Текст книги "Кровь и золото ислама"
Автор книги: Владимир Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Сын аль-Азиза, аль-Хаким, пришел к власти одиннадцатилетним и правил двадцать пять лет (996–1021). Его царствование стало примером того, в какие неподходящие руки может попадать власть при наследственной монархии. Крайне неуравновешенный, странный, по мнению некоторых – просто сумасшедший, он сумел почти полностью разрушить все, что создали его предшественники.
Хаким принадлежал к крайним шиитам, ставившем имама Али выше Мухаммеда – всего лишь пророка. По их мнению, Али имел в себе божественную сущность и практически был равен Творцу, как и все последующие имамы, включая самого Хакима. Поэтому Хаким, будучи божеством, считал необязательным придерживаться каких-то религиозных правил и обрядов. Он перестал посылать покрывало для Каабы в Мекку и отменил хадж.
Церкви при нем стали уничтожать, а на их месте строить мечети. Христиан обязали носить на себе тяжелые деревянные кресты, иудеев – железные шары. Он приказал разрушить храм Гроба Господня в Иерусалиме, что послужило толчком к началу крестовых походов. После бесчинств аль-Хаким против Церкви коптские христиане стали знак траура носить в черные повязки и пояса.
О странностях аль-Хакима ходило много легенд и слухов, достоверность которых трудно проверить. Говорили, что он проводил много времени над книгами, сторонился женщин, ходил с блуждающей улыбкой, никого не замечая, днем зажигал свечи, а ночью сидел в темноте. Он заставил торговцев открывать лавки по ночам и приказал перебить всех собак, досаждавших ему лаем, кроме охотничьих. Когда от болезни халиф уже не мог ездить на лошади, четыре человека днем и ночью носили его на носилках. В этих же носилках он принимал просьбы просителей, но требовал, чтобы они подходили к нему только с правой стороны и в своих прошениях писали не больше одной строчки и только на одной стороне листа.
За чаем он выслушивал поступавшие отовсюду обвинения в творимых им беззакониях и злодействах и никогда не отрицал того, что ему приписывали. Однажды на его пути через город поставили покрытую чадрой женщину с прошением в руках, где содержались оскорбления и поношения в адрес Хакима и его предков. Он приказал привести к себе женщину, но оказалось, что это была только фигура, сделанная из бумаги. Этот обман так сильно взбесил Хакима, что он приказал сжечь Каир и убить всех его жителей. При этом он делал вид, что ничего не знает о приказе, и на жалобы горожан, подвергавшихся нападениям солдат, отвечал, что те действуют без его ведома и против них следует защищаться. В городе начались сражения, во время которых сгорело четверть Каира; множество домов было ограблено, жителей – убито, женщин – обесчещено.
Историк Джувейни сообщал о его необычной привычке писать письма собственной рукой. «В одних говорилось: «Вручить подателю сего письма тысячу динаров, или такой-то город, или такое-то дорогое платье», а в других: «Убить подателя сего письма, или забрать у него столько-то денег, или отрезать у него такую-то конечность, или подвергнуть его пыткам». И он запечатывал эти письма сургучом, или амброй, или глиной, и в дни аудиенций разбрасывал их повсюду, и все хватали их, каждый соответственно своей судьбе, и нес ли их местному правителю, и каково бы ни было приказание, изложенное в письме, оно немедленно исполнялось».
По характеру аль-Хаким был крайне неуравновешен, и приближенные часто страдали от необъяснимых вспышек его гнева. Своего любимца чернокожего евнуха Айна он щедро засыпал подарками, но мог в приступе бешенства отрубить ему руку или вырезать язык. Ударившись в благочестие, он отменил все свои звания и титулы, стал ездить в простой одежде на осле, закрыл дворцовую кухню, чтобы питаться только тем, что присылала ему мать, выпустил на свободу всех своих рабов и возвратил все конфискованное имущество. В один прекрасный день, чтобы избавиться от сладострастия, он заколотил в деревянные ящики своих наложниц и бросил их в Нил. Под конец жизни он бродил в пустыне, отрастил длинные волосы и ногти, одевался в рубище. Врачи советовали ему принимать ванны с фиалковым маслом, чтобы увлажнить «иссохший» мозг.
Некоторые его «безумные» распоряжения (запрет женщинам выходить из дома, а ремесленникам – шить женскую обувь, предписание торговать только по ночам и т. д.) имели предапокалиптический характер: по мнению халифа, близился конец света. Говорили, что в нескольких указах он отменил рабство и многоженство. При этом многие историки пишут, что халиф был щедр и справедлив, все дела решал по закону и заботился о бедняках.
В 1017 году его открыто провозгласили богом; а через четыре года после этого он таинственно исчез. Ночью он удалился на холмы аль-Мукаттам в окрестностях Каира, чтобы предаться молитвам, и обратно не вернулся. Утром нашли только его осла и окровавленную одежду.
После смерти Хакима в Каире появился его двойник, заявивший, что он – воскресший Хаким. Лже-Хаким вместе с кучкой своих сторонников попытался войти в халифский дворец, но стража перебила или взяла в плен всех его людей. Захваченных бунтовщиков распяли живыми: «воины метали в них стрелы, пока они не умерли».
Абу Раква
При Хакиме произошло восстание Абу Раквы (раква – кожаный бурдюк, который глава повстанцев постоянно носил с собой), потомка омейядского халифа Хишама, объявившего себя очередным «махди». После нескольких лет противостояния полководцу аль-Фадлю удалось разбить Абу Ракву и доставить его в Каир. Мятежника привезли в город верхом на верблюде: за его спиной сидела дрессированная обезьяна с кнутом и хлестал его по спине, а впереди шло пятнадцать разукрашенных слонов. «И таким образом въехал он в Каир, а перед ним несли головы его соратников на досках и тростнике». Абу Раква не добрался места казни: по дороге он погиб от побоев и истязаний, и с верблюда его сняли уже мертвым.
Удивительно, но именно аль-Хакима, этого исламского Калигулу, самодура, жестокого, бессмысленного и причудливого, как дурной сон, часть мусульман объявила воплощенным богом. Они считали, что он не был убит, а исчез. Поклонникам аль-Хакима пришлось бежать из Египта в Ливан, где они создали секту под руководством ад-Дарази, в честь которого их назвали друзами.
Шиитов этого странного течения причисляют к исмаилитам. О религии друзов почти ничего неизвестно. Они тщательно скрывают свою доктрину и не считают зазорным выдавать себя за христиан или мусульман. Возможно, многие рядовые друзы сами плохо представляют, в чем их вера. Их называют джуххаль, непосвященные, – в отличие от уккаль, посвященных, которые имеют несколько степеней. Считается, что друзы признают переселение душ, верят в мировую душу, ждут второго пришествия аль-Хакима, почитают его письма и не следуют шариату. В их учении много заимствований, мистицизма и экзотики. Общины друзов распространены в Ливане, Израиле, Сирии и Иордана, их численность составляет около миллиона человек.
На друзов похожи мусталиты-тайибиты, сторонники халифа аль-Мустасима и его внука ат-Тайиби. Этого ат-Тайиби (по мнению некоторых историков, на самом деле никогда не существовавшего) они считают скрытым имамом, веря, что он явится в конце времен. Их вера и традиции основаны на все той же смеси гностического и восточного мистицизма, ступеней посвящения и пр. Они до сих пор живут в Индии в количестве миллиона человек, являясь членами общины бохра – индийских мусульман из касты торговцев.
Сирия всегда стояла в мусульманском мире особняком. Кто бы ни пытался управлять этой страной, там всегда царили политическая неразбериха и анархия. Не успели Ихшидиды утвердили свое господство на сирийских землях, как им бросили вызов появившиеся буквально ниоткуда Хамданиды. Начало этой династии положил Хамдан ибн Хамдун – коренной араб-бедуин из племени таглиб, который за свои воинские и личные таланты получил от Багдада маленькое княжество в Мосуле. Сыновья Хамдана служили наместниками у Аббасидов и Буидов, а его внук Сайф ад-Даула стал независимым эмиром.
Правление Сайф ад-Даула было не столько успешным, сколько блестящим. Новый эмир проявил себя как храбрый, даже безрассудный воин, не одержавший больших побед, зато воевавший со всеми подряд и сумевший удержаться у власти в окружении таких сильных противников, как Византия, багдадские халифы и Буиды. В глазах мусульман это был герой, гази – воин веры, громивший кафиров-византийцев. В его армию стекались все смельчаки и отчаянные головы ислама, чтобы биться с христианами и одолеть могущественного врага.
Война для этого эмира была образом жизни: чередуя поражения с победами, он после каждой неудачи собирался с силами и снова бросался в бой. Личному мужеству и упорству Сайф ад-Даулы нельзя не отдать должное В одной из схваток, окруженный врагами, он спрыгнул вместе с конем с обрыва пропасти в горный поток и чудом остался жив. Удивительно, но этот храбрец и вояка в то же время был щедрым покровителем искусств и прославился как один из самых выдающихся меценатов за всю историю ислама.
Война с Византией закончилась для Хамданидов неудачно: в 966 году император Никифор Фока захватил их столицу Алеппо. Бежавший Сайф ад-Даула умер через год, а его сын Саад ад-Даула признал власть Византии. Позже византийцев снова вытеснили Фатимиды, но власть египтян в стране по-прежнему была неполной и неустойчивой: более или менее контролировался только юг, а в остальной части буйствовали банды бедуинов, отряды карматов и тюркских эмиров, засевших в Дамаске. В начале XI века север Сирии захватила бедуинская династия Мидрасидов, которых позже сменили мосульские бедуины Укайлиды – еще одна из мелких и скоротечных династий, завязанных в безнадежный «сирийский узел».
Проблемы Фатимидов нарастали как снежный ком. В Аравии от халифата отпал Хиджаз, в Магрибе берберские Зириды захватили Ифрикию, Марокко попало в руки Магравидов, а Сицилию завоевали норманны. В самом Египте от неурожаев свирепствовал голод, особенно тяжелыми были 1065 и 1072 годы, когда дело доходило до людоедства.
Но хуже всего был кризис власти внутри государства. Фатимиды, как и все восточные правители, набирали гвардию из чужаков – молодых рабов, которые с детства воспитывались для военной службы. На востоке их называли гулямами, в Египте – мамлюками. При Фатимидах мамлюки превратились в особую военную касту со своими правилами и понятиями чести, где выше всего ценилась воинская доблесть. Состав этой гвардии был неоднородным: внешне она делилась на две больших части, западную (магрибия) и восточную (машрикия), а внутри дробилась на множество составлявших ее народностей – тюрков, берберов, греков, нубийцев, суданцев, славян. Эти национальные группы постоянно враждовали и боролись друг с другом. В конце концов, между мамлюками произошло разделение власти: суданцы стали контролировать дельту Нила, берберы – Верхний Египет, а тюрки – центральную часть Египта и Каир. Именно тюрки, жившие в самой столице, больше всего влияли на халифов.
В 1064 году, при халифе аль-Мустансире, в Египте началось «великое бедствие», продолжавшееся восемь лет. Засуха и неурожаи вызвали страшный голод и эпидемии, от которых погиб каждый третий житель. Некоторые районы вымерли полностью. Начались восстания и бунты, беспорядки на улицах, грабежи и разбой в столице. За восемь лет сменилось сорок вазиров, и все думали только о том, как успеть урвать свой кусок власти и награбить побольше. Халифу пришлось опустошать казну и за бесценок распродавать свои сокровища, вплоть до детских колыбелей и одежд рабынь. Дело кончилось тем, что у него остался только один конь, на котором он выезжал из дворца, а вся его свита шла пешком.
Почувствовав слабость Фатимидов, на страну накинулись внешние враги. В 1067 году тюрок Насир ад-Даула захватил Каир и взял в плен аль-Мустансира. Халиф к тому времени так обнищал, что сидел в голой комнате на простой циновке и в некрашеных деревянных башмаках без ремешков. С ним было только трое слуг. Новый правитель из жалости обязался платить ему по сто динаров в месяц.
Насир ад-Даула попытался восстановить в Египте правление Аббасидов (при условии, что они отдадут ему во владение земли Фатимидов), но вскоре был убит в борьбе за трон. Несчастный аль-Мустансир, все еще номинально остававшийся халифом, но потерявший всякую власть и авторитет, вынужден был обратиться за помощью к наместнику города Акки – армянину Бадру аль-Джамали. Бадр неожиданно высадился в Каире со своими армянскими наемниками и перебил большую часть тюрков, усеяв их трупами весь город. Позже он разгромил армию берберов, затем штурмом взял Александрию и установил порядок во всей стране.
После этого реальная власть окончательно ушла из рук халифов. «Не было у Мустансира и следовавших за ним халифов ничего, кроме имени, – сообщал летописец, – так как вазиры овладели делами и опекали их, и присвоили себе титулы правителей, и относились к ним, как Буиды и им подобные относились к багдадским халифам».
Армянин Бадр, получивший титул великого вазира, правил 20 лет. Он конфисковал имущество ограбивших государство тюрок, реорганизовал армию и восстановил сельское хозяйство, торговлю и ремесла. Столицу он обнес новыми мощными стенами – чудом фортификации с системой внутренних галерей, множеством крепких башен и грандиозными воротами. Эти стены и ворота до сих пор остаются главной туристической достопримечательностью Каира.
В эти годы произошло событие, имевшее важные последствия в истории ислама. После Бадра власть перешла к его сыну аль-Афдалу Шахиншаху. По неизвестным причинам аль-Афдал отменил назначение халифом старшего сына аль-Мустансира, Низара, и вопреки всяким правилам посадил на трон младшего – аль-Мустали. Для шиитов такое переизбрание было равносильно святотатству. От Фатимидов сразу отвернулось большинство восточных исмаилитов. К тому же, сын аль-Мустали, аль-Амир, рано умер, и власть унаследовал его двоюродный брат аль-Хафиз. Это еще больше раскололо исмаилитов.
Порвав с Фатимидами, сторонники Низара основали отдельную секту под названием «Новый призыв», которая вскоре превратилась в орден ассасинов.
Потомки Бадра, Бадриды, правили в Египте сто лет. Правление это было довольно успешным: при вазире аль-Афдале им удалось отбить сельджуков и даже на время захватить Иерусалим. Аль-Афдаль был выдающимся правителем. Он проложил новые оросительные каналы, наполнил доходами казну, обеспечил расцвет торговли и ремесел. По словам арабского историка Ибн Каланиси, это был человек «честный в своих действиях, справедливый к войску и населению, рассудительный в советах, честолюбивый и решительный, с проницательным умом и утонченным тактом, щедрый по природе, с безошибочной интуицией и правильным представлением о правосудии, которое помогало ему избегать злоупотреблений и тирании». После смерти халифа аль-Мустали вазир аль-Афдаль поставил на трон его малолетнего сына аль-Амира, который почти безвыездно сидел в своем дворце и не имел реальной власти. Это не помешало ему организовать заговор против аль-Афдаля и подослать к нему убийц. Смерть аль-Афдаля, правившего 27 лет, стала сильным ударом для страны. «Все глаза оплакивали его и все сердца скорбели о нем», – писал историк.
Самого аль-Амира в 1130 году убили низариты-ассасины: они подстерегли его во время прогулки и закололи кинжалами, когда охрана халифа замешкалась на узком мосту. Аль-Амир не оставил наследника, и формальная власть перешла к его двоюродному брату аль-Хафизу, а реальная – к сыну аль-Афдаля, Ахмеду Кутайфа, ставшему последним из Бадридов.
Ахмед попытался провести религиозную реформу и фактически объявил себя единственным истинным правителем, приказав поминать себя в хутбе. Это вызвало возмущение в стране. «Поскольку египетские шииты ненавидели его, то решили его убить, – пишет Ибн Тагриберди. – И вышел он играть в мяч, и была устроена засада, и напал на него франк – раб Хафиза, и поразил его, и убил, и отрезал голову его. И выпустили они Хафиза, и вторично присягнули ему, а дом упомянутого вазира был разграблен. И Хафиз вошел в халифский дворец и овладел сокровищницами».
При Хафизе между его сыновьями Хайдаром и Хасаном вспыхнула война за трон. Чтобы умиротворить страну, халифу пришлось отравить младшего сына. Вскоре после этого его вазир Бахрам, армянин и христианин, призвал из Армении тысячи своих собратьев. На какое-то время в Каире сложилась странная ситуация: христиане начали притеснять мусульман прямо в центе египетского халифата. В конце концов, в Египте вспыхнуло антиармянское восстание, и Бахраму пришлось бежать.
Преемник Хафиза, Зафир, был убит через пять лет правления вазиром аль-Аббасом, который поставил на трон его пятилетнего сына аль-Фаиза. Говорили, что разум ребенка помутился после того, как он стал свидетелем убийства своих близких. Из-за этого малолетний халиф всю жизнь страдал от судорог и умер в одиннадцать лет.
Власть армян в стране все еще была сильна: после смерти аль-Фаиза делами в государстве заведовал армянский вазир Салих ибн Руззик. Аль-Макризи так описал выборы нового халифа: «Когда умер халиф Фаиз, Салих ибн Руззик отправился во дворец в траурной одежде и призвал смотрителя дворца и опросил его: кто из обитателей дворца пригоден для халифства? И тот сказал: да их здесь множество! И Салих сказал смотрителю: приведи мне младшего! И тот сказал: при мне сын эмира Юсуфа ибн Хафиза, а имя его Абдаллах, и он несовершеннолетний. И Салих сказал: давай его сюда! И вывел тот его к нему в тонкой чалме и набедренной повязке, и он был подобен зверенышу: смуглый, с большими глазами, широкими бровями, маленьким носом, расширенными ноздрями и большими губами. И посадил его Салих на лавку, а ему было от роду около 11 лет. Затем он приказал главе хранилища одежд принести зеленую одежду, приличествующую наследнику во время печали о своем предшественнике. Салих взял Абдаллаха за руку и посадил рядом с собой, и приказал принести ему халифскую одежду. И одели его в нее, и принесли ему присягу. Затем присягнул ему народ, и был он назван «Адид ли-диниллах».
Так к власти пришел последний фатмидиский халиф аль-Адид. Он прожил всего 23 года, из которых правил 11 лет. Считается, что халиф умер от огорчения, узнав, что его имя больше не поминается в пятничной хутбе. Другие утверждают, что он по той же причине отравил себя ядом, который хранил в своем перстне. Современники писали, что аль-Адид он был великодушен, добр и строг к себе. К этому времени сказочные сокровища Фатимидов были уже растрачены и расхищены: после смерти халифа в его сокровищнице нашли только один изумруд размером с кулак, груду рубинов и редкую жемчужину величиной с голубиное яйцо.
3.4. Дополнение. АссасиныОснователем ордена низаритов Хасан ас-Саббах был молодой ученый и ревнитель веры, одержимый поисками истины и правильного пути в исламе. Во время учебы в медресе он встретил известного исмаилита Амира Зарраба, который убедил его в истинности своего учения.
По его поручению Хасан отправился в Египет, бывший тогда главным оплотом исмаилитов, но разочаровался в Фатимидах и основал собственную религиозную секту – «Новый призыв». По сути, это был тот же исмаилизм, но более упрощенный и более радикальный, пронизанный боевым духом и нацеленный на решительные действия. В отличие от других даи, Хасан не удовольствовался проповедью своих воззрений, а решил – не больше, не меньше, – основать собственное государство. Для этого он обратил свои взгляды на Дайлам.
Горный район Дайлам являлся частью двух прикаспийских провинций, Гилана и Мазандарана. Во все времена он считался неприступным: его не могли завоевать ни римляне, ни персы, ни арабы. Однажды грозный вождь арабов аль-Хаджадж, желая напугать дайламитов, показал им подробную карту с обозначением всех горных троп и потайных дорог, по которым можно было пробраться внутрь их страны. Он призвал горцев сдаться, но дайламиты с насмешкой ответили: карта у вас верная, но на ней не видно наших воинов, которые охраняют все эти проходы и дороги.
Однако ислам сделал то, чего не могли сделать вражеские армии: он легко завоевал Дайлам. Со временем он стал независимым мусульманским государством и какое-то время даже претендовал на абсолютную власть в исламском мире. В лице династии Буидов дайламиты несколько десятилетий правили большей частью халифата.
Население Дайлама в большинстве было настроено прошиитски и даже происламитски. Сочетание воинственности и исмаилизма делало дайламитов удобной средой для проповеди Хасана ибн Саббаха.
Ключом к успеху для основателя «Нового призыва» стал замок Аламут, что означает «Гнездо орла». Он стоял в пустынной местности на высокой горе, похожей на «верблюда, который подогнул передние ноги, а голову положил на землю». Попасть туда можно было, только пройдя через узкое ущелье и поднявшись по крутой тропе. Аламут мог без труда выдержать долгую осаду. В недрах горы был проложен водопровод и вырыты огромные галереи с чанами, где хранились вино, мед, уксус, зерно и все необходимые припасы. Чаны эти были «глубоки как океан», и в них легко было утонуть. Позже, когда крепость захватили монголы, ее каменные стены, покрытые свинцом, не могли разрушить даже стенобитными орудиями, и на их уничтожение пришлось выделить целый полк.
Эту неприступную крепость в горах северной Персии Хасан взял изнутри, завербовав в свою веру большинство ее защитников (1090). После этого то убеждением, то силой он захватил целую цепь таких крепостей в Персии и Сирии: они и стали его новым государством. Его жители назывались низаритами в честь Низара, старшего сына фатимидского халифа аль-Мустансира, свергнутого и казненного младшим братом аль-Мустали. Было объявлено, что Низари спасся и тайно живет в Аламуте.
У исмаилитов «Нового призыва» было много разных имен. Их называли саббахитами, по имени основателя Хасана ибн Саббаха, и батинитами от слова батин, что на арабском значит «сокровенное». Батинизм предполагал, что нужно исполнять не только внешний шариат, но и внутренний, скрытый от непосвященных: тем, кто познал внутренний закон, не обязательно соблюдать внешний. Противники низаритов презрительно именовали их «чесальщиками шерсти». На западе они получили имя ассасинов – от хашишин, то есть употребляющие гашиш (в чем иногда обвиняли членов ордена), или от хасанийун, последователи Хасана.
Сами себя они называли федави, или федаи, то есть «грубые фанатики». Убийство неверного, то есть любого не-исмаилита, считалось у федаев подвигом и честью. В ассасинских хрониках приводились имена наиболее прославленных убийц и длинные списки их жертв. «Пролить кровь одного еретика похвальней, чем убить семьдесят язычников», – говорили ассасины.
Как и во всех тайных сектах, внутри общины ассасинов существовала жесткая иерархия со множеством ступеней. Ниже всех стояли «ответчики», выше шли «недоступные» и т. п. В то же время формально все члены секты были равны и называли друг друга просто рафик – товарищ.
В ордене имелась тайная организация проповедников, целью которых был обращение в свою веру новых членов. Она включала 12 исмаилитских общин, разбросанных по всему мусульманскому миру. У главы каждой общины было 30 помощников, по числу дней в месяце, а у каждого помощника – по 24 проповедника, по числу часов в сутках. Половина из них были «ночными», то есть проповедовали только ночью, а половина – «дневными».
