получит ваша дочь – тут разговоры о деньгах вообще неуместны.

И кстати, заметьте еще вот что. В нынешнем положении на вас может покуситься любой из сильных. Которых, предположим, пятьдесят на тысячу. В случае с корпорацией десять сильных будут защищать слабых от остальных сорока. То есть, количество паразитов, которым вы платите, уменьшается с пятидесяти до десяти. Не сильные обирают слабых, а сильные воюют с сильными. С какой стороны ни посмотри – но это реальный шаг вперед. К тому же, энтузиазм в тяжелом деле – редкость. Но как только запахнет деньгами – найдется много желающих заниматься этим. Если Стоянов преуспеет и создаст прибыльную защитную организацию – к нему уже побегут перенимать опыт, а не к нам, и подобные компании начнут расти, как грибы после дождя. А дальше... Помнится, один римский император боялся восстания – и запретил добровольные противопожарные дружины. Организованный народ всегда опаснее.

– Вот бы только наш "император" не запретил ОСС, – хмуро заметил Кавано.

– Проблемы будем решать по мере их появления.

Домой Маркус возвращался уже затемно. Зашел в магазин, купил себе на ужин сосиски, салат из морепродуктов и свежий хлеб, двинулся к своему дому. Проходя мимо темной улочки, ведущей во двор, услышал звук удара и хруст. Знакомые звуки.

Навстречу торопливой походкой вышел невысокий упитанный мужичок и пошел прочь. Маркус, делая вид, что ему нет никакого дела ни до кого, спокойно прошагал до угла и свернул, остановился, давая глазам немного привыкнуть к мраку. Так и есть, у стены лежит распластанное тело крупного мужчины, под головой уже растекается темная лужица. Рядом – целая бутылка от шампанского, тяжелая и массивная, она оказалась крепче черепа.

Астронавт хмыкнул про себя: брошенные им семена уже начинают прорастать.

Он быстро вернулся на улицу. Убийца не успел уйти далеко, его спина маячит впереди, у перекрестка. Маркус надел солнцезащитные очки, быстро двинулся следом и вскоре нашел его, сидящего на лавочке на автобусной остановке. В этот поздний час своего маршрута ожидали лишь они.

Астронавт сел на противоположный край и положил пакет со снедью на колени.

– Шампанское – плохая идея, – сказал он, глядя на другую сторону улицы.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – отозвался толстяк.

– Если б не понимали – думали бы, что я говорю по телефону. Шампанское – плохая идея. Неходовой товар. Если полиция начнет проверять все покупки шампанского за сегодня – круг подозреваемых может оказаться слишком узок. Если там, где вы купили, было видеонаблюдение – все, баста. Разумеется, если тот тип в переулке навредил вам лично – отыщут вообще на раз.

Толстяк некоторое время молчал, пытаясь справиться с мыслью, что его уже раскрыли, затем сказал:

– Если б вы вызвали копов – они уже были бы тут.

– Верно. Лучше всего использовать пивные бутылки. Товар очень ходовой, продажи слабоалкогольного пива исчисляются сотнями тысяч ежедневно. А может, и до миллиона дотягивает. Тут всех просто не проверить.

– Да плевать. Я купил шампанское неделю назад. И в магазине видеонаблюдения не было.

– Кто был этот тип?

– Понятия не имею. Он захомутал дочку моего коллеги по работе.

– Жаль. Значит, найдут.

– Вряд ли. Во-первых, я выследил этого гада только потому, что девчонку он забрал к себе. Спросят – так и отвечу, что понятия не имею, кто это. Во-вторых – меня и не спросят. Все знают, что я с этим коллегой... враги мы.

– А что ж тогда вмешались?

– Девчонку жаль. Так и мою у меня забрали...

– Дерьмовое это чувство, отомстить способен – но не тому, кому надо, да?

– Ага...

Маркус встал.

– Ладно, мне пора. И это... пиво лучше шампанского.

И пошел прочь.

У каждого человека своя точка кипения, сказал Ральф Эмерсон. Каждый человек закипает при определенной температуре, и ключевое слово тут – "каждый". Кого-то надо обречь на несчастье, полагает Первый. Сильный будет бунтовать и нарушать закон, воровать, грабить, убивать, причиняя много зла. Потому логично оставить несчастным того, кто примет свою судьбу смиренно. Но одного Виттман не учел: даже смиренные люди способны на действие, если довести их до предела. Чтобы воровать, грабить или хладнокровно убивать ради выгоды, действительно нужна определенная решительность. Чтобы не быть пойманным, нужен ум, факт. Но чтобы просто ударить кого-то сзади бутылкой по голове, не думая о последствиях, не надо иметь высокий интеллект, силу и смелость. Хватит и ненависти.

Маркус двинулся к своему дому, проходя мимо злополучной улочки, увидел там людей в форме и пару машин с мигалками, скорую и полицейскую. Скоро такое зрелище будет не в диковинку: грядет эпоха перемен.

***

Четвертой жертвой Маркус наметил себе приличного, вроде бы, типа, ведущего инженера чего-то там, который на деле не постеснялся бросить Вызов девушке на следующий же день после ее двадцать первого юбилея.

Выследить сукина сына оказалось довольно сложно: гад побрился на лысо, а все фото в сети были устаревшие. Ситуация здорово осложнялась тем, что у цели не сложилось никаких стойких привычек относительно прогулок, и даже на работу и с работы сукин сын ходил не по расписанию, а по какой-то другой, сложной для просчитывания со стороны схеме.

Тем не менее, Маркус все же смог повиснуть у него на шести часах, когда тот вышел из дому в белый день, но не один, а с женой и коляской. Следом за ними он пришел в какой-то ресторанчик под открытым небом, сел за соседний столик спиной к объектам слежки и заказал салат из кальмаров и капусты, сок и поджаренные хлебцы с колбасками.

Минут через двадцать Маркус поймал себя на мысли, что если бы он не знал заранее, то нипочем не догадался, что эта пара, болтающая как двое счастливых супругов, образовалась не естественным способом, а по принуждению. Похоже, ублюдку удалось создать ненормальным способом нормальную семью. Не то, чтобы это каким-то образом служило ему оправданием в глазах сидящего неподалеку карателя, но разобраться с ним теперь означало бы с высокой вероятностью причинить душевные страдания его жене и оставить без отца ребенка. Наводить дополнительные справки среди соседей или как-то еще – значит гарантированно засветиться. Потому в этот раз Маркус оставит намеченную жертву в покое: есть полно других подонков, гораздо более правильных с точки зрения морали мишеней.

Он доел, подозвал официанта, расплатился и ушел восвояси.

Во дворе своего дома летчик неожиданно обнаружил полицейский микроавтобус и двоих копов, которые сразу же заметили его, шагнули наперерез.

– Маркус Коптев?

– Он самый.

– Вас приветствует департамент правопорядка. В порядке исполнения служебных обязанностей мы должны задать вам несколько вопросов.

Маркус скользнул по ним глазами. Оба с пистолетами – значит, все серьезно.

– А в связи с чем, прошу прощения?

– Из-за так называемого бутылочного маньяка.

– Того, что лупит всех подряд пивными бутылками?

Полицейский внимательно посмотрел Маркусу в глаза:

– Не всех подряд. Его жертвами неизменно становятся мужчины, получающие права на партнера посредством Вызова. Допросы среди окружения жертв ничего не дали, убийца никак не связан с жертвами, и жертвы не связаны друг с другом. Это значит, что преступник действует не из соображений мести.

– И теперь вы подозреваете меня?

– ...И три сотни других людей.

– А я-то почему?

– Ваша деятельность свидетельствует о личном неприятии практики Вызовов, недавно у вас, можно сказать, отняли женщину, вы обладаете личными качествами, вполне позволяющими совершить убийства, которые к тому же по времени начались почти сразу после того, как гражданка Пайпер Клейст проиграла Вызов.

– Так значит, за мной следили?

– Вовсе нет. Просто все ваши взаимодействия с полицией фиксируются в базе данных. Включая ваше обращение по поводу "исчезновения" гражданки Клейст.

– Понятно. Что ж, задавайте ваши вопросы.

– Садитесь в машину, будьте любезны. Процедура с применением детектора лжи отнимет у вас не больше двадцати минут.

Маркус забрался в фургон, внутри которого была оборудована целая лаборатория: аппаратура, места допрашиваемого, следователя и оператора. Первый полицейский попросил закатать рукава, быстро прикрепил к рукам и вискам астронавта датчики и сказал: