Текст книги "Личное оружие"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Твое место сейчас на скале, мы так проспим спасателей.

Бригадир спустился к озеру, и увидел одевающуюся Эльзу.

– Привет, Лизок. Принимаешь ванну? – он сел на песок и стянул с ног запыленные ботинки.

– Ты где пропадал? – Эльза поправила юбку и присела рядом.

– Дежурил ночью, вон там, – Бригадир показал на высокую скалу, с плоской, будто срезанной вершиной.

– А это у тебя откуда? – он удивленно показал на пачку баксов, которые сворачивала Эльза, чтобы снова отправить их за лифчик.

– Трудовые сбережения, дядя Вить.

– Слушай, Лизок. Отдай мне. А я тебе верну их, в Москве.

– Не смеши, дядя Вить, зачем тебе валюта на необитаемом острове?

– С деньгами, Лизок, я чувствую себя человеком...

– Не таким заброшенным, да? – она наклонила голову и взглянула на него с боку.

– Вроде того, – поспешно согласился Бригадир.

– Это я понимаю. На, – Она протянула ему смятые банкноты.

Он взял деньги, пересчитал, присвистнул и, сунув их в карман, быстро пошел к пещере.

Мареничев сидел у входа, у едва тлеющего костра.

– Сходишь за дровами? – спросил он.

– Это после дежурства-то? – Бригадир прислонился к прохладной бугристой стене. – Передохну и схожу. А где Зина с этой...Нинико?

– Ушли за рыбой.

– Слушай, братан, плесни коньячку, а? – смиренно попросил Бригадир.

– Не могу.

– Это почему же? – возмутился Бригадир. – Я всю ночь глаз не сомкнул.

– Пьянству – бой! – отрезал Мареничев.

– И это говорит директор ресторана? – Бригадир издевательски покачал головой.

– Комендант необитаемого острова, – поправил Мареничев.

– Не один ли хрен. Ну, тогда продай.

– Таксу я вчера объявлял. Не потянешь. Откуда у тебя деньги?

– Допустим, племяшка в долг дала...

– Так, – Мареничев посмотрел на него внимательнее. – И сколько же?

– Все мои. Полтыщи баксов.

Мареничев заколебался. Он уже догадался, что это те самые деньги, которые он утром дал Липинскому, и подивился рекордно быстрому их обороту. Конечно, он бы и так дал выпить Бригадиру, но решил, что за деньги все-таки будет лучше: это хороший сдерживающий рычаг. Иначе начнут выпрашивать все, а уж Бригадир точно не даст покоя. И хотя Мареничев, как и любой лидер, был против распутства и пьянства, как коммерсант он не мог отказаться от прибыли, это было выше его сил. Он молча взял деньги, повернулся к куче тряпья и извлек из – под неё флакон с коньяком.

– Один? – возмутился Бригадир. – Да ты что совсем того? – он покрутил у виска пальцем.

– Цена рыночная. Не хочешь, не бери.

– Ну, змей... Ну, мироед. Монополист хренов. Мне этот флакон – как слону дробина. Накинь ещё один.

– Ладно, бери, – сжалился Мареничев. – И учти: это последний, больше у меня нет. Через два часа на острове вводится сухой закон и комендантский час.

– Ты что охренел? – удивился Бригадир.

Он деловито рассовал флаконы по карманам и покинул пещеру. Первый флакон он осушил несколькими глотками и швырнул его за камни. Когда на душе захорошело, он двинулся к террасе, забрался на узкий выступ и разлегся в тени скалы. Жизнь снова казалась ему прекрасной. Он поднялся на локте, окинул взглядом пустынную долину, осторожно отвинтил крышку второго флакона и сделал глубокий глоток. Интересно, где Мареничев скрывает этот коньяк, размышлял он, ведь у модельера Быкова был целый кейс таких флаконов, Эльза когда-то рассказывала. Конечно, в той узкой пещере в середине террасы, где же ещё им быть, как он раньше не догадался. Потому Мареничев и не подпускает к ней никого. И мужикам голову морочит. Наверняка у него там не только коньяк... Бригадир поднялся и, покачиваясь, но решительно направился по галерее к разложенному для просушки вороху веток у входа во вторую пещеру.

Глава 32.

Скалистый берег с юго-восточной стороны переходил в полукруглую бухту. Она отделялась от пещеры, где обитали теперь спасшиеся пассажиры, грядой скал, почти отвесных в сторону океана и полого спускающихся к долине. Каменистые склоны были покрыты редким колючим кустарником и соснами.

Андрей, Самотокин и Донован, закончив осмотр этой части острова, один за другим осторожно пробирались обратно.

– Рифов там не видно, бухта глубокая и спокойная, – рассуждал Донован. – Если кто-то иногда и появляется здесь, то скорее всего с этой стороны.

– Если бы самолет садился здесь, возможно он бы и уцелел, – сказал Самотокин.

– Все равно дежурить надо и с юга, и с севера... – вмешался Андрей. И костры жечь – и там, и там.

– Как твоя спина? – спросил Донован.

– Тьфу – тьфу не сглазить, кажется ничего.

– Мы сделаем так, – предложил Самотокин. – Ты, Андрей, чтобы не делать крюк, пройдешь краем долины к галерее и подождешь нас. А мы пока зайдем за Мареничевым, заодно прихватим ещё веток.

– Я подожду у осыпи, – согласился Андрей. – Могу пока перетащить хворост ко входу. Чтобы не терять время. А когда вы придете, подпалим.

– Можно и так... Согласен, Роберт?

– А куда нам спешить? – пожал плечами Донован и посмотрел на свои массивные часы. – До вечера далеко.

У края долины они разделились, и Андрей начал подъем к террасе.

Впереди уже показалась каменная осыпь, когда за ней прогрохотал мощный взрыв, гулкий звук его пронесся над долиной и отозвался затухающим эхо. С террасы к подножию скалы с шумом и грохотом рухнула груда камней, над ними поднялась туча пыли. Андрей бросился вперед, пространство перед пещерой и узкий вход были разворочены взрывом, дальняя осыпь сползла к самому краю террасы, внизу у подножия скалы на груде камней лежало распростертое тело Бригадира. Андрей не помнил, как преодолел пятиметровый спуск и оказался рядом с ним. Бригадир лежал навзничь, запрокинув голову. Грудь и камни рядом с ним аллели от крови, иссеченное осколками лицо было неузнаваемым. Из глубокой раны на шее сочилась кровь.

Андрей подложил ему под затылок свою ладонь и слегка приподнял голову. Под рукой почувствовал спутавшиеся, влажные от крови волосы. Внезапно Бригадир открыл глаза, взгляд его стал осмысленным.

– Потерпи. Сейчас наши придут, что-нибудь придумаем. Потерпи, повторял Андрей.

Бригадир с трудом пошевелил губами, силясь что-то сказать, взгляд его стал напряженным. Андрей наклонился к нему, Бригадир едва слышно прошептал:

– Мне уже не поможешь, парень. Передай Зине, пусть не поминает лихом...И все остальные тоже. И ты, парень. Ту бандуру, что ты искал, я вытащил. Цела она. На берегу есть два камня, плоские, как плиты. Она за ними, присыпана галькой. В Москве найди Беспалого... Пусть мои деньги и "Мерседес" отдаст племяшке и Зине. Деньги – пополам... Больно как, черт побери. Не могу... – он вдруг заговорил громче, речь его стала бессвязной. Внезапно, закатив глаза, он вытянулся и затих.

Андрей поднялся и беспомощно огляделся, снизу из долины к ним бежали Самотокин, Мареничев и Донован.

Бригадира похоронили вечером на опушке сосновой рощи.

Грунт здесь был мягкий, песчаный, мужчины по очереди рыхлили его ножами и выгребали руками и котелками.

– Крест и надпись сделаем потом, когда нас найдут, – сказал Мареничев.

У изголовья насыпного холмика, безвольно опустив плечи, плакала Зинаида Васильевна. Всхлипывающая Эльза и печальная Нинико поддерживали её под руки.

– Может быть, его можно будет взять с собой, когда нас найдут... прошептала Зинаида Васильевна.

– Да, да и похоронить там, в Москве, а не на этом проклятом острове, встрепенулась Эльза. – Тогда можно будет приходить к нему на могилу.

– Там будет видно, – дипломатично заключил Мареничев.

Они спустились к своему обиталищу, Андрей раздул едва тлеющий костер, Мареничев наполнил коньяком стаканы и обвел всех взглядом.

– Пусть земля ему будет пухом. Хороший был мужик.

Зинаида Васильевна опустила голову, стекающие с её щек слезы капали в стакан.

– А ведь он разминировал нам ту пещеру, – тихо сказал Донован Самотокину.

– Да, так оно и есть...

Эльза повернулась к Андрею:

– Он был моим единственным родственником. Я совсем одна теперь. Одна... Кошмар.

Завершив ритуал, отправились к озеру. Солнце зашло за скалистую гряду, неподвижная водная гладь потемнела и отливала стальным блеском.

Андрей сжал в кармане "черный талисман" и решительно направился к Нинико. Она единственная видела последний вариант имитатора, и, чтобы проверить слова Бригадира, требовалось пригласить на берег и её. Если Бригадир не напутал, Нинико узнает имитатор.

– Я хотел поговорить с тобой, пройдемся на берег?

– Уже поздно, – Нинико зябко повела плечами.

– Мы быстро.

Они прошли к перевалу и спустились на побережье. Солнце ушло за горизонт, и следовало торопиться. Андрей сразу увидел плоские камни, о которых говорил ему Бригадир: два огромных серых валуна, обточенных океаном, приваленных какой-то неведомой силой к подножию скалы. Он принялся разгребать руками едва заметный холмик из мелкой черной гальки; Нинико молча с удивлением следила за ним. Наклонившись, почти свесив голову за камень, он наконец разогнулся, в руках его была продолговатая, странно знакомая коробка. Он поставил её на камень и разорвал пленку. Нинико подошла ближе и сразу же узнала её, ту самую коробку из – под магнитофона, в которой Саватеев хранил имитатор. Она остановилась, в памяти снова всплыл его голос, его быстрый взгляд и улыбка.

– Это он, Нинико? – глухо спросил Андрей.

– Да, это он, – прошептала она.

Андрей раскрыл коробку и увидел пластиковую пленку.

– Закупорен на совесть, – заметил Андрей, извлекая имитатор.

Он совершенно не был похож на прибор, который они собирали когда-то вместе со Спежовым: стал легче, компактнее, даже вошел в корпус из-под магнитофона.

– Женя готовился испытать его под водой... Видишь, запаял в пластик... Я едва успела вытащить из него твой "черный талисман"... А потом явился этот ужасный Виталий...

– Он-то как мог узнать о нем? – Андрей говорил не глядя на Нинико, продолжая удивляться компановке имитатора. Все – таки Саватеев был головастый мужик, подумал он.

– Спежов навел каким-то образом...

– Стервец, разберемся с ним, когда вернемся, – Андрей сверкнул взглядом и повернулся к ней. – Нинико, я не в целях... завоевать твое расположение...

– Да куда уж, – слабо улыбнулась Нинико. Она видела, что Андрей восхищен аппаратом, это было приятно: ведь его собирал Женя...

– Но должен сказать, – продолжал Андрей, сняв верхнюю крышку и рассматривая блестевшие в сумерках детали имитатора, – Евгений Степанович был классным спецом. Смотри, пайка из золота, аккумуляторы серебряные.

– Я рада, что ты изменил о нем свое мнение. Вот так всегда: оцениваем людей после времени. Когда ничего уже нельзя исправить, – горько усмехнулась Нинико. – Он и человек был прекрасный... Знаешь, ведь это он вылечил меня от любви к тебе... И потом, когда я полюбила его, все удивлялась, чего я такого нашла в тебе... И сейчас, я даже не сержусь на тебя. Все было бы прекрасно, если бы не этот ужасный полет...

– Я рад, что ты на меня не сердишься, Нинико. Что мы снова друзья с тобой... Неплохое у нас объяснение вышло, да? В Атлантическом океане, – он снова сложил имитатор в коробку.

– Никому не говори, что он на острове. Дождемся темноты и перенесем его вверх, на скалу. Я там дежурю ночью, заодно и осмотрю его получше... У костра. А потом спрячем. Аппарат, конечно отличный. Но уж очень у него зверское действие, ты согласна?

– Согласна. Это его аппарат, память о нем. Андрей, можно я посижу с тобой у костра?

– Конечно... Вместе посмотрим имитатор.

Зинаида Васильевна и Эльза ушли на женскую половину и, едва слышно переговариваясь, укладывались спать. Мареничев и Липинский с котелками в руках отправились на озеро за водой.

– Валера, придумай какое-нибудь блюдо, эта рыба уже начинает надоедать, – вздыхал Липинский, осторожно ступая в темноте. Над головой горели яркие крупные звезды.

– Это вы, политики и экономисты, можете из любой ерунды кашу заварить, – Мареничев наклонился к воде. – Каждый день жди какой-нибудь реформы, и обязательно идиотской. Все эти ваши партии и программы – просто опиум для народа. Небось, пока мы здесь, уже какой-нибудь новый налог придумали, собаки. Интересно, как там сейчас мой ресторан...

– Сам ты такой, – обиделся Липинский.

– Но-но. А то больше кредит не предоставлю, – пригрозил Мареничев. Липинский молча вздохнул.

– Что, не понадобится? Или такса возросла? – продолжал издеваться Мареничев. – Хорошо жить, если нет денег на грехи: поневоле станешь ангелом. Хочешь, я тебе подарю одну идею? Бесплатно, не волнуйся. Она мне пришла в голову только сегодня, после этих твоих маневров с Эльзой. Можешь даже включить в экономическую программу вашей партии...

– Давай. Даже интересно, – оживился Липинский.

– В бюджете нет денег, так?

– Ну допустим, – согласился Липинский.

– Приватизировали заводы-гиганты, а денег все нет, почему? – продолжал спрашивать Мареничев.

– На то есть объективные причины, – туманно пояснил Липинский.

– Растащили, вот почему. Потому что не то приватизировали, дорогой мой. Ты думаешь заводы двигатель экономики? Черта с два. Женское тело, вот что. Оно требует новых моделей, мехов, одежды, жилищ, ресторанов, косметики, макияжа, золота, бриллиантов. Именно оно рождает спрос, и, в свою очередь повышает спрос и на само себя, на женщину. Функция превращается в аргумент. Ну, это тебе ещё более-менее понятно. Слушай дальше. Второй показатель – скорость оборота. Ты получил сегодня от меня деньги на даму. Так?

– Ну и что? Я отдам, – недовольно пробормотал Липинский.

– Так вот женское тело дает самый высокий оборот денег. Через два часа они уже были у меня в кармане и с прибылью. Одного я не учел: люди – не ангелы. Стоило мне сегодня пустить деньги в оборот, даже на необитаемом острове, и человека нет. Погиб.

– Как это?

– Потом расскажу. Когда долг отдашь.

– А где же твоя идея? – спросил Липинский.

– Идея такая. Можно сказать, социально – сексуальная. Или наоборот, сексуально – социальная, не имеет значения. Главное в ней – экспроприация у мафии проститучьего бизнеса, и подчинение его государственным интересам. Но для этого надо сначала разрешить его полностью, без всяких ограничений. Открыть новые бордели...

– Их и так полно.

– Это подпольные, а надо – легальные, и побольше. Пару на каждую улицу, в центре – плотнее. Тысяч этак с десяток на Москву. Баб красивых у нас множество, не одну армию можно сформировать. Во всех остальных городах, естественно, запретить. Потом дать им стать на ноги, окрепнуть, расцвести, а потом взять и национализировать. Сделать государственными. И объявить монополию на проституцию. Как на водку. Только назвать их надо будет как-то по новому: сексоран или сексерий, например. Чтоб звучало не по-нашему. Деньги потекут рекой. Это будет экономическое чудо. На них можно будет содержать и толковый государственный аппарат, и боевую армию, и науку нашу несчастную. Можно финансировать строительство. Создать скоростные железные дороги и надежные самолеты, а не такие, на котором мы грохнулись, черт бы его побрал... Если вы, политики и экономисты, ни хрена не можете, надо же как-то спасать страну. Как ты до этого не додумался, удивляюсь: ведь так просто.

– Хочешь заменить экономистов проститутками? – обиделся Липинский.

– Зачем же, пусть будут и те, и другие. Одни – пускать деньги на ветер, вторые – концентрировать финансы. Ни Европа, ни международный валютный фонд нам не помогут, нас могут спасти только бабы. Ну как идея? закончил Мареничев.

– Валера, это аморально, – безучастно проговорил Липинский.

– Воевать аморально, стрелять. Все остальное – бизнес. Так вы, экономисты, учите.

– А я тебе говорю, аморально, – повысил голос Липинский.

Похоже он совсем сдвинулся от любви и воспринимает мои слова всерьез, подумал Мареничев.

– Ты о нашей экономике или проституции? – прикинулся он.

– И давно ты придумал эту околесицу? – все ещё обиженно продолжал Липинский.

– Сегодня, когда ко мне вернулись пятьсот баксов, которые ты у меня занял. Я понял, что именно проституция есть зеркало нашей экономики. А все-таки есть в этой идее рациональное зерно, согласись. Да не злись ты. А то кредит больше не получишь, – миролюбиво заключил Мареничев. – Эх, жить бы всегда на острове. Тишина. Ни суеты, ни телевизора, ни твоих коллег политиков с экономистами. Чистый мир под высоким небом, среди голубого океана.

Утром Мареничев устроил совещание. Присутствовали только мужчины, дамы отправились чистить рыбу.

– Господа, давайте договоримся. Больше никакой самодеятельности. Спокойно ждем спасателей, и выживаем. Вода есть, рыба есть, даже ловить не надо. В скалах полно яиц. Оставьте в покое ту пещеру. Чего вы там забыли? Что за любопытство? А если явятся хозяева? Или внутри тоже заминировано?

– В том – то все и дело, – задумчиво сказал Донован. – Взрыв мог включить сигнал тревоги. И они действительно могут сюда явиться раньше спасателей. Наркомафия имеет неплохой флот. Они прочешут остров, и я не уверен в их джентльменском с нами обращении... Потом все можно будет списать на разбитый самолет.

– Тем более с нами женщины, – поддержал его Самотокин. – Пещеру надо обследовать, но очень осторожно. Тогда мы будем знать, что от них ожидать. Если она пустая...

– Зачем тогда её надо было минировать? – подключился Андрей.

– Вот именно. Пещеру надо осмотреть, – твердо закончил Самотокин.

– Первым пойдет доброволец. Или по жребию, – сказал Донован.

– Нет уж, – поднялся Андрей. – Первым пойду я. Я воевал и кое – что смыслю.

– Точно, – решительно заявил Мареничев. – Или он, или никто. Вы кто такие? Один переводчик, другой, – он взглянул на Донована, – вообще хрен знает кто. Иностранец. А здесь, между прочим, российский гарнизон. Я вообще в этом деле не смыслю. Как и Липинский. Повторяю: пойдет Андрей, или никто. Проголосуем?

Двое проголосовали против – Самотокин и Донован.

– Три – за, двое – против. Абсолютное большинство. Все. Решено. Хватит базарить. Тебе решать, Андрей, – Мареничев поднялся с камня.

– Я согласен, – Андрей тоже поднялся и сжал в кармане "черный талисман".

– Мне нужна хорошая палка с просмоленной тряпкой. Факел, там темно.

Мареничев повернулся к Липинскому:

– Вася, в ящике топор. Я прошу, давай в лес, там на опушке поваленная сосна, вся в смоле. Сделай. А мы пока посмотрим ту проклятую пещеру.

Один за другим они поднялись на террасу и остановились перед осыпавшейся грудой камней.

– Может быть все-таки запалить костер на входе? – предложил Мареничев.

– Зачем? – Андрей пожал плечами. – На входе уже рвануло, и все, что можно сдетонировало.

– Он прав, – Донован показал рукой на начинающуюся у входа и уходящую внутрь воронку.

– Кроме того, им не было смысла закладывать ещё одну мину в глубине. Если это склад, взрыв разнесет все их запасы и может обвалить свод. Тогда до них не доберутся и хозяева.

Появился Липинский с импровизированным факелом в руке.

Андрей поджег зажигалкой просмоленную тряпку, она затрещала от огня и обволоклась черным дымом.

– На всякий случай лучше не стойте против входа, – сказал Андрей и шагнул к щели.

– Ни пуха, – пожелал Самотокин.

– К черту, – Андрей осмотрел воронку и держа перед собой коптящий факел исчез в пещере. Воронка была неглубокой, обычная противопехотная мина, решил Андрей.

Узкий вход постепенно расширился и превратился в каменный коридор, с низким – в полметра над головой – сводом. Факел нещадно чадил, едва освещая узкое пространство. От застойного влажного воздуха взмокла рубашка. Андрей насчитал 14 шагов, пока коридор начал расширяться. Одновременно начался пологий спуск и поворот направо. Он оглянулся назад, светлое пятно входа исчезло. Теперь, даже если напорюсь на мину, осколки не долетят до входа, мелькнуло у него. Он отсчитал ещё 10 шагов, коридор кончился, свет факела теперь не достигал ни стен, ни потолка, казалось, они исчезли. Он осторожно приблизился к правой стене, ощупью начал продвигаться вдоль неё и через несколько шагов наткнулся на препятствие. Ощупал рукой – брезент, под ним была твердая, ровная поверхность. Верхний край её возвышался метра на полтора от пола. Ящики, догадался Андрей и присел на корточки. Брезент не доходил до пола, в слабом, колеблющемся свете факела был виден его край и дощатая сторона нижнего ящика. Он провел рукой вдоль края, пытаясь определить размеры, и выпрямился: надо было уходить, факел догорал. Андрей повернулся и, опираясь о стену левой рукой, через несколько минут выбрался из пещеры. В лицо ударил солнечный свет и сладостный свежий воздух.

– Ну что? – первым около него оказался Мареничев.

– Там склад, ящики – плоские, около метра в длину. Покрыты брезентом, – Андрей присел на камень и вытер рукавом мокрое от пота лицо.

– Что предлагаешь? – спросил Самотокин.

– Надо идти двоим. И осторожно вытащить сюда пару ящиков. Осмотрим, решим.

– Я готов. Кто со мной?

– Я, – подошел к нему Донован.

Мареничев в знак согласия молча махнул рукой.

Спустились вниз, заготовили два факела покрупнее, и Самотокин с Донованом исчезли в пещере.

Через несколько минут они появились вновь.

Андрей с удивлением узнал в руках у Донована знакомый зеленоватый ящик с металлическими уголками и ручками по бокам: такие, с автоматами Калашникова, он когда-то десятками перебрасывал на вертолете.

Самотокин поставил рядом два оцинкованных металлических ящика поменьше, и они были знакомы Андрею: заводская укупорка для патронов. Он даже не стал смотреть, как Донован возился с крышками.

– Пять автоматов с магазинами и патроны к ним, – подвел итог Донован. – Неплохое приобретение. Кажется, знаменитые "Калашниковы"...

– Так оно и есть, – подтвердил Андрей. – Мир тесен.

– Сходим еще? – предложил Донован.

– Нет! Достаточно! – Взвился Мареничев. – Что это изменит? Что вам мало пяти? – он обвел всех глазами. – А вдруг там все-таки подстроена какая-нибудь ловушка? Что тогда? Зачем нам автоматы, черт побери? Уж лучше бы этот склад был продовольственным. Я вот что предлагаю: запаковать все и затащить обратно. Явятся спасатели, расскажем им, и пусть потом этим занимаются компетентные органы. Зачем нам приключения на свою шею?

– Василий Георгиевич, – возразил Самотокин. – Частично я с вами согласен. Но вдруг, действительно здесь база для торговцев оружием или наркомафии? И они надумают посетить ее? Мы не можем оставаться безоружными...

– Он прав, – Вмешался Андрей. – Автоматы надо привести в боевую готовность: удалить смазку, снарядить магазины и пристрелять. И держать поближе к юго – восточной гряде.

– Почему там, а не здесь? – Мареничев кивнул на пещеру.

– Там надо установить круглосуточный пост. Кто бы ни был – спасатели или мафиози, они придут с той стороны. С северо-запада – рифы. Мы-то с вами их знаем. За них даже акулы не заходят. Если придут спасатели, сдадим им все и покажем склад.

– А если мафиози? – спросил Мареничев.

– А там по обстановке, – Андрей пожал плечами. – Олег прав: безоружными оставаться нельзя.

– Стоит где-нибудь появиться хотя бы одному военному, даже бывшему, и сразу начинается драка, – мрачно заметил Мареничев. – Даже на необитаемом острове. Закон природы. А если бы вас здесь было двое? Вы бы и пушку где-нибудь откопали. "Катюшу". Хорошо еще, остальные – нормальные гражданские люди. И главное, наши автоматы, черт побери...

– Они китайского производства, – заметил Андрей, наклонившись к ящку. – И при чем здесь военные, Василий Георгиевич? – спокойно продолжал он. Деньги – вот и все. Кому-то это очень выгодно. Наплодили оружия... Надо выпускать прекрасные вещи: магнитофоны, компьютеры, и тогда, может быть, люди перестанут стрелять друг в друга.

– Тогда они начнут резать, даже кухонными ножами, я тебя уверяю. Ты просто идеалист и романтик. Потолкуй вон с Липинским, он у нас специалист по деньгам.

Глава 33.

Наблюдательный пункт представлял собой каменистую, лишенную растительности площадку на вершине скалы. Если бы не переливающийся океан перед глазами, и не шум волн внизу, Андрей чувствовал бы себя здесь, как на крыше своей родной девятиэтажки. Утро веяло свежестью, низкие тучи скользили по плоскому небу, скрывая солнце и облегчая обзор. Прозрачная дымка слегка туманила горизонт. Медленные волны с пенящимися гребнями подкатывали внизу к самому подножию скалы: вдали они были черны, вблизи, под белыми облаками, отливали бирюзой.

Место было выбрано удачно: слева береговая полоса расширялась и уходила к небольшому мысу, от которого начинались рифы. Справа скалистая гряда неприступной стеной подступала к самой воде.

Андрей возился с имитатором, изредка бросая взгляд на расстилающуюся впереди серую водную пустыню. Нинико, вслушиваясь в плеск волн, молча сидела рядом.

– Уже третий день – и никого, – сказала вдруг она. – Мы, наверно, не нужны никому, а, Андрей? Мне иногда кажется, мы так и останемся на этом острове. Ты посмотри на себя: у тебя скоро появится борода.

– Не останемся. – Андрей потер обросший щетиной подбородок. – Найдут нас рано или поздно. Весь вопрос в том, кто раньше найдет.

– Ты имеешь в виду этих... любителей оружия?

– Их тоже. Но и спасатели могут оказаться не наши. Ну, допустим англичане. Завезут в Европу. И только потом – домой.

– Что теперь для меня дом... Без него.

– Я тебя понимаю, Нинико. Только помочь ничем не могу. Ты знаешь, я не перестаю восхищаться этим прибором. Помнишь, какой у нас первый был? Здоровенный, с телевизор, питание от сети... А этот – высший класс. Автономное питание, а генератор – просто зверь. Безупречная компановка, встроенная система управления. И мой "черный талисман" вписывается точно в проем. Честно говорю: я бы такой не сделал.

– Ты хочешь успокоить меня... Спасибо, Андрей. Только не надо. Я все ещё не могу поверить, для меня он – жив. Жив, понимаешь?

Андрей вздохнул.

– Если бы у имитатора не было такого жуткого действия... Если бы он излучал не ужас, а что-нибудь поприятнее... Мне все – таки кажется, Нинико, его надо уничтожить.

– Опять ты за свое.

– И Саватеев поступил бы также. У него просто не было времени подумать. Он был увлекающимся человеком...

– Ты не имеешь права разрушать то, что создано не тобой... Никто не имеет такого права, – Нинико убежденно тряхнула головой.

– Имитатор может попасть в руки кого угодно, его начнут тиражировать. Весь этот ужас расползется по земле... Кому это нужно? Аппарат пробуждает первобытный, животный страх. Человека охватывает ужас, и ему кажется, что пришел конец света. Ты что, забыла, что произошло, когда мы его включили на стенде? Этому дьявольскому аппарату место в аду, а не на земле. Его надо уничтожить. Как раз, ради памяти Саватеева и надо сделать это. Я готов пожертвовать и своим талисманом. Теперь мне уже кажется, он специально послан из космоса, что в нем есть какой-то сокровенный смысл, какое-то тайное и непонятное нам предупреждение...

– Ты всегда умел уговаривать, – прошептала Нинико, в глазах её стояли слезы. – А вот утешать так и не научился.

– Утешать – сложнее... – он понял, что она согласилась, перевел взгляд в океан и вдруг насторожился: у самого горизонта был четко виден далекий корабль. Казалось темная букашка ползет по серой глади океана.

– Нинико, видишь? – он показал рукой вдаль.

– Наконец-то! – обрадовалась она, вскочив на ноги.

– Сядь, мы ещё не знаем кто это... Иди в лагерь, предупреди всех. Пусть подходят с автоматами. Через полчаса корабль будет здесь. Жаль, бинокля нет.

Корабль, по виду рыболовецкий траулер, с подъемниками на корме, встал на якорь в километре от берега и спустил на воду небольшой катер. Андрей по очереди оглядел лежащих на каменистой площадке Самотокина, Донована, Мареничева и Липинского. Все напряженно вглядывались в корабль.

– Слишком уверенно они вошли в бухту и сразу – на катер. Они все здесь знают. Нужны мы им, как зайцу шляпа, у них свои дела, – пробормотал Самотокин.

– Нет ни флага, ни знаков спасателей.

– Что будем делать? – спросил Мареничев. – Скрываться бессмысленно: если они увидят пещеру со своей посудой, они прочешут остров и легко найдут нас.

– Я тоже так думаю, – согласился Самотокин.

– Надо вступить с ними в переговоры, и на всякий случай скрыть нашу численность. Пусть думают, что нас много, – предложил Андрей.

– Кто пойдет? – спросил Мареничев.

– Могу я, – предложил Самотокин. – Тем более, что я – переводчик.

– Я с тобой, помогу... – Донован подполз к нему.

– А я вас прикрою, – Андрей подполз к краю площадки и показал рукой вниз, на несколько валунов у самой воды. – Катер скорее всего подойдет к этим камням: там удобно сходить на берег. Их четверо-, счет в нашу пользу. Вы вдвоем выходите к ним навстречу. Без автоматов. Я скрытно страхую вас сзади, за валунами. Автоматы будут у меня. А вы, мужики, – Андрей повернулся к Мареничеву и Липинскому: – страхуете нас сверху, со скалы. Пошли.

Втроем они отползли к заднему краю площадки и спустились по заросшему кустарником склону к расщелине между прибрежными скалами. Мареничев и Липинский остались наверху, прикрывать проход к долине. Явственно стал слышен стук мотора.

Когда они появились на берегу за валунами, мотор уже не работал. Трое смуглых черноголовых мужчин, по виду латиноамериканцы, решил Самотокин, в зеленых рубашках с закатанными рукавами и таких же шортах, переговариваясь направились вдоль берега. На животе у каждого из них болтался в черной кобуре пистолет. Один возился на катере с мотором. Передний, усатый плотный мужчина что-то быстро говорил. Самотокин уловил обрывок фразы и обрадовался – испанский язык. Они поравнялись с первым валуном, и из-за него навстречу им вышли Самотокин и Донован.

Андрей лежа притаился за соседним камнем.

– Доброе утро, ребята, – начал по-испански Самотокин.

– Доброе утро, – удивленно ответил первый и ловко расстегнул кобуру пистолета.

– Это не обязательно, мы без оружия, – вмешелся Донован. – Здесь разбился самолет. Я – гражданин США, а он русский.

– Самолет? Вы слышали? – усатый повернулся к своим компаньонам. Те, как по команде мгновенно расстегнули кобуры, и принялись с явной иронией разглядывать оборванных и обросших щетиной незнакомцев.

– Сколько вас? – спросил усатый.

– Много, – уже предчувствуюя, что ничего хорошего из их разговора не получится, ответил Самотокин.

– Сколько, только точно? – повысил голос усатый.

– Давайте лучше представимся, мое имя – Роберт, – Донован шагнул вперед и протянул руку.

Усатый отпрянул от него, как от змеи, и выхватил пистолет.

– Вы поедете с нами, к шефу. Там и представитесь...

– Уберите оружие! – по-русски крикнул Самотокин. Это был сигнал Андрею.

Тот выскочил из-за валуна и полоснул очередью по прибрежной гальке, прямо перед ногами пришельцев.

Они попятились, усатый трясущимися руками втолкнул в кобуру пистолет.

– Мы отпускаем вас... – стараясь говорить медленно и внушительно, начал Самотокин. – Передайте своему шефу: нам надо с ним поговорить. Только без оружия. Мы – мирные люди, мы оказались здесь случайно, авиакатастрофа. Если у вас что-то есть на острове, мы не тронем. Единственное, что нам нужно, сообщить по рации наши координаты. Вы меня поняли?