Текст книги "Клыки на погонах"
Автор книги: Владимир Михальчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Не жить подлецу! – рычу я. – Моих людей никто не лупит со спины!
Нажимаю кнопку на рукояти и оружие вздрагивает. Одно из колец спирали отделяется от остальных и летит вперед, направленное по серебряному стержню. Происходит это с невероятной скоростью. Мои глаза не замечают настолько быстрого движения. Что уж говорить о короле. Он видит только невнятный взблеск. А вслед за этим на стене покачивается подлый стражник.
Рыцарь хватается за шею. В этом месте, могу предположить, сквозь кожаную подкладку шлема прорывается острый диск. Магиталл черкает негодяя по яремной вене. Это если мне удался выстрел. Если не удался, то стражник отделается распоротым ухом.
Топор выпадает из рук. Вояка обеими руками пытается остановить хлещущую кровь. Удается это ему или нет, мы не знаем. Он теряет равновесие и перевешивается через парапет. К его несчастью, попадает он не в ров, а на короткий каменный барьер под стеной. Зрелище не для слабонервных. Тем более звук… Хотя, как по мне, то это можно сравнить с падением запеченной в фольге курицы на стол.
Эквитей что-то бормочет. Понимаю: ему жалко своих людей. Ведь большинство подоспевших рыцарей даже не подозревает о возвращении короля. А мне почему-то кажется, здесь многие будут верны своему монарху. Бойкий старичок, правильный. И энергичный.
– Эй, свиньи! – кричит правитель. – Я законный владыка Преогара! Немедленно бросайте оружие и отойдите от этого господина.
– Король умер! – отвечают ему.
Рыцари продолжают осаждать Ходжу. Мой друг выглядит неважно. Прислонился к бортику и едва ворочает Карателем. Не пройдет и нескольких минут, как его порубают на куски.
– Да не умер я, олухи! – орет Эквитей. – Король вернулся!
– Сказано, умер, – не верят воины, – значит умер! Сам епископ Шрухан молебен заупокойную читал.
– Ну как он мог читать, если тела не было? – шепчет ошарашенный правитель. – Как он мог? Меня! Похоронить… Не отправив спасательную экспедицию. Ну ладно – Герт. Эта самовлюбленная сволочь всегда хоть издалека, да зарилась на трон. Но Шрухан? Не могу поверить… Ведь мы же друзья.
И это глава крупного государства? Наивный, словно маленький ребенок. Считает, что может все время торчать в венце и никогда не знать измены. Странный мир. Надо будет поковыряться в сборниках их местных Законов Природы и Богов. Вдруг там написано, что здешние правители должны умирать исключительно своей смертью.
– Как только прорвемся в город, – говорит мне Эквитей, – сразу пойдем в церковь Четырех Камней и попросим благословение этого достойного жреца. Он выйдет к народу и скажет, что я жив. Неприятности закончатся.
– На время, – буркаю я.
Видимо, этот Шрухан пользуется у него немалым уважением и влиянием. Хотя есть смутные подозрения насчет епископской верности, разубеждать короля пока не буду. Стремлюсь ко своему подчиненному.
У Карателей имеется очень занятное свойство. Поскольку они созданы из колдовского сплава – магиталла, то могут притягиваться на небольших дистанциях. В смысле резко сокращать расстояние между собой. Вместе со своими владельцами, конечно.
Активировать подобную опцию не всегда приятно. Некоторые действия такого рода иногда заканчиваются летальным исходом. Но Ходжа там долго не продержится. На рукояти моего клинка мигает сигнальный камень-датчик. Это означает, что Наследиев уже давно включил "притяжение сплавов". Мне остается только шевельнуть мизинцем. Палец надавливает на манипуляционную выпуклость. И…
Рывок. Кажется, моя ключица сейчас треснет. Неизвестная сила швыряет меня вперед и вверх, мотает мое тело в воздухе. Глаза до боли зажмурены – ненавижу полеты. Снизу доносится "вы куд…" голосом Эквитея.
Я ору так, что король в ужасе закрывает уши. Стражники на стене тоже немного не в себе. Еще бы! Из темноты вдруг арбалетным болтом вылетает громадное тело с большим алеющим клинком. Тело, то бишь я, держится за свой Каратель, словно утопающий матрос за бакен. И болтает ногами в воздухе. От этого нехитрого приема несколько рыцарей валятся со стены. Прошу прощения – я не нарочно сапогами…
"Притяжение сплавов" не знает границ. Все активированные Каратели, где бы они не находились в стометровой зоне, сейчас бы прибыли сюда вместе со своими владельцами. Это очень удобно для предводителей групп. Представьте, что вас оттеснили враги, а все ваши подчиненные остались где-нибудь за толпой разъяренных нехороших дядечек. Нажимаете на выпуклость – и все: вы уже в обществе друзей спокойно отбиваетесь от ошеломленных противников, разбросанных силой "притяжения".
Я со свистом врезаюсь в стоящего перед Ходжой рыцаря. Тот от неожиданности верещит и раскидывает руки, чтобы не упасть. Меч звякает к его ногам, а сам стражник рефлекторно заключает в объятья Наследиева. Мой подчиненный в свою очередь придерживает его – чтобы не упал. А я держусь за стражника с другой стороны. Эдакий бутерброд из пары краюх хлеба пятнистого цвета и закованная в железо колбаса между ними.
– Срамота, – сплевывает какой-то стражник. – В жизни не видел, чтобы мужики обнимались.
Этих уважаемых граждан да в вампирьи гетто у нас в Валибуре. Что там творится! Еще и не такое увидишь… А ведь во многих мирах считается, что вампиры очень благородные создания.
– Сбросим их в ров, – рычат рыцари.
Мы с Наследиевым укладываем пришибленного защитника. И сдерживаем натиск королевской дружины. Вдвоем это сделать попроще. Хотя подчиненный устал, но все же помогает мне оттеснить рыцарей. Работаем слажено. Сначала наступаю я, Ходжа отдыхает. Потом наоборот. Смертоносные опции Карателя не активирую – нельзя этого делать. У нас категорический запрет на истребление местного населения. Они ведь защищают город от мерзких захватчиков. И плевать, что захватчики – мы.
Разворачиваем заточку на клинках вовнутрь и лупим воинов по шлемам. Усиленные пневмагией Каратели гулко ударяют по железу. Наше оружие – это вам не детские игрушки. Превращенный в дубинку Каратель бьет со страшной силой. Проводя аналогии, можно сравнить силу такого удара с силой падения средних размеров наковальни, опущенной рыцарю на голову. Стражники моментально теряют сознание и валятся нам под ноги.
Спустя несколько минут мы очищаем стену от трех свободных отрядов дружины. Остальные рыцари слишком заняты празднованием смерти короля, чтобы заметить отсутствие соседних патрулей.
Я ворочаю тяжелым коробом и опускаю мост. Механизм поддается очень тяжело, приходится едва ли не прыгать по рукоятям. Мысленно ругаю подчиненного. Наследиеву всегда достается работа полегче. Подумаешь, подтащить двухсоткилограммового рыцаря за ноги и засунуть его в тесную комнатку! Ходжа затаскивает неподвижные тела в башенку привратника. "Выключенных", как мы называем по-оперативному, настолько много, что ему приходится паковать их в трехслойную кучу. Надеюсь, те, кто лежат внизу, не задохнутся под весом своих товарищей.
Наконец мост ударяется в ложу и замирает. Поднимается едва видимая при свете факелов волна пыли. Я не в силах сдвинуть громадную створку в одиночку, зову Наследиева. Вдвоем с Ходжой мы немного приоткрываем ее. Ворота едва поворачиваются на толстых петлях.
Король шагает по мосту, храня на лице выражение уязвленного достоинства. Разорванный во многих местах плащ грозно развевается на ночном ветру. Корона угрюмо поблескивает под светом звезд. Монарх хмурит брови и жует плотно сжатыми губами.
– Сколько моих людей вы убили, ироды?
Законный вопрос. Ходжа молчит и смотрит на меня. Я в свою очередь считаю, что Эквитею не желательно знать о некоторых запретах для нас. Услышит, что мы не имеем права убивать здесь каждого, и распояшется. Были случаи, когда правители некоторых не слишком продвинутых миров манипулировали доверчивыми оперативниками Валибура. Однажды, пользуясь нашим доверием, один император умудрился завоевать половину своего Отражения. Ох и досталось тогда руководителю миссии! Еще бы: должен был упаковать в Скалу-под-Небом какого-то несчастного геройчика, а поднял войной целый материк. И это только из-за хитрости местного монарха. Впрочем, это совершенно другая история. Героя тогда поймали, но столько народу погубили – не счесть. А то, что именно я в те времена облажался, никому знать не положено.
– Мы никого не лишаем жизни без надобности. Лично я не убил ни одного, – успокаиваю короля. – Разве что кроме типа, который не совсем попал в ров…
– Да он точно умер – в такую кашу превратился, – Эквитей злится. – Моя воля – казнил бы вас!
Э, совсем старик совесть потерял. Мы его город стараемся вернуть ему же, а он тут когти показывает.
– Этого бы не случилось, – миролюбиво говорит Наследиев, – если бы некоторые правители думали головой, а не ягодичными мышцами.
– Что? – Эквитей в негодовании. Но его лицо под примятым шлемом заливается краской. Понимает: только себя он должен упрекать. Один из зубцов короны немного отогнут в сторону – результат нападения какого-то зверя. Учитывая примятый нагрудник и прорехи в мантии, выглядит монарх довольно комично.
– Если бы вы подпустили зверей к городу и спокойно истратили запасы стрел на звериные шкуры, – поясняет Ходжа, – до такого бы не дошло.
– Но ведь я…
– Показали молодецкую удаль. Сгубили кучу народа и теперь пытаетесь отыграться на ни в чем не виноватых пришельцах.
– И…
– Теперь не критикуйте наши методы! – отрезает Наследиев.
Вот это молоток! Мне бы научиться так легко успокаивать народ и решать конфликты. Надеюсь, смогу дожить до возраста лисоборотня. Каким же тогда командиром я стану!
Пристыженный Эквитей замолкает и шагает вперед.
– Стоп, – окликаю его. – Вы куда?
– В свой дворец, – он отвечает с таким видом, будто перед ним не хват-майор, а обитатель заведения для душевнобольных. – Прикажу повесить мятежников во главе с рыцарем Гертом, отужинаю и лягу спать.
Сказано это удивительно будничным тоном. Словно бы кроме еды и сна монарх каждый день занимается составлением графика работы виселицы.
– Во дворец мы пойдем, но не в таком виде.
– Это как? – не понимает король.
А мы уже снимаем с него корону и золоченый шлем. Превратившийся в тряпье плащ летит в ров, украшенная резными лилиями кираса следует за ней. Монарх протестует недолго – все же не дурак, много прожил.
Одеваем Эквитея в доспехи обычного рыцаря. Могли бы нарядить его лучником, но, боюсь, как бы в драке не повредили бедного правителя. А то ведь еще придется разбираться с неизвестной магией, берущей в нем начало. Предполагаю, исследовать хладный труп будет не слишком удобно. Еще, чего доброго, колдовство Творцов улетучится после его смерти.
Набрасываем на себя плащи защитников. Нам доспехи без надобности. До тех пор, пока здешние обитатели не пронюхали про серебро. Судя по всему, в этом мире никакие оборотни не водятся. Также король не имеет понятия о вампирах. Не Отражение, а настоящий рай! Если бы еще солнце не бушевало.
Мы решаем, что двигаться в открытую – не самая лучшая идея. Пьяный народ несомненно сейчас очень любит своего покровителя. Но могут и за покойника принять. А погибнуть от рук перепуганной толпы нам не слишком улыбается. В любом случае среди празднующих найдется не один плохой человек, которому Эквитей когда-то перешел дорогу. М-да, править людьми – неблагодарная профессия. Хотя, лично я бы, наверное, не отказался. Хват-генералиссимуса Зубарева народ обожал бы безумно. Но кто же меня к престолу пустит? Мелкого оперативника… Эх, хваленое самолюбие оборотней…
Обуреваемый думами, какой бы из меня получился Мэр, вместо смертоборотня Дамнтудеса, я двигаюсь следом за королем.
Очень сыро. Камень под ногами влажен от ночного тумана. На фундаментах и стенах многих домов произрастает чернеющий мох. Окошки в домах похожи на бойницы. И понятно почему – солнечного света здесь много не увидишь. Уж тем более не пустишь его в жилище. Строения плотно прижаты друг к другу. Крыши нависают над нашими головами, не оставляя ни малейшего просвета для неба.
– Очень удобно, – поясняет король. Он кивает на сомкнутые в одно целое крыши. – Когда под стенами враг открывает стрельбу, ни один снаряд не упадет на мирных жителей.
Киваю в ответ. Действительно мудро придумано. Не то, что у нас. Когда на Валибур накатывает очередная армия объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов, на улицу хоть не выходи. Обязательно напорешься на огненный булыжник или на десант демонов-истребителей. Интересно, а король знает о существовании магических баллист или онагров?
Мы крадемся узенькими улочками, старательно избегая площади перед дворцом. Затхлый воздух столицы омерзительно воняет. Размышляю над тем, что мозоли Эквитея пахнут не настолько плохо. Здесь есть вонища и погаже. Вон, аборигены фекалии выбрасывают прямо во двор. Вперемешку с остатками пищи, картофельными отрубями и рыбьей чешуей это выглядит ободряюще.
– Когда-нибудь разбогатею и открою здесь курорт, – сипит Ходжа. Он изо всех сил сжимает нос. Его глаза залиты слезами – здешнюю мостовую покрывает довольно едкая субстанция.
– С ума сошел?
Подозреваю, что этот запах очень неблагоприятно повлиял на моего подчиненного.
– Почему же? Да народ кучу денег будет платить, чтобы здесь оказаться!
Я молчу и думаю о том, как бы проверить у Наследиева температуру.
– Пятиминутная прогулка сими грязными улочками, – хрипит Ходжа, – и проходит любой насморк! Любой гайморит! И, есть мысль, даже астматические заболевания.
– Лучше думай на тему оперативного задания, – ворчу на него.
Я уверен, что из подчиненного не получится доктор. Первый же пациент после такого "лечения" удавит его своими собственными руками. Если переживет, конечно, подобную процедуру.
– Дышите ртом – так легче, – советует король.
Он ступает себе вперед, гордо задрав голову. Ему хорошо – всю жизнь провел в этих местах.
Когда мы проходим вблизи площади, Эквитей напрягается. Я догадываюсь, что творится в душе монарха.
Вернулся в родной город, свои владения, и тут – на тебе. Никто не ждет, тебя уже похоронили. Мало того, некоторые умники платят деньги страже, чтобы предположение о мертвом короле оставалось правдивым. На тебя нападают твои же подданные.
– И это после того как оказалось, что твоя жена – брехливая паскуда, а войско бежало в страхе, – шепчет Эквитей. – Порву Герта! Чтобы его дворняги съели…
Впрочем, владыке Преогара удается держать себя в руках. Мне определенно нравится этот старик! Даром что простой человек. Вон как жизнь его швыряет – а он все держится.
Воздух колеблется вместе с нотами поминальной песни. Жители столицы поют ее уже в который раз. Я даже ухитряюсь запомнить несколько куплетов. Мне начинают нравится местные обычаи. Еще ни в каком другом мире не слышал, чтобы похоронные мотивы напевали в веселом угаре.
"О, горе, свет, несчастье, свет,
По что ты нас покинул?
Пускай бы жил ты сотни лет,
Ан нет – уж ноги двинул…"
Многоголосная песня реет над городом. Пьяные вопли и визг распутных женщин создают ей еще более обидный аккомпанемент.
– Повешу Трупсия, – скрипит зубами Эквитей. – Как он посмел про меня такое написать?
– А вы думали, ваше величество, – не сдерживаюсь я, – что о вас будут скорбеть до Последнего Страшного Судилища?
– Что такое этот последний суд? – интересуется монарх. Видимо, пытается не отвлекаться на обидные стишки.
Я беру его под локоть и увожу подальше от поворота на площадь. По дороге рассказываю о том, что в большинстве миров (а в его понимании – на далеком южном материке) существует такая религия. Многие смертные не верят в реинкарнацию души. Они предполагают, что, умирая, попадают либо на небо, либо под землю. А когда-нибудь все миры накроются громадным медным тазом, как вот местное солнце, и случится Страшное Судилище.
Король не может понять, как это все накроется каким-то тазом и мне приходится пояснять.
– А что после этого Судилища? – спрашивает Эквитей.
– Вероятно, – задумчиво изрекаю я, – все будут счастливы.
– Занятная религия… У нас каждый человек должен прожить четыре жизни – по одной в каждом из Четырех Камней. А затем…
– Очень интересно, – обрываю его. – Только давайте об этом в другой раз.
Вижу, что в глазах правителя зажигается фанатический огонек. Вот почему этот епископ Шрухан пользуется таким влиянием на Эквитея. Лично я не слишком религиозный оборотень. Не то, что Трешка, протирающий колени на каждом предвечернике. Мне теологические диспуты ни к чему. Проще затеять какую-нибудь драку или засадить очередного геройчика за решетку. Ну, или задание выполнить в крайнем случае.
Вслед нам звучат нестройные напевы поминальной песни:
"Вернись, наш свет, куда ты, свет?
Ну как мы без тебя?
Ах, да! Ах, да! Найдем ответ —
Другого короля…"
– Мы пришли, – спустя какое-то время сообщает монарх.
Мы стоим около стены высокой башни. Она является пристройкой большого белокаменного дворца. Фундамент строения далеко выдается на улицу, заблокировав большую половину прохода. Словно произрастая на мощном корню, башня напоминает многолетний дуб. Или высокую скалу на широком основании – верхушки не видно. Сквозь туман и влажную дымку городских испарений слабо прогладываются две освещенные бойницы. Они расположены на немалой высоте.
– Неужели придется переться по стенке? – вздыхает Ходжа.
Король разводит руками.
– Вход в башню только один – изнутри дворца. Астролог очень любит уединение и приказал замуровать выход на улицу.
Я оцениваю множество выступов, украшающих башню. Они словно спираль поднимаются по стене, их ряды теряются в темноте.
Воспользоваться "притяжением" Карателей сегодня больше не удастся. Они должны накопить магической энергии для следующих манипуляций.
– Подождите нас здесь, ваше величество. Мы взберемся к астрологу и спустим веревку.
Эквитей согласно кивает. Ясное дело: не в королевских обычаях карабкаться по стенкам.
Потерев ладонью о ладонь я первым хватаюсь за выступ. Ходжа следует за мной, когда мне удается преодолеть первые десять метров. Правильно делает. Если сорвусь, будет меньше шансов, что задену его. Возможно, и не разобьюсь насмерть, но покалечиться не желаю.
И что за дурацкие мысли лезут в голову? Возвращается боязнь высоты… Надо будет пойти к штатному психологу. Совершенно не берегу себя на этой оперативной службе!
Снизу доносится шорох. Король таки не выдержал и полез следом за нами.
(краткая объяснительная)
– Бедный его величество, – прошептал он.
Дрожащий голос пискнул, словно придушенная крыса. Астролог закашлялся – он не любил холодного воздуха. На факелах, закрепленных на стене между приоткрытыми окнами, колыхнулось пламя. Осветился пол, разрисованный меловыми линиями. Стали видны уголки нескольких громоздких шкафов, маленькая неубранная кушетка и пустующий камин. Бумаги, беспорядочной горой покрывавшие стол, заволновались от дуновения ночного ветра. Вся комната была завалена невероятным количеством книг. Такой коллекции позавидовал бы даже самый могущественный маг. А как известно: чем могущественнее маг – тем больше у него всевозможной литературы.
Ворвавшийся в башню ветер заметался по древним корешкам фолиантов и рукописей. Книги окутались дымкой многолетней пыли. Она поднялась столбом и астролог опять закашлялся. Впрочем, закрывать окна астролог все равно не поспешил. Нетвердой рукой он отбросил опустевшую бутылку.
Слимаус Прозорливый дрожал от страха, ему не хватало воздуха. Он разрывался между депрессией и боязнью за собственную шкуру. Едва только закончилась королевская аудиенция, он накрепко забаррикадировался у себя в комнате. Накинул два засова, повесил сверху цепь. Придвинул стол к дверям, затем набросал у порога побольше самых тяжелых рукописей. Чтобы никто не смог даже на йоту сдвинуть баррикаду. К окнам звездочет придвинул тяжелые подставки с доспехами в полный рост. Этими вещами он не пользовался, но бережно хранил. Года два назад ему их пожаловал король – за отличный гороскоп о победе над варварами. Завершила оборону комнаты большущая скамья. Она заняла место между окнами и заваленными дверями.
"Вот как вернется покровитель с победой – так сразу отопру дверь, – подумал тогда Слимаус".
Ужас! На город напали дикие звери. А лесных обитателей астролог боялся с далекого детства. Ему стукнуло уже двадцать, но детские страхи по-прежнему беспокоили беднягу. Так случается с каждым, кто вырос исключительно на книгах и не воспринимает реальной жизни. Старые комплексы, инфантильные обиды и нереальные мечтания управляют человеком, не дают взрослеть.
Впрочем, становиться взрослым Слимаусу не требовалось. Как и зарабатывать себе на пропитание или думать о будущем. Он изучал это самое будущее, не видя настоящего, которое бурлило у него под носом. Еще с малых лет Слимаус, сын старого архиастролога Улитикиса Близорукого, обитал при дворе. С другими детьми водиться не желал, в глупые игры не играл. Сидел в башне отца и трудился над книгами. За мириадами букв и астрологических символов жизни не замечал, полагая, что звезды – и есть главная цель этой самой жизни. Отец умер очень рано. Но Слимаус, казалось, даже не заметил этого. Лишь тайны звезд манили его юношеский ум. В шестнадцать лет он превратился едва ли не в самого умного астролога на всем материке. Но ужасно одинокого. Ни жены, ни детей, вообще никого.
"Чего о них думать в таком возрасте? – считал он. – Еще успею". Но время показывало: к старости господин Прозорливый не изменится совершенно. Что и говорить о его будущем.
Ко всему прочему он был довольно труслив. В возрасте десяти лет ему сломал нос какой-то паж. Обычная детская драка. Но после этого Слимаус начал считать, что все люди ему враги.
"Что я сделал этому пажу? – размышлял он. – Просто попросил быть повежливее, когда молодой человек обозвал принцессу дурой! И за что? Она всего лишь нечаянно облила его кипятком. Зачем так злиться? И уж тем более зачем избивать ни в чем не повинного меня? Люди на самом деле – дураки и злюки!"
– Этим…, – любил говорить он, – только повод дай. Не успеешь оглянуться, как тебе сразу нос разобьют. Или того похуже.
Он постоянно ходил, озираясь. Старался ни с кем не разговаривать, был очень вежлив.
Вот такой странный затворник двух десятков лет от роду.
Единственные люди, с кем юноша не опасался общаться – королевская семья. Леди Хатли его немного пугала, принцессы он побаивался из-за того вздорного пажа. А вот короля любил. Эквитей Второй всегда мог выслушать астролога и очень часто хвалил своего подопечного.
– Только этот человек заслуживает, чтобы звезды открывали ему свои тайны! – восклицал Слимаус.
И делал королю по двести прогнозов на день. Каждый вечер он собирал все свои гороскопы и выбирал самый благоприятный. Утром господин Прозорливый входил в королевскую опочивальню или малый обеденный зал и зачитывал свой труд. "Избранные" прогнозы всегда удивляли своей оптимистичностью и Эквитей полдня ходил с приподнятым настроением. Сам того не подозревая, Слимаус продлевал монарху жизнь. Ведь хорошие новости всегда омолаживают человека.
Вот такой интересный астролог. Единственный, наверное, житель столицы, кто по-настоящему любил своего короля.
А сейчас Эквитея не стало. С высоты башни звездочет видел, как звери раздирают дружину, как правитель и Прасс исчезают в лесу.
– Все, – понял тогда Слимаус. – Единственный, кто меня понимал… Он ушел из жизни…
Горе астролога, впрочем, продолжалось недолго. Его сменил животный ужас.
Нет, он больше не боялся зверья, отступившего от городских стен. Теперь его одолевал другой страх.
Дело в том, что епископ Шрухан считал ересью все не принадлежавшее к учениям церкви. Храм Четырех Камней учил, что человеческими судьбами управляют Боги Камня. А "глупый звездарь", как заявлял епископ, "брешет о том, что к судьбам людей имеют отношение какие-то звезды".
Когда король пропал в лесу, а жалкие остатки недобитой дружины вернулись в столицу, начался переполох. Искали королеву, но леди Хатли куда-то загадочно пропала. Следов принцессы тоже не удалось найти. "Обеспокоенный судьбою королевства" – так сказал на внеочередной сверхсрочной проповеди Шрухан, епископ объявил правителем рыцаря Герта. И сразу поспешил готовиться к инаугурации нового владыки Преогара.
Эквитея Второго провозгласили погибшим. Про судьбу остальных членов королевской семьи никто не упоминал. Кому какое дело, кто там следующий на престол? Раз эпископ сказал – значит так надо!
Как только началась подготовка к экстренной заупокойной, а Шрухан буквально стал правителем за спиной довольно глупого Герта, жизнь астролога дала серьезную трещину. К нему постучали стражники и объявили, со слов нового короля, что "звездарь аки мерзкий еретик до захода солнца должен покинуть город".
– Иначе, – сообщили через закрытую дверь, – пеняй на себя, звездовое отродье! Если не уберешься вместе со своими астроблямилями, в тот же миг отрубим голову. А кишки выбросим за стену – там как раз зверушек полно.
Надо отдать епископу должное – сразу не набросился. Слимаус долго думал над предложением. Почти до ночи.
Всю жизнь он прожил во дворце. Редко прогуливался даже по улицам столицы. А извне городских стен не бывал вообще никогда. Куда он пойдет?
Юноша выхлебал весь свой скудный запас вина. Пара бутылок осталась еще от отца. Сам Слимаус никогда до этого не употреблял спиртное. Впрочем, знакомство с крепким напитком ему не помогло.
– Может, в темный лес? Пусть меня там сожрут, как и повелителя? – всхлипывал он.
Астролог смачно ревел и размазывал слезы по лицу. Составленный гороскоп показал что-то очень странное. Вариантов развития событий оказалось два. Первое – смерть. О ней господин Прозорливый мог даже не гадать. Тут и так все было ясно. Второе: из окна покажется спасение в виде ужасного зверя.
Едва прочитав по звездам о звере, трусливый Слимаус тут же бросил недочитанный гороскоп и выбрал свою судьбу. Выход за пределы города казался равносильным кончине. При том кончине страшной – от лап диких зверей или ножа разбойника. Остаться означало отрубленную голову. Смерть казалась ему наиболее правильным решением.
– Самоубийство! – решил хмельной астролог.
Уйти из жизни от собственных рук. Это выглядело довольно неплохо. Кроме того в глубине души он, как и любой другой далекий от реальности юноша, рассчитывал на благоприятный исход. Кто-нибудь придет на помощь! Ну или, в крайнем случае, душа тотчас перевоплотится где-то в теплой стране. И там не будет никаких епископов и насмехающихся стражников… Только одни короли и симпатичные принцессы. А еще принцессы не будут бросаться кружками с кипятком в пажей. Потому что пажей тоже не будет…
С такими мыслями Слимаус перебросил крепкую веревку через потолочную балку. Затем приподнял один конец длинной скамьи и закрепил его на постаменте доспехов около окна. Последней манипуляцией стал простой узел на веревке. Широкая петля, чтобы удобно перекинуть через голову. Расчет был прост: влезть в петлю и оттолкнуть ногами скамью. Та должна бы упасть и…
В дверь постучали. Требовательно и грубо – так могут грохотать только стражники.
– Открывай, Слизнякус, – хохотнул кто-то. – Мы тебя казнить пришли, раз ты не убрался! Открывай, закончим с этим – у нас тут самый острый в городе топор! Чик, и нету… Даже не услышишь как заболело. Давай, а то нам на площадь охота вернуться. Там за упокой пьют…
– Холопы, – пискнул астролог и даже не испугался собственной смелости.
Хотя, чего уже бояться? Нечего.
– Грязные свиньи! Закованные в железо ёжики! Собаки бесхвостые! – в голове пульсировали злобные цитаты, активированные алкоголем.
За дверью хохотали. Вояки были поражены искусными выражениями звездочета.
– Ишь, тихоня высказался…
– А еще вы древесные вши и одноногие лягушки! И одноглазые болотные черепахи!
– Кончай, – сквозь слезы выдохнул кто-то из стражников. – А то мы здесь околеем от твоего юмора. Это же надо так ругаться!
– Ахахаха!
– А еще вы мерзкие беззубые барсуки! – астрологу понравилось проводить параллели с животными.
– Что? – в дверь грохнули с такой силой, что стол пошатнулся, а несколько книг осыпались. – Ты мне за сук ответишь!
Слимаус взобрался на скамью, сокрушенно вздохнул и набросил петлю. Веревка потерлась о кадык и ее шершавость почему-то добавила уверенности.
– Открывай, еретик! Сейчас мы тебе рога пообломаем!
"Скоро все закончится, – пронеслось в голове. – И воспарю я среди любимых звезд, пока Каменные Боги решат, в какой из Четырех Камней мне перевоплощаться".
Доски двери содрогались от ударов. Бумаги и фолианты на столе жалобно шелестели.
На улице зашумел ветер. Приоткрытые ставни на окнах распахнулись пошире. Вдохнув холодный воздух, юноша немного опомнился. Узы алкоголя понемногу отступили.
"А если выпрыгнуть в окно? Так можно умереть быстрее".
Еще один порыв ветра окончательно привел его в себя.
– Но стоит ли умирать вообще? За окнами есть множество выступов. Выберусь, спущусь вниз. Потом перемахну через стену и спрячусь в каком-нибудь селе. Буду составлять гороскопы для старост и войтов. А может даже за границу уеду. Ведь там точно необходимы предсказания будущего.
Размышление было далеким от реальности, но все же лучшим, чем наложить на себя руки.
– Убегаю, – решил астролог и взялся за веревку, чтобы освободиться от петли.
В этот же момент произошло событие, предвиденное гороскопом. Второе – в котором из окна показывалось что-то страшное. Какой-то зверь.
Створка скрипнула и на фоне ночного неба показалось чудище. Кошмарное создание, наполовину человек, наполовину пантера. Нижняя половина туловища выглядела человеческой: прямые ноги, одетые в пятнистые штаны мужского покроя и высокие сапоги. Но вот верхняя…
От пояса существо превращалось в зверя. Черная лоснящаяся шерсть, с едва заметными седыми разводами на боках. Мощные лапы, снабженные длинными когтями. Левой лапой страшило держалось за оконный проем. И смотрело ядовито-зелеными глазами с вертикальными зрачками на Слимауса. Морда как у гигантской кошки, покрытая короткой звериной растительностью. Остроконечные уши с бледно-розовыми пятнышками внутри. Черный нос и слегка раздвинутая в звериной ухмылке пасть.
– Каменные Боги, – выдохнул астролог. – Неужели смерть пришла? Я ведь передумал.
– Точно передумал? – низким рычащим голосом поинтересовалось чудовище.
Оно влезло внутрь и ступило на подоконник.
Слимаус, насколько позволила веревка, кивнул.
– Ладно тогда, – благоизволило страшилище, – вылезай из петли.
Оно поставило ногу на скамью.
– Нэ… – успел только и сказать бедный звездочет.
Приподнятый конец скамьи упал на пол. Ноги астролога резко оказались в воздухе и он почувствовал, как в шее что-то хрустнуло.
"Конец? – подумал он".
– Занимаешься вешанием невинных цивильных, хват-майор? – спросили веселым голосом. – Или он повесился при виде твоей черной рожи, глубокоуважаемый?
