Текст книги "Фаза боя"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Глава 23

Есть место в преисподней, Злые Щели:

Сплошь каменное, цвета чугуна,

Как кручи, что вокруг отяготели.

Данте Алигьери

А здесь не холодно, Время побери! Не погрешу против совести, если скажу, что здесь даже жарко. А уж если быть совсем близким к истине, то следует признать, что здесь невыносимо жарко.

Над нами сплошные серо-фиолетовые, без единого просвета тучи. Под ногами что-то вроде шлака вперемешку с пеплом. Мы стоим на склоне не то горы, не то высокого холма. Вершина теряется в желтовато-сером тумане. Временами сквозь этот плотный туман прорывается тусклый багровый свет, и тогда он отражается на низкоползущих тучах. Тучи при этом начинают тускло сверкать, словно они насыщены металлом.

В нос бьёт запах сернистых газов и еще какой-то химии, явно минерального происхождения. Всё это вместе красноречиво говорит, что мы попали в район действующего вулкана и стоим на его склоне. Хорошо еще, что не в кратере. Едва только Наташа хочет бросить ядовитое замечание по поводу талантов нашего Анатолия Сусанина, как земля под ногами начинает ходить ходуном, и до нас доносится характерный низкий гул. Вместо колкости у Наташи вырывается жалобное:

— Толик! Нам долго здесь жариться?

— Слава Времени, нет. До ближайшей стабильной зоны перехода всего одиннадцать километров.

А гул не стихает, и сквозь туман всё ярче и ярче разгорается багровое свечение, отражающееся на тучах. Начинается извержение. Тут уж не выдерживает и Лена:

— Давайте-ка, друзья, делать отсюда ноги. Мне почему-то кажется, что эти одиннадцать километров обернутся для нас сотней. Это тоже проклятое место. Ничуть не лучше тех, что были в той Фазе.

— Правильно, Ленок, – соглашаюсь я, – надо делать ноги. И чем скорее, тем лучше. Если мы здесь не изжаримся, что вполне возможно, то непременно сваримся в собственном соку. Толя, давай направление.

Мне становится не по себе, когда в ответ на мой вопрос Анатолий невозмутимо указывает прямо на кратер вулкана. Тот уже не только светится и рычит, но и плюется в небо фонтанами огня.

— Одиннадцать километров, говоришь? Пять до вершины, еще шесть – после неё. Ну и интуиция у вас, товарищ психолог! Самое меньшее семнадцать будет. А если учесть всякие непредсказуемые обстоятельства, то и все двадцать пять наберутся. А то и тридцать.

— Тем более нет резона оставаться на месте и измерять расстояние в уме, да еще и без карты, – вступает в полемику Пётр. – Не знаю, как у вас, а у меня под комбезом уже мокро. А сам комбез такой горячий, что от него прикуривать можно. Если так пойдёт дальше, я сварюсь, как ты сказал, в собственном соку.

Мы пускаемся в путь, стараясь по возможности идти не по окружности, а по более короткой дуге. Но у меня появляется нехорошее предчувствие, что очень скоро путь нам могут преградить потоки лавы. Активность вулкана не уменьшается. Извержение в самом разгаре.

Срезая путь, мы несколько поднимаемся вверх по склону вулкана, оставляя кратер слева. А кратер разгорается всё ярче. Тёмные тучи над нами интенсивно светятся и принимают багровый оттенок. «Страна багровых туч», – невольно мелькает в подсознании. Откуда это?

Идти невероятно трудно. Ноги по щиколотку, а порой и глубже проваливаются в шлак и пепел. Эта масса стремится сползти вниз по склону и утащить нас за собой. Среди шлака и пепла всё чаще попадаются желтоватые комки пемзы. Иногда они покрывают склон сплошными полосами.

Поднявшись повыше, мы останавливаемся передохнуть и осмотреться. Картина, открывшаяся нам, мягко говоря, внушает мало оптимизма. Сквозь желто-серую дымку на разном расстоянии светятся еще четыре кратера. Вот уж попали так попали. Хорошо, что здесь хотя бы переход оказался недалеко. А если бы до него было километров, скажем, сто или двести?

— Венера, Время побери! – бормочет Анатолий.

— Почти, – соглашается Лена. – Если температуру поднять раз в десять да давление повысить раз этак в триста-четыреста, будет полное соответствие. А так Венера в миниатюре, согласна.

Вот откуда эти «багровые тучи»!

— Лена, – говорю я, – а ты заметила, что нас кое-кто провожал?

— Заметила. Ты думаешь, мы попали сюда не без их участия? Тогда остаётся только дивиться их возможностям и способностям. Суметь так легко повлиять на темпоральные характеристики, внести искажения… Что-то не верится.

— А что мы знаем об их возможностях? Очень мало.

— Оставим это пока за скобками. Есть вещи более актуальные. Слышишь хруст? Мне он очень не нравится.

В самом деле, уже несколько минут до нас сквозь гул извержения доносится какой-то странный хруст. Мы прислушиваемся.

— Словно огромная стая кроликов морковкой лакомится, – высказывается Сергей.

— Ага, – соглашается Наташа. – Похоже. Особенно если представить, что у этих кроликов стальные челюсти и они грызут каменную морковку.

— Это ближе к истине, – говорю я. – Однако пойдём дальше.

— Неужели здесь может существовать что-то живое? – недоумевает на ходу Пётр. – Существует и жрёт каменную морковку! Ха!

— А жизнь, Петруша, – отвечает ему Лена, – штука необычайно гибкая. Её обнаружили даже на Меркурии. Так что здесь условия для жизни вполне приемлемые.

— Хотел бы я посмотреть на тех, кто может существовать в таких условиях. Воды нет. Еды нет…

Договорить свою мысль до конца Пётр не успевает. Сильный толчок сбивает нас с ног. Вместе с кучей пепла, шлака и пемзы мы сползаем по склону метров на двадцать.

— Лава! – кричит Анатолий.

По склону лениво ползет ярко светящийся язык лавы. Он еще довольно высоко и далеко от нас, и мы успеем пройти, прежде чем он перережет нам дорогу. Если, конечно, не будем стоять на месте и обалдело разглядывать его. Я высказываю эту мысль вслух, и мы, насколько это возможно, ускоряем шаг. Хотя вряд ли это особенно поможет. Едва ли вулкан выбросил только один поток лавы. Не миновать нам дальнего обхода, нутром чую.

Лучше бы я не чуял. Мы благополучно проходим полкилометра, оставляя поток лавы слева, но впереди видим еще один. Чтобы его обойти, нам придётся спускаться вниз по склону. А под нами уже не шлак и пепел, а сплошная пемза. По этим крупным и лёгким кускам идти еще тяжелее, чем по шлаку. Начинают попадаться беспорядочно разбросанные каменные выступы. Эта сторона склона вулканического конуса не такая гладкая.

Хруст слышится всё громче. Анатолий, идущий впереди, поднимается на сплошную каменную гряду и внезапно останавливается.

— Пётр! Ты хотел посмотреть на тех, кто может жить в таких условиях? Иди, смотри!

— Вот, оказывается, кто здесь морковкой хрупает! – кричит Наташа, поднимаясь на камни вслед за Анатолием.

— Ни хрена себе! Кролики! – ворчит Сергей.

По грязно-желтому полю сплошной пемзы медленно перемещается большое стадо гигантских черных черепах. Впрочем, черепахами они показались только с первого взгляда. При подробном рассмотрении эти существа оказываются ближе к крабам. Только панцирь самого маленького «краба» никак не меньше трёх метров в диаметре, а крупные особи достигают семи метров. У этих «крабов» по шестнадцать опорных конечностей и по паре внушительных клешней. Клешнями «крабы» сгребают пемзу и заталкивают её в большую пасть, расположенную в передней части туловища. Мощные челюсти с хрустом перемалывают эту аппетитную пищу. Могу себе представить, какие там зубки.

— Товарищ! – с восхищением и ужасом в голосе говорит Пётр. – Бойся попасть в такую пасть!

— Нет, Петруша, – успокаивает его Лена, – этих пастей нам бояться не стоит. Мы для этих созданий малоинтересны. Они травоядные.

— Ты, наверное, хотела сказать, – поправляет её Наташа, – камнеядные.

— Совершенно верно. Именно так я и хотела сказать. Спасибо за поправку. Но раз здесь есть камнеядные, должны быть и хищники.

— Могу себе представить, какие здесь должны быть хищники, способные охотиться на таких кроликов, – бормочет Пётр.

— Соответствующие, – отвечает ему Анатолий.

Еще какое-то время мы разглядываем камнеядных «крабов». Их около тридцати, и они пожирают пемзу, как коровы сочную травку. Их угольно-черные тела неторопливо движутся по склону вулкана. Там, где они прошли, остаётся тёмная полоса каменной породы или шлака.

Один из «крабов» приближается к нам довольно близко, и мы можем заметить, что его панцирь отнюдь не хитиновый, а скорее каменный. Он словно склеен, вернее, сплавлен из обломков породы.

— Какая-то форма кремнийорганической жизни, – констатирует Лена. – Но хватит любоваться. Не дай Время, сюда пожалуют местные хищники.

— Помяни черта, – говорю я и показываю на лавовый поток, наползающий сверху. – Уже пожаловали.

Из лавовых потоков впереди и позади нас возникают огромные черные фигуры. Они словно выныривают из лавы. Это какие-то чудища, напоминающие одновременно медведей и хищных динозавров. Поражают их исполинские размеры: пять метров в высоту и более десяти в длину. Впрочем, именно такого размера хищники и могут позволить себе охотиться на «крабов». У этих монстров по три пары конечностей. Особенно внушительно выглядит передняя пара. Ударом такой лапы вполне можно сокрушить бронетранспортёр. Голова огромная, вытянутая вперёд метра на два. На низком покатом лбу горят, словно тлеющие угли, два больших треугольных глаза.

Из лавовых потоков выбралось уже около десятка таких тварей, но видно, что это еще не всё. В обоих потоках шевелятся и копошатся многочисленные бугры, из которых один за другим возникают всё новые и новые ящеромедведи.

Один из тех, что выбрался из лавы раньше всех, приподнимает переднюю пару конечностей, разевает светящуюся алым светом пасть, усеянную устрашающими зубками, и издаёт клич, напоминающий рёв реактивного бомбардировщика на взлёте. Этот рев подхватывают другие хищники – словно полк реактивных машин проходит над нами на бреющем полёте.

В ответ звучит хор циркулярных пил, грызущих морёный дуб. Это взволнованно кричат «крабы». Сейчас что-то будет.

— Однако сматываться надо, – предлагает Анатолий.

— Нет, Толя, лучше нам пока оставаться на месте, – возражает Лена и, видя недоумение Анатолия, поясняет: – Мы – белковые. Поэтому вряд ли представляем для них интерес как добыча. И потом, сопоставь их размеры и наши. Всё равно, что лев стал бы охотиться на мышей. Пока мы стоим на месте, мы в безопасности. Но если побежим, то я ни за что не поручусь. Всё, что движется, хищник расценивает как добычу. Пусть даже и не съедобную. Просто сработает охотничий инстинкт. Так что предлагаю оставаться на месте и посмотреть. Такого мы больше никогда и нигде не увидим.

Лена права. Тем более, что и бежать-то некуда. Поток лавы, который мы намеревались обойти, продвинулся уже настолько, что обходить его придётся прямо через поле предстоящего сражения «крабов» с хищниками. Здесь нам может достаться и от тех и от других. Лучше переждать.

– Смотрите! Что они делают! – кричит Сергей, показывая на «крабов».

Это последние слова, какие мы имеем возможность расслышать. Все дальнейшие события разворачиваются под аккомпанемент аэродрома и лесопилки. А «крабы» выстраиваются в оборонительный порядок. Именно порядок. Я на их месте поступил бы точно так же. Они становятся в два ряда в шахматном порядке и загибают фланги, стараясь организовать круговую оборону. «Крабы» помельче располагаются внутри круга плотной группой.

Хищники, их уже более тридцати, устремляются в атаку. Шум при этом стоит такой, словно «крабов» атакует несколько эскадрилий. Бой кипит по всей линии. Но благодаря умело организованной обороне хищники не только не могут добиться успеха, но и несут потери.

Атаковать «краба» в лоб они не могут, там их встречают устрашающие клешни. Одному неосторожному хищнику «краб» уже откусил лапу. Хищники стараются наброситься на «крабов» сбоку. Но здесь их достают «крабы» второй линии и те, что расположены рядом.

Уже несколько хищников, пораженных могучими клешнями, корчатся или безжизненно валяются на слое пемзы. Но натиск их такой, что строй «крабов» вынужден отступать. Они постепенно спускаются вниз по склону вулкана.

Вот один «краб» замешкался, отбиваясь от хищника, и отстал, вышел из строя. Тут же два ящеромедведя набрасываются на него с двух сторон, захватывают пастями основания клешней и ударами могучих лап обламывают их. Шум лесопилки возрастает и, достигнув максимума, перекрывает рёв аэродрома. Это в ярости кричат все «крабы», потеряв своего соплеменника.

Пять хищников набрасываются на поверженного «краба», начинают рвать его на части и пожирать. Остальные хищники пытаются расширить брешь, образовавшуюся в строю «крабов». Но место погибшего уже занял другой «краб» из второй линии. Тем не менее под натиском хищников «крабы» вынуждены отступать всё дальше и дальше вниз по склону.

Мы прикидываем и приходим к выводу, что если мы сейчас двинемся, то успеем обойти лавовый поток, медленно стекающий по пологому склону, и выйти в нужную точку. Хищники нас уже не заметят. Они вместе с «крабами» сместились в противоположную сторону.

Покидаем своё убежище и быстро, как только можем, движемся в обход лавового потока. А двигаться мы можем не ахти как быстро. А позади нас ревут реактивные самолёты и визжат циркулярные пилы. Там кипит сражение.

Огненный язык раскалённой лавы мы огибаем вплотную. И неизвестно, отчего мы обливаемся потом: то ли от близости лавы, опаляющей своим жаром наши лица, то ли от того, что каждый шаг даётся ценой тяжелого труда. Наконец поток остаётся позади и путь к переходу свободен.

— До зоны перехода всего полтора километра! – кричит Анатолий.

— Всего? – саркастически переспрашивает Пётр. – Ты, наверное, хотел сказать: целых полтора!

С Петром трудно не согласиться. Тем более что Анатолий показывает направление вверх по склону, несколько правее кратера. Эти полтора километра по толстому, сыпучему слою пепла, шлака и пемзы покажутся нам пятнадцатью. К тому же эта сыпучая композиция такая горячая, что на ней можно картошку жарить. Обливаясь потом, проклиная эту Фазу и «прорабов», которые, теперь я в этом уже не сомневаюсь, подсунули нам этот переход, мы проходим метров триста. И тут замечаем, что рёв реактивных самолётов усилился. Оборачиваемся и видим, что из лавового потока вылезли еще десятка полтора хищников. Эти не спешат вступить в битву с «крабами». Сражение хищников и камнеядных откатилось уже довольно далеко. Эта группа хищников заметила нас. Им плевать, что мы для них несъедобные. Они этого еще не знают. Они видят, что добыча движется и убегает от них. Значит, надо её догнать и сожрать. Торжествующе ревут реактивные двигатели, и вновь прибывшая команда хищников устремляется в нашу сторону, разинув красные светящиеся пасти.

Убежать вряд ли удастся. Эти твари больше приспособлены к передвижению в таких условиях, чем мы. Придётся принимать бой. Не успеваю я прикинуть, каким образом мы будем воевать с этими ящеромедведями, как идущий впереди Анатолий кричит, с трудом перекрывая рёв «самолётов»:

— Сюда! Скорее!

Он стоит на черной лавовой бомбе и показывает рукой в направлении нашего движения. Длинная гряда таких каменных глыб тянется как раз в нужную нам сторону. Не обращая внимания на преследующих нас хищников, мы бежим к спасительным каменным кругам. Вот бы никогда не подумал, что буду так радоваться обыкновенному булыжнику.

Прыгая с камня на камень, мы передвигаемся гораздо быстрее, нежели шли пешком. Правда, иногда приходится метров пять пройти по пеплу. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как мы передвигались раньше.

Но хищники не желают мириться с тем, что законная добыча намерена ускользнуть от них. Они бросаются в погоню, делая прыжки, которые в иных обстоятельствах можно было бы назвать комичными или просто забавными. Наши скорости почти уравниваются. Почти, потому что хищники движутся всё-таки несколько быстрее.

Когда мы добираемся до зоны перехода, наши преследователи сокращают расстояние между нами уже до двухсот метров. Анатолий настраивает переход.

— Толя! Когда будешь готов?

— Сейчас! Несколько минут.

— Если они будут у нас, эти несколько минут! Давай свой лазер. Наташа! Огонь!

Стрелять из автомата по кремнийорганическим тварям бесполезно. Всё равно, что из дробовика палить по танку. Гранатомёт, может быть, их и возьмёт, но у нас их осталось не много. На такую ораву точно не хватит. Попробуем лазерами.

Ярко-голубые лучи выбивают из панцирей хищников фонтаны каменных брызг, но видимого вреда им не приносят. Пытаюсь попасть лучом в глаза или в пасть. Но это тоже успеха не приносит. Луч бьёт в лоб или в морду зверя. Конечно, если спокойно и тщательно прицелиться, попасть можно. Но пока я буду возиться с одним, другие ждать не станут. Да и неизвестно, какой будет результат. Остаётся единственный выход.

— Толя! Сколько еще ждать?

— Три минуты!

— Лена! Ко мне! Бластер к бою! Всем лечь! Лена, стреляем малыми импульсами, на четверть мощности. Иначе нас самих накроет. Хищники слишком близко.

В пурпурной вспышке исчезают четыре самых ближних ко мне хищника. Если бы я стрелял стоя, а не с колена, меня сейчас сбила бы с ног ударная волна. Нам с Леной требуется всего по три выстрела, чтобы уничтожить всех преследующих нас хищников. Бой занял не больше минуты.

А еще через минуту Анатолий открывает переход, и мы покидаем эту Фазу вулканов и кремнийорганической жизни.

Глава 24

Там слева по борту,

Там справа по борту,

Там прямо по ходу

Мешает проходу

Рогатая смерть!

B.C. Высоцкий

Здесь совсем другая природа. После вулканической жары нам кажется, что мы попали в рай. Но не успеваем мы осмотреться, как приходим к выводу, что первое впечатление, как всегда, обманчиво. Температура здесь около пятнадцати градусов ниже нуля. Плюс приличный свеженький ветерок. Холодок, как поётся, бежит за ворот. А за этим воротом у нас всё мокро от пота.

Местность, куда мы на этот раз попали, довольно безрадостная. Даже унылая. Плоская, как стол, серая песчаная степь, поросшая чем-то вроде полыни. Только на горизонте виднеется гряда невысоких холмов. Именно на эту гряду и показывает направление Анатолий. Зона следующего перехода где-то за этими холмами.

Небо имеет зеленоватый, скорее даже салатный оттенок, и по нему быстро летят редкие желтоватые облака. Солнце здесь выглядит меньше обычного, и оно какое-то тёмное. Цвета охры. Атмосфера несколько разреженная, но для дыхания вполне пригодная. Вредных компонентов мы не обнаруживаем. И ничего живого, кроме этой бурой и жесткой полыни, тоже пока не видно.

— Двадцать пять километров, – сообщает Анатолий.

Вряд ли в этой Фазе мы встретим что-либо, заслуживающее внимания. Тем более климат как-то не радует. Двадцать пять километров – не велико расстояние, дойдём за несколько часов. Но сначала не мешает передохнуть и подкрепиться.

— Никто не заметил, – спрашиваю я за обедом, – нас из той Фазы не провожали?

— Некогда смотреть было, – машет рукой Пётр. – Вы с Леной медведей стреляли, Толя переход настраивал, а мы следили, чтобы нас эти твари со стороны не обошли.

— И то верно, – соглашаюсь я. – Не до того было, чтобы по сторонам глазеть. А ты, Лена, что призадумалась?

— Помнишь, мы перед своим последним ночлегом встретили некоего Фому? Он еще привёл нас в замок. И он рассказывал Лему о новом Заколдованном Месте. Ты помнишь, как он его описывал?

— Стоп! – я вспоминаю слова Фомы. – Удивительное совпадение.

— Совпадение?

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Я пока еще ничего не хочу сказать. Я только отмечаю тот факт, что Заколдованное Место, описанное Фомой, странно напоминает ту Фазу, из которой мы только что вышли.

— Хм! А не подсунули ли нам наши провожатые вместо межфазового перехода переход в сотворенное ими Заколдованное Место? Братцы, никто из вас не ощущает, что он стал покрываться камнем? А может быть, у кого-то вместо рук уже клешни отрастают?

— Это исключено! – возражает Анатолий. – Переход был именно в другую Фазу. За это я ручаюсь.

— Нет, Андрюша, Толик прав, – продолжает свою мысль Лена, – мы действительно перешли в другую Фазу. Но давай отбросим шутки в сторону. Мы сейчас на Земле? Я имею в виду нашу классическую Землю.

— Разумеется, нет. В этой Фазе мы находимся где-то посередине между орбитами Земли и Марса.

— Верно. А в предыдущей Фазе мы были на Земле?

— Тоже нет. Нигде на Земле, ни в одной из известных нам Фаз, кремнийорганическая жизнь не встречается.

— И какой из этого следует вывод?

— Пока никакого. Только смутные догадки.

— Постараемся эти догадки из смутных сделать ясными. Давай подумаем вместе. Наверняка ты сейчас ломаешь голову над этой странной аналогией. Я тоже поломала. И мне в ломанную голову пришла соответствующая сумасшедшая мысль.

— Интересно, какая?

— А не занимаются ли наши «прорабы» по совместительству освоением миров, непригодных для жизни человека? Так сказать, готовят почву для будущей своей деятельности, расширяют полигон. Причем в таких местах, где их заведомо никто не застукает и не попросит очистить помещение.

Лена замолкает и задумчиво смотрит куда-то в сторону виднеющихся на горизонте холмов. А я сопоставляю её слова с тем, что мы видели в трёх Заколдованных Местах с тем, что рассказывал об этих Местах Лем; вспоминаю в подробностях рассказ Фомы о новом Заколдованном Месте. Наконец я сравниваю этот рассказ с той Фазой, которую мы только что покинули. Время побери! А ведь Ленка-то у меня умница. Впрочем, я всегда это знал.

— Вывод напрашивается один. Наши «прорабы» или их хозяева занимаются колонизацией миров, непригодных для жизни человека. А Заколдованные Места – это лаборатории, где они создают обитателей для этих миров. А в качестве, если можно так выразиться, сырья используют жителей той Фазы.

— Вот видишь, какой ты у меня умница. А говоришь, я гений.

Покончив с обедом, мы направляемся в сторону гряды холмов. При ближайшем рассмотрении они поражают своей чужеродностью. Впечатление создаётся такое, что эти черные угловатые массы выдавлены из недр совсем недавно и успели только остыть. Ни песок, ни вода, ни солнце еще ничего не успели с ними сделать. А когда мы подходим к ним вплотную, то убеждаемся, что это действительно не холмы, а монолитные каменные образования. Дальше эти «холмы» или утёсы идут сплошной полосой, и нам приходится лавировать между ними, словно в лабиринте. А основание каждого из этих чернокаменных образований от пятисот метров до двух километров в диаметре. Таким образом, двадцать пять километров пути вполне могут превратиться во все пятьдесят. Но делать нечего. Не лезть же через эти скалы напрямую.

Мы петляем в лабиринте черных монолитов, стараясь хотя бы приблизительно выдерживать направление на зону перехода. Мёртвая тишина нарушается лишь звуком наших шагов и редкими чертыханиями Анатолия – это когда нам приходится делать очередной крутой поворот, уводящий нас еще дальше в сторону от основного маршрута.

Новый звук неожиданно режет наши уши. Словно неподалёку, за ближайшим каменным монолитом, с трудом проворачивается большое, полностью лишенное смазки колесо. Мы, ошеломлённые, останавливаемся и оглядываемся по сторонам. И тут, как бы в ответ на первый звук, доносятся один за другим еще четыре таких же скрипа. Кто это там разъездился на несмазанных осях?

На всякий случай приводим оружие к бою и осторожно двигаемся дальше. Анатолий, идущий впереди, входит в очередной проход и, пройдя по нему несколько шагов, резко останавливается. Впечатление такое, словно перед ним разверзлась пропасть. Или он увидел по меньшей мере черта с рогами, хвостом и при всех прочих атрибутах.

– Ого! – произносит он почти шепотом. – Это еще что за хрень?

Нам становится интересно, что это за хрень он там увидел. Мы осторожно выглядываем из прохода и видим такое, что иначе как хренью не назовёшь.

Первая ассоциация, которая возникает у меня при виде этого сооружения или… Назвать эту «хрень» существом, язык не поворачивается. Короче, первое, пришедшее мне в голову сравнение – это опора высоковольтной линии. Затем в голову приходят ассоциации более утонченные. Вспоминается Герберт Уэллс с его «Войной Миров». Конечно, не сам Уэллс, а описанные им боевые машины марсиан.

«Хрень» смонтирована из тонких прутьев черного цвета. Четыре ажурные опоры сходятся на высоте более десяти метров. В этой точке расположена каплеобразная черная голова (или кабина) около полутора метров в поперечнике и более четырёх метров в длину. Капля неровная, покрыта шипообразными выступами и направлена острым концом вперёд. Во всяком случае, в ту же сторону направлены три больших прожектора, а может быть, излучателя. А может быть, и глаза, отливающие бирюзой.

«Капля» медленно вращается справа налево и обратно в секторе около сорока пяти градусов, словно сканирует перед собой пространство. Низкорослой Наташе плохо видно из-за наших плеч. Она выходит несколько вперёд и тут же попадает в поле зрения бирюзовых излучателей (или глаз?). «Хрень» нацеливает на неё острый конец своей «капли» и издаёт серию громких скрипучих звуков разной высоты и длительности. Из-за черных каменных утёсов с разных сторон доносятся ответные скрипы.

«Хрень» делает в нашем направлении два быстрых шага метров по пятнадцать каждый. Тут уже в поле её зрения попадает вся наша компания. «Хрень» разражается новой серией громких скрипов, на этот раз уже с вариациями. Острый конец каплеобразной капсулы, увенчанной бирюзовыми чашами, устремлён прямо на нас.

– Назад! – одновременно реагируем мы с Петром.

Мы прячемся за каменным утёсом. Вовремя. По тому месту, где мы только что стояли, ударяет тугая струя слепящего пламени голубоватого цвета. Попавший под неё песок и гравий моментально спекаются в стеклообразную массу. А «хрень»-то агрессивная. Вон как плюётся. Придётся принимать бой. Нам надо как раз в тот проход между утёсами, который закрывает этот огнемёт на ходулях. Интересно, насколько эта «хрень» уязвимая? Вздергиваю пулемёт, выскакиваю в проход и даю короткую очередь прямо по каплеобразной капсуле. Пули высекают искры и с визгом рикошетят. А я еле успеваю спрятаться за утёс. По монолитной стене медленно стекают капли каменного расплава. Ничего себе плевки у этого верблюда!

И чем же нам его уделать? Гранатомёт его, возможно, возьмёт. Но их у нас осталось мало. А судя по многочисленных ответным скрипам, нам впереди предстоит еще не одна такая «приятная» встреча. А как им понравится лазер?

— Толя! Наташа! Резаните его! Наташа – в голову, Толя – по ногам!

Анатолий с Наташей выскакивают с разных сторон прохода. И пока «хрень» соображает, в кого из них первого плюнуть, её поражают два лазерных луча. Капсула беззвучно лопается, разбрасывая в разные стороны черные фрагменты. А две передние опоры, перерезанные посередине, складываются, и обезглавленная конструкция с грохотом валится на землю. До бластеров, слава Времени, дело пока не дошло.

— Толя, Наташа! Вперёд! Мы за вами!

Поскольку скрипящие звуки доносятся со всех сторон, мы не выбираем направления, а руководствуемся показаниями индикатора установки создания переходов. Всё равно прорываться придётся с боем. Я задерживаюсь на несколько секунд, подобрав осколок разбитой капсулы. Это не металл и не пластик. Очень похоже на керамику. Подробно разглядывать некогда. Отбрасываю осколок и догоняю нашу команду, уже ушедшую вперёд. В руках у Лены вижу небольшой черный стержень.

— Это Наташа на ходу от опоры отхватила, – предупреждает Лена мой вопрос. – Похоже, что мы опять столкнулись с кремнийорганической формой жизни. Только мне кажется, что на этот раз здесь больше кремния, чем органики.

Анатолий, ведущий нашу группу, сворачивает в очередной проход, но тут же возвращается назад и прячется за черный утёс. Мы следуем его примеру и тоже прячемся за каменными выступами. Из прохода вылетает струя пламени, а вслед за ней с угрожающим скрипом появляется двойник только что уничтоженного нами монстра. Лазерные лучи быстро подсекают ему ходули, а потом взрывают и капсулу.

Без задержки двигаемся дальше. Скрипы между тем приближаются. Похоже, мы уже в кольце. Поэтому только вперёд.

Впереди движутся Анатолий с Наташей, вооруженные лазерами. За ними идут Пётр с Сергеем. У них бесполезные в данном случае автоматы. Замыкаем группу мы с Леной. У нас в руках бластеры – последний довод хроноагентов.

Наташе с Анатолием приходится пускать своё оружие в ход довольно часто. Мы уже теряем счёт поверженным ими монстрам и утрачиваем к ним всякий интерес и уважение. Но, как известно, недооценка противника еще никому и никогда не шла на пользу.

Перед нами узкий, уходящий в обе стороны проход. Анатолий уверенно пересекает его и ведёт нас дальше между двумя утёсами. Наташа следует за ним.

— Справа! – кричит Пётр и одним прыжком нагоняет Наташу с Анатолием.

А Сергей отступает назад к нам с Леной. Вовремя. В то место, где только что шли наши товарищи, бьёт и оплавляет песок струя голубого пламени. Мы уже успели убедиться, что интервалы между выстрелами у этих монстров составляют не менее пятнадцати секунд. Наташа выскакивает в проход и вскидывает лазер. В тот же момент струя пламени бьёт в черный утёс совсем немного выше её головы. Удачно промахнулся! Чуть ниже, и от Наташи даже пепла не осталось бы. Со стены утёса стекают капли расплава.

Пётр рывком втаскивает девушку под защиту утёса. И тоже вовремя. Первый монстр, атаковавший нас справа, уже готов ко второму выстрелу. Мы разделены. Причем оба лазера находятся с одной стороны, и именно этот проём монстры держат под прицелом своих огнемётов. Придётся нам с Леной действовать бластерами. Рискованно, но иного выхода я не вижу. Эти «марсиане» не дадут Наташе с Анатолием высунуть нос из-за утёсов.

И тут я замечаю, что Пётр с Сергеем давно уже обмениваются какими-то знаками. Не успеваю я выяснить, в чем дело, как Сергей и Пётр, пригнувшись, стремительно бросаются навстречу друг другу и тут же скрываются за утёсами. Пётр у нас, Сергей у Анатолия с Наташей. С обеих сторон запоздало бьют струи голубого пламени. Тут же из своего укрытия выскакивают Наташа с Анатолием. Сверкают лучи лазеров, и монстры, лишившись «голов», застывают на месте.

— Схлопку на вас, героев! – набрасываюсь я на Петра. – А если бы кто-то из вас не успел проскочить? Просто споткнулся бы?

— Да всё было продумано, Андрей. Я сразу понял, что они тупые и не смогут принять в таком случае быстрое и верное решение. Так и  получилось. Каждый из них погнался за двумя зайцами сразу и ни одного не поймал.

— Ты вот что, аналитик хренов, на будущее воздержись от воплощения таких смелых инициативных решений. Понял?

— Как не понять? Но согласись, Андрей, решение в любом случае было разумным.

— Что значит в любом случае?