Текст книги "Фаза боя"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

А Пол, в свою очередь, недоумённо смотрит на нас. Он пожимает плечами, видимо, тоже решает ничему не удивляться, и принимает нас такими, какие мы есть. Не обращая внимания на Лолиту и Лену с Наташей, он сразу проходит к нам, присаживается за столик, наливает себе коньяк и начинает светский разговор ни о чем. Так проходит около часа. Мне уже начинает надоедать беспредметная болтовня, когда Пол смотрит на часы и говорит:

– Генри, помнишь, ты привёз два года назад редкостные луковицы тюльпанов? Так вот, я их тогда высадил. Хочешь посмотреть, что получилось? Пойдём. – Он включат большой, встроенный в стенку телевизор. – А вы, господа, пока можете посмотреть тот фильм, о котором я вам говорил.

Пол уводит меня в соседнее помещение, отделанное в таком же стиле. Он усаживается в кресло и, покачав обтянутой блестящим чулком ногой, закуривает сигару из коробки, стоящей на столике.

– Кури, – предлагает он мне. – Полагаю, что тюльпанами мы любоваться не будем. Значит, Андрей. Коршунов?

– Но… – я несколько теряюсь от неожиданности.

– Что значит «но»? Не будешь же ты утверждать, что ты Генри Пруэт? Генри пропал без вести два года назад. Это – официально, для всех. Но я один знаю, что на самом деле его убили. Долго же вы добирались. Я уже устал ждать и подумывал, что вы на каких-нибудь охотников нарвались либо к рефам попали.

Он затягивается и пускает дым кольцами. Я пока ничего не могу понять, но виду не подаю. А Пол снова покачивает ногой и рассматривает меня.

– Коршунов Андрей. Это хорошо, что ты русский.

– Почему?

– Русские – хорошие вояки. С вами могут сравниться разве что джапы да дойчи. И еще вы никогда не задаёте глупых вопросов. Если и спрашиваете, то только по существу. Самую суть. Я боялся, что ко мне англичанина пришлют. Тот задолбал бы меня вопросами до тошноты. А главное, ничего путного сделать так и не смог бы. Но ближе к делу. Я и есть тот, к кому ты шел и в чье распоряжение отныне поступаешь. Что? Не похож? Ничего. Стану президентом, сразу буду похож.

Значит, он кого-то ждал и принял нас за тех людей. Что ж, воспользуемся этим случаем. Только интересно, что это будут за распоряжения, которые я теперь должен буду выполнять? Надеюсь, мне не придётся распространять наркотики, поставлять для него несовершеннолетних девочек и мальчиков. А может быть, мы – бригада киллеров? Пол прерывает мои размышления неожиданным вопросом:

– Теперь перейдём к главному. Как ты знаешь, у нас уже всё готово. Всё, кроме одного. Все наши попытки договориться с даунами провалились. Они нам не доверяют. Правильно делают, конечно. На их месте я бы тоже не особенно верил нам. Поэтому я и попросил у штаба прислать кого-нибудь со стороны. И это очень хорошо, что ты оказался русским. Русскому они больше поверят.

Вот тебе и раз! Здесь, оказывается, созревает какой-то заговор, и я вляпался в самую его сердцевину. Вот уж точно, ситуация нестандартная. Более нестандартную придумать трудно. Если бы я сейчас находился в Нуль-Фазе, я бы не менее суток обсчитывал на компьютере варианты воздействия и последствия своего вмешательства. Все эти заговоры, мятежи, перевороты и прочее всегда чреваты такими непредсказуемыми последствиями, что их ни в какие системы уравнений не втиснешь. А здесь решение придётся принимать наобум. Даже с Леной посоветоваться нет возможности. Интересно, а против кого и в чью пользу заговор? Если он против…

– Таким образом, Андрей, к даунам пойдёшь ты. Возьми с собой кого-нибудь из своей команды. Но не много. Я смогу организовать проход в даунтаун не более двух-трёх человек. Так что выбирай, с кем пойдёшь. Вы будете там работать под видом инспекции по вентиляции и водоснабжению. Если ты в этом не разбираешься, подбери из своих того, кто хотя бы немного соображает.

Кое-что проясняется. Даунтаун, и живут в нём дауны. И попасть туда не просто. Поехали дальше.

– А есть ли в этом смысл, Пол? Стоит ли связываться?

– Конечно, стоит! Нет, Андрей, без них нам не обойтись. Мы уже и оружие туда спустили. Нет-нет, только винтовки. Ни пулемётов, ни автоматов, ни гранат. Иначе их потом, когда всё кончится, назад не загонишь.

– А дальше?

– Что дальше? Думаешь, альты не утвердят меня президентом? Еще как утвердят! Я им такую программу предложу! Во-первых, надо создать регулярную армию. Полиция и охотники никогда с рефами не справятся. Да и даунов надо покрепче держать, чем сейчас. Полиция везде просто не успевает. Пусть в городах порядок поддерживают. А рефами и даунами пусть армия занимается. Думаешь, я зря в Волки подался? Это же готовые боевые единицы. Вот они и станут ядром армии. Послезавтра поедете с нами, сами всё увидите.

– Не знаю только, как на это альты посмотрят, – снова бросаю я пробный камень.

– А как они могут посмотреть? Мы же не против них выступаем. Их власть и их порядки останутся незыблемыми. А кто и как будет всё это осуществлять, им всё равно. Значит, решено. Документы на вас будут готовы через два дня. Тогда и пойдёте в даунтаун. У нас там есть свои люди, помогут. Завтра будем развлекаться, послезавтра поедем на охоту. А вечером после охоты я тебя проинструктирую подробнее.

В зале я застаю одних мужчин. Коротко объясняю ситуацию, и мы, посовещавшись, решаем, что в даунтаун со мной пойдут Пётр и Анатолий.

Лена, оказывается, вернулась в наши апартаменты и уже спит. Жаль. Я хотел узнать, что ей удалось выведать у Лолиты, и поделиться своими сомнениями по поводу заговора, в который меня втягивает Пол. Поговорим утром. Раздеваюсь и устраиваюсь рядом.

Внезапно Лена поворачивается, не открывая глаз, обнимает меня за шею и плечи и прижимается ко мне.

– Лорд пришел-таки к своей леди, – шепчет она, закидывая мне на бёдра правую ногу. – А интересно, на какой срок лорд арендовал свою леди?

– Что ты несёшь? – удивляюсь я.

– А то, что леди здесь называют женщину, взятую на определённый срок в аренду. Лолиту Пол взял на три месяца. А ты меня на сколько?

– Если речь идёт о пребывании здесь, то на месяц.

– Фи! Скупердяй!

Лена кусает меня за ухо. От неожиданности я вскрикиваю и в ответ щипаю подругу за сосок. Ленка взвизгивает.

– Да ты, оказывается, еще и садист к тому же!

Через полчаса Лена отдыхает, положив голову мне на плечо и закинув на мои бёдра левую ногу.

– Что скажешь? – тихо спрашивает она.

– О чем?

– Не обо мне же и не о Лолите. Что вы так долго обсуждали с Мирбахом?

– Подготовку к восстанию.

Лена резко приподнимается и внимательно смотрит на меня: шучу я или нет. Убедившись, что я говорю вполне серьёзно, она всё-таки спрашивает:

– А если шутки в сторону?

– Никаких шуток, Ленок. Лорд Мирбах готовит государственный переворот. Он захотел стать президентом. И важнейшую роль в этом перевороте должно сыграть восстание даунов в даунтауне.

– Дауны. Дауны в даунтауне. Дауны, – задумчиво повторяет Лена. – Знаешь, Лолита говорила нам о даунах и о даунтауне. О даунах она говорила с презрением, а о даунтауне – со страхом и даже с ужасом. Кто же это такие? Такие, которых можно презирать, следует бояться и без которых не может обойтись лорд Мирбах?

– Судя по названию, это – где-то там, – я показываю пальцем вниз.

– Это-то понятно. А почему он предложил это именно тебе?

– Он принял нас за других. Он кого-то ждал специально для этого дела. И наше появление совпало с предполагаемыми сроками прибытия этой группы, хотя и сильно запоздало. Кроме того, он ждал именно семь человек, не зная, конечно, что среди них будут две женщины. Это его весьма удивило. К тому же он очень доволен, что мы русские. По его мнению, русские умеют воевать лучше всех и никогда не задают лишних вопросов, особенно дурацких. Но здесь он ошибается. Завтра и послезавтра я высыплю на него ведро вопросов, а может быть, и два. Не люблю работать вслепую.

– А если завтра появятся те, кого он ждал на самом деле?

– Нет, – я качаю головой, – они уже не появятся. Я понял, что здесь путешествовать между городами непросто и даже рискованно. Здесь кроме даунов существуют еще какие-то рефы, которые не то чтобы контролируют пространство между городами, но представляют немалую опасность. Мирбах опасался, что мы попали в их руки.

– Я знаю о них. Лолита говорила, что именно на рефов и охотятся «волчьи стаи». Рискованно всё это, – Лена морщится. – Я имею в виду не возможное появление настоящих наёмников, а всю эту затею с восстанием. За такое несанкционированное вмешательство быть нам с тобой в хозсекторе пожизненно.

– Леночка, – я целую свою подругу в переносицу, – мы с тобой не в Нуль-Фазе, где к нашим услугам мощные компьютеры и весь Аналитический Сектор. Да и они нам ничем помочь не смогли бы. Мы не сможем составить простейшего темпорального уравнения, ибо нет у нас с тобой исходной информации. Ты можешь возразить: кое-что есть. Но её явно недостаточно. Вот я и пойду за ней.

– Смотри только, чтобы не пришлось за эту информацию головой заплатить. Ты, Андрюша, не забывай: мы с тобой действуем здесь не в виде матриц, а в собственных телах. Если уж тебе здесь произведут декапитацию, то произведут её капитально. Назад не пришьёшь.

– Ну я, Ленок, всё-таки немножко хроноагент, чтобы подставлять почем зря свою шею под чужой топор. Лучше давай прикинем, что мы здесь успели узнать, как это вписывается в нашу концепцию и стоит ли нам здесь за интересы лорда Мирбаха копья ломать? Может быть, сказать ему «чао, бамбино» и исчезнуть?

– Начнём с последнего. Исчезнуть отсюда, мне кажется, будет непросто.

– Почему же? Послезавтра нас приглашают на охоту. Грош нам цена, если мы не сумеем уйти из-под его опеки.

– А ты знаешь, сколько километров отсюда до зоны перехода? Как мы туда будем добираться? Опять угоним самолёт?

– А почему бы и нет? Кстати, о самолётах. Ты не находишь странным такое сочетание: авиация на уровне двадцатых-тридцатых годов соседствует с телевидением и видеосвязью?

– Нахожу. А впрочем, нет. Это, пожалуй, законченная картина того, что мы наблюдали в той Фазе, откуда родом Сергей с Дмитрием. Сворачивание научно-технического прогресса в фундаментальной и военной областях и перенос центра тяжести в сферу потребления.

– Пожалуй, ты права, подруга. Этот фактор налицо. Ну а с женским вопросом ты, похоже, разобралась.

– Верно. Итак, имеем два обязательных фактора, свидетельствующих о том, что здесь перестройка уже завершилась. Теперь остаётся выяснить: стоит ли нам оставаться здесь? Сможем ли мы выйти на «прорабов перестройки» и выяснить у них всё, что нас интересует? Хотя бы частично.

– Думаю, есть резон попытаться. Мирбах говорил, что если он свергнет действующего президента, то некие альты утвердят его. Альты – это, видимо, наши затейники, или, как ты выразилась, «прорабы перестройки». Вот я и думаю: а что если в качестве платы за помощь потребовать от Мирбаха, чтобы он устроил нам встречу с этими альтами?

– Хм? Логично, друг мой, логично. Только здесь может проявиться один нюансик. Помнишь? Мавр сделал своё дело… Такой вариант ты не сбрасываешь со счета?

– Такой вариант я всегда держу в уме. Но это уже будет совсем не интересно, если я дам переиграть себя в такой примитивной игре. Зато в случае удачи мы будем иметь возможность наконец-то встретиться с прорабами перестройки.

Глава 6

Как будто мёртвый лежит партнер твой, —

И ладно, черт с ним – пускай лежит.

B. C. Высоцкий

После роскошного завтрака, который подали прямо в наши апартаменты, тот же слуга передаёт нам приглашение Мирбаха пройтись в город, поразвлечься. В сопровождении слуги проходим в зал, где вчера нас встречала Лолита. Она опять там. Спит она здесь, что ли? И опять она во всём белом, ярко контрастирующем с её вороными волосами. На этот раз её фигуру обтягивает блестящий пластиковый комбинезон, отделанный по воротнику, рукавам и поясу красными полосами. На ногах у Лолиты те же белые сапожки, только шнурки у них алые.

При первом взгляде на Пола Мирбаха я несколько теряюсь. Мне приходилось в реальных Фазах видеть всякое, но только среди галактических пиратов было принято мужчинам одеваться более броско, чем женщинам. Время с тем, что на Мирбахе был такой же обтягивающий белый комбинезон из блестящего пластика и белые лайковые перчатки, как и на Лолите. Меня, откровенно признаюсь, вывели из состояния душевного равновесия изумительные розочки с листочками, которыми были обильно вышиты его высокие, остроносые белые сапоги и комбинезон.

А Мирбах, кажется, не замечает моего недоумения и, в свою очередь, весьма неодобрительно разглядывает нас. Похоже, что мы выглядим несоответствующим статусу его гостей образом. Извините, лорд Мирбах, мы к вам в гости не напрашивались и обычаи и нравы вашего общества пока еще не изучили. Принимайте нас такими, какие мы есть. Но Мирбах принимает другое решение.

– Я знал, что у вас нет денег, и приготовил для каждого из вас некоторую сумму, списав её со своего счета. – Он показывает небольшую пачку розовых карточек. – Но я не думал, что у вас нет с собой приличной одежды. Вы, господа, будете слишком бросаться в глаза и привлекать ненужное внимание. А это нам сейчас ни к чему. Придётся наши развлечения отсрочить и для начала посетить шоп. Жаль, я надеялся попасть на хоккей. Но мы успеем к середине второго периода.

Что ж, если живёшь в змеиной компании, приходится и шипеть по-змеиному, и линять вместе с ними. Иначе нельзя. Мирбах раздаёт нам карточки, и мы с ним спускаемся на первый этаж к выходу. Там нас ожидает электрокар с двумя прицепами. За руль на этот раз садится сам Мирбах. Через пять минут стремительной езды мы останавливаемся у большого магазина. Лолита и наши женщины, повинуясь жесту Мирбаха, остаются на местах, а мы с ним идём в шоп. Там нас одевают во всё яркое, расшитое узорами – в соответствии с требованиями хорошего тона.

Теперь я полностью готов выйти в свет, не оскорбляя взоров общества своим видом, и предаюсь невесёлым размышлениям. Если здесь мужчины одеваются и украшают себя так ярко, как женщины в других Фазах, то, что из этого следует? Первую мысль, что здесь процветает гомосексуализм, я отвергаю как ошибочную. Хотя, конечно, не без этого. Но не это главное. Раз здесь женщин арендуют, они полностью должны подчиняться арендатору и следовать во всём его прихотям и вкусам. Сами они в этом плане – ничто. Следовательно, роль носителей изящного, законодателей вкуса и моды постепенно отошла к мужскому полу. Вот еще одно довольно неожиданное следствие деятельности «прорабов перестройки». В той Фазе, которую мы только что покинули, мужчины, наоборот, опустились. Роскошь в одежде там соседствовала с вопиющей нечистоплотностью. Не знаю, что лучше?

Взглянув на нас, Мирбах удовлетворённо улыбается. Теперь мы не будем дискредитировать его высокое положение своим непристойным видом. Наши женщины реагируют на изменения нашего внешнего вида по-разному. Наташа резко отворачивается, её плечи вздрагивают от беззвучного смеха. Лена же осматривает нас, особенно меня, с головы до ног, с невозмутимым видом и даже с каким-то профессиональным интересом. Наверное, так психиатр изучает явные проявления заболевания у своего пациента. Но Мирбах не оставляет времени на переживания ни нам, ни нашим женщинам. Он торопит:

– По местам, господа, по местам! Мы еще успеем на третий период. Ведь сегодня – финал! «Бизоны» против «Пантер»!

Поднявшись на самый верхний ярус мегаполиса, мы на таком же электрокаре мчимся к стадиону, шум которого слышится издалека.

Я ожидал действительно увидеть хоккей. Но то зрелище, что предстало перед нами, напоминало его весьма отдалённо. Вместо ледяного поля ареной для игры служит бетонный желоб: пятидесяти метров в длину, ста метров в ширину и глубиной около пяти. В верхних краях желоба установлены ворота, размером напоминающие хоккейные. Игроки катаются на роликовых коньках и стараются загнать клюшками в ворота противника стальное ядро трёх дюймов в диаметре. Игроков по семь человек с каждой стороны. Они защищены пластиковыми доспехами и шлемами с прозрачным забралами. Это более или менее защищает их от чувствительных ударов стального «мячика», но плохо помогает при стычках. Перчатки, локти, плечи и колени усилены стальными накладками с устрашающими выступами в виде тупых шипов.

И еще меньше эти доспехи помогают при преодолении «центральной линии» игрового поля. Вдоль нижней части желоба тянется ров, делящий поле пополам. Ров шириной около двух метров и глубиной около метра. А во рву, по всей его длине, установлены «противотанковые ежи» из заточенных двадцатимиллиметровых прутьев. Прутья эти возвышаются над верхней кромкой рва примерно на пятьдесят сантиметров. Вот в такой здесь играют хоккей.

Мирбах быстро узнаёт счет – 6:5 в пользу «Бизонов», и мы занимаем места на трибунах. А события на поле развиваются своим чередом. Идёт начало третьего периода. Матч достиг кульминации. Разрыв в счете минимальный, и игроки демонстрируют нам чудеса боевого искусства. Схватки с мордобоем вспыхивают ежеминутно в разных местах площадки. Не всегда они кончаются безобидно. Время от времени то одного игрока, а то и двух утаскивают с поля зализывать полученные ранения. Со скамеек запасных тут же появляется замена, и матч продолжается.

Невзирая на все устрашающие атрибуты, меня невольно захватывает азарт спортивной борьбы. Я начинаю болеть за «Пантер». Ребята в черных доспехах изо всех сил стремятся сравнять счет и не щадят ни себя, ни противника. Но «Бизоны» им мало в чем уступают. Точнее, совсем не уступают. Противники достойны друг друга. Не случайно именно они и сошлись в финальном матче.

Дерутся парни виртуозно. Но больше всего меня поражает их умение кататься, удерживаться на ногах. После таких столкновений и ударов я бы, уж точно, не удержался. Впрочем, меня, как хроноагента, никогда не тренировали для игры в такой экстремальный хоккей. А эти ребятишки, судя по всему, учатся играть в него с ясельного возраста. Иначе невозможно объяснить ту лёгкость, с которой они преодолевают «центральную линию», увенчанную стальными кольями. Они перескакивают этот ров и боком, и задом, и рыбкой.

Впрочем, везёт не всем. На двенадцатой минуте атакующий «бизон» вбрасывает «мяч» в зону «Пантер» и хочет последовать за ним, присоединиться к атаке. Но в момент подачи его атакуют сразу две «пантеры». Прыжок не получается, и «бизон» с маху, плашмя падает на «ежа». Один штырь торчит, поблёскивая, из поясницы, другой – где-то в районе шеи. Но игра не останавливается. «Бизоны» играют в меньшинстве, и их атака срывается. Только через полминуты судья останавливает игру. Погибшего «бизона» уносят, выпускают замену, и игра возобновляется.

Этот эпизод словно придаёт «Бизонам» второе дыхание. Они были практически раздавлены отчаянным штурмом «Пантер». Вся игра, за редким исключением, шла на их половине поля. Внезапно из одной свалки вырывается «бизон». Он перебрасывает «мяч» на половину поля «Пантер». «Мяч» не успевает скатиться в ров, его подхватывает другой «бизон», перепрыгнувший «центральную линию». Против двух «бизонов» только одна «пантера». Он сбивает с ног одного «бизона», но тот успевает отдать пас товарищу. «Пантеры» гонятся вверх по склону за «бизоном», за ними мчатся остальные игроки. А «бизон» с «мячом», уже потеряв скорость и упав на колени, из этой позиции поражает ворота «Пантер». 7:5!

До конца матча еще около пяти минут. «Пантеры» устраивают настоящую бойню. «Бизонов» уносят с поля одного за другим, но они стоят насмерть. Вот уж действительно насмерть. До конца матча счет так и не меняется.

Звучит финальная сирена. Недавние противники, только что крошившие друг другу челюсти и ключицы, пожимают друг другу руки. Капитану «Бизонов» вручают огромный кубок ведра на два, чем-то напоминающий Кубок Стенли. «Бизоны» с капитаном во главе совершают под восторженный рёв трибун круг почета. Шоу завершилось. Мы проходим в ресторан, где усаживаемся за уже сервированный стол. Замечаю, что один прибор на столе лишний. Поймав мой вопросительный взгляд, Мирбах подмигивает.

– Нас ждёт интересная встреча, – и, наклонившись к моему уху, поясняет: – Я пригласил Боба Модески. – Но, увидев, что я не выказываю никакого восторга, он вынужден сделать снисходительное пояснение: – Это форвард «Бизонов». – И с восхищением в голосе добавляет: – Это был его четвёртый сезон!

Боб Модески – высокий, крепко сложенный шатен. Ему чуть больше двадцати лет. Но, несмотря на молодость, держится он уверенно. Всё-таки звезда! Он небрежно кивает в ответ на приветствие Мирбаха, усаживается за стол и жестом подзывает официанта.

– Шампанское!

Официант бросается исполнять заказ бегом. Как же, заказ сделал сам Боб Модески! Мирбах не успевает представить нас Бобу, а шампанское уже на столе. Пока официант наполняет бокалы, я, пользуясь паузой, разглядываю игрока.

Его можно было бы принять за переросшего, не в меру увлеченного бодибилдингом тинейджера – если бы не два шрама на лице и если не смотреть ему в глаза. Глаза совершенно не соответствуют юному, пышущему здоровьем лицу. Это глаза чуть ли не пятидесятилетнего мужчины, прошедшего огонь, воду и канализацию. А какие еще могут быть глаза у человека, который более восьмидесяти раз за сезон выходит на поле и знает при этом, что каждый матч может стать последним в его карьере, а может быть, и в жизни? Да, Боб, нелегко даются тебе твои миллионы.

— За «Бизонов», Боб! За их победу! И за тебя – звезду этой команды! – провозглашает Мирбах, поднимая бокал.

После стакана виски Боб чуть ли не демонстративно поворачивается к Наташе и Начинает в упор её разглядывать. Я сразу заметил, когда он только подошел к столу, что Наташа произвела на него впечатление. Анатолий спокоен и ведёт себя так, словно повышенное внимание хоккеиста-гладиатора к его подруге – дело обычное. Всё-таки недаром Лена занималась с нашими ребятами МПП. Наташа тоже словно не замечает вожделенных взглядов Боба и о чем-то разговаривает с Лолитой. Но я решаю не подвергать испытанию уровень подготовки своих друзей и делаю попытку отвлечь внимание Модески на себя.

Это частично удаётся, когда я прошу его объяснить мне один из эпизодов только что закончившегося матча. Боб оживляется и, яростно жестикулируя, пересыпая свою речь малопонятным жаргоном, вновь переживает эпизод матча. Видно, что хоккей – это то немногое, о чем он способен разговаривать подолгу и со знанием дела. Но на этот раз надолго его не хватает. Официант приносит блюдо с жареной бараниной. Боб отрезает самый аппетитный кусок задней ноги и суёт его прямо в нос Наташе. Угощает, так сказать.

Наташе ничего не остаётся, как, мило улыбнувшись, принять угощение. Ободрённый Боб тут же наливает ей стакан виски и щедро поливает острым соусом баранину, а заодно и Наташино платье. Наташа снова улыбается. А что ей еще остаётся делать? Боб входит в раж и чокается своим стаканом со стаканом Наташи, приглашая её выпить с ним. Наташа делает три глотка и снова улыбается. Вот это выдержка! Воспитали мы с Леной девочку. Меня бы после виски непременно передернуло бы, а она улыбается. Боб решил, что процедура знакомства и ухаживания исчерпана, и одной рукой хватает Наташу за колено, а второй притягивает её за плечи, намереваясь потискать грудь.

Вижу, что Лена уже намерена вмешаться, но в этот момент Мирбах хлопает Боба Модески по плечу и говорит на каком-то жаргоне:

– Танто курту, Боб. Мекато сума кохта марчан. Бристи грунжо, кронто кататума.

Боб удивлён, но оставляет Наташу в покое. Он смотрит на неё, потом на Лену и улыбается весьма нехорошей улыбкой. Интересно, что сказал ему Мирбах? Едва затухает этот инцидент, как назревает второй.

В зал вваливается толпа подростков в возрасте от тринадцати до семнадцати лет. Их человек тридцать. Они все в черном и блестящем. Блестят черные комбинезоны и сапоги, блестят черные перчатки. Блестят наголо обритые и окрашенные в черный цвет черепа. У каждого на левом рукаве крупная эмблема: в белом круге – голова пантеры с оскаленной пастью. Это – болельщики противников Боба Модески в сегодняшнем матче.

Возбуждённо галдя, они сдвигают пять столов. Люди, сидевшие за ними, быстро и без напоминаний исчезают, едва только юные болельщики направляются в их сторону. Официанты, не дожидаясь заказа, уже катят столики, заставленные кувшинами с пивом, кружками и закусками. Начинается пирушка.

«Черный» молодняк ведёт себя нагло и вызывающе. То одна, то другая пара или тройка из этой компании подходит к столику, откуда они заметили косые или неодобрительные взгляды. Посетители быстро удаляются, не дожидаясь дальнейшего развития инцидента. Между собой тинейджеры переговариваются на жаргоне, сильно напоминающем тот, на котором Мирбах обращался к Модески. Я вижу, что Лена внимательно вслушивается в речь этой компании. Она неплохой лингвист, может быть, сумеет перевести то, что сказал Мирбах.

Боб Модески на появление фанатов «Пантер» никак не реагирует. Они для него – пыль, впрочем, как и фанаты «Бизонов». Он играет не для них, а ради денег. Игра – это его бизнес. А все эти фанаты – так, шелуха. Он продолжает потягивать виски и уплетает огромный, с три ладони, ростбиф с кровью, принесённый специально для него. Впрочем, он отдаёт должное и салатам, и рыбе, и другим блюдам. Но главное – ростбиф. При этом он с вожделением поглядывает на Наташу. Заметив, что она желает взять что-то с противоположного конца стола, Боб вскакивает, достаёт салатницу и подаёт её Наташе. При этом он поворачивается в профиль к сборищу юнцов, и его узнают.

Гвалт стихает, и на пару минут воцаряется мёртвая тишина. Кто-то что-то говорит вполголоса, раздаётся смех, и компания фанатов начинает скандировать:

– Боб Модески…

Дальше следует всё тот же жаргон. Мы, конечно, ничего не понимаем, зато Боб понимает прекрасно. Вряд ли в этом приветствии прозвучало что-нибудь лестное для него самого или его команды. Боб вскакивает и выдаёт длинную фразу на том же «языке». Судя по всему, ответный выстрел попал точно в цель. В голову Боба летит пивная кружка. Довольно меткий бросок, но Боб Модески как-никак профессиональный хоккеист, и реакция у него, дай Время. Он резко приседает, и кружка, миновав его, попадает прямо в голову Анатолию.

Боб хватает бутылку из-под виски и швыряет её в ответ. Бросок не менее точен, а вот реакция у противника не та. Фанат валится на пол как подкошенный. В ответ звучит хоровой, отлично отрепетированный рёв разъярённой пантеры. Боб хватает еще две бутылки и, ударив ими о край стола, делает «розочки». Размахивая этим опасным оружием ближнего боя, он бросается навстречу устремившимся в атаку болельщикам «Пантер».

А они тоже все вооружены. У них в руках кастеты с устрашающими шипами, цепи, что-то вроде нунчаков. Вряд ли Боб долго продержится против такой агрессивной толпы. Надо бы помочь парню. Я привстаю, но, оглядевшись по привычке, замечаю, что Пол Мирбах смотрит на меня и едва заметно качает головой. Сам он сидит с олимпийским спокойствием, даже выражение лица не изменилось. Словно и не разыгрывается в десяти шагах от него кровавая драма. Лена тоже не обращает на драку ни малейшего внимания. Они с Наташей занимаются Анатолием. Ему здорово досталось: пивная кружка – не осенний листочек. Пётр, Сергей и Дмитрий готовы к бою и ждут только моей команды. Но Мирбах явно не рекомендует нам вмешиваться в потасовку. Я подавляю в себе глупое желание подраться и жестом усаживаю ребят на место.

На самом деле мы пришли сюда не для того, чтобы участвовать в разборках фанатов. Будем брать пример с нашего хозяина. Он, полагаю, знает, как вести себя в таких случаях. А с нас достаточно пострадавшего Анатолия. Не хватает, чтобы к нему присоединился еще кто-нибудь.

Пол Мирбах совершенно не интересуется судьбой Боба Модески. Скорее всего, он уже забыл о нём. Мы отправляем раненного Анатолия в сопровождении Наташи домой и продолжаем развлекательную программу. Перед тем как зайти в лифт, который должен унести нас с крыши мегаполиса куда-то вниз, я обращаю внимание на странное сооружение. Это огромный цилиндр желтого цвета. Высота его достигает тридцати метров, а в диаметре никак не меньше сотни. В поле зрения, на одинаковом расстоянии друг от друга, имеется еще четыре таких цилиндра. А вдалеке угадывается и шестой. Над тремя из них колышется марево горячего воздуха.

– Начинаешь изучать своё хозяйство? – со смешком спрашивает Мирбах, который заметил, что я разглядываю эти цилиндры. – Правильно делаешь. Ты ведь согласно легенде будешь инспектором по вентиляции.

Вот оно что. Теперь ясно, что даунтаун действительно даун. Он находится где-то под мегаполисом. И, судя по такой мощной вентиляции, обладает немалой кубатурой. Мы опускаемся на несколько ярусов, и Мирбах начинает водить нас по всевозможным увеселительным заведениям. Не знаю, может быть, местным жителям и самому Мирбаху есть здесь повод для веселья, но на меня всё это производит удручающее впечатление.

Это какие-то шоу, где выступают полуголые и голые личности мужского и женского пола. Они выступают и на сценах, и на подиумах посреди залов, и прямо среди публики. Если они поют, то исключительно высокими, визгливыми голосами, либо хрипят как удавленники. Причем и то, и другое выполняется как мужчинами, так и женщинами, без разницы. Смысла в песнях нет никакого. Вернее, текст отсутствует полностью. Сплошные вокализы, изредка чередуемые визгливыми или, наоборот, хриплыми воплями, вроде: «Милашка!», «Красота!», «Оттянись!», «Хочу тебя!», «Возьми меня!» и тому подобное.

Все много курят, без различия пола и возраста. В воздухе свободно могут плавать топоры. И, судя по запаху, дымок этот не безобидный. Впрочем, курят не все. Многие потягивают разноцветные напитки из высоких стеклянных бокалов. Эти напитки разливаются из установленных повсюду автоматов. Сергей, присмотревшись к процессу получения напитков из автомата, подходит к одному из них, суёт в щель полученную от Мирбаха кредитную карточку и получает высокий бокал, наполненный светло-зелёной жидкостью.

Он возвращается за наш стол и собирается сделать первый глоток. Но Лена неожиданно ловит его за руку:

— Подожди.

Она опускает в жидкость щуп микродоктора. Посмотрев на дисплей, она качает головой.

— Так я и думала. Не пей из этого копытца, Серёжа, поросёночком станешь. Он с дурью, и с весьма неслабой.

Сергей опасливо отодвигает от себя бокал, а я обращаюсь к Мирбаху:

— Пол, здесь все напитки с дурью?

— Конечно. Наркотики не добавляют только в пиво, спиртное и в кофе.

— А сигареты? Они тоже все с дурью?

— Почти все. Есть и без наркотиков, но они стоят раза в два-три дороже.