Текст книги "Личное оружие"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Перебрасываясь короткими фразами, выехали на проспект и понеслись к центру Москвы.

Самотокин уже стоял на крыльце. Забрались в его "Волгу", на заднее сиденье, вначале Верхотуров, за ним Клевцов.

– Докладывай, – Самотокин сел в пол-оборота.

– Зашли без хлопот. Все осмотрели. Только закончили, кто-то скребется у входной двери, Володя услышал. Мы взяли их в клещи: Володя в ванной, я в комнате. Заходят трое, в руках пушки, один идет на меня, в комнату, двое отстали. Володя выпрыгивает сзади я спереди. Все в одно мгновенье. Володя стреляет – оглушительно предупредительным. Один из них пальнул в меня, и тогда мы открыли огонь на поражение. Три трупа сейчас лежат в коридоре у Безуглова. Документов нет. Оружие мы забрали – три "Вальтера" с глушителями. Мужикам лет по 25. Володя их сфотографировал.

– Твоя версия?

– Кому-то этот Безуглов сильно насолил, вот к нему и послали засаду. Допросить. Да и убрать дома проще, чем на улице. И нарвались на нас. Пусть этим делом занимаются эти ребята, – Верхотуров кивнул в сторону здания прокуратуры. – зачем отнимать у них хлеб?

– У тебя есть что добавить, Володя?

– Нет...

– Завезете трофеи, рапорт, фотографии и отдыхайте.

Самотокин поднялся к Сергушову и вгляделся в хозяина кабинета. Нет, раньше они никогда не встречались.

– Это я звонил вам недавно, – представился Самотокин . – Решил сам познакомиться, а то все помощники да помощники...

– Присаживайтесь, – пригласил Сергушов. Что-нибудь стряслось? А я – то радовался затишью, сглазил.

– У нас неприятность. Я хочу попросить вас позвонить оперативному дежурному по УВД и сообщить о трех, труппах, случайно обнаруженных нашими сотрудниками в квартире по адресу: улица академика Петрова, дом 16, квартира 45. Могу, конечно, и я, но, честно говоря, не хотелось бы. Потом объясню, почему.

– Просьба гостя, да ещё такого неожиданного – закон для меня, Сергушов набросал в тетради сообщение и поднялся: – Я отнесу дежурному, он передаст. Так годится: по информации, полученной из ФСБ?

– Вполне, – согласился Самотокин.

– И ещё я добавил, чтобы осмотрели прилегающую территорию на предмет поиска машины. Они же не пришли пешком. Впрочем, она будет, наверняка угнанной.

– Но хоть хозяину вернут, – заметил Самотокин, Сергушов начинал ему нравится.

Через минуту хозяин кабинета вернулся и сел напротив Самотокина:

– А теперь я весь внимание. Рассчитываю на ответную любезность и информацию.

– Эти трое направлялись к жилому дому и показались нашим сотрудникам подозрительными. Наши наблюдали за одной из квартир. Речь могла идти о крупной партии наркотиков. Вот и решили проследить за ними. Неизвестные вскрыли квартиру номер 45, вошли в нее, их попытались задержать. Тогда преступники открыли огонь из пистолетов. В перестрелке все трое убиты. Пистолеты преступников находятся у нас. Что еще? Кажется все.

– Хозяин квартиры установлен? – спросил Сергушов.

– Да. Некто Безуглов.

– Андрей Николаевич?

– Он самый.

– Тьфу ты черт, а я думаю, откуда мне адрес знаком. Он проходил у нас свидетелем по делу о "Карате", ваш помощник звонил, я просветил в общих чертах. Причем активный свидетель. Лично обезвредил бандита, за ним охотились, так что...

– Не могли ему мстить за это?

– Давайте начистоту, Олег Сергеевич... Мне бы не хотелось снова поднимать старое дело. Мы его завершили довольно благополучно... Вы искали поставщиков наркотиков, вот вы их и нашли. В перестрелке они погибли. Солдаты криминального бизнеса, мир, как говорится, их праху. Даже, если их личности установят, то связи – вряд ли. А копать в обратную сторону, к этому "Карату"... Вы знаете, там было 14 трупов... Связать все вместе конечно можно. В принципе все, что вокруг творится, можно увязать друг с другом в одно огромное дело. Только кто его возьмется распутывать, а? Согласны?

– Ладно, – Самотокин кивнул. – Вернемся к Безуглову... Ваше впечатление о нем?

– Неординарный человек. Воевал в Афганистане. В 25 лет, перед самым выводом войск был ранен в голову. Уволен по ранению. Конечно с заскоками Вспыльчивый, неосторожный. Но в целом – неплохой. Сейчас... – Сергушов потянулся к сейфу, порывшись извлек фотографию Безуглова, протянул Самотокину. – Вот... В свое вpемя мы рассылали оперативку для поиска.

– Хорошо, – заключил Смотокин, возвращая фотографию. – Я доложу начальнику о наших предложениях... Думаю согласиться. Я позвоню, – он поднялся и, протянув руку, добавил: – Рад был познакомиться.

Вернувшись на Лубянку, Самотокин заглянул к Казанцеву.

– Присаживайся. Докладывай, – Казанцев отложил в сторону пухлую пачку "Нью-Йорк – Таймс".

Самотокин коротко изложил события дня.

– Что предлагаешь? – спросил Казанцев.

– Установлением личностей погибших пусть занимаются МВД и прокуратура. Они уже начали расследование, Результатами поделятся, контакт есть...

– А Безуглов? А эти головорезы в его квартире?

– Скорее всего, старые следы... Он проходил по делу о "Карате".

– Не повторяйся, это я понял. Зачем им было ждать целый месяц, чтобы снова взяться за Безуглова?

– Месяц не такой уж и большой срок, – возразил Самотокин.

– Что связывает бывшего боевого офицера и этого, так называемого журналиста от науки, Донована? Что их связывает? Я чувствую, что-то здесь не так. Подкоркой чувствую, – Казанцев постучал себе по виску.

– Если каждый раз пытаться отвечать на все вопросы, Юрий Иванович, никакой подкорки не хватит. И даже коры. Лучше не задавать. Дальше в лес, больше дров.

– Вот именно. А делать будем вот что. Установить наблюдение за Безугловым, прямо завтра, с утра. За Донованом оно выглядит бестактно, а за своими в самый раз. Тем более оснований больше, чем достаточно. "Хвост" он не заметит, это не Донован. Раз они приятели, в поле зрения может попасть и американец. Действуй.

Оставшись один, Сергушов развернул блокнот и отыскал номер телефона машины Безуглова.

– Слушаю, – осторожно ответил Андрей.

– Это Сергушов. Есть срочное дело, ты где?

– У банка.

– Давай ко мне. Я закажу пропуск.

Разглядывая спустя полчаса спокойно сидящего перед ним Андрея, Сергушов не мог не подумать, что этот парень родился в рубашке.

– Ты знаешь, что в твоей квартире сейчас работает следователь и лежат три трупа?

– В моей? – поразился Андрей. – Вы не ошиблись?

– ФСБ следила за тремя подозреваемыми в сбыте наркотиков. И вот эти ребята спокойно открывают твою дверь, заходят, ФСБ – за ними, началась стрельба. Три трупа. ФСБ не пострадала.

– Та-ак, дайте, соображу, – Андрей покачал головой.

– Не води меня за нос, Андрей Николаевич. Ты снова наступил кому-то на хвост. Прекрати, я тебя предупреждаю. Ничего ты с ними не сделаешь. А врагов уже нажил. Ты понял?

– Понял.

– Дай слово.

– Как я могу дать слово ничего не делать, если у меня в квартире три трупа?

– Позвони им, извинись, скажи, что все понял и больше в их дела нос не сунешь.

– Вот это я сделаю, – согласился Андрей, – даю слово. Но, если они снова полезут в мою квартиру, вы уж, извините, Анатолий Семенович...

– . ФСБ заинтересовано это дело закрыть. Поэтому от тебя никакой информации. Никому. Знать ничего не знаешь, ведать не ведаешь. Господи, чего я с тобой только нянчусь, – вздохнул вдруг Сергушов.

– Вопрос такой, мы с вами встречались сегодня или нет?

– Нет. Ты ничего не знаешь. Приедешь вечером домой, а там по обстановке: явится следователь, ответишь на его вопросы, не будет – вымой все, как следует, а утром загляни в милицию. Скажешь, что, по-твоему, в квартире шел бой. Они все объяснят. Меняйся квартирами, не везучий там подъезд.

Глава 17.

В последнее время Саватеев уже привык видеть Мишина постоянно встревоженным. Однако сегодня, судя по его виду, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Мишин осунулся, побледнел, глаза его лихорадочно блестели.

Саватеев выглянул в приемную и бросив Нинико: "Меня нет, ни для кого", замкнул на ключ дверь.

– Катастрофа, Женя, это катастрофа, – Мишин достал сигарету, ткнул её в рот и торопливо прикурил.

– Не паникуй, давай все по порядку, – спокойно предложил Саватеев.

– Час назад позвонил Бригадир. Трое, которых он послал по моему звонку на квартиру Безуглова, попали там в засаду. Их всех перестреляли, как зайцев. Всех! С моей подачи они оказались подставленными, ты знаешь, что это значит? – Мишин провел ладонью по горлу и жадно затянулся. – Их там ждали, ждали...

– Ничего не понимаю, ты же говорил...

– Что я говорил? – перебил его Мишин. – Хорошо сидеть вот здесь, в чистеньком кабинете и рассуждать. Неплохо устроились, стратеги хреновы.

– Давай пока не будем, Боря, – холодно предупредил Саватеев. – Что тебе сказал этот... Бригадир?

– Что, что...Потребовал за гибель своих ребят 100 тысяч баксов компенсации и моего ухода. Или "Комета" останется без его крыши. Ты знаешь, что такое сейчас поменять крышу? – он оторвал лист с настольного календаря и ожесточенно затушил в нем сигарету. – Откуда тебе, чистюле, знать...

– Борис, давай-ка обойдемся без этого. Без истерик. У каждого свои задачи. Я достаю финансирование, живые деньги, законные. Это не так просто, но это – мои проблемы. А дальше работаешь ты. Как и с кем – это твои проблемы. Но поскольку деньги общие, есть и общие проблемы.

– Научился рассуждать, даже не поймешь. Дело не в баксах, а в принципе. Их я уже передал, – устало продолжал Мишин. – Директором "Кометы" теперь будет Атаров. Ты его знаешь, сработаетесь. Акт сдачи – приема мы уже оформили. Я исчезну на время.

– Что за спешка, да успокойся ты, – Саватеев попытался улыбнуться. Что он тебе такого наговорил, этот твой Бригадир.

– Ничего особенного, Женя. Ничего. Обычные слова. Но от них потянуло могильным холодом.

– Бр-р-р, – Саватеев картинно передернул плечами. – Не нагнетай ужасов, Боря.

– Это вы у нас теоретики ужаса, имитаторы хреновы. Может, вы и изучили страх теоретически, от своих проклятых приборов. Но настоящий, личный страх, который вползает в душу, как змея, вам неведом... Это ты подвел меня. Я тебя спрашивал, кто стоит за Безугловым. Это ты всех убедил, что он блефует. Хорош блеф – они лишились трех профессионалов, трех сразу. А ты как всегда в сторонке...

– Может быть хватит? Причем здесь ты, если в ловушку их заманил Безуглов? – перебил его Саватеев.

– Он-то теперь – точно падаль. Такое не прощается. Он ещё пожалеет, что впутался в это дело. Впрочем, плевать мне на него, речь не о нем.

Саватеев, сохраняя озабоченное выражение лица, повернулся к окну, чтобы обостренный от тревог и волнений взгляд Мишина не уловил блеснувшее в его глазах удовлетворение. Судьба неожиданно подбросила ему отличный вариант. Мишин исчезнет, значит, Безуглов обратится к нему, Саватееву, у него не будет другого выхода. И все договоренности Мишина с Безугловым о об этом камне исчезнут сами собой. Все теперь можно будет свалить на Мишина, спокойно тянуть время и подготовиться без спешки к испытаниям. Безугловым теперь займутся всерьез, и, судя по всему, он обречен. Конечно, потеря 100 тысяч зацепит всех, но он сможет их выкачать из Липинского, и с Мишиным не надо будет делиться.

– Знаешь, кто больше всего выигрывает из всей этой истории? – криво усмехаясь спросил Мишин.

– Кто? – как можно равнодушнее бросил Саватеев.

– Ты, вот кто. Я вдруг сейчас подумал, а не ты ли сам все это устроил, а? Подставил Спежова, потом навел Безуглова, снабдил аппаратурой... Тот все разузнал...

– Да ты что, Боря! – возмутился Саватеев. – Как такое вообще могло придти тебе в голову?

– Ладно, я пошутил, – Мишин снова закурил. – Безуглова надо было сразу или купить, или отдать Бригадиру. Такие дела нельзя откладывать. Ладно, пойду я, дел много, – он поднялся.

– Куда теперь? – больше из-за вежливости поинтересовался Саватеев.

– А вот это – секрет. Даже для тебя, друг мой...

От разговора Мишин успокоился, и внешне повеселел. Директорство он сдал, и сразу с души, наконец, схлынули все его бесконечные заботы, звонки и тревоги. Пусть теперь этот недоделанный профессор покрутится сам, злорадно подумал он. А то – твои проблемы, мои проблемы... Хотел бы я посмотреть на его холеную рожу, когда он окажется между двух огней.

Мишин взял со стула кейс, хмыкнул, качнув головой, и не, прощаясь вышел.

Саватеев достал из стола папку – для солидности – и отправился к Белоярову.

В пустынном кабинете было тихо и прохладно, как в склепе. Перед хозяином лежала развернутая газета.

– У меня проблемы... Дачно-семейно-хозяйственные. А потом – эта Аргентина... – Саватеев изобразил на лице извинительную улыбку. – Не могли бы вы отпустить в небольшой отпуск, без сохранения содержания...

– Нас и так никто не содержит, Евгений Степанович. Родное правительство о нас забыло. Если бы не перепадало от коммерсантов, не знаю что бы мы и делали. А как, кстати, дела по новой теме?

– Пока особых проблем нет. В "Комете" теперь будет новый директор... Мишин уволился. Поэтому, возможна небольшая задержка с выплатой...

– Надолго? – Белояров был явно разочарован.

– Я вернусь, и, думаю, как раз все устаканится

– Ну что ж... – Белояров поднялся и протянул на прощание руку. – Желаю успехов.

В принципе, он был доволен своим заместителем. Ловок, энергичен, изобретателен. И честолюбив, возможно, метит на его место, потому и не уходит. Но молод, до директорства ещё не дозрел, на фоне старой гвардии не смотрится.

Саватеев задержался в приемной, и, дождавшись, пока Нинико закончит телефонный разговор, наклонился к ней.

– Я отпросился у шефа, но это секрет. Будут спрашивать, скажешь – в командировке. Где, на сколько – не знаешь. Встретимся вечером в "Альтаире". Я приглашаю тебя на ужин. Ну?

– Хорошо.

– Жди дома, я позвоню.

Липинский, вальяжный, благоухающий заморскими духами, встретил его, картинно расставив руки:

– Привет, дорогой, проходи, присаживайся. Я – весь внимание.

– У тебя время есть? – спросил Саватеев, слегка обескураженный такой сверхтеплой встречей.

– Для серьезных дел всегда найдем.

– Надо съездить в одно место. На экспериментальный завод. Минут сорок, не больше. Увидишь имитатор, подготовленный для испытаний под водой. Если понравится, обмоем, – Саватеев многозначительно взболтнул кейсом. – Коньяк, армянский, в экспортном исполнении. Даже у Валеры в "Альтаире" такого нет. Только я сегодня безлошадный, машину пришлось отпустить.

– Дело не в транспорте... – Липинский заколебался. – У меня встреча, он бросил взгляд на часы. – А, черт с ней, поехали.

Водитель, налитый силой и ленью парень, протер глаза и ошалело смотрел на Липинского.

– Вставай, вставай, едем во Владикавказ, – серьезным тоном сказал Липинский.

– Куда? – сонное состояние мгновенно покинула водителя.

– Видишь, сразу проснулся. Я пошутил, давай на Дмитровку, – Липинский довольно улыбался.

Зачем ему выпивать, подумал Саватеев, он и так все время, будто навеселе.

Экспериментальный завод когда-то входил в научно-производственное объединение "Заря", теперь он был пуст и бесхозен. Производственная жизнь в нем едва тлела, кое-как поддерживаемая несколькими договорами.

Из проходной Саватеев позвонил главному инженеру, вахтер, несмотря на жару одетый в черную шинель вневедомственной охраны, пропустил их и задвинул на засов дверь. Во дворе, в тени желтеющего тополя лежали три одичалые собаки. На пришельцев они не обратили внимания.

Прогрессивный паралич, подумал Саватеев, даже собаки не лают.

Завод занимал вытянутый в длину двухэтажный блочный корпус, в торцовой части его несколько помещений арендовала за символическую цену "Комета".

В небольшой комнате с металлической дверью и решетками на окнах их встретил Спежов. Его кислое лицо вполне гармонировало с безрадостными голыми стенами и пыльным полом. Слоем пыли были покрыты и два стола, на одном из которых стоял прибор, вытянутой формой и черным цветом напоминающий крупный импортный магнитофон.

– Ты бы хоть протер здесь, – поздоровавшись, Саватеев брезгливо повел носом.

– А зачем? – удивился Спежов. – Все равно налетит.

– Как дела? – Саватеев кивнул на имитатор.

– Нормально, сегодня два раза включал. Один раз-на полную мощность.

– Ну и как?

– Работает с аккумуляторов, мощность почти та же. Только время короче. Так что готов к автономным испытаниям. В том числе и под водой.

– А звук? – Саватеев удовлетворенно взглянул на Липинского.

– Практически отсутствует. Так – легкий гул, – Спежов меланхолически покрутил в воздухе ладонью.

– Прекрасно. Значит имитатор готов к новым испытаниям. Ну как, Василий Георгиевич, хочешь, попробуем? – неожиданно предложил Саватеев.

– Нет уж, только без меня. Хватит с меня прошлого раза.

– Василий Георгиевич, посиди минуту, мы с Максимом Леонидовичем дойдем до главного инженера.

– Где тут сидеть? – Липинский обвел взглядом запыленную комнату.

– Ну, постой. Мы – мигом, – Саватеев едва не насильно вытянул Спежова в коридор.

– А я – то чего пойду к главному?

– Надо поговорить наедине. Родственники в Москве есть?

– Двоюродная сестра, – удивился Спежов.

– Напросись в гости, ночуй у нее... Придумай что-нибудь, заметив вытянувшееся лицо Спежова, добавил Саватеев.

– А что случилось? – встревожился Спежов.

– Тебя может разыскивать Безуглов. Он что-то пронюхал. Грозил Мишину... Тpебует тот камень. Конечно, мы его со временем у него выкупим. Дадим хорошую цену, куда он денется. А пока тебе с Безугловым лучше не общаться. Дошло?

– Дошло, – Спежов расстроился окончательно.

– Тогда пошли обратно.

Липинский задумчиво рассматривал двор сквозь решетку окна. Услышав стук двери, повернулся, он не любил оставаться один.

– Все в порядке, – объявил Саватеев. – Едем на следующий объект. Он повернулся к Спежову: – А ты, мой друг, остаешься. Подготовь имитатор.

– На какой ещё объект, – недовольно спросил Липинский, когда они снова оказались во дворе.

– В "Альтаир". Нас ждет Валера.

Мареничев провел их в кабинет, и Саватеев позвонил Нинико:

– Подходи к "Альтаир", я буду ждать у входа. Часа через полтора?

Он достал из кейса бутылку коньяка: – Валера, где начнем, здесь или за столом?

– За столом конечно, – твердо сказал Мареничев.

– Тогда перелей его в графин, – Саватеев протянул ему бутылку. – И мы тебя больше не задерживаем, трудись. Нам надо поговорить.

– У меня от ваших разговоров доходов не прибавится, – пробормотал Мареничев, направляясь к двери.

– Неплохо бы иметь два имитатора, – скаал вдруг Липинский. Установить их в разных местах и направить на какой-нибудь объект. Как сходящиеся лучи.

– Конечно неплохо, – подтвердил Саватеев. – Но до этого надо и с одним разобраться. Еще раз уточнить проникаемость излучения через различные материалы – бетон, землю, воду. Оценить реакцию людей... Та, массовая гигантская паника среди подземных обитателей – следствие не только его излучения, но и массового сознания людей, закона толпы. Достаточно вызвать состояние ужаса у небольшой её части, и прибор можно выключать: дальше начинает срабатывать эффект цепной реакции и каждый пораженный передаст свое состояние другим...

– Нельзя допустить, чтобы разработка попала в руки властей, – вмешался Липинский. – Они наделают огромных агрегатов, передадут их силовым структурам, и вся страна будет трястись от страха. Поэтому мы, и только мы должны владеть всей этой техникой. Надо наладить производство аппаратов малой мощности, вроде бесшумных отпугивателей, излучающие дозированный страх. Каждому человеку – свой отпугиватель, и тогда на них будет огромный спрос. Поставил в квартире пару штук: один направил на дверь, второй – на окна. Ушел, включил, и в квартиру никто не войдет. Или в состав противоугонных средств.

Саватеев слушал снисходительно: он давно уже сомневался в возможности о массового производства имитаторов, но решил пока не тревожить своего темпераментного приятеля.

Причиной сомнений был разговор, состоявшийся накануне испытаний с его старым знакомым профессором химии Кулагиным, который исследовал состав "черного талисмана".

– Воссоздать его структуру и состав искусственно, Женя, – сложнейшая задача.

– Но вы же создавали искусственные драгоценные камни, алмазы...

– Это были более или менее однородные элементы, не сравнивай. А твой камень имеет невероятно сложный состав и уникальнейший сплав. Соли тяжелых и легких металлов, кремневые соединения, углеродистые, сернистые. Получен стихийно в результате стечения неизвестных нам условий где-то в космосе. То ли в вакууме, то ли под давлением, то ли при сверхнизких, то ли при сверхвысоких температурах...

– Но в принципе это возможно? – Саватеев был разочарован.

– В принципе все возможно, Женя, только за какое время? Вот в чем вопрос. Над искусственными алмазами бились несколько лет. А сколько потребуется здесь? Десятилетия... – Кулагин говорил спокойно и рассудительно, не представляя, сколько надежд разбивает он у Саватеева. Ведь тот мог бы стать создателем принципиально нового аппарата, отцом целого направления в приборостроении... Со всеми вытекающими отсюда последствиями: громким научным именем, членством в большой академии, собственным счетом в зарубежном банке, славой и ничем не стесненной свободой.

Теперь выходило, что имитатор в обозримом будущем будет существовать в единственном экземпляре. Без этого камня он годится только как генератор излучений для их испытательного стенда, и не стоил затраченных усилий и всей этой криминальной нервотрепки. Значит, пока следовало держать в неведении Липинского как можно дольше и доить его спонсоров.... А камень оставить себе – как личное оружие. Но для этого требовалось нейтрализовать Безуглова. Предложить ему приличную сумму, и тогда он оставит их всех в покое.

– ...Насчет огромного спроса ты прав, – повернулся он к Липинскому. Дельная мысль. Ты становишься рыночником. Занятия политикой пошли тебе только на пользу. Пойдем в зал.

Мареничев подвел их к угловому столику у окна, где уже сверкали графинчик, заполненный янтарного цвета жидкостью, прозрачные фужеры и рюмки. Лимон был тонко порезан. В центре стола возвышалась в вазе горка золотистых апельсинов.

– Спасибо, Валера, – Саватеев отодвинул стул и пропустил Липинского к окну. Оркестр начинал пробовать инструменты.

– Наливай, – скомандовал Липинский. – Мы заслужили.

Они церемонно коснулись рюмками и не спеша выпили.

– Ну как? – поинтересовался Саватеев.

– Бесподобно. Где взял? – Липинский отправил в рот ломтик лимона и слегка скривился от кислоты.

– Мишина кто-то снабжает. Точнее – снабжал. Мишин, как говорится, ушел в отставку.

– Почему? Хороший парень.

– Потому и ушел. Свободный бизнес – опасная работа. – Саватеев покосился на часы. – Я выйду на минуту. Встречу подругу.

– Нинико?

– Ее.

– Красивая женщина, остается только позавидовать...

– Сложно с красивыми, Вася. Иногда они бывают чертовски упрямы и капризны.

Саватеев появился спустя несколько минут, придерживая под локоть Нинико. Липинский внутренне ахнул, сегодня она смотрелась особенно ослепительно. Казалось весь суетливый, шумный ресторан застыл, пока она приближалась к столику. Он поспешно поднялся, и приложился к ручке.

– Здравствуйте... Вы потрясающе выглядите.

– Спасибо, – она улыбалась и внимательно наблюдавший за ней Саватеев, отметил, что она снова в пришла в естественное свое покорно-благожелательное состояние.

– Шампанское за мой счет, – Липинский поискал глазами официанта. – Не будем травить даму коньяком.

Заиграл оркестр.

– Ваш проход через зал, Нинико встряхнул даже музыкантов, – Липинский улыбнулся как можно обаятельнее. – Что вы ещё заказываете?

– Я не знаю... – она бросила взгляд на Саватеева. – Что-нибудь простое и вкусное.

Подошел озабоченный Мареничев, поздоровался и, наклонившись к Саватееву, прошептал:

– Срочно ко мне. Мишин погиб.

Саватеев, чувствуя, как покидает его приподнятое настроение, быстро поднялся:

– Я сейчас.

Они остановились в коридоре, ведущем в кабинет администратора.

– Когда? тихо спросил Саватеев. – Я видел его недавно...

– Всего час назад. В автомобильной катастрофе. Погиб на месте

– Откуда это известно? – Саватеев сжал его руку.

– От милиции. Это случилось рядом с его домом. Он подъезжал на своей машине. В него врезался "Камаз".

– Ты-то, ты-то откуда знаешь?

– Они звонили ему домой. Никто не отвечал. Тогда позвонили мне. Нашли у него в кармане мою визитную карточку.

– Весь день он чего-то боялся. Его доконал страх. Потому и растерялся, – пробормотал Саватеев.

Настроение было безнадежно испорчено.

– Не мог дождаться закрытия? Или позвонить завтра утром? Я с компанией. Весь вечер теперь прахом пойдет.

– Я думал, тебе это важно, – оправдывался Мареничев.

Саватеев вернулся в зал, выглядел он удрученным.

– Мишин погиб в автокатастрофе. Помянем его, – он потянулся к графину и по очереди наполнил рюмки.

Нинико огромными черными глазами молча смотрела на Саватеева

– Он же... Мы же видели его всего несколько часов назад.

– Се ля наша ви. Прости нас, Боря. Мир твоему праху, – Саватеев медленно выпил и поставил рюмку, – И давайте собираться...

Глава 18.

Андрей остановился у знакомого теперь дома Спежова и поднялся на 4 этаж. Он специально приехал без предупреждения, опасаясь спугнуть его. Позвонив, в нетерпении закружился на лестничной площадке. Никто не выходил, он звонил снова и снова, уже предчувствуя, что Спежова дома он не найдет. Опоздал, опоздал, стучало в голове, пока он спускался по лестнице.

У ближайшего метро он остановился и направился к телефонной будке.

Мишин не отвечал. Что за черт, в сердцах пробормотал Андрей. Он подождал несколько минут и позвонил снова. Трубку сняли, и Андрей услышал незнакомый голос с легким восточным акцентом.

– Мишина нет. А кто его спрашивает?

– Знакомый, вчера мы договорились о встрече. Я должен передать ему кое – что.

– А-а, что – то он говорил вчера. Вы не Безуглов?

– Да, – Андрей обрадовался.

– Вы где?

– На шоссе энтузиастов.

– Подъезжайте, я буду ждать.

Андрей подкатил к авиационному техникуму и остановился напротив входа. Напряженная езда по забитым транспортом улицам отвлекла его от предстоящего разговора. Надо было спокойно обдумать положение. Если Мишин действительно отсутствует и кому-то поручил вести дело, значит обстоятельства могли измениться. Что они ещё придумали?

Андрей выбрался из машины, к нему направлялся молодой коренастый парень в свободно распахнутой куртке, с сигаретой в руке. Весь его вид вопрошал: нет ли у кого огонька. Андрей похлопал по карманам, где-то была зажигалка, парень приблизился, мягкая свободного покроя куртка не могла скрыть его мощного телосложения. Незнакомец руку в карман куртки и Андрей почувствовал, как в подреберье ему больно упеpся твердый ствол пистолета.

– Ключи, – грозно процедил сквозь зубы незнакомец. – И не дергайся, пристрелю.

Андрей раскрыл ладонь и показал ключи.

– Брось ему, – коренастый кивнул куда-то за машину. Андрей повернулся: у задней дверцы стоял ещё один, в такой же куртке, повыше ростом и моложе. Андрей перебросил ключи через крышу машины, высокий ловко подхватил, открыл заднюю дверь и проскользнул внутрь.

– За руль, – плотный подтолкнул Андрея стволом.

Усаживаясь Андрей быстро окинул взглядом улицу: двор техникума пуст, у дома напротив – несколько прохожих, метрах в ста у перекрестка спешили куда-то люди, никому не было дела до происходящего у желтой "шестерки".

В левый бок ему уперся пистолет сидевшего сзади бандита.

– Не дергайся.

Низкорослый обошел спереди машину и сел рядом с Андреем.

– Поехали, – коротко бросил он, пистолет его перекочевал в левую руку и оказался у правого бока Андрея.

– Мужики, хватит и одного, – Андрей повел плечами. Кто-нибудь уберите пушку. Куда я теперь денусь?

– Помалкивай, поехали, – повысил голос низкорослый, сидящий рядом.

– Куда? – Андрей включил зажигание.

– К Бригадиру. У него есть к тебе пара вопросов. Вперед. На проспект и – к кольцевой. И не дури, стреляем без предупреждения.

Так он и ехал, чувствуя прижатые с двух сторон стволы. Они миновали пост ГАИ и повернули на кольцевую. Сидевший сзади, наконец, убрал пистолет.

Проскочили выезд на Киевское шоссе, и коренастый бросил:

– Не гони!

Справа мелькали начинающие желтеть березовые рощи, ровные поляны, поблескивали спокойные пруды.

– Не гони! – снова предупредил низкорослый и показал рукой:

– Там повернешь на бетонку.

Впереди за перелеском виднелся съезд: вправо от шоссе ответвлялась узкая дорога из серых бетонных плит. Через заросший кустарником пустырь она вела к скопищу железных гаражей, длинная металлическая стена его терялась вдали между деревьями. Там, среди сотен металлических клетушек могла бы затеряться целая автоколонна, а один человек в желтой "шестерке" был просто песчинкой. Андрей подобрался, теперь он отчетливо сознавал: впереди решающая часть пути, выхода из гаражного поселка для него может не оказаться. Освободиться можно было либо сейчас, либо никогда.

Перед поворотом он слегка сбросил скорость и резко повернул руль вправо. По инерции всех потянуло влево, Андрей, прижатый к двери, незаметно нажал ручку. Машину занесло, дверь распахнулась, и Андрей, выброшенный из сиденья центробежной силой, скатился в кусты. Вскочив на ноги, он бросился через пустырь к лесу. Он опережал бандитов всего на несколько секунд. Тот, что сидел справа, вынужден был схватить руль, погасить скорость и остановить машину. Андрей повернулся и увидел, как из вломившейся в придорожные кусты машины, одновременно выскочили двое и бросились за ним. Их разделяли метров 30, не больше. Андрей бежал, полусогнувшись и петляя среди кустов и высокой травы. Он знал: чтобы прицельно стрелять по темной фигуре, мечущейся на фоне такого же темного леса требуются специальные тренировки. Сзади раздались выстрелы – четыре хлопка, звуки их мгновенно растаяли на открытом пространстве.

Не оборачиваясь, Андрей ускорил бег. Надо было оторваться ещё метров на двадцать, впереди был спасительный лес. В следующее мгновенье он услышал чей-то истошный крик: "Всем стоять! Стоять на месте!" Андрей обернулся: от серой "Волги" у обочины шоссе, наперерез бандитам стремительно неслись две фигуры. Преследователи Андрея остановились, и открыли по ним огонь. Андрей бросился к лесу и в тот момент, когда он уже готов был скрыться за деревьями, сзади один за другим прогрохотали ещё несколько выстрелов. Звуки теперь были громче: явно стреляли из более мощных пистолетов. Теперь он был за деревьями и, набирая скорость, понесся по тропинке ведущей к бетонке.

Двое на пустыре, это были Верхотуров и Клевцов, следили за ним глазами. В траве перед ними лежали на спине два незнакомца. Оба без признаков жизни, в серых сбившихся в сторону, залитых кровью куртках. Рядом в зеленой траве чернели два пистолета "ТТ". Верхотуров наклонился к ближайшему и коснулся пальцами сонной артерии.