Текст книги "Русская Доктрина"

Автор книги: Владимир Кучеренко

Соавторы: Максим Калашников,Виталий Аверьянов,Андрей Кобяков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 76 страниц)

Ее возникновению очень сильно способствовало резкое увеличение удельного веса США в мировой экономике после Второй мировой войны и численности персонала ТНК (просто по причине роста их оборота), а затем ситуация противостояния “двух систем” с ядрами в виде США и СССР.

Применительно к сфере мировой экономической политики последовательность событий такова: сначала появилась “глобальная элита” (ее присутствие стало ощущаться уже в 60-е годы), а затем появилась неолиберальная экономическая политика, в максимальной степени способствующая численному увеличению глобальной элиты и ее роли в мировой экономике.

“Транснациональная лояльность” глобальной элиты на практике означает дефицит лояльности по отношению к традиционным гражданским обществам (существующим в пределах отдельных государств), а также традиционным (“старым”) нациям и этноконфессиональным сообществам.

В настоящее время “глобальная элита” фактически находится в состоянии войны со всеми элитами, сохранившими традиционный облик, с целью их уничтожения.

Все основные элементы неолиберальной экономической политики определены так, чтобы в максимальной степени соответствовать интересам “глобальной элиты” и потребностям ее воспроизводства, и поэтому мало связаны с реальными экономическими потребностями. Именно поэтому нормальное рыночное хозяйство было подменено в 80-е годы “экономикой казино”, а реальные деньги, привязанные к золоту, – квазиденьгами.

Неолиберальная экономика не возникла сама собой. Она была создана под запрос “глобальной элиты”.

Неолиберальная экономика была создана под запрос “глобальной элиты” и поэтому мало соответствует реальным экономическим потребностям. Именно поэтому нормальное рыночное хозяйство было подменено в 80-е годы “экономикой казино”, а реальные деньги, привязанные к золоту, – квазиденьгами.

Возможность появления такого сообщества, как современная “глобальная элита”, предвидел еще Джонатан Свифт. В “Путешествии Гулливера в Лапуту” он описал общество, состоящее из элиты просвещенных лапутян, обитающих на летающем острове, и облагаемых данями обитателей твердой земли. Последние являлись, помимо всего прочего, объектом экспериментов, которые измышляли в Академии прожектеров (!). Если жители какой-либо местности Лапуты бунтовали, они подвергались разнообразным карам. Была и такая кара: летающий остров опускался на город и раздавливал его.

Попытки свернуть систему социального обеспечения, которые стали предприниматься ныне даже в развитых странах без всякой реальной необходимости и которые преследуют очевидную цель увеличения нормы прибыли, чтобы компенсировать влияние застойности экономики на величину прибыли, прямо и непосредственно связаны с фактом психологического разрыва между “глобальной элитой” и основной массой граждан тех стран, в которых она оперирует.

В высшей степени характерно, что свертывание системы социального обеспечения идет параллельно развитию генной инженерии, достижениями которой, естественно, могут воспользоваться только богатые. Что результаты такого рода экспериментов, отданных в США на откуп частным учреждениям, меняют весь формат развития человечества, угрожая его биологическому единству, признают даже такие поклонники глобальной элиты, как Бжезинский.

И все же не нужно преувеличивать значение феномена “глобальной элиты” и ее способность влиять на будущее развитие событий. Глобальная элита – это на самом деле западная элита, с контрольным пакетом акций в руках у американской элиты. В нее допущены “с целью придания глобального облика” некоторое количество представителей других региональных элит. Но это никого не обманывает. Погоды они не делают.

Однако пик влияния “глобальной элиты” на мировые дела позади. Во-первых, стремительно растет влияние на них китайской элиты, и тут “глобальная элита” ничего сделать не может. Во-вторых, Запад втянулся в войну с мусульманским миром. С победой в этой войне ничего не получается. Приемлемого компромисса с мусульманами за счет России Западу достигнуть не удастся. Если Россия или ее сколько-нибудь значительная часть станет мусульманской страной, это приведет лишь к дополнительному сдвигу баланса сил в пользу мусульманского мира. В-третьих, “глобальная элита” раскалывается. Она уже раскололась под давлением экономических интересов на европейский и американский фрагменты, отношения между которыми отнюдь не идиллические (отсюда конфронтация доллара и евро). Японцы ожидают лишь момента, чтобы вырваться из американских “объятий”. Наконец, фактом стал раскол американской элиты. Республиканцы и демократы – это уже не просто партии, это враждебные сообщества, представляющие по преимуществу интересы “старых” и “новых” американцев, которые в условиях загнанной в тупик стагнации экономики США согласовать невозможно. “Глобальная элита” в своем современном виде – продукт конфликта СССР и США, толкнувшего несоциалистический мир, и прежде всего Европу, в объятия США. Исчез СССР – исчезнет и “глобальная элита”. Чтобы возникла действительно “глобальная элита”, нужно сломать все основные цивилизационные модули. Но в современных условиях это нереально, что прекрасно показано еще в книге С. Хантингтона “Столкновение цивилизаций”, вышедшей в свет более 10 лет назад.

Для России, для российской элиты отсюда следует простой вывод: не нужно принимать всерьез болтовню о глобализации и о “глобальной элите” и, тем более, приносить себя в жертву “глобализации”, которую постигнет такая же участь, какая постигла опыты в области “коммунистического строительства”.

Глава 3. ИТОГИ 15 ЛЕТ РЕФОРМ

Что за экономику мы “построили”

1. Размеры упущенных возможностей

В середине 80-х годов XX века Россия была одной из наиболее индустриально развитых стран мира. Промышленное производство России составляло около 50% от уровня США, а в расчете на душу населения – около 75% и соответствовало уровню промышленного производства на душу населения в США в первой половине 70-х годов. По СССР в целом промышленное производство на душу населения составляло в середине 80-х годов немного меньше – 70% от американского уровня. Здесь уместно напомнить, что и сегодня, после огромного падения промышленного производства, Россия входит в число восьми промышленно развитых стран.

Население России–СССР, однако, не отдавало себе отчета в том, что оно живет в одной из наиболее развитых стран, как и сегодня оно не понимает, что Россия все же промышленная страна и ее экономику никак нельзя сравнивать с экономикой Португалии, которую кое-кто склонен рассматривать в качестве недостижимого идеала.

Как бы то ни было, но в 80-е годы бытовало устойчивое представление о существовании многократного разрыва в жизненном уровне России–СССР и развитых стран. Именно поэтому российское общество согласилось на проведение экономической политики, завершившейся одной из величайших в мире экономических катастроф. Реальное же положение было отнюдь не таково, чтобы очертя голову бросаться в пропасть.

Фактическое положение с потреблением на душу различных категорий товаров и услуг в СССР в 1984 г. сравнительно с США отображено в таблице 1. Соответствующие показатели, заимствованные из книги, вышедшей в свет в 1993 г., исчислены исходя из данных о покупательной силе рубля дифференцированно для различных категорий товаров и услуг. Для России они примерно такие же, как и для СССР в целом.

Да, жизненный уровень в России перед началом “перестройки” был осязаемо ниже, чем в США и самых богатых странах Европы, но он вовсе не был низким. В целом он примерно соответствовал итальянскому в этот же период. А вот потребление непродовольственных потребительских товаров в СССР–России было действительно многократно (в 4 с лишним раза) меньше, чем в США, и примерно в 2 раза ниже, чем в Италии.

Гражданам СССР–России публицисты старательно внушали, что соотношение по всем потребительским позициям такое же, как по непродовольственным товарам, и что они живут в 4 с лишним раза хуже, чем граждане США. Но это было далеко не так.

Таблица 1. Сопоставление среднедушевых показателей потребления товаров и услуг в СССР и США в 1984 г. (уровень США = 100%)

–

*) В т. ч. услуги систем образования и здравоохранения, ЖКХ, транспорта и др. Источник: Дадаян В.С.– ред. Анализ макроструктурной перестройки экономики. – М.: “Наука”. – 1993. – С. 39. Есть основания считать, что показатель среднедушевого потребления услуг для России сильно занижен.

Сильной стороной российско-советской модели потребления 80-х годов был высокий уровень потребления продовольствия. Именно поэтому существенное уменьшение производства и потребления продовольствия в пореформенный период не вызвало социальной катастрофы.

Социальным поплавком вплоть до последнего времени являлся и унаследованный Россией от советского периода высокий в расчете на душу уровень производства услуг системами здравоохранения, образования и ЖКХ. К 2003 г. он снизился в относительно небольшой степени и в реальном исчислении в расчете на душу все еще оставался высоким. Именно поэтому распространение реформ на эту сферу в последние годы вызвало острую реакцию населения.

Что же производила экономика советского периода, помимо социально значимых услуг и продовольствия?

Распространена точка зрения, что ее основным продуктом была военная продукция.

В то же время СССР–Россия 80-х годов – это мировой лидер в области производства товаров инвестиционного назначения (строительные материалы, прокат для стальных конструкций, разного рода инвестиционное оборудование). В расчете на душу объем инвестиций в основные фонды в СССР в 1984 г. в 1,3 раза, а в России примерно в полтора раза превышал уровень США. По абсолютным размерам инвестиций в основные фонды производственного сектора экономики (без жилищного строительства) Россия в 1984 г. не уступала США, а в 1990 г. если и уступала, то очень немного (в ценах 2004 г. инвестиции в экономику России в 1984 г. составляли не менее 1 трлн долл.). Она была в этом отношении мировым рекордсменом или почти рекордсменом. Инвестиционная нагрузка экономики СССР и России в предреформенный период была явно чрезмерной.

Вот этот момент заслуживает особого внимания.

Только за счет снижения явно чрезмерной инвестиционной нагрузки до нормального уровня можно было увеличить в России производство непродовольственных потребительских товаров в расчете на душу до как минимум среднеевропейского стандарта. И это даже если не сокращать военное производство.

Только за счет снижения чрезмерной инвестиционной и военной нагрузки экономики до нормального уровня можно было за 2–3 года увеличить в России производство непродовольственных потребительских товаров до среднеевропейского стандарта в расчете на душу.

При уменьшении инвестиционной нагрузки всего лишь на 1/5 производство непродовольственных предметов потребления могло быть увеличено в 2 раза (в том числе предметов потребления из промышленного сырья – в 5 раз), продажи всех категорий предметов потребления – примерно в 1,5 раза.

Практически производство предметов потребления на душу населения легко доводилось методом уменьшения инвестиционной и военной нагрузки экономики и соответствующей перестройки ее отраслевой структуры до уровня США первой половины 70-х годов. Потребовалось бы на это (благодаря высокому исходному уровню инвестиционной нагрузки экономики) всего лишь 2–3 года.

И стали бы российские граждане жить как американцы где-нибудь в 1973 г. И все потребительские проблемы были бы решены. Но этот вариант даже не рассматривался.

При прекращении бессмысленных вложений в мелиорацию, достигавших в России гигантской величины, жилищная проблема полностью решалась за 3–4 года.

И это тоже упускалось из виду.

Задача повышения и даже консервации жизненного уровня населения вообще не ставилась в течение всего периода реформ. Приоритетны были, как известно, задачи либерализации, приватизации, открытости, невзирая на издержки. А фактически – режим скорообогащения отдельных лиц.

Задача повышения и даже консервации жизненного уровня населения вообще не ставилась в течение всего периода реформ. Приоритетны были задачи либерализации, приватизации, открытости, невзирая на издержки. А фактически – режим скорообогащения отдельных лиц.

Как ни парадоксально, но налицо момент преемственности в политике в отношении жизненного уровня населения в советский период и в период реформ. В советский период официально заявлялось, что приоритетная политика – это политика увеличения производства средств производства, но не предметов потребления и не жизненного уровня населения. Особенно последовательно эта политика проводилась в России. В результате образовался разрыв между размерами производственного аппарата экономики и жизненным уровнем. Население ожидало, что в результате реформ этот разрыв будет устранен. Но ничего подобного не произошло. Жизненный уровень населения в период реформ начал падать, а если не брать в расчет жизненный уровень верхних 5% населения, то падать стремительно.

Парадокс: население России уже 25 лет могло жить как американцы или почти как американцы, а вместо этого его жизненный уровень уже 15 лет понижается. В текущий период он ниже, чем в Бразилии (где в распоряжении населения имеется климатическая рента), и примерно соответствует уровню жизни населения городского Китая.

2. Уникальные размеры катастрофы

Размеры катастрофы, постигшей экономику России после 1990 г., уникальны.

О том, что реально происходило в экономике России в этот период, недвусмысленно свидетельствуют данные по динамике транспортных перевозок: в 1995 г. они составляли к уровню 1990 г. 50%, в 2002 г. – 38%, в 2004 г. – 42%; для железнодорожных перевозок аналогичные показатели соответственно на 2002, 2003, 2004 гг. – 48%, 50,6% и 57%.

Самым слабым местом в дореформенной экономике России являлось производство предметов потребления. Казалось бы, уж в этой-то области заметного снижения производства не могло быть. Но оно было – и еще какое!

Сельское хозяйство пострадало в 1991–1995 гг. примерно так же, как во время коллективизации в 1929–1933 гг. С той разницей, что через 10 лет после начала коллективизации предшествовавший ей уровень сельскохозяйственного производства был восстановлен, а в пореформенной России сельскохозяйственное производство после падения так и осталось в “упавшем” состоянии (табл. 2). Производство мяса, включая мясо птицы, сократилось с 1990 г. по 2002 г. в 2 раза, примерно на 5 млн т, причем это сокращение далеко не было перекрыто приростом импорта. В результате потребление мяса на душу упало с 1990 г. по 2002 г. на 1/3.

В легкой промышленности (без пищевой), по данным российской статистики, производство упало с 1990 г. по 1995 г. более чем в 5 раз, а по 2004 г. – в 7 раз. В пищевой, без учета производства алкогольной продукции, – на 2/5. Производство товаров бытового назначения из промышленного сырья при наличии возможности его многократного увеличения также резко сократилось (табл. 2). По большинству позиций это сокращение многократное. В 2004 г. производство потребительских товаров из промышленного сырья в целом находилось все еще ниже уровня 1990 г.

Доля импортных товаров в розничной торговле увеличилась, по данным российской статистики, с 14% в 1991 г. до 43% в 2002 г. Но прирост импорта не перекрыл сокращение производства мяса, не говоря уже об уменьшении производства яиц и молока. Несомненно ухудшение качества продовольственного потребления, связанное с уменьшением потребления белковых продуктов (мясо, молоко, яйца). Ситуация в этом отношении была не вполне удовлетворительной еще в советское время, а сейчас она тем более неудовлетворительна.

Таблица 2. Влияние проводимых в России реформ на производство, потребление и инвестиции

–

*) В % к среднему за 1986–1990 гг. уровню.

**) Включая бытовые, транспорта и связи, жилищно-коммунальные, системы образования, культуры, медицинские и др.

***) Корректировка производится с учетом того, что номинальные показатели учитывают теневые доходы и расходы для периода после 1991 г. и не учитывают его для 1990–1991 гг. (см. ниже).

****) Всего построены жилые дома общей площадью в 1990 г. 61,7 млн кв. м, в 1995 г. – 41,0 млн кв. м, в 2002 г. – 33,8 млн кв. м, в 2004 г. – 41,0 млн кв. м.

Источники: Российский статистический ежегодник. М., 2001; Российский статистический ежегодник. М., 2003; Россия в цифрах. М., 2005. Корректировка производится по данным, приведенным в “Вопросах экономики”, 1995, № 9, с. 116–121.

И тем не менее в российских статистических изданиях фигурируют показатели, согласно которым дела с потреблением обстоят не так уж плохо, и вообще нельзя понять, почему смертность в стране превышает рождаемость. Прежде всего это показатели объема розничной торговли и расходов на конечное потребление домашних хозяйств. Номинальный (то есть по данным, фигурирующим в статистических изданиях) объем розничных продаж в 2004 г. больше, чем в 1990 г. на 4/5, а расходы на конечное потребление домашних хозяйств – на 3/5.

В 1992 г. (являвшемся, как известно, годом экономической катастрофы), по данным, которые фигурируют в статистических изданиях с некоторого времени, объем розничной торговли не только не упал, но даже вырос на 0,3%, а индекс расходов на конечное потребление домашних хозяйств упал, но только на 2%.

Однако по сведениям, опубликованным Госкомстатом сразу после 1992 г., ситуация с ВВП и объемом розничной торговли выглядит иначе. В 1992 г. объем розничной торговли не вырос на 0,3%, а уменьшился на 31%.

Этого и следовало ожидать, если принять во внимание, что и по данным, которые сегодня публикуются статистическими изданиями, в 1992 г. грузовые перевозки по сравнению с 1991 г. сократились на 30%, реальная заработная плата – на 33%, капиталовложения в основные фонды – на 42%.

Феномен “раздвоения” статистических данных, относящихся к 1992 г., объясняется тем, что первоначальные данные не учитывали на 1992 г. (как и на 1991 г.) теневой оборот и теневые доходы, а позднее данные за 1992 г. стали отражать таковые, но при этом за 1990–1991 гг. они его по-прежнему не отражали. Вот и получилось, что согласно ныне публикуемым данным розничные продажи в катастрофическом 1992 г. выросли, тогда как на самом деле они уменьшились на 31%, о чем в свое время и сообщалось. Соответственно для периода после 1992 г. все данные об объеме розничной торговли (в % к 1990 г.) завышены примерно на 31%, а для конечного потребления домашних хозяйств – примерно на 3/10.

В 2002 г. при номинальной величине оборота розничной торговли в 115% к уровню 1990 г., реально, с поправкой на относящиеся к 1992 г. данные, он равен примерно 115:1,31 = 88%. На 2004 г. соответствующие показатели – 140% и 107%. Номинальная величина (в процентах к 1990 г.) расходов на конечное потребление домашних хозяйств в 2002 г. – 110%, а исчисленная с поправкой на изменение схемы учета для данных, относящихся к 1991–1992 гг., – примерно 85%, а на 2004 г. – соответственно 129% и 99%.

Но и эти данные могут оказаться заметно завышенными. Во-первых, существует проблема двойного счета при исчислении объемов розничных продаж. Товар, купленный обычным порядком в розничной торговле, ныне может перепродаваться, и даже не один раз. Во-вторых, существует проблема недооценки реального роста цен при исчислении индексов динамики розничной торговли. В-третьих, часть розничных продаж приходится на покупки учреждений и организаций (например, компьютеры, другая электронная продукция, легковые автомобили, бензин), причем эта часть ныне много больше, чем в советский период. В-четвертых, при исчислении индекса расходов на конечное потребление домашних хозяйств российской статистикой принимается во внимание “работа для себя” и “теневая” заработная плата, тогда как данные за 1990 г. “работу для себя” и “теневую” заработную плату практически не берут в расчет. Кроме того, оба эти показателя при наличии несомненной заинтересованности продемонстрировать, что дела не так уж плохи, могут легко преувеличиваться. Характерно, что статистика России исчисляет теневую заработную плату, но не публикует данных о размерах теневой прибыли. Фактически часть этой последней и учитывается в качестве теневой заработной платы.

В последние пять лет произошло скачкообразное увеличение индекса реальной заработной платы. В 2000 г. он составлял 42% к уровню 1990 г., в 2002 г. – 59%, а в 2004 г. – уже 73%. Последний показатель явно не отражает реальной ситуации с собственно заработной платой. Во-первых, за счет недооценки темпов обесценения заработной платы в связи с ростом цен. Во-вторых, ситуация сохранения высокого уровня безработицы исключает возможность роста заработной платы массового работника. В-третьих, неясно, в какой степени при исчислении динамики индекса реальной заработной платы российская статистика учитывает таковую низкооплачиваемых временных рабочих, удельный вес которых в общей занятости растет. В-четвертых, поскольку теневая заработная плата учитывается российской статистикой, возможно преувеличение ее вклада в реальную заработную плату. В-пятых, показатели индексов реальной заработной платы отражают также заработную плату топ-менеджеров, большая часть которой находится вне всякой связи с их трудовым вкладом и по своему характеру ближе к доходу за счет предпринимательской прибыли, чем к заработной плате.

За вычетом заработной платы топ-менеджеров реальная заработная плата лиц наемного труда составляет примерно 50% от уровня 1990 г.

За вычетом заработной платы топ-менеджеров реальная заработная плата лиц наемного труда составляет примерно 50% от уровня 1990 г. Рост потребления верхних по уровню доходов 10–20% населения обеспечивался после 1990 г. не за счет роста общей массы экономики, а за счет уменьшения доли в ВВП потребления 80% населения.

Проведенные в последние годы реформы (и еще более реформы предполагающиеся) в неявном виде основываются на том, что кризис, по крайней мере в потребительской сфере, изжит и точно так же изжит кризис доходов – реальные расходы на конечное потребление домашних хозяйств, мол, намного больше, чем в 1990 г. Но это – иллюзия, и притом опасная, поскольку она способствует преуменьшению наличного протестного потенциала.

Фактически объем продаж потребительских товаров, оплачиваемых за счет личных потребительских расходов, составлял в 2004 г. (как можно видеть из изложенного выше) 80–90% к уровню 1990 г. Реальное же потребление товаров и услуг, корректным образом исчисленное (то есть с учетом теневого потребления в 1990 г. и принимая во внимание факт резкого сокращения продаж платных услуг и уменьшения объема услуг, оплачиваемых за счет общественных фондов потребления), составляло в 2004 г. 70–80% к уровню 1990 г. Во всяком случае, для такого вывода есть достаточные основания.

Но это показатель по населению в целом, и следует учитывать, что потребление товаров и услуг частью населения после 1990 г. значительно увеличилось. Проблема в том и состоит, что доходы 70–80% населения в 2004 г. были в 2 раза ниже, чем в 1990 г.

Кризис, в том числе и на потребительском фронте, далеко не изжит. Это видно уже из того, что при изжитом кризисе объем производства сельскохозяйственной продукции был бы в полтора раза больше фактического и соответственно увеличилось бы ее потребление (больше чем на 1/3), а объем платных услуг (в ассортименте 1990 г.) вырос бы в 2,5 раза.

Ярко выраженная кризисная ситуация – в сфере инвестирования в основные фонды и особенно в основные фонды промышленности. Фактические размеры инвестиций – в 5 раз меньше, чем в 1990 г. В результате не обеспечивается амортизационная компенсация выходящих из строя основных фондов промышленности и страна деиндустриализируется.

Фактические размеры инвестиций в основные фонды промышленности в 5 раз меньше, чем в 1990 г. В результате не обеспечивается амортизационная компенсация выходящих из строя основных фондов и страна деиндустриализируется.

Значительная часть основных фондов промышленности уже потеряна.

Теперь посмотрим, как обстоят дела с ВВП.

По отношению к уровню 1990 г., по данным, которые фигурируют в статистических изданиях, промышленное производство составляло в 2004 г. в России 70%, сельскохозяйственное – также 70%, объем платных услуг населению и строительно-монтажных работ – около 40%. Согласно этим – поотраслевым– данным ВВП России в 2004 г. составлял около 65% от уровня 1990 г.

Однако согласно данным о динамике ВВП, которые российская статистика в последние годы преподносит публике, ВВП по отношению к уровню 1990 г. составлял в 1995 г. 62%, а в 2004 г. 84%.

Согласно же текущим публикациям того же Госкомстата России ВВП РФ составлял в 1995 г. примерно 51% к уровню 1992 г.

Получается, что есть основание оценить на 2004 г. ВВП не в 84% к 1990 г., а в 84% х 0,51:0,62 = 69%. Что явно ближе к истине.

Но и это еще не все.

Российская статистика при исчислении ВВП в рублях учитывает чистый экспорт товаров и услуг путем пересчета его долларового эквивалента по курсу. Исчисленный таким путем чистый экспорт товаров и услуг в 2004 г. равнялся 12,5% ВВП. Однако при исчислении доли в ВВП чистого экспорта товаров и услуг по паритету покупательной способности рубля (для сопоставимости с потребленным внутри страны ВВП) этот показатель в 3 раза меньше, то есть равен лишь примерно 4,2%. В 1990 г. чистый экспорт товаров и услуг был пренебрежимо мал. Получается, что ВВП по отношению к 1990 г. составлял не 69%, а 61%.

Это еще ближе к истине.

Но и это опять-таки не все.

Фигурирующий ныне в статистических изданиях показатель соотношения объемов промышленного производства в 2004 и 1990 гг. (70%) соответствует результату перемножения годовых индексов изменения промышленного производства, точная оценка которых ввиду небольших изменений промышленного производства от года к году всегда сопряжена со значительными трудностями. В результате при перемножении таких индексов, относящихся к 1991–2004 гг., неизбежны значительные ошибки и, как нетрудно понять, отнюдь не в сторону занижения соотношения объемов промышленного производства в 2004 г. по отношению к 1990 г.

Но Госкомстат РФ, а затем Федеральная служба государственной статистики публикуют также данные об объемах производства в промышленности в стоимостном выражении и о росте цен в промышленности. И вот при счете исходя из этих данных получается, что в 2004 г. объем промышленного производства России составлял не 70%, а 34% от уровня 1990 г., а в машиностроении с металлообработкой не 68%, а около 30%. (В 1990 г. в текущих ценах объем промышленного производства в машиностроении (здесь и ниже под машиностроением подразумевается машиностроение с металлообработкой) равнялся 168 млрд руб., в 2000 г. 780,26 млрд руб. (Российский статистический ежегодник. – М., 2001. – С. 365). С 1990 г. по 2000 г. цены на продукцию машиностроения выросли примерно в 22 раза (там же, с. 593). В ценах 1990 г. объем производства в машиностроении в 2000 г. равен примерно 780,26:22 = 35,5 млрд руб., или 21% к уровню 1990 г. Прирост производства в машиностроительной промышленности в 2001–2004 гг. составил 31% (Россия в цифрах. – М., 2005. – С. 187). Соответственно по отношению к уровню 1990 г. объем производства в машиностроении России в 2004 году равнялся примерно 28%.)

При исчислении по паритету покупательной способности рубля ВВП России в 2004 г. составлял менее 65%, общий объем промышленного производства России составлял 34%, а объем производства в машиностроении с металлообработкой – около 30% от уровня 1990 г.

Для машиностроения соотношение объемов производства, каким оно выглядит согласно данным о производстве в натуральном выражении и судя по размерам потребления металла, явно близко к 30%.

Если принять во внимание, что среднегодовая занятость в российской промышленности в 2004 г. составляла 56% от уровня 1990 г. (ниже в 2 раза), а производительность труда с 1990 г. по 2004 г. явно не выросла (в электроэнергетике и легкой промышленности она заметно уменьшилась), то ясно, что фактическое соотношение объемов промышленного производства в 2004 и 1990 гг. ближе к 34%, чем к 68%. А это значит, что и отношение ВВП в 2004 г. к уровню 1990 г. равно 50–60%.

Испытали коллапс все отрасли, производящие продукцию с высокой степенью обработки. В первую очередь легкая промышленность и машиностроение, удельный вес которых в валовой продукции промышленности России в предреформенный период, считая и военное производство, составлял около половины.

Итак, суммируем. Имеются достаточные основания считать, что фактически при счете в долларах в 2004 г. экономика России по сравнению с экономикой той же России в 1990 г. выглядела так (табл. 3):

Таблица 3. Оценка основных макроэкономических показателей России в 2004 г. в сравнении с 1990 г. (в %)

^–

*) Нескорректированные показатели.

Российская экономика все еще находится в состоянии глубокого кризиса, что и демонстрирует наглядно положение в сфере инвестиций, перевозок грузов и производства платных услуг, а также почти двухкратное уменьшение занятости в промышленности. Экономика России недоинвестирована и продолжает терять основные фонды. Воспроизводство рабочей силы не обеспечивается. Рост потребления верхних по уровню доходов 10–20% населения обеспечивался после 1990 г. не за счет роста общей массы экономики, а за счет уменьшения доли в ВВП потребления 80% населения. Вывоз капитала идет за счет амортизационного фонда, причем это обстоятельство вуалируется отчасти за счет структуры цен, отчасти за счет структуры экономики. Реально часть амортизационного фонда промышленности трансформируется в сверхприбыль нефтедобывающих и нефтереализующих структур, а часть – в сверхприбыль посреднических структур.

Образовавшаяся сверхприбыль в значительной части вывозится за рубеж.

Ситуация не просто кризисная. Она ненормальная.

Своего рода “эталоном” глубокого экономического кризиса является Великая депрессия, поразившая экономику США в 1929–1937 гг. Однако российский кризис гораздо глубже, длительнее и разрушительнее.

Индикаторы глубины экономического кризиса в США в 30-е годы и в России после 1990 г. приведены в таблице 4. Кризис в России глубже, и выходит из него экономика медленно. Характерно, что в 2004 г. ни в электроэнергетике, ни в нефтедобывающей промышленности не был достигнут уровень докризисного года, тогда как в США в 1937 г. в этих отраслях уровень докризисного 1928 г. был намного превышен. В США в период кризиса отраслевая и технологическая структура промышленности улучшилась, причем этому сильно способствовали антикризисные мероприятия. В России, где с кризисом вообще не боролись, отраслевая и технологическая структура промышленности в период кризиса ухудшилась.