Текст книги "Клыки на погонах"
Автор книги: Владимир Михальчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Сквозь черную пелену в глазах Слимаус увидел приземистого щуплого мужичка. Он соскочил с подоконника и втащил в комнату…
"Мой король, – пронеслось в опьяненных мозгах".
Но говорить звездочет был не в силах.
Удар. У стола подломились ножки. Книги разноцветным каскадом обложек брызнули в стороны. Рукописи зашелестели на полу. Дверь треснула и слетела с петель. В комнату ворвались стражники…
А тем временем вокруг принцессы бурлило кровопролитие.
(продолжение оперативной)
Я не успеваю схватить парня за ноги. Он повисает на своей самодельной виселице и его глаза закатываются.
Король ругается почем зря и также спешит освободить астролога. Нам мешают стражники. Они весьма качественно снесли дверь вместе с петлями и внушительной баррикадой. От усердия двое из них не удержались и растянулись на полу. Остальные толпятся у входа – входить им теперь не слишком хочется.
Стражникам есть на что посмотреть и чего испугаться.
Карабкаясь, я трансформировал верхнюю часть тела. Да, понимаю, что взбираться лучше с помощью человеческих рук и пальцев. А еще удобнее – обезьяньими конечностями. Но уж очень я привык управляться когтями и лапами. Немедленно трансформируюсь обратно – чтобы не наводить еще больший ужас. Пусть думают, что им померещилось. Незачем этому миру лишние легенды о чудовищах-полулюдях.
Рыцари сейчас смотрят на меня и в их глазах читается единственная мысль. "Если это демон, насланный еретиком, то надо делать ноги. Если видение, то все равно можно убираться. Астролог-то, вона, в петле болтается".
– Призрак!!! – дружно выпаливают бойцы.
– Ваше величество? – удивляется один из стражников. Самый смелый, наверное. – Это вы?
Эквитей кивает и надевает на голову свою подпорченную корону.
Как я и ожидал, бравые воины сразу же ощетиниваются оружием. Видимо, рыцарь Герт посулил немало деньжат своим людям. Больше, чем стоит верность старому королю.
– Я не хочу кровопролития, – говорит монарх. – Позовите сюда епископа Шрухана. Он признает меня живым.
– Зачем меня звать? – интересуются мягким вкрадчивым тенорком. – Я и так здесь.
В коридоре за дверным проемом появляется низенький толстячок в голубом халате. Подпоясан серебряного цвета широким поясом со связкой ключей. Ненавижу серебро, фамильный демон толстяку под рясу! На голове у него голубой же колпак, оканчивающийся тупой четырехконечной вилкой. Четыре Камня, как понимаю.
– Хвала Богам, Шрухан, – Эквитей приветственно раскрывает объятия. – Я вернулся!
Он пока забывает о бедном астрологе, пускающем сопли в петле.
– Нет, – печально говорит епископ. – Ты не вернулся. Славные рыцари видели, как тебя раздирают медвежьи клыки. Ты – видение, воспарившее сюда, на вершину башни, с помощью колдовства этого еретика.
Поблескивают многочисленные кольца с драгоценными камнями. Шрухан указывает коротким пальцем-колбаской на покачивающегося под потолочной балкой звездочета.
– Убейте их, – приказывает сволочь-епископ. – А потом тихонько сожгите на заднем дворе. Не хочу, чтобы о призраках узнал народ. Еще придется лишний раз проповеди читать и грехи всей столице отпускать. Убейте уже, наконец… Грехи вам отпущу…
Я держу висящего юношу на левую ногу, Ходжа – за правую.
Король сыплет ругательствами и размахивает мечом. Но Шрухан уже исчезает в коридоре.
Рыцари бросаются на нас.
(объяснительная)
«Месть настолько сладка, что ее необходимо съесть»
Любой каннибал
– Наконец-то!
Чертыхаясь и поскальзываясь на камнях, королева выбралась на поверхность.
– Кто ж знал, – шипела она рассерженной змеей, – что подвинув коридоры, я себе такую свинью подсуну…
Колдовское могущество сыграло с леди Хатли злую шутку. Магия передвинула стену, освободив принцессе прямую дорогу к ловушке. Как и ожидала Хатланиэлла. А вот самой королеве не повезло.
– Ведь сколько лет подряд с каждым днем убеждаюсь, что колдовство – как маятник! И все о тот же дуб головой! Неряха ведьминская!
Хатланиэлла повторяла слова своей матери и наставницы. С малых лет она выучила, что магия срабатывает на две стороны. А именно – как маятник часов.
Каждой сотворенной магической силе всегда противостоит аналогичное магическое сопротивление. Необязательно таким же образом, но результат применения Силы потом вернется подобным же результатом колдующему. Например, сожженный колдовством сарай, тотчас или через какое-то время, может аукнуться затоплением резиденции волшебника (был один такой случай). Магия омоложения, снимающая десять лет возраста с женского лица через год после сотворения старит женщину на двадцать лет. Оторвав кому-нибудь руку с помощью Силы, чародей имеет все шансы потерять потом собственную ногу. Если не предохранится более сильным заклинанием. И еще много подобных примеров. Странный юмор Творцов, древних богов, сотворивших миры. Именно из-за него большинство волшебников либо мучаются паранойей, либо не колдуют вообще.
– Вот бы попасть в такой мир, где бы это правило не действовало, – размечталась леди Хатли, продираясь сквозь заросли шиповника.
Она не сомневалась, что такие миры существуют. Мама когда-то рассказывала о подобных Отражениях. Но королева не подозревала, что в таких местах магия не действует совершенно. Нету Закона Маятника – нету и Силы. Прихоть Творцов…
Из-за колдовства, передвинувшего стены, леди пришлось несколько часов блуждать в потемках катакомб. Противовес сработал очень неудобно. А именно передвинул все остальные стены коридоров позади заколдованного места. Теперь, чтобы пройти лабиринты, пришлось здорово потрудиться. К тому же от старых проходов не осталось и следа. Карта, которой пользовалась принцесса, а также несколько ее копий, хранившихся в библиотеке Преогара, безнадежно устарели за считанные секунда. К несчастью королевы это произошло во время, когда Мэлами и Прудди уже оказались вне лабиринта. А Хатланиэлла застряла.
Женщина бродила подземельем несколько часов. Выхода не было. Хранилище со шкафами тоже найти не удалось. Вконец измучившись и сорвав голос до хрипоты – ругаться она любила, королева смогла найти решение трудной задачи. Почувствовав, что магические силы, истраченные на изменение ходов лабиринта, восстановились, она пробормотала простенькое заклятие. "Замедление времени" – совершенно безвредное в обычных условиях, но довольно опасное для боя. На самом деле оно не тормозит время, а просто ускоряет рефлексы волшебника. Колдующий становится очень быстрым, в раз десять опережает любого смертного. Но когда возвращается Маятник…
На дальнейшее преодоление лабиринтов потребовалось всего пять минут. Несясь, будто молния и периодически грохаясь плечом об углы на поворотах, Хатланиэлла, наконец, прибыла. Заклинание закончилось, и изрядно ослабевшая женщина едва выкарабкалась по влажным ступеням наверх. Спина и плечи кошмарно болели, платье измазалось в грязи и глине. Теперь даже королева не могла припомнить и разобрать, какого оно было цвета.
– А где же моя любимая бородушка? – ласково произнесла леди Хатли. Она ожидала, что сейчас знакомые нежные руки помогут ей подняться.
Увиденное потрясло королеву: всего лишь безлюдный садик и хуторок вдалеке. Она надеялась лицезреть друзей, но не заметила никого.
Танцующее солнце уже перевалило далеко за полдень. В кронах фруктовых деревьев шелестел теплый ветер, грозивший очень скоро превратиться в вечерний бора. [20]20
Бора? (итальянский язык одного малоразвитого мира. bora, от греческого языка того же Отражения?????? – северный ветер) – холодный порывистый ветер, возникающий в случае, когда поток холодного воздуха встречает на своём пути возвышенность; преодолев препятствие, бора с огромной силой обрушивается на долину. Вертикальные размеры боры – несколько сот метров. Охватывает, как правило, небольшие районы, где невысокие горы непосредственно граничат с морем. Детали тут: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B0_%28%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%29
[Закрыть]На полянке царили тишина и спокойствие.
"Интересно, что здесь произошло? – подумала королева и насторожилась".
Увиденная картина не совсем соответствовала планам леди Хатли. Потому она обоснованно ожидала атаки.
Никто не нападал. Но в саду не толпились варвары над не успевшим еще остыть телом принцессы. Не мычала под пытками привязанная к дереву старуха Прудди. Не улыбался довольно, любуясь трофейным мечом Мэлами, красавец рункур. Варваров здесь не было.
– Что за незадача? – Хатланиэлле захотелось по-симиминийски почесать в затылке. Но она сдержалась. Вспомнила: не зря много лет пробыла королевой, чтобы возвращаться к дурным манерам.
Женщина неспешно пошла вперед, готовая в любой момент отразить нападение или прыгнуть обратно в подземный ход. Дорогие туфельки скользили по запятнанной траве. Землю вокруг щедро заливала подсохшая кровь. Довольно свежая.
Леди Хатли присела на корточки и прикоснулась к окровавленному стволу старенькой груши. Земля вряд ли сообщила бы ей больше, чем дерево. Земля всегда будет врагом леди Хатли и ее матери. А вот дерево – не враг. Оно боится древнего колдовства, подвластного королеве и ее наставнице.
"Скажи деревце, не соври,
Что здесь случилось, скажи.
Ну же, давай, говори!
Шепни мне хоть слово в тиши".
Королева мысленно пропела, сделала свободной рукой магический знак и прислонилась к шершавому стволу. В кончиках пальцев закололо, но информация через кожу не поступила.
– Что такое? – недовольно спросила Хатланиэлла. – Почему молчим?
Она опять закрыла глаза и прислушалась.
Ее сознание соединилось с мыслями груши. Королева отчетливо почувствовала, как под медлительными клеточками коры бегут юркие соки жизни. От трепещущих под ветром деток-листочков, собирающих энергию у неба и солнца, по стволу струилась дикая мощь природы. Медлительная, словно оборот планеты. Растение собиралось с мыслями, но общаться не хотело.
– Я жду.
"Тишина".
– Ты ведь знаешь, что я могу с тобой сделать, жалкий корнеплод?
"Легкий смешок, будто бы ветер играет листьями".
– В моих силах испить всю твою жизнь.
"Скоро конец, – сообщило дерево. – Этот мир погибнет, как и все его жители. Я ничем не помогу тебе, ведьма".
В бессильной ярости леди ударила кулаком в ствол. Костяшки пальцев соприкоснулись с шершавой корой и кожа треснула. Брызнула королевская кровь, смешавшись с бурыми пятнами чужой крови.
– Демонские силы! – прокляла Хатланиэлла и облизнула разбитый кулак. – Ты доигралось, жалкое деревце!
Она обхватила грушу обеими руками и широко раскрыла рот. Короткое заклинание, и губы женщины прикоснулись к сероватой коре. Белоснежные зубки почувствовали твердость дерева.
"Я все равно ничего не скажу тебе, ведьма".
"Придется найти другого помощника, деревяшка".
По зубам пробежал поток Жизни, энергия хлынула в горло.
Леди Хатли пила неспешно, смаковала живительные соки вековой груши. Кора под руками трескалась, дерево сохло на глазах.
Не прошло и нескольких минут, как листья пожелтели. Ветки опустились вниз, ядовито-желтые плоды сжались в сморщенные комки. Только одна большая груша не утратила сок. Она одиноко покачивалась на верхней ветке, будто символ последнего дыхания бедного дерева.
Хатланиэлла словно помолодела. Довольно отрыгнув, королева отстранилась от растения. Она провела ладонями по высокой груди, похлопала себя по животу. Затем уперла руки в боки и насмешливо обратилась к убитому созданию природы.
– А ведь если бы показало мне, что здесь произошло, я бы выпила только половину.
И тут на королеву накатило. Вернулся Маятник заклинания, ранее замедлившего время для колдуньи. Теперь же ведьма резко замерла с приоткрытым ртом и приподнятой к верхушке дерева головой. Противодействие колдовскому ускорению сковало ее мышцы, затормозило мысли и рефлексы. Над головой со свистом пронесся ветер, тучи в мигающем небе заскользили так быстро, что в глазах зарябило. Леди так и осталась стоять, с руками в боки и приподнятым подбородком. В небесной вышине рывками катилось сумасшедшее светило. Близился вечер.
Ветки умирающего дерева трепыхались над королевой, словно шаман, ярящийся над жертвой. Налитый соком плод, последняя капелька жизни, вертелся на черенке, ласково обтекаемый ветрами. Протяжно скрипел мертвеющий ствол.
"Поделом тебе, ведьма, – деревянный смех".
– Че-е-е-е-го-о-о? – спросила приторможенная колдунья, скованная Маятником.
Груша сорвалась беззвучно. Покачнулась сухая ветка, лопнул черенок. Желтобокий снаряд ухнул вниз, прямо на похолодевшую Хатланиэллу. Королева начала закрывать глаза, но не успела.
– У-у-уп, – раздалось под вечерним небом. – Ляп!
Сверкнув под солнцем, плод со всего маху угостил леди Хатли по королевскому лбу.
Ведьма покачнулась и завалилась на спину.
На голову будто опустилась большущая дубина. Да что там дубина! Казалось, само дерево грохнулось на несчастную колдунью. Голова вспыхнула глухой болью, в глазах потемнело. Волосы сделались липкими, в бровях запутались мелкие сгустки мякоти. Глаза и ноздри залило соком, горло скрутило от спазмов. Дышать стало невозможно.
"Умираю, – забилось в истерике сознание".
Легкие попытались вобрать хоть малый глоточек живительного воздуха. Рот оказался забит мерзкой сладковатой субстанцией.
Сверху глумливо шелестела крона мертвого дерева. Спятившее светило как ни в чем не бывало прыгало по небосводу.
Трава вокруг груши вскипела. Желая отомстить, дерево отпустило часть корней. Другие корни оно выдвинуло из-под земли и оттолкнулось ими от разрытого грунта. Старенькая груша вырвалась из своей обители и заваливалась на королеву.
"Мамочка! – мысленно завизжала Хатланиэлла".
– М-м-м-м-м, – получилось у нее, – м-м-а-а-а-а…
В замедленном состоянии ведьма наблюдала, как объемистый ствол убитого ею дерева наклоняется вниз. Вокруг стрелами посыпались высохшие плоды и листья.
Сил, чтобы зажмуриться, не нашлось.
Дерево наклонялось все ниже.
И тут Маятник перестал действовать. Время замедлило свой бег в сознании леди Хатли. Женщина вновь ощутила свое тело.
Из последних сил она перекатилась на бок. Груша рухнула наземь как раз в том месте, где миг назад лежала королева.
– Лучше убивать людей, – выдохнула колдунья, силясь подняться на ноги. – Деревяшки уж больно мстительны. Но какие же минуты я пережила…
Она на собственной шкуре прочувствовала, что не надо портить природу.
Усевшись на заваленную грушу, Хатланиэлла отплевалась и привела себя в порядок. Насколько позволили дрожащие пальцы, вычесала липкие остатки из волос. Отерла лицо надушенным платком. Глубоко вздохнула и сконцентрировалась.
"Где ты, колечко, где?
Куда мышехвостик пропал?
Неужто погиб ты в беде,
Рункура малыш не сыскал?"
Мышехвост не ответил на зов. Ментальную связь колдуньи с кольцом ограничивал час пешего хода, или тримпл. [21]21
Тримпл – мера длины в Преогаре и близлежащих королевствах. Равняется семистам шагов. Иготримпл, или час езды на лошади – шесть тримплов.
[Закрыть]Королева не верила, что волшебная вещица может быть уничтожена. Уж очень мало людей в этом мире могли развоплотить подобное творение колдовства.
– Земляки, – Хатланиэлла говорила о варварах, – вероятно, отошли к ставке Кутлу-Катла. Здесь произошло сражение?
Только теперь она заметила, что в кустах валялись бесхозные мешки с провизией. Рядом темнели черепки от разбитых кувшинов. Земля в том месте пропиталась терпким запахом вина. Чуть подальше бесформенными грудами покоились четверо симиминийцев.
– Каменные Боги! – вскрикнула королева и бросилась к погибшим.
Она становилась на колени возле каждого из них. Вытирала бородатые лица, вглядывалась в остекленевшие глаза. Рункура среди трупов не было.
Немного успокоившись, леди Хатли попыталась угадать, что здесь произошло. У двоих мертвецов, обладателей луков, на телах зияли страшные дыры. Пробитые сквозь кожаную броню ко костей, одна даже навылет до земли. С изрядно помятыми краями. Не колотые, но продавленные. Словно бы эти раны были нанесены чем-то очень тяжелым с несколькими тупыми остриями. Один варвар, сжимавший в руке топор, другой рукой прикрывал выжженную на месте сердца дырку. Кожаный доспех в этом месте оплавился.
"Будто бы прожгли чем-то широким, какой-то головней, – подумала королева". Она еще не могла представить себе всю мощь полиморфоружия оборотней.
Последний труп не досчитывался уха и доброго куска черепа. Голову срезали очень тонким лезвием и под косым углом.
Более загадочного убийства Хатланиэлла не видела никогда. А смертей она повидала немало.
– Четыре человека, здоровых, как дикие кони, – пробормотала ведьма. – А умерли с ужасом на лицах, словно увидели живое воплощение одного из Каменных Богов. Вон какие рожи перепуганные.
У первых двух симиминийцев были очень широко раскрыты глаза, невероятно вытаращены. Один лежал так, словно бы силился защититься поднятой рукой от чего-то очень тяжелого, падающего сверху. Конечность сломалась в нескольких местах, как и позвоночник бедняги.
– Что же здесь?..
– Леди-и-и-и-и-и, – запищало вдруг что-то из травы. Очень тоненько и пронзительно. – Хатл-и-и-и-и…
– Кто там? – королева подняла голову.
К поваленной груше приблизилась маленькое серое тельце. Сверкнули красные глазенки-бусинки. Дряхлая крыса ухватилась коготками за ствол и приподнялась на задних лапах.
– У тебя сообщение? – спросила Хатланиэлла и подхватила крысу в ладонь.
Зверек утвердительно пискнул и царапнул когтями по коже королевы.
– От мышехвоста, как я понимаю? – леди Хатли вдруг почувствовала, что удача возвращается. – Рассказывай.
Женщина облизнула губы и взяла крысиную голову в рот. Мерзейшую грязную тварь из сточной канавы. Кого-нибудь другого давно бы стошнило. Но королеве – в самый раз. Дотронулась языком до крысиных глаз. Так проще напрямую присоединиться к звериному мозгу.
"Я все видела из травы, леди…"
"Покажи мне. Расскажи, что просил передать мышехвост".
"Варвары не справились с задачей. Им помешали пришельцы…"
Перед глазами Хатланиэллы промелькнули подробности схватки. Вот рункур лупцует ее несносную дочь. Девочка выплевывает зуб. Вот старуха Прудди пятится обратно ко входу в подземелье. Предводитель симиминийцев останавливает ее. Натягивается тетива лука, воины поднимают оружие. И тут на них сваливается громадная толстая туша. Гигантский кабан роет землю мощными копытами. С бивней капает слюна, продолговатые ноздри пятака хищно раздуваются…
"Мышехвост выполнил задачу. Он нашел Самого Сильного союзника".
– В самом деле? – пробормотала леди Хатли, насколько позволяла мохнатая зверушка во рту. – Это когда я давала такой приказ? Он должен был просто найти моего м…
"Более старое задание, – ответила крыса. – Сорок два года назад, когда творилась Волшба, вы с матерью приказали найти Самого Сильного на этой земле. Он нашел Его. Сильнее нет никого на землях Преогара и всего материка. Мышехвост знает".
– Точно, – ведьма облизнула губы. – Даже забыла… Никогда не думала, что смогу найти нужное для Ритуала существо.
"Мышехвост даже не понял, откуда Он. Когда мышехвост присоединился к уму Самого Сильного, то очень удивился. Невероятно! В звериной туше – человеческие мысли. Мышехвост знает".
– Действительно немыслимо…
"Но Он появился не один. С ним пришла женщина. Тоже Сильная, но не настолько. Мышехвост уверен – не настолько. Он чувствовал".
Ведьма увидела, что перед кабаном стоит какая-то девушка. Невысокая, крепенькая, в пятнистом одеянии неизвестного покроя. На поясе незнакомки болтается какой-то предмет, похожий на штопор. Девушка кричит хряку: "Трешка, что с тобой, Толстяк?!!"
– Я знаю имя, – улыбнулась королева. – Это упростит задачу. Покажи еще.
"Там немного, леди, – ответил зверек. – Все произошло очень быстро".
Подчиненный мышехвостом кабан несется на перепуганных Мэлами и Прудди. Незнакомая девушка выхватывает из странных ножен, в виде обычной полоски железа, свой штопор на длинной рукояти. Взмах тонкой руки. Воздух мерцает, походит волнами, словно сгущается в прозрачный щит. Хряк ударяется об это образование и отлетает в сторону.
"Сильная магия – мышехвост знает. Но колдует не женщина. Магия исходит от клинка".
Варвары, опомнившись, стреляют в кабана. Большинство стрел пролетает мимо – у симиминийцев от ужаса дрожат руки. Один снаряд пробивает животному плечо.
Рункур размахивает топором, бежит вперед. Кабан ошеломленно трясет головой и еще раз бросается на мерцающий экран. Опять отлетает. Разворачивается и поддевает бивнем за бедро рункура. Мужчина валится на землю, издавая вопли.
На девушку нападают со стороны, она отбивается своим штопором. При каждом взмахе этого оружия в воздухе пробегает едва видимая серебристая полоса. Иногда кажется, что на самом деле незнакомка орудует полуторным мечом. Варвар, атаковавший ее, сгибается от удара ногой в живот и наклоняется. Девушка вонзает свое оружие в спину склоненного противника. Клинок не пробивает, а прожигает мужчину насквозь. Раскрыв рот в нечеловеческом крике, симиминиец падает.
Другой бородач замахивается топором на Прудди. Незнакомка резво прикладывает свой штопор рукоятью к плечу и стреляет. Небольшое кольцо летит с невероятной скоростью. Оно едва заметно в дневном свету. Кажется, что от черепа симиминийца сам по себе отваливается немалый кусок.
Остальные варвары пытаются совладать с исполинским хряком. Монстр разбрасывает их словно бумажные фигурки. Время от времени он совсем по-человечески стонет – мешает стрела в плече.
Незнакомка что-то кричит борову, но он не обращает на нее внимания. Вдруг он резко останавливается и обращается к варварам.
Голос очень хриплый и постоянно сбивается на визг. Но можно различить слова: "берите девку и тащим к ведьме в дом".
Рункур поднимается с земли. Спрашивает борова, не он ли – мышехвост?
"Да, это я. И также управляю Им, – отвечает кабан. – Но Он силен, и мне трудно владеть этим телом. Двигайтесь быстрее, пусть ведьма поможет заклинанием. Это приказ Хатли".
Троица варваров наседает на девушку в пятнистом комбинезоне. Она смело отбивается, двигается с немыслимой скоростью. Но вынуждена отступить, едва кабану удается прорваться сквозь ее магическую защиту. Незнакомка скрывается среди деревьев.
"Потерпи, Трешка, – кричит она. – Я найду хват-майора и мы вместе поможем тебе, что бы не завладело твоей психикой!"
– Кто такой хват-майор? – подумала вслух Хатланиэлла. – И что такое психика? Мозги, что ли?
"Не знаю, леди. Смотри еще…"
Варвары окружают Прудди и Мэлами. Они довольно гогочут, не обращая внимания на павших товарищей. Рункур наклоняется к принцессе и протягивает ей руку.
"Вставай, деточка, – ухмыляется он".
"Вот тебе! – орет девчонка. – Это самая малая месть!"
Она пинает гиганта под колено. Тот морщится, и наклоняется чуть ниже. В то же время он видит, что у принцессы в руках, и его глаза расширяются.
– Проклятая дрянь! – ругнулась королева. – Во время драки с кабаном ей удалось вернуть меч.
Мэлами действительно завладела своим драгоценным клинком. Сейчас она взмахивает им снизу вверх. Украшенное драгоценными камнями и резьбой железо рассекает рункуру ладонь. Падают отсеченный мизинец и безымянный палец. Хлещет кровь.
Варвар еще раз ругается и опять бьет девчонку по голове. Словно сломанная игрушка, принцесса падает навзничь.
"Отомщу… – доносятся ее тихие слова".
Рункур подхватывает девушку и бросает себе через плечо. Некоторое время ее милое личико задерживается возле лица бородача. Бледные щеки, курносые носы, черты…
Королева всмотрелась и вытаращила глаза.
– Этого просто… – она задохнулась. – Не может быть! Быть того не может!
Леди Хатли выплюнула крысу и вскочила с упавшего дерева.
– Скорее! Скорее! Скорее… – будто сошла с ума, затараторила ведьма. – Пока не поздно ее спасти…
Пинком отбросив ненужного зверька, Хатланиэлла бросилась в глубину сада. Именно в том направлении, по воспоминаниям крысы, ушли симиминийцы.
– Ее надо…
Впереди королеву ждало еще много интересных открытий.
Крыса посмотрела вслед леди Хатли. Совсем по-человечески почесала лапой в затылке. Недоуменно пискнула и скрылась в окровавленной траве.
* * *
Вечерело. В небе клубились сероватые тучи. Они опускались довольно низко и часто закрывали беснующееся солнце. Слабо шелестел прохладный ветер. Он дул откуда-то со стороны Пустой горы и тащил свой невидимый хвост в направлении столицы Преогара.
– Еще два часа ходу, и мы прибудем на опушку Тухлой Рощи.
Варвар кривился и периодически нагибался, чтобы потереть левую лодыжку. Именно туда минуту назад угодил носок туфельки принцессы. Несколько его товарищей с пониманием смотрели на него. Другие с открытой недружелюбностью наблюдали за своим предводителем и кабаном, шествовавшими впереди.
– Медленно идем, – скрипнул зубами рункур.
Он шел стремительно, не обращая внимания на окровавленные бинты, покрывавшие правую руку. Отрубленные девчонкой пальцы он бережно замотал в тряпицу и нес в кошеле на поясе.
– Я где-то слышал, что магия может исцелить отрубленную конечность, – в голосе командира варваров ощущались неуверенность и несмелая надежда. – Может, стоило подождать леди Хатли?
– Нет, – буркнул кабан. – К Бабе надо поскорее. Он очень силен – постоянно хочет вырваться. Не сдержу…
Боров ступал, словно пьяный. Постоянно мотал головой и иногда кренился набок. Делал несколько шагов бочком, при этом морда смотрела в сторону. Останавливался, низко пригибал пятак к земле, словно бы собираясь с силами. Затем, несколько раз шумно вздохнув, снова шагал вперед. Даже малознакомому с ментальной магией прохожему стало бы ясно со стороны, что телом хряка управляют два сознания. И внутри его головы происходит неравный бой. Не на жизнь, а на осознание себя как личности.
Грязное колдовство мышехвоста боролось с мыслями Толстяка. Присосавшийся к свиному мозгу мышиный хвост извивался под черепной коробкой, посылал импульсы подчинения. Сознание любого другого смертного уже давно пало бы перед мощью ведьминских чар. Но пришелец из другого мира ухитрялся сопротивляться. Иногда Трешке удавалось вытеснить магию из своих мыслей. В такие моменты он резко разворачивался и делал попытку напасть на варваров. И тут же сила мышехвоста возвращала его в оковы навеянного сна.
"Мой раб… Я знаю…"
Остановка, голова низко опущена. Толстое копыто роет землю.
"Нет, тебе не совладать со мной!"
Тело сковано невидимыми путами. Словно во сне, в диком кошмаре. Когда нападают бестелесные создания с холодными пальцами. Когда хочется внезапно проснуться, но нельзя пошевелить ни рукой, ни ногой.
"Я могу тебе сделать больно… Я знаю…"
Остановка, голову к земле. Вдохнуть свежего воздуха. Пусть наполнятся легкие, уйдет боль.
"Не боюсь боли!"
Снова слабость в копытах. В ушах шумит, слышно как стучит непокорное сердце.
"Я могу сделать кое-что похуже… Могу сделать ОЧЕНЬ больно… Я знаю…"
В груди ёкает от страха: кабан догадывается, о чем говорит мышехвост. Но Трешка не поддается.
"Во имя святого Расписания. Попробуй, жалкий отросток крысы. Ты не в силах сделать это!"
Ноги распрямляются в мощном прыжке. Сам не желая этого, Толстяк отмечает, что несется прямо на здоровенный валун.
"Не-е-ет! Куи-и-и-и!".
"Бом-м-м!"
Со стороны это выглядит, словно кабан решил покончить жизнь самоубийством. Глаза затуманены, бивни окрашены белой пеной. Со всего маху тяжеленная туша врезается в каменную глыбу посреди травяного холма. За миг до удара его красные глазенки проясняются и в них читается безумный ужас. "Бом-м-м", и пятак бедного Трешки размазывается по каменной поверхности, поднимая пыль и мелкие комки грунта.
Варвары крутят пальцами у висков и с сожалением щелкают языками.
"Прекрати! Мне больно!"
Но копыта непослушно отдаляют его от камня. И спустя какие-то секунды опять бросают кабана на таран.
"Куи-и-и-и!"
От крепких ударов дрожит земля. Спустя дюжину подобных разбегов валун не выдерживает и осыпается мелким гранитным песочком. Трешка по-прежнему выглядит свежим, но на его лбу красуется невероятного размера шишка. Пятак распух, почти наполовину накрывает бивни.
"Видишь, я выдержал!"
"А еще я могу, например… лишить тебя самой приятной радости… Могу избавить тебя от мужского достоинства… – подтверждает опасения кабана мышехвост".
Задние ноги резко ослабевают и подкашиваются. Кабан чувствует, что сейчас всем своим весом хлопнется на зад. Во время падения он может придавить себе…
"А-а-а-а-а! А-а-а-а! Куи-и-и-и-и!"
Он не выдержит этой боли. Надо капитулировать пока не поздно! Голова выдержала, а вот другое надо беречь.
"Не-е-е-е-е-ет! Прекрати это, я подчинюсь!"
"Умница, мальчик, – смеется мышехвост. – Я знаю…"
Ноги сами разгибаются и поднимают громадную тушу обратно над землей. Все тело дрожит и кажется, что принадлежит кому-то другому. Мышехвост, новый временный владелец туши хряка, радостно ерзает и хохочет. А Трешка облегченно вздыхает. Ведь он еще остается нормальным гражданином Валибура, способным воспроизводить потомство. На остальное – плевать.
– Великие Каменные Боги, – охали варвары, – крепко свину досталось.
Не обращая внимания, кабан передвигался дальше. Он по-прежнему сопротивлялся, но потише. Надеялся подкараулить момент, когда бдительность мерзкого мышехвоста ослабеет.
"Уж тогда он попадется мне на бивень, – думал хряк".
"Тебе не поможет твой хват-майор… Я знаю…"
Выпущенная симиминийцами стрела до сих пор торчала в плече пришельца и причиняла невероятные страдания. Удалить ее казалось невозможным – мышехвост не позволял трансформироваться в человека. Варвары опасались вытаскивать снаряд из туши столь грозного чудовища. Еще от боли дернется и пришибет ненароком. Вон как разворачивается и косит в их сторону. Страх, а не животное! Кроме того мышехвост говорил, что боров может освободиться из-под колдовской власти в любой момент. Лучше не приближаться к этому монстру.
Перебороть свой страх перед "кабанюкой", как уже успели обозвать Трешку, смог только рункур. В моменты, когда Толстяк останавливался и в его сознании происходила борьба силы воли и магии, бородач любовно хлопал его по хребту. Словно старший брат подбадривает младшего братишку.
В то время, когда мышехвост занимался подчинением несчастного хряка, рункуру предстояло разобраться с дисциплиной своих подчиненных.
В группе, следовавшей позади, складывались совершенно недружелюбные и не семейные отношения.
– Давайте тихонько прирежем эту сволочь? – шептал кто-то.
Остальные варвары молчали, настороженно следя за кабаном и предводителем.
– Я тихо засуну ей ножик в печенку, а потом скажем, что так и было, а? – самый мелкий симиминиец так и увивался около пленниц.
Старуха покорно шла сама. Одинокий узелок пут на запястьях служил скорее номинальной, чем реальной гарантией того, что фрейлина не убежит. Ей даже рот не завязали. Просто пригрозили: позови она кого-нибудь на помощь – мигом убьют девчонку. Прудди благоразумно молчала еще от начала путешествия.
Спеленутую веревками принцессу тащили позади. Обкрутили ужищами [22]22
Ужище – веревка (смотреть словарь какого-то Даля из далекого отсталого Отражения).
[Закрыть]от шеи до колен. Оставили только немного свободы для ног. Приходилось идти едва ли не на цыпочках. Мэлами с выражением оскорбленного достоинства на распухшем лице, мычала что-то оскорбительное.
Впрочем, в головке девушки роились довольно интересные мысли. Узнай о них мамка-фрейлина – тотчас бросилась бы к Эквитею. Пусть жалует медаль! Доченька неожиданно за разум взялась.
"Когда освобожусь, – а принцесса была стопроцентно уверенна, что это произойдет, – десять раз подумаю перед тем как хамить кому-нибудь".
