Текст книги "Клыки на погонах"

Автор книги: Владимир Михальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Вот тебе, предатель, – фыркает монарх и вонзает меч точно в солнечное сплетение врага. Гримуз что-то шепчет и плюется кровью.

Снизу доносится громкий протяжный стон. Утробно, медленно и очень страшно. Это звучит словно бы из пола, но откуда-то издалека. Словно под замком во сне повернулся кто-то очень большой и застонал спросонку. Здесь замешана какая-то мощная магия. Возможно, связанная с Творцами, но возможно, что это деяния местных волшебников.

– Не убивай, – просит Гримуз. Он стоит на коленях перед Эквитеем и молит его о прощении. – Я жить хочу. Не убивай, король…

Странный стон вторит его мольбам. Словно бы два голоса – тонкий человеческий, Гримуза, и пугающий потусторонний полустон-полурык.

Монарх ошеломлен. Он опускает клинок и отходит от начальника стражи.

– Что за демонщина? – ругается Эквитей. – Что это творится в Преогаре?

Шрухан вдруг оставляет меня и бросается к Гримузу. Он воздымает над раненным руки и гаркает какое-то заклятие. Меч лежит в его ладони словно приклеенный. Толстые пальцы епископа разжаты и наливаются черным сиянием. Между ними проскальзывают едва видимые дымчатые змейки. Всем своим нутром я чувствую: колдовство крепчает вместе с усилением голоса Шрухана. От этой странной магии веет таким холодным злом, что мне перебивает дыхание.

– Его надо остановить! – ору монарху.

Да тот и сам понимает. Он хватает жирдяя за плечи и отшвыривает от раненного. Епископ ударяется о край стола, поднимается звон серебряных тарелок и кубков. Меч вылетает из пухлой ладони. Чернота в пальцах священника теряет насыщенность и пропадает. С невероятной прытью, для такой внушительной комплекции, Шрухан вспрыгивает на ноги, лишь слегка оттолкнувшись затылком от пола. Вот в чем его секрет – он колдун, притом наивысшего разряда. Потому жирный кусок ослятины умудрился так крепко меня отделать. Оборотни не слишком в ладах со стихийной магией. Кроме того, к сожалению, мы более чувствительный к колдовству, чем обычные люди. Даже у нас есть изъяны.

А Эквитей не теряет времени. Он отшвыривает свой меч и бросается на Шрухана с кулаками.

Я удивляюсь в очередной раз. Толстяк бился со мной не хуже Брукса Ликаскоса, лучшего легендарного фехтовальщика из всех героев Валибура. А с королем он ведет себя словно самый обыкновенный жирдяй-епископ. Ну, или самка демона фригидности в период зимней случки. А именно: выглядит мокрой безвольной тряпкой. В руках Эквитея епископ очень изменяется, при том в худшую для себя сторону.

Голова и руки болтаются при каждом ударе. Полное лицо почти мгновенно еще больше опухает от розовых синяков. Легчайший крюк кулаком под дых сгибает Шрухана едва ли не в трое. А после моего удара ногой он даже не пискнул. В общем, мое уважение к Эквитею Второму становится все больше и больше. Молодец старикан! Ни чета мне, хиляку-оперативнику.

– Оп-ля! – радостно вопит кто-то голосом Ходжи.

Несмотря на то, что он лежит на земле, а над ним возвышается монах с занесенной над головой алебардой, на губах лисоборотня играет улыбка. В кулаке он держит окровавленный клок волос – выдрал из головы противника. Но причем здесь такое веселье? Учудил-таки что-то?

Точно. При падении Наследиев умудрился подрубить ноги внушительных доспехов. И сейчас они падают прямо на затылок священнослужителю. Причем в шею монаха вонзается острый нос тяжелого шлема. Так ничего и не поняв, помощник Шрухана заваливается набок. Не выронив, впрочем, свою алебарду из рук.

– Ты не сможешь убить меня, – епископ буквально висит в кулаках короля. – Каменные Боги покарают тебя за убийство их преданного слуги.

– В самом деле? – интересуется Эквитей у монахов.

Те в ответ утвердительно кивают:

– Покарают, точно покарают.

– А если, – задумчиво произносит монарх, – я сделаю епископом, скажем, тебя? Пойдешь в епископы, Тлумплин?

Он указывает на одного из монахов.

– Лично я думаю, что не покарают, – заявляет вдруг Тлумплин и его щеки розовеют.

Вот! Сразу видно – человеку приятна оказанная честь мгновенно взойти по ступеням церковной иерархии до самого верха.

– С Каменными Богами как-нибудь договоримся, – решает новый глава церкви.

Остальные монахи утвердительно кивают. С чего бы им возражать? Их дело – маленькое. Что сверху говорят, так и будут кивать.

– Ну так что будешь делать, мой излишне религиозный друг? – спрашиваю я.

– Я не убийца…

Король выглядит растерянным. Несколько мгновений в нем борются навязанное за долгие годы послушание перед отставным епископом и самая обыкновенная злость. Кто-то другой, великодушный и обладающий мягким сердцем, сейчас бы помиловал несчастного Шрухана. К сожалению священника, Эквитей, видимо, не обладает чрезвычайной широтой души. Да и мягкость сердца ему не грозит.

Монарх хватает избитого епископа за шиворот и выбрасывает оного в приоткрытое окно.

– Справедливость восторжествовала! – улыбается Ходжа и смотрит с балкона вниз. – Хорошо пошел толстяк. Кучно. По отношению к сандалиям…

Солдаты и оставшиеся монахи молчат. Всем ясно, что король не призрак. И уж тем более не в соседстве с демонами.

– Демон бы не смог так отделать преподобного, – вполголоса объясняет один священнослужитель другому.

– Можете кричать "хвала и здравие монарху", – рекомендует Эквитей. – А мы пока сгоняем в малый тронный зал и хорошенько намылим ягодицы самозванцу.

– Хвала и здравие монарху, – еле слышно выдавливают стражники. Им нестройно вторят монахи.

Король не настаивает на восхвалении своей персоны. Понимает: людям сегодня несладко пришлось. Дважды уже теряли правителя и вряд ли выдержат третью потерю. Вон старый рыцарь с отметинами сотника на доспехах держится за сердце.

– Идем, – монарх исчезает в коридоре.

Мне же надо кое-как организовать народ. Эти точно уже не взбунтуются – ошарашены схваткой.

– Что бы ни случилось, – науськиваю подданных Эквитея. – Не высовывайтесь отсюда и не сейте смуту лишний раз. Садитесь ужинать, милейшие. Сейчас папа-король быстренько сделает чик-чик вашему сэру Герту и вновь будет все как прежде. Сидите здесь…

Не хватало еще перед возвращением законного правителя, чтобы по столице ходили невнятные слухи. Сомневаюсь, что преогарцам очень понравится известие о вернувшемся Эквитее, который рубит в капусту собственных людей. Да еще с двумя звероподобными демонами в придачу. Учитывая информацию о причастности короля к падению солнца, дружба с демонами не принесет ему популярности и успехов во внутренней политике.

– Вот, – Ходжа берет кувшин с вином и грохает им по столешнице. Скатерть, а также ближайших рыцарей окатывает винными брызгами. – Пейте за здоровье правителя. И радуйтесь, что он вернулся.

Кажется, такая мысль народу больше понравилась. Не долго думая, все толпятся вокруг стола и беспорядочно рассаживаются. Людям все едино: сменился король – не сменился, а лишь бы выпивки побольше да еды вдоволь. А если не подпоишь и не накормишь, тотчас взбунтуются. Один из законов управления государством! Я в книжке какой-то читал.

Большой тронный зал гудит довольными голосами. Хлопают пробки бочонков, трещит под крепкими зубами мясо. Владыка вернулся к народу. Теперь наступает сытое спокойствие.

Я хватаю со стола увесистую баранью ногу и мы с Ходжой следуем за Эквитеем.

Дальше короткая стычка с парой стражников. Они еще не знают, что призрак вернул себе гордое имя короля. А конкретно – выставил старого епископа вон из дворца. Весьма экзотическим способом, надо отметить…

Дальше в голове моей туман. Помню, что Эквитей сражается с каким-то здоровяком в короне. Это, видимо, Герт. А потом не хватает воздуха… В ушах стучат безумные барабаны. Голова, кажется, сейчас взорвется. Кончики пальцев на руках и ногах наполняются раскаленными иглами. Горло сдавливают какие-то мясистые тиски.

Это мертвый епископ, убиенный королем Шрухан, поднялся из могилы, чтобы отомстить мне. Вот только мне-то за что? Я что тебе сделал? С такими мыслями пытаюсь извернуться. Не получается. Печально…

Затем вижу, что мимо сваливается кусок черепа. Ругается Наследиев. Он, видимо, отрубил епископу чуток головы.

– Я умираю… – пытаюсь сказать, но получается только жалкое. – Кх-хх-кх-х-х-х…

И тут воздух вновь наполняет легкие. Падаю на каменный бортик и вижу как внизу беснуется толпа.

– Король – не призрак! Призрак – не король!

– Король не умер!

– Эквитей вернулся!

Сквозь болезненную пелену вижу, что монарх вытаскивает меч из позвоночника Шрухана. Толстяк заваливается набок. Щедро истекая кровью из дыры в боку и спине, епископ, наконец-то, лежит без движения.

– Это магический хомункулюс, – говорит Ходжа. – Теперь я кое-что понимаю…

Я тоже прихожу ко многим выводам. Епископ отделал меня так просто, потому что "против искуственно-магического создания, сотворенного на базе мертвого человека или взращенного при нагревании некоторых алхимических элементов", как читали на Курсах Самых Младших Офицеров, "нет никакого спасения кроме магии". Ну а мы, оборотни, с магией немного не в ладах. Можем колдовать только служебные заклинания, да и то с помощью мозгомпьютера. А защитная магия Карателя не помогла – истощился он за добрые десять часов непрерывной драки. Вот с Эквитеем получился совершенно другой разговор. Король полностью нейтрализовал чары, связывающие хомункулюса с жизнью. Монарх-то совершенно невосприимчив к колдовству. Как понимаю, он обладает некой аурой, аннулирующей магию в радиусе полметра от его тела.

– Так вот почему этот трус решил сражаться со мной, – бормочу я. – Против тебя, правитель, у него не было никаких шансов.

– А как же, – Эквитей ставит сапог на объемистый живот поверженного врага и цветет от самолюбования. – Лучшего бойца в Преогаре не найти.

– Да уж… – вздыхаю и оборачиваюсь, чтобы войти обратно в замок. Из окна к нам выбирается звездочет.

– Ваше величество, – говорит он, – звезды немного рассказали мне о том, как избежать конца света.

– Внимательно, – благоизволит выслушать подданного монарх, – слушаю.

Толпа внизу бурлит, взрывается пенными брызгами и ревет сотнями глоток.

– Король вернулся!

Какой-то бард, вероятно, тот самый "самый паскудный в мире" Трупсий, затягивает веселую мелодию:

 
"Вернулся, свет, в столицу, свет
И будет снова с нами,
Мы дружно скажем скорби «Нет!»,
Король, верши судьбами".
 

– Действительно никудышный стихоплет, – заключает Ходжа. – Мало того, что последние слова плохо акцентированы, не созвучны и без надлежащего ударения, так еще третью строчку я уже слышал ранее. Повторяется, графоман проклятый! Исписался…

– Откуда такая злоба к местному варвару-поэту? И избавь нас от анализа, – скорее прошу, чем приказываю. Сил ни на что большее у меня не остается. – Я помню, что ты являешься одним из организаторов Конкурса Литературной Кинестетики, ученый муж. Но воздержись.

– Ты забыл, что кроме КоЛиКи я еще и преподаю РифЛиСоПЛи в Большом Университете Сил Добра и Зла!

– Давай не будем о твоей, если не изменяет память, кафедре Рифмованной Литературы, Софизма и Политики Либерализма в БУСиДоЗе. Сейчас намного интереснее, что скажет этот парень.

К сожалению, звездочет не рассказывает ничего нового. Это мы и так знаем: существуют три человека, тесно связанные с концом света. Если задуманный проклятым Тугием закон не воплотится в жизнь, то есть принцесса не выйдет замуж за того, кто спас ее от дракона, то всем настанет тотальный каюк.

– А если убить кого-нибудь из причастных? – интересуюсь я. – Магия исчезнет?

– Неизвестно, – Слимаус в раздумьях щелкает ногтями по зубам. – Но можно попробовать…

– Я тебе дам попробовать! – угрожающе рычит король. – Будешь у меня раскаленное железо дегустировать, экспериментатор!

Тем временем на балконе над нами появляется новоиспеченный епископ. Он смотрит на своего короля и провозглашает:

– Правитель Преогара Эквитей Второй – не призрак! – рокочет его голос, усиленный какой-то акустической магией.

– Правитель Преогара вернулся! И он не призрак! – разносит колдовское эхо.

– А как же падающее солнце? – деловито спрашивают из толпы.

– Звери сказали, что короля, королеву и их дочь необходимо убить! – говорят снизу. – Потому как из-за королевской крови солнце ухнет прямо нам на голову.

– Это правда?

Епископ Тлумплин почесывает бороду. Надо отдать ему должное, выглядит он получше толстяка-Шрухана. У того щеки на километр блестели полированными отслоениями жира. Первейший признак взяточника и прелюбодея. А Тлумплин, сразу видно, – едва ли не праведник: тощее лицо, кустистые нахмуренные брови, густая борода и унылый взгляд.

– Правда…

И я его в чем-то понимаю. Он ведь священник – не чета Шрухану. Ему врать не позволено.

– И что, если так? – грозно интересуется Эквитей, нагнувшись с нашего бортика над площадью.

– Дорой тирана? – несмело предлагают из толпы.

Над столицей нависает тишина. Только в далеком лесе слышен рев зверей. Да ветер свистит над крышами.

– Первый кандидат на виселицу, – заключает король. – Кто следующий?

– Только не толпитесь, граждане, – вставляет свои пять золотых Наследиев. – Становитесь в организованную очередь. Чтобы всем места в петле хватило!

Лисоборотень давно вернулся в человеческое обличие, говорит спокойно и уверенно. Монарх если раньше и выглядел немного растерянным, то сейчас, стоя почти на верхушке своего дворца, выглядит совершенно по-королевски. Волевой, поросший недельной щетиной подбородок задран к небу. Серые глаза угрожающе поблескивают, не обещают толпе ничего хорошего. Грудь широко расправлена. К тому же мертвый епископ под сапогом. Кому угодно станет не по себе.

– Что, больше никто не желает разделить судьбу того казненного домкрата? – снова задает вопрос Эквитей. – Давайте, кто хочет год-второй поболтаться рядом с ним на веревочке?

Он неопределенно взмахивает рукой в направлении, где на краю площади виднеются слабые контуры высокой виселицы. Под ней на ветру слегка покачиваются высохшие босые ноги. Остальное не видно – темно. Рядом с местом казни стоит открытая бочка с пивом. Вокруг в разнообразных позах валяются любители выпить. По-видимому, их не смущает соседство с покойником двухлетней давности.

– Это… – кашляют из толпы.

– Ну?

– Ежели солнце успокоишь, то и править тебе Преогаром до конца века, – решает народ. – Ступай из города, от лиха подальше. Вернешься, когда дело решишь. А если нет…

Король молчит.

– … пеняй на себя. Будет тебе тогда революция. И эта… домкратия.

Эквитей выглядит уже не так важно. Даже ногу снял с поверженного Шрухана.

– Я только вещи соберу, поужинаю и…

– И в путь! – кричат из толпы. – В скорый путь тебе, батюшка-король!

Вот это простимулировали нас в поход.

Мы возвращаемся обратно во дворец.

– Собирайся, – говорю монарху, а сам приглашаю с собой Ходжу и спрашиваю звездочета: – Где тут у вас кухня, в этом замке?

– Идем, покажу.

– А не проще вернуться в большой тронный зал? – рассуждает Наследиев.

– Не проще, – отвечаю. – Сам подумай: какая там орава голодных лбов! Мы пока туда дойдем, они на столе и обглоданной кости не оставят.

– Справедливо, – соглашаются Ходжа и Слимаус.

Оставляем Эквитея наедине и плетемся по какому-то коридору. Спустя несколько минут мы уже набиваем животы всяческими вкусностями из местной кулинарии. Не слишком изысканно: тушенные утки, яблочный отвар, кислое козье молоко и несколько видов сыра. Но особенно мне нравится отличный хлеб.

– Это я сам приготовил, – сообщает главный королевский повар. Он тощий и высокий, словно шпиль на крыше моего фамильного замка. – У меня самый вкусный хлеб по эту сторону гор. Даже варвары из-за Пустой горы завидуют.

– Охотно верю, – соглашаюсь и набивают рот мягкими булочками с корицей и тмином. – Был бы у меня такой повар, а не, фамильный демон ему под хвост, одноногий гнолл.

Как же мне жалко, что мой род обеднел. Чтоб ему вечно на Тринадцати Кругах вертеться, тому проклятому предку, кто любил выпивку и карты.

Кулинар самодовольно улыбается в тонкие черные усики. Этот тип завоевал мое доверие первым же блюдом жаренной рыбы. Это не считая кувшинов вина, которых мы выпили не меряно за время еды. А уж когда он вытащил местную диковинку – леденцовый паштет!

– Беру тебя с нами, милый Грумпль! – восклицаю и обнимаю повара за плечи. – В походе ты незаменим.

– Многовато народа, – ворчит Ходжа. Но выглядит мой друг тоже удовлетворенным. Похлопывает по выпуклому животу. – Нам еще Прасса, которого мы под башней оставили, с собой волочь. Король ведь без оруженосца не пойдет.

– Оставим здесь этого… – бесцеремонно толкаю Слимауса. – На кой ляд он нужен?

– Пьяницы, а не оперативники, – ворчит звездочет. Он, как и Грумпль, в курсе наших полномочий и задания. Благо, в нетрезвом виде каждый оборотень – любитель потрепать языком. К сожалению…

– А зачем ты нам?

Слимаус молчит и ковыряет деревянной ложкой в миске с остатками леденцового паштета.

– Воевать не умеешь, магией не пользуешься… – я продолжаю уличать астролога во всех слабостях мирских. – Труслив и к тому же склонен к суициду.

– Не знаю, что такое суицид, – говорит парень, – наверное, – что-то неприятное. Но зато я по звездам могу определить направление, в котором ушла королева и принцесса.

– Если скажешь, что сможешь без мозгомпьютера найти других моих подчиненных, я тебя расцелую, – пьяно говорю я. Где-то в глубине души сожалею, что нажрался в первый день задания. Правда, в очень далекой глубине души… У нас, оборотней-оперативников есть такое правило: крепко выпить в первый день. А то потом все задание пройдет в трезвости и унылости.

– Смогу, – заключает Слимаус.

Мне приходится смириться и полезть целовать его торжествующую рожу.

– Прекратить!

От страшного позора меня спасает Эквитей. Он появляется на кухне в полном обмундировании монарха-завоевателя: шикарный позолоченный доспех с соединениями из просоленной кожи, любимый горностаевый плащ, открытый шлем с подпорченной походной короной и высокие кованные сапоги. На поясе у него висит два меча, на вид достойные, и короткий двухзарядный арбалет. Ну прямо не король, а самый настоящий герой местного значения. Кстати, на клинках у него серебряная отделка. Потенциальный убийца оборотней!

У меня появляется острое желание схватить Эквитея и поволочь за собой. В Скалу-под-Небом! Да поглубже, поглубже… Ох, как же я ненавижу героев!

Потом я вспоминаю, что нам предстоит серьезное задание. К тому же монарх спас меня от позорного поцелуя со Слимаусом. Что ж, отложим заключение героев под стражу.

– Спасибо, Эквитей.

Король подмигивает мне. Но в его взгляде видно, что он не одобряет пьянку перед важными делами. Суровый мужик, даром что необразованный абориген.

– Может отдохнем? – спрашивает он. – Нам надо отдохнуть, поспать. Отоспаться, наконец…

Правитель Преогара явно намекает на мое веселое состояние.

– Нет, идем из города, – приказываю я.

– Почему?

– Толпа пока еще добрая. Но к утру, когда пива станет все меньше, а банальной агрессии больше, нам может не поздороваться.

– Хоть мне и не нравится идея ночевать под открытым небом, – говорит Эквитей, – но я должен согласиться.

И мы идем. После недолгих уговоров берем повара с собой. Предварительно нагрузив его всяческими яствами и большим мешком с кухонной утварью. Стряпчий в походе – первейшее дело.

Мы выходим за ворота и наблюдаем за астрологом. Парень чертит на земле какие-то фигуры и подсвечивает себе факелом. Затем садится перед рисунком, что-то бормочет и пялится в небо. Проходит десять минут. Он внезапно приходит в себя и начинает вдруг чертить на клочке бумаги, заготовленном заранее.

– Они пошли на запад, – провозглашает Слимаус.

– Очень интересно. А что с моими подчиненными?

– Пришельцы находятся в том же направлении!

– Уверен? – что-то я не совсем доверяю разным гороскопам и иже с ними.

– На сто процентов! – пылко заявляет астролог. – Звезды никогда не ошибаются!

– Да? – все же не доверяю я.

– Да! – кивает он. – Я проверил девять раз!

Когда мы немного отдаляемся от столицы, оттуда доносится тот самый странный стон, слышанный нами раньше.

"Что за магия? – думаю в тот момент".

И даже не догадываюсь, что на парапете у малого тронного зала поднимается мертвое тело епископа Шрухана. Оно стоит над празднующей толпой и смотрит вслед нашей группе. К нему подходит мертвый Герт, за самозваным королем тащится убитый Гримуз.

"Наконец-то ты с нами, – беззвучно говорит Шрухан".

"Да, Второй, – отвечает Герт. – Наконец-то я с вами".

Бывший начальник стражи молчит.

Втроем они спускаются в подземелья и идут в тайную комнату леди Хатли.