Текст книги "Истории московских улиц"

Автор книги: Владимир Муравьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 56 страниц)

После смерти Прасковьи Ивановны Странноприимный дом строился уже действительно в память о ней. Проект дома был изменен на более величественное здание.

Завершение строительства Странноприимного дома и его освящение произошло в 1810 году, спустя полтора года после смерти графа Н.П.Шереметева. Странноприимный дом состоял из богадельни и больницы, куда принимались, как сказано в его Уставе, "совершенно бесплатно лица обоего пола и всякого звания, неимущие и увечные". Но с оговоркой: "кроме крепостных". Крепостных принимали только из дворни Шереметевых. До 1917 года Странноприимный дом содержался на доходы с имений Шереметевых.

В 1919 году Шереметевская больница была преобразована в Московскую город-скую станцию скорой медицинской помощи. Сейчас это всемирно известный НИИ имени Н.В.Склифосовского. На его территории выстроено несколько больших корпусов, оборудованных современной аппаратурой. А в старом шереметевском здании размещаются Научно-исследовательский центр и Медицин-ский музей.

На здании Странноприимного дома помещены три мемориальные доски. На одной написано:

"В этом здании Владимир Ильич Ленин в марте 1906 года участвовал в конспиративном заседании Замоскворецкого райкома РСДРП". Заседание проходило во флигеле, в квартире фельдшерицы, имя Ленина при участниках заседания не было названо, его представили как "товарищ из Питера". Речь шла о Советах рабочих депутатов и их взаимоотношениях с партийными органами. Доска установлена в 1965 году, скульпторы – О.К.Комов и Ю.Л.Чернов.

Вторая доска установлена в 1966 году: "В этом здании с первых дней Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. размещался госпиталь для раненых воинов Советской Армии".

И последняя: "Здесь работал с 1928 года по 1954 год выдающийся хирург Сергей Сергеевич Юдин". (Скульптор М.П.Оленин. Доска открыта в 1967 году.) Во флигеле института, в квартире № 20 он и жил. Отсюда 23 декабря 1948 году Юдин был увезен на Лубянку. В одиночках на Лубянке и в Лефортове он просидел более трех лет, затем был отправлен в ссылку в Новосибирскую область. Следователи добивались от него признания, что он шпион. В 1953 году, 5 июля, он был реабилитирован и вернулся в Москву, в свою квартиру. Менее чем через год, 12 июня 1954 года, Юдин умер. В Медицинском музее Странноприимного дома открыта мемориальная комната С.С.Юдина.

Сухаревская площадь всегда была большой, в начале XX века она, как пишет В.А.Гиляровский, "занимала огромное пространство в пять тысяч квадратных метров". Гиляровский описывает внешний вид площади: "А кругом, кроме Шереметевской больницы, во всех домах были трактиры, пивные, магазины, всякие оптовые торговли и лавки – сапожные и с готовым платьем, куда покупателя затаскивали чуть ли не силой. В ближайших переулках склады мебели, которую по воскресеньям выносили на площадь". Многие из домов, о которых говорит Гиляровский, сохранились. Слева от Странноприимного дома, напротив Сретенки, по углам начинающегося проспекта Мира, прежней Первой Мещанской, дома как раз из их числа. Трехэтажный дом, в котором находится книжный магазин и который примыкает к Странноприимному дому, построен в 1891 году. Угловой дом на другой стороне проспекта – дом № 7 по Малой Сухаревской площади и дом № 1 по проспекту Мира – постройки конца ХVIII века, в пожар 1812 года он горел, при восстановлении был надстроен третьим этажом. Перед революцией в нем находился трактир Романова, в 1917 году помещались районные Военно-революционный комитет и штаб Красной гвардии.

Правее Странноприимного дома – несколько двух-, трехэтажных домиков (третий этаж надстроен), стоящие здесь с начала XIX века, ими заканчивается Большая Сухаревская площадь. Следующий дом – старинная усадьба ХVIII века, принадлежавшая графу И.С.Гендрикову. Ее главное трехэтажное здание строилось по проекту В.И.Баженова. В конце ХVIII века недолгое время здесь помещалась типография Н.И.Новикова. В 1798 году здание, перешедшее в казну, было переоборудовано под военные казармы, вдоль улицы построены новые корпуса. По соседней церкви Спаса Преображения (ныне снесенной) казармы назывались Спасскими. В этих казармах находилась подземная тюрьма, в которой сидел А.И.Полежаев.

После революции, оставаясь казармами, они были переименованы в Красноперекоп-ские, с 1926 года в них размещалась 1-я Пролетарская дивизия, осенью 1941 года под Нарофоминском преградившая путь наступлению немецких войск.

В послевоенные годы бывшие Спасские казармы переданы гражданским учреждениям.

Правая четная сторона Сухаревских площадей (нумерация Садового кольца идет по солнцу – слева направо), как Малой, так и Большой, подверглась почти полному сносу.

На Малой Сухаревской сохранились два старых дома постройки середины XIX века. В одном из них, в доме № 6, в 1900-е годы жил в дешевых номерах молодой гравер И.Н.Павлов, в будущем получивший известность своими работами, посвященными старой Москве.

Первые дома (2-12) четной стороны Большой Сухаревской площади характерные для нее двух-, трехэтажные здания середины прошлого века, с лавками и трактирами, были снесены, и после их сноса открылся вид на Панкратьевский переулок и на странно выглядящие на московской улице типичные для немецкого пейзажа дома с мансардами, оформленные по фасаду четко обрисованными квадратами, очерчивающими формы конструктивных деталей. Их в начале 1930-х годов построили немецкие инженеры. Эти жилые дома предназначались для работников ВСНХ.

Также открылся вид на яркий, сверкающий разноцветной керамической плиткой доходный дом, построенный архитектором С.К.Родионовым в 1900 году. Этот дом представляет собой фантазию на темы русских хором ХVII века. Его крыша сделана в виде двух перпендикулярных друг к другу четырехскатных коробов с узорной решеткой по коньку, кроме того, на одном из углов крыши установлена башенка с флюгером. Главные конструктивные вертикальные и горизонтальные элементы дома имеют белый цвет, и вставленные между ними цветные изразцы напоминают бело-красный декор, принятый в парадных постройках ХVII века, только вместо красного цвета здесь главенствует ярко-зеленый. Этот дом своей необычностью и раньше обращал на себя всеобщее внимание, но прежде он выходил на Сухаревскую площадь боковым фасадом, теперь же открыт главный фасад, обращенный в Панкратьевский переулок.

Следующее здание – дом № 14 – построено в 1936 году. Это конструктивистский унылый с очень маленькими окнами жилой дом для работников Наркомтяжпрома. "Имея в виду жильцов дома – командиров бурно развивающейся в те годы тяжелой индустрии, архитектор Д.Д.Булгаков намеренно придал дому сходство с индустриальным сооружением", – объясняет его художественно-архитектурный образ Ю.А.Федосюк.

Последние, относящиеся к площади, – далее уже начинается Садовая Спасская улица – дома № 16-18 – типичные капитальные доходные дома, построенные в 1910-е годы, в 1953 году надстроенные тремя этажами. (Первоначальный проект архитектора А.Ф.Мейснера.)

В.И.Даль в "Толковом словаре живого великорусского языка" определяет понятие "площадь в городах или селениях" как "неза-строенный простор, шире улиц". В общем таково же и современное представление о площади.

Если руководствоваться этими соображениями, Сухаревскую площадь вообще-то назвать площадью нельзя. Ширина ее – ширина Садового кольца, ясных зримых границ длины вообще нет. Когда по Садовому кольцу едут машины, ее можно назвать улицей, шоссе, проспектом, ни у кого даже мысли не возникает, что это – площадь.

Но все же это – площадь. Площадь по своему происхождению и архитектурному оформлению. Как многие исторические классические площади мировых столиц, она в течение двух с половиной веков имела организующий центр, который и делал площадь площадью, вокруг которого шло движение. Этим организующим центром была знаменитая Сухарева башня, построенная в ХVII веке и снесенная в ХХ. Без нее площадь фактически стала простым уличным перекрестком, но...

Большой знаток Москвы и вообще народного русского быта, романист, поэт (некоторые его стихотворения стали народными песнями, среди них известнейшая и любимейшая песня "По диким степям Забайкалья", а также известный народный романс "Очаровательные глазки", Иван Кузьмич Кондратьев писал в своей книге "Седая старина Москвы" (1893 год): "Кому из русских, даже не бывших в Москве, неизвестно название Сухаревой башни? Надо при этом заметить, что во внутренних, особенно же отдаленных, губерниях России Сухарева башня вместе с Иваном Великим пользуются какою-то особенною славою: про нее знают, что это превысокая, громадная башня, и что ее видно отовсюду в Москве, как и Храм Христа Спасителя. Поэтому-то почти всякий приезжающий в Москву считает непременным долгом прежде всего побывать в Кремле, помолиться в Храме Спасителя, а потом хоть проехать подле Сухаревой башни, которая притом же прославилась какими-то бывшими на ней чудесами..."

Семь десятков лет, прошедшие со сноса Сухаревой башни, оказались не в силах повлиять ни на ее известность, ни на ее славу. Сейчас в Москве о снесенной Сухаревой башне знают и говорят больше, чем о многих благополучно стоящих на улицах города так же достойных внимания и уважения произведениях зодчества.

Сухарева башня – московский миф. И делающие разворот на Сухаревской площади машины, объезжая остающийся пустым ее центр, словно движутся вокруг невидимой, но продолжающей стоять на своем месте легендарной башни.

В этом тайна Сухаревской площади, и поэтому она никогда не станет просто перекрестком.

ИСТОРИЯ СУХАРЕВОЙ БАШНИ

Всякая история имеет свою предысторию. Предыстория Сухаревой башни возведение четвертой линии крепостных укреплений Москвы, устройство вала, постройка стен и боевой башни в конце улицы Сретенки – Сретенских ворот Земляного города. Об этом рассказано в предыдущей главе.

Сретенские ворота Земляного города, как и сама Сухарева башня, были замечательными памятниками московского строительства и фортификационного искусства. Поэтому понятно желание писавших о них авторов уделить как можно больше места в своих работах преимущественно их техническому устройству и последовательному усовершенствованию. Но даже в самой "технической" брошюре (И.И.Фомин. "Сухарева башня в Москве". 1913 год), написанной "в связи с вопросом о реставрации Сухаревой башни", находим факты отнюдь не технического характера и даже фантастические легенды.

Г.М.Щербо, автор новейшей работы "Сухарева башня. Исторический памятник и проблема его воссоздания", вышедшей в 1997 году, несмотря на специальную задачу, заявленную в названии книги, отмечает невозможность ограничиться только строительно-технической стороной темы. "Оценить такое насыщенное "историческим дыханием" сооружение, как Сухарева башня, – пишет он, – невозможно без учета человеческого фактора. История башни тесно связана с жизнью и деятельностью многих людей разных сословий и происхождения, и судеб. Но у нас нет возможности сосредоточивать внимание на многочисленных народных легендах, которыми на протяжении долгого времени обрастала история этого здания и жизнь его обитателей".

Однако сам Г.М.Щербо в своей работе, несмотря на оговорку, постоянно старается ввести в свой рассказ сведения о людях и даже легендах.

"Дыхание истории" Сретенские ворота Земляного города ощутили в самом начале своего существования – в Смуту начала ХVII века.

Возведение Земляного вала обозначило новую границу города и новое место общегосударственных и общенародных церемониальных встреч, являющихся внешним выражением крупнейших политических событий.

18 июля 1605 года москвичи встречали за Сретенскими воротами Земляного города прибытие инокини Марфы – последней жены Ивана Грозного, матери царевича Дмитрия.

В Москве уже царствовал Лжедмитрий, и ему было необходимо, чтобы Марфа признала его своим сыном. Главное действо развивалось при въезде в Москву. Царица ехала в открытой карете, Лжедмитрий с обнаженной головой шел рядом с каретой, царственные мать и сын, как описывает современник, выражали радость встречи, и, видя это, растроганный народ "вопил и плакал!".

2 мая 1613 года, в воскресный день, там же? Москва встречала избранного Земским собором и потому законного царя Михаила Романова. В находящейся в Оружейной палате рукописной книге ХVII века "Избрание на царство Михаила Федоровича Романова"? проиллюстрированной большим количеством миниатюр, среди прочих сюжетов изображена также и эта встреча. От самых стен, вдоль дороги с одной стороны выстроены стрелецкие полки, с распущенными цветными знаменами, с другой стороны – густая толпа бородатых почтенных купцов, а вокруг юного царя – священство с иконами, бояре.

Охрану городских стен и ворот несли стрельцы – воинские части, образованные в ХVI веке. Их основу составляли пешие воины, вооруженные ружьями-пищалями, почему и назывались они стрельцами. Стрельцы сопровождали во всех "походах", то есть поездках, царя и царицу, во время войны наряду с солдатскими (рейтарскими) полками участвовали в военных действиях, в мирное же время несли городовую службу.

По своей организации и правовому положению стрелецкое войско строилось на принципах, издавна существовавших на Руси и сохранившихся до XX века в казачьих войсках.

В стрельцы могли поступить только вольные люди, их служба была пожизненной и наследственной; "и бывают в стрельцах вечно, и дети, и внучата, и племянники стрельцы ж по них вечно", – пишет в своем сочинении "О России в царствование Алексея Михайловича" царский дьяк Григорий Котошихин.

Стрельцы получали от казны денежное, хлебное жалованье, "сукно на платье из цар-ския казны ежегодь". У них были свои "начальные люди": головы, полуголовы, полковники, сотники, назначавшиеся из дворян, и пятидесятники и десятники – из рядовых стрельцов.

Стрельцы получали от казны весьма незначительное жалованье, поэтому имели льготы по налогам и побочным приработкам – торговле, ремесленничеству, но при этом они были обязаны за свой счет приобретать военное снаряжение, содержать в порядке вверенные им укрепления.

Таким образом, стрельцы представляли собой особое сословие потомственных военных со своими правами, обязанностями, традициями и особым бытовым укладом. Они занимали место между поместным служилым дворянством и городским посадским населением.

Стрельцы в Москве жили, как правило, слободами, размещавшимися у городских ворот.

Стрелецким полком, стоявшим у Сретенских ворот Земляного города, в последние десятилетия ХVII века командовал полковник, имевший также придворное звание стольника, Лаврентий Панкратьевич Сухарев.

Стрелецкие полки обычно назывались по фамилии командира-полковника, а слобода, как правило, получала название по полку, поэтому местность вокруг Сретенских ворот Земляного города в Москве была известна как Сухарево. (Аналогичного происхождения сохранившиеся до нашего времени названия: Зубовская площадь – по фамилии стрелецкого полковника ХIII века Зубова, Левшинские переулки – Левшина, Вишняковский переулок – Вишнякова).

Стрельцы полков, несших бессменную караульную службу у ворот, также в очередь – назначались на дежурство в Кремль. Кроме того, у них была обязанность при возвращении царя или царицы из загородного "похода" встречать их поезд у Земляного города "и идти подле царя или царицы, по обе стороны, для проезду и тесноты людской". Поэтому Сухаревский полк был известен при дворе.

В середине ХVII века наметился кризис стрелецкого войска. Всё большее место в русской армии начинают занимать профессиональные солдатские части. С течением времени урезались стрелецкие льготы и привилегии, нарушались их традиционные права.

Это было прямо связано с процессами преобразования государственного управления. Бюрократизация государства при царе Алексее Михайловиче, постоянное увеличение управленческого аппарата создали в обществе непропорционально большую прослойку чиновников, контролирующих, распределяющих, руководящих, учитывающих.

Все они в той или иной степени имели возможность красть казенные средства и брать взятки, чем и пользовались. Эти чиновники создали свою мораль, в которой воровство и обман были признаны не пороком и преступлением, а нормой жизни. Взяточничество, лихоимство, воровство поразило всю государственную машину, различие было лишь в том, что большие чины брали больше, мелочь – по мелочи. То же самое было и в армии. Стрелецкое начальство постепенно стало смотреть на стрельцов как на своих холопов, помыкая ими и обирая их, присваивало казенное, государево, стрелецкое жалованье, заставляло стрельцов, их жен и детей работать на себя. Поскольку стрелецкие начальники были помещиками и землевладельцами, то бесплатные рабочие руки требовались и в их имениях. Стрельцы катастрофически нищали, как, впрочем, и весь народ. Они искали защиты в Стрелецких приказах, у вельмож, в суде, но тщетно.

В московских бунтах городских низов – Соляном 1648 года и Медном 1662-го – стрельцы не принимали участия, в восстании же 1682 года они играли главную роль.

К этому времени большинством доведенных до отчаяния стрельцов и других слобожан овладела мысль, что единственный способ избавиться от грабежа и угнетения начальников – это физически расправиться со "злодеями".

В высших правительственных кругах, в Кремле в 1680-е годы подспудно шла борьба за трон, который формально занимали малолетние Иван и Петр Алексеевичи и на который претендовала их сестра – царевна Софья.

Придворная интрига не интересовала стрельцов. В своих бедах они обвиняли не царей Ивана и Петра, а их окружение – правительство и чиновников. Люди верили в то, что если бы цари знали о настоящем положении народа, то защитили бы народ и наказали бы угнетающих его. Поэтому, когда сторонники царевны Софьи пустили слух, что Нарышкины – родственники второй жены царя Алексея Михайловича, матери Петра, – "извели" царя Ивана, сына Алексея Михайловича от первого брака, стрельцы с оружием, с развернутыми знаменами бросились в Кремль, чтобы расправиться с Нарышкиными. В партии Нарышкиных было немало бояр и начальников, ненавистных народу. Впрочем, как и в противоположной партии.

Царица Наталья вышла на Красное крыльцо в сопровождении бояр и патриарха и вывела 16-летнего Ивана и 10-летнего Петра показать народу, что оба брата живы.

Среди стрельцов возникла растерянность. Но в это время один из начальников Стрелецкого приказа, сторонник Нарышкиных, князь М.Ю.Долгорукий, неосторожно пригрозил стрельцам за их бунтарское поведение виселицей. Стрельцами вновь овладела ярость, Долгорукого стащили с крыльца и убили.

Это послужило началом общего открытого возмущения. Распаленная толпа требовала выдачи и других своих обидчиков. Несколько вельмож были убиты здесь же. По всей Москве стрельцы и посадские люди грабили дома "злодеев".

Злоупотребления и произвол стрелецких начальников и царских чиновников были столь очевидны и бесспорны, что их невозможно было опровергнуть или скрыть. Правительство вынуждено было признать праведность народного гнева.

Царские указы о наказаниях начальников-лихоимцев, кроме собственно кары, по существующей форме содержали также подробные перечни фактов и действий, которые вменялись обвиняемому в вину.

Вот, например, указ, адресованный полковнику Семену Грибоедову:

"Били челом на тебя (...) пятидесятники и десятники, и рядовые стрельцы того приказа, у которого ты был: будучи-де ты у того приказа, им, стрельцам, налоги и обиды и всякие тесноты чинил, и, приметываяся к ним для взятков своих и для работ, бил их жестокими бои. И для своих же взятков по наговорам пятисотных и приставов из них, стрельцов, бил батоги ругательством, взяв в руку батога по два и по три и по четыре.

И на их стрелецких землях, которые им отведены под дворы, и на выморочных местах построил загородные огороды и всякие овощные семена на те огороды покупати им велел на сборные деньги. И для строения и работы на те свои загородные огороды жен их и детей посылал работати в неволю и в деревни свои прудов копати, и плотин и мельниц делати, и лес чистити, и сена косить, и дров сечь, и к Москве на их стрелецких подводах возить заставливал. И для тех своих работ велел им покупать лошади неволею, бив батоги. И кафтаны цветные с золотыми нашивками, и шапки бархатные, и сапоги желтые неволею же делати им велел... А из государева жалованья вычитал ты у них многие деньги и хлеб и теми сборными и остаточными деньгами и хлебом корыствовался..."

Приговор был таков: "За тую твою вину и к стрельцам за такие налоги и обиды и за многие взятки тебя от приказа отставить и полковничий чин у тебя отнять, и деревни, что даны тебе к приказу, отписать в Стрелецкий приказ, а у приказа на твое место быть иному полковнику... За те же твои вины, что ты, будучи у приказа, чинил им, стрельцам, всякую тесноту и обиды для своей корысти, учинити тебе наказание, бить тебя батоги".

Восстание 1682 года – единственное в истории Москвы восстание, в котором народ добился победы.

Летом 1682 года от имени царей Ивана и Петра была выдана "Жалованная грамота московским стрельцам, солдатам, гостям, посадским людям и ямщикам", в которой говорилось, что "в Московском Российском государстве учинилось побиение" ради защиты Дома Пресвятые Богородицы, государей царей, ради освобождения "от неправды в царствующем и богоспасаемом граде Москвы", и в память сего велено поставить "в Китае городе на Красной площади столп, и тех побитых злодеев, кто за что побиты, на том столпе имена подписать, чтобы впредь иные, помняще наше государское крестное целование, чинили правду".

Столп на Красной площади был поставлен, надписи на нем сделаны. Царское правительство, вынужденное пойти на уступки справедливым требованиям стрельцов, не собиралось менять систему и искоренять причины их недовольства. Очень скоро вернулись на службу отставленные полковники и другие начальники. Между прочим, Грибоедов – вор, лихоимец и казнокрад, которого даже царский суд приговорил к наказанию батогами, год спустя был награжден царским указом "десятью рублями".

А в октябре столп с Красной площади убрали, он простоял всего пять месяцев.

Любопытна мотивировка его сноса. "Тот-де столп поставлен не к похваленью Москов-ского государства, и ту-де подпись чтут многих государств иноземцы и всяких чинов люди, и в иных-де государствах о том поносно... И тем... в царствующем граде Москве в Китае на Красной площади каменный столп с подписью искоренить, и тому столпу не быть, чтоб в том от иных многих государств поношения и бесчестья не было, и их бы государские неприятели о том не порадовались".

О прямом участии Сухаревского полка в событиях 1682 года имеются лишь отрывочные сведения. В следственных делах есть документ, названный так: "Список оружия, самовольно взятого стрельцами и невозвращенного на Пушечный двор". В нем указано, что стрельцы Сухарева полка взяли 1 карабин и 10 перевязей; до этого они взяли "из зелейной палаты бочку, а в ней зелья мушкетного шесть пуд да фитилю 3 пуда". Следствие велось долго и не прекратилось даже после того, как были вынесены приговоры о высылке бунтовавших стрельцов из Москвы. Сухаревский полк, судя по переписке о перемещении стрельцов, был частично переформирован. В декабре 1683 года была составлена "роспись" стрельцам московских полков, находящихся на Украине, коих нельзя "к Москве отпустить". "В тех полках, – говорится в "росписи",– стрельцы были негодны для того, что они пьяницы и зернщики, и ветхому (то есть совершившемуся в прошлом. – В.М.) злому делу пущие заводчики, и раскольщики, и в смутное время были убойцы и грабители, и ныне от тех дел не унимаются, и впредь от них опасно всякого дурна". Далее идет указание о численности таких стрельцов по полкам: полку Остафьева – 191 человек, Нармацкого – 159 человек, Сухарева – 96 человек, Полуехтова – 84 человека.

Но, видимо, на фоне других полков Сухаревский был более спокойным. Авторы ХVIII века традиционно отмечали, что Сухарев полк "не мешался в бунты".

Царевна Софья, провозглашенная правительницей при малолетних царях Петре и Иоанне, не оставляла мечты о троне. В 1687 году она дала поручение своему верному стороннику, начальнику Стрелецкого приказа, Федору Шакловитому выяснить, насколько она может надеяться на стрельцов в случае захвата единоличной власти. "Если бы я вздумала венчаться царским венцом, сказала она Шакловитому, – проведай у стрельцов, какая будет от них отповедь". Шакловитый исполнил поручение правительницы. Но ответ получил уклончивый. Хотя некоторые полковники и не прочь были бы видеть Софью на троне, но стрелецкая верхушка решительно отказалась подать ей соответствующую челобитную, опираясь на которую как на законный повод, царевна могла бы предпринять решительные действия.

Софья старалась воздействовать на общественное мнение в России и за границей. Был напечатан и раздавался бесплатно ее гравированный портрет, на котором она была представлена в царской короне, с державой и скипетром. В подписи к гравюре она была названа "самодержицей".

В то же время Софья и ее сторонники подготавливали свержение Петра и Ивана.

В 1689 году, на летнюю Казанскую, произошло первое серьезное столкновение Петра и Софьи. (Об этом рассказывалось в главе о Казанском соборе.)

Петр и его сторонники догадывались о заговоре Софьи. 7 августа 1689 года стрельцы, по приказу Софьи, собрались на Красной площади, и на вопрос брата, зачем поднято войско, она ответила, что собирается на богомолье и стрельцы собраны, чтобы ее сопровождать. Петр ей не поверил.

Два дня спустя в Преображенское, где находился Петр, ночью явился лазутчик из окружения Софьи с сообщением, что "умышляется смертное убийство на великого государя и на государыню царицу".

Петра разбудили, он очень испугался. "Петр прямо с постели, не успев надеть сапог, бросился в конюшню, велел оседлать себе лошадь, вскочил на нее и скрылся в ближайший лес, – пишет в своих воспоминаниях генерал Патрик Гордон – командир Бутырского солдатского полка, – туда принесли ему платье; он наскоро оделся и поскакал, в сопровождении немногих лиц, в Троицкий монастырь, куда, измученный, приехал в 6 часов утра. Его сняли с коня и уложили в постель. Обливаясь горькими слезами, он рассказал настоятелю монастыря о случившемся и требовал защиты. Стража царя и некоторые царедворцы в тот же день прибыли в Троицкий монастырь. В следующую ночь были получены кое-какие известия из Москвы. Внезапное удаление царя распространило ужас в столице, однако клевреты Софьи старались держать все дело в тайне или делали вид, будто оно не заслуживает внимания". "Вольно ж ему, – говорил о Петре Шакловитый, – взбесяся бегать".

Петр приказал стрелецким и солдатским полкам идти из Москвы к нему. Софья велела им оставаться на месте. "Кто осмелится идти к Троице, тому велю отрубить голову", – пообещала она.

27 августа Петр отправил в Москву цар-скую грамоту с приказом, чтобы полковники всех стрелецких полков, головы слобод и сотен, каждый с десятком рядовых и слобожан, явились к нему немедленно, а кто не явится, тому "быть в смертной казни".

После этого все войска перешли на сторону Петра. Софья, видя, что проиграла, тоже направилась в Троицу, но, по приказанию Петра, ее остановили на пути и вернули обратно.

Из Троицкого монастыря в Москву Петр направил Ивану, брату и соправителю, письмо, в котором подводил итоги противостояния братьев и Софьи.

"Милостию Божиею, – писал Петр, – вручен нам, двум особам, скипетр правления, а о третьей особе, чтобы быть с нами в равенственном правлении, отнюдь не вспоминалось. А как сестра наша, царевна Софья Алексеевна, государством нашим учла владеть своею волею, и в том владении, что явилось особам нашим противное, и народу тягости и наше терпение, о том тебе, государь, известно... А теперь настоит время нашим обоим особам Богом врученное нам царство править самим, понеже пришли есмы в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей, с нашими двумя мужскими особами в титле и в расправе дел быти не позволяем; на том и твоя б, государя, моего брата, воля склонилася, потому что учала она в дела вступать и в титла писаться собою без нашего изволения, к тому же еще и царским венцом, для конечной нашей обиды, хотела венчаться. Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте, тому зазорному лицу государством владети мимо нас".

В начале сентября Петр вернулся в Москву. Заговорщики были арестованы, "с пытки повинились", главные из них были казнены, замешанные в заговоре и подозреваемые подвергнуты наказаниям и разосланы в дальние ссылки, царевна Софья заключена в Новодевичий монастырь. Те же, кто принял сторону Петра и оставил Софью, были награждены. Поскольку все стрелецкие и солдатские начальники явились к Петру, то его "Указ о наградах за Троицкий поход" содержит очень большое количество имен.

Стрелецкие полки вернулись на свои места дислокации. Сухаревский полк вновь приступил к дежурству у Сретенских ворот Земляного города.

Поскольку в конце ХVII века опасность иноземного нападения на русскую столицу была вполне реальна, Земляной вал – главное крепостное укрепление Москвы – поддерживался в порядке, ремонтировался и усовершенствовался.

В 1660 – 1670-е годы были укреплены брустверами и заменены на каменные Калужские и Серпуховские ворота Земляного города. В конце 1680-х годов подошла очередь Сретенских ворот.

Строительство каменных Сретенских ворот началось в 1692 году и завершилось в 1695 году. Краткая история возведения ворот и описание построек по окончании строительства была изложена на двух мраморных досках, установленных над проездной аркой с внутренней стороны ворот.

На одной доске было написано: "Повелением благочестивейших, тишайших, самодержавнейших великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержцев, по Стрелецкому приказу при сиденье в том приказе Ивана Борисовича Троекурова". На другой доске следовало продолжение надписи: "Построены во втором Стрелецком полку по Земляному городу Стретен-ские вороты, а над теми вороты палаты и шатер с часами, а подле ворот по обе стороны караульныя малыя палаты, да казенный анбар, а позадь ворот к новой Мещанской слободе, часовня с кельями к Николаевскому монастырю, что на Перерве, а начато то строение строить в лето 7200 (1692), а совершено 7203 (1695), а в то время будущего у того полку стольника и полковника Лаврентия Панкратьева сына Сухарева".

После завершения работ каменные Сретенские ворота дважды – в 1698 и 1701 годы – надстраивались без изменения общей конструкции и плана. Причем строительство и надстройки велись под руководством архитектора воспитанника царской живописной мастерской при Оружейной палате Михаила Ивановича Чоглокова. О Чоглокове сохранилось очень мало сведений. Неизвестны даты его жизни. Как живописец он делал стенные росписи в царских палатах, в Преображенском дворце, расписывал знамена, писал панно для триумфальных ворот к петровским победам, как архитектор участвовал в строительстве Арсенала в Кремле.