Текст книги "Компасу надо верить"

ГЛАВА 5
Алешка Звездин будет защищать меня

Ребята торжественно встретили мое появление в классе и подняли страшный галдеж. Хорошо, что была перемена и учителя не обратили внимания. Федя Зайцев захлопнул дверь и вцепился в ручку.

– Юра, Баскет за нами следит. Хочет узнать, куда ты ездил, – шепотом сообщил он. – Ребят подговорил. Весь шестой «Б» за нами следит.

– А вы не проболтали? – спросил я строго.

– Ты что? – Федя от обиды даже покраснел.

Настя сидела за партой, уткнувшись в книгу. Она даже не повернула головы, когда я вошел.

Кто-то дернул дверь, и Федя Зайцев с трудом удержал ее.

– Юра, Каланча рвется.

– Открой, пусть входит.

Но вместо Володьки Тарлыкова на пороге, к нашему удивлению, стояла Ирина Капитоновна – классный руководитель.

Молодая очень наша учительница. И в школе у нас работает она недавно. Года три, наверное, не больше. Волосы у нее светлые, как солома. Носит она косу, но закручивает узлом. Не знаю, как такая прическа называется. Не буду же я девчонок об этом спрашивать!

Ирина Капитоновна никогда не повышает голоса.

– Кто держал дверь? – учительница недовольно уставилась на меня. Во время борьбы с Федей Зайцевым щеки ее раскраснелись и горели. – Мурашкин, твоя работа? – Ирина Капитоновна поправила растрепавшиеся волосы. – И почему ты не был на двух первых уроках?

– Я ходил к зубному врачу, – для большей убедительности схватился рукой за щеку.

– Когда? Сегодня или вчера? Вяткина, – учительница повернулась к Насте. – А ты почему, милочка, прогуляла школу? Где вы были с Мурашкиным?

– Я ездила на железнодорожную станцию. Мы должны получить багаж из Туркмении. А где был Мурашкин, не знаю.

Настя не смотрела в мою сторону.

Ирина Капитоновна критически окинула меня взглядом с головы до ног. Что учительница нашла в моих ботинках? Ботинки как ботинки. Старые. Вчера подметка оторвалась.

– Зубной врач принимает в меловом карьере? – спросила Ирина Капитоновна, прищурив глаза. – Вот не знала! Расскажи, Мурашкин.

Я давно замечаю, что учительница часто прищуривает глаза. Может, она думает, что ее взгляд от этого будет строже?

– Молчишь? Видишь, меня трудно обмануть. Так где же ты был?

Я не ответил.

В класс заглянул директор школы. Его бритая голова ослепительно блестела.

Андрей Петрович невысокого роста, с круглым животиком, короткими толстыми руками. Так и кажется, что его накачали велосипедным насосом. Вышло два шара. Первый – голова, а второй – туловище. Маленькие черные глазки чуть косят за толстыми стеклами очков. Одна дужка короче, и очки сидят косо. Не знаю, кто первый назвал нашего директора Колобком, только прозвище прижилось.

Но внешность обманчива. В отличие от сказочного колобка, Андрей Петрович не добродушен, он строгий и придирчивый. Он всегда узнает, кто из ребят подрался или разбил окно. Провинился – лучше сам заранее вызывай родителей в школу.

– Андрей Петрович, полюбуйтесь на героя. Мурашкин только что явился! А вчера вообще не был в школе, – неторопливо объясняла учительница, словно хотела перечислить все мои проступки за несколько лет. – Уверяет, что ходил к зубному врачу. Ботинки в мелу. Был в карьере. Мурашкин, может быть, ты скажешь нам с Андреем Петровичем, зачем ездил в карьер?

Директор осторожно перевалил через порог и покатился к учительскому столу.

– Я ходил к зубному врачу.

Вяткина подняла руку. Наверное, еще злится на меня. Но Ирина Капитоновна не замечала ее. Зря старается Вяткина: Ирина Капитоновна терпеть не может доносчиков. Знаю я, она справедливая.

– Мурашкин, нам некогда выяснять, вчера ты был у зубного врача или сегодня, – сухо сказал Колобок. – Пусть завтра в школу придет мать. Мы с ней разберемся. Дай дневник!

Вяткина хлопнула крышкой парты и поднялась. Я заметил: лицо у нее побледнело.

– Ирина Капитоновна, можно мне сказать?

– Я слушаю тебя, Вяткина, – директор повернулся к Насте.

– Не знаю, почему Мурашкин боится сказать правду. Я вчера ловила рыбу. Большой карп попался. Сломал удочку. А Юра прыгнул в реку и вытащил. Я сушила его вещи у костра. А сегодня Юра ездил в карьер к Алеше Звездину. Рассказал ему об обмане.

– О каком обмане? – Колобок уставился на Настю.

– Разве не обман? Мы помогали грузить железную балку на самосвал, а «Б» забрал ее у нас. Тарлыков не собирал металлолом. Все знают. Надо, чтобы было справедливо. Мы тоже будем собирать железо. А потом у нас нет вожатого. А мы все равно будем собирать железо!

– Железная балка наша, – тихо сказал Заяц. – Пусть балку нам отдают.

– Мне все понятно, – сказала Ирина Капитоновна. – Но это не причина, чтобы прогуливать школу. Прогулял, отвечай. Мурашкин, придется с твоей матерью поговорить. Только начали учиться, а ты спешишь ее обрадовать! Ну что мне с тобой делать?

– Ирина Капитоновна, мне тоже вызвать родителей? – Вяткина с дневником направилась к учительскому столу. – Я виновата. Мурашкин из-за меня прогулял школу. Папа у меня днем работает, а мама придет.

– Вяткина, ты меня удивила! – Директор пожевал толстыми губами. – Пусть придет твоя мама. А ты, Мурашкин, вызови дядю. Придется с ним говорить. Вчера прогулял, сегодня с уроков убежал… Надо с этим делом кончать.

Не успел Колобок с Ириной Капитоновной выйти из класса, как на пороге появился Баскет. На шее старательно отглаженный галстук, на рукаве красуется красная нашивка звеньевого.

– Доигрался, атаман?

– А ну, проваливай! – я сжал кулаки. Сознаться, я не думал, что дело примет такой оборот. Маме можно все объяснить, и она поймет. Но как расскажешь дяде Макарию? Он решил меня перевоспитывать. Каждый день просматривает мой дневник. Вспомнив об этом, я тяжело вздохнул.

Время тянулось удивительно медленно, и урокам, казалось, не будет конца. Меня два раза вызывали к доске. Это делали, наверное, по требованию директора. На географии я заработал четверку, а Ирине Капитоновне ответил на пять.

Из школы мы, встреченские, как всегда, возвращались все вместе. Сегодня мне было не до шуток. Достанется от дяди Макария. Настя Вяткина тоже шла задумчивая.

– Баскет виноват, – после долгого молчания сказал Федя Зайцев.

– Не он, а отец виноват. Он приказал возить железо своим шоферам, – объяснил я ребятам. – Сказал, что это субботник! Обманул!

– Для своей Каланчи старался, – подтвердил Заяц.

– Из-за Каланчи все и вышло, – как эхо, откликнулась Маша Шустикова. – Мальчики, отлупите его! Пусть не задается!

– Стоит! – обрадовался Федя Зайцев. – А то хотел форму и бутсы сорвать!

– Надо отлупить. Давно он уже выпрашивает, – поддержал я ребят.

Мы спрятались за домами и стали поджидать Баскета. Но Баскет как будто узнал о нашем сговоре и не выходил на улицу.

Засада не удалась, и мы направились домой. Мне хотелось побыть одному. Около моста я свернул на нижнюю дорогу.

– Юра, у тебя кто пойдет к директору? – спросил Федя и вздохнул. Федя не скрывал от нас, что отец бьет его широким армейским ремнем.

– Не знаю. Мама работает.

– Ты дяде не говори, – посоветовал Федя. – Строгий он у тебя.

– Знаю, – угрюмо согласился я.

– Пойдет работать, меньше будет приставать! – сказала с участием Маша Шустикова и вздохнула.

– Это точно! Топайте, ребята. Мне надо еще перемет посмотреть!

Закинув отцовскую полевую сумку за плечо, я стал спускаться к реке.

Наконец-то я могу спокойно все обдумать. Но радость моя была преждевременной: за спиной раздались чьи-то торопливые шаги. Я присел за куст ивняка. «Кого еще несет?» На тропинке показалась Настя. Я вышел.

– Я боялась, что не догоню тебя.

Настя пошла рядом со мной.

Над рекой опустился туман, было прохладно. Где-то рядом крикнул селезень, и снова все затихло; иногда налетал ветер и шуршали сухие листья камыша; с верхней дороги долетали глухие гудки проезжавших машин.

– У тебя дядя добрый, – сказала Настя, перекусывая травинку.

– Не знаю.

– Каждого человека по глазам можно узнать. – Настя вздохнула. – Глаза никогда не обманывают. Посмотришь – и ясно… Он добрый… Я сразу узнала.

Настя замолчала.

– Не буду сегодня снимать перемет, – сказал я, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– Твое дело… Думаю я: попадет мне от отца или не попадет?

– А что, бывает?

– Как найдет. Злой он. А знаешь, Алеша мне понравился, – вдруг сказала Настя. – Он хороший, простой.

– Посмотрела бы ты, как он водит ЯАЗ. Красотища! Я вспомнил страшную дорогу из карьера, когда самосвал вдруг забуксовал у самого обрыва на грязной бетонке.

– Папа его хвалил. Юра, а твой дядя нашел себе работу?

– Нет еще… Не могу я его понять. Предлагали ему разные работы. Даже начальником ОРСа назначали. Не согласился.

– Взрослых не поймешь! – со вздохом тихо сказала Настя. – Взять хотя бы моего отца. Работал на Туркменском канале. Зарабатывал хорошо. На Доске почета фотография висела. Уехал. А до этого мы в Каховке жили. – Настя отвернулась и махнула рукой. – Где мы только не были! Железную дорогу строили. В вагончиках жили. Все ездим и ездим из конца в конец.

– Наверное, отцу работы не нравятся?

Настя промолчала.

Скоро мы попрощались, и Настя ушла к себе. Вяткины сняли комнату у Кузнечихи, так у нас в деревне зовут бабку Матрену. Хатка у бабки Матрены маленькая, в два окна, крыта соломой.

Я вскарабкался на бугор и оказался на дороге. Асфальтированная дорога маслянисто блестела, накатанная автомобилями. «Если пройдут подряд два МАЗа, – загадал я, – все обойдется дома благополучно!»

Время было позднее, и мне долго пришлось ждать машину. Первым показался голубой автобус. Он вез рабочих дневной смены из карьера в поселок. Я не стал его считать. Потом неожиданно вынырнула полуторка. Шофер остановился.

– В карьер? Садись!

– Спасибо.

Я уже потерял всякую надежду дождаться машину, когда неожиданно услышал тяжелое гудение дизеля. С зажженными фарами из-за поворота вырвался МАЗ. Покрышки были в красной глине.

«На втором горизонте работает», – решил я. Представил карьер. Лестницы горизонта. У каждой свой цвет. Золотой, красный и белый. Кореш Алешки в черной мичманке и Афанасий Иванович давно уже сменились и отдыхают дома, а экскаваторы работают. Так же, как и днем. Самосвалы несутся через степь к своим отвалам.

Я присел на край кювета. Листья травы серые, забиты пылью, порваны ошметками грязи.

Стал думать о Насте. Девчонка, а как себя повела! Не испугалась Колобка! Заяц бы струсил. Совсем не похожа она на наших девчонок. Рыбу ловить умеет. Зря я ее сравнивал с трепачом Баскетом. Наверное, она и о Туркмении рассказывала правду. Зачем ей врать? «Есть рыба, которую ловил и Том Сойер с Гекльберри Финном, – скаферинх, предсказывает погоду. Строители на канале живут в ватных домиках».

Впереди на выбоине загремела машина. Она летела на большой скорости. «Опять не МАЗ», – подумал я разочарованно.

Из-за поворота показался трехосный ЯАЗ. Вот тебе и загадал! Не избежать дома проработки!

Заскрипели тормоза, из кабины выглянул улыбающийся Алешка Звездин.

– Юрка, как дела? А в школу я зайду, некогда всё.

Я быстро рассказал Алешке, что у нас произошло в школе. Алешка слушал внимательно и не перебивал. Достал папироску, но так и не закурил.

– Директор приказал завтра в школу тащить родителей!

– Ну да? – Алешка в пальцах разломал надоевшую папиросу. – А ну дай дневник.

Алешка достал из кармана пиджака автоматическую ручку и быстро принялся что-то писать в моем дневнике. Я привстал на носках и прочитал: «Буду в школе. Алексей Звездин».

Алешка махнул мне рукой.

– Не дрейфь! Понял?

1 октября. Ночью

Дяди нет дома. Я пошел гулять. Не знаю, как очутился у дома Н. Ходил долго под окнами. Неужели Н. не могла выйти?

Без даты

Ура! Ура! Ура! Сделаю себе непромокаемую одежду! Вычитал в календаре: водонепроницаемая ткань. Нужно влить сорок граммов расплавленного парафина в горячую воду, где уже растворено сто шестьдесят граммов хозяйственного мыла. Ткань опускают в эмульсию, нагретую до семидесяти градусов, держат полчаса, а затем отжимают и опускают минут на сорок в раствор ста граммов алюминиевых квасцов. Все. Если опущу рубаху – будет водоотталкивающая, брюки – тоже водоотталкивающие. Ура! Ура!

Без даты

Пишу прямо как вбежал в комнату, прямо в пальто. Заяц рассказал страшную вещь. Видел Н. с Баскетом около кино. Он не мог обознаться. Эх, Н., Н! Я чуть не открылся Зайцу. Доверяю все дневнику. Буду теперь записывать день за днем без пропусков. Должна быть у меня сила воли.

Проходил мимо книжного магазина. Остановила женщина. Работает продавцом. Я покупал у нее учебники и тетради. Сказала, чтобы я передал дяде, что получили учебник для экскаваторщиков. Уже все знают, что дядя хочет быть экскаваторщиком.

Дядя изменник. Я бы не бросил летать! Пусть высокое давление. Я бы обманул всех врачей и летал! Я буду летчиком! А потом буду учиться на космонавта!

Здравствуй, спутник! Ты снова совершил 15 оборотов вокруг шарика. Не устал? Не закружился?