Текст книги "Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну"
Автор книги: Владимир Брюханов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)
Дабы смягчить катастрофу, обрушившуюся на российско-германские отношения весной 1887 года, дипломаты пытались подписать хоть какие-то соглашения.
В июне был подписан так назвывемый «перестраховочный договор» на три года: соглашение о сохранении благожелательного нейтралитета в случае войны с третьей стороной, но в отношении войны Германии с Францией или России с Австро-Венгрией договор сохранял силу только в ситуациях, когда Германия или Россия подвергнутся нападению этих противников[194]194
Всемирная история в 24 томах. Т. 18, с. 209.
[Закрыть]. В условиях 1887 года это отдавало фантастикой. Поэтому эпистолярные упражнения в тексте договора оставались искусством для искусства, в частности: Германия признавала «права, исторически приобретенные Россией на Балканском полуострове и особенно законность ее преобладающего и решительного влияния в Болгарии и Восточной Румелии»[195]195
Там же.
[Закрыть], с которыми, напоминаем, Россия даже не поддерживала в то время дипломатических отношений.
Секретный протокол к русско-германскому договору демонстрировал еще большую благожелательность Германии: «В случае, если бы его величество император российский оказался вынужденным принять на себя защиту входов в Черное море в целях ограждения интересов России, Германия обязуется соблюдать благожелательный нейтралитет и оказывать моральную и дипломатическую поддержку тем мерам, к каким его величество найдет необходимым прибегнуть для сохранения ключа своей империи»[196]196
М.Н.Покровский. Указ. сочин., с. 148.
[Закрыть].
Насколько несерьезно относился к этому сам Бисмарк, об этом свидетельствует то, что ведя переговоры в Лондоне летом 1887 года, сын Бисмарка передал предложение своего отца лорду Солсбери заключить союз против России. Англичане, понятно, уклонились от таких категорических обязательств, разрушающих все прежние международные договоренности[197]197
С.Д.Сазонов. Указ. сочин., с. 202.
[Закрыть]. К тому же как раз в это время наметилось определенное смягчение отношений между Россией и Англией – стороны пришли к взаимопониманию в отношении того, что война из-за гор и пустынь Средней Азии пока что не в интересах обеих сторон; в этом же году они подписали договор о разделе сфер влияния в Афганистане[198]198
С.С.Ольденбург. Царствование императора Николая II. СПб., 1991, с. 11.
[Закрыть].
В отношении Проливов русские дипломаты попытались добиться прямых договоренностей непосредственно с Турцией – по-видимому в стиле приводившегося меморандума Н.Н.Обручева. Но тут уже европейская дипломатия ощетинилась ежом: английский, австрийский и итальянский послы в Константинополе договорились всеми мерами противодействовать русско-турецкому сближению – вплоть до военного вторжения в Турцию[199]199
Россия и Черноморские проливы, с. 236.
[Закрыть].
Бисмарк же продолжал маяться своими фантасмагорическими планами. 22 октября он писал в письме к своему зятю – графу Куно цу Ранцау: «Мы не побоимся начать войну с Францией, так как предполагаем, что ее не удастся избежать. Войну с Россией мы без необходимости вести не будем, так как у нас нет интересов, удовлетворения которых мы могли бы посредством ее добиться… При уверенности, с которой мы предвидим первую, для нас будет необходимо в случае русско-австрийской войны напасть, со своей стороны, на Францию, так что тогда одновременно будут идти восточная война Австрии, Италии, вероятно, Англии и Балканских государств в едином союзе против России, а в Западной Европе – германо-французская война»[200]200
В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 369.
[Закрыть].
Тут наступил ноябрь 1887 года, и Бисмарка посетила уже совершенно бредовая идея: он вообразил, что отыскал ахиллесову пяту России, наступив на которую, можно заставить ее повиноваться и тем самым привязать, наконец, к управляемой им политической повозке. Идея эта оказалась более чем роковой, так как единым махом и сформировала тот союз России с Францией, о пагубности которого предупреждал Мольтке еще в 1871 году!
1887 год оказался годом начала немыслимо интенсивного подъема российской тяжелой промышленности: «До 1887 г. на юге России работало только два железоделательных завода – Юза и Пастухова. С этого года заводы начинают расти, как грибы. /.../ В 1889 г. на юге было 17 больших чугуноплавильных заводов с 29 действующими доменными печами и с 12 вновь строящимися»[201]201
М.Туган-Барановский. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т. I. Историческое развитие русской фабрики в XIX веке. Изд. 7-е, М., 1938, с. 273.
[Закрыть].
Промышленный подъем в России совпал с очередным бумом развития всей мировой экономики. Для его характеристики достаточно привести данные об объемах выплавки чугуна в самых развитых странах (в млн. пудов)[202]202
Там же, с. 275.
[Закрыть]:
Индекс роста[203]203
Т.е. во сколько раз выросла.
[Закрыть]
Неудивительно, что и Бисмарк – политик старой школы – также обратил, наконец, в этот момент свое внимание на экономику и финансы: столь интенсивное развитие России просто не могло обходиться без необходимого привлечения иностранного капитала. Выше уже упоминалось, что Англия, вступив в 1870-е годы в решительное противостояние России, отказывала ей в финансовой поддержке. С тех пор основные займы Россия получала в Германии. Теперь Бисмарк решил, что если он перекроет этот финансовый клапан, то полупридушенная Россия запросит пощады, и тогда он ей навяжет те политические условия, какие пожелает!
В ноябре 1887 германская пресса, по наущению Бисмарка, провела кампанию дискредитации России в отношении надежности и выгоды вложения денег в ее экономику. После такой пропагандистской подготовки Бисмарк издал указ, запрещавший правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку запретил принимать эти бумаги в залог. В результате их ценность на германском рынке круто упала – все стремились избавляться от невыгодного капиталовложения.
В конце 1887 года Бисмарк поднял пошлины на зерно, ввозимое из России. Теперь-то, казалось, Россия была у него в руках!
Результаты оказались совершенно неожиданными для него: русские бумаги тут же были перекуплены французскими банками и выставлены на продажу на Парижской бирже. В основе это стало акцией чисто политического характера: французское правительство не упустило шанса прибрать к рукам Россию, обиженную злой Германией!
Но не случайно мы привели данные о выплавке чугуна; обратите внимание: германская промышленность развивалась такими темпами и в таких масштабах, что собственным владельцам капиталов было очевидно выгодно вкладывать средства в германскую индустрию; при таких условиях германские банки легко выдержали выходку своего правительства, постаравшегося извлечь деньги из российской экономики. С Францией дело обстояло по-другому: собственная французская промышленность тоже развивалась, но не столь быстрыми темпами, поэтому выгоднее было вкладывать средства в российскую экономику, чем во французскую.
Потребовались считанные месяцы, чтобы финансовые и товарные потоки лавинообразно изменили свои направления, и правительство Франции очень поспособствовало этому процессу. Уже в 1887 году первый государственный заем России в сумме 500 млн. франков был размещен на Французской бирже, а в 1889 году задолженность русского правительства французским банкам достигла 2 600 млн. франков: кошелек с русскими деньгами полностью перешел из немецкого кармана во французский.
Даже повышение пошлин на русское зерно пошло в целом на пользу экономике России: в ответ русские подняли пошлины на промышленные товары, ввозимые из Германии, и повысили тем самым рентабельность и конкурентоспособность собственной промышленности[204]204
Всемирная история в 24 томах. Т. 18, с. 211.
[Закрыть].
Бисмарку на все это приходилось только взирать, разинув рот.
Конец ноября 1887 года подвел черту и под личными отношениями Бисмарка и Александра III.
Царь, возвращаясь в Петербург от своих датских родственников, встретился в Берлине с Бисмарком. Александр III обвинил Бисмарка в нарушении договора, подписанного в июне: вопреки обязательствам Германии уважать приоритет России, Бисмарк поддержал на выборах в Болгарии кандидатуру Фердинанда Кобургского, неприемлемую для нее. Бисмарк отрицал это, а в ответ на предъявленные документы отрицал их подлинность.
При взаимном взрыве эмоций едва не дошло до оскорблений – мы-то понимаем, что Александр III имел в виду прежде всего вину своего оппонента в событиях 1 марта, но Бисмарк-то об этом не подозревал!
Успокоившись, стороны признали отсутствие оснований для формального разрыва[205]205
В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 367.
[Закрыть] – это было все, что оставалось теперь от прежней русско-германской дружбы.
Пятнадцати лет оказалось достаточно для того, чтобы ее развеять.
Отсутствие согласия между Россией и Германией в определенной степени развязывало руки всем остальным, а в умах ведущих политиков Европы продолжали мелькать зайчики политических приключений ушедшей эпохи, когда сегодня можно было воевать против Швеции, а завтра – против Испании!
В декабре 1887 составилась новая, Вторая Средиземноморская Антанта – в том же составе, что и Первая (Англия, Австрия, Италия), но теперь уже только против России и с целью привлечения Турции к этой борьбе[206]206
Россия и Черноморские проливы, с. 236.
[Закрыть]. Австрийцы уже прямо решились на войну с Россией, но из осторожности все-таки запросили санкцию Германии.
Решение принял Бисмарк, сформулировав его в директиве от 15 декабря послу в Вене принцу Генриху Рейсу: «Пока я министр, я не дам согласия на профилактическое нападение на Россию, и я также далек от того, чтобы советовать Австрии совершить его до тех пор, пока она не будет абсолютно уверена в английском содействии. /…/ Война для нас нежелательна ни при каких обстоятельствах» – и далее ссылка на возраст императора Вильгельма I и плохое здоровье кронпринца Фридриха[207]207
В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 370.
[Закрыть]. Действительно, ближайшие месяцы сулили большие перемены на германском троне.
Сам Бисмарк, за год до того декларировавший дружбу с Россией и вражду к Франции, выступал теперь совсем по-другому. 6 февраля 1888 года он заявил в рейхстаге: «Мы больше не просим о любви ни Францию, ни Россию. Мы не просим ни о чьем одолжении. Мы, немцы, боимся на этой земле Господа Бога и никого более!»[208]208
А.И.Уткин. Первая мировая война. М., 2001, с. 22.
[Закрыть]
Это очень перекликается с высказываниями Александра III, относящимися примерно к тому же времени: «Во всем свете у нас только два верных союзника, – любил он говорить своим министрам: – наша армия и флот»[209]209
Великий князь Александр Михайлович. Указ. сочин., с. 68.
[Закрыть].
Столь вызывающее взаимное отчуждение двух великих держав должно было смениться еще худшим.
9 марта 1888 года умер Вильгельм I, а уже 15 июня скоропостижно скончался сменивший его Фридрих III. Императором стал Вильгельм II.
Такие перемены во главе Германии могли бы, казалось, привести к серьезным изменениям в международном положении и улучшить взаимоотношения достаточно естественных союзников – России и Германии. Но к этому времени у Александра III сложилось уже устойчиво отрицательное отношение к своему троюродному брату Вильгельму II.
Потомки и поклонники русского императора любили, например, смаковать подобный эпизод: «Помню, что кайзер однажды предложил отцу разделить всю Европу между Германией и Россией. Папa[210]210
С ударением на последней букве.
[Закрыть]тотчас оборвал его: „Не веди себя, Вилли, как танцующий дервиш. Полюбуйся на себя в зеркало“»[211]211
Й.Воррес. Указ. сочин., с. 232.
[Закрыть] – повторяет великая княгиня Ольга Александровна один из затасканных исторических анекдотов. Нужно быть любящей дочерью Александра III, чтобы восхищаться подобной «государственной мудростью» царя в ответ на естественное предложение, отвечавшее национальным интересам обеих держав!
Антипатия Александра III к молодому кайзеру настолько бросалась в глаза близким царя, что великий князь Александр Михайлович приписывал ей решающее влияние на трагическое развитие отношений между двумя странами: Бисмарк «мечтал заключить с Россией союз. Проект Железного Канцлера был бы несомненно осуществлен, если бы Александр III не чувствовал бы личной неприязни к молодому неуравновешенному германскому императору, а Вильгельм II и /.../ Бисмарк – не могли понять характера русского Императора. /.../ Оба монарха – русский и германский – представляли своими личностями разительный контраст. Вильгельм – жестикулирующий, бегающий взад и вперед, повышающий голос и извергающий целый арсенал международных планов; Александр III – холодный, сдержанный, внешне как бы забавляющийся экспансивностью германского императора, но в глубине души возмущенный его поверхностными суждениями»[212]212
Великий князь Александр Михайлович. Указ. сочин., с. 69.
[Закрыть], – здесь, как мы видим, телега поставлена впереди лошади – в 1884 году и несколько позднее разница характеров нисколько не мешала взаимопониманию царя и будущего кайзера, а где-то после 1887 года оно действительно дало трещину.
Основная причина очевидна: первые годы правления молодого кайзера начинались в полном его согласии со старым канцлером, что не могло не вызывать определенной реакции у Александра III, в целом постоянного в своих симпатиях и антипатиях. Добавим также, что после 1884 года добавился еще один фактор для ухудшения личного отношения царя непосредственно к молодому кайзеру[213]213
Об этом подробнее в разделе 3.2.
[Закрыть].
Получилось так, что одно только восшествие на престол Вильгельма II уже вызвало отрицательную реакцию у царя, и это не осталось без внимания со стороны Бисмарка[214]214
А.Боханов. Указ. сочин., с. 410.
[Закрыть].
Теперь нити происходящих событий и вовсе ускользали из рук Бисмарка, уже фактически пережившего свою политическую смерть. Он еще отваживался на решительные акции, но они уже совершенно не соответствовали духу времени. Так, предложение Бисмарка анличанам в январе 1889 года о заключении формального союза с его прохождением через рейхстаг и палату общин, не встретило в Британии ни малейшего сочувствия, и в марте было вежливо отклонено[215]215
В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 383.
[Закрыть].
В апреле 1889 в одной из германских газет можно было прочесть: канцлеру «больше ничего не удается»[216]216
Там же, с. 384.
[Закрыть] – и так оно и было!
В июне 1889 Бисмарк решился исправить свою роковую ошибку 1887 года и разрешил выпустить на германский финансовый рынок русские железнодорожные облигации. Военные инспирировали кампанию протеста в прессе, объявив это помощью российским военным приготовлениям, а Вильгельм попытался запретить эту акцию. Бисмарк настоял на своем, но это не улучшило русско-германские отношения, поскольку пресса сыграла свою роль, и облигации не покупались; все это окончательно подорвало его отношения с кайзером[217]217
Там же, с. 381-382.
[Закрыть].
Вот тут-то канцлер и решился на шаг, обеспечивший уже крайне отрицательное отношение самого кайзера к Александру III: «В 1889 году, когда положение канцлера сделалось шатким, он, просто в состоянии отчаяния, бросил на стол „царскую карту“: ознакомил Вильгельма II с высказываниями царя. Они содержались в дипломатическом донесении посла в Лондоне Гатцфельда. „Он безумец! Это дурно воспитанный человек, способный на вероломство!“ Унизительным являлись и сами характеристики, и то, что они циркулировали при лондонском дворе, и то, что их знали другие люди до рейхсканцлера включительно. Болезненное самолюбие императора Германии было смертельно уязвлено...»[218]218
А.Боханов. Указ. сочин., с. 410.
[Закрыть]
Отныне вопрос об улучшении российско-германских отношений мог быть поставлен лишь после смерти Александра III. Как оказалось, ее не пришлось особенно долго ожидать, но еще до этого успели произойти дальнейшие необратимые изменения международной обстановки.
В декабре 1889 и январе 1890 по Германии прошла волна забастовок (в том числе – шахтеров), вызвав оживленные дебаты в рейхстаге. Вильгельм потребовал от Бисмарка проведения социальных реформ[219]219
В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 385-391.
[Закрыть].
20 февраля 1890 прошли выборы в рейхстаг: социал-демократы получили 20 % голосов – первое место среди избранных партий. Это был полный крах предшествовавшей политики Бисмарка[220]220
Там же, с. 392.
[Закрыть].
20 марта 1890 Бисмарк подал в отставку – он проделывал это многократно при Вильгельме I, и каждый раз старый кайзер уговаривал его вернуться. На этот раз отставка безоговорочно была принята[221]221
Там же, с. 396.
[Закрыть].
Бисмарк еще жил, но ему пришлось испытать почти что посмертное окончательное унижение: летом 1890 года «перестраховочный договор» не был возобновлен, а еще через год кошмар франко-русского союза сделался явью.
В декабре 1893 – январе 1894 была утверждена и тайная франко-русская военная конвенции, прямо направленная против Германии[222]222
А.М.Зайончковский. Указ. сочин., с. 37.
[Закрыть].
3. На сцену выходит Николай II.
3.1. Золушки из Дармштадта.Весной 1884 года, когда состоялся международный дипломатический дебют будущего Вильгельма II, перемены вошли и в жизнь его бывшей невесты.
Как упоминалось, после 1878 года заботы о будущем осиротевших дармштадтских принцесс приняла на себя бабушка – королева Виктория. А что было важнее всего для девушек в те (и не только те) времена? Разумеется, удачное замужество. Вот устройством этого и занялась непосредственно бабушка, у которой в этом отношении имелись практически неограниченные возможности, поскольку она сознательно и целенаправленно старалась сохранять и развивать свое личное влияние на женские половины всех королевских домов Европы.
Скандальный разрыв Вильгельма с Эллой, происшедший по инициативе его матери – дочери все той же королевы Виктории, оставался опасным и неприятным прецедентом. Наверняка он послужил предметом выяснения отношений между королевой и ее тезкой и дочерью – германской императрицей. Вряд ли английская королева могла оспаривать право своей дочери заботиться о физическом здоровье потенциального германского престолонаследника, тем более, что дело уже было сделано, но, с другой стороны, если подобным образом рекламировать незамужних дармштадтских принцесс, то едва ли стал бы возможным брак любой из них! Поэтому Виктория Английская наверняка наложила вето на сколь-нибудь публичное развитие темы о гемофилии! И последующее пассивное поведение Виктории Германской в описанных ниже эпизодах подтверждает это со всей ясностью.
Невозможно предположить, что причины разрыва Вильгельма с Эллой остались тайной для последней – этому также находятся красноречивые косвенные подтверждения. Зато можно предполагать, что ее сестры далеко не столь ясно представляли себе потенциальную опасность, исходящую от них самих. Учитывая мнительность, истеричность и одновременно повышенное чувство личной ответственности, присущие самой младшей из них – Аликс – можно быть почти уверенным в том, что у нее-то не могло быть достаточно четкого представления об этом: иначе она и вовсе была бы психологически придавлена тяжестью своей миссии, связанной с выходом замуж за русского царя. Но о ней пока речи не шло: Аликс, родившаяся 25 мая / 6 июня 1872 года, была еще слишком молода.
В 1884 году произошли свадьбы двух ее старших сестер.
Первой вышла замуж самая старшая из них – Виктория Гессенская. Ее супругом стал двоюродный брат гессенских принцесс Людвиг (Луис-Александр) Баттенбергский.
Отец Людвига, Александр Гессенский – упоминавшийся брат русской императрицы Марии Александровны; он был женат морганатическим браком на графине Юлии фон Гаук; их дети с 1858 года получили титул герцогов Баттенбергских. Сыновья Александра Гессенского, таким образом, приходились двоюродными братьями и царю Александру III. Все они стали достаточно знамениты: Александр Баттенбергский был, как упоминалось, Болгарским князем, а третий брат, Генрих Баттенбергский, женился позднее на Беатрикс – самой младшей дочери королевы Виктории. Из них троих, однако, именно Людвиг достиг наиболее значительных высот после свержения Александра с болгарского престола.
В 1868 году четырнадцатилетний Людвиг поступил кадетом в английский флот, а в 1912 году стал 1-м морским лордом – командующим Британским флотом. Людвиг и Виктория, кроме прочего, приходятся дедом и бабкой мужа нынешней королевы Елизаветы II Английской.
Летом того же 1884 года Элла вышла замуж за великого князя Сергея Александровича – одного из сыновей Александра II – пятого по счету, если считать старшего – умершего в 1865 году цесаревича Николая Александровича. Младшая сестренка, двенадцатилетняя Аликс, ставшая позже женой Николая II, сопровождала Эллу в поездку в Петербург, где и познакомилась со своим будущим мужем.
Третья сестра – Ирена – вышла замуж в 1888 году не за кого-нибудь, а за Генриха Прусского – младшего брата Вильгельма II. Принц Генрих не был наследником германского престола, поэтому проявленную сдержанность его матери можно в данном случае понять.
И все же – какой сюжет: старшему сыну мать запрещает жениться потому, что невеста может принести нездоровое потомство, но не возражает против женитьбы его брата на родной сестре той же отвергнутой невесты, в принципе обладающей аналогичными генетическими дефектами! Заметим притом, что заключение данного брака должно было и пресечь действие слухов о том, почему старший брат Генриха отказался от женитьбы на Элле.
Генрих Прусский также поступил во флот, но, естественно, в Германский – в 1880 году, и к 1914 году хотя и не достиг самого высшего поста, но, став гросс-адмиралом еще в 1909 году, с 1914 года командовал немецкой Балтийской эскадрой.
Учитывая, что четвертая сестра стала-таки женой российского императора, следует отметить, что Золушки из Дармштадта и их мужья заняли такое положение, что самым реальным образом могли влиять на решающие шаги руководства всех трех великих держав, столкнувшихся в 1914 году.
Хотя к тому времени Элла уже овдовела, но именно она и оказалась тогда одной из ключевых политических фигур. Проследим поэтому за важнейшими этапами ее необычной карьеры.
Муж Эллы (в 1884 году ему исполнилось двадцать семь лет – он был на пару лет старше Вильгельма) был эффектный, высокий и красивый молодой человек. Гвардейский офицер, а затем генерал, он командовал знаменитым Преображенским полком. Ослепительно красивая, живая, обладающая огромным самообладанием и чутким чувством такта (коих начисто была лишена ее младшая сестра Аликс) Элла казалась внешне достойной парой своему мужу. Что же касается внутренних человеческих качеств, то неоднократно многими современниками высказывалось мнение, что невыдержанный, резкий и сумасбродный Сергей Александрович заметно уступал своей жене.
Приведем впечатление о нем его двоюродного брата Александра Михайловича, впервые познакомившегося со столичными родственниками только в тринадцатилетнем возрасте (до этого Александр Михайлович почти безвыездно пребывал на Кавказе, где его отец был наместником): «Князь Сергей – сноб, который отталкивал всех скукой и презрением, написанными на его юном лице»[223]223
Великий князь Александр Михайлович. Указ. сочин., с. 44.
[Закрыть]. Со временем это мнение не переменилось: «При всем желании отыскать хотя бы одну положительную черту в его характере, я не могу ее найти. Будучи очень посредственным офицером, он тем не менее командовал Л[ейб]-Гв[ардии] Преображенским полком – самым блестящим полком гвардейской пехоты. /.../ Упрямый, дерзкий, неприятный, он бравировал своими недостатками, точно бросая в лицо всем вызов и давая таким образом врагам богатую пищу для клеветы и злословия. Некоторые генералы, которые как-то посетили офицерское собрание Л.-Гв. Преображенского полка, остолбенели от изумления, услыхав любимый цыганский романс Великого Князя в исполнении молодых офицеров. Сам августейший командир полка иллюстрировал этот любезный романс, откинув назад тело и обводя всех блаженным взглядом!»[224]224
Там же, с. 136-137.
[Закрыть] – яснее и не передашь целенаправленный намек на нестандартные сексуальные наклонности великого князя!
Другие современники высказывались подобнейшим образом. Вот мнение С.Ю.Витте – одного из самых блестящих политических деятелей того времени, совсем молодым возведенным Александром III в ранг министра: «Мои взгляды и его расходились, ибо Сергей Александрович был, с одной стороны, взглядов очень узкоконсервативных, а с другой стороны, он был религиозен, но с большим оттенком религиозного ханжества. Кроме того, его постоянно окружали несколько сравнительно молодых людей, которые с ним были особенно нежно дружны. Я не хочу этим сказать, что у него были какие-нибудь дурные инстинкты, но некоторая психологическая анормальность, которая выражается часто в особого рода влюбленном отношении к молодым людям, у него, несомненно, была»[225]225
С.Ю.Витте. Указ. сочин., т. I, с. 201.
[Закрыть].
Вильгельм II, шокированный таким замужеством Эллы (ревность, как известно, умирает позднее любви), как пишет Л.Мюллер, «возненавидел Сергея Александровича и при любом удобном случае старался очернить его, распуская о нем разные ложные слухи и небылицы»[226]226
Л.Мюллер. Указ. сочин., с. 18.
[Закрыть] – как видим, это было совсем несложно!
Нужно отметить, что никто из других русских великих князей не удостаивался подобных убийственных мнений – в особенности от своих ближайших родственников, и тут, вероятно, сыграло роль и общее отношение к жене Сергея, сразу ставшей предметом поклонения при российском дворе: «Трудно было придумать больший контраст чем между этими двумя супругами! Редкая красота, замечательный ум, тонкий юмор, ангельское терпение, благородное сердце – таковы были добродетели этой удивительной женщины. Было больно, что женщина ее качеств связала свою судьбу с таким человеком, как /.../ Сергей. С того момента, как она прибыла в С.-Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в „тетю Эллу“. Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, ее способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке. Я отдал бы десять лет жизни, чтобы она не вошла в церковь к венцу об руку с высокомерным Сергеем. /.../ я презирал снисходительную манеру Сергея обращаться к „тете Элле“, преувеличенно грассируя по-петербургски и называя ее „мое дитя“. Слишком гордая, чтобы жаловаться, она прожила с ним около двадцати лет»[227]227
Великий князь Александр Михайлович. Указ. сочин., с. 137-138.
[Закрыть].
Подобного восхищения Эллой едва ли избежал кто-либо из мужчин, принадлежавших к высшей российской знати, не исключая добропорядочного семьянина Александра III и будущего Николая II, которому в 1884 году исполнилось 16 лет. Особое отношение обоих царей к Элле и ее супругу будет наглядно проиллюстрировано ниже.
Добавим, что и несчастная история несостоявшегося замужества Эллы усиливала симпатии и сочувствие к ней, одновременно не прибавляя российским императорам теплых чувств по отношению к Вильгельму II – именно это мы и имели в виду, когда упоминали о том, что с 1884 года появились новые причины усиления недоброжелательства Александра III к Вильгельму.
Контрастное отношение окружающих к какой-либо супружеской паре – вовсе не редкость: очень часто кто-либо из супругов представляется посторонним людям почти ангелом, а другой или другая – наоборот. Причем обычно не задаются вопросом о том, почему же столь разные люди иногда прекрасно уживаются между собой, в случае Сергея и Эллы – более двух десятилетий, завершившихся насильственной смертью Сергея в 1905 году. Более близкое знакомство с внутренним миром подобных пар приводит нередко к ревизии таких чисто внешних впечатлений; по счастью для историков, некоторые опубликованные письменные источники позволяют существенно пересмотреть установившиеся характеристики, созданные Александром Михайловичем и другими столь же поверхностными тогдашними наблюдателями.
В чем, однако, наверняка были правы великосветские юнцы, провожавшие «тетю Эллу» восхищенными взглядами, то это во мнении, что едва ли данная супружеская пара испытывала счастье, основанное на сексуальной гармонии. Фактом остается то, что в первые годы замужества Элла упорно и упрямо повторяла в письмах к родственникам, что необыкновенно счастлива. Такое повторение вызвало у них вполне резонное впечатление, что дело обстоит как раз наоборот.
Фактом является и то, что, повторим, у этой супружеской пары так и не появилось детей. Почему? Была ли причиной этому боязнь неполноценного потомства, то есть то, что отвадило Вильгельма от женитьбы, или какие-либо иные женские дефекты Эллы? Или дело в Сергее и его патологических наклонностях или, может быть, каких-то иных его половых расстройствах?
Но именно Сергей, не скрывавший снисходительное и полупрезрительное отношение к жене, отчасти выставлял наружу какие-то собственные претензии к ней. К тому же, как мы расскажем, вскоре с Сергеем произошла история, заставляющая подозревать, что он был способен быть физическим отцом, и совершенно четко утверждать, что он был нравственно вполне готов к рождению и воспитанию детей. Но об это чуть позже.
Немногие обратили внимание на то, что уже вскоре после заключения брака союз между столь различными супругами получил иную почву для содружества и взаимопонимания – политическую. Элла, ставшая со временем центром интриг при российском дворе, сумела совратить на то же и своего супруга, круг интересов которого не выходил до этого за рамки пьянок с любезными его сердцу молодыми офицерами.
Уже весной 1885 года, как мы рассказывали, Сергей и Элла, находившиеся в Дармштадте одновременно с королевой Викторией, внесли свою лепту в большую политику, уверив русское правительство в достаточной уступчивости и доброжелательности английского в те тяжелейшие дни конфликта из-за Афганистана. Несомненно, особым объектом воздействия при этом оказался сам Сергей.
Виктория Английская, вроде бы по конституции не обладавшая значительными политическими правами, следила, тем не менее, самым ревностным образом за смыслом и содержанием всех бумаг, представляемых ей на подпись, и активно обсуждала самые сложные вопросы с наиболее доверенными лицами – включая некоторых ведущих британских министров. Имея, как говорилось, заметное влияние на многих женщин в королевских домах Европы, она могла использовать эту информацию и целенаправленно, и эффективно; эпизод 1885 года – наглядное свидетельство тому.
Элла оказалась ее достойной ученицей и восприемницей, а первым значительным достижением Эллы стало то, что она сумела сделать партнером и напарником своих игр своего собственного супруга, на которого ее женские чары, по каким-то неведомым причинам, не оказывали решающего воздействия. Зато Сергея заинтриговали неожиданные политические возможности; они постепенно возбудили и вдохновили его на кардинальную перестройку собственных интересов и собственного образа жизни.
Позднее оказалось, что и многие другие мужчины проследовали тем же путем, запродав свои души ангелу, посмертно признанному святой Русской Православной Церкви.
Следующей заметной акцией, предпринятой совместно великим князем Сергеем и его женой, была попытка выдать замуж юную Аликс за наследника российского престола Николая Александровича. Она происходила зимой 1888-1889 года – т.е. вскоре после восшествия Вильгельма на германский престол.
Нужно отметить, что последний сразу проявил подобную же заботу: утратив шансы на дружеские отношения с Александром III, Вильгельм II попытался установить таковые с его потенциальным преемником: кандидаткой на руку и сердце Николая он выставил свою младшую сестру Маргариту Прусскую, бывшую почти ровесницей Аликс[228]228
А.Н.Боханов. Сумерки монархии. М., 1993, с. 44-45.
[Закрыть]. Переговоры не переросли неофициальных рамок: официальный отказ был бы оскорбителен и грозил нешуточными дипломатическими осложнениями. В данном случае столкновение Вильгельма II с его бывшей невестой завершилось вничью: Николай пока что не женился ни на ком.
Напрасно Аликс проторчала в гостях у сестры в Петербурге значительную часть зимы: помолвка так и не состоялась. На то явилось множество причин.
