Текст книги "Искатель. 1980. Выпуск №4"

Автор книги: Владимир Малов

Соавторы: Андрей Серба
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

ветов человека ниже его по родовитости. А потому он мог при

вести с собой только тебя, боярин Боброк, равного по знатно

сти и по уму, человека, которому верит как самому себе, с ко

торым вместе делает одно общее дело. Как видишь, боярин, не

такая уж это сложная задача.

Что ж, холоп, ты не ошибся, перед тобой действительно

русский боярин Дмитрий Волынец. Ты правильно сказал, что

у нас с князем одно общее дело и потому нет друг от друга

секретов.

Черная фигура конюшего, все время стоявшего неподвижно, качнулась, голова с капюшоном повернулась в сторону князя.

Князь Данило, твой воевода Богдан вчера вечером ждал

у родника в Волчьей балке гонца от боярина Боброка. Скажи

мне, дождался ли он его?

Того гонца все еще нет.

Его и не будет, князь. Никогда больше боярин не увидит

своего ближайшего слугу Иванко, а ты своего вернейшего де

сятского Бориса.

Что ты о них знаешь, литвин?

Я видел их сегодня утром в подземелье великокняжеского

замка. Оба мертвы. Мне удалось узнать, что их перехватили

люди Адомаса.

Что ты знаешь еще? – спросил Боброк.

При них нашли твои письма, боярин. И те, что писал ты,

и те, что пересылал от князя Андрея Ольгердовича. Сейчас

люди боярина Адомаса пытаются разгадать твою тайнопись,

боярин Боброк.

Опять воевода? – отрывисто спросил князь Данило.

Да, князь, опять он. Ты, видно, не поверил мне прошлый

раз – и вот результат. Но это дело твое, не мне давать тебе

советы.

Прошлый раз мы сомневались в твоих словах, литвин, а

сейчас верим тебе полностью, – сказал Боброк. – Ты много

сделал для нас, и мы благодарны тебе за это.

Если ты хочешь отплатить мне добром, боярин, отомсти

моему и вашему врагу – Адомасу.

Князь Данило удивленно поднял брови.

Но как сделать это?

Князь, мы не дослушали конюшего, – сказал Боброк. —

Мне кажется, у него есть план.

Ты не ошибся, боярин. Вы оба сильны и здоровы, и потому

я не знаю, поймете-ли меня, калеку, но все равно слушайте.

Хил и немощен ваш враг, боярин Адомас, нет у него ни дру

зей, ни товарищей, и только одно удерживает его в этой жиз

ни – непомерное тщеславие и жажда власти. Они ему заме

няют все. Самое страшное для Адомаса – это почувствовать

себя простым смертным, жалким и презираемым калекой. Надо

обрезать единственную нить, которая заставляет его цепляться

38

за жизнь. Именно это я и собираюсь сделать с вашей помощью.

Конюший замолчал, судорожно сглотнул, поочередно глянул на князя и боярина. Но те молчали, и он заговорил снова:

Вся сила и могущество Адомаса в его близости к велико

му князю Ягайле. Чтобы уничтожить Адомаса, надо лишить его

милости и благожелательности великого князя. Все остальное

доделают его многочисленные и могущественные враги, кото

рые только и ждут, когда он споткнется, чтобы втоптать его

в грязь. Умен и осторожен боярин Адомас, хитер и изворот

лив, но с твоим появлением, боярин Боброк, ушла от него бы

лая удача. Не смог он поймать тебя, отбить твое золото, не

смог помешать уходу полоцких дружин. Погибло в степи ор

дынское посольство, и пропала .Мамаева грамота. Не сумел он

захватить живьем твоего гонца с письмами Андрея Ольгердови

ча и до сих пор не может прочесть их. Недоволен им в послед

нее время великий князь, и сейчас можно нанести боярину

Адомасу последний удар.

Но как это сделать? – спросил князь.

Прежде чем выступить в поход, князь Ягайло должен до

ждаться гонца от Мамая, который сообщит, что и когда ему

делать. Этот гонец уже в пути, его видели на степном пору-

бежье. И грамота у него, видно, непростая, потому что охра

няет его целый чамбул в тысячу сабель, А чтобы с грамотой

ничего не случилось, как в прошлый раз, великий князь посы

лает навстречу гонцу боярина Адомаса с пятью сотнями своих

панцирников. И если вы поможете мне, Ягайло никогда не уви

дит этой грамоты. После этого всемогущий боярин Адомас ис

чезнет.

Судорожно дернув головой, конюший умолк, вытер рукой губы. Внутри Боброка все дрожало от волнения, но голос его прозвучал, как и прежде, ровно и спокойно:

Представляешь ли ты, какой крови это будет стоить?

Да, грамота будет стоить немалой крови, но я в резуль

тате выполню обет своей жизни, а вы, князь и боярин, получите

в свои руки грамоту, которая нужна московскому князю не

меньше, чем литовскому. А грамоту будем отбивать так. Нас

здесь трое, так пусть каждый возьмет на свои плечи равную

ношу. Вы, князь и боярин, займетесь татарами, а я литовцами.

Когда вы будете отбивать грамоту, знайте, что ни один Адома-

сов воин не придет им на поааощь.

Конюший сунул руку за пазуху, достал оттуда узелок. Развязав его, он показал князю горстку порошка, завернутого в тряпицу.

Этого достаточно, чтобы отравить целый колодец. Я остав

лю без коней все пять сотен великокняжеских воинов.

И где ты думаешь отравить воду? – спросил боярин Боб

рок. – Это надо сделать там, где литовцы не смогут достать

новых коней или послать известие князю Ягайле, чтобы он от

правил новый отряд.

Боярин, я сделаю это там, где ты скажешь.

А где должны встретиться ордынцы с литовцами?

На поляне у старых развалин, что в Черном лесу. Ты зна

ешь это место, боярин?

39

– Я не раз бывал там, – ответил вместо Боброка князь Да-

нило. – А знаешь ли ты мельницу у перекрестка на старой

степной дороге? Вы никак не минете ее на своем пути. Вот там

и сделаете привал. Мельник Путята будет знать– о тебе и, если

потребуется, поможет.

– Адомас и его сотни выступают завтра утром, – проговорил конюший, взглянув на небо. – Если я вам больше не нужен, то поспешу в дом своего хозяина.

Он неслышно шагнул в проход между двумя глыбами и растаял в темноте ночи.

Весь обратный путь до усадьбы князь и боярин хранили молчание, каждый был погружен в свои мысли. И первое слово, сказанное Боброком, было уже в комнате, где их ждал воевода Богдан. Швырнув на лавку плащ и шапку, боярин сел в кресло, глянул на воеводу.

Повтори еще раз, что ты говорил перед нашим уходом?

В обед прискакал гонец от атамана Дороша. Он сообщает,

что его дозор обнаружил в степи татарский отряд в тысячу са

бель. Его путь лежит в Литву, и, судя по всему, это и есть

Мамаев гонец со своей охраной, которого мы сейчас ждем.

А теперь послушай, с чем пожаловал к нам ночной

гость. – И Боброк со всеми подробностями передал воеводе

содержание состоявшегося разговора.

Что скажешь на это?

Воевода неопределенно пожал плечами.

Конюший не сказал ничего нового. О гонце нас уже пред

упредил Дорош, а что Ягайло вышлет навстречу татарам свой

отряд, мы тоже догадывались.

Ты забываешь, что конюший предложил свой план. Если

мы примем его, то нам придется иметь дело не с пятнадцатью

сотнями врагов, а с десятью. Князь, сколько воинов у тебя?

Три сотни.

А сколько тебе нужно времени, чтобы получить помощь

от других русичей, наших единомышленников?

Шесть-семь часов.

Много. Конюший сказал, что Адомас с литовским отрядом

выступает утром, а нам, чтобы опередить его и иметь время

для засады, надо выступить немедленно.

Князь Данило дернул себя за длинный ус.

Три сотни у меня, столько же у Дороша, полусотня у те

бя. Маловато. Трудненько придется нам.

И поэтому помощь конюшего для нас – дар судьбы.

Принять нам ее или отказаться?..

Они долго еще сидели за столом, обсуждая все слова и даже жесты конюшего, советуясь и делясь сомнениями. И в конце все-таки решили довериться конюшему, принять его план. Но для предосторожности договорились установить тайное наблюдение за мельницей Путяты, чтобы доподлинно и в кратчайший срок знать, что там произойдет.

– Что ж, други, коли переговорили мы обо всем, то пора

поднимать людей и выступать в дорогу, – сказал Боброк. —

Путь неблизкий – до степного порубежья. А затем до самого

Дона, под русские стяги великого московского князя Дмитрия

Ивановича.

40

12

Вначале в ворота въехал толстый важный сотник с огромными усами, за ним по трое в ряд протиснулось десятка два конных латников с длинными копьями в руках, и лишь после этого в воротах появился боярин Адомас, рядом с которым трясся в седле его конюший.

Сотник остановил коня перед вышедшим на крыльцо мельником, расправил усы.

– Смерд, напоишь наших коней. Да живо покличь хозяйку,

пусть приготовит поесть вельможному боярину, – кивнул он

на Адомаса.

Мельник, высокий мужик с широкой бородой, в покрытой мучной пылью рубахе, переступил на крыльце босыми ногами, посмотрел снизу вверх на сотника.

Коней я напою, а насчет хозяйки пусть боярин не прогне

вается. Нет ее дома. ^

А где она? – топорща усы, рявкнул с седла сотник.

В лес с ребятишками пошла, грибы да ягоды собирать.

Время как раз такое.

Нет так нет, черт с ней.

Сотник соскочил с коня, прислонил к стене мельницы копье и щит, снял с головы шлем, вытер рукавом вспотевшую макушку с наметившейся лысиной. Разгладив усы и откашлявшись от пыли, он посмотрел на въезжающих во двор все новых и новых конников, перевел взгляд на мельника и топнул ногой.

Чего рот раскрыл? Беги быстрей к колодцу да пои коней.

Пусть остынут вначале, – сказал мельник, не трогаясь

с места. – Загубить можно.

Не загубишь, – сказал подошедший сбоку конюший. —

Последние версты мы еле тащились, так что кони давно остыли.

Пошли, я помогу тебе.

Мельник быстро взглянул на конюшего, опустил глаза, вразвалку двинулся к колодцу. Конюший, стараясь не отстать, мелкими шажками потрусил рядом с ним.

– Я от князя Данилы и боярина Боброка, – тихо прошептал

он. – Поможешь мне отравить колодец и уходи скорее в лес,

покуда кони не начали падать и дохнуть.

Они ускорили шаги, подошли к колодцу. Мельник вытянул бадью с водой, перегнул ее край, дал напиться конюшему. Ставя бадью обратно на мокрый сруб, конюший столкнул ее в колодец, подхватил на лету, нагнувшись, быстро достал из-за пазухи узелок с порошком, высыпал в темную воду.

Едва конюший успел спрятать тряпицу в карман, как возле колодца появился сотник с конем в поводу.

Что возишься, смерд! – крикнул он мельнику. – Давай

воду в колоды. Или ты думаешь, что мы собираемся торчать

у тебя до вечера?

Сейчас, пан воевода, сейчас, – заторопился мельник. До

ставая из колодца бадью за бадьей, он лил воду в наклонный

деревянный желоб, по которому она стекала в долбленые ко

лоды. Стоя рядом, сотник вначале молча наблюдал за его ра

ботой, затем грубо схватил за плечо.

41

Что льешь, смерд? – крикнул он. – Чем хочешь поить

наших коней?

Водой, пан воевода, – спокойно ответил мельник, одним

движением плеча сбрасывая с себя руку. – Чем же еще поят

коней?

Водой? Тогда почему наши кони не пьют ее?

Вытянув руку, он указал на колоды, возле которых с обеих сторон уже стояло несколько литовцев с лошадьми в поводу. И действительно, ни одна из них не пила воду,

– Что за вода у тебя, смерд? – закричал сотник, хватаясь

за меч. – Может, она дурная и ты хочешь погубить наших ко

ней? А ну пей ее сам. Пей, собака!

Он выхватил меч, приставил его к груди мельника.

– Пей, или я проткну тебя насквозь!

Мельник бросил быстрый взгляд по сторонам. За спиной сотника в нескольких шагах от колодца стеной стоял лес. В рука* у мельника была тяжелая деревянная бадья, и он мог бы сбить ею сотника, но рядом уже топтались несколько других литовских воинов, прибежавших на крик. И он спокойно вылил воду из бадьи в желоб, поставил бадью на сруб.

Не кричи, пан воевода, – тихо сказал он. – Ну откуда

мне знать, отчего ваши литовские кони не хотят пить? Вон ваш

пан пил ее, – мельник кивнул на конюшего, – и ничего с ним

не случилось, так что вода хорошая.

Пей, собака! – повторил сотник.

Мельник неторопливо вытянул бадью из колодца, припал губами к ее краю.

Пей, смерд, пей больше, – толкнул его сотник. – Пей

по-настоящему, а не только мочи губы.

Хватит, воевода, напился уже.

Выпрямившись, мельник хотел вылить остатки воды в желоб, но выронил бадью из рук и зашатался. Его лицо побагровело, на губах выступила пена. Схватившись за грудь и жадно лоая открытым ртом воздух, он тяжело рухнул прямо на сруб колодца.

Опустив оружие, литовцы с изумлением и страхом наблюдали за происходящим. И лишь сотник, ничему не удивившись, перешагнул через труп мельника и пошел к стоявшему неподалеку конюшему.

А что теперь делать? – спросил он.

Оставь стражу, чтобы никто не вздумал пить, а сам с от

рядом .отправляйся дальше. Через две версты будет ручей,

там и отдохнете до нашего с боярином приезда. Ступай.

Конюший еще раз взглянул на труп мельника, осенил себя крестом и направился к дому. В чисто прибранной горниця у раскрытого окна сидел Адомас. При виде конюшего он зашелся своим дребезжащим смешком, довольно потер руки.

Все идет по нашему плану? – спросил он, лишь мельком

взглянув на конюшего и снова отворачиваясь к окну. – Не на

до, не говори, я видел. Мельник мертв, но еще живы князь

Данило и боярин Боброк. А мне нужны именно они, а не этот

русский смерд.

Князь Данило и боярин Боброк в твоей западне, и скоро

ты уничтожишь их. А не забыл ли ты о своем обещании?

42

Нет, холоп, не забыл. Я обещал, что, если ты заманишь

в ловушку князя Данилу и Бобрака, я отпущу на волю твою

приемную дочь. Но не рано ли ты заводишь этот разговор?

Боярин, я выполнил все, что обещал. Дальнейшее зависит

не от меня.

– Ты рано пришел, холоп, – резко сказал Адомас.

Конюший склонил голову, приложил руку к груди.

Я понял тебя, боярин: ты не веришь мне. Тогда скажи,

чем я могу еще помочь?

Скачи к боярину Векше и напомни ему, чтобы он получ

ше следил за князем Данилой и перекрыл все дороги, по ко

торым могут уйти русичи. Через два-три часа я поведу своих

воинов ему на помощь.

Спрятавшись в ветвях на вершине высокого дуба, сотник Андрей давно уже наблюдал за двором мельника Путяты. Он видел и въезжавших к нему на подворье литовских конников, видел, как мельник вместе с конюшим боярина Адомаса пошел к колодцу и как его обступили с оружием в руках литовцы. Видел, как старого Путяту заставили пить отравленную воду и как тот упал мертвым на сруб колодца. И лишь когда конюший спокойно ушел в дом мельника, где до этого скрылся Адомас, а литовский отряд, оставив у колодца небольшую стражу и полусотню для охраны боярина, снова двинулся по дороге к степному порубежью, сотник быстро заскользил по" стволу вниз. Уже с той самой минуты, когда он увидел литовцев, и догадавшись, что они выступили в поход не утром, как говорил конюший, а гораздо раньше, в его душе шевельнулась тревога. Теперь же, увидев своими глазами смерть Путяты" и безнаказанность конюшего, он все понял.

– Измена, други! – крикнул он двум своим дружинникам, поджидавшим неподалеку с конями в поводу. – Быстрее к князю!..

Он прыгнул в седло, и тотчас в дерево рядом с ним впилась стрела. Подняв коня на дыбы, сотник втянул голову в плечи и оглянулся. Оба его дружинника лежали в траве, сраженные стрелами.

Не раздумывая, Андрей бросил коня на сплошную стену кустов, что высилась впереди. Но было уже поздно: несколько стрел впилось в конский круп, и лошадь стала медленно заваливаться на бок. Андрей успел соскочить на землю и даже выхватить меч, но брошенный из-за соседнего дерева аркан обвился вокруг шеи.

– Вяжй его крепче! – весело крикнул старший сын боярина

Векши Николай, подъезжая к лежавшему на земле сотнику,

на котором уже сидело несколько боярских дружинников. —

Этого удальца я знаю, встречал не раз. За такой подарок боя

рин Адомас спасибо скажет.

Сотника Андрея развязали лишь после того, как втащили в дом мельника Путяты и поставили перед столом, за которым сидел боярин Адомас.

– Здравствуй, здравствуй, – дружелюбно сказал Адомас,

кривя губы в улыбке. – Как видишь, знаю я тебя, да только

43

сейчас бог привел свидеться. Ну чего молчишь? Думаешь, буду выпытывать? Приготовился небось к дыбе да огню с железом? А мне ничего от тебя не надо. Потому что я вса наперед знаю: и зачем твой князь Данило с боярином Боброком в этом лесу, и где они устроили свою засаду. Все известно мне, русский сотник Андрей. Потому и стоишь ты сейчас безоружный передо мной. Потому и не будет в живых к заходу солнца ни твоего князя, ни московского боярина Боброка.

Он пристально взглянул на сотника, забарабанил пальцами по столу.

– Не нужен ты мне, и отправлю-ка я тебя в подарок боя

рину Векше. Знаю, есть у него счеты к твоему князю, да и

к тебе тоже. Пусть разбирается...

Оставшись один, боярин устало откинулся спиной к стене, подставил лицо теплым лучам солнца, прикрыл глаза. Несмотря на усталость и одолевающую из-за бессонной ночи дремоту, настроение у него было хорошее.

Этому были причины. Уже в тот день, когда боярин Векша вручил ему в руки ханскую грамоту и рассказал историю о том, как он случайно наткнулся а лесу на казачий отряд и отбил ее, Адомас уже тогда ничему не поверил. Через своих людей, что были у него в усадьбе Векши, он узнал о ночном приезде атамана Дороша к своему бывшему боярину, и о встрече, что состоялась между ними на следующий день у старого дуба на поляне, и о неудавшейся засаде. Адомас не сомневался, что Векша получил эту грамоту от Дороша, но только не в бою, а обменяв ее на коня и шлем. Итак, судьба грамоты для Адо-маса была ясна, понятно было ему и вранье тщеславного и глуповатого боярина Векши, но вот поступок дерзкого и бесстрашного атамана степных разбойников Дороша был Адомасу не совсем понятен.

И он, правая рука великого литовского князя, был вынужден заняться более чем скромной особой бывшего беглого смерда, а теперь атамана так ненавистной ему воинственной русской степной вольницы. Опять-таки через своих верных людей, которые были у него везде, Адомас узнал, что атамана Дороша в последнее время несколько раз видели с дружинниками князя Данилы, а один раз даже с воинами, по одежде и говору напоминающими московитов князя Дмитрия. Все это заставило боярина задать себевопрос: а по своей ли воле и разумению напал атаман на татарское посольство, так ли уж случайно попала к Нему Мамаева грамота? Но если атаман не по своей воле напал на посольство, то почему отдал он грамоту в руки боярина Векши, своего бывшего хозяина, заведомо зная, что в конце концоз она очутится у великого литовского князя, то есгь у того, кому и предназначалась?

Много думал об этом Адомас, много было в его голове разных догадок и предположений. И в результате однажды вечером перед русским князем Данилой предстал боярский" конюший с вестью об измене княжеского воеводы Богдана,

Адомас открыл глаза, взглянул на висевший над лесом блестящий шар солнца. Протянув руку, взял со стола серебряный колокольчик, громко позвонил.

– Коня! – резко бросил он появившемуся в дверях слуге...

44

13

Прислонившись к стволу дерева, Боброк рассеянно наблюдал за тем, как спешившиеся дружинники, подрубали и подпиливали деревья, стоявшие у лесной дороги. Они делали это так, чтобы б нужный момент деревья можно было легко свалить.

Дело к тебе, – сказал князь Данило, подходя к Боброку

с несколькими дружинниками. Он вытолкнул вперед человека,

у которого на поясе болтались пустые ножны.

Я сотник Кирилл из Дружины боярина Векши, – сказал

человек. – Того самого русского боярина, что продал свою

душу дьяволу и литовскому Ягайле. Я искал себя и князя Да

нилу...

Откуда ты узнал, что мы здесь? – перебил его Боброк.

Вы здесь только несколько часов, а я уже двое суток. Вы

только начали устраивать свою засаду на татарское посольство,

а боярин Адомас и мой хозяин уже давно устроили для вас

ловушку. Вот я и прискакал, чтобы предупредить.

О чем ты говоришь, сотник Кирилл?

Пленник поднял голову, взглянул на высокое солнце.

– Я понимаю твое недоверие ко мне, боярин, но нет вре

мени для долгих объяснений. Вы устроили засаду сегодня, а

боярин Адомас со своими воеводами сделал это же два дня

назад. За твоей спиной более полутысячи литовцев, а непода

леку еще два раза по столько. Адомасов конюший, что завел

вас в этот лес, изменник, и сейчас мертв мельник Путята, а

у литовского отряда все кони целы. Два ваших воина, что сле

дили за мельницей, убиты, а сотник Андрей в руках Адомаса...

Как пораженные громом, слушали эти слова воевода Боброк и князь Данило.

Почему мыдолжны верить тебе? – медленно и тихо вы

говорил Боброк.

Боярин, я безоружен и полностью в вашей власти. И все

же я повторяю: уходите с этого места. Тем более что Мамаев

гонец со своим чамбулом поскачет совсем по другой дороге.

Спешите. У вас вместе с разбойниками Дороша семьсот мечей,

S у ваших врагов втрое больше.

Конский топот заставил всех обернуться. Из-за поворота дороги вырвался всадник, круто осадил коня перед князем Да-килой.

Литвины, князь. Идут от мельницы Путяты. Не меньше пяти

сотен копий. И боярин Адомас с ними.

Что значит «идут»? – Князь Данило зло раздул ноздри. —

Как идут? Конно или пеше?

Конно, князь.

А где сотник Андрей?

Не было его, князь, и что с ним, не знаем.

Князь и Боброк переглянулись, боярин шагнул к гонцу.

– Скачи к воеводе Богдану и передай, чтобы он сейчас же

снимал все дозоры и скакал к нам. Слышишь? Снимал всех до

последнего человека и немедленно был у нас.

Он проводил гонца взглядом, повернулся к сотнику Кириллу,

– Спасибо тебе за твою весть. Прости, что не сразу по-

45 -

верил. Верните ему оружие! – крикнул Боброк. – Негоже воину стоять с пустыми ножнами. Он шагнул к своему коню, но князь остановил его.

Скажи, Кирилл, – обратился он к сотнику, – где же

встретятся ордынцы с литовцами?

Не ведаю, княже. Знаю только, что дойдут они до Лысого

кургана и что будет их'ждать там литовский дозор, чтобы вести

дальше. А куда он их пове'дет, этого не знаю.

Лысый курган, Лысый курган, – задумчиво повторил

князь Данило. – Скажи, сотник, а мог бы ты провести меня

туда?

Могу, княже...

Что ты задумал? – насторожился Боброк.

А вот слушай...

Он тихо начал рассказывать свой план. Боброк слушал не перебивая, потом долго молчал.

Мысль заманчивая, – наконец сказал он. – Но думал

ли ты, чем это грозит? Если татары тебе не поверят – смерть

на месте. Если поверят и ты заведешь их под наши стрелы —

все равно смерть. Нет, князь, я против. Эти сутки мы у Ягайлы

уже выиграли, вряд ли он тронется в поход и завтра. Так к че

му все?

А если Ягайло пойдет завтра? А если князю Дмитрию не

хватит для победы как раз одного дня?

Боброк сузил глаза, скрипнул зубами.

Знай я мурзу Тимура, как ты, сам бы поехал к нему. Но

не могу приказывать тебе, князь, не могу распоряжаться твоей

жизнью. Поступай, как велит совесть. Вот тебе мое последнее

слово.

Спасибо, боярин. Князь Данило старый воин, он хорошо

знает свой долг перед Русью и выполнит его до конца. Давай

обнимемся с тобой на прощание. Кто знает, доведется ли нам

еще встретиться на этой земле...

Вдали на дороге появилось маленькое Ьблачко пыли, оно росло, разбухало. И вот под лучами солнца заблестели доспехи, наконечники копий, стали видны кони и сидящие в седлах невысокие плотные всадники с круглыми щитами и в пестрых халатах поверх кольчуг.

Увидев на кургане русских дружинников, передовой татарский разъезд рассыпался по полю, некоторые всадники выхватили из чехлов луки.

Князь Данило тронул коня навстречу татарам. За ним последовали сотник Кирилл и двое княжеских дружинников. Когда они были в нескольких шагах от разъезда, из цепи всадников выехал вперед один, изобразил на своем широком лице ласковую улыбку.

Здравствуй, русский князь, я и мои нукеры рады видеть

тебя, – воркующим голосом заговорил он, бегая своими гла

зами-щелочками по сторонам.

Здравствуй и ты, храбрый воин, – ответил князь, чув

ствуя непривычную сухость во рту. – Рад и я видеть славны*

и отважных нукеров великого хана Мамая. Легким ли был ваш

46

путь, как чувствует себя мвй друг и твой воевода достойнейший Тимур-мурза?

Татарин слегка наклонил голову, сложил на груди руки.

Легким и приятным был наш путь, русский князь, здоров

и весел наш несравненный Тимур-мурза, да продлит аллах дни

его. Но что делаешь ты в этой степи, почему стоят на кургане

твои воины?

Ты хочешь спросить, храбрый воин, почему на этом кур

гане я и мои русичи, а не те литовцы, которых ты должен

был встретить? – усмехнулся князь Данило. – Но это я скажу

только твоему воеводе, достопочтенному Тимур-мурзе. А пото

му пошли к нему самого быстрого нукера и передай, что рус

ский князь Данило, посланный ему навстречу великим литов

ским князем Ягайлой, ждет на этом кургане. А чтобы ноги его

коня стали еще быстрее, .передай вот это.

Князь Данило протянул татарину толстую золотую цепочку. Обнажив в улыбке свои желтые зубы, татарин выхватил цепочку из рук князя, сунул за свой широкий пояс. Обернувшись, он крикнул несколько слов дозорным, и двое из них тотчас сорвались с места, поскакали по дороге. Сам же татарин отъехал к своим всадникам, замер, как и они, на месте, снова выставив в сторону русичей свое копье.

Так они стояли молча друг против друга, ждали.

А всего лишь час назад на вершине этого степного кургана стояли три десятка литовцев. Подкравшись, дружинники князя засыпали их стрелами, а затем в короткой схватке расправилисв с уцелевшими. Командовавший литовцами сотник погиб в самом начале боя, двое захваченных в плен дружинников ничего толком не знали, кроме того, что они ждут татар, чтобы сопровождать их.

На дороге снова возникло пыльное облако, и вскоре князь Данило разглядел целую лавину всадников. Впереди мчался высокий, сухой татарин в богатых доспехах, золоченом шлеме и дорогом, расшитом золотом халате. Когда он осадил коня на кургане, князь Данило поклонился, приложив руку к груди.

– Будь славен, храбрейший Тимур-багатур, – сказал он. —

Я, русский _князь Данило, рад видеть тебя и сопровождать к ве

ликому литовскому князю Ягайле, которому ты везешь грамоту

от его брата, великого хана Золотой Орды Мамая.

Татарин тоже поклонился, сложил на груди руки.

– Будь славен и ты, русский князь. Рад видеть тебя. Но почему встречаешь ты, а не тот сотник-литовец, что был прошлый раз в Орде?

Лицо мурзы было холодно и бесстрастно, словно высеченное из камня.

– Да, славный Тимур-мурза, тебя должен был встречать ли

товский сотник со своими людьми. Но когда великий князь

Ягайло узнал, что посольство великого хана ведешь ты, храб

рейший из храбрейших, он решил, что такой багатур достоин

лучшей встречи, и послал меня, равного тебе по знатности И

славе.

<– Я благодарен великому князю за такую честь, но почему никто не предупредил меня об этом? Я уже встречался с не-

47

сколькими разъездами великокняжеской стражи, и никто не сказал, что меня будешь встречать ты, князь Данило.

Маленькие глазки татарина смотрели настороженно, вся его фигура была напряжена и подобрана,

– Я должен был встретить тебя вместе с боярином Адома-

сом, но тот из-за слабого здоровья не вынес дороги и ждет

'сейчас в двух часах пути отсюда. Я провожу тебя к нему, слаз-ный мурза, и ты уже вместе с ним отправишься к великому князю Ягайле. Эй! – крикнул он стоявшему невдалеке Кириллу. – Скачи со всей сотней к боярину Адомасу и передай, что мы с Тимур-мурзой скоро будем у него. И скажи, что славный багатур устал с дороги и хочет отдохнуть.

Сотник не тронулся с места, и князь огрел своего коня плетью, поскакал к Кириллу.

Чего ждешь?! – зашептал ему. – Скачи к Боброку и пе

редай, что зверь идет в западню.

Князь, я не оставлю тебя здесь одного, – твердо сказал

Кирилл.

Князь нахмурил брови.

– Оставь десяток воинов, а с остальными скачи к Боброку.

Меня не спасет твоя сотня, а Боброку она будет очень кстати.

Прощай, сотник, и передай боярину с воеводой, что старый

князь Данило желает им удачи, а пуще всего победы Дмитрию

и счастья Руси...

14

– Едут! – донесся сверху крик дозорного, и в лесу сразу

все стихло. Дружинники, и до этого разговаривавшие вполго

лоса, замолчали вовсе. Те из них, кто еще осторожно подрубал

деревья, отложили в сторону топоры и бросились к своим

коням.

Сняв с головы шлем, чтобы отраженные от него лучи солнца не могли выдать засады, боярин Боброк осторожно выглянул из-за кустов. Узкая лесная дорога, стиснутая с обеих сторон вековыми деревьями и разросшимся у их подножия кустарником, на этом участке была почти прямой и просматривалась сравнительно далеко. В самом ее конце показались всадники.

– Ну, други, вот и приспело наше время, – сказал Боброк,

обращаясь к воеводе Богдану и нескольким сотникам, что окру

жали его. – По местам, и бог всем в помощь.

Тихо шумел вековой бор, пустынной и глухой была лесная дорога, ничто не выдавало присутствия затаившихся по обеим сторонам ее сотен людей.

Но вот мимо Боброка пронесся десяток татар. И вскоре перед его глазами заколыхались идущие на рысях сплошные ряды ордынской конницы. Мелькали раскосые лица под малахаями и шлемами, проносились все новые и новые ордынские сотни, а он все неподвижно сидел в седле. И только раз дрогнула его рука, державшая повод, когда рядом с высоким худощавым татарином в богатой одежде он уаидел князя Данилу. Всего лишь два ряда русских дружинников виднелось за его спиной, а со всех сторон были только чужие, только враги.

4S

– Прости, князь, ежели что, – сказал Боброк и положил ру

ку на плечо стоявшего рядом Дороша.– Сигнал, атаман, пора...

Дорош сунул два пальца в рот, оглушительно свистнул. Стоявшие вдоль дороги дружинники уперлись плечами в подпиленные и подрубленные стволы. Но прежде чем деревья рухнули на головы татар, сотни других дружинников и ватажников, стоявших за кустами, стеганули по ордынцам ливнем стрел.

Падавшие деревья давили, вышибали из седел ордынских всадников, ломали ноги и хребты их коням. Те из татар, кто не был сражен стрелами, не погиб под деревьями и копытами коней, бросились в стороны от дороги и наткнулись на сплошную стену червленых русских щитов. Перед этой стеной дрожала и искрилась на солнце щетина копий, и страшен был удар каждого из них.

Почти никто из татар, попавших под стволы упавших деревьев и под стрелы и копья русских дружинников, не спасся. Лишь в самой середине татарской колонны, где скакали мурза Тимур и князь Данило, еще кипел бой. Желая спасти князя, русичи не обрушили на эту часть ордынцев ни единого дерева, не выпустили по ней ни одной стрелы.

На князя Данилу и десяток бывших с ним русичей сразу же навалилась полусотня нукеров. И если бы не меткие стрелы русских лучников, сидевших на деревьях вдоль– дороги, участь князя была бы решена в самом начале боя. Сейчас же, образовав со своими дружинниками кру, он успешно отбивался от обступивших его татар. Буланый жеребец князя, прошедший с хозяином сквозь десятки битв, дико храпел, поводя налитыми кровью глазами, вскидывался на дыбы, бил– копытами, кусал зубами коней наседавших татар.

Держись, княже! – кричал сотник Григорий, прорубаясь

к нему сквозь сверкающее кольцо татарских сабель. Свое

копье сотник давно оставил в чьей-то груди. Шлем с его голо

Назад к карточке книги "Искатель. 1980. Выпуск №4"