Текст книги "Обыкновенные инопланетяне (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Не знаю, – признался Ян Хэк. – Болею сильно, не чувствую.

– Я думал, тебя бабушка Нико прибила, – признался он, пропуская гостя в дом. – Да и все думали.

– Пыталась, – улыбнулся старик. – Она всегда пытается. Неугомонная Айлия.

Айлия? Он не удивился. Ему и раньше казалось, что этих двоих связывает нечто большее, чем просто бегство из Арктура на Землю. Чем-то они были похожи. Оба такие загадочные. Ну да, оба старики, хотя про бабушку Нико язык не повернется так сказать. Прошлое их объединяло, вот что. Прошлая жизнь. Или жизни, кстати, в свете открывшихся поразительных обстоятельств.

– Я жил здесь когда-то, – подтвердил старик. – И Айлия. А Айлия, она такая… пока не убьет, не успокоится.

– Она тут стихи декламировала, – не сдержался он. – На испанском.

Ян Хэк задумался – и вдруг стал похож на кастильского гранда, седого, сгорбленного, но тем не менее гордого и грозного, как толедский клинок. Да он, наверно, и был таким. И есть, если на то пошло.

– Айлия, она красивая была, очень-очень. Как огонь. Поэтам нравилась, да. Стихи о ней писали поэты.

– Вы бессмертные, что ли? – снова брякнул он. – Бабушка Нико, если хочет убить, всегда убивает. А ты жив.

– Хотела, – покривился Ян Хэк. – Но желанием не убьешь, а заряд в смертобое не бесконечен, заряд подпитывать надо. И был бой. Так и получилось, что заряд оказался слабым…

Старик задумался. Осторожно потрогал грудь.

– Нет, заряд сильным был. Воля сильнее, вот правда. Одно дело нужно было завершить. Самое главное дело в жизни, главнее не бывает. И я, профессор Хэй Син, завершил.

Профессор улыбнулся ему ясно и спокойно и опустился на стул. Он только пальцами согласно крутнул. Значит, Хэй Син, что тут непонятного.

Потом они сидели и пили чай. Ночью, что чуть не вызвало у него слезы умиления. Он рассказал профессору, как произошел уход. Тот выслушал вроде бы спокойно, но чуть ли не физически ощущалось, как мощно и четко профессор обработал информацию.

– Открылась еще одна маленькая тайна, – отметил профессор. – Точки перехода – почему в плавнях. Если верить Худышке Уй – везде должны быть, но есть только в плавнях. А они подарок Крылатых властителей, вот как получается. Искусственные образования. Иаллованна дала, Кошка Мэй обратно забрала. Так просто все.

– Я вот думаю, – решился вставить он. – Если Крылатые принцессы такие сильные, что могут ломать границы миров – что им мешает установить на Арктуре… ну, царство справедливости?

– Что? – профессор чуть заметно улыбнулся. – Да мы и мешаем. Люди. Не желаем справедливости-то. Ты не желаешь. Я не желаю. Бабушка Нико – очень загадочная бабушка, но и она не желает тоже…

– Я желаю! – уверенно заявил он.

На этот раз он был твердо, как говорится, на сто процентов уверен в своей правоте. Как можно не желать справедливости, когда вокруг бесчеловечная жизнь? Когда чиновники беспредельничают, и вся мощь власти на их стороне? Как?! Уж он – точно за справедливость! Пусть придет Мэй Мао, взмахнет огненным крылом, сметет нахрен всю мерзость – он на колени за это перед ней встанет! Пусть придет огненнокрылая принцесса!

– Желаешь, да, – усмехнулся мягко профессор. – Но чего?

И он вдруг засомневался под его мудрым взглядом. Китайцы, то есть инопланетяне, тонко чувствовали неправду. С недавних пор начал чувствовать и он. В том числе, когда врал самому себе, такое вот поразительное свойство открылось через обычные тренировки. Если честно, если совсем-совсем честно… чего он желает на самом деле? Уж не того ли, чтоб его всего-навсего не трогали? А?

– Иаллованна – она мудрая была, – грустно сказал профессор. – Она спросила у мира, нужна ли. Услышала, что не нужна. И ушла великая повелительница, погасло летучее пламя, и умерла надежда…

– А Мэй Мао? – не удержался он.

– Кошка Мэй – талантливый организатор! – с огромным уважением признал профессор. – Она… слышит всех, да. Мы смеемся над ней, потешаемся даже, и за дело потешаемся, а она слушает – и делает так, чтоб все работали. Организует, да. Своего не добавляет, не требует. Каков мир есть – его и организует. Мэй Мао – то, что Арктуру нужно. А Иаллованна…

– Не верится, что Ики была Крылатой принцессой, – честно сказал он. – Не похоже. Такая простая девчонка. Была.

– Летучего пламени над головой искал? Крыльев? – снова усмехнулся профессор. – Но величие – оно не в пламени. Не в крыльях.

Профессор устало прикрыл глаза. Болезнь явно брала верх, и недолгое интеллектуальное усилие вымотало старика.

– Вам надо отдыхать! – спохватился он. – И лекарства!

Профессор отрицательно качнул пальцами:

– Уйду скоро. Говорим. Ты – ученик Кошки Мэй, обязан знать. Знай: мир твой – не единственный сущий…

– Я знаю уже…

– Знаешь. Но не все. Миры суть одно. Одни законы. Я, профессор психопатологии этносов Хэй Син, открыл-доказал!

– Белхалаш и господари? – не поверил он. – Здесь?

– И маскулины, – серьезно сказал профессор. – И законы Аркана. Арктур и Земля – одно. Я, Хэй Син, исследовал-понял!

– И убийцыАспанбека? Профсоюзные боевики, да? Что-то не видно.

– Будут, – тихо пообещал старик и прикрыл глаза. – И великие воины справедливости устают. Устают, мирной жизни начинают желать. А ее нет, мирной жизни-то…

Профессор не шевелился, и ему показалось даже, что тот умер прямо на стуле. Но старик снова открыл глаза.

– Все будет, – улыбнулся Ян Хэк. – Великий воин вернется. Выйдешь однажды, увидишь господарскую тварь на улице – и случится. Вернешься, вилы возьмешь – и убьешь господарскую тварь, чтоб на людей не выпускали. Скажут против господари – и господарей убьешь. Так будет. Убийцы Аспанбека – аватары законов мироздания самого, без них никак. Ты увидишь.

Профессор поднялся неожиданно легко.

– Вот и сказал, – облегченно повел пальцами старый боевик. – Больше ничто в мире не держит.

И шагнул к выходу. Прямо как был, в сандалиях на босу ногу.

– Точка перехода закрыта, – напомнил он.

– Что мне переход? Что мне Арктур? Воин справедливости – он везде. Ты поймешь.

В дверях старик остановился в сомнении.

– Отвечу на вопрос. На самый главный, незаданный. Смысл жизни, верно? Госпожа Тан сказала – убьют ее, чтоб деток воспитал. Вот для того и живешь. Дети – они вне войны. Запомни. Я, Ян Хэк, профсоюзный убийца, я, Руфес, бандит из плавней, И Хэй Син, профессор психопатологии этносов, так сказал!

Гордые слова еще звучали, а старика уже не было. Ушел. Потом он задавался вопросом, почему отпустил его. Больного, раздетого, в ночь и снег. Так и не нашел ответа. Да, бродил утром, искал следы. Не нашел, естественно, какие следы на укатанной улице. И на точке перехода лежал нетронутый снег, туда тоже сбегал… Потом нарвался на кавказскую овчарку. Или среднеазиатскую, кто б различал этих тварей господарских. Зверюга загнала на забор какую-то девчонку и кровожадно рычала внизу. Зрелище, довольно частое для их коттеджного поселка. Раньше он обходил собак дальней дорогой или вообще возвращался домой, но в этот раз накатило бешенство.

– Ладно, – пообещал он непонятно кому. – Ладно…

Вернулся домой, взял вилы. Он прикупил их летом, хорошие такие вилы, и зачем-то наточил их еще тогда. Как знал, что пригодятся.

Если честно, он знал. Потому и купил.

Овчарка косила на него кровавым глазом и глухо рычала.

– Не дождешься! – крикнул он в небо. – Слышишь?! Здесь не Арктур! Я мирно жить хочу!

Зацепил зверюгу вилами за ошейник и затолкал в ближайшую открытую калитку. Как ни странно, лохматая дрянь подчинилась. В калитке он медленно отвел вилы для удара.

– Поняла? – хрипло сказал он собаке.

Вышел хозяин. Выругался, загнал овчарку в вольер.

– Дура, который раз сетку рвет! – пожаловался господарь, вернувшись. – Она там никого?..

– Если б она тронула детей… – выдавил он. – Если б только тронула…

Господарь сделал вид, что ничего не услышал, сказал спасибо за помощь и захлопнул калитку.

Тогда он выпил первый раз в жизни. Испытал жар, приливший к лицу, потерю координации, а облегчения не испытал. И решил, что если не пил, нечего на старости лет начинать. Легче не становится, и вилы, если что, не удержит. Или не удержится от удара. И тогда Земля свернет на путь Арктура, страшный путь. Главное – удержаться от удара.

Вместо эпилога

Пришла ранняя холодная весна, пришла работа. Жизнь потихоньку продолжалась. На первую зарплату он по учительской еще привычке купил газету. Полистал на ходу – и остановился. Со страницы на него смотрела Худышка Уй. Нет, не смотрела, просто лежала в простреленном салоне своего внедорожника, повернув к камере спокойное лицо. Бандитские разборки, застрелен главный бухгалтер объединения спиртовых заводов, обычное в их городе дело. Директора и главбуха алкогольной корпорации стреляли раз в полгода, такое уж это было место – денежное, но расстрельное.

А дома его ждал бандит. Шофер Худышки Уй, Хохол. Нет, он не вспомнил его, тот сам назвался. Качок держал в руках маленький сверток.

– Где бродишь? – буркнул бандит. – Вот, держи. Она сказала передать, если что. А мне делать больше нечего, как передавать… Да, и еще пароль.

Бандит напрягся и произнес непривычные звуки. «Дети вне войны», с трудом понял он.

Бандит давно ушел, а он все стоял со свертком, на зная, что делать. Потом сверток закряхтел. Руки многодетного отца по въевшейся привычке развернули ребенка чуть боком, прижали к груди, чтоб носик согрелся и позволил малышке снова заснуть…

Да, это была девочка. Черноглазая милая кроха, вылитая обезьянка – но они все обезьянки в таком возрасте… Его и Худышки Уй дочь.

Девочка, извлеченная из одеяла, вытаращила глаза. Огляделась на удивление осмыленно. Уставилась на обои. Заорала обиженно, как будто ее обманули. И он сразу понял, в чем смысл его жизни.