Текст книги "Лесной фольклор. Древа жизни и священные рощи"

Автор книги: Владимир Борейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Особенности обрядов различны, однако они сводятся к тому, что рощи сохраняются в течение тысячелетий, мари поклоняются главному священному дереву рощи и деревьям, посвященным отдельным семьям – их хранителям; есть обряды, связанные со скотоводством. В трудные для жизни деревни или семьи моменты в роще устраиваются жертвоприношения, которые проводятся также и регулярно, календарно. Они состоят в том, что под священными деревьями мари приготовляют и съедают пищу, высказывают пожелания. Кереметища – места погребения наиболее замечательных земляков, согласно воззрениям мари их души сливаются с душами деревьев, и само место кереметища изначально обладает биоэнергетической ценностью: жрецы обнаруживают его, пользуясь собственными методами.

Делалось это так. В окрестности селения жрец за несколько дней и ночей обходил все леса. Прислушиваясь к себе, что он в них чувствует. Там, где ему было лучше всего, ложился спать. И место, где ему несколько ночей подряд снились определенные сны, выбиралось для будущего святилища. Слово «керемет» означает дух предка (Морохин, 1992). Среди деревьев кереметища стабилизирующей силой для девушек обладает береза, для женщин – липа, для мужчин – дуб. Если в священные рощи забредал скот, люди ждали, пока он оттуда не выйдет сам.

Священные языческие рощи марийцев и мордвы в Нижегородской области отмечены более богатым разнообразием животного и растительного мира в сравнении с другими лесными объектами.

Н.В. Морохин пишет: «Привлекает внимание как природный памятник такая роща у д. Макраша – она состоит из 36 лип, переваливших за 200-летний возраст, их высота достигает 30 метров, диаметр ствола – 1,5 метра. Интересна в этом плане старая дубовая роща Кузьмер у д. Большое Сескино. Необыкновенно святилище Кузьмины Караваи, оно располагается на мордовском городище VII века в старом лесу, выросшем на стрелке оврагов с крутыми берегами. В святилище было обнаружено третье по счету в области место произрастания лунника оживающего, занесенного в Красную книгу СССР. Даже после насильственного искоренения язычества народные поверья и традиции охраняли эти участки природы в неприкосновенности – в ряде случаев – самое ценное, что было в окружающих ландшафтах. Нередко святилища продолжали оставаться местами народных календарных праздников – люди относились к ним с большой аккуратностью и любовью» (Морохин, 1994).

А сколько священных рощ существует в странах СНГ? Точных данных нет, хотя по отдельным регионам цифры имеются. На 1 января 1997 г. в Нижегородской области заповедано более 50 «священных рощ». Размер таких рощ – до 0,5 гектара. На территории Кенозерского национального парка (Архангельская обл., Россия) на 2001 г. насчитывалось более 40 священных рощ (Третьяков и др., 2001).

В республике Северная Осетия-Алания на 2002 г. выявлено более 45 священных рощ и более 100 священных деревьев (Попов, 2002). В Крыму на 2002 г. выявлено 2 священных рощи – татарская и караимская (Коваленко, 2001). В Удмуртии на 2000 г. в 13 районах выявлено 39 удмуртских, бессермянских и марийских священных рощ (Капитонов и др., 2002). По-видимому, несколько десятков священных марийских рощ имеется в Кировской области России.

В Чувашии в 1996 г. в принятом Законе об охраняемых природных территориях выделена особая категория – священное природное место (кереметища, священные рощи, священные деревья). Этот опыт может быть распространен и в других регионах.

Заповедными объектами обладали в XIX веке – начале XX-го и русские поселения в Сибири. В окрестностях с. Юровское на Тоболе русские строго охраняли значительный массив леса. В Прииртышье, вблизи русских деревень, нередко заповедались «дубравы», тщательно охранявшиеся населением и служащие местом для гуляний деревенской молодежи. Вследствие строгого запрета ломать ветви и портить деревья, «дубравы» эти, по признанию путешественницы В. Некрасовой, имели «хороший нарядный вид».

В юго-восточном Китае у народа тай до сих пор сохранилась своеобразная разновидность священных рощ – поросшие лесом небольшие холмы (Святой Холм или Нонг на их языке). Считается, там обитает бог. В провинции, где живет народ тай, имеется около 400 святых холмов, занимающих до 2,5 процента общей площади. Собирательство, охота, рубка деревьев и ведение сельского хозяйства здесь запрещены. Некоторые святые холмы относятся к отдельным деревням, которые побольше – считаются святыми у группы деревень (Shengji, 1993).

Священная роща может стать причиной длительных воспоминаний. Находясь в ней, можно почувствовать, что находишься в присутствии чего-то особенного, что перекликается с самими глубинами нашего существа. Священная роща – святое место исцеления и защиты (Altman, 1994).

У манси священными природными объектами ведали двое – хранитель места и шаман. Имелись женские и мужские культовые места, но в отличие от мужских, женские святилища и прилегавшая к ним территория не являлась священной землей. Манси считают, что возникновение священных природных объектов происходит и в настоящее время благодаря «откровениям». Например, в каком-то из «приметных мест… шаману или обыкновенному человеку открылся живущий в этом месте дух, сначала в сновидении, обещая помочь или требуя пожертвования…» (Гемуев, Сагаев, 1986). Как считают эти авторы, возникновение инициированных мест связано с получением все того же «откровения»: человек осознал, что должен сделать нечто богоугодное, он считал, что избран для этого дела богами (…). Кроме того, в литературе отмечены многие мотивы возникновения особо почитаемых мест без устройства там святилищ. Побудительными причинами могли быть удачная охота или обнаружение дерева, на котором в течение нескольких лет вьет гнездо орел» (Гемуев, Сагаев, 1986).

Возможно, некоторые природные объекты у языческих народов становились «заповедными» благодаря своей красоте или причудливому виду. В дальнейшем они «населяли» их всякими духами, богами, и территория становилась «священной».

Определенными «заповедными» объектами у разных народов были и могилы предков. В Украине могилы ограждались изгородью или обсаживались деревьями. На них запрещалось выпасать скот, организовывать игры, рубить деревья. Посещая могилы, люди снимали головной убор. На Полесье могилы обсаживались определенными видами деревьев – сосной, елью, акацией, калиной, ивой, березой. Раньше, проходя мимо братских могил, казаки или чумаки обязательно досыпали на их верхушку шапку земли, отчего погребения всегда были заметны.

 
Та й висипали при дорозi
Високу могилу.
Посадили в iзголов’ї
Червону калину.
Будуть пташки прилiтати,
Калиноньку їсти —
Будуть йому приносити
З України вiсти.
 

Любопытную марийскую быличку «Почему кереметы в Кувербе не спилили» записал в начале 90-х годов Н. Морохин. «В начале тридцатых годов сюда пришли колхозы организовывать. Один приехал из города на Кувербу, стал председателем. По дороге из Кувербы на Пижму у марийцев была священная роща. Вот председатель и говорит: «Мешает для обработки земли, давайте срубим ее!». А дело на собрании было. Мужики молчат, председатель пальцем показывает: «Ты, ты, и ты – рубить пойдете!». Мужики молчат, не возражают. Но никто не выполняет. Потом месяц, что-ли, прошел, он других назначает. Опять никто не выполняет. Это как же – кереметь рубить! Так он все приказывал, все назначал, а рощу никто не шел рубить. Она до сих пор цела» (Нижегородские…, 1994). У марийцев во времена моления в священных рощах играл мужской ансамбль гусляров; посещать эти рощи запрещалось пьяным и не мывшимся в бане.

Священные рощи – это настоящие «непорочные посредники» в общении людей с природой, высшими силами. «Само по себе сложившееся в народе отношение к священным рощам, – пишет Н. Морохин, – оказывается и в наши дни мощным эколого– воспитательным фактором. Уважение, любовь к роще воспитывается наряду с уважением и любовью к традициям, культуре, памяти предков. В роще не позволяется сорить, ругаться, ссориться, туда приходят в дни праздников в чистой одежде, помывшись в бане, как в место общения с высшими силами природы. Велико ее эстетическое значение, ощущается оно каждым. Эта эффектная деталь ландшафта, нетронутый цивилизацией «чистый» лес, который воплотил непреходящую гармонию природы, ее самовозрождение, необузданность, величие. Любовь и преклонение перед рощей как перед возвышенным определяет подчиненное положение к миру живого и неживого в целом, стремление к гармоничным отношениям с ним» (Нижегородские…, 1994).

Литература

1. Абаев Н.В., Герасимов К.М., Железнов А.И. и др., 1992. Экологические традиции в культуре народов Центральной Азии. – Новосибирск: Наука. – 160 с.

2. Алексеев Н.А., 1980. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. – Новосибирск: Наука. – 314 с.

3. Болсуновский К.В., 1914. Перунов дуб // Памятники славянской мифологии. – В. 2. – Киев. – 17 с.

4. Бросс Ж., 1989. Священное дерево // Курьер Юнеско. – Февраль. – С. 4–9.

5. Брянцев П.Д., 1889. История Литовского государства с древнейших времен. – Вильно. – 750 с.

6. Бюллетени Харьковского общества любителей природы, 1916. —

№ 2. – С. 101.

7. Вейденбаум Е., 1878. Священные рощи и деревья у кавказских народов // Известия Кавказского отдела Императорского Русского Географического общества. – Т. V, № 3. – С. 153–179.

8. Владыкин В.Е., 1994. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. – Ижевск: Удмуртия. – 384 с.

9. Гемуев И.Н., Сагаев А.М., 1986. Религия народов манси. – Новосибирск: Наука. – 191 с.

10. Головацкий Я.Ф., 1992. Виклади древньослов’янських легенд, або мiфологiя. – Київ: Довiра. – 92 с.

11. Даль В., 1981. Толковый словарь живого великорусского языка. – М.: Русский язык. – Т. 1. – 700 с.

12. Дмитренко М., Iваннiкова Л., Лозко Г., Музиченко Я., Шалак О., 1994. Українськi символи. – Київ: Ред. часопису «Народознавство». – 140 с.

13. Касперовський Л.В., 1929. Кусты // Краеведение. – № 6. – С. 382–383.

14. Козлов П.К., 1924. Монгольский заповедник Богло-ула // Известия Русского Географического общества. – Т. 56, вып. 1. – С. 169–173.

15. Колесников А.Л., 1989. Сельская община и ее роль в охране природы // Природа и экономика Омской области. Тезисы докл. научн. конф. – Омск. – С. 86–89.

16. Коринфский А., 1901. Народная Русь. – М. – 424 с.

17. Кузнецов Н.И., 1913. В дебрях Дагестана // Известия Императорского Русского Географического общества. – Т. XLIX, вып. 1–3. – 251 с.

18. Латышев В.В., 1899. Очерк греческих древностей. – Ч. 2. – Спб. – 327 с.

19. Максимов С.В., 1991. Крестная сила, нечистая сила, неведомая сила. – Кемерово: Кемеровское книжн. изд-во. – 350 с.

20. Массон М.Е., 1953. О былых охотничьих парках в Средней Азии // Труды АН ТаджССР. – Т. XVII. – С. 145–150.

21. Маторин Н., 1929. Религия у народов Волжско-Камского края. – М. – 174 с.

22. Морохин Н., 1992. И берег милый для меня. – Н. Новгород: Просвещение. – 239 с.

23. Морохин Н.В., 1997. Фольклор в традиционной региональной экологической культуре Нижегородского Поволжья. – Киев: Киевский эколого-культурный центр. – 225 с.

24. Морохин Н.В., 1994. Экологическое воспитание и культурное наследие мордовского народа // Неформальное экологическое образование детей. – Киев—Н.Новгород: Просвещение. – С. 85–90.

25. Мурзаев З.М., 1997. Народ издревле заботился о сохранности природы // География в школе. – № 5. – С. 24–26.

26. Налимов А.А., 1928. Священные рощи удмуртов и мари // Охрана природы. – № 4. – С. 6–8.

27. Невский А.А., 1931. Заповедные рощи Вологодского края // Сообщение Государственной Академии истории материальной культуры. – № 11–12. – С. 61–62.

28. Нижегородские марийцы, 1994. Сост. Н.В. Морохин. – Йошкар-Ола. – 250 с.

29. Попов К.П., 1995. Священная роща Хетага. – Владикавказ: Ир. – 71 с.

30. Рахилин В.К., 1985. Природоохранное движение в России. – М.: Знание. – 180 с.

31. Рахилин В.К., 1993. Из истории идей заповедности в нашей стране // Теория и практика заповедного дела. – М.: РАН. – С. 104–141.

32. Реймерс Н.Ф., Штильмарк Ф.Р., 1978. Особо охраняемые природные территории. – М.: Мысль. – 292 с.

33. Репников И.И., 1931. Жальники Нижегородской земли // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. – Т. 9, вып. 5.

34. Рыбаков Б.А., 1988. Язычество древней Руси. – М.: Наука. – 782 с.

35. Рыжиков А.И., 1993. Заповедное и его восприятие человеком // Вопросы психологии. – № 5. – С. 66–74.

36. Сатинбеков Р., 1982. Древние заповедники Средней Азии и Казахстана // Известия ВГО. – № 3. – С. 242–247.

37. Смирнов А., 1928. Кавказский заповедник // Всемирный турист. – № 9. – С. 266–275.

38. Теребихин Н.М., 1993. Сакральная география Русского Севера. – Архангельск: Изд-во ППУ. – 220 с.

39. Троицкая А.Л., 1955. Заповедники Курук-Кокандского хана Хадаяра // Сборник Гос. Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. – В. 3. – С. 122–156.

40. Фрэзер Дж., 1931. Фольклор в Ветхом завете. – М.: Госсоциздат. – 436 с.

41. Харузин Н., 1889. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии. – М. – 120 с.

42. Цехаи Беранс-Селассие, 1997. Экология и богословие Эфиопской православной церкви // Экотеология. Голоса Севера и Юга. – М.: Исло-Сервис. – С. 197–206.

43. Щербак Ю., 1988. Чернобыль // Юность. – № 9, кн. вторая.

44. Экологические традиции в культуре народов центральной Азии, 1992. – Новосибирск: Наука. – 159 с.

45. Altman N., 1994. Sacred trees. – Sierra Club Books. – 236 p.

46. Chandrakanth M.G., Romm J., 1991. Sacred forest, secular forest policies and people’s actions // Natural resources journal. – Vol. 31. – P. 741–756.

47. Izzi Deen (Sammarai) Mawil I., 1994. Islamic environmental ethics, law, and society // Environmental ethics, ed. Louis P. Pojman. – Boston-London, Jones and Bartlett Publishers. – P. 198–203.

48. Kellert S.R., 1996. The value of life. – Covelo, California Island press/Shearwater books. – 250 p.

49. Porteous A., 1928. Forest folklore, mythology, and romance. – London, George Allen, Unwin Ltd. – 290 p.

50. Shengji P., 1993. Managing for biological diversity conservation in temple yards and holy hills: the traditional practices of the xishuangbanna dai community, southwest China // Ethics, religion and biodiversity, ed. L. Hamilton. – Cambridge: The White Hors Press. – P. 119–131.

51. Snyder G., 1984. Good wild, sacred. – Madley: Five Seasons Press. – 25 p.

52. Virtanen P., 2002. The role of customary institions in the conservation of biodiversity: sacred forests in Mozambiqus // Environmental values. – P. 227–241.

53. Philpot J., 1897. The sacred tree or the tree in religion and myth. – London. – 179 p.

54. Герасимов М.К., 1895. Некоторые обычаи и верования крестьян Череповецкого уезда Новгородской губернии // Этнографическое обозрение. – № 4. – С. 122–125.

55. Капитонов В.И., Капитонова О.А., Лебедева С.Х., Перевощиков А.А., 2002. Современное состояние священных рощ на территории Удмуртии // Гуманитарный экологический журнал. –  Т. 4, спецвыпуск. – С. 21–27.

56. Попов К.П., 2002. Священные объекты дикой природы Республики Северная Осетия-Алания, их классификация, состояние и перспективы сохранения // Заповедное дело в общественном сознании: этические и культовые аспекты («Трибуна—8»). – Киев: Киевский эколого-культурный центр. – С. 132–141.

57. Третьяков С.В., Козыкин А.В., Коптев С.В., Косарев В.П., 2001. Святые рощи и деревья Кенозерского национального парка // Заповедное дело в общественном сознании: этические и культовые аспекты («Трибуна—8»). – Киев: Киевский эколого-культурный центр. – С. 146–148.

58. Коваленко И.М., 2001. Священная природа Крыма. – К., Киевский эколого-культурный центр. – 96 с.

59. Swan J., 1990. Sacred places: how the living earth seeks our friendship. – Santa Fe, New Mexico: Bear and Company Publishing. – 237 p.

60. Огудин В.П., Суханова Н.И., 2001. К вопросу о регистрации и картировании земель традиционного природопользования Республики Хакасия // Материалы международного интернационального научно-практического симпозиума «Экология и традиционные религиозно-мистические знания», Москва—Абакан—Кызыл. – С. 195–201.

61. Темереева Ф.М., Кожахметов Б.С., 2002. Состояние и перспективы сохранения традиционно культовых природных территорий и объектов Сарыарки (Республика Казахстан) // Заповедное дело в общественном сознании: этические и культовые аспекты («Трибуна—8»). – Киев: Киевский эколого-культурный центр. – С. 173–176.

62. Рерих Н.К., 2001. Держава света. – М.: Эксмо-пресс. – С. 176–177.

63. Морохин Н.В., 2003. Гусиная дорога. Размышление о судьбе природно-культовых памятников. – Киев: Киевский эколого-культурный центр. – 180 с.

Глава 4

Кто придумал новогоднюю елку

 Представить себе новый год без елки, наверное, невозможно. Особенно в тех семьях, где есть дети.

Однако не все, наверное, знают, что эта традиция пришла к нам, да и вообще распространилась в Европе сравнительно недавно. Хотя известно, что издавна северные народы милостивили мороз, украшая деревья. Дело в том, что долгое время принят был другой обычай устанавливать в доме дерево к 1 мая. Дерево это так и называлось – майским, как символ пробуждения и оплодотворения великого духа природы. В России, например, ставили увитую разноцветными ленточками березу. Впервые же использовать елку как рождественское дерево начали в XVI веке в Германии, в области Верхнего Рейна. Оттуда и пошла эта традиция (Schmidt-Vogt, 1986). Затем елка появилась в Австрии, в 1819–1830 – в Венгрии, с 1820 – в Праге, с 1871 – во Франции, в Румынии – с 1860 года. Обычай наряжать елку существовал до второй мировой войны и в Турции, но был запрещен кемалем Ататюрком в 1936 г. с целью сохранения лесов.

Новогоднюю елку приписывают Петру I. Однако это не так. Петр I издал 20 декабря 1699 г. указ, постановив считать начало года с 1 января и указал «… по большим и проезжим знатным улицам знатным людям и у домов нарочных духовного и мирского чина перед вороты учинить некоторые украшения из деревьев и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых…, а людям скудным каждому хотя по деревцу или ветви на вороты, или над храминою своею поставить…» (Редько, Шлапак, 1993).

Новогоднюю же елку привезли в Россию гораздо позже.

Газета «Харьковские ведомости» в 1913 году дала такую информацию: «В первый раз в Москве 96 лет тому назад, в 1817 г., накануне Рождества, по желанию супруги великого князя Николая Павловича великой княгини Александры Федоровны зажглась в Николаевском дворце… германская рождественская елка…» (Когда появилась в России елка? 1913).

Затем елки пришли и в другие города России, в Киев, например, в 1878 г. Елки часто делались в благотворительных целях – на пользу раненых и больных воинов.

Ставилась новогодняя елка в России и в первые годы Советской власти. Так, известно, что В.И. Ленин вместе с детьми встречал новый 1919 год возле елки в Сокольниках. В январе 1920 года в Киеве была организована елка для 40 тысяч детей (Курочкин, 1977).

Однако, в 1928 г. празднование Нового года с рождественской елкой было запрещено. Этот обычай назвали вредным и буржуазным и даже журнал «Юный натуралист» предложил «не тратить ни копейки на этот праздник» (Рождество Христово, 1932).

Перелом в отношении к новогодней елке случился в середине 30-х годов. Н.С. Хрущев писал в своих воспоминаниях, как Постышев, приехав из Киева в Москву, в один из своих визитов поднял перед Сталиным вопрос: «Товарищ Сталин, вот была хорошая традиция и народу понравилась, детям тоже принесла бы радость – рождественская елка. Мы это сейчас обсуждаем. А не вернуть ли детям елку?» Сталин поддержал его: «Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим». Так это и произошло. Постышев выступил в «Правде», другие газеты тоже подхватили идею» (Материалы…, 1990).

Вот до чего доходил в стране уровень тоталитаризма, если даже разрешение устроить елку для детворы нужно было просить у Сталина!

Статья П.П. Постышева была опубликована в «Правде» 28 декабря 1935 г. и называлась «Давайте организуем к Новому Году детям хорошую елку!», где он призвал «этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец» (Постышев, 1935). В эти же дни «Правда» сообщает и о первых елочных базарах в Москве, которые не всегда удавалось организовать, ибо директора рынков боялись продавать елки, считая это «нарушением каких-то никому не ведомых правил и баловством (Продажа елок… 1935).

А бояться было чего. Как рассказывает в «Архипелаге Гулаг»

А. Солженицын, ведомство Берии в 1937 г. арестовало в Свердловске 30 преподавателей средних школ за то, что, устраивая под Новый год елки, они якобы хотели… сжечь школы.

Однако, несмотря ни на что, новогодняя елка вновь зашагала по стране. В 1936 г. П.П. Постышев организовал в Харьковском Дворце пионеров одну из первых в стране, после перерыва, новогодних елок. ЦК ВЛКСМ «благословил» этот праздник специальной резолюцией. Широкую известность получил тогда дружеский шарж: Дед Мороз (П.П. Постышев) вручает детям елку.

Однако, новогодняя ель – это не только красивая традиция. У нее есть и вторая сторона – значительный ущерб нашим и без того подорванным лесным богатствам. Некоторые сравнивают этот обычай с ежегодным новогодним лесным пожаром.

Как же быть? Отказаться от елки? Практика показывает, что запреты никогда к хорошему не приводили. По-видимому, часть елок можно заменить новогодней икебаной из 2–3 хвойных веток (эта традиция сейчас завоевывает все больше и больше поклонников). А все выброшенные после праздника на улицу елки должны быть утилизированы, как это начали впервые в СССР в 1983 г. делать в Донецке (Борейко, 1984).

И тогда, как говорится, будут и овцы целы и волки сыты.