Текст книги "Хроноагент. Гексалогия"

Автор книги: Владимир Добряков

Соавторы: Александр Калачев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 178 страниц) [доступный отрывок для чтения: 63 страниц]

Лена кивает.

– Мы с ребятами тем временем двигаемся на постоялый двор к Эве. Полагаю, она будет третьей нагилой. Да, надо разыскать и захватить с собой старого Лока. Нам понадобится много заговоренных стрел.

– Если не найдешь его на месте, – вмешивается Лена, – не теряй времени. Я сама смогу заговорить вам стрелы и мечи.

Андрей удивленно смотрит на нее, потом хлопает себя по лбу и понимающе кивает:

– Ты, Генрих, прямым ходом дуй в Синий Лес. Твоя задача: нейтрализовать там Черных Всадников. Это самые опасные противники.

– Ты еще ларок не видел, – ехидно замечаю я.

– Ничего, и увижу – не побегу. Ты едешь вместе с Леной. Ваша задача: найти и уговорить еще одну нагилу.

– Все ясно. Встречаемся на постоялом дворе у Синего Леса.

Андрей свистит. Изза Башни выходит лучник, ведя в поводу гнедого и белого коней. Помогаю Лене сесть на коня, подставив ей свою ладонь, как стремя, и сажусь в седло сам. Машу друзьям рукой на прощание и говорю Андрею:

– Симону передай, пусть тоже едет на постоялый двор.

ЛенаЯла ударяет своего коня пятками, я трогаю своего шпорами, и мы пускаемся в путь.

Уже рассвело, и солнце поднялось довольно высоко, когда мы оставляем столицу королевства позади и скачем по наезженной, но еще безлюдной в это время дороге.

– Куда мы едем? – спрашиваю я Лену.

– Я не знаю, – просто отвечает она, – Яла знает.

Хмыкнув, пропускаю ее вперед:

– Давай, Сусанин в тунике, веди!

Лена смеется, подгоняет коня и скачет быстрее. Ее полупрозрачная мантия развевается сзади как крылья. Дорога приводит нас к реке.

– Подожди! – кричу я.

Лена останавливается:

– В чем дело, Андрей?

Подъезжаю к берегу и далеко забрасываю автомат и лазер. Лена кивает и снова ударяет пятками своего скакуна.

За поворотом нам навстречу попадается повозка. Сидящие в ней крестьяне при виде девушки в белых одеждах нагилы и с золотым венцом на голове теряются. Кто падает на колени, а кто на всякий случай падает ниц. Лена смеется, но, когда мы минуем эту группу, снимает венец и бросает мне:

– Спрячь, а то начнут легенды слагать.

Минут через двадцать я замечаю небольшую рощу, из которой вытекает ручеек:

– Давай остановимся. Коням отдохнуть надо, да и нам подкрепиться не мешает.

Лена согласно кивает, и мы делаем привал. Проверяю дорожную суму. Так и есть, Симон, как всегда, позаботился обо всем. Из сумы я извлекаю хлеб, сыр, окорок, две зажаренные курицы, лук, огурцы и флягу с вином. Лена набрасывается на еду так, словно она не ела по меньшей мере дней пять. Немудрено, она много сил потратила, сдерживая Лину. Да и я чувствую голод.

– А Симон у тебя молодец. Хозяйственный мужик, – хвалит Лена моего оруженосца, ни на минуту не переставая жевать.

Когда мы утолили первый голод, я вернул себя к событиям минувшей ночи:

– Как ты думаешь, Лен, этот Мог, помоему, он расшифровал нас?

– Помоему, тоже. Чем это может нам грозить?

– Одно из двух: или ему наплевать, кто мы, и тогда он действительно нам помогает. Или он не верит нам и тогда дал нам ложную информацию. Но как это проверить?

Лена задумывается:

– Нука, достань то, что он мне дал. Если он действительно нам помогает, то я должна догадаться для чего нужны все эти предметы и как ими пользоваться.

Она раскладывает на траве все, что ей дал святой Мог.

– Это магический жезл для вызова и обуздания сил стихии. Это – камень для приготовления оружия против нежити. Это, – она разворачивает сверток, – перчатки для исцелений, они разных цветов: желтые – от оспы, черные – от чумы, синие – от лихорадки, зеленые – от психических расстройств, белые – от слепоты и глухоты, красные – для заживления ран и лечения переломов.

– Стой! – кричу я. – Надень красные!

– Зачем?

– А вот зачем!

Хватаю кинжал и режу себя вдоль левой руки. Из глубокой раны хлещет кровь. Лена ахает, потом, сообразив, натягивает длинные, до локтей, перчатки из тонкой красной замши и хватает меня за руку выше и ниже раны. Она начинает медленно сводить ладони, пристально глядя на мою рану. Когда она отнимает руки, от раны остается только еле заметный розовый шрам.

– Получилось! Значит, не обманул тебя святой Мог! – радуюсь я.

– А может быть, дары святого Мога здесь ни при чем? Я же всетаки нагила, – сомневается Лена, стягивая перчатки.

– Нет, Лена, нагилы умеют останавливать кровь, предотвращать воспаление, снимать боль, но заживляют раны они не так быстро, как ты сейчас сделала. Я помню, как Эва лечила меня после схватки с оборотнями.

– Вот что. Давай выколем тебе глаз, а я надену белые перчатки и верну тебе зрение! Согласен, а?

Она склонила голову набок и глядит на меня, приоткрыв рот и облизывая губы.

– Нет, – отказываюсь я, – воздержимся от дальнейших экспериментов. Примем за основу, что святой Мог нас не обманул. Теперь второй вопрос: а мы его расшифровали или нет? Как потвоему, кто он?

Лена задумчиво смотрит на ручей, вздыхает и говорит:

– Единственное, что я могу сказать: это хороший человек.

– Человек?

– А кто? Потвоему, дух бесплотный или нежить? Нет, Андрюша, Мог – человек. Руки у него тяжелые и теплые. А как он вино пил! Вопрос другой: откуда он?

– Ты заметила, как светилась пентаграмма?

– Да, я тогда сильно испугалась, даже убежать хотела. Думала, вылезет сейчас оттуда десяток чевэпэшников и утащит нас в очаг. Успокоилась только тогда, когда он начал говорить со мною и взял мои руки в свои… Ведь это был переход?

– Самый настоящий, – подтверждаю я, – только вот откуда? Да и отличие маленькое есть от того, что я до сих пор наблюдал. Ты помнишь, как менялся цвет пентаграммы?

– Желтый, зеленый, синий, потом сиреневый и больше не менялся.

– Я наблюдал всегда только желтый.

– Он из какойнибудь другой фазы.

– А может быть, он вообще не из фазы.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, вот мы с тобой. Откуда мы, строго говоря?

– Из нульфазы… Понимаю, ты считаешь, что Мог…

– Ничего я, Ленка, не считаю, я просто собрал воедино факты. А они таковы: святой Мог – живой человек; он появился из межфазового перехода; этот переход по своему действию отличается от тех, которые создает ЧВП; святой Мог в курсе того, что творит ЧВП. Мог обладает какимито способностями, которые нам кажутся сверхъестественными; Мог может наделять этими способностями других; вот этот Меч явно сработан там, откуда пришел Мог. Что еще?

– ЧВП какимто образом выкрал этот Меч…

– Но использовать его свойства до конца не умеет, так как не знает его имени. Кстати, попробуем испытать его?

– Нет, Андрей! – испуганно возражает Лена. – Помнишь, как он сказал: будет не только уничтожено пространство, но и разрушена связь времен… что бы это значило?

– Что бы ни значило, ты права. Эта штука слишком опасна, чтобы ею баловаться без толку. Но теперь мне еще меньше хочется оставлять ее здесь.

– Но прошлый раз ты ее обезопасил…

– Прошлый раз я не знал имени Меча. Кто знает, не потянет ли сэра Хэнка применить его в полную силу? Ты – специалист в этой области. Нельзя ли какимто образом блокировать память Хэнка?

– Нет, но можно попробовать загнать эту информацию поглубже, в подсознание.

– Вот и попробуй.

– Я попытаюсь сделать это на ночлеге.

– Кстати, куда мы всетаки держим путь?

– Тридцать километров отсюда – постоялый двор. От него еще пятнадцать – село. Там живет нагила Ила.

– Ясно. Тогда можно не гнать лошадей. Заночуем на постоялом дворе, а утром поедем к Иле.

Мы трогаемся в дальнейший путь, уже не спеша. Яла едет справа от меня. Попадающиеся навстречу нам путники почтительно нас приветствуют и долго потом оглядываются на Ялу.

– Андрей, давай продолжим. Что тебе говорят все эти факты?

– Говорят они, Лена, о многом, только как понять, что они говорят?

– Знаешь, мне кажется, что этот святой Мог, или кто он там на самом деле, Время его знает, – выходец из другой фазы, но не просто фазы, а такой же, как и наша, нульфазы…

– Очень может быть, Ленок, очень может быть… Только вот почему мы об этом ничего не знаем?

– А ЧВП? Мы ведь и о его существовании узнали буквально вчера. А здесь, я чувствую, у нас появился союзник, а мы даже не знаем, кто он и где его искать.

– Ты слишком торопишься с выводами: «союзник»! Ты сама говоришь, что не знаешь, ни кто он, ни где он. Ты по одномуединственному контакту пытаешься сделать вывод о том, что он наш союзник. Я был бы осторожнее. Мы не знаем, каковы его интересы в этом мире. Может быть, на данном этапе наше пожелание закрыть проход на Желтом Болоте совпадает с его целями, и он нам помогает. А завтра? Где еще пересекутся наши с ним пути? И в какой фазе это будет?

Лена, помолчав, говорит:

– Может быть, ты и прав, Андрюша, но мне не хотелось бы думать о нем плохо. Давай лучше не будем ломать над этим голову. Привезем домой информацию, а там будем привлекать к этому лучшие умы Монастыря.

– И то верно.

Мы умолкаем. Дорога выходит из леса и ведет нас среди хлебных полей. Золотится рожь, синеет небо, белеют облака. Кони мерно постукивают копытами. Лена чтото мурлычет вполголоса. Дорога вновь сворачивает в лесок.

На поляне горит костер. Возле него сидит десяток вооруженных людей, неподалеку пасутся кони. При нашем появлении один из сидящих, по виду и по одежде рыцарь, встает.

– Путники! Прошу оказать мне честь вашим присутствием у моего очага!

Вид этой компании и ее предводителя не внушают мне доверия, тем более, что, обращаясь ко мне, рыцарь смотрит не на меня, а на Ялу, и смотрит, как кот на мышь.

– Благодарю за приглашение, но приношу извинения за вынужденный отказ. Мы торопимся.

– В таком случае не откажите мне в удовольствии обменяться с вами ударами мечей в честь вашей прекрасной дамы! – продолжает он, попрежнему глядя только на Ялу.

Взгляд уже не скрывает его намерений: он раздевает, оценивает, предвкушает.

– Честь этой дамы, сэр, не нуждается в подкреплении ее ударами мечей. Еще раз прошу прощения, но я опять вынужден вам отказать.

– Меня зовут сэр Мунк из Ланкема, могу ли я узнать ваше имя?

– Сэр Хэнк из Гомптона, к вашим услугам.

Мунк свистит, подзывая коня, и садится в седло.

– Я принимаю ваши извинения, но не принимаю отказа. Я намерен сразиться с вами за обладание этой дамой.

К нему подбегают его люди, подают ему шлем, щит и копье. Он явно не намерен отпускать нас.

– Сэр Мунк! Вы не в своем уме! Эта дама не может никому принадлежать. Разве вы не видите, что это нагила!

– Какая разница! Слышал я про их штучки, но меня они не проймут. Мне она нравится и будет моей. Защищайся, сэр Хэнк!

– Ну, что ж, сэр Мунк, ты сам выбрал свою судьбу!

С этими словами я отбиваю щитом и перерубаю Мечом копье Мунка.

– Теперь не жалуйся, что ошибся! – продолжаю я, атакуя его с Золотым Мечом в руке.

Мунк, едва мы обменялись первыми ударами, понял, что собрался рубить дерево не по своим силам. Он начинает отступать, отчаянно защищаясь, и чтото кричит своим людям. Этот крик был последним в его жизни.

– Андрей! Берегись!

Быстро поворачиваюсь. Люди Мунка уже поднимают луки. Раздумывать некогда, выбора у меня не остается. Быстро активирую «дезинтегратор» и взмахиваю Мечом.

Единственный оставшийся в живых, не захваченный взмахом Меча разбойник обалдело стоит на поляне и никак не может взять в толк: куда же делись его товарищи, костер и шесть лошадей. Рассудок его не выдерживает, он бросает лук и, дико крича, бежит в лес.

Дезактивирую Золотой Меч, вкладываю его в ножны и подъезжаю к Яле.

– Ну, ты даешь! Единым махом восьмерых побивахом!

– А что оставалось делать? Рубиться с ними? Они бы меня в минуту утыкали стрелами, как дикобраза иглами!

– Да нет! Все правильно. Хорошо, что один жив остался. Будет кому рассказывать легенды о рыцаре Хэнке и его Золотом Мече.

Через несколько минут мы трогаемся дальше. Не успеваем проехать трех километров, как Яла останавливается и показывает на засыхающую рябину:

– Знаешь, почему она засыхает? Под ней клад закопан.

– Да ну?

– Точно говорю. Я даже вижу его. Два бочонка с золотыми монетами.

– И что ты предлагаешь? Пусть лежит себе, как лежал. Нам надо торопиться. Вон дождь собирается.

Небо в самом деле темнеет, на дороге понимается пыль. Яла соглашается, и мы едем дальше. Но буквально через минуту становится еще темнее, сверкает молния, грохочет гром, и на пыльную дорогу падают первые капли.

– Тебе хорошо, ты в доспехах и плаще, а на мне только эта туника да мантия.

– Я же не виноват, что нагилы выбрали себе такой легкомысленный наряд. Возьми мой плащ, укройся.

– Очень нужно! Ты забыл, что я ведьма. Нука, достань магический жезл!

Дождь тем временем усиливается. Я достаю из сумы хрустальный стержень с изумрудным шариком на конце. Яла поднимает его над головой и рисует им круг. Над нами словно появляется прозрачная крыша. Вокруг нас льет дождь, а на нас не падает ни капли. Яла смеется и ударяет коня пятками.

– Поехали!

«Крыша» двигается следом за нами. Я не перестаю дивиться дарам святого Мога, или как его там? Вдали показывается постоялый двор.

– Наверное, не стоит привлекать к себе излишнего внимания? Давай намокнем!

Взмах жезла, и «крыша» исчезает. За те две минуты, пока мы скачем до постоялого двора, Яла промокает насквозь. Ее белая туника прилипла к телу. Мокрая тонкая ткань стала совершенно прозрачной. Я заворачиваю ее в свой плащ. Коней передаем на попечение конюха, а сами проходим на постоялый двор.

Там горит очаг, пахнет жареным мясом и луком. Яла даже слюну сглатывает. Усаживаю ее у очага, а сам подхожу к хозяину, стоящему за стойкой.

– Хозяин, мы заночуем у тебя. Нам нужны две комнаты, ужин, а сейчас – две кружки горячего пива с перцем.

Пока слуга готовит пиво, хозяин расспрашивает меня:

– Откуда едете, сэр?

– Из столицы.

– Кто победил на турнире? Крун Дулон?

– Не угадал. Рыцарь Хэнк из Гомптона.

– Ого! И кого же он выбрал королевой?

– Нагилу Ялу.

Хозяин присвистывает:

– Здорово! А мы боялись, что в Красную Башню опять пойдет женщина, которую потом никто не увидит. Надо же! Нагилу выбрал!

Забираю пиво и отношу его к очагу. Яла начинает пить маленькими глотками, обжигаясь. Я сам с удовольствием прихлебываю согревающий напиток и протягиваю ноги к очагу. Туника Ялы просохла так же быстро, как и намокла. Она скидывает плащ и растягивает перед огнем свою мантию, чтобы просушить и ее. Слышится шепот: «Нагила! Нагила!» Хозяин осторожно подходит к нам и почтительно спрашивает:

– Прошу прощения, сэр. Ваша спутница не знает ли нагилу Ялу?

Яла резко поворачивается к нему:

– Вопервых, хозяин, ты должен спрашивать у меня; вовторых, ты должен знать, что все нагилы знают друг друга; и, втретьих, нагила Яла – это я.

Хозяин падает на колени.

– Прошу прощения, могущественная нагила! Я давно не видел нагил и совсем забыл, что вам только короли равны по рангу…

– Я прощаю тебя. В чем твоя нужда, ты же не просто так ищешь встречи со мной?

– Могущественная нагила! Ты была в Красной Башне у святого Мога. Скажи, не научил ли он тебя врачевать неисцелимые недуги?

– Какая тебе разница, чему меня научил святой Мог? Ближе к делу! Что тебе нужно?

– Дочь моя месяц назад спасала из горящего дома двух детей. Детишекто она спасла, но от жара сама ослепла…

– И ты просишь, чтобы я вернула ей зрение? Веди меня к ней! Сэр Хэнк, достань белые перчатки святого Мога.

Я достаю из сумы длинные белые перчатки из тончайшей кожи. Яла, натягивая их на ходу, идет вслед за хозяином.

Минут через пятнадцать они возвращаются. Яла ведет под руку высокую девушку с длинной и толстой каштановой косой. Коса, чтобы не оттягивать своей тяжестью голову назад, переброшена через плечо на грудь, и конец ее заправлен в карман синего сарафана. Большие синие глаза девушки смотрят испуганно, ступает она неуверенно, как человек, долго не ходивший без посторонней помощи. Девушка робко улыбается. Сзади идет хозяин. Он смотрит на Ялу как на богиню. Мне кажется, он вотвот упадет на колени и начнет целовать ее мантию. Яла подводит девушку ко мне и представляет:

– Сэр Хэнк, это Рита. Как видишь, у меня получилось!

Я вижу, что и Рита, и ее отец готовы начать целовать нашу с Ялой обувь, и быстро придаю их мыслям другое направление:

– Хозяин, а ведь я заказывал ужин! Где он? Мы с нагилой проделали долгий путь и проголодались.

Хозяин с дочкой бросаются накрывать на стол. Когда ужин, довольно обильный, уже стоит на столе, Яла настаивает на том, чтобы и Рита, и хозяин отужинали с нами:

– В противном случае ни я, ни сэр Хэнк к еде не прикоснемся!

Им пришлось повиноваться.

За столом я обращаю внимание, что Яла все еще в перчатках. Сказываются привычки Лены. Тихо шепчу: «Лен, мы не в Монастыре, перчаткито сними». Она тихо смеется и медленно стягивает перчатки.

А я снова смотрю на Риту, любуюсь ее высокой статной фигурой, большими синими глазами, неимоверной косой и замечаю:

– Наверное, много хлопот с такими волосами?

Рита вздыхает, давая понять, насколько я прав.

Пытаюсь ее утешить:

– Зато они очень красивые. Наверное, не один жених вздыхает по такой косе?

Эффект получается прямо противоположным. Прекрасные синие глаза вдруг наполняются слезами, девушка встает и покидает зал. Вопросительно смотрю на хозяина:

– Я чтото не то сказал?

– Да нет, сэр, вы все сказали верно. Коса Риты – одна такая на всю округу, ей все завидуют. Но вот жених… Одним словом, не везет им.

– Расскажи.

– Сватался два года назад парень. Хороший человек, да бедный. Но то бы не беда, да на что им жить? Я толькотолько после пожара отстроился, помочь им было нечем. Вот и пошел он на войну. Думал с добычей вернуться, а самто чуть жив остался. Кроме ран, ничего не привез. А у меня – опять пожар… Видите, домто совсем новый. Два месяца как отстроился. Опять нет ни гроша, чтобы помочь молодым. И опять Грин нанялся лучником к бухасу Шермонскому. Тот с кемто воевать собрался. Вернется ли, бог весть. Через месяц они выступают.

Хозяин грустно смотрит на стул, на котором сидела Рита. Смотрю на Ялу, она кивает, и тогда я говорю:

– Пошли к Грину человека, пусть уходит от бухаса. Простому солдату на войне, кроме ран да смерти, искать нечего. Пусть сватается снова. А сам завтра на рассвете поезжай по дороге на столицу. В восьми пранах отсюда, слева от дороги увидишь засыхающую рябину. Копай под ней. Половину того, что найдешь, отдай молодым, остальное возьми себе.

Хозяин слушает меня внимательно, но с явным недоверием.

Яла тихо говорит ему:

– Сделай так, как он говорит. Этого вам надолго хватит. А с твоими пожарами мы поступим так…

Она встает, копается в моей суме, достает кристалл красного цвета и сквозь него внимательно осматривается вокруг:

– Теперь этот дом – с огнем, но в огне не сгорит.

Хозяин уже «готов». Я снова боюсь, что он полезет целовать ей ноги, и пытаюсь его отвлечь. Расспрашиваю его о Мунке и его шайке. Хозяин, узнав, что с ними покончено, оживляется и произносит тост за Золотой Меч.

Едва я осушаю кубок, как слышу голос Ялы:

– Ну и что вы стоите так робко и смотрите на нас? В чем у вас нужда? Подходите, только по одному. Постараюсь вам помочь, чем смогу.

Почти весь зал вокруг нашего стола заполнен народом. Узнав, что на постоялом дворе остановилась нагила Яла, которая этой ночью побывала в Красной Башне у святого Мога, сюда собралось почти все селение.

– А ты, нагила, действительно была у святого Мога? – спрашивает горбатый старик.

Яла хмурится, достает из сумы Золотой Венец и надевает его на голову. Лицо старика проясняется, он к подходит к Яле и чтото шепчет ей на ухо, а затем падает на колени. Яла озадаченно смотрит на него. Подумав минутудругую, она достает из сумы красные перчатки, натягивает их и, закрыв глаза, начинает гладить старику горб. На наших глазах спина старика распрямляется, и мы видим, что это не старик, а здоровый, крепкий мужчина лет тридцати пяти.

– Чудо! – шепчет хозяин. – Тори был на войне вместе с Грином и вернулся со сломанной спиной. Работать не мог, кормил семью подаянием. И вот… Да будут славны во веки веков святой Мог и нагила Яла!

По толпе проходит восторженный гул. И люди один за другим начинают подходить к Яле. Она трудится не покладая рук: лечит, предсказывает, дает советы, снова лечит, отыскивает потерянное… Я хочу остановить поток просителей, но Яла властным жестом пресекает мою попытку.

– Никто не должен уйти обиженным!

Мне приходится подчиниться. Какникак она – могущественная нагила, а я – простой рыцарь. Работа Ялы затягивается до полуночи. Она выглядит совершенно измотанной. Хозяин с дочкой отводят нас в комнаты. Я желаю им спокойной ночи и начинаю укладываться.

Не успеваю задремать, как слышится легкий стук в дверь. Беру свечу и подхожу к двери, за ней – тихо. Даже слишком тихо. Возвращаюсь к кровати, обнажаю Меч и открываю дверь. На пороге стоит Яла.

– Время великое! Ты это меня с Мечом в руке встречаешь?

Я ничего толком не могу сказать, а она входит в комнату и закрывает дверь на засов.

– Ух! Еле отделалась от этой Риты! Представляешь, она так хотела за мной поухаживать, что принесла воды и намеревалась разуть меня и помыть мне ноги! Елееле вырвалась от нее! Сослалась на то, что мне надо исполнить некоторые запретные для непосвященных глаз обряды. Только мантию снять позволила. Ты что молчишь и так странно смотришь на меня? Ты что, не рад?

– Лена! Ты забыла, ты же – нагила!

– И нам, нагилам, заказана плотская любовь! Но после боя с силами зла мы можем любить того, с кем бились рядом. Или ты забыл, как я обездвижила красавицу Лину и сама чуть не вырубилась при этом?

– Время Великое! Всето у тебя обосновано. А я думал, что после такой ночки, дня пути и вечера работы у тебя сил хватит толькотолько до постели добраться.

– Бедненький! Ты так устал и хотел отдохнуть, а я тебе не даю. Но и ты должен меня понять. Эти сутки принесли мне столько волнений, что я никак не смогу заснуть. Правда, есть одно средство. Я смогу заснуть в твоих объятиях.

– Лена, но ты мне сама говорила, что Яла еще девочка!

Эту последнюю мою попытку Лена отшибает играючи:

– Не век же ей девственницей оставаться! Надо же и начинать когданибудь. А с кем здесь ей еще начинать, когда рядом такой рыцарь, как сэр Хэнк!

Лена повисает на мне, горячо целует, потом садится на кровать:

– Надеюсь, у этих, – она кивает на левый верхний угол комнаты и расстегивает застежки на плечах туники, – хватит такта прекратить наблюдение.

Туника падает с ее плеч, обнажив до пояса юное девичье тело. Я невольно любуюсь открывшимся мне зрелищем, этим телом, которого еще не касались мужские руки. А Лена освобождается от пояса и встает. Туника падает к ее ногам. Она стоит передо мной нагая, в одних белых сандалиях, и манит рукой.

Глава 31

И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, а солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров сдвинулись с мест своих.

Откровение Иоанна Богослова, гл. бет. 1214.

Утро пришло с пением петуха. Яла спит, безмятежно раскидав по подушке золотые волосы.

Еще вчера в комнате поставили бадейку с водой.

Отливаю половину и умываюсь. Снова смотрю на Ялу.

Жалко будить девочку, но придется.

Беру ее за руку и хочу поцеловать в лоб, но неожиданно для самого себя осторожно целую в теплую девичью грудь. Яла прижимает мою голову к груди и не отпускает, пока я не целую вторую грудь. Улыбаясь, она смотрит на меня, но я неумолим:

– Пора, путь до Синего Леса неблизкий, а нам еще надо заехать к Иле и уговорить ее.

– Хорошо, встаю. Только поцелуй меня еще…

Я удовлетворяю ее просьбу. Яла вздыхает, встает и шлепает босыми ногами к бадье с водой. А я смотрю на нее, сидя на кровати: ну ребенок еще, и только! И надо же, этой девочке предстоят скоро такие великие дела! А дальше? Ведь она теперь – носительница благодати святого Мога. Какая тяжесть падает на эти худенькие девичьи плечи. Ладно, проход мы закроем, точнее, закроет не она, а Лена. А дальшето Лена ей помогать не будет!

А Лена в образе Ялы ворчит:

– За что я люблю раннее Средневековье, так это за бытовые удобства…

Захватив в своей комнате мантию, Яла накидывает ее на плечи и спускается вниз. А я тем временем надеваю доспехи, натягиваю сапоги и тоже спускаюсь вниз. Пора в дорогу.

Через час с небольшим мы слышим звон колокола, собирающего прихожан к заутрене. Скоро мы въезжаем в поселок. Быстро находим харчевню, возле которой привязываем коней.

Яла отправляется к Иле, а я захожу в харчевню и заказываю завтрак. Пока слуга готовит еду, я раздумываю, что предпринять, если Ила по какимто причинам не сможет присоединиться к нам. Упавшая на меня тень прерывает мои размышления. Поднимаю голову. Передо мной стоит Урган с кувшином вина:

– Разреши угостить тебя вином, доблестный сэр Хэнк?

– Присаживайся к моему столу, храбрый Урган, и раздели со мной завтрак.

– Благодарю, сэр Хэнк, но я уже позавтракал, а вот вина выпью с удовольствием.

– Ну, как дела?

– Мои ребята и Краузе уже на пути в Синий Лес.

– А Лок?

– А вот старого Лока найти не удалось. Исчез. Нищий, что сидит у питейного заведения, напротив его лавки, сказал мне, что, после того как я унес от Лока стрелы, тот запер лавку и больше никуда не выходил.

– Может быть, с ним чтото случилось?

– В томто и дело, что ничего не понятно. Я выломал дверь заднего хода, она тоже была заперта изнутри, но ничего не обнаружил. Все: и двери, и окна заперто изнутри на засовы. В лавке – ни души. Все расставлено и разложено так, как в момент моего ухода. Нищий, выходит, не обманул. Но от самого старого Лока даже запаха не осталось.

– Странно. Очень странно…

– Что теперь будем делать? Ведь в Синем Лесу нам без заговоренных стрел нечего делать.

– Это не беда, Яла все вам сделает. Меня беспокоит другое: куда и каким образом исчез старый Лок?

– Давай оставим это пока за скобками. Вернемся домой, выясним.

– И то правда.

– А как ваши дела? Добрались без приключений?

– Да как сказать. Сначала пришлось шайку разбойников дезинтегрировать, потом Яла начала чудеса творить…

– Расскажи, расскажи, это интересно!

– Ну, сначала она увидела под землей клад: два бочонка с золотом… А вот и она сама, да еще и со спутницей.

К нашему столу подходит Яла с девушкой лет двадцати пяти. Та намного выше Ялы и одета в светлозеленый сарафан и розовую сорочку. На ножках такие же, как и у Ялы, белые сандалии.

– Это Ила, – представляет девушку Яла – Ила, это сэр Хэнк и Урган. Ила согласна помочь и готова отправиться с нами.

В этот момент слуга приносит заказанный завтрак.

– Присаживайтесь к нам, Ила, и позавтракайте.

– Спасибо, я уже ела, а вы не стесняйтесь, завтракайте.

Яла набрасывается на еду. Ила наливает себе вина.

Удовлетворив первый голод, я спрашиваю:

– Скажите, Ила, Яла все вам рассказала? – я делаю ударение на слове «все».

– Да, сэр Хэнк.

– И вы тем не менее готовы сегодня пойти с нами к Желтому Болоту?

– Да, – просто отвечает она. – То, что рассказала мне Яла, действительно страшно. Но ведь ктото должен это сделать. Почему не я с вами?

– Ну, что ж, тогда не будем тратить время на лишние разговоры.

Через несколько минут мы уже выезжаем из поселка. Едем мы, не останавливаясь, и лишь один раз даем передохнуть коням у постоялого двора, где сами обедаем.

От постоялого двора ведут две дороги: одна наезженная – на север, другая заброшенная – на восток. Но было заметно, что по ней недавно проехал конный отряд.

– Это мои лучники, – определяет Урган.

Еще через три часа мы прибываем на постоялый двор. Там весьма людно. По дороге к лучникам присоединились еще семь человек. Уже три недели на постоялом дворе живут шесть рыцарей с оруженосцами. Они тоже ждут нас.

При въезде меня встречает верный Симон. Он забирает наших коней и уводит их на конюшню. Мы заходим в дом. За столом ужинают рыцари. При нашем появлении они встают, радушно приветствуют нас, поздравляют меня и Ялу:

– Мы не сомневались, сэр Хэнк, что ты утрешь нос всем этим столичным недомеркам на турнире!

– Ну, как, Яла, не испугалась святого Мога?

– Наша Ялочка никого не испугается!

Поток приветствий прерывает Эва, незаметно вошедшая в зал:

– Сэр Хэнк! Поздравляю тебя с победой! Тебя и Ялу уже давно ждет твой старый знакомый.

– Старый знакомый?

– Пойдем, увидишь.

– Извините, друзья, я скоро вернусь.

Вместе с Ялой и Эвой мы поднимаемся на второй этаж. Там в одной из комнат у окна сидит… старый Лок!

– Здравствуй, сэр Хэнк, здравствуй, нагила Яла! Вот мы и встретились.

– Но каким образом…

– Не спрашивай, рыцарь. Помнишь, я сказал тебе, что в борьбе с силами зла все добрые люди должны помогать друг другу? Когда Урган ушел от меня с заговоренными стрелами, я подумал и решил, что после Красной Башни вы непременно отправитесь сюда и вам не помешает моя помощь. И вот я – здесь.

– Отец Лок, ты очень кстати, – говорит Яла. – Пусть сэр Хэнк, если ему больше нечего делать, ломает себе голову над тем, как ты догадался о наших планах и так быстро здесь оказался. Я же просто рада тебе. Семнадцать, нет восемнадцать лучников да шесть рыцарей! Я просто не успею до ночи заговорить их оружие.

– А вы хотите идти на Желтое Болото уже этой ночью?

– Конечно! Вдруг силы зла чтото проведали и готовятся дать отпор? Нельзя давать им времени.

– Правильно, девочка! Пойдем, у нас много работы. Поговорим потом, сэр Хэнк.

– Яла, пригласи сюда Илу, – просит Эва.

Оставшись наедине со мной, Эва кладет свои руки мне на плечи, смотрит в глаза и тихо говорит:

– Хэнк, у меня будет сын. Твой сын.

Я ошеломлен и не нахожу ничего лучшего, чем спросить:

– А откуда ты знаешь, что сын?

– Я же – нагила, а не деревенская баба.

Я целую Эву, а сам думаю: не хватает еще, чтобы и Яла обзавелась от меня сыном, не слишком ли много и будет потомков Андрея Коршунова в этой фазе.

– О чем это ты? – вдруг спрашивает Эва.

– Что, о чем? – не понимаю я.

– Думаешь о чем? Целуешь меня, а думаешь о чемто другом.

– Просто пытаюсь представить, какой он будет и какая судьба ждет его?

– Думаю, он будет сильным и отважным, как ты…

– И красивым и мудрым, как ты…

Внезапно на глаза Эве попадается рукоятка моего Меча.

– А почему ты открыл эти камни?

– Это не я их открыл, а святой Мог. Теперь это не просто Золотой Меч, а Горшайнергол – ключ к вратам зла на Желтом Болоте.

Разговор прерывает Ила, которая входит вместе с Ялой.

– Эва, у тебя найдется для меня мантия?

– Конечно.

– Тогда все в порядке. Теперь давайте все обсудим подробно. Как я поняла из рассказа Ялы: мы четверо – главные действующие лица. Остальные будут только прикрывать нас от нежити.

– Верно.

Эва садится за стол, приглашает нас, и мы начинаем обсуждать порядок движения к Желтому Болоту и действий там: кто где встанет, что и когда будет делать.