Текст книги "Компасу надо верить"
Автор книги: Владимир Степаненко
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 26 
Алешка Звездин не ищет легкой жизни
Как всегда в декабре, рано стемнело. Со степи дул холодный ветер. На столбах раскачивались и скрипели электрические фонари.
Настя ушла вперед с девчонками. Они скоро пропали в темноте. Сначала я еще слышал их веселые голоса, но потом все стихло.
Вдруг впереди послышался испуганный визг. Каблуки ботинок застучали по мерзлой земле.
Настя первая подлетела ко мне, задохнувшись от быстрого бега.
– Юра, там человек лежит!
Девочки наперебой что-то тараторили. Я храбро двинулся вперед.
В сквере на скамейке лежал рабочий. Ватная фуфайка и комбинезон пахли соляркой. Мне пришлось долго его расталкивать. Это был мертвецки пьяный Петька Кувыкин. Пьяный поднялся и упал мне на грудь.
– Юра, я с горя выпил! – Петька узнал меня. – С горя, говорю! МАЗы пришли. Алексей не дает. Почему он меня обидел? Ты мне скажи! Разве Кувыкин плохой шофер? Мне экзамены устраивать не нужно! Плевал я на экзамены! – Петька прижал толстый палец к губам, оглянулся. – Замри! Никому ни слова! Ш-ш-ш-ш! Я спать буду! Замерзну!
– Вставай. Я доведу до общежития.
Петька вскочил и побежал.
Но ноги его не слушались. Мы с Настей подхватили его и повели к себе на Встреченку. Зина Кочергина несла мою полевую сумку с учебниками и Настин портфель.
Здорово мы намучились, пока довели шофера до нашего дома. Перед калиткой остановились передохнуть. В окнах горел свет. Мне хотелось узнать, кто был дома.
Настя достала платок и обтерла потное лицо. Я повернулся к девочкам.
– Смотрите не болтайте!
– Юра! – обиделась Зина. – Когда я болтала?
– Тебя, Кочерга, я знаю! Лучше пришей язык нитками!
Дверь открыл дядя Макарий. Мама, выглянув из-за его широкой спины, всплеснула руками.
Дядя Макарий отстранил маму и сам посторонился, чтобы мы прошли.
Петька узнал дядю Макария, рванулся к двери. Дядя Макарий цепко схватил его за рукав телогрейки.
Настя с мамой вышли на кухню. Мы с дядей Макарием помогли Петьке раздеться и уложили на моем диване. Дядя выключил свет.
– Юра, зачем ты привел пьяного? – строго спросила мама на кухне. – У нас не вытрезвитель.
– Ему нельзя в общежитие!
– Почему?
Мне ничего не осталось делать, как все рассказать.
– Алексей правила придумал для ребят! – объяснил я.
– Баламут твой Алексей! – вздохнула мама. – Все живут без правил, и ничего!
Дядя Макарий вмешался в разговор.
– Нет, нельзя мириться с плохим. Надо все время думать, как жить лучше.
Мне всегда доставляло удовольствие смотреть на спорящего дядю Макария. Я уже не замечал, что у него седые волосы, глубокими оспинами изрыто лицо. Неожиданно он замолчал и внимательно посмотрел на нас с Настей.
Рано утром я приготовился делать физзарядку. Петьки Кувыкина уже не было. По газетному листу разбегались большие буквы: «Юрка, не выдавай бригадиру!»
Дядя Макарий включил приемник. Зеленый глаз вспыхнул и подмигнул мне. Я показал Петькину записку дяде.
– Читал! – дядя Макарий улыбнулся. – Кувыкин баламут, а парень неплохой.
Я с жаром принялся расхваливать Петьку Кувыкина.
– Ладно, заступник, поговорю с Алексеем.
…Я зашел за Настей. Мы договорились сходить в гараж, посмотреть новые машины – МАЗ-525.
По дороге к гаражу мы увидели около железнодорожной насыпи большие ящики. Рядом с ними лежали электрические моторы и длинные ребристые части какой-то диковинной машины.
– Новую машину привезли? – спросил я у рабочего.
– Роторный экскаватор пришел.
– Сколько же у него электромоторов? – удивился я.
– Здесь не все! – заторопился словоохотливый собеседник. – Ты сосчитай. Получили шестьдесят, а на машине триста штук будет стоять!
Мы с Настей торопливо принялись разглядывать электромоторы. На фанерных дощечках – адреса отправителей: Ленинград, Москва, Днепропетровск, Тбилиси, Алма-Ата, Фрунзе, Ташкент.
Скоро мы перешли с Настей к большим ящикам. Все они были перетянуты тонкими полосами железа.
– «Не кантовать!» – прочитала Настя угрожающую надпись. – «Адрес получателя: КМАруда! Адрес отправителя: Прага».
– «Будапешт!», «Бухарест!» – прочитал я на других ящиках. – Поняла, какой стал наш карьер?
– Знаменитый!
В гараже стоял огромный красавец МАЗ-525. По фотографии в журнале «Огонек» я представлял его меньше.
– Братцы, а вы зачем пожаловали? – раздался где-то в вышине голос Алешки.
Мне пришлось задрать голову. Кабина под большим стальным козырьком была на высоте двухэтажного дома. Алешка хлопнул дверкой, шагнул на площадку и, держась за поручень лестницы, стал спускаться.
Лицо у Алешки сияло от удовольствия. Золотой зуб во все стороны посылал зайчиков.
Мы подошли с Настей к переднему колесу и попробовали дотянуться до верха.
– Подрасти надо! – засмеялся Алешка и спрыгнул с последней ступеньки. Поздоровался за руку сначала с Настей, а потом со мной. Прищурил глаза и спросил:
– Юрка, зачем Петьку Кувыкина домой утащил?
– Чтобы проспался. Ты его не выгоняй из бригады.
18 декабря
Второй день жду ответ от следопытов. Короча рядом, а письмо идет три дня. Почему так плохо работает почта? Я много узнал нового об Александре Горобце! Вчера был в школе вечер. Колобок разрешил танцевать до девяти часов. Играла радиола. Танцевали девчонки с девчонками. А потом и мы расхрабрились. Здорово получалось у Баскета, научился! Один раз он пригласил даже Ирину Капитоновну!
Провожал домой Настю. Опять увязался Заяц!
Без даты
Подумать страшно. Мне скоро стукнет четырнадцать лет! Смотрел на себя в зеркало. Убедился. Растут усы! Баскет начал бриться. Попробую и я.
Настя сказала, что я стал думать по-взрослому. Разве плохо – думать о многом, о важном? Я тороплюсь жить. Знаю, что самое интересное впереди – высота и штурвал!
ГЛАВА 27 
Я становлюсь знаменитостью
Из-за поворота вырвался огромный темно-зеленый МАЗ-525 Алешки Звездина. С капота, пригнув рогатую голову, стремительно рвался вперед могучий буйвол. Надраенный мелом, он ослепительно блестел. Мускулистое тело животного подчеркивало исполинскую силу богатырской машины.
Мне пришлось задрать голову: Алешка сидел непривычно высоко. Он хлопнул дверкой и махнул рукой.
– Юра!
Мне показалось, что Алешка что-то хотел сказать, и я побежал за машиной. Но, к удивлению, Алешка не остановился. Меня обдало горячим выхлопом солярки. Черное облако растаяло, и я увидел, что железный кузов до самого верха нагружен мелом.
На повороте короткий МАЗ сильно тряхнуло, и на дорогу слетела глыба мела.
Даже после этого Алешка не остановил самосвал. Дорога вилась по склону, и, пока МАЗ не скрылся в голубоватой дымке, я наблюдал за ним.
Глыба лежала посередине дороги и мешала проезду. Надо было откатить ее в сторону. Но сдвинуть ее мне оказалось не под силу. Я отыскал круглый булыжник и принялся изо всех сил колотить.
Мел был грязновато-серого цвета и совсем не дробился. Я посбивал пальцы, но продолжал упорно бить.
«Что хотел сказать Алешка? – удивленно подумал я. – Почему не остановился?»
В тот день мне трудно было ходить по улицам, всюду раздавалось мое имя: в автобусе, в магазине и в кино.
– Юра́! Юра́!
Я оглянулся. Несколько рабочих сошли с автобуса и о чем-то оживленно разговаривали. Никто из них не посмотрел в мою сторону.
– Привет, Юра́! – закричал с порога Баскет и замахал длинными руками. – Везет же людям! Дошли до юры́!
И прежде чем я успел остановить Баскета, он выбежал в коридор. Помчался по этажам, забегая во все классы. На перемене мне не было прохода. Мальчишкам доставляло огромное удовольствие хором выкрикивать:
– Юра́! Юра́! Знаменитая юра́!
Не успели одни крикуны затихнуть, как в другом конце подхватывали звонкие голоса:
– Юра́! Юра́! Знаменитая юра́!
Так вот что хотел мне сообщить Алешка: дошли до юры́!
Ради этого я готов был все вытерпеть. Я легко представлял разрез карьера по образцам, которые хранились у меня в спичечных коробках. Чернозем; застывшей морской волной вздыбился серый суглинок; высокая стена каньяка; уходит в глубину желтый песок сеномана; под ним ослепительно сверкает туронский мел; золотом отливает красный песок; темно-серый слой мела – юра́. Под ней железная руда!
Я помню. Когда тучи закрывали солнце, картина в разрезе сразу менялась. Мел из ослепительно белого становился серым, пески – фиолетово-синими.
Алешка нарочно тряхнул машиной, чтобы сбросить кусок юры.
– Юра, о чем ты шепчешь? – спросила, вырастая около меня, Настя. – Я давно смотрю на тебя.
– Юра́ пошла! Под ней железная руда! Поняла?
Мне захотелось представить тот недалекий день, когда из карьера пойдет руда. Наша первая руда! Какому экскаваторщику выпадет счастье грузить ее на машину? Кто повезет на МАЗе? Алешка Звездин, Костя Иващенко или Петька Кувыкин?
Настя осторожно дотронулась до моей руки.
– Ты точно знаешь?
– Помнишь, геолог на сборе объяснял… – Я быстро провел ботинком по полу. Резиновая подметка оставила жирную черту. Несколько энергичных движений ногой – и семь поперечных черт пересекли вертикальный разрез.
Я объяснил Насте, как располагаются породы, какая толщина пластов.
– Может быть, твой отец первый достанет руду.
Лицо Насти оживилось. Большие серые глаза заблестели. Но вот девочка опустила голову.
– Не веришь?
– Ты ничего не знаешь, – на глазах Насти навернулись слезы. – Отец решил уехать. Говорит, заработки стали плохие.
– Куда?
– На Урал.
– А ты оставайся.
– Не могу я бросить маму.
– Дезертир он у тебя. Экскаваторщиков не хватает! Скоро руда пойдет! Кто будет грузить?
Настя сцепила пальцы рук и не разжимала.
– Отец не дезертир! – Настя прижала ладони к глазам и бросилась бежать.
Мне было не по себе. Я не думал оскорблять Сергея Даниловича. Но другого слова он не заслужил, если собрался убежать с карьера.
Скоро я заметил, что Настя стала избегать меня. Она приходила в школу с опухшими, заплаканными глазами.
Последний разговор у меня с Настей был в пятницу. Дома, уже лежа в постели, я старался вспомнить, о чем мы с ней говорили. Я ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть. Пружины в диване певуче звенели.
– Покувыркался, и хватит, давай спать! – сказал дядя Макарий.
Я повернулся на бок. Вдруг где-то рядом послышался плач. Быстро оделся и выбежал во двор.
Светила полная луна. Я медленно прошелся по освещенному саду. От деревьев и кустов вытянулись длинные тени.
– Настя! – мой голос подхватило и понесло. – Настя! Настя!
Никто не отозвался. Когда закрыл дверь на крючок, снова услышал плач. Я вышел и еще раз медленно прошелся по дорожкам. В темном кусте зарычала собака. Я испуганно отскочил к стене.
– Я не трону! – я называл одно за другим собачьи клички, которые приходили мне на память. – Иди сюда!
Наконец я набрался храбрости и двинулся к кусту. Стоило мне протянуть руку, как собака угрожающе зарычала.
– Лежи! Я не трону! Хочешь есть?
На кухне я загремел кастрюлями. Разбудил маму. Пришлось рассказать о приблудной собаке. Пока я ломал хлеб, мама налила в алюминиевую миску борщ.
Чтобы собака не бросилась на меня, длинной палкой пододвинул ей еду.
– Ешь и не скули. Я пойду спать.
В постели я долго тер закоченевшие ноги, стараясь скорей согреться. Собака по-прежнему скулила. Хорошо, что дядя Макарий успел заснуть. Скоро сон сморил и меня.
Утром на столе лежала записка. Я узнал размашистый почерк дяди Макария.
«Юра, в саду собака! Кто-то ее избил. Накорми. Сумеешь – сведи к ветврачу!»
Я вылетел во двор. Под кустом смородины лежала большая серая овчарка с черной грудью. Она смотрела на меня печальными глазами. На ошейнике болтался кусок оборванной цепи.
– Песик! – я взял палку, чтобы откатить пустую миску. – Песик, хороший!
Собака прижала острые стоячие уши. На загривке поднялась шерсть. Когда я шагнул ближе, она злобно зарычала, обнажая вершковые клыки.
– Палки боишься? Я выброшу!
Собака перестала рычать. Глаза недоверчиво и злобно смотрели на меня. Я пересилил страх. Коснулся взъерошенной шерсти и осторожно погладил.
– Пойдем. На кухне тепло. Я накормлю тебя.
Рослая овчарка с большой лобастой головой была похожа на волка. На короткой шерсти с черными подпалинами запеклась кровь. Собака попробовала подняться, но тут же упала.
Я забыл об опасности и обнял ее. Помог подняться, осторожно довел до кухни.
Собака легла около порога и принялась большим шершавым языком зализывать раны.
– Побили тебя?
Овчарка терпеливо сносила мое врачевание. Но когда я прижег рану йодом, взвизгнула и схватила за руку, но не сильно.
Израсходовал целый пузырек йода и все бинты. Перевязал овчарке разбитую голову и лапу.
Заглянул испуганный Заяц.
– Где достал зверя? – глаза у Феди горели. – Постой, постой. Я знаю собаку… Витьки Лутака!
– Джек, ко мне! – крикнул Заяц, прячась за дверью.
Овчарка услышала свое имя и замахала толстым, опушенным хвостом.
– Отдашь?
– Пусть попробует сунуться! Джек сам прибежал. Посмотри, сколько ран. Ты входи. Не тронет.
Заяц отважился и боком влез в кухню.
– Витька бил?
– Больше некому. Я Джеку будку сколочу.
– Я тебе помогу!
Пришло время собираться в школу. Джека мы закрыли на кухне.
На перемене ко мне подошел Витька Лутак.
– Юр, у тебя Джек? Бешеный он. Меня укусил! – Витька протянул руку. – Убить надо!
Жалко, что появилась Ириша. Она спасла Витьку Лутака от моего суда.
21 декабря
Вызывала отвечать Ирина Капитоновна. Сказала, что у меня «шатающаяся» четверка, будет еще спрашивать. Надо зубрить.
У Ирины Капитоновны всегда три оценки. Первая – «шатающаяся», вторая – «твердая», третья – «железная». Мы знаем: у «шатающейся» стоит вопрос, у «твердой» – точка, у «железной» – две точки.
А «лебедей» у меня в дневнике нет – улетели!
Алешка сказал, что скоро конец второй четверти. Сделал великое открытие! Недоволен нашими отметками. Подтягивал. Он уже успел набраться у Маргариты «педагогического опыта». Быстро!
Листал я классный журнал. У Насти Вяткиной все «железные» отметки. Шустикова подтянется. А за Кочергу не стоит беспокоиться!
Новость главная – можно проявлять пленку! Бачок круглый, как противотанковая мина. Разводить проявитель – простота. Алешка не успел толком показать, а я все понял.
Настя убежала, а то бы вместе проявляли. Дуется? Почему?
Без даты
У меня уже одиннадцать спичечных коробков с породами. Складывал из них разные фигурки. Случайно вышла буква «Н». Думал о Насте. Опять пришла в школу заплаканная.
Без даты
Написал Витьке письмо. Следопыты всё молчат. Второе письмо послал в Министерство Вооруженных Сил. По совету дяди Макария. Ну и намучился же с ним! Старался, чтобы получилось красиво!
Интересно, сообщат ли адреса летчиков 88-го гвардейского полка?
В этом полку воевал Александр Горобец. Мне надо обязательно знать, где живет сейчас командир эскадрильи Мишустин, летчики Монетов, Выбодовский, Никаноров, Левитан, Карташев и Щербаков!
Они могут рассказать о бое Александра Горобца, о своих боях.
Мне надо больше знать о воздушных боях!
Что делает сейчас Н.? Почему она дуется на меня? Я не виноват!
ГЛАВА 28 
Надо выслать разведчиков
Вчера был пионерский сбор. Не успел вожатый принять рапорты, как вошла Эля Березкина. Рядом с ней – звеньевые шестого «Б». Баскет загородил ребят. Он первый шагнул вперед, высоко выбрасывая длинные ноги. С особым шиком отдал салют.
– Алексей Мартынович, мы пришли к вам поучиться, – сказала Эля. – Маргарита посоветовала.
– Ну какой я учитель! – Алешка застенчиво улыбнулся. – Если бы машину вы изучали, все бы показал.
– Помогите нам план составить. Надо нам наметить мероприятия.
Алешка задумчиво потер широкий лоб.
– Мероприятие? Слово-то какое мудреное. – Он вдруг озорно блеснул глазами.
Я любил Алешку с его мальчишескими выходками, порывистыми движениями и неожиданными действиями.
– Библиотека открыта?
– Должна работать, – сказала Зина Кочергина. – Мы всегда после уроков ходим.
– Надо послать в библиотеку разведчиков, – Алешка сказал шепотом, таинственно оглядывая наш класс, словно боясь, чтобы его никто не подслушал. – Кто пойдет?
Вверх взметнулись руки. Алешка внимательно осматривал каждого из нас, остановился на Баскете, что-то прикидывая в уме.
– Федю Зайцева и Настю Вяткину направим. Смотрите, чтобы вас никто не заметил!
Федя от радости покраснел. Быстро спрятал мячик в карман и, пригнувшись, выбежал из класса вслед за Настей.
Разведчики скоро вернулись и доложили, что библиотека работает.
– Объявляю приказ! – Алешка придал своему голосу суровость. – Блокируйте библиотеку. Никого не впускать и не выпускать.
Наш отряд вылетел в коридор. Пронеслись по гулкой лестнице. В узких дверях библиотеки образовалась давка. Баскет кого-то оттолкнул и влетел следом за мной. Я знал, где ящики с формулярами, и первый подбежал к ним. Настя нырнула под барьер и стала между высокими шкафами. Несколько ребят захватили полки с книгами.
Библиотекарша, пожилая женщина, с ужасом смотрела на нас. Она не могла понять, что происходит.
– Что вам надо, ребята?
Мы упорно молчали. По условию военной игры мы могли отвечать только нашему командиру. Хорошо, что появился Алешка.
– Отдать рапорт.
– Товарищ вожатый шестого класса «А», – четко доложил Федя Зайцев. – Укрепленный пункт захвачен. Взят один пленный. Трофеи подсчитываются.
– Алексей Мартынович, объясните мне, что происходит? – спросила растерянно библиотекарша.
– Проводим военную игру, – Алешка улыбнулся. – Захвачен укрепленный пункт – ваша библиотека. Вы, Клавдия Игнатьевна, военнопленный. Сейчас узнаем, кто самый лучший читатель.
– Пожалуйста, – библиотекарша подобрела. Заколола дужки очков в седые волосы. – Я могу назвать.
– Проверим по формулярам, – Алешка пододвинул продолговатый ящик.
– Зайчуков, Зимин, Заморенный… Зайцев Федя… Посмотрим, что прочитал Федя. Так… В сентябре брал «Голубую чашку» Гайдара и «Приключения Тома Сойера» Марка Твена.
– Интересовался, какую рыбу ловил Том Сойер, – улыбнулась библиотекарша.
– Настю Вяткину проверяли, – засмеялась Зина Кочергина. – Я тоже ей сначала не поверила.
– Федя, какую рыбу ловил Том Сойер? – спросил Алешка.
– Скаферинха.
– Скаферинх водится в трех реках мира: в Аму-Дарье, Сыр-Дарье и в Миссисипи, – сказала торопливо Маша Шустикова. – Мы от Насти узнали.
– Шустикова прочитала: «Два капитана» Каверина и «Хижину дяди Тома», – сказал Алешка.
Я заметил, что Баскет стал прятаться за спины ребят. Ловко придумал Алешка! Вот тебе и военная игра! Устроил экзамен. Мне он не страшен, я люблю читать.
Алешка Звездин повернулся и внимательно посмотрел на Настю. Настала ее очередь отвечать. Минуту подумала и сказала, что она читала «Отцы и дети» Тургенева, а недавно взяла новую книгу – «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви». Фамилию автора она забыла, а книга ей нравится.
– Фраерман написал, – подсказала Кочерга и хихикнула.
– Про любовь, – засмеялся Баскет.
Мне пришлось заступиться за Таню и Фильку. Я их любил.
– Юрка плюс Настя, – Баскет перекрестил пальцы рук. – Любовь.
И тут я ударил Баскета. Прямым правой. И еще раз прямым левой. А когда он закрыл лицо – прямой левой в солнечное сплетение.
Меня схватил за руки Алешка. Вытолкал в коридор.
– Ты с ума сошел! – больно сжимая руку, кричал он. – Дурак!
– Пусти! – я рванулся и побежал по коридору прочь от всех.
Вечером пришел Федя Зайцев. Но я не мог признаться, что все время прислушивался к каждому стуку калитки и ждал Настю.
– Знаешь, сбор сорвали, – сказал Федя. – Каланча виноват!
Ночью мне снился Алешка, война. Клавдия Игнатьевна стояла перед раскрытой книгой в библиотеке и вела счет убитым. Я испуганно вскочил.
Комната была залита лунным светом. На столе лежали книги дяди Макария. Толстая тетрадь была раскрыта. Яростно и злобно лаял Джек.
Дядя Макарий спокойно храпел. В комнате мамы заскрипела кровать. Видно, и она проснулась.
Я набросил тужурку и быстро выбежал.
Джек рвался в сторону калитки.
– Кто там?
– Джек! Джек! – кто-то вполголоса звал собаку. – Косточку хочешь?
Я бросился в кусты.
– Витька, проваливай! Джека спущу!
– Отдай собаку! Моя собака! – крикнул Витька и вырос передо мной.
Я замахнулся на Витьку, но удар сзади сбил меня с ног. Поднялся на колени и, опершись на руки, сплюнул кровь. Губа кровоточила.
Черная тень метнулась к кустам.
– Двое на одного? – ярость удесятерила мои силы. Я прыгнул вперед и со всего разбегу ударил противника головой в живот. Мальчишка упал, и мы покатились по двору.
– Пусти, Юрка! – я узнал голос Баскета.
В доме хлопнула дверь.
– Макарий! – испуганно закричала мама. – Юру бьют!
Джек, яростно рвался, царапал когтями землю. Вдруг цепь оборвалась, и овчарка бросилась на мальчишек.
Испуганным визгом огласился двор.
Я с трудом оторвал Джека. Собака яростно хрипела, давясь ошейником.
– Видишь, Витька, – сказал я плачущему Лутаку. – Бил Джека, не забыл он… Покусал… Сам во всем виноват…
– Отдай собаку… Мой Джек…
– Ты хотел убить его… Сам говорил… Заяц слышал!
– Что случилось, Юра? – спросил, выбегая, дядя Макарий.
– За Джеком приходили. Витька Лутак с Баскетом… Джек за меня заступился.
– Не понимаю, из-за чего ты дерешься с Тарлыковым? – сказала мама.
– За дело, – угрюмо буркнул я.
Без даты
Дождался письма от Вити. Жив, здоров. Начались у них настоящие дела. Здорово! Завидно! Приказ обо мне наклеил в тетрадку.
«Начальник штаба красных следопытов гвардии капитан запаса В. П. Денисов приказал:
1. Зачислить пионера Ю. Мурашкина в первую разведгруппу.
2. Донесение разведчика Ю. Мурашкина о Герое Советского Союза Александре Горобце считать особо важным.
3. Всем разведгруппам штаба включиться в поиск летчиков 88-го гвардейского истребительного полка. О результатах поисков сообщать каждую неделю.
4. Летчику-истребителю гвардии майору запаса М. К. Мурашкину выступить перед пионерами с рассказом о боевом друге Герое Советского Союза Александре Горобце».
Начальнику штаба красных следопытов гвардии капитану запаса В. П. Денисову.
Рапорт № 1
В разведгруппу приняты десять человек: Федя Зайцев, Маша Шустикова, Ваня Касьянов, Настя Вяткина, Зина Кочергина, Коля Силантьев, пионервожатый Алексей Звездин и другие.
Разведчик Ю. Мурашкин.
23 декабря Рапорт № 2
Разведгруппа начала изучать историю Отечественной войны. Читаем книги.
Разведчик Ю. Мурашкин.
25 декабря
Начальнику штаба красных следопытов гвардии капитану запаса В. П. Денисову.
Рапорт № 1
Разведгруппа сделала три снимка на горе, где держал оборону неизвестный солдат-бронебойщик.
Разведчик Ю. Мурашкин.
Рапорт № 2
Составили список всех участников Великой Отечественной войны, живущих у нас в деревне. Двадцать пять человек награждены орденами и медалями.
Разведчик Ю. Мурашкин.
