Текст книги "Четвертое измерение"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Все прошло как по маслу, хотя и раздалось несколько выстрелов из винтовок, а не то бы не обошлось без жертв с нашей стороны, больно уж шустрого, немцы оставили часового. Спокойно встав, я подошел к срезу воды и посмотрел на немцев стоящими в воде с поднятыми руками сказал одному из них, имеющего с блестящую лысину и находящегося, несколько в стороне:

– Добрый день герр генерал. Не составит ли вам труда выйти на берег?

После чего повернулся и, заложив руки за спину нетороплива направился к машине, пройдя мимо бронетранспортера, в котором уже хозяйничали бойцы Волдухина, собирающих в кучу оружие и форму немцев, один из бойцов уже встал за пулемет и грозно поводил дулом туда-сюда. Осмотр машины, кроме офицерской формы, дал мне в руки новенький Вальтер в желтой кобуре, два планшета с подробными картами и портфель, закрытый на замок и опечатанный сургучом с оттиском виде свастики. Услышав шуршание травы сзади, я сказал, повернувшись к подходящему в сопровождении бойца, генералу:

– Можете одеться, только вот оружие уберу, чтобы у вас не было искушения стрелять в нас.

Мрачно посмотрев на меня, генерал, бросив молниеносный взгляд на портфель, лежащий на капоте вместе с оружием и планшетами, чуть помедлив, стал одеваться. Отдав ему ремень с пустой кобурой, для того чтобы с виду казалось что с ним все нормально, и повернувшись к бойцу, я сказал:

– Боец, адъютанта, тоже сюда. А, остальные мне не нужны.

– А что с ними делать, товарищ капитан? Выстрелы же могут немцы на дороге услышать.

– Штыками боец, что мне вас всему учить что ли? Выполнять приказ.

Генерал отвернулся от бойни, развернувшейся в этом несколько минут назад прекрасном месте. Я внимательно наблюдал, за уничтожением купальщиков, практически никто не захотел выйти, и как только первый из немцев, стоящий близко к берегу получил штыком в грудь, остальные бросились в глубину, стараясь побыстрее, доплыть до другого берега. Поняв, что несколько немцев могут уйти Волдухин, махнул рукой пулеметчику в бронетранспортере. Несколько прицельных коротких очередей, закончили с этой драмой, и крики умирающих немецких солдат стихли.

– Грязновато как-то поработали! Что скажешь, сержант?

– Да как-то не привычно товарищ капитан, расстреливать безоружных немцев.

– Сержант, ты помнится рассказывал мне как видел несколько пленных колонн которых вели немцы. Напомни как конвоиры расправлялись с нашими отставшими бойцами?

Это сразу вернуло привычный блеск глаз сержанту, и он расправив плечи, спросил:

– Хороший пленный, этот генерал?

– Пока еще не знаю, не допрашивал. Валить надо отсюда.

– Что делать?

– Уезжать. И побыстрее. Я одену форму адъютанта, самого его закроем в багажнике, и в трофейной форме, поедим в наглую по дороге.

– Товарищ капитан, смотрите, что я нашел!– окликнул меня старшина, показывая походный кожаный чемоданчик с богатым выбором бритвенных принадлежностей. Проведя рукой по колющейся щеке, я посчитал, что нашли мы его вовремя, да и обросшие давно не бритые бойцы, поддержали меня одобрительными возгласами.

Перед дорогой расстановку в машине я немного переиграл, пока бойцы переодевались, сержант аккуратно брился, вытирая опасную бритву о висящее на плече полотенце. Я решил одеть его в форму унтер-офицера и посадить старшим в бронетранспортер, а одного из его бойцов одеть в форму офицера, а Гаврилова в форму адъютанта, он сейчас как раз стоял на очереди бриться. Я же еду в форме советского капитана, со связанными руками, на случай если попадемся на глаза нашим окруженцам, это может дать хоть какой-то шанс, выйти с минимальными потерями.

Взяв помазок, уже привычно намылил не свое лицо, и глядя на него гадал. Вот вроде совершенно русское, с располагающими к себе серыми глазами и приятными чертами, а принадлежит противнику, врагу.

Через полчаса, полевой Мерседес генерала, управляемый старшиной выезжал на дорогу, по которой непрерывно шли наступающие немецкие войска. Сжатый с обоих сторон бойцами одетых в офицерскую форму, сидя на заднем сиденье, осмотрелся, после чего сказал старшине:

– Сурков, ты с генералом, будь по наглее.

Старшина, непрерывно сигналя в наглую, вклинился между движущихся машин, и поехал следом, не оборачиваясь, я спросил у бойца слева:

– Наши не отстали?

– Нормально, товарищ капитан, едут!– ответил боец после того как оглянулся.

Генерал, сидевший впереди, обернулся и сказал с недовольством:

– Наши генералы так не ездят! Вы позорите мою честь!

– Ваша честь генерал? Да какая может быть честь, у грабителей и насильников? Нету ее у вас, с тех пор как вы пришли на нашу землю!!!

В это время мы выехали на небольшую речку с перекинутым через нее мостом, с крепким деревянным мостом. Медленно по очереди, мы въезжали на мост, я мрачно наблюдал, как немецкая похоронная команда носит тела в защитных гимнастерках, похоже, что бой за мост только недавно прекратился. В это время наша машина съехала с моста, покачиваясь на недавно засыпанных воронках, покатилась дальше.

– Старшина ищи какую-нибудь второстепенную дорогу. Пора прощаться с этой гостеприимной колонной.

– Понял товарищ капитан.

– Капитан, что вы собираетесь с нами делать?– Спросил генерал, не оборачиваясь. Несколько секунд подумав, я ответил:

– Насчет вашего адъютанта еще не решил. А вас за линию фронта, в Генштаб. Вы как я прочитал в ваших документах, являетесь главным инспектором германских войск. Так что вам будет что рассказать. Да и карты с портфелем могут пригодиться.

– Товарищ капитан, а что этому борову еще надо? Бормочет да бормочет!– Спросил Гаврилов сидящий справа.

– Беспокоиться за себя, жить хочет.

– А, это понятно, жить все хотят.

Над головой послышался звук авиационных моторов, и появились шесть двухмоторных самолета, которых я определил как СБ, в сопровождении одного маленького истребителя. Ни я, ни Швед, больно то не разбирались в силуэтах современных истребителей, но то что это не И-16, это точно.

– Мост бомбить полетели!– Сказал Гаврилов, проследив взглядом за удаляющимися бомбардировщиками.

Через десяток километров, когда мы ехали в середине колонны, вдруг нас накрыл артналет, из десятка орудий.

– Давай в поле напрямки, к тому холму.– Крикнул я через грохот разрывов. Бронетранспортер не отставая следовал за нами. Генерал в этом хаосе даже не пытался выпрыгнуть или сделать еще одну глупость. При посадке, умный капитан Михайлов, приказал связать его ноги, и привязать их к сиденью, так что генералу просто нечего не оставалось, как молится богу, чтобы нас не накрыло, что он и делал.

Не знаю, где сидел корректировщик, но снаряды он клал классно, за несколько минут, дорога покрылась горящими и разъезжающими в разные стороны машин.

– Давай туда,– показал я связанными руками направление. Мы уже мчались не жалея подвеску по полю объехав холм немного стороной. За холмом оказалась неплохая накатанная полевая дорога, и дальше мы уже поехали по ней, оставив разгромленную колонну в стороне.

– Сейчас наши парни сравняют вашу артиллерию с землей.– Со злостью сказал генерал, показав на точки в небе.

Присмотревшись к быстро приближающимся самолетам, в которых я узнал лаптежники, понял, что они не к нам, а действительно были вызваны на помощь командиром обстрелянной колонны.

– Старшина остановись, перекур. Сержант, остановка на пять минут.– Крикнул я, подъехавшему на бронетранспортере Волдухину.

Выпрыгнув из машины и скинул веревки с рук, и взяв протянутую фляжку отпил наблюдая за обстановкой как в небе так и на земле.

– Орудия бомбят,– сказал, опустив бинокль сержант. Продолжая наблюдать за выстроившимися в круг пикировщиками, немного погодя опустив бинокль, сказал:

– Да, похоже отойти они не успели! Хотя и им может попасть!– Добавил я показав рукой в сторону. Там возвращались с бомбежки наши самолеты, и бросив охранять стой бомбардировщиков, истребитель устремился к немецким лаптежникам. Проследив взглядом маршрут нашего истребителя я подняв бинокль посмотрел туда, от куда они возвращались. В той стороне, где находился мост, все было затянуто дымом пожаров, похоже, советские летчики недаром ели свой хлеб. Заметив, что путь советских самолетов пролегал почти над нами, сказал со смешком:

– Надеюсь что они пустые, а то не хотелось бы получить подарочек от своих!

В это время немецкие пилоты заметили, что к ним приближается советский истребитель, деловито выстроились в круг, стали прикрывая друг друга медленно удаляться в сторону своих позиций. Но истребитель быстро их настиг. Приложив к глазам бинокль, я стал сопереживать за нашего летчика. Но тут меня отвлек испуганный возглас одного из бойцов Волдухина, посмотрев куда он показывал, только грязно выругался. Со стороны солнца на строй наших бомберов, сверху падала пара немецких истребителей-мессершмитов. Я с болью в сердце наблюдал, как один за другим, огненными комками упали два наших самолета, в это время наш истребитель бросив немцев на полной скорости мчался к своим, но успел он как раз когда немцы подожгли третий бомбардировщик. В воздухе закрутилась боевая карусель, с треском пулеметов и ревом моторов, пользуясь моментом оставшаяся тройка СБ, уходила все дальше.

– Бойцы по машинам надо подобрать наших летчиков,– показал я на четыре парашюта, опускавшиеся невдалеке от нас. Запрыгнув в машины, мы на полной скорости рванули к парашютистам, и только через несколько секунд до меня дошло что-что-то не так.

– Стой!– Заорал я, и сказал бойцам.

– Вы все в немецкой форме, выметайтесь, я один съезжу. И генерала не забудьте.

Бойцы шустро попрыгали из машины и отвязав генерала отвели его в сторону. Заняв место водителя, я спокойно попылил к опускающимся парашютам. Первый мне попался в полукилометре от наших. Подъехав к настороженному летчику, выйдя из машины, представился:

– Капитан Михайлов, спецгруппа. Вы товарищ летчик, как, с нами, или пешкодралом?

Держа меня на прицеле ТТ, он обошел машину по кругу, и сказал:

– Документы!

– Ты что дурак? Мы по немецким тылам ходим, какие документы? У меня вся группа одета в трофейную форму, поэтому и пришлось ехать мене одному. Так ты едешь? Сматываться надо?!

– Поехали, наших надо подобрать.– Ответил наконец летчик, и опустил пистолет. Показав ему место рядом с собой, но авиатор собрав парашют, сказал:

– Казенное имущество, заберу.

– В багажник его тогда!

При открытии багажника, я выругался, а летчик отпрыгнул. На нас смотрели выпученные глаза адъютанта, и он что-то мычал сквозь кляп.

– Совсем забыл про него. Это немецкий офицер, мы его в плен взяли, пару часов назад. Вот место свободное.

Я помог уложить парашют, мы сели в машину и отправились к остальным, так как было чистое ровное поле, нас они отчетливо видели и терпеливо ждали там, где приземлились. Летчик, сидящий рядом, отстегнул ворот летного комбинезона, и на солнце сверкнули три шпалы подполковника.

– Извините, товарищ подполковник, если что-то не то сказал.

– Да ничего капитан, все нормально.

– Твою мать…!!!– Заорал я увидев машины появившиеся на холме. Немцы из обстрелянной колонны ехали за летчиками. Дав полный газ, мы помчались к ближайшему. Тот тоже заметивший немцев с ходу запрыгнул на заднее сиденье машины, жаль, что она была без съемного верха, парням было бы легче. Так мы достигли следующего, помчались к последнему, который бежал нам на встречу, подхватив его под самым носом у немцев, и я почти на месте развернувшись, погнал обратно.

Мои парни у бронетранспортера внимательно за нами наблюдали, и как только подъехали по ближе, стали отсекать немцев из пулемета. Первая пара, на мотоциклах с коляскою были уничтожены точным огнем. Остальные остановились и стали за нами недоуменно наблюдать, но так как брони у них не было, то первые же выстрелы заставили их убраться. Запрыгнув на свое место, старшина дал газу, остальные оставшиеся набились в бронетранспортер, и мы на полном газу погнали по дороге.

– Там слева должен быть аэродром, соседнего полка!– Громко сказал подполковник. Приказав старшине поворачивать туда, куда указал летчик, я осмотрелся. В кабине помимо летчиков, еще оказался и один из бойцов сержанта. Заметив мой взгляд, он пояснил:

– В бронетранспортере места не хватило. Генерал уж больно толстый.

– Генерал? Какой генерал!?– удивился подполковник, я досадливо поморщился, и ответил:

– Совсем забыл сказать, мы взяли в плен генерал-лейтенанта Моера, главного инспектора армии. Тот немец в багажнике, его адъютант.

– Ну, вы пехота даете!!!– Изумился какой-то летчик сзади, остальные его поддержали.

– Не пехота, по крайней мере, мы со старшиной танкисты, а вот остальные пехота.

– Вы для нас сверху, все пехота!– отозвался тот же голос.

– Слушай пернатый, у меня такой вопрос. Почему вас бросил, тот на истребителе?

– Не бросал он, это я дал разрешение помочь нашим, ни кто же не знал, что немцы сюда новые части перебросили, да и воздух был чист!– Ответил мне подполковник.

– Так-так-так, вот об этом поподробнее, пожалуйста.

– О чем именно?

– О новых частях! У немцев, что авиация кончилась?

Подполковник хмыкнул, остальные летчики сзади зашумели:

– Кончиться у них как же! Держи карман шире!

– Два дня небо чистое было. Ни одного немца!

– Мы вон переправу бомбили, так по нам только зенитки лупили!

Среди этого галдежа, я старался получить информацию. То-то мне странным казалось, сколько уже едем, а ни одного немца над головой, хотя до этого чуть ли не каждый час звук авиационных моторов.

– А ну тихо все!– рявкнул у меня над ухом подполковник. После чего продолжил:

– Тут такое дело, не совсем хм, понятное. В общем, пропала авиация у немцев, на нашем участке совершенно перестала летать. Ну и командование направило на разведку самолет. Так как разведчика у нас не было, единственно что мы могли, послали СБ лейтенанта Караулова, вон он сзади сидит, тот что левее. Расскажи-ка ты нам лейтенант, что ты там увидел!

– Да все я видел. Не было у немцев авиации! Уничтожены были все аэродромы у них. Я над одним, минут десять крутился, фотографировал, так по мне ни одна зенитка не выстрелила. Спустился ниже, а там, одни трупы, живых не было. И вот что странно, если почти на всех аэродромах вместе с самолетами и людьми были уничтожены и взлетные полосы, то на одном аэродроме, она была цела.

– А самолеты?– Спросил любопытный Сурков, как и я с интересом слушавший рассказ.

– Нет, там также все было уничтожено. Только взлетная полоса цела, такое впечатление, что ею кто-то воспользовался.

Я задумался. Освобожденный неизвестной силой лагерь пленных, и аэродромы, может все это звенья одной сети? А может еще что у немцев случилось. То чего мы не знаем. Мне остро захотелось поговорить с генералом, уж он-то должен знать.

– Что знать?– Спросил подполковник. Похоже что я в мыслях заговорил в слух. Подумав, я сжато рассказал свою эпопею. И подробно, о неизвестной силе освободившей лагерь. Летчики с интересом слушали мой рассказ, после чего задумавшийся старший лейтенант Караулов, сказал:

– Да действительно, очень похоже на то что я видел!

– И впрямь, нужно допросить этого генерала.– Сказал такой же задумчивый подполковник.

Кивнув, я приказал старшине:

– Остановись вон у того озера с деревьями.

Озеро было окружено полем и вытекало в небольшой овраг. Такой же трюк как мы провернули с генералом с нами не получиться, но я приказал на всякий случай поставить часовых у пулемета и у оврага.

Вскрыв трофейным кинжалом, трофейную же банку с тушенкой, я стал есть ее вприкуску с опять-таки трофейными галетами. Ели мы с подполковником по очереди, и за это время познакомились. Он оказался командиром бомбардировочного полка, подполковником Летягой Александром Дмитриевичем и этот полет был очень важен для наших войск, так как мост взорвать не успели. Так слушая его мы добили банку и вытерев кинжал я отдал его обратно старшине. Встав мы направились к генералу, который сидел связанный около машины, и только кляп не давал ему высказать все, что он о нас думает. Сверкая голодными глазами, он злобно глядел на нас.

– Как думаешь, капитан, он скажет, что-нибудь?

– Конечно скажет, товарищ подполковник! Жить захочет, все расскажет!

– Он же генерал?! Надо как-то по аккуратней!

– Это мое дело. Вы товарищ подполковник, посидите, где-нибудь в стороне, а как допрос начнем так я вас и позову. Хорошо?

Проводив взглядом, отошедшего к своим летчикам подполковника, я кликнул Волдухина и пару его бойцов. Генерал боли боялся, хоть и не хотел сперва говорить, но заговорил, и поэтому выдернув из его ноги шомпол я велел перевязать ногу одному из бойцов и позвать подполковника. Подошедший Подполковник Летяга стал с интересом слушать, бросив мимолетный взгляд на забинтованную ногу.

– Расскажите герр генерал все, что произошло необычного в последнее время с войсками Вермахта и Люфтваффе.– Сидящий на подножке Мерседеса Гаврилов, торопливо записывал в планшет, мой перевод с немецкого.

– Что именно вас интересует?– Морщась, спросил генерал.

– Все необычное!

Допрос длился почти полтора часа и этот толстоватый генерал нам успел многое поведать, несмотря на то, что был прислан сюда из Берлина всего несколько дней назад. Двумя словами, с тылами происходило что-то странное. Первым был уничтожен моторизованный полк полного штата, находящегося на отдыхе, при этом был освобожден и лагерь военнопленных находящийся рядом. Про повторное нападение, генерал упомянул мельком, что меня расстроило. Второй случай, уничтожение следовавшей к передовой танковой колонны состоящей из трехсот единиц разной техники, но на этот раз было несколько свидетелей из солдат Вермахта, по их словам были сделаны несколько рисунков, которые кстати находились в опечатанном портфеле. Третий случай, полное уничтожение всей авиации на четырех ближайших аэродрома. Причем на том, на котором уцелела взлетная полоса, исчез один из дальних разведчиков. И сегодня прошла информация, что над Киевом русскими был сбит немецкий самолет разведчик, который не проходил ни по каким бумаг, сопоставив некоторый фаты, генерал понял, что это тот самый угнанный разведчик. Далее были только общие вопросы и факты по подобным или похожим действиям. Закончив, я приказал накормить Моера, и выставить рядом часового. Втроем, я, Летяга и Гаврилов, склонились над открытым портфелем, и стали доставать от туда кожаные папки с орлом наверху, и с надписями на немецком языке, 'секретно'. Открыв одну, я увидел листочки с рисунками. Взяв всю пачку, я стал быстро их просматривать. От изумления у меня вырвалось:

– Так это же боевые роботы, твою…!!!

Отдав, стоящему рядом подпрыгивающему от нетерпения Гаврилову всю пачку, сел на подножку Мерседеса и озадаченно задумался. Картинки были, как будто перерисованы с Диснеевских мультиков. Капле видные и с разным вооружением, некоторые летали на антигравах, или что у них там еще, другие с опорами похожими на куриные ноги.

'– Блин, это куда же я попал?'– невольно эта мысль билась в моей черепушке.

То, что этот мир мне не родной я стал подозревать после нападения на лагерь, но чтобы настолько? Кто же это все-таки такие? Я еще не подозревал, что найду ответ только много-много лет спустя. В это время через мои мысли смог пробиться голос Гаврилова:

– Товарищ капитан, товарищ капитан, вы что знаете что это такое? Товарищ капит…

Отмахнувшись от него и попросив, отойти и не доставать меня стал обдумывать ситуацию. Это что же такое твориться, получается, что эти неизвестные пришельцы на стороне русских, я судил по освобожденному лагерю пленных. Значит, возможен контакт, нужно торопиться, эти бумаги и генерал должны быть доставлены в Москву немедленно, чтобы власть успела подготовиться. Вскочив на ноги, я стал громко отдавать распоряжения, не смотря на то, что обещал отдохнуть еще пару часов. Бойцы споро стали готовится к выдвижению. Отобрав у изучающих рисунки Летяги и Гаврилова бумаги, я запихнул их обратно в портфель, лишь мельком пробежавшись глазами по документам. Сами они прочитать слова на немецком не смогли, языка не знали. Прочитанное, убедило в меня в правильности моего решения, нужно торопиться. Выспросив у подполковника точное местоположение ближайшего аэродрома, мы на полной скорости рванули туда.

Не повело нам в самом начале, при переезде через маленький деревянный мостик, переброшенный через небольшую речку, какой-то отчаянный боец кинул под следующий впереди бронетранспортер гранату. Поджечь он его не смог, но гусеницу от разрыва сорвало. И тут из нашей легковушки вылез подполковник Летяга и так обматерил бойца, за порчу трофейной техники, что тот немедленно скрылся за спину вышедшего на дорогу командира. При разговоре с этим молоденьким лейтенантом, оставленного командиром прошедшей здесь дивизии в заслоне с семью бойцами, удалось узнать, что наши части продолжают отступать, и мы смогли бы их догнать если бы была целой техника. Выйдя из машины, оставив охранять генерала Гаврилова, и Суркова, я подошел к лейтенанту, который, от ора Летяги, стал красный как помидор.

– Товарищ подполковник, лейтенант я считаю поступил правильно. И это не его вина, что в немецкой технике ехали мы!– После чего не обращая внимания на изумленно повернувшегося ко мне Летягу, я сказал летехе:

– Лейтенант, у вас есть какой ни будь транспорт? Меняюсь на почти целый бронетранспортер!

Лейтенант задумчиво окинул взглядом подбитую технику. После чего поколебавшись, ответил:

– У меня стоит полуторка под деревьями,– махнул он куда-то рукой:

– Но отдать я вам ее не могу, она на мне числиться!

– Да не вопрос лейтенант! Мы ее берем вместе с водителем, он нас довезет до пункта назначения, тут всего-то восемь километров осталось, потом вернется!

В общем, через десять минут мы пылили дальше. Перед отъездом я задал лейтенанту, интересующий меня вопрос:

– Почему вы не стреляли?

Смущенно потупивший глаза лейтенант, ответил:

– Хотел технику целой захватить! У нас в полку командир стрелкового взвода танк неповрежденный у немцев отбил, его к ордену представили!

Хмыкнув. Я его приободрил, сказав, что и на его улице будет праздник.

Полевая дорога, тянувшаяся перед нами, петляла из стороны в сторону, из-за чего и замедлялся наш путь, увеличивая время прибытия. Но и как всякая дорога, которая всегда где ни будь заканчивается и она закончилась. Приказав остановиться я стал всматриваться в бинокль на полевой аэродром, и бой идущий рядом с ним мне очень не понравился.

– Давай старшина гони, может успеем!– Крикнул я Суркову и запрыгнув обратно в машину мы погнали к аэродрому вслед за полуторкой. В Мерседесе нас сидело пятеро, я и старшина спереди. Летяга, Гаврилов и генерал сзади, остальные уместились в полуторке.

Все-таки мы успели, пока зенитки, немногочисленная охрана и бойцы БАО, сдерживали немецкие части мы подскочили на полном ходу к штабу полка, который охранял одинокий часовой. Из штаба и прилегающих землянок несколько бойцов и командиров таскали какие-то папки в одиноко стоящую полуторку. На самом аэродроме горело несколько самолетов, и не похоже, что от повреждений, похоже сами подожгли.

Выпрыгнув из еще полностью не остановившейся машины, я сразу заорал во все горло:

– Командира ко мне, ЖИВО!!!

Из здания штаба выскочил капитан с летными петлицами, и подбежав к подполковнику, который не скрывал свои петлицы, стал рапортовать, но Летяга, молча показал капитану на меня:

– Он здесь командир, к нему иди.

Подошедшему капитану, представившемуся начальником штаба капитаном Овсовым, спроси:

– Есть целый аппарат, который сможет улететь отсюда?

Растерянный капитан, ответил:

– Готовиться к взлету транспортный Дуглас, но на нем улетают особисты нашей дивизии.

– Ну с особистами мы разберемся, где самолет?

Запрыгнув обратно в машину я показал куда править. Объехав зенитку, куда-то бьющую в сторону немцев, мы под начавшимся минометным обстрелом немцев, подъехали к самолету находящемуся, под прикрытием деревьев. Из эмки стоящей рядом с самолетом, два типа в форме НКВД быстро носили какие-то свертки, рядом с входом курил один из летчиков, похоже гебисты не доверяли ему и таскали явно тяжелые свертки сами. Под взглядом находящихся у самолета людей, я вылез из машины и быстро подошел к старшему из них, со шпалами капитана в васильковых петлицах. Отдав честь, прокричал, стараясь перебороть шум работающих двигателей и боя:

– Товарищ подполковник госбезопасности, нами был захвачен в плен немецкий генерал с особо важными сведеньями, нужно срочно его доставить в Москву!

Внимательно слушавший меня капитан, кивнул, и вместе мы подошли к Мерседесу, налюбовавшись на связанного генерала, капитан крикнул:

– Самолет перегружен, нам придется часть архива оставить здесь, иначе не взлетим.

Кивнув, что понял, я приказал вывести из машины генерала и вытащить его адъютанта. Гебисты также споро, стали разгружать обратно самолет, потроша свертки на листки и кидая их в кучу. Один из них облил кучу бензином и поджег ее. Пока особисты составляли акт об уничтожение, я посадил с немцами и Гаврилова. Все-таки оказывается и в НКВД нормальные люди служат, а я уж собирался на отрицательный ответ приказать арестовать их и ссадить с самолета.

Транспортник, взревев двигателями начал взлет, и оторвавшись от взлетной полосы, стал медленно подниматься, через несколько секунд, самолет скрылся за деревьями. Проводив его взглядом, я крикнул:

– Уходим!– И запрыгнул на место водителя в брошенную эмку. Несмотря на плотный огонь двух бронетранспортеров и прорвавшихся на взлетную полосу немецких солдат мы смогли вырваться. Отчаянное сопротивление зенитчиков дало свои плоды, три танка застыли темными глыбами у кромки леса, а вот остановить обошедших по флангу противника уже никто не смог, и мы уезжали под бешенную стрельбу на аэродроме. Я старательно давил на газ, крепко сжимая руль, постоянно пытавшийся вырваться из рук на плохой дороге, в редкие минуты поглядывал назад, не отстали ли машины, но они крепко держались за мной. На очередном ухабе еще раз приложившись макушкой о крышу эмки, я стал материться и вспоминать конструкторов. Сидящий рядом Летяга только похохохатовал, правда осторожно, при таких скачках не трудно прикусить язык. Спустившись в глубокий овраг, я загнал машину в кусты, и вышел из эмки к подъехавшим бойцам.

– Волдухин, пару бойцов в разведку по курсу движения, и часовых не забудь. Остальным отдыхать,– козырнувший сержант убежал к своим бойцам, на ходу отдавая команды. К моему удивлению в полуторке было два лишних красноармейца, которые откуда-то взялись в кузове. Мое любопытство удовлетворил подошедший Волдухин. Оказывается бойцы были с уничтоженной зенитки, единственные оставшиеся в живых, они запрыгнули в притормозившую полуторку, когда мы пролетали мимо них, сматываясь от немцев.

– Ладно, лишними не будут. Вооружены?

– У одного карабин, другой без оружия. Правда есть две гранаты.– Немедленно ответил сержант. Кивнув, что принял информацию к сведенью, прилег под кустом и достав карту стал изучать ее. После чего позвал летчиков, они тут облетали все, местность должны знать. И вот четыре головы склонились над киллометровкой.

– Смотри-ка, у них даже зенитный дивизион указан, который недалеко от нашего аэродрома в соседней деревне стоит,– удивился Караулов, с интересом изучавший трофейную карту.

– Да, и мосты и броды есть,– продолжил Летяга, с таким же интересом склонившийся над трофеем.

Подождав пока летчики выговорятся, я задал интересующий меня вопрос:

– Как нам быстрее и проще прорваться к своим?

Обсуждение заняло почти полчаса, вернувшиеся к этому времени разведчики доложили, что немцев они не видели, но стрельбу в разных местах слышали.

– По машинам!– Крикнул я и сел в эмку, за рулем которой уже сидел Сурков, на заднем сиденье с удобством развалился Летяга. На Мерседесе поехали летчики, старший лейтенант Караулов с удовольствием сел за руль. Подъехав к опушке леса, по которому мы ехали уже минут двадцать, остановился и взяв бинокль направился к открытому пространству вслед за боевым охранением, посланным со мной Волдухином. Найдя удобное место для наблюдения, я осмотрелся. Дорога выбегавшая из леса змеилась по полю и скрывалась в небольшом распадке, который я осмотреть не мог, но вроде пустой, и выходя из оврага дорога уходила в даль. Осмотрев поле, границ его я не обнаружил. Честно говоря не хотелось бы мне выезжать на открытое пространство, было какое-то предчувствие. Помедлив мгновение и бросив пристальный взгляд на небо, я вернулся к машинам.

– Сержант, сколько у нас горючего?

– Водители говорят по трети бака в каждой! Запаса нет!

– Понятно, надолго не хватит. Опять становится безлошадным. По машинам!

Мы осторожно выехали из леса и пропылили к оврагу. Я ошибся, овраг был занят. Остановившись, из-за перегородившей дорогу телеги, осмотрел два десятка беженцев сидящих на земле. Мне надолго запомнился их взгляды на нас. Они ни чего не сказали, но даже я не смотрел им в глаза, мне было стыдно, что мы взрослые здоровые мужики драпаем от передовой. Аккуратно объехав телегу, мы выехали из оврага и поехали дальше. И если до этого мы спокойно разговаривали в машине на разные темы, то теперь молчали вспоминая беженцев. Когда лобовое стекло пошло трещинами и капот вспучился разорванной жестью, я сперва не понял что случилось. И только когда мимо пронеслись две быстрые тени, оглушая нас ревом моторов и треском пулеметов, понял, что предчувствие меня не подвело.

– Из машин, укрыться. Огонь по противнику.– Стал орать я выпрыгивая из машины. Отбежав, метров на тридцать залег в густой траве, рядом плюхнулся старшина, и через секунду понял, что немцы меня все равно видят. Привстав на колени и достав Вальтер, стал целиться в истребители начавших новый заход. Рядом стоял на коленях один из бойцов, и положив ствол МГ на плечо Волдухина, тщательно выцеливал немцев, но огня пока не открывал. В поле мы были как на ладони, и деться нам просто не куда было. На дороге медленно разгоралась полуторка, из кузова свешивалось тело убитого бойца. Мерседес стоял ко мне боком с открытыми дверцами, летчиков видно не было. И тут боец открыл огонь из пулемета.

– Вроде попал! Товарищ капитан, точно попал!!!– закричал боец с пулеметом. Я же с удовольствием провожал взглядом уходящие истребители. Ни какого дыма я за мессерами не заметил, они просто улетали.

– Похоже, горючее кончилось, вот и ушли!– сказал я и повернувшись к расстроенному бойцу внезапно гаркнул:

– Сержанту Волдухину и красноармейцу Тетюшину, выношу благодарность от командования.

– Служу трудовому народу,– ответил вытянувшись боец, после сержанта. Поблагодарив их и пожав руки, приказал сержанту выяснить наши потери. Сам же пошел к своей машине, около которой стояли летчики со снятыми шлемофонами. На заднем сиденье, уткнувшись лбом в стекло двери, привалился подполковник Летяга. Развороченная крупнокалиберными пулями спина, ясно давала знать, что с такими ранами не живут.