Текст книги "Искатель. 1980. Выпуск №4"
Автор книги: Владимир Малов
Соавторы: Андрей Серба
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Так что он знал о первой сверхсубсветовои экспедиции? Слухи о ней ходили уже несколько лет, по лишь недавно стало известно, что она-таки состоится. На Теллус На очень далекий, манящий Теллус, откуда шли непонятные сигналы, которые никак не удавалось расшифровать до конца.
Андрей сосредоточенно наморщил лоб. Было в этой экспедиции что-то примечательное, такое, чего он никак не мог вспомнить, и что было прямо связано с эффектом сверхсубсветовои скорости. Но что?
Он поднялся и взял папку под мышку. В этот момент снова увидел на ступеньках кубовидного здания розовую девушку и пошел ей навстречу, огибая фонтан. И тут вдруг вспомнил: экспедиция на Теллус могла состояться только в этом году. Или... двести сорок семь лет спустя. Эффект сверхсубсветовои скорости Коровяка – А4уртазаева был еще не понят до конца.
III
– Знакомьтесь, – прогремел генеральный директор. – Начальник экспедиции Андрей Ростов. Пилот экстра-класса. Выпускник Высших навигационных курсов. До последнего времени – капитан «Москвы».
61
Поднявшись с места, Андрей, посмотрел на собравшихся. Их было четверо. Одетые в ярко-красные тренировочные костюмы, они сидели в ряд на длинном диване. Двоих он знал – пило-тов-навигаторов Колю Пороховника и Женю Пономарева. Третьим был высокий, дочерна загорелый человек южного типа, которого, как казалось Андрею, он где-то видел. Четвертого он совсем не знал. Это был застенчивый, тихий человек.
Генеральный директор представил их одного за другим. Загорелого здоровяка звали Владимир Ивашкевич. И Андрей вспомнил экспедицию на Кассандру, когда от трех кораблей остался только один, потому что видимая поверхность планеты оказалась оптическим обманом – обманом не только для зрения, но и для приборов – уникальный случай, о котором до сих пор спорят ученые. Этим единственным кораблем, благополучно опустившимся на поверхность Кассандры, командовал Ивашкевич.
Четвертого члена экипажа звали Сергей Крылов. Это был единственный в Управлении специалист по оборудованию сверх-субсветовика.
Было похоже, что генеральный директор стесняется своего роста. Церемонию представления экипажа и командира он постарался провести как можно быстрее и тут же сел за свой громадный стол.
У вас мало времени. На все тренировки, на освоение ко
рабля, на специальную подготовку – шестьдесят четыре дня.
Старт четырнадцатого сентября. Вот план подготовки. – Он
легко дотянулся до дальнего стола и подал Андрею зеленую
папку. – Особых сложностей, думается, не будет. Сверхсубсве-
товик в управлении легче, чем любой другой корабль. Экспеди
ция будет непродолжительной...
Название корабля – «Альбатрос», – вставил Крылов.
Один из членов вашего экипажа, – генеральный директор
посмотрел на Крылова, – уже прошел специальную подготовку,
которую теперь предстоит пройти вам.
Взгляды четырех членов экипажа переместились на Крылова, и Андрей вдруг увидел, что тот невероятно, далее недопустимо для астронавта молод. Значит, от молодости застенчивость и робость? Но, он знал, пройдут годы, и на это лицо ляжет другая печать. На нем отразятся бессонные ночи, смертельный риск, может быть, утраты и поражения. И конечно, дерзкая, неутолимая страсть быть там, где не был никто.
Генеральный директор поднялся из-за стола, пожал им всем руки, и пять человек молча вышли в длинный искрящийся коридор. У выхода уже стояла длинная сигара специальной служебной машины, и Ивашкевич, опередив всех, галантно распахнул дверцы, сказал весело с заметным южным акцентом:
– Ну вот, путешествие началось!
Сверхсубсветовик «Альбатрос» стоял в дальнем углу порта. Когда машина, лавировавшая среди громад кораблей экстракласса и туристских лайнеров, проходящих короткую профилактику, наконец остановилась, Андрей испытал некоторое разочарование. «Альбатрос» меньше всего походил на современный корабль; рядом с «Москвой» он мог бы показаться ее далеким предком. Он был меньше «Москвы» раз в пятнадцать. И вдо-
62
бавок ко всему цвет первого сверхсубеветовика был невероятно тусклым, отдающим чуть ли не ржавчиной.
Должно быть, на лице начальника экспедиции слишком уж ясно проступило разочарование, потому что юный Крылов улыбнулся ему ободряюще и как-то загадочно.
Ивашкевич, подойдя к кораблю, тронул рукой обшивку и со
строил забавную гримаску. Пороховник и Пономарев, держась
все время рядом, как близнецы, обошли корабль кругом. Сер
гей Крылов первым поднялся по ступеням трапа и жестом при
гласил всех.
Трап слегка пружинил под ногами, как все трапы, какие знал Андрей. Ступив на трап, он всегда особенно ясно и остро ощущал будущий полет.
Рубка управления «Альбатроса» оказалась непривычно маленькой, площадью не более шести квадратных метров. Приборов здесь было на удивление мало, зато кресла пилотов выглядели небывало массивными, конструкции сложной и непонятной.
Каюты приятно удивляли неожиданным комфортом, какого он не вндел даже на туристских лайнерах. Кают-компания была отделана дубовыми панелями, на полу – пушистый ковер, на полках буфета – укрепленная в специальных гнездах фарфоровая и хрустальная посуда. Целую стену занимал стеллаж с ви-деотекой, которой могли бы позавидовать многие собрания на Земле.
В кухонном отсеке – самая обычная автоматика.– Скафандры, стоявшие, как полагалось, рядом со шлюзовым отсеком, тоже были обыкновенными, модель Б-12. Дальше – резервуары с водой и холодильники с положенным рационом продуктов. Был даже маленький гимнастический зал и бассейн.
Отсек двигателей – сплошная путаница проводов и блоков.
...Четыре часа занятий утром и четыре часа днем – таков был распорядок дня. Занятия, тренировки, консультации. Огромная группа людей окружала их, специально собранная для подготовки экспедиции – профессора, техники, специалисты различных служб. И в центре они – пять человек экипажа. Характеры, постепенно раскрывающиеся в многочасовых занятиях, в библиотеке, в бассейне, на баскетбольной площадке. Веселая непоседливость Ивашкевича и серьезная невозмутимость Коли Пороховника. Скромность, застенчивость юного Сергея Крылова, и сдержанность Пономарева.
Были воскресные вылеты на Гавайские или другие острова ради короткого отдыха, ватерпольные матчи с командами суб-световиков, экскурсии по музеям и концерты, которые устраивал Ивашкевич, – как выяснилось, он отлично играл на скрипке. Но прежде всего – занятия и тренировки, занятия и тренировки. Четыре часа утром и четыре часа днем.
IV
Июльский лес был похож на аквариум: сквозь сложное переплетение листьев пробивался зеленоватый свет. Солнце уже начинало клониться к западу, и полутона света были мягкими, приглушенными. Стволы и земля, усыпанная прошлогодней хво-
63
eft, за длинный день нагрелись, и теперь сами источали тепло, смешанное с чудесным и неповторимым запахом.
Подняв ветку, низко нависшую над тропинкой, Нина обернулась к Андрею.
Как странно! Чего только не сделал человек на Земле,
чего .только не построил, а вот лес остался неизменным. Он та
кой же, каким был много веков назад.
Он изменился, – пробормотал Андрей, – некоторые рас
тения исчезли, и вместо них появились другие.
Он наклонился и сорвал стебелек, увешанный крошечными фиолетовыми колокольчиками.
Такого раньше не было!
Ты так редко бываешь на Земле, а знаешь о ней больше
моего.
Наверное, именно поэтому. В полетах все время думаешь о
Родине. Знаешь, по какому принципу комплектуются видеотекн
кораблей? Кассеты по истории Земли, по биологии, палеонтоло
гии, этнографии. Каждый астронавт – это прежде всего специа
лист по Земле. Я знаю ребят, которые в зоологии или, скажем,
этнографии не уступят специалистам...
Нина сегодня была не в светло-розовой форме диспетчерской службы, которая была ей так к лицу, а в легком желто-зеленом платье. Андрей осторожно отвел перед Ниной упругую ветку и пошел следом. Сейчас, в этом теплом июльском лесу, ему было очень хорошо, и хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Он посмотрел на часы и вздохнул.
А вдобавок мой отец был преподавателем ботаники. Он и
умер в лесу, у нас под Ливнами, проводя урок.
Расскажи о себе, – попросила Нина.
О себе? – Он улыбнулся. – Трудней всего мне давалась
учеба. Я даже не знаю, как выдержал. Из десяти человек весь
этот путь проходили только двое, остальные отступали, зани
мались чем-то другим. Ну а потом были экспедиции. Это уже
нетрудно, потому что я был готов ко всему. Хотя случалось вся
кое.
А у меня все не так! Жизнь на Земле, простая работа.
Диспетчер ближней службы! Никаких случайностей, все буднич
но и привычно. Был, правда, один случай... впрочем, ничего ин
тересного,
Андрей наклонился сорвал одуванчик, подул на пего. Посмотрел, как опускаются пушинки, и начал рассказывать о туманах Кассандры, поднимающихся всегда неожиданно. О багровом солнце Прозерпины, в лучах которого быстро таяла корка льда, покрывающая за ночь поверхность планеты. О мягких уютных лощинах с изумрудной травой и прохладными ручьями на красивейшей планете Эмпаране...
Андрей тряхнул головой. Лес, родной, чудесный, гостеприимный, ласково шелестел листвой и приветливо кивал вершинами громадных сосен. Ничего подобного не было ни на одной из планет. Ничего во всей вселенной не было прекраснее этого леса и этого дня, медленно, незаметно переходящего в теплый, чудесный вечер.
Тропинка сузилась. Теперь ее пересекали узловатые корни сосен. Они вышли к большому муравейнику на краю поляны.
64
Давай отдохнем здесь, – предложила Нина и села на
поваленное дерево. – Помнишь, как мы впервые встретились.
Тогда ты показался мне совсем не таким, как сейчас.
Каким же?
–. Строгим, серьезным. – Нина засмеялась. – Капитан «Альбатроса», шутка ли?!
Солнце опустилось совсем низко. Белокурые волосы Нины стали золотистыми, и на лицо упала тень, сделав его таинственным. Андрею казалось: гак будет длиться всегда, вечно...
V
На другой день во время очередного занятия к руководителю подошел какой-то незнакомый человек и, нарушая неписаные законы подготовки экипажа, прервал его на полуслове, положив перед ним сложенную.вдвое бумажку.
В окна бил нестерпимый солнечный свет. Он отражался в полированных деталях тренировочных приборов, расплескивался по стенам множеством солнечных пятен. Именно эта игра солнечных бликов и вызвала у Андрея ощущение ирреальности, немые-•лимости происходящего.
Записку принес сотрудник Института времени, того, самого кубического огромного дома, который они с Ниной видели вчера в лесу. Андрей тотчас поехал в этот институт, где, как сообщалось в записке, получены какие-то результаты, которые могли быть интересны экипажу «Альбатроса».
Прежде Андрей ни разу не был в Институте времени, и теперь с интересом рассматривал лабораторию с приборами, назначение которых было ему непонятно, установку, будто бы способную пронзать время, высвечивать будущее и показывать на экране его фрагменты.
Уже потом он узнал, как работала Установка. Она пронзала время лучом-импульсом, который, вернувшись назад, приносил информацию из будущего. Сотрудники института надеялись, что когда-нибудь этот луч-импульс станет послушным, его можно будет направить в любую точку Земли, в любой, заранее определенный миг времени, и он вернется из будущего с цветной зрительной картиной и звуковой записью. Но пока что луч приносил лишь смутные образы, выхваченные из самых разных временных отрезков.
Позже они, весь экипаж «Альбатроса», сидели перед экраном Установки. Здесь былб еще много людей, они вздыхали и покашливали, негромко переговаривались, но иногда наступала мертвая, невозможная тишина. Когда запись обрывочных картин будущего прекратилась, ее начали демонстрировать снова. И Андрей Ростов, сжав ладонями голову, снова стал всматриваться в экран, дожидаясь тех слов, которые где-то в будущем были сказаны о его полете на Теллус.
...В ореоле цветных расплывчатых пятен – берег моря и волны. Берег был совершенно пуст, только на песке лежала забытая кем-то книга. Солнце висело низко, и по волнам тянулась желтая, слепящая глаза дорожка. Неясной была картина, но за-
65
то очень отчетливыми были звуки: мерный рокот волн, шелест песка.
...В калейдоскопе цветных пятен, резких вспышек, мерцающих огней – огромное здание, не похожее ни на что, – причудливое нагромождение деталей, в которых, казалось, не было никакого порядка, Здание стояло на городской площади, странно безлюдной. Эта картина была совершенно немой.
...Женщина-блондинка в белом халате работала в лаборатории с. химической посудой. Здесь все было привычным и совершенно неотличимым от настоящего. Возможно, в этот раз луч-импульс принес кусочек совсем уж близкого будущего, отделенного от настоящего, может быть, днями, поэтому картина была идеально четкой.
...По экрану слева направо полезли пульсирующие разноцветные волны. Цвета вдруг исчезли, и хаос на экране стал черно-белым. Изображение не появлялось, но были слышны какие-то звуки – неясный шорох, протяжный скрип, голоса:
...я работал, – сказал мужской голос, – я ничего не
знал...
...Теллус... космическим экспедициям...
Долгая, продолжительная пауза и мелькание цветовых пятен.
– ...Это что-то невероятное, небывалое, – сказал тот же
голос.
Очень короткая пауза, вспышка на экране, затем мелькнули смутные черты мужского лица и снова исчезли.
– ...Печально... Очень, очень жаль...
– ...Неудача... очень тяжело... Из экипажа «Альбатроса»...
Пауза. V.
– ...Он остался один... остался один... остался один, – с не
которыми промежутками произнес голос, В сразу же на. экра
не вспыхнула картина, относящаяся, бесспорно, совершенно к
другому 1, ослепительно зеленый тропический лес, в глубине кото
рого высилось непопятного назначения решетчатое сооружение.
На самом верху его была открытая площадка, где стояли, глядя
в одну сторону, несколько человек...
Их было еще несколько, фрагментарных картин, выхваченных из будущего. Потом запись кончилась, ее стали повторять в третий раз. И в третий раз прозвучали эти слова.
– Он остался один... остался один... остался один...
VI
Генеральный директор долго перекладывал на своем гигантском столе какие-то бумаги, потом внимательно и неестественно медленно читал, надев очки, одну из них, и губы его шевелились, как будто он повторял текст про себя. Дважды в кабинет входила секретарша. Она что-то негромк^ говорила, и генеральный директор так же негромко отвечал' ей. Когда секретарша проходила мимо Андрея, она всякий раз внимательно осматривала его.
Ивашкевич, сидя в кресле напротив, нервно барабанил пальцами по крышке маленького стола. Пороховник и Пономарев, оба в красных тренировочных куртках, разместились на длинном диване и с одинаково напряженными лицами смотрели в
66
окно, за которым шла обычная, повседневная жизнь порта. Там же на диване примостился Сережа Крылов; он внимательно изучал пол под ногами.
Андрей осмотрел всех четверых. Он думал о том, что ответит каждый из них на вопросы генерального директора.
А что скажет он сам, капитан «Альбатроса»?
Андрей переменил позу и прикрыл глаза. Он многое передумал, а вот сейчас Понял, что и сам еще не знает, что ответит, когда придет его очередь отвечать.
Генеральный директор встал и заговорил непривычно мягким голосом:
– Я просил вас собраться, чтобы все решить...
Экспедиция будет, подумал Андрей. Кто-то обязательно по
летит, несмотря ни на что.
– Это не ошибка? – быстро спросил Ивашкевич., – Насколь
ко я понимаю, закономерности работы Установки не очень-то
ясны даже специалистам...
Генеральный директор понимающе кивнул.
– Об этом уже думали. Была экспертная специальная комис
сия, она проанализировала все, что передала Установка. Мне
ние 1авторитетных ученых едино: фрагменты, воспроизведенные
на экране, действительно были фрагментами из будущего.
В кабинете снова стало тихо. Потом зашевелился Крылов, и у него вдруг вырвалось:
Невероятно! Чем больше об этом думаешь, тем более не
вероятным все это кажется. Сведения из будущего... о нас!
Невероятно! – генеральный директор выпрямился и от это
го стал еще выше. – Невероятно то, что первая же передача
из будущего принесла информацию о нашем полете как раз
накануне его.
С высоты своего огромного роста он смотрел на пятерых людей, сидевших перед ним.
– Невероятно! – еще раз повторил хозяин кабинета, и голос
его был тяжелым, усталым. – Но наше дело сейчас не обсуж
дать этот невероятный факт, не удивляться ему, а подумать, что
делать дальше.
Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Крылов оторвал, наконец, взгляд от пола и стал смотреть в окно.
– А теперь, – сказал хозяин кабинета глухо, – когда мы
знаем о том, – он кашлянул, —• вернее, когда мы можем дога
дываться о том, что экспедиция окажется крайне тяжелой, мо
жет быть, драматической, должен прежде всего сказать вам, как
человек, облеченный высшей властью в космофлоте, что каждый
из вас теперь., может теперь... отказаться от участия в ней.
Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Генеральный директор внимательно посмотрел на него.
– Вас за это никто не осудит. Раньше по неписаным законам
космофлота вы не могли отказаться от участия в экспедиции,
теперь сделать это вы вправе... Что скажете вы, Ивашкевич?
Ивашкевич поднял голову, но ничего не ответил. Казалось, что тишина . в кабинете густеет.
Андрей потер ладонями виски. Он ощутил, страшную усталость, подумал вдруг, что экспедиция на Теллус – это лотерея, и которой из пяти билетов выигрывает только один. Только од-
67
ному суждено дойти до конца и понять, ради чего он прошел. этот путь. Кому?..
– Но ведь следующая экспедиция на Теллус может состоять
ся только через двести сорок семь лет! – неожиданно резко
сказал Крылов.
Генеральный директор медленно качнул головой.
– Да, через двести сорок семь лет.
Лицо его вдруг изменилось, будто его поразила новая, совершенно неожиданная мысль. Некоторое время он словно бы взвешивал ее в уме, а потом медленно, с какими-то странными интонациями, понизив голос еще больше, сказал:
– Вы знаете, что это может значить? Если сегодня мы отка
жемся от экспедиции на Теллус, значит, информация из будуще
го относится не к нашей, а кследующей экспедиции. К той, ко
торая состоится двести сорок семь лет спустя.
Все задвига'лись, возбужденные. Пороховник щелкнул пальцами. Пономарев улыбнулся, а генеральный директор искоса, с каким-то странным выражением посмотрел на Сережу Крылова.
Неслышно через кабинет прошла секретарша и положила на стол пластиковую папку с крупным грифом «Очень срочно!». Генеральный директор отодвинул папку, не заглядывая в нес, и встал.
– Ну что же, – сказал он. – Немедленного ответа я не жду.
Подумайте. Приходите ко мне, как решите. Хоть вместе прихо
дите, хоть по отдельности.
VII
«Он остался один... остался один... остался один...» Андрей открыл глаза. Плотно сдвинутые портьеры создавали в номере космогостиницы полумрак. Подошла Нина и села рядом, положила руку ему на лоб.
Значит, я заснул?
Ровно на двадцать минут, – слазала Нина. – Пока я стоя
ла у окна и смотрела, как начинается дождь.
Дождь? – Андрей упруго поднялся из кресла, быстро пере
сек комнату, распахнул окно.
В густом сумраке позднего вечера стояла сплошная водяная стена. Нити дождя казались туго натянутыми, они рассекали ветви деревьев и сбивали на землю листья, уже начинавшие желтеть. Дождь наполнял мир густым рокотом и свежим ароматом. Захотелось, как в детстве, когда .все впечатления ярки и праздничны, босиком пробежать по лужам.
Андрей закрыл окно, но еще некоторое время смотрел на дождь. Он знал, что Нина следит за каждым его движением, и обернулся.
– Кто полетит? – спросила она тихо.
Андрей задернул штору, и в номере космогостиницы вновь стало тихо.
Лететь хотели все, – ответил он, – но решено отправить
только двоих – меня и Крылова.
Двоих, – тихо повторила Нина. – А после полета оста
нется один...
Он опустил глаза, глубоко вздохнул и стал ходить из угла
68
в угол: пятнадцать шагов в одну сторону и пятнадцать в пругую. Он ждал, что скажет Нина. – А если лететь одному?
Одному нельзя. _
Я знала, что так будет, – тихо сказала Нина. – И я
тебя понимаю.
Он посмотрел "на Нину, с которой так странно связалась для
него эта экспедиция, потому что встретились они именно в тот
день, когда Андрей узнал о будущем полете на Теллус и за
грустил. '
Ты ведь ддже не успел съездить домой.
Теперь уже не успею.
Нина зябко поежилась, и он обнял ее.
А вот ему, наверное, еще тяжелее, – проговорила Нина —
Сергей Крылов – это ведь его сын.
Сын? – переспросил Андрей. – Чей сын?
Генерального директора. – Нина хотела улыбнуться, но
улыбка не получилась. – Только об этом известно очень немно
гим. Он считает, что детям только вредит, если их родители
знамениты. Особенно, если дети делают то же, что и родители...
Андрей прошелся^ по комнате. Представил лицо Сергея Крылова и рядом – добродушное, мягкое лицо генерального директора. Пожалуй, лица были похожи. Хотя ростом сын явно отстал от отца.
И он... он разрешил ему отправиться в экспедицию?
Об этом ты сказал мне сам, – ответила Нина.
Его сын, – пробормотал Андрей. – Как ты об этом
узнала?
– Я обещала никому не говорить. Но сейчас, наверное, мож
но. Узнала случайно: я дежурила, когда в моем секторе садил
ся одноместный тренировочный корабль. Кажется, он летал к
Марсу или Юпитеру, точно не помню. Редчайший случай: при
посадке отказали тормозные двигатели. Пилот был очень юн
и не знал, на что решиться. Как полагается по регламенту, я
тут же сообщила об этом в дирекцию управления, и в мою
диспетчерскую тут же прибежал сам генеральный. Он сам стал
вести пилота, и я волей-неволей слышала весь их разговор. Уже
потом генеральный директор мне все объяснил и взял с меня
слово об этом не говорить никому.
Она замолчала и задумалась.
Расскажи, как корабль сел? – спросил Андрей.
Вместо тормозных двигателей пилот использовал мерше-
вые, но отрегулировал их так, что они только гасили скорость...
Когда корабль опустился, генеральный сел в кресло и долго
молчал. А потом мне сказал, и эти слова я запомнила: «Если
хочешь воспитать настоящего человека, надо с детства дать ему
понять, что в первую очередь он должен рассчитывать только на
себя самого. Сейчас я ему помог, но это сделал бы на моем мес
те любой знающий человек».
Если, бы пришлось выбирать мне, думал Андрей, я бы, наверное, тоже выбрал Крылова.
Он сел на диван, усадил рядом с собой Нину и обнял ее за плечи.
69
– Ты считаешь, что тебе непременно надо лететь? – прошеп
тала она.
Непременно.
Плечи Нины дрогнули.
Я это внала.
– Наверное, – сказал Андрей, – это банально, но я убеж
ден, что без риска, без трудностей ничего не бывает. Человеку,
чтобы он шел вперед и вперед, обязательно что-то должно ме
шать. Трудности вроде бы помеха, но, совсем не имея их, да
леко не уйдешь...
Он тронул рукой волосы Нины, осторожно намотал прядку себе на пальцы и увидел, что в ее глазах заблестели слезы.
Он выключил двигатель и шагнул на теплые плиты перрона. Сергей Крылов, его спутник, был уже среди маленькой группы провожающих. Андрей вздохнул и медленно, не спеша пошел к ним. Нина осталась в городе, он просил ее не приезжать к «Альбатросу».
Слова прощания были очень короткими. Потом – крепкие рукопожатия, и вдруг выпавшие из руки генерального директора очки, тут же разлетевшиеся вдребезги на бетонной плите, и чья-то шутка, старая как мир, прозвучавшая сегодня не очень-то весело: «К счастью!» И как всегда – трап пружинил под ногами. Все было привычно, буднично.
VIII
...Слева, там, где к шоссе вплотную подходил лес, краски были уже желто-красными. Воздух был по-осеннему прозрачным, и звуки тоже стали осенними – гулкими и отрывистыми, непохожими на приглушенные голоса лета.
Слева, в глубине леса, мелькнули здания научного центра и среди них – вросший в землю кристалл Института времени. Андрей еще глубже вдавил педаль, и тогда ему показалось, что машина не мчится по пустому шоссе, а, приподнявшись над ним, летит.
Он усмехнулся: машина как будто тоже стремилась к сверх-субсветовому пределу и никак не могла его перейти. А сам он это сделает. Поразительное чувство: знать, что совсем скоро Земля останется далеко и само Солнце станет звездой, ничем не выделяющейся среди тысяч других. И что еще немного, и он своими глазами увидит таинственный Теллус... должен увидеть,
Он сбавил скорость, потому что теперь шоссе должно было повернуть направо, и тогда сразу кончится лес, вместо него появятся длинные корпуса навигационной службы и громадное полупрозрачное здание управления.
Въехав на территорию порта, Андрей стал лавировать среди множества кораблей. У элегантного корпуса субсветовика экстракласса «Москва» он на мгновение притормозил. Корабль, его прежний корабль, проходящий профилактику, был сегодня пуст, безмолвен. На несколько десятков дней вернулся он на Землю и вскоре снова уйдет в космос с прежним экипажем и другим командиром. Надежный, верный испытанный корабль, характер которого он, Андрей Ростов, успел узнать, как, может быть, никто другой никогда не узнает.
Он вновь нажал педаль, и «Москва» осталась позади.
И вот он, самый дальний угол порта. Возле невзрачного корпуса «Альбатроса» стояли несколько машин, среди которых была и машина генерального директора. Все обычно, буднично. Это хорошо, подумал Андрей, что ушла в прошлое традиция, когда перед стартом к кораблям собирались десятки тысяч людей и всем участникам таких церемоний было, вероятно, не по себе. Теперь каждый новый старт – это не праздник, а прежде всего дело. Экипаж собирается прямо у корабля, корабль уже готов к старту, свидетели старта – лишь несколько человек, без присутствия которых не обойтись.
70
И снова была осень.
Экспедиция с Теллуса вернулась! – взволнованно сказал
один собеседник другому по видеосвязи. – Ты, наверное, и не
слышал об этом?! Ты ведь всегда узнаешь новости последним,
потому что неделями не выходишь из лаборатории.
Конечно, слышал, вся Земля говорит об этом! – ответил
второй. – Я РАБОТАЛ... Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЛ, и вдруг эта
новость – «Альбатрос» вернулся на Землю.
Конечно, нам повезло, что первый полет на ТЕЛЛУС был
при нас, – сказал первый. – Сейчас мне просто жаль, что наша
работа не имеет никакого отношения к КОСМИЧЕСКИМ ЭКС
ПЕДИЦИЯМ...
Ты знаешь-подробности?
Всех подробностей не знает пока никто. Но уже и сам
факт...,, ЭТО ЧТО-ТО НЕВЕРОЯТНОЕ, НЕБЫВАЛОЕ. Впрочем,
ждать осталось недолго: скоро мы узнаем больше. Расскажи те
перь, как твой опыт?
Да все то же, – ответил огорченный голос. – Пока сплош
ные неудачи. К тому же вышел из строя вспомогательный блок,
и, значит, опять уйма времени ушла впустую.
Это, конечно, очень ПЕЧАЛЬНО, – ответил собесед
ник, – ОЧЕНЬ... Сочувствую, ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, но все-таки в кон
це концов все получится, должно получиться.
Просто очередная НЕУДАЧА – только и всего. ОЧЕНЬ ТЯ
ЖЕЛО, надо будет восстановить вспомогательный блок... Рас
скажи-ка мне лучше... Я слышал, что кто-то ИЗ ЭКИПАЖА
«АЛЬБАТРОСА» остался в системе Теллуса?
Это правда. Мы ведь еще не знаем всех закономерностей
эффекта сверхсубеветовой скорости, и поэтому «Альбатрос»,'
собрав самую минимальную информацию, едва установив первый
Контакт, уже должен был возвращаться. Сергей Крылов, один ч
из экипажа, остался там с разрешения командира, чтобы уста
новить с теллусийцами настоящую дружбу. ОН ОСТАЛСЯ
ОДИН, но, как говорят, не будет чувствовать себя там одино
ким. Он ОСТАЛСЯ ОДИН, как в древности исследователи оста
вались в открытых ими странах, чтобы узнать их больше. Впро
чем, он ОСТАЛСЯ ОДИН ненадолго: теллусийцам эффект сверх
световой скорости давно знаком. Они обещали скоро вернуть
его на Землю, на своем корабле. Понимаешь, к нам прибудет
целая экспедиция...
Глава 1
И
менно Делла Стрит, личный секретарь Перри Мейсона, первой обратила внимание адвоката на очаровательного призрака. – Чему вы усмехаетесь? – спросил Мейсон, когда Делла Стрит, сложив газету, протянула ее адвокату. —. Вас это заинтересует.
Что «это»?
Призрак, которого прошлой ночью видели в парке Сьерра
Виста.
Мейсон взял газету, взглянул на заголовки.
«Обнаженное привидение пугает влюбленных».
«Девушка угрожает гаечным ключом».
Заметка о происшествии была написана легко и даже с некоторым юмором:
«Прошлая ночь была колдовской. С небес струился свет луны, и легкие порывы ветерка нежно играли листвой деревьев и кустов.
Джордж Белмонт, 28 лет, проживающий на Вест Вудлейн-стрит, 1532, и Диана Фолей сидели в своей припаркованной машине, любуясь лунной ночью. Вдруг из тени возник прекрасный, почти обнаженный призрак, нагота которого была слегка прикрыта трепещущей прозрачной тканью, и направился прямо к автомашине.
По словам Джорджа, привидение двигалось в ритме классического танца. Диана, оскорбленная наготой, описала увиденное с меньшей изобретательностью – в чем выразилось различие точек зрения влюбленных.
Мы сидели в машине и разговаривали, – сообщила Диана
офицеру патруля Стенли, – когда появилась девушка, на кото
рой почти ничего не было. Зат.ем она ни с того, ни с сего
начала приставать к моему приятелю. Она совсем не танце
вала. Просто пригласила его пойти с ней.
Она хотела соблазнить вашего друга?
Можно назвать это и так, если вам угодно, – фыркнула
Диана. —' Но, по-моему, она просто хотела заполучить Джор
джа.
А что сделал Джордж? – спросил офицер Стенли.
Он сказал: «Посмотри-ка на нее» – и хотел еыйти из ма
шины. Вот тогда я и вмешалась.
А как вы поступили?
Я схватила первое, что попало под руку, и бросилась к
ней, закричав, что покажу ей, как шляться голой и красть чу
жих парней.
По заявлению полиции, «первым, что попало под руку», оказался увесистый разводной ключ.
Призрак попытался спастись бегством. Диана Фолей, движения которой были стеснены одеждой, все же долгое время преследовала его, издавая время от времени пронзительные вопли, чем привлекла внимание не только гулявших по парку граждан, но и вызвала около дюжины свистков дежурных полицейских патрулей.
73
То, что было названо «привидением», по словам Джорджа, имело «прямо-таки мировую фигуру», выиграло соревнование по бегу, а запыхавшаяся Диана возвратилась к машине.
Усилия полицейских и патрулей, сбежавшихся на свистки, вскоре увенчались успехом. Прочесав ближайшие окрестности парка, они задержали молодую женщину в прозрачном тесном плаще. Оказалось, что безоблачное небо и лунный свет создали иллюзию прозрачности ее одеяния.
Допрошенная полицией женщина не смогла назвать ни своего имени, ни адреса. Она сказала, что ничего не помнит.
В полицейском участке установили, что плащ практически был единственной ее одеждой, не считая обрывков тонкой дорогой ткани, похожей на вуаль.
