Текст книги "Четвертое измерение"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Полный список мне через час.

– Есть,– козырнув, старшина убежал вовнутрь склада, а я пошел встречать Т-28 въезжающий во двор базы. Вслед за ним заехали грузовики с женщинами и вещевым имуществом. Подойдя к заглушенному танку, я постучал по броне и велел выглянувшему Серову покинуть вместе с экипажем машину, объяснив это тем, что захвачено много танков, поэтому будут формироваться танковые взвода из освобожденных пленных. В данный момент лейтенант Серов назначается командиром первого взвода. Какие танки туда войдут, я объявлю позже. Повернувшись к своим бойцам, Сурикову и Молчунову, я рассказал о модернизированной тридцатьчетверке. Велел осмотреть ее, выгнать из ангара и подобрать заряжающего к полному экипажу. Схватив личные вещи из Т-28 радостные бойцы убежали в ангар. Развернувшись, я направился к военинженеру 1-го ранга, с которым беседовал Соколов. Отозвав лейтенанта в сторону, я спросил:

– Что скажешь о пленных?

– Немцы внезапно прорвались и захватили рембат. Они не были предупреждены, поэтому не оказали сопротивления, кроме одного бойца, тот успел закрыться в танке, но боеприпасов в нем не было. Двигатель снят, поэтому через час сам вылез, а вот в соседней деревне почти час шел бой. Там стояли какие-то тыловые части и дивизион тридцати семи миллиметровых зениток. Вчера еще привезли лейтенанта.

– Понятно, а что за лейтенант?

– А, так вчера вечером привезли младшего лейтенанта артиллериста. Только странный он какой-то…

– В чем странность?

– Молод слишком, лет шестнадцать на вид. Хотя на вопросы отвечает уверенно, и еще у него глаза. Глаза много повидавшего человека. Как-то не вяжутся они с молодым возрастом. Да и ошарашенный он какой-то.

– Ясно. Ладно, пошли знакомить меня с бойцами.

– Построиться! – закричал Соколов. Мы подошли к подполковнику и капитану воентехникам.

– Командир сборной моторизованной группы капитан Михайлов,– вытянувшись и отдав честь, представился я,

– Зам по тылу пятой армии, военинженер первого ранга Титов Савелий Петрович. Находился здесь с инспекцией. Был захвачен в плен семь дней назад вместе с остальными бойцами рембата. Вынужден был не по своей воле помогать немцам.

– Они, товарищ капитан, обещали расстреливать наших пленных бойцов, если мы не будем им помогать. Наших раненых бойцов, из госпиталя,– вступился за подполковника капитан. Я махнул рукой, прерывая его.

– Особый отдел разберется, это их дело. Главное, чтобы вы были согласны воевать за советскую власть.

Капитан прижал руки к груди и срывающим голосом сказал:

– Да я их… да мы их… рвать будем, сук!– и сдавлено захрипел. Только через несколько секунд я понял, что капитан плачет. Да уж, довели человека!

– У него старший брат в том госпитале лежит,– сказал подполковник и добавил, – Приехал офицер СС и сказал, что бы мы помогали им осваивать наши новейшие танки, а иначе будут убивать наших раненых. За попытку саботажа будут расстреливать каждого пятого.

Уже успокоившийся капитан представился:

– Командир первой роты, отдельного рембата, капитан Скворцов.

– Уже лучше?

– Да, я в норме.

– Отлично, мне нужно сформировать несколько экипажей для танков и трофейных САУ. Сформировать ремонтный взвод и подобрать водителей к грузовикам. Займитесь этим, капитан.

Скворцов ушел формировать экипажи, а я повернулся к полковнику:

– Товарищ полковник, я бы хотел выяснить, как МЫ будем командовать мехгруппой?– Титов поднял руки ладонями ко мне, как будто защищаясь:

– Нет, нет, капитан! Командование группой я на себя не возьму. Я мало понимаю в военных делах. Мне бы больше с железками возиться.

– Тогда, товарищ подполковник, формируйте и принимайте под свое командование все технические части группы. Будете моим замом по тылу.

Отправив полковника вслед за капитаном, я направился к тридцатьчетверке, выехавшей из ангара, но меня отвлек звук мотора. Закрутив головой, я обнаружил источник звука. На километровой высоте кружился серебристый самолет.

– Наш СБ. Интересно, что он тут делает?– сказал подошедший майор Даниличев. Вдруг самолет резко пошел вниз и пропал из вида. Проводив его взглядом, я повернулся к майору.

– Ну что?

– С горючим проблем теперь у нас нет, два бензовоза полных бензина. Правда, дизельное топливо только в бочках, но его много – около сорока бочек. Их сейчас уже грузят на грузовики. Вот только со снарядами для КВ и Т-34 проблемы, на складе их нет. Только те снаряды, что у нас в грузовиках. Масло тоже в достатке.

Кивая в ответ на слова майора, мы подошли к заглушенному танку, из которого доносились восторженные матерки. Отправив Даниличева формировать колонну, я заглянул в тридцатьчетверку.

– Ну что там, Суриков? Давай докладывай, обрадуй меня.

– Товарищ капитан, это не танк, это шедевр! Мы с Сашкой все проверили, все отлично. Только снарядов нет.

– Ясно. Я сейчас пришлю грузовики со снарядами. Выгоните из ангара КВ и из-за вон того строения, там еще одна тридцатьчетверка стоит, и загрузите снаряды в танки. Все, выполняете!

– Есть,– козырнув, Суриков убежал в ангар. Из люка мехвода появилась голова радиста:

– Товарищ капитан, тут немцы что-то говорят. Я случайно на них вышел, когда проверял рацию.

Велев Молчунову дать мне шлемофон, я прислушался к звукам из динамиков:

– … ители деревни говорят, что это были русские солдаты!

– Принять все меры по их поиску, предупредить все гарнизоны, выставить посты на дорогах. Выслать мотопатрули и, лейтенант узнайте точно, сколько их было, а не сказки, что вы мне сейчас говорили.

– Есть. Разрешите выполнять, гер майор?…

Вернув шлемофон Молчунову, после того как дослушал все до конца, я сказал:

– Ну все, на нас началась охота.

Велев готовить танк к походу, я рванул на поиски майора Даниличева. Найдя его у выстроенных в ряд танков БТ, около которых уже суетились подобранные капитаном Скворцовым экипажи.

– Товарищ майор, Павел Степанович,– окликнул я Данилечива. Подойдя ближе, сказал:

– Молчунов, мой радист, перехватил немецкие переговоры о нападении на гарнизон Тетюшей. Так называется та деревня, в которой мы покуролесили. В общем, зона поисков двадцать пять-тридцать километров. Как только обнаружат про нападение на базу ремонтников, сразу увеличат зону до пятидесяти-ста километров. Могут привлечь авиаразведку. Значит нужно срочно, с наступлением темноты совершить бросок, не менее ста километров, что бы выйти из зоны поисков. Выходим через час. Да, и Егоров должен подойти со списком вкусняшек, находящихся на складе. Согласуйте с Титовым что брать, а что уничтожить в месте с базой.

Подобрав экипажи для танков и мехводов для САУ, экипажей для них у меня не было, я стал назначать взводных. Капитана Скворцова – командиром тяжелого взвода, отдав ему Т-28 Садкова, КВ и Т-34 Клейна. Сам капитан выбрал себе под командирский танк КВ. Садкову отдал под командование три БТ-7. Подъехавшему Серову один БТ-2 и два Т-26. БА-10 забрал себе подполковник. Найденной на складе взрывчаткой, я распоряжался сам. Заминировав все, что можно: склад, с оставшимся имуществом, остатки горючего, которые мы не смогли увезти, более-менее целую технику. Так как детонаторов не было, пришлось использовать взрыватели гранат, хотя Егоров перерыл весь склад в поисках взрывателей. Но дело сделано и мы тронулись в путь. Отъехав от базы всего на полкилометра в сторону деревни, до перекрестка дороги нам навстречу попалась легковая машина М-1, советского производства. Из остановившейся машины с переднего пассажирского места выскочил невысокий немецкий майор танковых войск в натертых до блеска сапогах и начал что-то кричать Скворцову, ехавшему на своем КВ впереди колоны. Идущая после КВ тридцатьчетверка вдруг дала газу и выскочив из-за КВ подмяла под себя эмку. Майора застрелил Скворцов из пистолета. Через минуту колонна двинулась дальше. Проезжая мимо майора, я подумал, что это видимо тот майор Майер, для которого модернизировали мой танк. Видно судьба: хотел иметь тридцатьчетверку и умер из-за нее. Да, кстати перед выездом мой экипаж, в который включили заряжающего из артиллеристов красноармейца Истомина, я с ним познакомился одновременно со старшиной Егоровым, когда они изучали пулемет Максима, в общем, подарили они мне новенький комбинезон и шлемофон. Было приятно.

…

Проснулся я от того, что над головой зачирикала птичка. Откинув брезент, которым укрывался, я встал и опершись локтем о крыло тридцатьчетверки осмотрелся. Солнце почти в зените. Стоявшая под деревьями техника и люди, спавшие в кузовах, или как я, и мой экипаж на земле около танков. На стоянке стояла тишина, спокойствие и умиротворение. Повернув голову на звук позвякивания, я увидел прицепленную к грузовому Опелю походную кухню, около которой тихо возились две девушки из подразделения капитана Крылова. Из-за грузовика вышел старшина Егоров. Подойдя к слегка дымящей кухне, старшина знаками что-то показал. Одна из девушек подала старшине миску с торчащей из нее ложкой. Взяв тарелку, старшина с задумчивым видом съел пару ложек, потом кивнул. Оглядевшись еще раз, я сделал пару разминочных движений, одел сапоги, и застегнувшись толкнул Истомина, спавшего рядом с со мной. Велев ничего непонимающему и лупующему глазами заряжающему поднимать экипаж, сам направился к Егорову, продолжающего стоять и есть кашу. Подойдя, я потребовал себе тоже каши. Девушки, оказавшиеся теми сержантами-связистками Светиковой и сержаншей, что про нее спрашивала у амбара. Быстро накидав мне каши с тушенкой и налив кружку чаю, девушки продолжили заниматься у кухни. Сейчас они мыли в ведре тарелки и ложки. Поедая кашу, я вспоминал прошедшие два дня гонок. Это были просто сумасшедшие деньки, но главное, мы смогли уйти практически без потерь, да еще с прибытком.

Тогда, объехав деревню стороной, я приказал колонне остановится. Спрыгнув с танка, я подошел к полуторке, стоящей в центре колоны. Около машины уже стоял старшина Васин в полной готовности, с полным продовольствия и боеприпасами вещмешком, с ППД на груди и пистолетом на боку. Подойдя к нему, я сказал:

– Пора старшина, пора! Все запомнил? Главное – не высовываться, у тебя задание! Понял?

– Не волнуйтесь, товарищ капитан. Все сделаю, все передам.

Я взял старшину под локоток и отвел его в сторону от лишних ушей. Некоторые бойцы пользовались остановкой и оправлялись, бегали до ветру.

– Перейдешь линию фронта, сразу требуй старшего в особом отделе не ниже майора. Аргументируй это тем, что имеешь особо важную информацию. Доложишь только ему, остальных посылай подальше, говоря, что это не их уровень. Ну, вроде все,– обнявшись на прощание, старшина развернулся и исчез в надвигающихся сумерках.

– Ни пуха, ни пера,– тихо сказал я вслед, и развернувшись, пошел к танку. Скомандовав продолжить движение, мы двинулись дальше. Сев на свое командирское место, я достал карту и фонарик. Посмотрев на карту, я велел радисту связаться с Соколовым, находящимся в передовом дозоре, и имеющим такую же карту и походную рацию, установленной на одной из машин с зенитным пулеметом, которую я закрепил за разведкой. Напомнив ему, что скоро поворот к броду, велел усилить внимание. Двигались мы медленно, не на всех машинах были фары, да и сам путь был извилист. Мы то возвращались по параллельной дороге, то пересекая какой-нибудь брод делали крюк. Все это по одной причине: оставаться незамеченными для местных жителей и патрулей немцев. Хотя слово майора Даниличева 'незаметно', меня изрядно позабавило. Это тихо в ночи двигалась танковая колонна и очень тихо лязгала гусеницами и рычала дизелями. Один только КВ шумел так, что было слышно за несколько километров. В первую ночь мы удалились, где-то на сорок километров. Встав на стоянку в довольно большом лесном массиве, отмеченном на карте как небольшой лес. Разведка ночью с трудом нашла какую-то мало езженую, лесную дорогу. Встав на ней под прикрытием деревьев и выставив заслоны и часовых, велел всем спать, несмотря на поднимающееся солнце. Следующий бросок я собирался совершить тоже ночью. Приказав дежурному по группе разбудить меня в двенадцать часов дня, спокойно уснул.

Дежурный с трудом разбудил меня. Пока не умылся в близ лежащим ручье, чувствовал себя квелым и не выспавшимся. Подобрав группу в десять бойцов, приказал заправится тушенкой с сухарями. И взять сухпай с собой. Я решил расширить немцам зону поисков, взяв пару грузовиков, десяток бойцов и вооружив их немецкими пистолет-пулеметами и карабинами. Приказал отъехать на три десятка километров и устроить небольшой шухер, чтобы направить поиски моей мехгруппы в противоположную сторону. Пообедав и переодевшись в трофейную форму, благо на ремонтной базе нам ее досталось много и неповрежденной. Оставив за старшего майора Даниличива, мы поехали навстречу приключениям на свою 'пятую точку'.

Сидя в кабине рядом с водителем, я думал, где бы взять бойцов. Насколько я помню историю, в начале войны немцы взяли в плен много наших бойцов и командиров. Значит, их где-то содержат, в каких-нибудь лагерях для военнопленных. Но, по крайней мере, нам пока такие не попадались. Да и колонны пленных тоже, может из-за того, что основные бои проходят дальше от нас по фронту. Где-то через полчаса, мы подъехали к небольшому мосту, длиной эдак метров пятьдесят, на котором была охрана. Приказав водителю остановиться перед опущенным шлагбаумом, я постарался сделать надменное лицо и повернулся к подошедшему рядовому.

– В чем дело? Я очень спешу,– сказал я. Благо рядовой был с нашивками охранного батальона, а не из фельджандармерии, как я опасался.

– Извините, герр лейтенант, но у нас приказ. Проверять все транспортные средства.

– Да слышал я уже, вроде какой-то гарнизон русские разгромили?

– Так точно, герр лейтенант. В Тетюшах, охранный взвод лейтенанта Миллера был полностью уничтожен,– сказал подошедший ефрейтор. Вытянувшись и отдав честь, ефрейтор представился:

– Старший поста ефрейтор Шварцкопф. Попрошу проездные документы, герр лейтенант.– Протянув ефрейтору документы, удостоверяющие, что мы из 12-й танковой дивизии едем за вещевым довольствием и запчастями (почти час над ними работал, пока не получилось что-то путное). Осмотрев внимательно документы, ефрейтор вернул их и пожелал приятного пути. Рядовой поднял шлагбаум, и чуть дернувшись, мы въехали на мост.

– У-фф, товарищ капитан! Как вы их! Я думал все, уже и гранату приготовил.

– В германской армии, боец, все делается по порядку. К тому же нас проверяли обычные солдаты, а не фельджандармы. Эти бы мою липу на раз раскусили. Кстати, наш поворот следующий, налево.

Повернув на проселочную дорогу, мы попылили в сторону небольшого городка, находящегося у нас на пути. Въехав на небольшой взгорок, я приказал остановить машину. Прихватив бинокль, вышел из машины и взобрался на кабину. Осматривая окрестности, услышал приближающиеся шаги. Оторвавшись от бинокля, посмотрел на подошедшого бойца. Им оказался заместитель Соколова, тот сержант, который держал меня на мушке, когда мы ехали прибрать колонну до приезда немецких трофейщиков. Сейчас глянув на сержанта, я не сдержал невольный смешок. Он был как будто с немецкого плаката: белокурая бестия в форме, с закатанными рукавами и МП-38 на груди. Подойдя, сержант вопросительно поднял бровь. Сдержав, готовый снова вырваться смешок, я сказал сержанту:

– Васильков, чуть правее вон той посадки клубится пыль. Похоже на параллельной дороге кто-то едет. Если их немного, попробуем перехватить их у перекрестка. Будьте наготове.

Козырнув, сержант убежал в свою машину. Обернувшись к своим бойцам, сидящим в кузове, повторил:

– Перехватываем машину, если солдат немного. Старайтесь хоть одного пленного взять.– Я изрядно опасался, что бойцы не выдержат и полностью уничтожат немцев, после моего рассказа о плане Ост. Вчера перед отбоем ко мне подошли все командиры, во главе с майором, и попросили рассказать, что обещал. Похоже, старшины не держали языки за зубами, и командиры заинтересовались. Ну, я и рассказал все что помнил, хотя я помнил и немного, но впечатление этот рассказ произвел огромный. Слушая несмолкаемые пересуды, я понял, что они будут бить немца до последней капли крови и сдаваться не будут. Эти разговоры еще долго звучали в ночи, пока я своим криком не заставил их замолчать.

– Возьмем, товарищ капитан,– сказал один из бойцов, погладив ствол МГ.

– Не сомневайтесь, товарищ капитан, точно возьмем этих сверх людей.

Подъезжая к перекрестку, всмотрелся в облако пыли, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь. Похоже, машина притормозила перед перекрестком, и облако пыли следующий за ней, накрыл ее. Наконец показался капот точно такого же Опель-Блица как и у нас. Велев водиле остановится, я вышел из машины и махнул рукой приказывая остановится. Скрипнув тормозами, грузовик в притиручку остановился около меня. Стараясь выглядеть беспечно-спокойным, я стал, обходя спереди машину, подходить к пассажиру в кабине и, как бы без интереса окинул взглядом Опель. Это были солдаты СС. Молнии, в их петлицах были отчетливо видны, не смотря на пыль покрывшую их. Унтерштурмфюрер СС сидящий в кабине как раз открывал дверцу с недовольным видом спросил:

– В чем дело, лейтенант, мы спешим.

Козырнув, я сказал:

– Извините, герр унтерштурмфюрер, но дальше русскими окруженцами сожжен мост. Сейчас рота нашего батальона прочесывает все вокруг. Пока их не поймали. Вот и поставили меня тут на перекрестке всех предупреждать.

Офицер спрыгнул с подножки на дорогу, и доставая сигареты подошел ко мне:

– Лейтенант, мне срочно туда надо, понимаешь? Срочно,– предложив мне сигарету, унтерштурмфюрер продолжил, в ответ на мое пожимание плечами. – Ну и когда вы их поймаете?

– А чего нас ловить, мы уже здесь,– и мощным ударом коленом между ног я свалил немца. Загрохотали автоматы с обоих грузовиков. Вскинув свой автомат, дал очередь по кабине, но этого уже не требовалось. Сияя свежими сколами и дырами в кузове, Опель стоял, накренившись на бок на простреленных шинах. Из кузова тонкой струйкой текла кровь.

– Контроль!– заорал я и ударом ноги в голову оглушил офицера, который уже начал приходить в себя. Спрыгнув с кузовов несколько бойцов, кинулась к расстрелянной машине. Пулеметчики с машин их прикрывали. Стоя наготове, около тела офицера, я дождался, когда проверяющие кузов бойцы доложатся о зачистке. Прозвучало два выстрела из Вальтера. Обойдя грузовик, ко мне подошел, засовывая пистолет в кобуру Васильков:

– Все в порядке, товарищ капитан. Этих ублюдков живых нет. Бойцы собирают трофеи.– Махнув рукой, прерывая сержанта, велел связать офицера и закинуть его в кузов моей машины. Подойдя к своей машине, я спросил водителя, сможет ли он утащить расстрелянный грузовик подальше и спрятать.

– Да, товарищ капитан. Силенок хватит, утащим.

Прицепив грузовик к нашей машине, мы бодро покатили в сторону, куда направлялись эсэсовцы. Проехав около двух километров, скинули грузовик в глубокий овраг, попавшийся по дороге.

Стукнув несколько раз по щекам офицера, Васильков успеха не добился:

– Слишком сильно вы его, товарищ капитан, приласкали,– сказал сержант, вытирая пот со лба. Отодвинув его в сторону, я подошел к лежащему немцу. Присев, взявшись за палец офицера, хладнокровно сломал его. Немец дернулся и застонал, после второго попытался лягнуть меня ногами, но я был на чеку, и ушел в сторону от удара. Через полчаса, стоивших немцу трех пальцев, он все-таки сломался и, пуская кровавые пузыри разбитыми губами, начал говорить. Сержант аккуратно записывал, а я вел допрос:

– Куда вы направлялись?

– Деревня Выселки!

– Что вам там было нужно?

– По приказу гауптштурмфюрера Зорге, мы должны были задержать, прятавшихся у родственников, семью, одного из командующих ваших армий!

– Как вы их должны были найти?

– Второй дом слева от начала улицы!

– По какой именно улице?

– Там одна улица!

– Как их узнать?

– Женщина лет сорока пяти, трое детей, восьми, одиннадцати и четырнадцати лет, все девочки! Больше я о них не знаю!

– Как вы о них узнали?

– Был взят в плен русский офицер, капитан, адъютант этого генерала. Он сам рассказал о них. Он должен был их вывезти, но занимался какими-то своими делами и не успел, наши победоносные войска пришли раньше!

Задав еще несколько десятков интересующих нас вопросов, я велел сержанту добить немца и спокойно пошел к машинам, около которых нас ждали бойцы. Сзади сухо щелкнул выстрел.

– По машинам!– скомандовал я, увидев подбегающего Василькова. Завывая двигателями, мы выехали из леса на дорогу. Пропустив на перекрестке автоколонну, повернули к деревне Выселки. Отдавать семью советского генерала мясникам из СС я не собирался, поэтому мы и направлялись в Выселки. Не доехав до деревни, приказал остановиться. Собрав вокруг бойцов, объяснил им ситуацию и распределил роль каждого. Хотя некоторые бойцы были недовольны своими ролями. Объехав небольшой пруд и сгоревший на окраине Т-II, мы въехали в деревню.

– Похоже, вот этот дом, товарищ капитан. Второй слева. Остановиться?

Кивнув, я вылез на подножку машины и осмотрелся. Это была обычная деревушка на окраине небольшого леска. Нужный нам дом как раз упирался огородом в опушку леса. Окинув взглядом деревушку, понял, что немцев здесь нет, хотя их присутствие было отчетливо видно. Поваленные заборы, следы гусениц и колес на улице, показали, что здесь останавливались немецкие войска на ночевку. Испуганная бабка, косясь на нас, прятала в сарай брехливого кобелька. Еще раз осмотревшись, я заметил, что улицы в деревне стремительно пустели, похоже, что крестьяне уже отведали немецкого порядка. Хотя насколько помню, они в начале войны вели себя более-менее прилично. Спрыгнув на землю, я не громко сказал подошедшему Василькову:

– Действуем по плану! Занимай со своими оборону!

Вскинув руку в нацистском приветствии, Васильков вернулся к своей машине. Работаем по плану: два бойца сержанта, спрыгнув с машины, разбежались в разные стороны по улице. Встав на одно колено, они вскинули к плечу МП-38, пулеметчик установил на кабине МГ-34 и стал контролировать улицу по ходу движения. Оставшиеся в кузове бойцы тоже внимательно следили за обстановкой.

Убедившись, что бойцы Василькова заняли оборону, скомандовал своим, чтобы выгружались. Спрыгнув с машины, мои бойцы, распределившись, и прикрывая друг друга, направились к дому, в котором кто-то был. Я видел, как дернулась занавеска в окне. Такой спектакль объяснялся просто: мы уйдем, а хозяева останутся, и не хотелось бы их подставлять перед немцами. Подождав около крыльца, пока мои бойцы осмотрят все помещения, я, сделав надменное выражения лица, вошел в дом. В хате около печи сидел крепкий мужик с цепким взглядом, костыль рядом с ним, пустая штанина и георгиевский крест на груди показывали, что мужик успел где-то отметиться на просторах нашей Родины. Причем награду он не прятал, хотя насколько я помню, носить их было не принято. Окинув взглядом комнату, служащую и кухней, и спальней, и залом, я заметил за занавеской трех девочек, сидевших на кровати и прижавшихся друг к другу. Их контролировал один из моих бойцов красноармеец Вяткин, присоединившийся ко мне с группой майора Данилечива. Матери не было видно. Сзади в дверь из сеней просунулась голова одного из бойцов, и молча показал бинт со следами крови. Ясно, хозяйственные постройки пусты. Бойцы их осмотрели, нашли только бинт со следами засохшей крови. Молча наблюдающий за нами хозяин помрачнел, и бросил свирепый взгляд на занавеску. Вздохнув, я сел на лавку и закинув ногу на ногу, сказал:

– Если вы еще где-нибудь и пулемет прячете, кроме семьи советского генерала и раненого, то…– я покрутил кистью руки в воздухе,-… вообще расстрельная статья. Можно сразу к стенке ставить.

– Вы кто?– сказал бледный хозяин и, достав платок, вытер крупные капли пота на лбу.

– Сын своей родины! Ну, а если серьезно, то мы перехватили солдат СС, которые ехали к вам, и любезно с ними пообщавшись, так и узнали про семью генерала…

– … Соколовского,– сказал усмехнувшийся хозяин.

– Вы это так спокойно признали. Удивительно, а если бы мы действительно были немцами?– спросил я.

Насмешливо улыбнувшийся хозяин сказал:

– То, что вы не немцы, я понял сразу.

Черт, где я прокололся? Что я и поспешил узнать у хозяина:

– Где мы прокололись?

– Глаза, они у вас другие. Немцы смотрят на нас как на мясо, безразлично. А вы нет, так и мелькнет, что-нибудь сострадательное. Особенно ваш боец вас подвел – слишком добрый взгляд.

Хмыкнув, я подумал:

'– Ну ни чего себе, это у меня-то добрый взгляд?'

Покачав головой встал, и вскинув руку к фуражке и представился:

– Командир механизированной группы капитан Михайлов. Готов вывезти семью советского военачальника за линию фронта. Не сразу, но вывезу.

Хозяин взял костыли и встав сказал:

– Документы покажи.

Достав свое удостоверение, я протянул его хозяину. Придирчиво по изучав его, хозяин вернул удостоверение со словами:

– Сейчас можно все подделать,– повернувшись к детям, сказал, – Ольга, молоко принеси из погреба.

Средняя из девочек, шустро выскочила из хаты. Проводив ее взглядом, я сказал:

– Нам некогда, времени совсем нет. Нужно поторапливаться.

Подробно расспросив о последних днях в деревне, мы попили холодного молока, и я вытер губы рукавом. Внимательно наблюдающий за мной хозяин улыбнулся, и сказал:

– Немец бы платком губы вытер.

Улыбнувшись в ответ, спросил:

– Что с раненым?

– Перелом ноги и сквозное ранение в руку. Он летчик, неудачно приземлился после боя. Софья сейчас за ним ухаживает.

Поговорив с хозяином о своей задумке и получив его полное согласие на спектакль, я узнал, что Софья – это жена генерала Соколовского. При этом выяснил, как зовут других детей. Старшую дочку зовут Машей, младшую Тоней. Послав Ольгу предупредить о нас в небольшую землянку, где находился летчик, остальные девочки начали собираться. Я велел бойцу помочь им, пока разговариваю с хозяином:

– Да, забыл сказать. У солдат СС мы взяли трофеями оружие. Вам оно может пригодится, если будете создавать партизанский отряд.

– Вы думаете, немцы здесь надолго?

– Я не гений тактики и стратегии, но тут даже я вижу, что немцы у вас задержатся не на месяц, и даже не на год. Два, а то и три. Больше вряд ли, там мы уже и силенок накопим да и воевать научимся. Немцы полюбому свой порядок наводить будут. Мало кто рад будет этому порядку, поэтому партизаны точно будут.

В дверь заглянул один из бойцов и сообщил, что все готово. Обговорив, где мы оставим оружие, я дал десяток советов по организации партизанского отряда. Все, что помнил из мемуаров ветеранов, после чего сказал:

– Ладно, Савелий Кузьмич пора прощаться,– мы обнялись, как старые знакомые.

– Вы уж побыстрей возвращайтесь,– сказал хозяин, вытирая слезы. В дверь вошла моложавая женщина лет сорока. Вслед за ней проскользнула средняя из дочек Ольга. Повторив специально для Софьи Владимировны наш план, мы приступили к его выполнению.

Для жителей деревни этот день запомнился надолго. В деревню вдруг приехали немецкие солдаты и ворвались в дом уважаемого жителя деревни, ветерана войны Савелия Кузьмича Потапова. Некоторые из жителей, подсматривающие за немцами видели, как из хаты вытолкали прикладами племянниц хозяина дома и вывели связанную и бьющуюся женщину. С хохотом закинув женщину и детей в кузов одной из машин, немецкие солдаты уехали из деревни. Правда, одному из деревенских послышалось, что за деревней машины остановились ненадолго, а потом снова поехали. Приехавшие на следующий день солдаты с молниями в петлицах, разыскивающих своих пропавших товарищей, услышала именно такую версию событий. И только приехавший к вечеру опытный следователь разобрался в происшедшем. Направленные за Потаповым солдаты вернулись ни с чем, дом был пуст.

…

Выезжая из деревни, я приказал остановиться у приметного дерева и выгрузить все лишнее оружие, захваченное у немцев. Подождав, когда бойцы закончат маскировать оружие ветками и вернутся в машины. После чего, забрав раненого летчика, велел возвращаться на базу. Поехали мы другой дорогой, дав небольшой крюк в двадцать километров. Проехав неохраняемый мостик, перекинутый через небольшую речушку с крутыми берегами и въехав в глубокий овраг, пересекающий дорогу, мы увидели огромное количество сидящих на земле людей, одетых в нашу красноармейскую форму. Повертев головой в притормозившей машине, увидел и охрану, несколько пулеметов установленных на склоне оврага и направленных стволами вниз. Шесть парных патрулей ходили по склону оврага, около дороги стояла полевая кухня. Рядом в тени небольшого деревца отдыхали несколько немецких солдат.

– Да что же это такое? А? Товарищ капитан?– водитель стиснул руль так, что побелели кисти рук, на лице заиграли желваки, лицо приняло зверское выражение. Выбив из рук автомат, за который тот схватился, мне пришлось рявкнуть на бойца:

– Замри, сиди смирно и не мешай мне думать, как их вытащить из того гов..а, в которое они попали.

Вспомнив про бойцов в кузове, быстро открыв дверцу и не обращая внимания на унтер-офицера, который к нам направлялся от кухни, быстро сказал:

– Замерли все!

Здоровенный боец, с фамилией Капустин, с легкостью вертящий в руках МГ-34, словно это ивовый прутик, за что и стал пулеметчиком, уже устанавливал на кабину пулемет с таким выражением лица, что даже я испугался:

– Тихо, боец, тихо! Убери оружие,– медленно показывая рукой, чтобы Капустин убрал пулемет, я тихо попросил бойцов убрать оружие и сделать спокойно-безразличные лица.

– Сейчас мы им помочь ничем не сможем. Положат нас из этих пулеметов. Отъедем, тогда подумаем.

Я окинул взглядом кузов. Семья генерала лежала на дне кузова, прикрывшись какой-то материей, из-под края материи похожей на простыню была видна маленькая детская ножка, одетая в синюю туфлю. Проследив за моим взглядом, Вяткин нагнулся и закрыл ногу простыней. Во второй машине было какое-то шевеление, но оно быстро стихло. Похоже, Васильков навел у своих порядок. Я спрыгнул на землю и повернулся лицом к унтер-офицеру. Тот остановился передо мной, и вскинув руку в отдал честь, после чего представился:

– Унтер-офицер Берг, начальник охраны сопровождения колонны русских военнопленных.

Быстро окинув взглядом унтера, слышал ли он наш шепот с бойцами или нет, но унтер был совершено спокоен. Козырнув, я представился:

– Лейтенант Хофманн, почему вы остановились? Пленные устали?

Унтер удивленно на меня посмотрел:

– Да кого это интересует, герр лейтенант, устали эти свиньи или нет. Просто пришло время обеда, вот и остановились, обед-то готов.