355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Муравьев » Святая дорога » Текст книги (страница 39)
Святая дорога
  • Текст добавлен: 11 сентября 2016, 16:37

Текст книги "Святая дорога"


Автор книги: Владимир Муравьев


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 56 страниц)

В течение ХVIII – начала XX века "Брюсов календарь" многократно переиздавался в виде книги. Новые издатели, сохраняя название, дополняли, исправляли, перерабатывали текст, используя сочинения разных астрологов и прорицателей и продлевая даты предсказаний на следующие десятилетия, так что уже к концу ХVIII века его текст не имел ничего общего с первоначальным.

Вот, например, предсказание на 1989 год, напечатанное в "Брюсовом календаре" второй половины XIX века. Каждый читатель может припомнить этот год и сопоставить его действительные события с предсказанием.

"Предсказания общие: Весна холодная и вредная земным плодам. Лето ветроносное и чрезмерные дожди. Осень сырая с переменным ветром. Зима чрезвычайно жестокая и великие при конце морозы. Во весь год везде на хлеб дороговизна, почему и жалкое состояние черного народа, в июле и августе спадет несколько цена в хлебе; овес во весь год дорог.

Предсказания частные: Открыто будет важное злоумышление в великом Государстве. Рождение великого Принца. Перемена в Министерстве при знаменитом некогда Дворце".

Сам факт возникновения легенд о Сухаревой башне был обусловлен тем, что в ее стенах шла жизнь и происходили события, по большей части тайные, обывательской любознательности недоступные.

Еще при жизни Петра по Москве пошли слухи о "нечестивых" и "богомерзких" сборищах на Сухаревой башне, на которых царь и его "немцы" общались с сатаной и обсуждали разные свои злые замыслы. Собрания Нептунова общества, естественно, вызывали подозрения и разные толки, чаще всего фантастические и зловещие.

Отношение современников к Петру и его деятельности очень отличалось от идеализирующих формул XIX века о "мореплавателе", "плотнике" и "вечном работнике на троне", которыми мы пользуемся и сейчас.

В народе, недовольном тяжелыми государственными поборами, стрелецкими казнями, пыточными камерами царской Тайной канцелярии, в которую мог попасть каждый и безо всякой вины, унижением религии отцов и дедов, шли разговоры, что сидящий на русском троне царь вовсе не сын Алексея Михайловича, его законный наследник. Одни утверждали, что некие злодеи подменили царя еще в детстве, что он – сын немки, отец же его (был и такой слух) – Франц Лефорт. Другие признавали его сыном Алексея Михайловича, но околдованным и поврежденным в разуме. "Немцы, – говорили они, -обошли его: час добрый найдет – все хорошо, а в иной час так и рвет и мечет, вот уж и на Бога наступил, с церквей колокола снимает". Старообрядцы и даже некоторые православные были уверены, что в облике царя Петра в России явился Антихрист.

Соратники Петра, составлявшие его ближайший совет и собиравшиеся в Рапирной зале Сухаревой башни, также не вызывали в народе симпатии и доверия.

Вот как характеризует их великолепный мастер исторического портрета В.О.Ключевский, чьи характеристики основаны на обширном и глубоком знании материала.

Председатель Нептунова общества, или мастер стула, если принять версию, что это была масонская ложа, "Франц Яковлевич Лефорт, авантюрист из Женевы, пустившийся за тридевять земель искать счастья и попавший в Москву, невежественный немного менее Меншикова, но человек бывалый, веселый говорун, вечно жизнерадостный, преданный друг, неутомимый кавалер в танцевальной зале, неизменный товарищ за бутылкой, мастер веселить и веселиться, устроить пир на славу с музыкой, с дамами и танцами, – словом, душа-человек или "дебошан французский", как суммарно характеризует его князь Куракин".

А вот рассказ современницы, сохранившийся в семейных преданиях и записанный П.И.Мельниковым-Печерским: "Чего-то, бывало, не порасскажет покойница! И про стрельцов, как они Москвой мутили, и про Капитонов (раскольников. – В.М.) , и про немцев, что на Кокуе проживали... Не жаловала их бабушка, ух, как не жаловала: плуты, говорит, были большие и все сплошь урезные пьяницы... Франц Яковлич Лефорт в те поры у них на Кокуе-то жил, и такие он там пиры задавал, такие "кумпанства" строил, что на Москве только крестились да шепотком молитву творили... А больше все у винного погребщика Монса эти "кумпанства" бывали – для того, что с дочерью его с Анной Франц Яковлич в открытом амуре находился... Самолично покойница-бабушка княгиня Марья Юрьевна ту Монсову дочь знавала. – "Что это, говорит, за красота такая была, даром, что девка гулящая. Такая, говорит, красота, что и рассказать не можно..." А девка та, Монсова дочь, и сама фортуну сделала и родных всех в люди вывела. Сестра в штатс-дамах была, меньшой брат, Васильем звали, в шамбеляны (камергер, фр.) попал, только перед самой кончиной первого императора ему за скаредные дела головку перед Сенатом срубили... Долго торчала его голова на высоком шесту..."

Вернемся к характеристике Ключевского.

Далее идут члены. "Князь Меншиков, герцог Ижорской земли, отважный мастер брать, красть и подчас лгать, не умевший очистить себя даже от репутации фальшивого монетчика; граф Толстой, тонкий ум, самим Петром признанная умная голова, умевшая все обладить, всякое дело выворотить лицом наизнанку и изнанкой на лицо; граф Апраксин, сват Петра, самый сухопутный генерал-адмирал, ничего не смысливший в делах и незнакомый с первыми началами мореходства, но радушнейший хлебосол, из дома которого трудно было уйти трезвым, цепной слуга преобразователя...; барон, а потом граф Остерман, вестфальский попович, камердинер голландского вице-адмирала в ранней молодости и русский генерал-адмирал под старость, великий дипломат с лакейскими ухватками, который никогда в подвернувшемся случае не находил сразу, что сказать, и потому прослыл непроницаемо-скрытным, а вынужденный высказаться, либо мгновенно заболевал послушной тошнотой или подагрой, либо начинал говорить так загадочно, что переставал понимать сам себя, – робкая и предательски каверзная душа; наконец, неистовый Ягужинский, всегда буйный и зачастую навеселе, лезший с дерзостями и кулаками на первого встречного, годившийся в первые трагики странствующей драматической труппы и угодивший в первые генерал-прокуроры Сената..."

В.О.Ключевский объясняет появление подобных деятелей в окружении Петра его желанием "ослабить в себе чувство скуки". Они "были не деятели реформы, а его личные дворовые слуги". Однако все же петровские реформы проводились их руками и в меру их понимания, что, видимо, вполне удовлетворяло державного реформатора.

Конечно, москвичи конца ХVII – первых лет XVIII века не обладали той полнотой информации, которую имел Ключевский, но, не делая обобщения, как это сделал историк, они знали больше живых фактов, характеризующих "нептунов" не в лучшем свете.

Москвичи были уверены, что Нептуново общество занималось чародейством, общалось с дьяволом и напускало на христиан порчу.

Среди москвичей находились свидетели, якобы видевшие своими глазами вылетавшего из башни крылатого змея. Чародеи Сухаревой башни совершали все это при помощи разных чародейских предметов и Черной книги, которую стерегли двенадцать злых духов. Черная книга, как утверждает предание, впоследствии была замурована в стене башни, закрыта чугунной доской, прибитой аршинными гвоздями.

И.М.Снегирев в 1840-е годы имел возможность познакомиться с рукописной библиографией "Памятник всем книгам", составленной крестьянином села Завидова Григорием Даниловым Книголюбовым, и выписал перечень книг, которые, по сведениям этой библиографии, составляли "чародейную" библиотеку Сухаревой башни:

"1. Книжица хитрая таблицами, тайными буквами выписанная из чернокнижия, магии черной и белой, кабалистики и пр., все на свете действует. На русском и иностранных языках, 100 листов; писана по скорописи ХIII в.

2. Зерцало, показывающийся покойник за 100 лет вживе образом, и одежду и походку, и говорящий на все вопросы отвечающий одни сутки, посли пропадает.

3. Черная книга, кудесничество, чародейство, знахарство, ворожба. Сие русское чернокнижие, собранное Русскими знахарями 19 частей, рукопись скорописная.

4. Черная книга, писанная волшебными знаками; ей беси покоряются и служат, соч. Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остромий, Зодий, Алманах, Звездочет, Аристотелевы врата. Писана до Ноева потопа, сохранилась на дне морском в горючем камне алатыре. Чернокнижник ее достал, а ныне закладена в Сухаревой башне, связана проклятием на 10 000 лет, 35 книг, 180 000 листов.

5. Черная магия, писанная непонятными писменами волшебными, существующая от начала мира, во время потопа сохранена в камне Хамом. Гермес нашел после сию книгу. 9 книг, 100 000 листов, а ныне закладена в Сухаревой башне.

6. Черная книга, читанная доктором Стефаном, в пол-десть, толщиною в 3 пальца.

7. Книга Орфея и Музея, содержащая заговоры, очищения, приговоры для усыпления змей, 4 книги, скорописная рукопись, 8000 листов.

8. Русское кудесничество, заговоры на все возможные случаи. 9 книг, скоропись, 900 листов, а ныне заключена в Сухаревой башне.

9. Книга Сивилл, 12 сестр; прорицание воли богов и предсказание будущего, 12 книг, 12 000 лист. полууставн. рукопись, а ныне заключена в Сухаревой башне".

Отдельно перечислялись предметы, употреблявшиеся для колдовства:

1) "Соломонова печать на перстне слова Sator, arepo tenet opera rotas (Имеющий власть над превратностями судьбы. лат.), а внутри дух заключен, на кольце разные фигуры. Можно сим перстнем делать разно: к себе печатью превратить, невидим будешь, от себя отвратить, видим будешь и все очарования разрушить, власть над сатаной получишь; кольцом к себе превратить, то разные превращения сделаешь, снимешь с руки, ударишь обо что, то сатана выскочит, что тебе хочется, все исполнит и прочия можно сим кольцом делать, и хитр, мудр, памятлив и все знать будешь, если на руке его имеешь. Из сребра сделан". 2) "Досчечка точно аспидная черная, литеры красныя и белыя, действует сице: ударишь ее обо что, духи выйдут из нее трое, и, что хошь, исполнют. Черной стороной к себе превратить и молвить какую букву, к нему то тако оборотится; к себе в пазуху ее положишь, то будешь все на свете знать и будешь память, хитрость, мудрость, разум иметь". 3) "Камень осмиугольный со словами мелкими Н. П. З. М. Действует более доски".

На основании состава Сухаревской библиотеки Снегирев делает вывод: "Ежели в этом предании есть истина и ежели приведенные рукописи не подложны, то можно предполагать, что Петр I с своими сочленами на Сухаревой башне из любопытства занимался магией, алхимией и астрологией".

В интеллигентных кругах полагали, что на заседаниях Нептунова общества вершились политические дела, но также при помощи чародейства. Такого мнения придерживался известный исторический романист первой половины XIX века И.И.Лажечников, автор популярного и в наши дни романа "Ледяной дом", о котором А.С.Пушкин сказал, что многие его страницы "будут жить, доколе не забудется русский язык". В конце 1830-х годов Лажечников задумал и начал писать роман о царствовании юного Петра II и заговоре знати, возведшей на русский престол Анну Иоанновну. Роман назывался "Колдун на Сухаревой башне", одним из главных его героев должен был стать Я.В.Брюс. В годы, когда разворачивалось действие романа, Брюс находился уже в отставке и жил в своем подмосковном имении.

Лажечников написал лишь несколько фрагментов романа, и один из них это письмо (не подлинное, а сочинение писателя), которое получает Брюс из столицы от вице-канцлера графа Андрея Ивановича Остермана. В этом письме вице-канцлер описывал положение при дворе и приглашал Брюса вернуться к политической деятельности.

"Ты должен оставить свое уединение, – писал Остерман, – и явиться в Москву, не извиняйся отставкой: для истинных сынов отечества нет отставки; служение их продолжается до гроба. Не говорю, что ты должен был, в твои лета, принять должность при новом дворе, чтобы ты каждый день напяливал мундир на свои старые плечи и играл роль дневального придворного; нет, эта служба не по тебе. Но ты можешь служить иначе: советом, внушениями, связями, кабалистикой... Твое таинственное влияние на народ может умы и мнения расположить в нашу пользу, ты можешь и судьбу подговорить в наш заговор. Ты всемогущ не только на земле, но и на небе. Чего стоит тебе иногда, для пользы общественной, переставить одну звездочку на место другой! Мы восстановим своих девять, устроим по-прежнему, как в бывалые дни Петровы, свой совет на Сухаревой башне, не многочисленный, но избранный, бескорыстный, с одною целью поддержать создание великого преобразователя России. Ты должен явиться, или да будет тебе стыдно в будущем мире перед лицом бессмертного царя и нашего отца и благодетеля".

Большинство легенд Сухаревой башни так или иначе связаны с Брюсом. Они варьируют несколько сюжетов: об изготовлении им живой и мертвой воды эликсира вечной жизни, создании искусственного человека, полеты на построенном им железном орле. В.А.Гиляровский к этому традиционному перечню добавляет, что Брюс превращал свинец в золото.

В 1920-е годы краевед-фольклорист Е.З.Баранов записал бытовавшие среди московского простого люда легенды о Брюсе и Сухаревой башне. Особая ценность его записей заключается в том, что если все предыдущие литературные сведения об этих легендах ограничивались лишь сообщением об их темах и самым общим пересказом сюжета, то Баранов записывал полный текст рассказа, слово за словом. При некоторых записях Баранова есть указание, от кого и где она была сделана: "рассказывал рабочий-штукатур Егор Степанович Пахомов", "рассказывал... маляр Василий, фамилия его мне неизвестна; рассказ происходил в чайной "Низок" на Арбатской площади, за общим столом", "рассказывал в чайной неизвестный мне старик-рабочий", "...уличный торговец яблоками Павел Иванович Кузнецов", "...старик печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю", "записано... от ломового извозчика Ивана Антоновича Калины". В записях Баранова представлены следующие легенды: "Брюс и вечные часы", "Как Брюс из старого человека молодого сделал", "Брюсовы чудеса", "Смерть Брюса", "Брюс и Петр Великий", "Как Брюс с царем поссорился", "Брюс и волшебная наука", "Брюс, Сухарев и Пушкин".

Легенды о Брюсе, рассказываемые в чайной на Арбате в 1924 году, сохранили сюжеты двухвековой давности. В одной легенде рассказывается о горничной, которую Брюс сделал из цветов. "Настоящая девушка была: комнату убирала, кофий подавала, только говорить не могла". Но Петр I не поверил, что она сделана из цветов. "Полно, – говорит, – зря языком трепать, мыслимое ли это дело?" – "Ну, – говорит Брюс, – смотри!" Вынул из головы служанки булавку, она вся рассыпалась цветами". В другой – как на глазах Петра Брюс превратил "старючего деда" в молодого парня. Записана была Барановым и упоминаемая фольклористами XIX века легенда об ученике Брюса, который должен был после смерти учителя сбрызнуть его живой водой – и оживить, но он этого не сделал, потому что, пока Брюс лежал мертвый, сошелся с его женой. Есть рассказ и о железном орле, по поводу которого рассказчик заметил: "А говорят, не знаю, правда ли, что нынешние аэропланы по Брюсовым чертежам сделаны. Будто профессор один отыскал эти самые чертежи. И будто писали об этом в газетах..."

Во многих легендах о Брюсе упоминается царь Петр I, и представлен он, как правило, не в лучшем свете. Это лишнее свидетельство старинной народной основы легенд, так как позже под влиянием официальной пропаганды появились псевдонародные истории о царе-преобразователе, изображающие его в героическом плане.

В легенде "Брюс и Петр Великий" рассказывается о том, как Брюс умел "отводить глаза": заставлять людей видеть то, чего нет, и не видеть того, что действительно находится перед глазами. Царь Петр, узнав об этом, пригласил Брюса в трактир, выпили они графинчик водочки, принялись за чай.

"Вот Петр за чаем и давай Брюса расхваливать:

– Это, – говорит, – ты умной штуки добился – глаза отводить. Это, говорит, – для войны хорошо будет. – И стал объяснять, как действовать этим отводом: – Это, примерно, идет на нас неприятель, а тут такой отвод глаз надо сделать, будто бегут на него каркадилы, свиньи, медведи и всякое зверье, а по небу летают крылатые кони. От этого неприятель в большой испуг придет, кинется бежать, а тут наша антиллерия и начнет угощать его из пушек. И выйдет так, что неприятелю конец придет, а у нас ни одного солдата не убьют.

Вот Брюс слушал, слушал, да и говорит:

– Тут мошенство, а честности нет.

А Петр спрашивает:

– Как так? Какое же тут мошенство?

А Брюс разъясняет:

– А вот такое, – говорит, – на войне сила на силу идет, и ежели, говорит, – у тебя войско хорошее и сам ты командир хороший, то и победишь, а так воевать, с отводом глаз – одна подлость".

Петр "сильно осерчал на Брюса. А тронуть его боится".

Брюсу передали слова Петра о нем, что он-де "прохвост", "хоть самый ученый человек, а все же ехидна". На что Брюс ответил, что он "работает по науке" и у него нет того, "чтобы наукой на подлость идти". "Я умею фальшивые деньги делать, а не делаю, – сказал он, – потому что это есть подлость".

В другой легенде говорится прямо: "Не любил царь Брюса. "И когда, говорит, – черти заберут его от меня?" А тронуть Брюса боялся. А не любил вот почему: он хоть и царь был, а по науке ничего не знал. Ну, а народ все больше Брюса одобрял за его волшебство. Ну, царя и брала зависть".

В легенду "Брюс, Сухарев и Пушкин", рассказанную дворником дома 26 на Арбате Филиппом Яковлевичем Болякиным, великий русский поэт попал за то, что и он, как Брюс, "умнейший был господин", а напрямую к сюжету никакого отношения не имел.

В этой легенде рассказывается о цели постройки Сухаревой башни и ее строителе.

Начинается рассказ с характеристики Брюса: "И был этот Брюс самый умный: весь свет исходи – умней не найдешь. И знал он волшебство, и дошел до всяких наук. Календари делал... и порошки у него там, составы разные... И мог он обернуться птицей. А жил в Сухаревой башне...

А башню эту Сухарев построил... Вот по этому самому и называется она "Сухарева башня". А Сухарев этот был купец богатый, мукой торговал. Ну, еще и другие лавки-магазины были... бакалея там, да мало ли каких не было. Одно слово – богач... и тоже парень неглупый был, тоже по науке проходил. Ну, до Брюса-то ему далеко было, и десятой части Брюсовой науки не знал. Он, может, и узнал бы, да торговля мешала.

– Ну, хорошо, – говорит, – положим, ударюсь я в науку, а кто же, говорит, – за делом смотреть станет? А на приказчиков, -говорит, положиться нельзя: все растащут, разворуют... А тут еще баба-жена да ребятишки. А при бабе какая наука может быть? Ты, примерно, книгу раскрыл и хочешь узнать чего-либо по науке, а тут жена и застрекочет сорокой: то-се, пятое-десятое..."

И вот Сухарев думал, думал, как быть? И по науке человеку лестно пойти, да и нищим не хочется остаться... Видит – не с руки ему наука, взял да и построил башню.

– Ты, – говорит, – Брюс, живи в этой башне, доходи до всего.. А чего, – говорит, понадобится, скажи, дам".

Кроме того, фольклористам известны еще несколько сюжетов, связанных с Брюсом. Рассказывают, что он в летний день умел вызвать гром среди ясного неба и снегопад, что однажды пришел его арестовывать генерал, наставил пушку на башню, запалил фитиль, а пушка не стреляет: порох превратился в песок. Рассказывали также историю, как он помог вору-разбойнику. Как-то забежал в Сухареву башню преследуемый полицией разбойник, Брюс нарисовал на стене коня, конь ожил, и на нем разбойник ускакал. (Не претворилось ли здесь в столь фантастическом виде освобождение Н.И.Новикова после первого ареста и студентов-народников, о которых шла речь в одной из предыдущих глав?)

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что ни в одной народной легенде даже не упоминается, что Сухарева башня была построена Петром I в благодарность и награду верному стрелецкому полковнику Сухареву. Но поскольку легенда существует (П.В.Сытин доказал, что это не исторический факт, а легенда) и, как всякая легенда, она должна для своего возникновения иметь какое-то основание или повод, то попробуем отыскать ее источник.

Можно достаточно точно определить время, когда Сухарева башня стала связываться с именем Петра I. В 1817 году в "Записке о московских достопамятностях" Н.М.Карамзин пишет, что строил башню "верный стрелецкий полковник Сухарев". Конечно, знай Карамзин версию о строителе – Петре I, да еще с такой драматической предысторией, он обязательно, по жанру этого очерка, содержащего ряд подробных деталей, сказал бы о ней.

Но 17 лет спустя в очерке 1834 года "Панорама Москвы" М.Ю.Лермонтов связывает Сухареву башню исключительно с именем Петра: "...возвышается четвероугольная, сизая фантастическая громада – Сухарева башня. Она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе!"

Значит, в период после карамзинской "Записки" и до "Панорамы Москвы" Лермонтова произошло событие, которое соединило имя Петра I с мифологией Сухаревой башни.

И этим событием была ночная присяга Московской команды Сухаревой башни 16 декабря 1825 года на верность Николаю I.

Об этой присяге много говорили в Москве. И сами члены команды, и митрополит Филарет, посчитавший даже необходимым написать о ней, и генерал-губернатор, и чиновники – все рассказывали и пересказывали любопытствующим подробности произошедшего, выражали свои чувства, высказывали оценки и соображения. Одним словом, об этом событии знала и толковала вся Москва.

Сохранились также сведения, что во время коронационных торжеств в Москве Николай I посетил Сухареву башню.

В русских одах ХVIII века "на восшествие", начиная с Ломоносова, одописцы традиционно объявляли новых государынь и государей продолжателями дел Петра I.

Традиция сравнений, параллелей и уподоблений вообще характерна для мышления человека, на каком бы образовательном уровне он ни находился: от академика до малограмотного обывателя. Это – один из основных законов познания: измерение и оценка неизвестного известной мерой.

Широкому распространению в обществе сравнения Николая I с Петром I способствовал А.С.Пушкин. Восьмого сентября 1826 года он был по приказу Николая I доставлен из ссылки к нему на аудиенцию в Москву. (Аудиенция проходила в том же кабинете, в котором за полтора месяца до этого решилась судьба Александра Полежаева.)

Можно с уверенностью сказать, что разговор царя с поэтом был серьезен и глубок, он касался отношения Пушкина к декабристам, политическому положению в России, планов Николая I на будущее.

"Я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России", – сказал Николай I после разговора с Пушкиным. А Пушкин получил веские основания для оценки перспектив наступившего царствования. Свое мнение он высказал в написанном в декабре 1826 года стихотворении "Стансы", посвященном Николаю.

В надежде славы и добра

Гляжу вперед я без боязни:

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлек сердца,

Но нравы укротил наукой,

И был от буйного стрельца

Пред ним отличен Долгорукой.

Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной:

Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

Семейным сходством будь же горд;

Во всем будь пращуру подобен:

Как он, неутомим и тверд.

И памятью, как он, незлобен.

В результате московских слухов и рассуждений слова из широко известной "Записки" почитаемого в Москве Карамзина о "верном стрелецком полковнике Сухареве", присяга императору Николаю I в Сухаревой башне, облетевшее всю Москву и отложившееся в умах уподобление Николая I Петру I – все это обратилось в прочный и блестящий сплав.

Историк И.М.Снегирев, не имея документальных материалов, осторожно пишет, что "башня прослыла Сухаревою в память этого полка, верного престолу государеву", не говоря о постройке башни Петром I.

Историк, как и полагается историку, корректен в обращении с фактами, но тут вступает в свои права художественное мышление и творчество, и оно делает решительный шаг к созданию мифа. В 1827-1831 годах в Москве вышел путеводитель в 4 частях "Москва, или Исторический путеводитель по знаменитой столице государства Российского", составленный писателем И.Г.Гурьяновым, автором большого количества повестей для простонародного читателя. В нем легенда о постройке Сухаревой башни Петром Великим в качестве награды верному полковнику приобрела свою окончательную форму.

"Это готическое здание с высокою осьми-стороннею башнею, – пишет Гурьянов, – увенчанною двуглавым орлом – новый памятник того, что никогда усердная служба отечеству и верность к престолу не остаются без награды. Так наградил Великий Петр одного из своих подданных за верность его к престолу.

Первый шаг к Сухаревой башне напоминает нам начальника одного из стрелецких полков, полковника Сухарева.

Петр Великий знал цену верности Сухарева, и наградить дарами и почестями значило – наградить только в глазах современников. Петр хотел наградить примерно и для потомства, и сделал это: он приказал воздвигнуть на месте бывших Сретенских ворот величественное здание и наименовал башнею Сухарева; первое, в воспоминание отличной верности Сухарева, второе, что в окрестности сего места стоял и полк, и находился Приказ сего стольника".

С этого времени, с 1830-х годов, легенда о Петре – строителе Сухаревой башни получает широкое распространение и становится темой литературных художественных произведений.

Но самая главная легенда Сухаревой башни – не Петр и верный Сухарев и даже не Брюс, а Черная книга.

Филологам и историкам XIX века хорошо были известны рукописные книги ХVI-ХVII веков, которые современниками считались "черными", а их владельцев и читателей тогда называли чернокнижниками и колдунами. Жертвой таких обвинений в 1676 году стал боярин Артамон Сергеевич Матвеев, воспитатель второй жены царя Алексея Михайловича Натальи Кирилловны Нарышкиной, один из самых образованных людей своего времени. "Черная книга", вменяемая ему в вину, была латинским лечебником, в котором рецепты были написаны цифрами и условными знаками. Невежественным людям казались подозрительными также астрономические таблицы и таблицы логарифмов. Поэтому ученые полагают, что именно такие книги, безусловно имевшиеся в библиотеке Брюса и им использовавшиеся, послужили поводом для возникновения легенды.

Судьба библиотеки Брюса известна: она поступила в Петербургскую Академию наук, поэтому ученые скептически относились к разговорам о том, что какая-то часть ее была замурована в Сухаревой башне.

Но, несмотря ни на что, молва о существовании некой Черной книги и о том, что она находится в Сухаревой башне, шла, уж не говоря о Москве, по всей России. Даже во второй половине XIX века говорили, что Брюс до сих пор обитает в Сухаревой башне, и, когда порой поздней ночью прохожие видели свет в верхнем окошке, говорили, что это Брюс чародействует по своей книге.

Говорили также, что находились отчаянные люди, которые пытались добыть Черную книгу, но никому не удалось найти ее. В конце концов возникла легенда – оправдание безрезультатности поисков.

Эту легенду записал Баранов в 1924 году. Ее героем является царь Николай I.

Прибыв в Москву на коронацию, Николай поехал осматривать город и увидел Сухареву башню, которая была заперта и запечатана. Запечатать ее повелел, говорится в легенде, Петр I.

– Что в башне хранится? – спросил царь Николай I. Никто из генералов не мог ему на это ответить. Он потребовал ключ, но тот оказался потерян. Тогда царь приказал ломать двери, открывать покои. За одной дверью была пустая комната. Николай постучал по стене, обнаружил пустоту, велел разобрать стену, и в тайнике оказались разные книги и бумаги, написанные на непонятном языке.

Потребовали старичка профессора, он объяснил, что это – волшебные бумаги Брюса. Царь забрал все книги, бумаги и старичка прихватил. "И где теперь эти книги, бумаги, где старичок, – говорится в конце легенды, никто не знает, нет ни духу ни слуху". Но, несмотря на это предание, которое могло бы охладить пыл кладоискателей, поиски Черной книги в Сухаревой башне продолжались.

Одно из таких предприятий 1880-х годов получило широкую огласку, так как расследованием его занимался знаменитый петербургский сыщик И.Д.Путилин. Окрестные жители неоднократно видели ночью на крыше башни фигуру человека в мундире петровских времен. Она то появлялась, то растворялась в воздухе, то представлялась ростом с обычного человека, то становилась огромной. Общее мнение утверждало, что это – привидение. Петербургский сыщик в привидения не верил и поймал искателя сокровищ Брюса. Эта история описана в популярной лубочной брошюре начала XX века "Гений русского сыска И.Д.Путилин. Рассказы о его похождениях".

Двадцатый век, послереволюционные времена внесли свои изменения и дополнения в легенды, кое-что новое открылось и про Черную книгу.

В 1970-е годы вышла в "самиздате", а в 1991-м – в московском издательстве "Столица" повесть-сказ Геннадия Русского "Черная книга", действие которой происходит в конце 1920 – начале 1930-х годов, и реальность в ней, как и в настоящей московской жизни тех лет, переплетена с фантастикой. Черная книга повести – это Черная книга Брюса, спрятанная в Сухаревой башне.

Герой повести – уличный букинист, "московский человек" – по характеристике автора, – краснобай, насмешник, ерник, выпивоха, а еще учитель "крепости духовной".

"Черная книга – она от князя тьмы, – рассказывает "московский человек". – Написал ее Змий, от Змия перешла она к Каину, от Каина к Хаму, тот ее на время потопа хитро спрятал в тайничке, а как кончился потоп, вынул, перешла книга к сыну Хамову Ханаану, была и при столпотворении вавилонском, и в проклятом городе Содоме, и у царя Навуходоносора, нигде не сгибла и везде зло сеяла. Как, не знаю, попала книга на дно морское под бел-горюч камень Алатырь, там лежала долго, пока один чернокнижник премудрый, из арабов, не добыл книги, и снова пошла она по белу свету, и к нам на Русь попала. Тут добыл ее наш колдун Брюс и положил в башню. А чего в той книге написано – неведомо. Не каждому ее прочесть. Писана книга на тарабарском языке, волшебными знаками. Тот, кто ее прочтет, получает наивысшую власть над миром, все бесы ему повинуются, все желания его исполняются, кого хочет – заклясть может. Многие о той книге помышляли, да не достать ее. Замурована книга в стенах Сухаревой башни и заклята семью бесовскими печатями под страшным проклятием на девять тысяч лет..."

Далее букинист пояснял, что есть много разных книг, которые ходят под названием Черных, – травники, лечебники, сборники заговоров, но эти книги не настоящие, а лишь "к чернокнижию сопричисленные". В Сухаревой же башне находится подлинная.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю