Текст книги "Фаза боя"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

— Не без этого, – Лена усмехается. – Хотелось наказать этого наглеца. Он был очень недоволен, что им в руки попалась всего-навсего женщина. Баба, как он выразился. Он предложил разложить меня прямо здесь, у вас на глазах. Надеялся, что вы не выдержите и броситесь на выручку. И вызвался сделать это первым.

— И что такое ты ему сказала, что он бросился на тебя с топором?

— Я ему сказала… Гм! Словом, я дала ему понять, что уж у него-то со мной точно ничего не получится. И кратко объяснила, почему.

— Понятно. Можешь не цитировать себя дословно. Ты такой лексикой владеешь в совершенстве.

— Сейчас вам, может быть, и смешно, – говорит, глядя на нас, Пётр, – но когда ты там стояла одна среди этой толпы, а этот бандит попёр на тебя с топором, мне было не до смеха.

— Давайте лучше думать, как нам выбраться из этой мышеловки, – предлагает Лена. – Положение у нас, прямо скажем, безвыходное. В осаде мы долго не продержимся. Загнёмся от голода и особенно от жажды.

— Идти на прорыв – безумие, – развиваю я тему. – Так мы Сергея с Петром точно потеряем. И Лема тоже. Да и сами сколько сможем продержаться, если войдём в ускоренный ритм? Неизвестно, сколько этих оборотней наверху. Есть, конечно, один вариант, но он отпадает.

— Что за вариант?

— Врезать по ним из бластера прямо через амбразуру.

— Ясно, отпадает, – соглашается со мной Лена. – Хотя, я помню, во время МПП ты сделал примерно то же самое.

— Это не значит, что я могу проделать то же самое в реальной ситуации.

— А я и не настаиваю. Но что всё-таки мы можем предпринять?

— Они что-то готовят, – прерывает нас Сергей, стоящий на посту у амбразуры.

Внизу действительно происходит какое-то движение. Оборотни, размахивая топорами и ружьями, гонят к входу в нашу пещеру несколько десятков местных жителей.

— А! Сволочи! – в сердцах говорит Пётр. – Вы поняли? Они же ими прикрыться хотят.

Одновременно другая группа оборотней, десятка три, занимает позицию напротив нашей амбразуры и вскидывают ружья.

— А вот это – хуже всего, – быстро реагирую я. – Все назад!

Гремит залп. Оборотни стреляют неважно, но несколько пуль к нам всё-таки залетает. С визгом рикошетят они от каменного потолка и стен и крестят пещеру по всем направлениям. Только чудом никого из нас не зацепило. Но долго ли можно надеяться на подобное чудо? Еще два-три залпа, и жертвы неизбежны. Выход один: прорываться.

— Брат Андрей, – говорит вдруг молчавший до сих пор Лем, – здесь рядом, через одно помещение, должна быть пещера, из которой на поверхность ведёт подземный ход.

Лем показывает в сторону, противоположную от центрального входа. Так, это уже хорошо. Оборотни никак не ожидают, что мы будем прорываться куда-нибудь, кроме центрального выхода. Гремит еще один залп. На этот раз он сопровождается болезненным криком: пуля, отскочив от потолка, бьёт в ногу Наташу. Сертон, конечно, её отразил, но приятного мало. Синяк будет порядочный. Дальше тянуть опасно.

Мы с Лемом выглядываем в амбразуру. Внизу оборотни готовятся к третьему залпу. Группа прикрытия еще не вышла на исходную позицию.

— Где эта пещера?

Лем указывает на проход, и я вижу, что группа стрелков как раз перекрывает нам дорогу. Сейчас, когда оборотни гонят людей на нас, они вряд ли смогут нам серьёзно помешать. Пока они сами прорвутся к нам через эту толпу, мы будем уже далеко. Другое дело группа, которая обстреливает нашу амбразуру. Но с ней справиться легче. Их не так уж и много.

Спустившись вниз, мы сразу же закидываем гранатами стрелков. Уцелевших добиваем из автоматов и устремляемся к проходу, ведущему в нужное нам помещение. Как я и предвидел, наш манёвр явился для оборотней полной неожиданностью. Пока они расталкивают толпу людей, мы уже скрываемся в нужном проходе. Вслед нам гремят неприцельные выстрелы. Один из них, правда, достигает цели. Опять достаётся Наташе. Она и так уже хромает, а этот выстрел, попавший ей в плечо, окончательно валит девушку с ног.

Пётр с Анатолием подхватывают Наташу и уносят её вверх по винтовой лестнице. Мы с Сергеем остаёмся внизу. Укрывшись в проходе, мы встречаем огнём оборотней, сунувшихся было за нами. Те быстро откатываются назад и начинают перегруппировывать своё прикрытие.

Поднимаемся наверх. Там Пётр дежурит возле амбразуры, Наташа лежит на полу, над ней колдует Лена. Лем с Анатолием выстукивают плиты в дальнем конце. Они ищут замаскированный ход. Мы с Сергеем присоединяемся к ним. Выстуканы уже все плиты пола, а ход не обнаружен. Анатолий высказывает сомнение, которое гложет уже нас всех:

— Брат Лем, а может быть, ты перепутал пещеры?

— Нет. Это здесь. Я вчера еще специально уговаривал старосту отвести нам для ночлега именно это помещение, но он отказал. Точно, здесь.

Мы снова выстукиваем плиты. И снова безрезультатно. А Пётр кричит от амбразуры:

— Быстрее ищите! Они уже готовятся к атаке!

— Есть! Нашел! – словно в ответ ему кричит Сергей.

Он случайно ударил не по плите, а по стыку и привёл в действие скрытый механизм, открывающий ход. Ход открылся не в полу, где мы его искали, а в стене. Мы с Лемом заглядываем в темный проход. Оттуда пахнет сыростью и еще чем-то. Мне очень не нравится, что не ощущается никакой тяги воздуха. Но делать нечего. Пётр кричит:

— Вовремя нашли! Они уже гонят людей к нашей лестнице!

— Уходим!

Анатолий с Сергеем подхватывают Наташу, которая всё еще не может передвигаться самостоятельно. Лем от светильника зажигает три факела, взятых из груды, сложенной в углу, и мы уходим в проход. Лем идёт последним.

— Посвети, брат Андрей, – он подаёт мне факел, – надо закрыть ход.

Возится он долго. По лестнице поднимаются и начинают заполнять пещеру люди, которых оборотни гонят перед собой в качестве живого щита. Я перевожу автомат на одиночный огонь, чтобы выбивать оборотней, когда они будут появляться в проходе. Но Лем, наконец, находит механизм, и плита с шумом встаёт на место.

Ход полого спускается вниз. Вначале довольно широкий и высокий, он постепенно сужается и становится всё ниже. Стены сложены из всё тех же неотёсанных камней. Камни цепляются за одежду и снаряжение. Мы постоянно чертыхаемся, поминаем Время, Схлопку и другие не всегда цензурные понятия.

Мы уже спустились довольно глубоко, когда идущий впереди Анатолий останавливается.

— Вода, – коротко говорит он.

Ход такой узкий, что сам я Не могу подойти и оценить обстановку.

— Что ж, вода так вода, – говорю я. – Иди дальше. Только осторожнее.

Анатолий входит в воду. Мы следуем за ним. Ход продолжает понижаться, и вода быстро доходит нам сначала до пояса, а потом и по грудь. Анатолий останавливается и сообщает:

— Вода сомкнулась с потолком.

— Придётся нырять, – говорю я, – обратного пути всё равно нет.

— А как далеко придётся пробираться под водой? – спрашивает Лена. – Мы-то пройдём. А вот Сережа, Петруша и Лем, сколько они смогут продержаться без воздуха? И Наташа…

— За меня не переживайте, – успокаивает нас Наташа. – Я уже могу двигаться самостоятельно.

— Давайте всё же подстрахуемся, – предлагает Лена. – Верёвка у нас есть. Толя, обвяжись и ныряй. Выйдешь на поверхность, будешь страховать Сергея. Он идёт за тобой.

Анатолий скрывается под водой. Мы засекаем время. Рывок верёвки. Две минуты двадцать пять секунд. Сергей мрачно качает головой: плыть, точнее, пробираться столько времени под водой по тесному тоннелю – выше его сил. Но отступать некуда.

— Давай, Серёжа, – подбадривает его Лена, – Толя тебя вытащит.

Сергей дважды делает глубокий вдох и исчезает под водой. Рывка верёвки нет довольно долго, почти три минуты. Как бы то ни было, Сергей уже на той стороне. Один за другим наши товарищи уходят под воду. Когда с этой стороны остаёмся только мы с Лемом, до нас доносится глухой шум.

— Открыли ход, – определяю я. – Нашли, значит. Идут в погоню.

— Ну и что? – усмехается Лем. – Доберутся они до этого места. А дальше? Птички-то улетели. Оборотни в воду не полезут. Я их знаю.

— А если знаешь, то не считай их дураками. Они наверняка знают, где этот ход выходит на поверхность. А если не знают, то узнают.

— Очень может быть. Тогда надо поторопиться.

Мы уходим под воду. Царапая шлем о потолок, я с трудом пробираюсь по тесному ходу. Представляю, что испытал здесь Сергей. Но вот наконец я выныриваю на поверхность. Темно, хоть глаз коли. Следом за мной, отфыркиваясь и шумно дыша, появляется из-под воды Лем.

— Темновато, – озабоченно говорит он. – Как бы нам в какую-нибудь яму не рухнуть. Факелы-то не разжечь. Да и не взяли мы их с собой, когда ныряли.

— У нас есть фонари, – успокаиваю я его. – Толя, все в сборе. Движемся вперёд.

Ход начинает подниматься вверх, но по-прежнему остаётся узким и низким. Мы бредём по воде еще полчаса, когда до нас доносится серия громких гулких звуков.

— Что это? – спрашивает кто-то.

— Ничего особенного, – говорю я, – просто оборотни добрались до водяной пробки и теперь в бессильной ярости палят в воду. Вот если они полезут туда вслед за нами, нам придётся туго. В такой тесноте даже не развернуться.

— Этого опасаться не стоит, – успокаивает нас Лем. – За нами они здесь не полезут. Оборотни боятся воды, словно смусы.

Кто такие смусы, я решаю не уточнять. И так всё ясно. Сейчас главное – опередить оборотней у выхода.

— Толя, ты можешь двигаться быстрее?

— Могу. Вода уже кончается.

Еще через полчаса мы пробираемся по всё повышающемуся ходу, обдираясь об острые выступы камней. Ход внезапно расширяется, и Анатолий останавливается.

— Пришли, кажется.

Дорогу преграждает серая каменная плита. Судя по отделке, это дверь. Лем проходит вперёд и внимательно осматривает боковые стены тоннеля.

— Посветите-ка сюда. А! Нашел! Помогайте!

Из стены торчит большой деревянный рычаг. Почти бревно. Лем повисает на нём, но рычаг не поддаётся. Мы с Петром присоединяемся к нашему проводнику. Рычаг тяжело движется вниз. Вместе с ним со скрипом опускается плита. Ход выводит нас на поверхность в какой-то полуразвалившийся сарай. Смотрю на таймер. День, оказывается, только что начался. Выходим, соблюдая все меры предосторожности. Оборотней не видно.

— Толя, сколько до зоны перехода?

— Отсюда – около семи километров.

— Учти, брат Андрей, – предупреждает Лем, – бегают оборотни очень быстро. Особенно если их разозлить. А мы их разозлили не на шутку.

— Тем более нет причин задерживаться здесь. Пойдём. Сюда, я думаю, они прибегут в первую очередь.

Не успеваем мы пройти и половину пути до зоны перехода, как справа доносятся радостные возбужденные вопли. Это нас обнаружили-таки оборотни. Десяток их спускается к нам с ближайшего холма. До них примерно триста метров. Ближе мы их не подпускаем. Оставив двоих убитыми, оборотни ретируются за холм.

Надо полагать, такие группы сейчас рыщут по окрестностям во всех направлениях. Интересно, есть у них друг с другом какая-то связь? Словно в ответ на этот вопрос из-за холма поднимается струйка черного дыма. Струйка эта быстро разрастается в столб. И столб этот наверняка видно на большое расстояние. Значит, следует ожидать, что поисковые группы сейчас направляются сюда. Надо рвать когти.

— Бегом! – командую я.

Но еще через полкилометра прямо нам навстречу из зарослей кустарника выбегает еще одна группа оборотней. Быстро бегают, ничего не скажешь. Видимо, мы их действительно здорово разозлили, Но теперь и они меня достали порядочно. Нельзя же быть такими назойливыми. Неужели они думают, что мы из-за какого-то десятка оборотней будем уклоняться в сторону от своего маршрута?

Короткая перестрелка, и путь свободен. Всё-таки эти оборотни – неважные стрелки. Особенно если приходится стрелять с ходу.

Но вот бегуны они и в самом деле отличные. Через минуту над нами опять свистят пули. Нас атакует третья группа. Мы даже не останавливаемся. Задерживаемся только мы с Петром. Тридцати секунд оказывается достаточно, чтобы оборотни поняли: на пулемёт в лоб не ходят. Надо обходить с фланга.

Пока они выполняют обходной манёвр, мы успеваем пробежать еще полкилометра. Опять перестрелка, и опять оборотни отходят. Но если так пойдёт и дальше, то в зоне перехода они навалятся на нас приличными силами. Что-то у нас уже входит в систему: покидать каждую Фазу с боем. Это какая-то скверная привычка. И потом, мы-то всё равно уйдём. А вот Лему придётся туго. Неужели нам и на этот раз уводить за собой местного жителя? Не хотелось бы.

Не знаю, что думает об этом Лем, но он неожиданно меняет направление и ведёт нас левее.

— Куда? – спрашиваю я. – Мы уже почти у цели.

— Там нас будет ждать не меньше сотни оборотней. Они уже поняли, в какую сторону мы бежим. А сюда они не побегут.

— Почему?

— Болото, – коротко отвечает Лем.

Мне становится понятен его замысел. Он говорил, что оборотни боятся воды. Пока мы будем делать крюк по болоту, они нас не увидят. Придётся им снова рассеиваться и искать, в каком месте мы выйдем из болота. А мы тем временем сделаем своё дело без особых помех. И Лем успеет скрыться.

— Кстати, брат Лем, а куда ты пойдёшь дальше, когда приведёшь нас на место?

— Я – гуляка. Мне дорога везде открыта.

— Но оборотни? Потеряв нас, они будут преследовать тебя.

— Не думай об этом, брат Андрей. Нет такого оборотня, который погнался бы за гулякой, когда тот уходит от него в Проклятое Место. А вот и островок. Здесь мы передохнём, пока оборотни бегают вокруг болота и ищут нас. Пусть побегают.

Мы выбираемся на небольшой, заросший высокой осокой и камышом островок. Но едва присаживаемся, как из камышей доносится грубый насмешливый голос:

— Правильно, пусть они побегают. А вы посидите. И ты сиди, Лем, весёлый гуляка.

Шуршат камыши и осока, и к нам выходит сам Бетховен. В руках у него автомат вроде «Скорпиона». Он торжествующе улыбается, а за его спиной, и справа, и слева, и сзади нас из осоки и камышей поднимаются вооруженные оборотни. Их много, больше пятидесяти, и они тоже торжествуют. Положение, конечно, гуановое. Даже хуже. Если они начнут стрельбу, то в первую очередь перестреляют друг друга. Нам на это, конечно, наплевать, но ведь и нам достанется. Без потерь нам отсюда не выбраться. Впрочем… Я внимательно смотрю на Анатолия и перевожу взгляд на его лазер. Он улыбается. Понял. А Лем встаёт и делает несколько шагов навстречу Бетховену. Тот улыбается еще шире, речь его звучит почти ласково:

— Сиди, сиди, весёлый гуляка Лем. Отдыхай, бери пример со своих спутников. Вы долго шли, долго бежали. И всё зря. Ты забыл, весёлый гуляка Лем, что я тоже когда-то был гулякой и знал эти окрестности не хуже тебя. И даже лучше. Ты вот не знал, что к этому острову ведёт сухая тропа, а я знал и помнил. Когда вы ушли в болото, я сразу понял, что вы этого острова не минуете. Тяжело идти по трясине, да еще по пояс в воде. Надо и передохнуть. Отдыхайте.

— Я хорошо помню тебя, – невозмутимо говорит Лем. – Когда ты был гулякой, тебя звали Дултасом. Тебя уважали. Ты учил других гуляк. Меня тоже многому научил. Но кто ты теперь? Я помню, как ты той ночью катался в ногах у таких же выродков, каким стал сейчас сам. Ты вымаливал у них жизнь, а что вымолил? Ты думаешь, что весёлый гуляка Лем сейчас тоже упадёт перед тобой на колени и будет лизать грязь под твоими ногами? Не надейся.

— Можешь не оскорблять меня, Лем. И не думай, мне совсем не нужно, чтобы ты ползал на коленях и лизал грязь. Будешь ты это делать или нет, твоя судьба не изменится. Этой ночью ты станешь одним из нас. Хочешь ты этого или нет, неважно. Твоё желание никого не интересует. Только до ночи ты побудешь связанным. Знаю я вас, весёлых гуляк. А когда мы тебя свяжем, я расскажу тебе кое-что интересное. Увлекательно посмотреть, как ты будешь корчиться до глубокой ночи. А потом тебе уже будет всё равно. Что же до вас, господа пришельцы, то вам лучше сложить оружие на землю. Вы и так уже натворили немало. И будь моя воля…

Кажется, пришла пора действовать. Наташа с Анатолием уже заняли позиции, пока мы с Лемом отвлекали внимание Бетховена. Но тут Лем перехватывает инициативу. Он уже видел действие лазеров и прекрасно понял, что означают манёвры Анатолия и Наташи.

— Тот, кто раньше был Дултасом, – говорит он. – Ты хотел мне что-то сказать. Не тяни времени, говори. Или ты боишься весёлого гуляки Лема? Чего же ты боишься, когда нас окружила сотня вооруженных выродков? А! Ты прекрасно знаешь, что самый слабый человек стоит двух десятков твоих псов! Потому-то ты и боишься сказать…

— Что?! Я боюсь?! Не родилась еще такая тварь, которой бы испугался Шакун Великий! Я хотел растянуть удовольствие, но клянусь Хаосом, ты мне надоел! Слушай же, весёлый гуляка Лем. Это я, своей рукой зарубил старого Бронка. Это я первым овладел твоей Владой. Клянусь Хаосом, это было здорово! Старый Бронк долго корчился, пока не подох. А твоя Влада сначала кричала от страха, а потом, прямо тебе скажу, визжала от страсти. Ха-ха-ха!

Лающий смех Бетховена прерывает спокойный голос Лема:

— А я знал об этом. И тоже хотел растянуть удовольствие. Но, клянусь Ветрами, ты перешел все границы, и я покараю тебя прямо сейчас.

Лем берётся за пояс, на котором висит широкий нож. Бетховен, продолжая хохотать, опускает свой автомат и идёт навстречу Лему.

— Покараешь? Прямо сейчас? Карай, гуляка!

— Получи, мерзота!

Лем выхватывает из-под рубахи «кольт» и несколько раз подряд стреляет в упор. Мне бы хватило и одного выстрела. На таком расстоянии все выстрелы попадают в цель. Мало приятного смотреть, что творят с телом человека пули калибром 11 ,43 мм, и я быстро отвожу взгляд. Но, тем не менее, успеваю заметить, что одна из пуль сносит пол черепа бывшему Дултасу. Тут же кричу Лему:

— Ложись!

Лем падает. И вовремя. Оборотни стреляют залпами, пытаясь отомстить за своего вожака. Но их пули не находят других целей, кроме таких же оборотней.

Тут же начинают работать лазеры Анатолия и Наташи. Те из противников, кого не скосили пули своих же собратьев, валятся, перерезанные пополам. А кого миновали лучи лазеров, мечутся как безумные в охватившем их со всех сторон пламени. Сухая осока и камыш под лучами лазеров вспыхнули как порох.

Я уже знаю, что оборотни не любят воды. Не могу сказать, что они предпочитают воде огонь. Наблюдать за их поведением мне некогда. Я в любом случае предпочитаю огню воду.

Мы быстро уходим с острова и, стоя по пояс в воде, наблюдаем, как буйное всепожирающее пламя завершает акт мести, так успешно начатый Лемом. Вот так же несколько дней назад горели в сухой траве черно-желтые ядовитые твари. Но те никогда раньше не были людьми. А эти всё-таки были. Или нет? Скорее всего, нет. Такими выродками становятся только те, кто в душе своей давно уже стал выродком.

Через час мы выходим из болота всего в километре от места назначения. На берегу нас сразу настигает группа оборотней. Но она быстро тает под нашим огнём. Нам уже некогда маневрировать, обходить и прятаться. Мы почти на месте.

Пока Анатолий готовит переход, мы прощаемся с нашим проводником. Лем озабочен и часто оглядывается по сторонам.

— Что тебя беспокоит, брат Лем? – спрашиваю я его. – Оборотни? Нам они навредить уже не могут, а ты успеешь уйти в Проклятое Место.

— Нет, брат Андрей. Я чувствую что неподалёку есть кто-то другой. Более опасный, чем оборотни. Намного более.

Я тоже внимательно осматриваюсь и замечаю на вершине холма в полукилометре от нас две фигуры. Это явно не оборотни. Они стоят неподвижно и смотрят в нашу сторону. Опускаю щиток шлема с биноклем. Так я и думал! Это наши «прорабы перестройки». Пришли проводить нас из этой Фазы. Эти-то уж точно опаснее оборотней, здесь Лем не ошибся.

— Брат Лем, видишь их?

— Отлично вижу.

— Они много хуже любых оборотней. Это они сделали ваш мир таким. Сначала затеяли здесь войну. Потом создали Проклятые и Заколдованные Места. Им понадобились прислужники, исполнители их воли, и они создали оборотней.

— А зачем они всё это сделали?

— Этого я не знаю, брат Лем. Знаю только одно: они – не люди, и цели у них, и мысли не человеческие. Можем ли мы о них судить? Хотя предки их были людьми.

— И что же они сейчас здесь делают?

— А они хотят посмотреть, как мы уходим. И, наверное, попытаются определить, куда.

— Они и дальше будут преследовать вас?

— Несомненно.

— Тогда, – Лем достаёт из-за пояса «кольт», – брат Андрей, возьми его себе. То, для чего он был мне нужен, я уже сделал. А вам он пригодится.

— Оставь себе, брат Лем. У нас оружия хватает. А тебя оборотни в покое не оставят. Да и эти тоже. Теперь иди. Не дай Время оборотни тебя перехватят. И не нужно, чтобы эти, – я киваю в сторону «прорабов», – слишком долго видели тебя с нами. Удачи тебе, весёлый гуляка.

— Ивам удачи, вечные странники!

Мы обнимаемся. Лем прощается с каждым из нас и уходит в сторону темнеющего на горизонте леса.

Через несколько минут Анатолий открывает переход. Прежде чем шагнуть в него, я бросаю взгляд на холм. На его вершине по-прежнему неподвижно стоят двое и по-прежнему смотрят в нашу сторону.