Текст книги "Тайные тропы Магуры"

Автор книги: Владимир Чухрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

ПОЯВЛЕНИЕ ГЕНРИХА

Настроение у Ореста было подавленное. Группа Подковы оказалась самой обычной шайкой бандитов и убийц, надежд на помощь населения не было никаких, рация его вышла из строя, а Гаврилов не появлялся. Неужели он не получил его телеграммы…

А теперь еще эта история с Юзефом! Он так рассчитывал на него, надеялся, что сумеет собрать вокруг него новый отряд идейно подготовленных людей. Юзеф, Мысько, Гурьян – сколько потерь!..

Орест дал Подкове указание временно прекратить активную деятельность, строжайше законспирироваться, готовиться к зиме. За это время он свяжется с помощью Гаврилова с центром, получит новые указания, а может быть, и практическую помощь.

Вначале в банде Орест не появлялся. О его прибытии знали трое: отец, Подкова и старший Копыла. В эту ночь он договорился встретиться с Подковой в доме Гурьяна. И надо же было случиться этой проклятой истории. Какого черта оставили в доме лесника Зоею? Вдруг, она проболтается, что видела его?

– Откуда она знает, кто вы? – сказал Подкова. – Мало ли кто мог прийти с нами. За это не бойтесь.

Обдумав положение, Орест решил вернуться в дом отца. Договорившись с Копылой о связи, он, чтобы создать впечатление о себе у бандитов, собственноручно застрелил фельдшерицу, объявив, что она подослана чекистами, «погубившими трех наших лучших хлопцев». Произнеся короткую речь, в которой он расписал, как восторженно следят за их «борьбой» на западе, обещав бандитам всякие блага в будущем. Орест следующей ночью вернулся в дом отца.

Весь день он отсыпался. Проснулся, когда уже вечерело, подошел к слуховому окошку. Косые струйки дождя скатывались по стеклу. Внизу виднелась безлюдная улица. Лужи, мокрые крыши хат, и лес, и горы, и небо – все пряталось за влажной завесой. «Уйти, что ли, отсюда? – подумал Орест. – Вдруг девка проболталась и будет облава?»

Совсем стемнело. На чердак поднялся отец Силантий.

– Слышь, Орест, – зашептал он, – там один человек пришел. Наверное, тот, кого ты ждешь.

– Ты сказал, что я здесь?

– Я ничего не сказал.

– Один?

– Один.

– Пусть он поднимется сюда.

– Здесь темно, лампу не засветишь.

– Ладно. Держи пистолет и стреляй немедля, если что-нибудь тебе покажется подозрительным.

В кабинете отца Орест увидел мужчину в черном намокшем плаще, оглядел широкие плечи его и крупную с вьющимися волосами голову. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом незнакомец протянул Оресту руку. На ладони лежал обломок пластмассовой расчески. Орест нетерпеливо схватил его. Наконец-то! Но гость резко сказал:

– Ответ?

Орест достал свою половинку. Незнакомец удовлетворенно кивнул головой и только тогда пожал Оресту руку.

– Гаврилов? – спросил Орест.

– Зовите меня Генрихом.

– Как хорошо, что вы подоспели. Я собирался сегодня уйти отсюда.

– Что произошло?

– Самое непредвиденное. Боевка местных повстанцев, которой командует проводник Подкова, рассыпается на глазах.

– А вы-то для чего здесь? – сухо осведомился Генрих.

– Население начало помогать властям.

– Ну и что? Плохо работаете.

– Вы доставили рацию?

– Да. Но…

Он покосился на священника.

– Чего ты стоишь? – набросился на отца Орест. – Распорядись накрыть стол, винца подай старого!

– Я не пью, – сказал Генрих. – Но ради встречи… Отец Силантий вышел.

После ужина Генрих достал рацию, передал радиограмму о своей встрече с Орестом, о сложившейся обстановке и о том, что они ждут указаний.

– Шифр мне незнаком, – сказал Орест.

– Вам многое незнакомо, – сухо произнес Генрих, – время не стоит на месте. Устройте меня ночевать, я устал, а завтра ночью пусть сюда явится Подкова.

– Подождите, насколько мне известно…

– Вы ожидали подчиненного? Обстоятельства изменились. Будете слушаться меня. Вот принятая мною в Дрогобыче радиограмма… Не унывайте. Ваше от вас не уйдет.

За ужином изрядно выпили. И Орест разговорился, вспоминал свою жизнь, диверсионную школу. Генрих рассеянно слушал.

Генрих настроил рацию на прием и расшифровал полученную радиограмму.

– Действуйте по обстановке, – прочитал он. – Если надо, уходите. Так. Поговорим с Подковой. Он пришел уже?

– Да, отец вином его угощает, – сказал Орест. – Я настаиваю на том, что нам надо покинуть Радинское: всюду слоняются эти проклятые «ястребки».

– Да. Наследить вы успели. Зачем вам надо было показываться повстанцам?

– Я полагал, что сам факт моего появления вдохнет…

– Ладно. Хватит об этом, – сказал Генрих. – Я с вами согласен, будем уносить отсюда ноги. Позовите Подкову, хорунжий.

Орест вышел из комнаты.

Генрих вытащил из кармана пистолет, спустил предохранитель, подошел к окну, приподнял одеяло и всмотрелся в темноту. Потом вернулся к столу и стал разбирать рацию, аккуратно укладывая ее в чемоданчик.

Вошли Орест и Подкова. Подкова щелкнул каблуками и доложил:

– Районный проводник Подкова по вашему вызову явился!

Генрих предложил ему сесть, сурово сдвинул брови и спросил:

– Почему вы действуете так слабо? Почему решили уйти от активной борьбы?

– Вас, пан Генрих, чи еще как, неправильно информировали. – Подкова бросил злой взгляд в сторону Ореста. – Боевка просто меняет место… этого… дислокации.

– Шестюк, вы говорите неискренне.

Подкова вздрогнул, услышав свою подлинную фамилию.

– Так как же вы, сотник эсэсовской дивизии, так распустились, а?

Подкова привстал, зацепив сапогом валявшуюся возле кресла кучу старых газет, она завалилась, подняв густую пыль.

– Я все сделаю! Я выправлю положение! Я покажу, на что способны повстанцы! Я кровью залью этот район!

– Очень хорошо! – вступил Орест. – Вот теперь вы снова, кажется, нашли самого себя. Слушайте внимательно: мы временно покидаем Радинское. Вы же должны…

Подкова повысил голос:

– Я все должен, должен!! А вы, извините, сматываетесь? Хотите от меня отделаться?

Орест гаркнул на него:

– Ты с кем разговариваешь? Я эмиссар центрального провода! Ты обязан беспрекословно мне повиноваться! Забылся!

– Но вы же оставляете меня на верную смерть. Чекисты, «ястребки»!.. Я сейчас вернусь.

Подкова направился к двери.

Пропустив его мимо себя, Генрих неожиданным захватом прижал голову Подковы и ловко выхватил пистолет из его кобуры. Орест заломил Подкове руки. Подкова хрипел, матерно ругался.

– Вот вы что задумали, гады! Предатели! Сволочи! Отпустите руки. Зачем связали?

В комнату вошел отец Силантий.

– Что вы, дети мои? – спросил он.

– Ничего особенного, отче, – ответил Генрих, помогая Оресту связывать Подкову. – После нашего ухода вы освободите его, и пусть он выполняет задания, которые ему поручены.

Подкова затих, стал прислушиваться.

– Так вот, Подкова. С тобой еще по-божески поступили, – торопливо говорил Орест. – Цени. Даст бог, все обойдется хорошо.

Его вполне удовлетворял такой выход. Они нашли хороший способ избавиться от Подковы. Причем вся вина за развал боевки теперь ляжет на него. Смелый, решительный человек этот Генрих.

В парадную дверь постучали. Священник посмотрел на сына. Минутное оцепенение нарушил Генрих:

– Кто это может быть?

– Прихожане. Узнать?

– Конечно.

Отец Силантий, плотно притворив за собой дверь кабинета, пошел на стук. Орест выхватил пистолет и встал у двери. Побледневшее лицо его покрылось испариной. Генрих застыл с другой стороны. Отец Силантий дрогнувшим голосом спросил:

– Кто стучит? Что вам нужно?

– Я из Россопач. От отца Иннокентия. Заболел он.

Облегченно вздохнув, священник продолжал расспросы:

– Чем заболел?

– Не знаю, отец Силантий. Вот записка вам. В ней, должно, все сказано.

Отец Силантий приоткрыл дверь.

– Дай записку сюда и иди с господом.

Но дверь рванули, и перед священником оказался Любомир Задорожный.

– Тихо, батюшка.

В дверях появился Лукашов. Знакомый с планом дома, он быстро прошел в темный коридор. За ним стали входить солдаты.

Отец Силантий закричал:

– Караул! Спасите!

Услышав отчаянный вопль отца, Орест решил скрыться на чердак, а оттуда спрыгнуть в сад и бежать. Черт с ним, с Генрихом, пусть выкручивается, как знает! Отпрянув от двери, он бросился к другой. Генрих опередил его и рукояткой пистолета сильно ударил по плечу. Он метил по голове, но Орест увернулся. Они повалились на пол, вцепившись друг в Друга.

Вбежали Лукашов и Любомир, помогли Генриху связать Ореста.

– Ну, кажется, все, – сказал Лукашов.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – доложил «Генрих». – Ваше задание выполнено.

Грянул выстрел. Лукашов схватился рукой заспину. Любомир и солдаты отняли у священника, незаметно подошедшего к двери, пистолет и связали. Никому не пришло в голову сразу же обыскать старика и взять его под наблюдение.

– У, гад! – сказал Любомир.

Солдаты подхватили Лукашова на руки.

«БУДЬ ПРОКЛЯТ ТЫ, САТАНА В СУЛТАНЕ!»

Ушедший к Оресту Подкова оставил Карантая за себя, и теперь тот, обрадовавшись власти, сурово покрикивал на подначальных. Они занимались оборудованием убежища.

Бункер уже был покрыт бревнами и досками. Теперь занимались маскировкой. По одному, по два уходили как можно дальше, возвращались с жирными пластами дерна. Володька Задорожный и его ровесник Проворный занимались укладкой. Карантай указывал:

– Здесь поплотней подложь. Не на один день робим. Не видишь, слева просвет.

– Возьми да поправь! – огрызнулся Проворный.

– Ты с кем– говоришь, сука?

Кася фыркнула.

– Не скаль зубы, шлюха! – обозлился Карантай. – Заставлю дерн таскать.

Она примолкла, продолжая штопать какие-то тряпки.

Стемнело. Работу прекратили. Карантай опустился в бункер и остался доволен. Было приятно думать, что сегодняшнюю ночь можно будет провести под крышей. Он распорядился, чтобы все спустились в бункер, часовым поставил Проворного.

– Сегодня не моя очередь, Зоряна.

– Очередь устанавливаю я. И тебя спрашивать не буду. Задорожный пусть отдыхает, заслужил.

Глубокой ночью Володька осторожно выбрался бункера.

– Ты что? – спросил Проворный.

– Не спится.

– А у меня глаза что камни, книзу тянут.

– Давай, постою. А завтра ты меня подменишь. Проворный колебался.

– Не хочешь, как хочешь.

Володька закинул автомат за спину и отошел к кустам.

– Подмени, – сказал Проворный. – Засну, еще хуже будет. Подкова убьет, если спящим застанет.

Он зевнул и спустился в бункер.

«Слава богу, – облегченно подумал Володька, – а то оглушить бы пришлось».

Он отошел от бункера.

Прошумела крыльями ночная птица. Покопавшись в кармане, Володька достал сигарету, прикурил. Послышался крик филина. Через минуту крик повторился. Володька зашагал по старой листве.

– Кто идет? – спросили из темноты.

– Часовой.

– Время?

– Полночь! – чуть не закричал Володька.

– Ну, как, – пожимая руку ему, спросил Башкатов. – Все на месте?

– Все в порядке, товарищ лейтенант. Спят. Пойдемте скорее.

Из темноты потянулась цепь солдат.

Карантай проснулся сам не зная отчего. Несколько раз повернулся с боку на бок, задумался. Ему причудилось, что он разузнал какие-то очень важные секретные сведения. «Взял я этот секрет в зубы – и-и-и прощай, мачеха Украина. Махнул через границу к самому Степану». Представилась ему эта картина необычайно явственно. «Здравствуй, – говорю, – голоштанный повелитель. Привет тебе от Карантая собственной персоной». Позеленел Степан от злости, да как вскочил, как закричал: «Да ты знаешь, что я сам Бандера, да я тебя…». – «Не горячись, пан Бандера, – останавливаю я его. – Что с того, что ты Бандера. А я вот Карантай, собственной персоной. И плевал я на тебя, на всю твою «самостийную». Понял? Почему? Да потому, баранье твое рыло, что секрет знаю. Добыл такой секрет, что ты от зависти лопнешь». – Залебезил передо мной Степан – и туда и сюда: скажи, мол, что за секрет. А я ему: «Веди меня до самого главного американца, только ему открою тайну. Ска жи ему, пусть приготовит сто тысяч долларов, нет – двести тысяч, самых настоящих, американских». Некуда деваться Степану, повел меня к самому, что ни есть главному американскому генералу. А я ему тихонько на ухо: «Прогони отсюда Степана, не хочу, чтобы он знал мой секрет, и баста». Рявкнул генерал – пан Бандера как сквозь землю провалился. Посадили меня в бархатное кресло, угостили сигарой с золотым ободком. Поставили коньяк, виски, шампаньское, какие только миллионеры и генералы пьют. «Ну, сказал, Карантай, что за секрет ты принес мне?» Я ему в ответ: «Вали наличными полмиллиона и баста… Вот сюда, прямо на стол – пачками». Выложил он мне доллары – новенькие, только отпечатанные. Я, конечно, их пересчитал, сложил в карман, – нет, в кожаный портфель, или еще лучше в чемоданчик, и – бах ему в ухо секрет… Побледнел генерал от счастья: «Да мне и миллиона не жалко за такой секрет, что ж ты раньше не сказал, дорогой мой… О-кэй! Да я озолочу тебя!» – «Не надо, говорю, мне и этих хватит». Но он настоял. Вышел я на улицу уже не просто Карантаем, а паном Карантаем, а там дожидается меня Степан. Вытащил пачку долларов – так и быть – бросил ему и сказал еще раз: «Плевал я на твою «самостийную»! Понял, плешивая твоя морда? Езжай сам туда, поброди по горам, по лесам, а я вольный казак теперь. Захочу в Париже жить – давай Париж, захочу – в этом самом, как его, ну – самый главный американский город – давай и его… Потом сел в машину, прихватил дивчину – и-и…» – Карантай горестно вздохнул.

Поворочавшись, он решил выползти на воздух. Поднялся, закурил.

– Эй, Проворный, иди закури – тихо позвал он. – Ты что, оглох?

Никто не отвечал.

«Здесь что-то нечисто», – уже не на шутку забеспокоился Карантай.

Где-то хрустнула ветка. Опытного бандита нельзя было провести. Так она может хрустнуть только под ногой человека. Думая, что это возвращается Проворный, Карантай притаился за деревом, с нетерпением ждал минуты, когда он сможет обрушить на его голову ругань.

Но что это? Отойдя в сторону, Карантай замер. Когда люди приблизились – он не увидел, а скорей догадался, что это солдаты, и бросился бежать в лес.

Оцепив бункер, Башкатов легонько подтолкнул Володьку.

– Вызывай.

Тот крикнул:

– Карантай! Проснись! Всех наверх давай!

В бункере кто-то заворочался.

– Чего там?

– Наверх вылазьте. Подкова с эмиссаром зовут. Вместо Карантая вылез Гарасько-рябой, – Подкова? Где ты?

– Руки вверх! – крикнул Башкатов. – А ну, выходи по одному! Оружие оставить на месте.

Гарасько поднял руки.

С четырех сторон вспыхнули яркие факелы. Взлетела ракета. Лес ожил.

В бункере раздался лязг затвора ручного пулемета. Потом послышались возгласы и какая-то возня.

– Предупреждаю в последний раз – выходите, – снова закричал Башкатов, – или применю оружие! Ну?!

Возня прекратилась. Из люка показалась голова Проворного, потом стали вылезать другие бандиты. Последней появилась Кася.

– Все, товарищ лейтенант, – сказал Володька.

Солнце еще только бросило первый луч и позолотило вершину Магуры, а уже все село было на ногах.

– Когда мне приехать за тобой? – спросил Башкатов.

– Не хитри. – Лукашов рассмеялся. – Ты ведь уже узнал у врача.

– Скоро уже. Полежи, потом выпишешься, возьмем отпуск и поедем куда-нибудь к морю.

– И-и, к морю, – снова перебила его Оксана. – Лучше уж поправляйтесь у нас, в Радинском. Наши девушки живо вас на ноги поставят. Поправляйтесь, мы все будем ждать вас.

– Остановитесь у нас, – сказала Ольга.

– Ладно, ладно, – замахал руками Лукашов. – Не уговаривайте. Решено. Вместо моря отдыхаем в Радинском, у подножья нашей красавицы Магуры.