Текст книги "Возвращение чудес"

Автор книги: Владимир Крышталев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Так мне рассказывал один философ еще во времена моего студенчества. Возможно, его слова выражали какую-нибудь высокую истину, которая действует всегда и везде, только мое восприятие жизни складывалось совсем по-другому. Во всяком случае, мне хотелось так думать.

И вот теперь, когда ключевая фраза была сказана, я вдруг ощутил: некстати вспомнившийся философ, наверное, был все-таки прав. Жизнь в очередной раз оказалась не тем, что я о ней думал.

– Алексей, нам нужно поговорить, – произнесла Марго, легко коснувшись моего плеча.

Клод тактично испарился, и мы остались вдвоем. Для краткости я поинтересовался без обиняков:

– Значит ли это, что вы с Клодом водили меня за нос?

Ее не смутили прямой взгляд и довольно вызывающе поставленный вопрос.

– Алексей, наши с тобой отношения не были ложью.

– Да, ты играла превосходно.

Она мягко посмотрела на меня – совсем по-матерински. Я снова отметил, какие красивые у нее реснички. Длинные, светлые на кончиках и более темные у основания. Мне захотелось махнуть рукой на препирательства и обнять Марго. Однако вожжа уже попала под хвост коньку моих эмоций, так что вместо этого я выдал:

– Ты обманывала меня до самого последнего момента! Могла бы объяснить раньше! И зачем вообще было устраивать этот спектакль? Вы решили затащить меня к себе во что бы то ни стало? Что у вас за методы? Выдавить из меня обещание, а потом – всё равно?

Меня несло и несло, но я не мог остановится именно из-за того, что мой ум шаг за шагом глубже охватывал картину чудовищного надувательства. Вспышки озарений следовали практически непрерывным рядом, и каждая вызывала негодование. Клод еще тогда, на Скале, признался, что после эксперимента за мною наблюдали. А я-то складывал вместе части головоломки! Да игра началась с Сайгуса! Слежка за Ланджем, покушение на Хорфа – все это было разыграно для меня, чтобы столкнуть в колею подготовленного сценария! Возможно, сценарий написали впопыхах – то-то я постоянно находил какие-то нестыковки! Выходит, я был главным героем в специально для меня придуманной игре? В игре, которую организовали – боги?

И вдруг я почувствовал себя маленьким и незначительным. Что моя жизнь значит для Клода, возможности которого превосходят всякое воображение, а возраст потихоньку приближается к тысяче лет? Наверное, не больше, чем для меня – жизнь комара-однодневки. Боги…

А сколько лет Марго? Я вспомнил, что никак не мог определить ее возраст. За этим тоже что-то стояло. Полтысячи лет?

И как я выгляжу в глазах женщины, которая годится мне в прапрапрабабки?

Все эти рассуждения отнюдь не способствовали наведению душевного порядка. Свои дальнейшие действия и обвинения я помню очень плохо. Кажется, Марго пыталась вмешаться в мой монолог, но я подыскал еще несколько хлестких выражений. Наконец спокойствие моей собеседницы было поколеблено: на ее глазах выступили слезы, которые она пыталась спрятать, а я воспринял это как продолжение игры, из-за чего пришел в еще большее исступление. По-моему, я даже дал ей пощечину.

Опомнился я, лишь когда Марго отвернулась и, не говоря ни слова, зашагала прочь. Она шла, удаляясь все больше, а я молча смотрел ей вслед и чувствовал себя очень-очень слабым.

– Поздравляю! – раздался саркастический смешок где-то рядом.

Я обернулся. Клод развалился в небольшом деревянном кресле-качалке, которого еще минуту назад здесь не было. Другое кресло стояло пустым на расстоянии шага от меня.

– Потрясающий талант! – продолжал ехидничать хозяин яхты. – Вывести из себя Марго – это нужно уметь! Такую энергию – да в мирных бы целях! Но с подобным самоконтролем я тебя дальше этого парка не пущу!

– Слушай! – начал я с выражением, собираясь высказать длинную тираду.

– Не надо, – спокойно поднял руку Клод. – Признай, ты только что вел себя как последний идиот. Жаль, я не вмешался раньше. Но у нас остается дело. Нет, для начала остынь. Тебе помочь?

В тот же миг мне довелось вскрикнуть: поток ледяной воды обрушился на мою голову. Одежда моментально промокла до нитки. Это уже было явное издевательство, и я не стал стесняться в подборе выражений. Клод задумчиво выслушал меня, не прерывая. Поток ругательств иссяк сам собой.

– Это всё? – поинтересовался хозяин "Аркадии". – Ну что ж, неплохо. Местами даже оригинально. А ТЕПЕРЬ СЯДЬ!

2 глава.

Из-за деревьев появлялись всё новые всадники – по большей части в кожаных латах, с широкими и прямыми мечами. Но в глаза прежде всего бросался статный мужчина лет тридцати в короткой кольчуге и накинутом поверх нее черном плаще. Ноги незнакомца были покрыты кольчужными чулками, а вот голова оставалась незащищенной. Взлохмаченные черные волосы зловещим ореолом обрамляли лицо.

– Кто вы такие, черт побери? – спросил он снова.

Мои конвоиры, схватившиеся было за топоры и мечи, передумали драться. Противник явно выигрывал в численности.

– А ты-то сам кто такой? – с достоинством поинтересовался капитан.

– Тебя, собачий сын, не учили хорошим манерам! – прогремел всадник. – Я – барон Этвик, и ты стоишь на моей земле! Брось оружие! И впредь не задавай вопросы, покуда спрашиваю я!

Чтобы наблюдать эту сценку, мне пришлось прибегнуть к старому фокусу – мысленному зрению. После того, как Этвик впервые обратил на себя внимание, никто из воинов даже не подумал развязать меня или хотя бы повернуть так, чтобы я видел происходящее. В итоге мое тело лежало связанным на берегу, и мне оставалось лишь созерцать небо. Ну или воспользоваться услугами того навыка, который мне когда-то подарила Марго.

Капитан чуть опустил свой меч, показывая, что готов вести переговоры, но не подчиняться. Похоже, взять его на испуг было не так-то просто.

– Нам нужно со всей возможной быстротой прибыть в королевский дворец, – пояснил он. – Вот специальный указ Его Величества.

По знаку в его руку вложили солидный, хотя и примятый, свиток. Капитан демонстративно помахал им в воздухе, чтобы все увидели королевскую печать.

– Какое мне дело до того, что нужно вам? – кажется, барон искренне удивился. – А ну-ка дай сюда!

Он подъехал к капитану и, наклонившись в седле, взял свиток. Развернул, пробежал глазами. Затем ухмыльнулся:

– Здесь написано: "Сим повелеваем доставить известного колдуна и мага, прозываемого Азаром, в королевскую резиденцию Милну, дабы пресечь сношения с нечистой силой". Это придворный мудрец составил текст? Пресечь чьи сношения с нечистой силой? По-моему, колдунами у нас занимается церковная инквизиция, а не король.

– Не твоя забота – обсуждать высочайшие дела! – возмутился капитан.

Этвик и бровью не повел:

– А может, Его Величество решил подправить здоровье своей единственной дочери, которая вот уже два года не встает с постели? Ай-ай-ай, куда же он подевал свои убеждения? Был таким благоверным, так помогал церкви в сожжении неправедных, а тут обращается к колдуну! Припекло, значит?

Он в открытую издевался. Капитан наконец не выдержал. Снова подняв меч, он шагнул вперед, почти к самому коню, на котором сидел Этвик.

– Ты оскорбил моего короля! Вызываю тебя на поединок!

Барон прекратил гадать вслух и смерил его взглядом.

– А кто ты такой, чтобы вызывать меня на поединок? Рыцарь из тех, чьи достоинства лишь в умении махать наскоро выкованным в сельской кузнице мечом? Холоп на побегушках у короля?

Лицо капитана побагровело. Этвик кивнул:

– Понятно. Значит, все-таки рыцарь. Хорошо, ты получишь поединок, хотя – клянусь своим мечом – я вовсе не обязан развлекать каждого негодяя, вторгшегося на мои земли и не оказывающего мне ни малейшего почтения. За подобное наглец вместо поединка обычно получает десять палок и гонится в шею.

Небрежно бросив свиток в сторону моих конвоиров (Керт радостно поймал "указ" и начал разглядывать, но Бочка дал своему младшему товарищу увесистый подзатыльник, после чего забрал свиток себе), барон легко спрыгнул на землю. Кольчуга под плащом звякнула. Мне подумалось, что она, вероятно, тяжелая, но Этвик двигался так, словно и не чувствовал лишнего веса.

– На мечах? – спросил барон деловито.

– Да! – подтвердил капитан. Впервые я видел его в таком возбуждении: глаза блестят, на губах – улыбка, а руки подрагивают от нетерпения.

– Здесь?

– Здесь!

Этвик неторопливо отвел коня подальше. Люди барона тоже спешились и занялись приготовлениями площадки для боя. Барон же с помощью мальчишки-оруженосца снял кольчугу (под ней оказалась белая полотняная рубаха с длинными рукавами, но Этвик сбросил ее тоже) и чулки. Вероятно, он хотел уравнять себя с противником – у капитана доспехов не было. Но глядя на могучий торс, на плавные, исполненные грации движения, я понял: барон драться умеет и любит. А без кольчуги он сможет двигаться еще быстрее, еще легче. Наверное, наш капитан все-таки погорячился.

– Я готов, – провозгласил наконец Этвик. – Обойдемся без церемоний.

Он шагнул внутрь очерченного круга и на миг застыл, давая окружающим возможность хорошенько оценить диспозицию: все ли по чести?

Высокий по здешним меркам, барон был отлично развит физически. Каждая его мышца прорисовывалась отдельно, в то же время составляя одно целое с соседними. Все это смотрелось гармонично, и я даже немного позавидовал здешнему хозяину.

Меч в его руках словно сам просился в бой. Чуть тоньше и длиннее, чем у капитана, он все же был довольно-таки массивным, однако на вид казался необыкновенно легким, изящным. Наверняка его выковал искусный оружейник. Впрочем, впечатление легкости могло быть обманчивым. (Помню, как-то один товарищ попросил меня подержать сумку, которую сам он нес без особого труда. Я оптимистично взялся за ручки – и от неожиданности едва не уронил порученное мне имущество. Сумка весила килограммов тридцать.)

Что касается капитана, то он напыжился, как мальчишка, которому впервые в жизни поручили что-то важное. Теперь он выглядел моложе, чем обычно, и я подумал: должно быть, парню не больше тридцати. Интересно, откуда у него этот энтузиазм по поводу предстоящего поединка? Он всерьез предполагает выиграть? Или просто никогда раньше не дрался с настоящими баронами?

Почему-то мне его вдруг стало жаль. По сравнению с Этвиком парень не блистал комплекцией, свой меч держал хоть и уверенно, а все же с напряжением. Если он не припас никаких трюков, то барон запросто проткнет его на первой или на второй минуте боя. А ведь капитан, по сути, очень даже неплохой человек.

В данный момент я совсем выпустил из виду, что еще вчера именно этот "неплохой человек" во главе своей шайки бандитов (по крайней мере они так выглядели) ворвался в мой дом и, не желая отвечать ни на какие вопросы, обезоружил и связал меня. А потом потащил неизвестно куда.

– Стойте! – неожиданно вмешался кто-то из свиты барона, подходя вплотную к кругу и подняв руки. Все моментально уставились на него.

Пожилой воин с изрядной сединой на висках, вероятно, пользовался авторитетом даже у самого Этвика. Во всяком случае, начавший было двигаться барон послушно застыл снова.

– По заведенному в этих землях правилу бросивший вызов должен назвать себя, – громко произнес воин. – Иначе поединок не может состояться.

Теперь взгляды обратились на капитана. Почувствовав себя в центре внимания, тот переступил с ноги на ногу (не опуская меча) и с гордостью объявил:

– Бенедикт де Пассо^*, член королевской рыцарской гвардии.

Для меня "королевская рыцарская гвардия" звучала солидно, однако Этвик недовольно поморщился:

– Ах, эта армия оруженосцев-недоумков… Я мог бы догадаться.

Капитан засопел и даже перешел на "вы" (вероятно, от негодования):

– Извольте, барон, у меня рыцарское звание!

– Звание – да, – невозмутимо подтвердил Этвик. – Ну, Поль, ты удовлетворен?

Пожилой воин склонил голову в знак согласия:

– Вполне. Начинайте.

***

Фраза прозвучала настолько властно, что я сперва бухнулся в кресло, а лишь потом осознал свое действие. Но, как ни странно, бунтовать больше не хотелось. Если можно так сказать, я был умиротворен. Не в последнюю очередь, конечно, при помощи холодного душа.

– Готов? – поинтересовался Клод.

В ответ я кивнул.

– Тогда начнем по порядку. Можешь задавать любые вопросы – отвечу на них абсолютно честно. Игра окончена.

– И то хорошо, – выдавил я, хотя все мое существо сопротивлялось произнесению слов.

– Итак, расставляем всё по своим местам, – продолжил мой собеседник, слегка откинувшись назад. Кресло с готовностью качнулось. – Ты снова, как и тогда, на Скале, о многом догадался.

– Например, о том, что вы – мерзавцы, играющие человеческими судьбами? – откровенно говоря, я бы с удовольствием отказался от своих замечаний и просто послушал, но мне мешало врожденное упрямство.

– Нет, эта догадка неверная, – без тени улыбки ответил Клод. – Оценка моральных качеств – дело, конечно, личное, но отложи это до времен, когда узнаешь нас получше.

Скептически хмыкнув, я тоже стал покачиваться взад-вперед. Кресло оказалось очень удобным, а равномерное движение приятно убаюкивало. Какая-то часть меня упорно кричала, что нужно встать и бежать за Марго, которая давно скрылась за пышной растительностью парка, однако я не желал прислушиваться к дурацким воплям. Открывшееся мне перечеркивало слишком многое.

А мой собеседник размеренно продолжал:

– Вернемся к игре. Точнее, к тому, как она выглядела с моей точки зрения и для чего вообще затевалась.

Его рассказ практически сразу поглотил мое внимание. Я словно заново переживал недавнее прошлое и при этом видел себя немного со стороны. Такое положение дел оказало странное действие. Очень скоро обнаружилось, что я мысленно посмеиваюсь над самим собой. А местами мне становилось просто неудобно.

…К сбою в оборудовании Клод не имел ни малейшего отношения, здесь всё произошло само собой. Но вот мне удалось невероятное, я каким-то образом воссоздал полноценного себя в каждом трансмиттерном приемнике, хотя передатчик и отправил меня в никуда. Мой "ход" был вопиющим нарушением законов вселенной, так что "эхо" возмущения тут же покатилось по галактике. Клод его уловил, отыскал источник – и заинтересовался. Да еще как заинтересовался! Он понял, что терять меня из виду попросту недопустимо.

Что ж, эксклюзивное внимание всегда приятно.

Более того, Клод мигом определил для меня подходящую работенку – из своего, божеского, списка. Оставался пустяк: следовало в сжатые сроки подготовить из меня специалиста по магии и чудесам. Почему такая спешка? Да потому что иначе станет слишком поздно, и помощь от меня там уже не потребуется.

Психическая энергия – штука тонкая. Клод решил, что я смогу высвободить ее самостоятельно. А чтобы помочь мне это сделать, нужно было хорошенько встряхнуть мою психику с помощью сильных переживаний.

– Сперва никакого сценария у меня вообще-то не существовало, – рассказывал мой собеседник, глядя в небо без солнца. – Я лишь понимал: что-то делать нужно немедленно, пока ты не пришел в себя после эксперимента.

Какая, однако, забота!

И вот, еще не имея определенного плана, Клод узнал, куда я намереваюсь отправиться, сделал правильные выводы и объявился на Сайгусе. Тщательно наследил в особняке Ланджа, а самому Грэгу внушил беспокойство. Имея возможность перемещаться мгновенно на огромные расстояния, Клод значительно выигрывал во времени. Пока я добирался с Мертеи на скоростном (как мне казалось) лайнере, мой знакомый бог уже готовил ловушку в пункте назначения.

Майка он нанял скорее по наитию. Во-первых, это еще больше запутывало ситуацию и увеличивало шансы на то, что я включусь в расследование "серьезного дела". А во-вторых, неожиданная встреча с очередным "старым знакомцем" опять-таки должна была хоть немного встряхнуть меня. По словам Клода, его задача состояла в плавном доведении меня до состояния, близкого к нервному срыву "в хорошем смысле слова". Интересно, бывают ли нервные срывы в хорошем смысле слова?

Затем в игру вступила Наташа, однако Клод оценивал ее вмешательство как неудавшееся, хотя в целом полезное. Наш разговор в ресторанчике был приятен, но – увы! – я не воспринял девушку всерьез.

– Думаю, из-за ее молодости, – отметил Клод.

– Гм, а сколько ей лет? – тут же полюбопытствовал я. – И действительно ли она твоя дочь?

– Да, – кивнул мой собеседник, отвечая сперва на последний вопрос. – Дочь. И ей двадцать шесть.

Я хмыкнул:

– А ты весьма активен… для восьмисотлетнего старичка.

Он оставил без внимания мою шпильку и произнес:

– Наташа, кстати, играла очаровательно. Наверное, потому что большая часть наших планов была ей неизвестна.

– Как неизвестна?… И ты обманывал собственную дочь? – я ожидал чего угодно, но все же изумился.

– Если ты подразумеваешь "обманывал молчанием", то да. Но я не собираюсь каяться в своих грехах. Девчонка многому научилась. По сути, ее участие помогло больше ей самой, чем тебе. Впрочем, мы отвлеклись.

Пока осуществлялась первая – совершенно стихийная – часть плана, Клод имел возможность подумать и разработать более последовательный сценарий. Прицепился он к тому, что в недавнем прошлом Ландж вместе с Хорфом интересовался делами компании Голдуиннера. Поскольку я не имел ни малейшего представления о том, какова эта компания на самом деле, одурачить меня было легко.

На этом и выросло всё остальное.

– То есть в Хорфа стрелял ты? – меня наконец-то осенило.

Клод спокойно выдержал мой взгляд и признал:

– Да. Тебя ведь следовало убедить, что игра идет серьезная.

– А как насчет того, что пострадал посторонний человек? Хорф едва не умер. Тебе это настолько безразлично?

– Хорф не умер, – подчеркнул мой собеседник. – Давай оценивать факты, а не мнения. Врачи уже справились со всеми органическими повреждениями. Сейчас он здоровее, чем был.

– Ну конечно! – фыркнул я.

– Если тебе интересно, поясню. В груди твоего "пострадавшего" развивалась некая опухоль. Возможно, Хорф и сходил бы к врачам в ближайшие два года, а может и нет. Медицинское обследование на Сайгусе не относится к обязательным вещам. Так вот, через два года изменения стали бы необратимы. Продолжать нужно?

– Гм, – я немного остыл, но не преминул заметить: – Послушать тебя, так ты только тем и занимался, что делал добро всем подряд!

– Я стараюсь так жить – в меру своего разумения, – сказал Клод с хладнокровием удава. – Но здесь всё попросту совпало. Уточню: не будь опухоли, я поступил бы точно так же. Цель заключалась несколько в другом, а жизнь Хорфа была вне опасности.

– Врачи думали иначе.

– Врачи могли думать всё, что им угодно. Верно же лишь то, что произошло на самом деле. Улавливаешь разницу?

Недовольно буркнув, я махнул рукой на препирательства и жестом пригласил Клода рассказывать дальше.

Когда возник более или менее стройный план, мой нынешний собеседник перестал уделять такое скрупулезное внимание деталям. Он материализовался прямо на ветке дерева, которую я когда-то с таким тщанием изучал, выстрелил в направляющегося домой Хорфа и снова исчез. Вернее, перенесся к Хорфу и вложил ему в голову историю насчет незнакомца, выпрашивавшего деньги. А потом отправился по своим делам. Что касается найденного полицейскими "возможного места посадки" автомобиля (которым, как предполагалось, воспользовался преступник), то ничего подобного Клод и не думал устраивать.

А вот погрызенная палочка была подброшена намеренно. Она являлась частью сценария, составленного довольно грубо, с мизерным количеством деталей, но жизнеспособного (как и показало дальнейшее). Я удивлялся, что в особняке Хорфа не наследили, как у Ланджа. Теперь-то всё объяснялось просто: Клод выполнял только необходимый минимум и уже не распылялся по мелочам.

Дальше следовало меня убедить в том, что за Хорфом тоже наблюдали – чтобы я прочно связал это со случаем Ланджа.

– Я долго думал, как это сделать изящно, – говорил мой собеседник без тени бахвальства. – Потом мне на глаза попалась сценка с драконом. Зная твои эстетические наклонности, я понял: она тебя привлечет. Дальше ты должен был вспомнить свой опыт работы в отделе расследования убийств. Вещи, которые хотят надежно спрятать, кладут на видное место рядом с тем, что отвлекает внимание. Исходя из этого, ты мог придраться именно к соседним полкам. Там я и разместил сваулга.

Меня это рассмешило:

– Тут ты дал маху. Я совсем даже не подумал о правиле отвлечения. Более того, сценка меня действительно отвлекла, и только потом – случайно! – я увидел сваулга.

Клод улыбнулся и пожал плечами:

– Ну, так или иначе всё сработало.

Потом в ход пошли еще более серьезные методы. Оказывается, кафе "Свирель Утреннего Облака" никогда не существовало ни в Заре, ни на Сайгусе вообще. Хозяину изрядно заплатили, чтобы временно сменить вывеску и кое-какие детали интерьера. Клод снова-таки решил, что мне будет полезно вспомнить историю Утреннего Облака (это, как и разговоры Наташи, имело свою "переживательную нагрузку"), ну и что я не смогу проехать мимо такого названия.

Здесь я не выдержал:

– Мне всё понятно: Заря – город маленький, шансы на то, что я найду это кафе, были огромные. Ко всему прочему, приблизительный маршрут моего движения вычислялся несложно. Однако скажи, откуда ты знал…

Я запнулся, и Клод легко продолжил:

– …что тебе историю Утреннего Облака рассказывали? Хм, я обещал честно отвечать на все вопросы, но если позволишь, отложим это на потом. Иначе мы сильно отвлечемся от темы.

Разговор Марго с Эриком велся, конечно, специально для меня. Зайдя в кафе пообедать, я очень легко попался на эту удочку. Но ведь чтобы подозревать, будто все вокруг сговорились против тебя, нужно быть параноиком!

Мне подсунули кое-какую информацию, и затем Марго с помощью различных трюков увлекла меня за собой на Менигуэн. А там начались импровизации.

– Марго сама решала, когда и как вводить тебя в курс дела. Общий сценарий она знала, но работала по-своему.

– Работала… – выдохнул я. Когда повествование дошло до этого момента, мне снова вспомнилось мое увлечение, постепенно перерастающее в одержимость. Как же трудно было теперь понимать, что со стороны Марго лишь выполнялась работа! Хорошо выполнялась. Я пытался настроить себя на спокойное восприятие любых откровений Клода, однако не выходило. В душе боролись злость, сожаление, обида и… может, любовь.

– Так. – Клоду надоело сидеть. Он встал с кресла и неторопливо прошелся туда-сюда передо мной. – Ты все еще не веришь, что чувства Марго к тебе были искренними.

– Как я могу верить… после всех этих признаний?

– Хорошо. Как ты воспринимал ее на Менигуэне?

Вопрос был непростым, но затруднений у меня не вызвал. Я ведь сам еще на Менигуэне подолгу ломал голову над тем, как воспринимаю Марго, и почему именно так. Поэтому ответил без задержки:

– Я постоянно подозревал, что она ведет какую-то игру, но меня подкупала ее… искренность.

Пауза перед последним словом вышла сама собой. Я понял, куда клонит мой собеседник. Однако я ведь тогда действительно чувствовал открытость Марго по отношению ко мне!

– Ну и что? – возразил я на свои же мысли. – Это значит лишь то, что она играла превосходно.

Спокойно усевшись прямо на траву возле своего кресла, Клод с заметным наслаждением вытянул ноги и заметил:

– Это значит лишь то, что она не играла.

– Как? Ты сам минуту назад утверждал обратное.

– Ты приписываешь мне слова, которых я не говорил, – улыбнулся мой собеседник. – А именно: я не утверждал, что Марго имитировала свои чувства к тебе.

– Но она играла… – не сдавался я. Клод меня озадачил, но не убедил.

– Играла. В других отношениях. Думаю, именно это вызывало у тебя головную боль. Ты всегда очень тонко чувствовал людей, а тут никак не мог понять, в чем дело. Тебя и обманывали, и не обманывали. Кстати, по мере того, как ваши отношения развивались, Марго было всё труднее играть. Видеть с закрытыми глазами она тебя научила по собственной инициативе. Она очень хотела избежать того сценария, который мы для тебя придумали. Мне пришлось настаивать.

Чуть сменив позу, Клод продолжил:

– Я не буду обсуждать философские вопросы типа: "Что такое любовь?", "Возможно ли любить человека и при этом его обманывать?". Думаю, ты уже давно нашел на них ответы. А вот насчет Марго скажу: обидел ты ее все-таки зря. Но с этим предстоит разбираться тебе самому.

Он поднялся с земли, отряхнул брюки.

– Дальше останавливаться на каждой детали не имеет смысла. С Горвальдио начались уже сплошные декорации. Нам пришлось нанять уйму актеров, которым – чтобы они не удивлялись – сообщили, что богач с причудами снимает фильм для собственного удовольствия. Мы вложили изрядную сумму в переделку рабочих туннелей на Скале. Но, честно говоря, сам я опасался твоей проницательности. Ты мог заметить, насколько картонным был сюжет, и перестать воспринимать происходящее серьезно.

– И что, декорациями было абсолютно всё? – полюбопытствовал я как-то без выражения в голосе.

– Хм? – Клод вопросительно взглянул на меня.

– Ну, встреча с Анри на Менигуэне, парень на Горвальдио, которому я помог вернуть дом. Это тоже части сценария?

– Не знаю, о каком парне с Горвальдио ты говоришь, – пожал плечами мой собеседник. – С Анри я знаком (благодаря тебе) – очень смышленый молодой человек. Но в сценарии их не было. Мы ведь не могли полностью изолировать тебя от жизни. А то, что ты по собственному желанию помогал посторонним людям, говорит только о том, что тебе близка наша позиция. Верно?

У меня на этот счет было свое мнение, однако я не стал его высказывать. Одно дело, когда ты помогаешь людям по-человечески, и совсем другое, если твоя помощь становится "божественной". Масштабы не те, и здесь нужно верить в свою непогрешимость – или не вмешиваться вовсе. Но кто застрахован от ошибок? Клод вмешивается – значит он считает себя выше других? Лучше других? Остальные – просто глупцы, не способные понять, что им нужно в действительности? Не уверен, что мне нравится такая точка зрения.

По поводу же дальнейшего рассказа Клод был прав: всё и так ясно. После пережитого я не обратил внимания на всякие мелочи – а зря. Когда Марго волшебным образом появилась на Менигуэне, живая и здоровая (лишь немного бледная), рассуждать мне не хотелось. Какая-то часть моего сознания решила, что Клод сотворил очередное чудо. Но следовало задаться вопросом: если, как сказала Наташа, переносить в нужную точку пространства вместе с собой живых существ даже для Клода невозможно, то каким же образом уже воскрешенная Марго так быстро нашла меня?

Тут мне в голову постучалась неожиданная мысль:

– И что же, рана на самом деле была иллюзией? Или…

– Рана была настоящей, – ровно сказал Клод. – Со своими способностями ты мог бы разгадать подделку.

– Но это же!… – от возбуждения я вскочил на ноги. Кресло за спиной резко качнулось. – Это ни в какие ворота не лезет! Заставлять человека страдать из-за какой-то игры!

Мой собеседник поднял бровь:

– У нас было что поставить на карту. И потом, несколько минут назад ты заставил страдать этого же человека в игре с куда меньшими ставками.

– Я – не играл!

– Хм. А что же ты, по-твоему, делал?

– Я… к сожалению, я не смог сдерживаться. Но кто бы на моем месте смог? Вы разыгрывали меня до тех пор, пока я не дал слово. А потом, значит, все равно?

– Не понял. Ты бы хотел, чтобы тебя разыгрывали и дальше? – Клод усмехнулся, увидев мое замешательство. Затем его лицо вновь стало серьезным, и он наконец снова сел в свое кресло. – Что касается твоего обещания, то оно недействительно.

Мне показалось, будто я ослышался.

– Что?

– При заключении договора тебе не были известны все критические условия. Мы допустили намеренное умолчание важной информации. Посему договор следует признать нечестным. Ты свободен от любых обязательств, взятых на себя ранее. Яхта Блонди – к твоим услугам. Моральный ущерб, причиненный нами, мы покроем по взаимной договоренности. Но мое приглашение к сотрудничеству остается в силе. Выбор же – остаться или уйти – за тобой.

– И ты думаешь, я останусь? – спросил я.

Клод не ответил и даже не пошевелился. Он просто молча ждал.

Я оглянулся на парк, среди растительности которого исчезла Марго. Уходить почему-то не хотелось. Да, меня изрядно разозлили методы этих "богов", однако благодаря им я прикоснулся к тайне, увидел мир по-новому. Теперь тайна влекла.

– Ну, если ты так думаешь, – произнес я, снова поворачиваясь к собеседнику, – то ладно уж, остаюсь. К тому же, я еще не услышал все ответы, и запросто от меня не отделаться. Что там со свирелью Утреннего Облака?

***

Собственно, боя как такового не было. Этвик сделал большой шаг вперед и с огромной силой ударил мечом. Защищаясь, капитан подставил свой клинок. Раздался оглушительный звон, после которого я обнаружил, что руки капитана пусты, а две половинки его меча лежат на земле отдельно друг от друга.

Тем временем барон не зевал, и острие его оружия остановилось напротив груди противника.

– Сельский кузнец делал, – заявил Этвик, мельком взглянув на валяющиеся обломки. – Их работу сразу видно. Ну, "рыцарь", что теперь скажешь?

Глаза капитана предательски блеснули, хотя голос остался ровным:

– Можешь меня убить.

– Могу, – согласился барон, – если ты объяснишь, на кой мне это нужно.

Окружающие хранили молчание – им тоже была интересна аргументация побежденного.

– Я… не заплачу выкуп, – тяжело выговорил тот.

Этвик удивился:

– Это почему же? Еще как заплатишь! Вон лежит ваш колдун, правильно?

Я проницательно догадался, что речь идет обо мне. Наверное, потому что именно на меня барон и указывал. Вернее, на мое тело, которое я видел сейчас со стороны.

– Так вот, – продолжил Этвик. – Я его забираю.

– Лучше смерть! – воскликнул капитан, когда до него дошел смысл сказанного. Меня ведь полагалось доставить самому королю!

– Сожалею, но сегодня я уже закончил упражняться с мечом, – барон действительно опустил свое оружие, отошел к своим воинам и вложил клинок в протянутые ножны. – Да и выкуп мне как-то интересней.

И, не обращая больше внимания на побежденного, он направился к моему телу.

Меня сразу же заинтересовала моя собственная судьба. Что, если барон – ярый ненавистник колдунов? Или просто из вредности возьмет и отрубит мне голову, чтобы я уж наверняка не достался королю?

Переполненный такими мрачными мыслями, я решил продолжить свое "наблюдение со стороны".

Этвик склонился над телом.

– Что это с ним? – спросил он через несколько мгновений. – Колдун, кажется, не дышит?

– Прикидывается, гад! – высказал предположение Керт, за что тут же получил от Бочки сильный тычок локтем под ребра.

– Они им головастиков ловили, – заявил кто-то из свиты барона. – Может, утоп?

Опустившись на колени, барон приложил ухо к моей груди. Прислушался.

– Вроде живой, – произнес он и потащил из-за пояса кинжал.