Текст книги "Личное оружие"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, пульса нет. Тоже готов, – проговорил он и сердито посмотрел на Клевцова. – Слушай, когда ты научишься стрелять по ногам? Неужели трудно освоить?

– По каким ногам? Здесь трава и кусты почти по пояс. Рефлекс сработал – по поясным мишеням. И пули у самого уха свистели: они-то не по ногам били, – пытался объяснить Клевцов.

– Документов опять нет, а сами они уже ничего не скажут. Э-хе-хе. Ладно, собери оружие, гильзы и вызови из машины милицию.

– А Безуглов?

– А что Безуглов? С ним я сейчас побеседую. У нас задание наблюдать, а не задерживать. Сюда он ехал по Калужскому... Передай второй группе, пусть свяжутся с постами ГАИ – Калужским и Юго-Западным. Пока ГАИ его промурыжит, подъедут наши и сядут на хвост.

Андрей выбежал из леса на бетонку и повернул к желтеющей в кустах машине, они достигли её почти одновременно: Андрей, стремительно несущийся по дороге и перепрыгивающий через кусты и кочки Верхотуров.

– Руки на капот! Спиной ко мне! Шире ноги! – скомандовал Верхотуров. Он убрал пистолет: здесь не ожидалось сопротивления, и быстро обыскал Андрея. Кроме водительских прав ничего в карманах не обнаружил.

– Так, опусти руки, – уже миролюбивее проговорил Верхотуров. – И повернись ко мне.

Андрей повернулся и посмотрел на него в упор. Коренастый, крепкий, крупноголовый, с густой всклокоченной шевелюрой – кто же такие его спасители. Значит, они его пасут, значит, всю дорогу следовали за ним.

– Что здесь случилось? Рассказывайте, – Верхотуров искоса посмотрел в сторону шоссе, там в этот момент к серой "Волге" подходил Клевцов.

– Кто вы? – спросил Андрей.

– ФСБ, – Клевцов показал удостоверение. – И давайте договоримся вопросы буду задавать я.

– Я стоял у авиационного техникума, потом подошли эти ребята, – Андрей кивнул в сторону пустыря, – сунули в бок по пистолету и заставили ехать сюда.

– Что вы делали у техникума?

– Искал приятеля, Спежова. Он подрабатывает там, в малом предприятии "Комета".

– Кто такой Спежов?

– Инженер, мы вместе работали в НИИ "Заря".

– Зачем вы его искали?

– По компьютерным делам...

– Итак, вас заставили ехать. Куда? О чем говорили дорогой?

– Ни о чем. Ехали к какому-то бригадиру. Они только показывали направо, налево... А перед поворотом сюда они показали вон на те гаражи, Андрей кивнул в сторону длинной металлической стены в конце бетонки.

– Как вы сами считаете, зачем они вас сюда везли?

– Понятия не имею, – Андрей пожал плечами. – Со мной вообще последние дни творятся странные вещи. То вломились в дом какие-то бандюги, милиция их там перестреляла, теперь вот это... Непонятно. С меня и взять-то нечего. Не по доходам почет, – Андрей усмехнулся.

Парень не из робкого десятка, решил Верхотуров.

– Где вы работаете?

– В службе безопасности "Южного коммерческого банка".

– Может быт, ь из вас хотели сделать наводчика?

– Вряд ли. Я там недавно, никого не знаю, да и работа у меня наружная.

Верхотуров достал блокнот и записал его адрес и телефоны. Будто не знает, усмехнулся про себя Андрей.

– Можете ехать. О происшествии никому пока ни слова. Вам позвонят.

– А спасибо вам можно сказать? – Андрей широко улыбнулся.

– Это принимается. Не так уж часто нас благодарят, – Верхотуров сдержанно кивнул головой, выбрался на бетонку и направился в сторону гаражей.

Андрей повернулся к машине: дверцы были открыты, ключи торчали в замке зажигания, и Андрей бросился на сиденье. Загудел мотор, словно обрадовался появлению хозяина. "Ну, теперь вытягивай,", пробормотал он, включая задний ход. Прибавив газ, он медленно выбрался на дорогу, почти до отказа выкрутил руль влево, развернул машину и понесся в сторону шоссе.

Бетонка уходила за широко распахнутые ворота, от неё в обе стороны тянулись съезды к рядам металлических гаражей. В глубине двора стояли несколько "Жигулей" с открытыми капотами, около которых возилось несколько человек.

Дежурный сидел в высокой остекленной наверху будке и, увидев подошедшего со стороны шоссе Верхотурова, поспешно спустился по железной лесенке к воротам. Он был чисто выбрит, в пиджаке, военой рубашке и источал острый водочный дух. Лет под 65, определил Верхотуров, набрался дед, брать его на опознание убитых было бессмысленно.

– Что там стряслось? – дежурный показал в сторону пустыря. – Кто стрелял, не ты?

– Кто – то стрелял, – согласился Верхотуров.

– Мне ведь сверху видно все. Документ у тебя есть?

Верхотуров раскрыл на несколько секунд удостверение сотрудника ФСБ. Дежурный почтительно приосанился. Он был удовлетворен: теперь разговоров о сегодняшнем происшествии и встрече с чекистом ему хватит надолго.

– Вы давно здесь работаете? – спросил Верхотуров.

– Давно, но не очень, – туманно пояснил дежурный.

– Желтая "шестерка" 21-20 сюда в ближайшие неделю-две не заезжала?

– Здесь три сотни гаражей, да ещё стоянка машин на сорок, да склероз, разве за всеми усмотришь? – рассудительно объяснил дежурный.

– Мы ловим вооруженных бандитов. Они направлялись в вашу сторону.

– У нас таких не водится. У нас народ спокойный.

– Ладно, – Верхотуров ещё раз окинул глазами двор, – Раз народ, говорите, спокойный, тогда до свидания.

– Милицию вызвать? – вдогонку повернувшему обратно Верхотурову крикнул дежурный.

– Не надо, мы уже вызвали, – на ходу бросил Верхотуров.

Дежурный на всякий случай слегка прикрыл ворота и собрался уже подниматься наверх, когда к нему подошел высокий, мускулистый мужчина лет сорока в майке, широкополой шляпе и промасленных рукавицах.

– Что за мужик? – приказным тоном спросил он.

– Чекист. Из ФСБ, – многозначительно выговорил дежурный, наслаждаясь важностью своего сообщения. – Бандитов ищут. Стрельбу слышал у шоссе? Человек десять палили из пистолей. А потом укатили. На желтых "Жигулях". Чекист сказал – всех перестреляли, – добавил он от себя.

– Десять? На "Жигулях"? – недоверчиво протянул в майке.

– Ну, может поменьше. Я не считал. Потом "Волга" подъехала. Да вон она и сейчас у дороги стоит, – дежурный показал в сторону шоссе. – Одно слово бардак.

– Это точно, – пробормотал мужчина и, старательно пряча от дежурного вспыхнувшее в глазах бешенство, размашисто зашагал вглубь двора.

Он редко появлялся на гаражном дворике, был молчалив, замкнут, люди его инстинктивно сторонились. Нависшие над острыми глазами брови и перебитый нос делали его лицо мрачноватым. Никто не интересовался, где он работал, но чувствовали – удачлив и занимается чем-то доходным: не всякому под силу каждые 3-4 месяца менять машину. Последнее его приобретение темно-вишневый красавец "Мерседес" стоял сейчас на яме в конце площадки.

В высшем криминальном свете Москвы он был известен как Бригадир. Эта кличка пристала к нему в зоне, он тогда трубил второй срок и действительно был бригадиром зэков на лесоповале. В Москве услугами его немногочисленной, но боевой и беспощадной группы пользовались многие коммерческие предприятия, отчаявшиеся вернуть долги или попавшие в лапы неорганизованных рекэтиров. Под крышей его бригады дорогостоящей, но надежной можно было относительно спокойно заниматься бизнесом. Теперь началась полоса неудач. Трое из его людей, самые надежные, погибли, напоролись на засаду в квартире этого фрайера Безуглова. Сегодня – новый облом. Снова их кто-то подставил, кто? С Мишиным поторопились, надо было его потрясти, может он и знал что-то и мог навести на след.

В машине Бригадира ждал Беспалый, самый преданный ему человек. Пять лет назад, когда они ещё только осваивали новые виды вооружения, в левой руке у него взорвался запал от гранаты. Три пальца мизинец, безымянный и средний срезало, как бритвой, будто их и не было никогда. Беспалый подвинулся, освобождая место за рулем. Был он моложе Бригадира, сухой, поджарый и неутомимый, с преданно горящими глазами и малоподвижным одутловатым лицом.

Бригадир захлопнул дверцу:

– Сгоняй к развилке, там была стрельба. Узнай, что и как.

Беспалый без слов выбрался из машины и торопливо, почти бегом направился к воротам.

Он вернулся довольно быстро, Бригадир протянул ему сигарету, молча дал прикурить.

– Приехали на двух тачках. Не менты, на спецов смахивают. Мотали меня, собаки. Алама и Лысого завалили, тащили корешей, как бревна, сволочи. Бросили в фургон навалом. Еще двоим кранты – это много за два дня, Бригадир.

– Да, многовато, – согласился Бригадир. – Так мы не договаривались. он повернулся к Беспалому и процедил сквозь зубы: – А все потому, что Мишина грохнули без моего слова, козлы.

– Дак ведь он троих подставил, гад. Он адрес дал, значит, он и подставил. Мужики обозлились. А как ещё с ним?

– Надо было сначала взять за хомут. Допросить. А теперь ещё двоих завалили. Вам только карманы брать и клопов давить... Сядете в академию, идиоты.

– Дак я...

– Заткнись и не тарахти, – жестко проговорил Бригадир. – Узнаем, кто подставил, на части порежем. Узнаем, – повторил он больше для Беспалого, сам он теперь был почти убежден, что кто-то упорно пытается покончить с ним, стравив его с ФСБ. Они явно следили за его ребятами, и кто знает, не случись сегодня этой перестрелки, запросто могли въехать следом за ними в гаражи и выследить и его самого. Пятерых своих лучших ребят потерял всего за два дня. Его, Бригадира, нагло провели, и он теперь остро желал только одного – выяснить, кто это сделал. Возможно, этот Безуглов – просто подсадная утка. Пока его придется оставить в покое: раз его ФСБ опекает. А может он и сам из их конторы. Конечно, можно шлепнуть и его, но это уже будет совсем другой риск и, само собой, другая оплата.

Мишин ни разу не назвал ему конечного заказчика этого проклятого дела, да он и сам не спрашивал, так было принято, так было и раньше, какая разница, кто заказчик: Бригадиру платили, а он организовывал работу. Мишина нет. Теперь придется провести собственное расследование. Одного, работавшего с Мишином непосредственно, Бригадир знал – Спежова, у которого его ребята "сняли" компьютер.

Безуглова они пока оставят, никуда он от них не денется, решил про себя Бригадир, важнее выяснить, кто их так подставил. Спежов – вот кого надо взять за жабры. А самому на время затихнуть. Отдохнуть. Тем более, что его pодная племяшка Лизка, или, как она называла теперь себя, Эльза, устроила ему тур в Аргентину, вместе с домом моделей Быкова, в котором она пахала манекенщицей. А за это время ребята понаблюдают за "Кометой".

– Давай за тачкой, – скомандовал Бригадир.

Беспалый исчез и через несколько минут прикатил на черном блестящем джипе. Бригадир сдернул с заднего сиденья джинсы и куртку и быстро переоделся.

– Трогай. Через запасной выезд, – приказал Бригадир, забираясь на заднее сиденье.

Они въехали узкий и длинный проезд между гаражами и покатили к дальним воротам, ключ от которых был только у Бригадира. Начинавшаяся отсюда грунтовая дорога вела в лесопарк с асфальтированной просекой, которая выводила к шоссе.

– Займемся Спежовым. Прижмем, вытряхнем все, что знает. Но без мокрухи.

Они выехали на Ленинский проспект и влились в поток машин, бегущий к центру Москвы.

– Ты никогда не был в Аргентине? – спросил вдруг Бригадир.

– Нет, – покачал головой Беспалый. – На хрен она тебе? Далеко, где-то аж за Австралией.

– Пора осваивать, – серьезным тоном проговорил Бригадир. – Говорят, там настоящая целина для нашего брата. Край непуганных миллионеров. Пора взбодрить, чтоб жизнь медом не казалась.

Глава 19

Московские магистрали, забитые ползущим транспортом, Андрею казались автомобильными джунглями. Здесь были свои тигры и ягуары, слоны и носороги, свои мартышки и зайцы. Свои хищники и жертвы, свои охотники. Даже напряженный проезд в потоке машин не вытеснил из сознания происшествие на бетонке. Настороженность не покидала его, и он теперь внимательно вглядывался в зеркало заднего вида, запоминая машины, срываясь с места у светофоров, стараясь быстрее набрать скорость, менял ряды движения, и вскоре обнаружил сопровождение – неприметную покрытую пылью белую "девятку", пристроившуюся за ним сразу за постом ГАИ.

Значит, за ним следили весь день, неплохо, когда о тебе заботятся, но не так назойливо, подумал он. Чем же он так заинтересовал ФСБ?

Можно было бы оторваться, Андрей знал немало дворов с развилками внутри и несколькими выездами, но, если за ним следуют ребята из ФСБ, какой смысл от них скрываться? Может быть, они вышли на эту мафию и теперь отстреливают её понемногу, используя его как приманку. Решительные ребята, пятерых уже положили. Нет, быть приманкой в чьих-то играх он не собирался. У Андрея вдруг возникло сильнейшее желание развернуться, подъехать к ним и спросить прямо в лоб: ребята вам не надоело меня пасти? Нет, ничего они ему не скажут, на такие вопросы не отвечают. Только следить станут скрытнее, а сейчас они у него на виду. Человеку трудно понять замыслы столь гигантской организации, решил он, наконец, у неё своя недоступная для нормальных людей логика и свои резоны, в каждой избушки свои погремушки. Зачем заставлять их нервничать, пусть думают, что он ни о чем не догадывается. Они его уже дважды выручили, и могут выручить еще...

Андрей остановился у авиационного техникума, поднялся на второй этаж и разыскал знакомую дверь "Кометы". За столом директора сидел незнакомый человек: восточный разрез глаз, сладкая улыбка и настороженный взгляд. Вид у Андрея был далеко не щегольский: пыльные туфли, на брюках и куртке остатки репейных колючек.

– А где Мишин? – спросил Андрей.

– Я за него. Это вы звонили? Моя фамилия Атаров, Равиль Искандерович, – хозяин кабинета завел глаза куда-то выше Андрея.

– Мне нужен именно он. У нас была договоренность...

– Вы присаживайтесь, – Атаров показал на стул. – К сожалению, Мишин погиб вчера вечером в автомобильной катастрофе. Мы все скорбим, – он печально покачал головой.

– Как погиб? Я вчера с ним вот здесь разговаривал, – Андрей растерялся.

– К сожалению именно так и погибают, внезапно. Судьба, что поделаешь. И все договоренности он унес с собой. Но про ваше дело я в курсе. Мы совершим обмен материалами, но вам придется подождать лишних пару – тройку дней... Не дослушав, его Андрей поднялся.

– Моим делом занимался не только Мишин. Так вот, предупредите их, если они попытаются меня надуть, всем им будет очень плохо. Я позвоню через два дня.

– Не волнуйся, дорогой, все будет нормально, – бормотал Атаров, провожая его до двери.

Токарев ждал Андрея в кабинете. Они обменялись рукопожатиями.

– Ты где был? Весь в пыли, в соломе какой-то... Завтра утром рейсом из Парижа в Шереметьево прибывает шеф. Докладывай – ка, что сделано за эту неделю?

– Обкатана машина, проверена связь во всех режимах. Изучены подступы и ближние, и дальние к объектам шефа... – перечислял Андрей.

Токарев, развалясь в кресле, молча слушал.

– ...Подготовлены предложения по дополнительному оборудованию объектов, – продолжал Андрей.

– Какие, например? – спросил Токарев.

– Ну, например, установка, дополнительно к телекамерам скрытых микрофонов – "жучков", Иметь прибор ночного видения... Но все это требует обсуждения.

– Хорошо, – Токарев одобрительно кивнул и выпрямился в кресле. Слушай задачу. Из аэропорта шеф отправится на второй объект, отдыхать... Прибываете в аэропорт все трое, на машине, за полчаса до прилета. То есть в шесть. Осматриваете зал для депутатов, шеф пройдет через него, и весь путь до машины. Одного оставишь у справочной – пусть послушает, не интересуется ли кто этим рейсом. Этих – на заметку, если что-то подозрительное – пусть ребята пропасут. Осмотрите зал, весь путь к выходу. Когда шеф сядет в машину, отстанешь и проследишь, не увязался ли кто за нами. На шоссе нас обойдете, подъедете к объекту. Все осмотреть и ждать прибытия. Вся территория должна вами просматриваться. Связь по радио. О времени прибытия – никому. Знаем только ты да я. Вопросы?

– Пока все ясно, – Андрей пожал плечами.

– А как дела с твоим агрегатом, и с "Кометой"?

– Пока никак. Но мы на правильном пути.

– Отлично. Люблю иметь дело с сообразительным народом. Пойдем теперь, посмотрим машину.

Через час, осмотрев подготовленную к рейсу "Волгу" и обговорив с Николаем и Сергеем взаимодействие на маршруте с Токаревым, Андрей вышел на улицу и, повинуясь ещё неосознанной, мимолетно мелькнувшей мысли, вошел в вестибюль "Зари" и позвонил по внутреннему телефону Нинико. Услышав знакомое "алло, вас слушают", просительно проговорил:

– Нина Корнеевна, это Безуглов... Я внизу, у бюро пропусков... Мне надо поговорить с тобой. Не отказывайся, прошу. Это очень важно для всех нас.

– Для кого, для всех? – голос её звучал отчужденно и холодно.

– Для всех: тебя, меня, Саватеева...

– Хорошо я спущусь.

– Я буду ждать в комнате для посетителей.

Нинико была в белом халате, выглядела усталой. Она холодно поздоровалась, кивнула и села у длинного канцелярского стола.

– Я слушаю, – Нинико подняла на него огромные глаза. В сдержанном её тоне уже не было враждебности, скорее легкое любопытство: ну, с чем ты сегодня пожаловал вопрошал её взгляд До чего люди становятся чужими едва их покидает любовь, подумала она.. Он осторожно пожал ей руку.

– Нина, я буду говорить совершенно откровенно и...

– Все это останется между нами, можешь не волноваться.

– Где сейчас Саватеев?

– В командировке.

– А где, ты не знаешь?

– Нет, зачем это мне? И тебе, кстати, зачем?

– Я хотел бы предостеречь его. Мне кажется, он в опасности.

– Какая трогательная забота, – Нинико посмотрела на него с нескрываемой насмешкой.

– Мишин вчера погиб в автомобильной катастрофе, слышала?

– Слышала, – она наклонила голову. – А тебе откуда это известно? И вообще, что тебе за дело до всего этого?

– Сегодня было покушение и на меня. Странно звучит "покушение", да? Будто я большой начальник. За мной идет обыкновенная охота, так точнее. Спежов тоже исчез. Возможно и он в опасности. И знаешь почему? – он поймал глазами её встревоженный взгляд. – Всех нас связывает только одно – работа над имитатором. Это очень серьезно, Нинико.

– Допустим. Что же дальше? – теперь голос стал тревожным.

– Поверь, я не хочу Саватееву зла. Мне надо срочно поговорить с ним, устрой нам встречу, я прошу тебя. Он в опасности... Если мы срочно не вмешаемся, вся эта история выйдет из-под контроля...

– Причем здесь имитатор? И именно тот самый? – прервала его она. – Все такие слепые и наивные, один ты умный...

– Нинико...

– Не зови меня так, я запрещаю тебе... И вообще, когда ты оставишь меня в покое, – она стукнула кулачками по столу. – Я тебя забыла, забыла, а ты все продолжаешь путаться под ногами.

– Не сердись, ну не сердись ты. Хочешь, встану на колени? Мне надо поговорить с ним. Ради всего хорошего, что у нас было, помоги мне.

– Помоги... – по лицу её пробежало подобие улыбки, она вдруг успокоилась. – Привык, все время тебя бабы выручают. Неплохо устроился.

– Я пришел к тебе как к товарищу, к хорошей и умной женщине...

– Оставь свои комплименты... Я не знаю, как это сделать. Евгений где то за городом. Иногда звонит. И потом, если честно, я не очень верю в твои добрые намерения спасти его. Ты что-то свое затеял, и он тебе нужен.

– Я тебе сказал все. Ты можешь этому верить или не верить, дело твое. Подумай. Расскажи все это Саватееву.

– Все это только твои предположения, – растерянно перебила его Нинико.

– Предположения, – согласился Андрей. – Но ты видишь, для них есть основания. Мишин погиб, меня обстреляли, я только чудом остался жив. Спежов и Саватеев исчезли не даром, они тоже что-то почуяли... Может, скрываются. Они в опасности, пойми, наконец. Я был в прокуратуре, у меня там знакомый. Уже начато расследование. Там, в метро не обнаружено ни следов газа, ни следов аварий. Ничего. Но паника была. На поверхность бросились даже крысы. Я почти уверен, там поработал наш имитатор. В имитаторе есть одна деталь мой камень, "черный талисман", подарок Игоря, ну тот, помнишь?

– Да, помню. Это метеорит, ты говорил мне... – она вдруг замолчала, вспомнив те безмятежные дни.

– Так вот, без него имитатор – ничто, простой прибор. И Саватеев догадался об этом. Нам надо разобраться со всем этим, иначе будет поздно. Если Саватеев не согласится вернуть камень, я прошу: придумай что-нибудь. Его надо изъять. Он легко вынимается, ты же видела на стенде... Сделай это, помоги всем нам: и ему, и себе, и мне. Обещаешь?

Внешне она сохраняла спокойствие, но внутри была охвачена смятением. Она понимала, что Андрей говорит правду, и лучше все сделать, как он просит, но она успела привязаться к Саватееву, и теперь боялась потерять его. Стоит ему догадаться об их сговоре, он не простит, он будет считать её предательницей.

– Не знаю. Мне надо подумать, – прошептала она.

Андрей без слов взял её руку и поднес к губам.

Глава 20.

Едва Саватеев переступил порог квартиры, затрезвонил телефон. Поколебавшись, он снял трубку.

– Женя, нам срочно надо встретиться.... – её обычно мягкий голос теперь был тревожным.

Саватеев вдруг почувствовал, как все эти дни ему не хватало её.

– Ты можешь сейчас приехать ко мне? – он сам не узнал свой внезапно севший от волнения голос.

– Не знаю...

– Хочешь, я позвоню Белоярову?

– Не надо. Я приеду...

Саватеев задвинул коробку с имитатором в кладовку и бросился к холодильнику: пусто. Магазин был рядом и через 15 минут он уже возвращался, загруженный пакетами.

Когда вошла Нинико, кухонный стол был завален продуктами.

– Ну, как? – Саватеев обнял её, ожидая одобрения.

– Боже мой, и ананасы...

– Пора привыкать, скоро в Аргентину, – прошептал он.

– Ох, Женя, я должна тебе сказать...

– Не будем о делах, Нинико милая. Я страшно соскучился по тебе, – он подхватил её на руки и понес в спальню...

Потом она долго молчала, чтобы не спугнуть охватившее её ощущение светлого покоя. Они вернулись в кухню, и Саватеев принялся раскупоривать шампанское.

– За встречу! – он поднял бокалы.

Она выпила и вздохнула, мысли сами собой возвращались к прозаической реальности, к прежним тревогам и опасениям.

– Ты надолго? – спросила она.

– До вечера, потом уеду за город и вернусь только перед отлетом.

– Ты будто скрываешься от кого-то... – её слова прозвучали и как вопрос и как утверждение.

– Мы закончили работу, Нинико. И довольно успешно. Выпьем за нашу с тобой удачу. Чтобы у нас все было окей.

Она не стала возражать, пила с какой-то суеверной истовостью. Легкий хмель зашумел в голове, она поставила бокал и задумчиво проговорила:

– Тебя разыскивает Безуглов.

– Ты чем-то обеспокоена? Что он тебе наговорил? И сразу скажу, чтобы ты все поняла: у каждого из нас – и у тебя, и у меня – свое прошлое. Любой человек имеет право на прошлое, и не надо его переносить в настоящее. Я тебя люблю, все остальное не имеет значение. Считай, что ты и я, мы развелись со своим прошлым и вступаем в новый союз. Я не держу на него зла. Мне даже жаль его, и не скрою – приятно, что я отбил у него такую женщину... И не ревную. Ты наверно убедилась, что я – не Отелло. Но я не хочу с ним иметь дел. Он мне неприятен. Душа не лежит, понять это можно? Кроме того, он – ортодокс: или-или. Середины у него нет...

– Да он такой, – согласилась Нинико, поразившись, что Саватеев сказал все именно так, как и она сама не раз думала.

– Поэтому вся его возня, – продолжал Саватеев, – для меня не стоит выеденного яйца, я не хочу в неё даже вникать...

– Он хотел встретиться и поговорить с тобой, – перебила его Нинико. Почему бы тебе этого и не сделать.

– Я уже объяснил почему...

– Он считает, что тебе грозит опасность. Мишин попал под машину не случайно. В него самого кто-то стрелял...

Жаль не попали, подумал Саватеев, но промолчал.

– Он говорит, что идет охота за имитатором.

– О нем никто не знает, Нинико. Безуглов вешал лапшу на твои милые ушки.

– А ты, ты можешь мне его показать?

– Конечно. И ехать никуда не надо, – Саватеев вышел и через минуту вернулся с крупным магнитофоном, за вытянутую форму названным молодежью "колбасой".

– Вот полюбуйся, – он поставил его на стул и снял верхнюю крышку. – Мы смонтировали его в корпусе из-под обычного магнитофона "Джи-Ви-Си". Вместо двух боковых колонок стоят аккумуляторы, генератор излучений и система управления в центре, сзади – защитный экран, чтобы не облучать самого оператора...

Нинико наклонилась и увидела между экраном и генератором тускло мерцающую грань "черного талисмана".

– Женя, расскажи мне все, ну, пожалуйста, – просительно проговорила она.

Расслабленный её бархатными глазами, любовью и шампанским, Саватеев неожиданно для себя разговорился. В глубине души он понимал, что поступает глупо и, скорее всего, будет сожалеть об этом, и в тоже время ничего не мог с собой поделать: его неотвратимо тянуло на откровенность, в глубине души безумно хотелось поделиться своими успехами.

– Однажды я рассказал Мишину об имитаторе. Объяснил, что нужно для его сборки. А потом... он предоставил мне все исходные материалы, и мы собрали его.

– Со Спежовым?

– С ним. Откуда знаешь?

– Безуглов сказал. Он считайте, что действие имитатора зависит от камня, который у него похитили. Он зовет его "черным талисманом".

– Не только от камня. Но сейчас это уже не имеет значения. Аппарат создан. У Безуглова какие-то претензии к Мишину, он начал шантажировать его, грозить разоблачениями. Я ученый, Нинико, технарь и не вдавался во всю эту возню. Я люблю открытия, зачем мне она?

– Он считает, что слишком много совпадений, – задумчиво проговорила Нинико . – Только он договорился с Мишиным, и того не стало.

– Почему Мишин не мог погибнуть случайно? В России каждый год в автокатастрофах погибают тысячи людей. Как на войне. Почему обязательно его убили? Безуглов мог и нафантазировать.

– Да, но потом сразу напали и на него.

– Кому он нужен? Ни идей, ни денег. Он пудрил тебе мозги, Нинико, своей мнимой значительностью. Где он, кстати, сейчас работает?

– В охране банка.

– Вот так. На большее он и не способен.

– Он просил вернуть "черный талисман".

– Его я получил от Мишина. Но не в этом дело, Нинико. Я готов вернуть его. Но только... после Аргентины.

– Отдай сейчас. Зачем он тебе?

– Он мне нужен для завершения эксперимента. У него что пожар? Мне надо провести подводные испытания. Потом я его верну.

– Но это его камень. Это подарок его погибшего друга.

– Несколько дней не может подождать? Он просто нагнетает обстановку. Я же сказал: верну, но... через несколько дней. Так и скажи, если позвонит. А ещё лучше: я готов выкупить у него этот камень за приличные деньги. Пусть назовет сумму. А встречаться с ним... Какой смысл? Мы только наговорим друг другу гадостей.

– Он говорил, имитатор вообще опасен для людей... – Нинико провела ладонью по корпусу аппарата.

– Я сейчас тебе все объясню. Понимаешь, мы задыхаемся не только среди отравленного воздуха и гнилой воды. Пространство вокруг нас засорено ещё и электромагнитными излучениями. Они воздействуют на физиологические системы человека, особенно на сердце и мозг. От них некуда скрыться. Растет число истерий, массовой агрессии, самоубийств, ничем не объяснимых остановок сердца? Но излучения могут действовать и благоприятно. Да, пока имитатор вызывает страх, но со временем мы добьемся, что он будет вызывать и другие эффекты – успокаивать, например. Искусство, политика, идеология исторически оказались бессильными перед темными сторонами человеческой натуры. А аппараты могут сделать поведение человека управляемым, сбалансированным, во всяком случае, не таким разрушительным. Надо только правильно подобрать диапазон и мощность. Это будет похоже на музыку, только беззвучную... Ну что, может, хватит? Я тебя убедил?

– Наверно хватит, хотя ты меня и не очень убедил, – Нинико постаралась улыбнуться.

Из прихожей раздался телефонный звонок. Саватеев вздохнул и снял с её плеча руку.

– Я сейчас, – он поцеловал её и вышел в коридор.

В трубке зазвучал голос Атарова с его характерным легким восточным акцентом.

– Послушай, Женя, сейчас мне звонил Безуглов. Он меня заколебал. Угрожает, понимаешь... Требует. Тебя, между прочим, ищет...

Саватеев прикрыл дверь, повернулся спиной к кухне и понизил голос.

Нинико метнулась к имитатору, быстро раскрыла верхние створки коробки и сняла крышку. Нащупав в глубине холодную грань "черного талисмана", она осторожно извлекла его и, поднявшись на носки, сунула на кухонный шкаф, подальше от края.

– А при чем здесь я? – продолжал тем временем Саватеев. – С Безугловым я дел не имел, с ним Мишин контактировал...

– Контактировал, контактировал... говори по-русски, дорогой. Переговори ты с ним, черт бы его побрал. Это вы с Мишиным заварили кашу, а я должен хлебать. Он грозится прокуратурой, понимаешь, газетой. У него катушка записей вашей болтовни – твоей, Мишина при чем здесь я? При чем здесь наша "Комета"? Короче: срочно кати ко мне, разговор не телефонный.

– Сегодня я не могу. Что за спешка? – возмутился Саватеев.

– У меня был Бригадир. Тоже ругался и кое-что порассказал. Всех его ребят перемочили... Он требует компенсаций. Безуглов – из органов, ты понял? Я жду.

– Пришли машину.

– Так что ли не можешь? – ехидно спросил Атаров.

– Мне никогда. Присылай машину, иначе не поеду.

– Ну, хорошо, дорогой, не кипятись, как чайник.

Сам ты чайник, подумал Саватеев и швырнул на рычаг трубку.

На кухню он вернулся удрученный.

– Нинико, я должен срочно ехать. За мной скоро придет машина.

– А имитатор? – она кивнула на коробку.

– Я возьму его с собой, завезу в безопасное место.

Глава 21.

Ровно в 16 часов Андрей вошел в кабинет Таранова, ни минутой раньше, ни минутой позже: он уже привык к пунктуальности шефа.

– Рассказывай, – Таранов придвинул к себе рабочий блокнот из тесненной кожи. Выглядел он сумрачным и озабоченным.

Пока Андрей излагал план улучшения охраны, Таранов золотым "Паркером" делал пометки в блокноте. Все было дотошно продуманно, будто Андрей пытался обезопасить не председателя банка, а родного отца: телевизионные камеры у подъезда, чувствительные микрофоны, изоляция чердачного прохода, приборы ночного видения, схемы движения по маршрутам и места остановок у объектов. Предложил Андрей и то, о чем когда – то думал и сам Таранов: подыскать для банка новое здание, и в нем, в другом крыле оборудовать собственную квартиру.

Парень ему нравился: в нем чувствовалась наблюдательность не раз бывавшего в опасных ситуациях человека. Кроме того, судя по всему, он был бескорыстен. Последнее, по нынешним временам, вообще выглядело патологией.

– Все правильно, – похвалил Таранов Андрея, закрывая блокнот. – . Найди мне Токарева, а сам подожди в приемной, понадобишься.

Сразу после приезда председателю банка доложили о ходе поступления валютных вкладов населения. К его удивлению дело развивалось успешно. У филиалов банка постоянно змеилась очередь вкладчиков, Таранов был поражен наличием у граждан хоть каких-то сбережений; особенно удивляло упорство, с которыми они хотели избавиться от последних денег. В этом было что – то сверхъестественное.