Текст книги "Фаза боя"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

— Ничего себе!

— А вы что? Не балуетесь? Ах да! Вы же – боевики, вам надо форму поддерживать. В таком случае, если Серж захотел пить, лучше пусть закажет пива. Ты не хуже меня знаешь, что именно альты и сняли в своё время все ограничения в этом плане. Так что… – он разводит руками.

Вот даже как! Впрочем, этого как раз и следовало ожидать. Дураками и одуревшими управлять легче, чем умными. Старый, известный принцип.

А развлекательная программа продолжается. Мирбах водит нас по спортивным клубам, выставкам. Везде дым коромыслом, тяжелыми, осязаемыми слоями. И везде стоят автоматы с наркотическим пойлом. Этот фактор «свободы» здесь процветает.

«Спортсмены» на рингах, аренах и подиумах калечат и убивают друг друга под рёв, улюлюканье, свист и восторженные вопли одурманенной наркотой толпы. Сбив с ног противника, боец весом более ста килограммов прыгает ему на грудь и живот. При этом он подпрыгивает не менее трёх раз. Трещат рёбра, хрипит поверженный противник. Потом то, что от него осталось, утаскивают, а победитель удостаивается триумфа. Что с того, если завтра и его затопчут таким же образом. Сегодня он – победитель, герой. Сейчас он получит приз и будет наслаждаться жизнью. В следующем поединке победитель не топчет поверженного. Он загибает ему ногу и, подложив под сгиб своё колено, смотрит на публику, ждёт её решения. «Делай! Ломай! Хрястни!» И он делает. Хруст, вопль, и побеждённого утаскивают с арены.

В другом зале борцы сражаются по колено в жидком глинистом растворе. В этом же растворе победитель топит побеждённого, пока тот не захлебнётся окончательно.

На пятиметровой высоте установлено длинное толстое бревно. Двумя метрами ниже натянуты несколько канатов. А из бетонного пола густо торчат острые стальные колья. «Спортсмены» стараются столкнуть друг друга с бревна. Иногда падает один, иногда – оба вместе. Ухватившись за канаты, они поднимаются на бревно, и всё начинается сначала. Так продолжается до тех пор, пока один из них не промахивается мимо спасительного каната и не оказывается на кольях.

Ринг густо усыпан рыбой. Утопая в ней по лодыжку, два накачанных, похожих на горилл борца лупцуют друг друга почем зря. Они полностью обнажены, если не считать облепившей их чешуи и рыбьих потрохов. Замечаю, что большинство ударов они целят в промежность противнику или пытаются мёртвой хваткой вцепиться в его мужское достоинство.

Ну это понятно, почему. На возвышении сидит «главный приз» состязания. Прекрасно сложенная дива с длинными соломенными волосами почти до пояса. Она «одета» под стать борцам. Весь её наряд составляют алые туфельки на немыслимой высоты шпильке. Победитель, как поясняет Мирбах, кроме денежного приза получит и эту красавицу.

Борцы барахтаются в рыбе минут двадцать. Бой не делится на раунды, и перерывов нет. Наконец один из борцов подлавливает другого, когда тот поскальзывается на раздавленной рыбине и в попытке удержаться на ногах широко взмахивает руками и раскрывается. Сокрушительный удар ногой в живот заставляет его согнуться пополам. Тут же следует удар по голове. Таким ударом можно оглушить быка, что и случилось. Незадачливый боец мешком валится на кучу рыбы. Торжествующий победитель с презрением пинает поверженного противника, плюёт и вскидывает руки в победном жесте.

Уже ближе к ночи Мирбах приводит нас в цирк. Там бои быков чередуются с гладиаторскими боями. Причем на быка матадор выходит один на один и вооружен только кинжалом длиной пятнадцать дюймов. В гладиаторских боях тоже присутствует некоторое своеобразие. То двоих выпускают против десятка, то один борется с двумя или тремя. Среди бойцов немало женщин. Дерутся они не хуже мужчин и умирают на арене не менее достойно.

В заключение на арену, над которой уже стоит густой запах свежепролитой крови, выгоняют полсотни раздетых мужчин, женщин и детей. С двух сторон выезжает по десятку вооруженных всадников. Они начинают гоняться за людьми, рубят их и колют. Через двадцать минут «представление» заканчивается.

– Это были рэфы, которые отказались выступать в цирке, – объясняет Мирбах, – но, как видите, им это мало помогло.

За ужином я пытаюсь раскрутить Мирбаха сразу по нескольким направлениям. Пытаюсь поконкретнее выяснить свою задачу в даунтауне, дальнейшие действия после победы восстания. Я также не против узнать более подробно о содержании программы Мирбаха. Ну, об организации регулярной армии он уже говорил. А что еще? Также меня интересует: кто стоит за Мирбахом? Кто его поддерживает? Не может же он рассчитывать только на восстание даунов?

Но все вопросы повисают в воздухе. Мирбах мастерски напускает туману, отделывается общими фразами или начинает излагать пространно, чуть ли не от сотворения мира, и в итоге уводит в такой словесный лабиринт, что сам не может из него выбраться.

Мне это надоедает, и я атакую в лоб:

— Ладно, Пол, всё это лирика. Меня больше интересует другой вопрос. В случае удачи ты станешь президентом. А что получу я?

— Как?! Тебе разве не сказали?

Мирбах откровенно удивлён. Всё правильно. На его месте и я удивился бы не меньше. Человек идёт на опасное дело и не знает, сколько ему за это заплатят. Но и это тоже верно. Настоящий командир наёмников, которого ждал Мирбах, разумеется, знает, за какую сумму он рискует своей головой. Но я-то этого не знаю. Поэтому будем играть дальше.

— Разумеется, сказали. Но мне оставили некоторую свободу выбора. После постановки задачи ты должен назвать мне окончательную сумму. Если она меня не удовлетворит, ты будешь волен искать другого исполнителя.

— Вот как? Странно. Об этом мы не договаривались.

— И понятно, почему. Если бы тебе сразу поставили такие условия, ты бы отказался от наших услуг и успел бы найти других людей. А сейчас переигрывать уже поздно.

— Ха-ха-ха!

Мирбах откидывается в кресле, берёт стакан с виски и сигару и забрасывает ноги на стол. Я следую его примеру, делаю маленький глоток, пускаю дым кольцами и с улыбкой разглядываю кандидата в президенты.

— Я понял тебя, Андрей. Ты прав. Менять что-либо в этой игре уже поздно, и, если ты откажешься играть, я действительно окажусь в безвыходном положении. Всё будет обречено на провал, и мне останется только пустить себе пулю в лоб. Принудить тебя невозможно, запутать – тоже. Ты просто уйдёшь в даунтаун и ничего там не будешь делать. Так что твоя игра беспроигрышная. Но я был готов к такому варианту, и ты мог не поднимать этот вопрос. Здесь сумма, в два раза превышающая ту, что тебе должны были обещать. Хотел передать тебе завтра, но раз уж об этом зашла речь, то получи сегодня.

Он достаёт голубую карточку с золотыми полями и вставляет её в приёмник. На мониторе высвечивается восьмизначное число. Время побери! Как раз деньги-то меня здесь меньше всего интересуют. Видимо, эта мысль отразилась на моём лице, потому что Мирбах, истолковав мою гримасу по-своему, поспешно добавляет:

— И это только аванс. Такую же сумму ты получишь по завершении операции. Послушай, Андрей, чем ты недоволен? По-моему, это много больше того, на что ты мог рассчитывать.

— Пол, это всего лишь деньги…

— Да ты хоть представляешь, сколько жизней надо прожить, чтобы истратить такую сумму?

— Это смотря как тратить и на что. Но речь идёт не об этом. Если хочешь, можешь оставить при себе вторую часть, но взамен окажи мне услугу.

Брови Мирбаха лезут верх. Он озадачен и прикидывает: что это может быть за услуга, ради которой я отказываюсь от таких денег? Покачав головой, он с сомнением в голосе говорит:

— Не знаю, Андрей. Не могу обещать того, чего не знаю. Конечно, заманчиво сэкономить такую сумму, но вдруг эта услуга обойдётся мне еще дороже?

— Она не будет стоить тебе ни цента. Я хочу, чтобы ты организовал мне встречу с альтами.

Мирбах закуривает новую сигару и долго рассматривает меня с подозрением и любопытством. Словно впервые видит. Судя по его колебаниям, он явно не расположен сказать ни «да», ни «нет». Сделав еще три глотка виски, он избирает другую тактику:

— А зачем тебе это нужно?

— Вопрос риторический и праздный. Ответ будет таким же. А какое тебе до этого дело?

— Ну как же? Я же всё-таки буду главой государства, и должен знать, с какой целью мои граждане встречаются с альтами.

— Не беспокойся. Я ни на йоту не собираюсь покушаться на твою президентскую власть. Я преследую сугубо личные цели. И тебя они нисколько не касаются.

— А если я отвечу «нет»?

Я быстро забираю карточку, лежащую на столе.

— Тогда ты даром потеряешь эту сумму, а президентом всё равно не станешь.

— Ха! Ты забываешь, что я в любой момент могу её деактивировать и она будет стоить ровно столько, сколько стоит пластик, из которого она сделана.

— Ты не успеешь этого сделать, Пол. Я тебя отключу, запру где-нибудь на денёк, пока не переведу денежки на другие счета.

— Андрей, тебе не дадут этого сделать. Ты забываешь, что здесь полно моих охранников.

— А ты, Пол, забываешь, что я не один. Со мной еще четыре человека, – я намеренно исключаю наших женщин.

— Один из которых ранен, – напоминает Мирбах.

— Тем не менее даже в таком состоянии он один стоит десятка твоих охранников. Не забывай, с кем ты имеешь дело, кто мы такие.

Мирбах прикусывает губу. Оборот, который принимает наш разговор, нравится ему всё меньше и меньше. Впрочем, мне он тоже не нравится. Я всегда предпочитаю обходиться без насилия. Тем более что при таком раскладе я проигрываю. Деньги для меня ничего не значат. Мне нужна информация, а её могут дать только «прорабы перестройки». И я блефую. Блефую нагло и напористо. И этот блеф достигает цели. Мирбах делает глоток виски, вздыхает и говорит:

— Хорошо. Я попробую устроить тебе такую встречу.

— Нет, Пол. Не попробуешь, а устроишь. Вопрос стоит именно так и не иначе.

— Но подумай сам, Андрей! Если бы это зависело только от меня! Я же не могу заранее сказать, захотят альты встречаться с тобой или нет.

— Значит, ты должен сделать так, чтобы они захотели.

— Но как я их заинтересую?

— И это говорит человек, собирающийся занять пост президента страны! Если ты так ставишь вопрос, то тебе не страной управлять, а уборщиками мусора на одном из ярусов города. Да и то неизвестно, справишься ли? Но-но! Не кипятись! Мне что, учить тебя надо? Представь меня, к примеру, как человека, обеспечившего твою победу. Не пожалей ярких красок и хвалебных слов. Намекни, что я могу быть полезен и в дальнейшем. И не только тебе, но и им тоже. Еще варианты нужны?

— Достаточно. Это должно сработать. А ты, оказывается, не только наёмник и не просто военный специалист. Ты еще и дипломат.

Самовлюблённый идиот! Если бы ты знал, кто я есть на самом деле! Тоже мне, президент! Пока я с такими мыслями пускаю кольцами дым и, улыбаясь, смотрю на Мирбаха, тот вдруг хлопает себя ладонью по лбу.

— Я понял, зачем тебе нужно встретиться с альтами. Понял, чего ты от них хочешь. Конечно, в этом случае моя сумма для тебя ничего не значит.

Интересно, что же он понял? Я молча разглядываю Мирбаха, а он просто пенится от торжества. Раскусил, раскусил! Раскусил я этого Андрея! Схлопку рваную ты меня раскусил. Не по твоим я зубкам, лорд Мирбах.

— Ты хочешь стать российским наместником! Ведь так? Я угадал?

Я дипломатично молчу и прикуриваю новую сигару. А сигары у лорда действительно великолепные.

— Угадал! Угадал! – Мирбах смеётся, но вдруг резко меняет тон: – Только учти, Россия – наш вассал. Своё ты, конечно, возьмёшь, но не больше. Отчетность буду проверять строжайше.

— Ты так силён в экономике и бухгалтерии? – невинно интересуюсь я.

— Ну, не сам буду проверять, найдутся специалисты. И если они что-нибудь эдакое обнаружат, пеняй на себя. Заставлю вернуть всё до цента и с процентами. Понял?

— Понял. А я думал, повесишь.

— Другого, может быть, и повесил бы. А таких, как ты, надо беречь. Именно такие в России нужны, и именно сейчас.

— А почему именно сейчас?

— Ты что, не знаешь? – Мирбах поражен. – Ах, да! Ты же около месяца был в пути, а сообщения из России шли по закрытым каналам. Хотя какие там, к черту, закрытые. Уже все знают – и кому надо, и кому не надо.

— И что же там произошло?

— Восстание. Твои земляки отличились. Эти лесорубы, рудокопы и нефтяники взбунтовались. И что самое поразительное, бунт возглавили инженеры, юристы, менеджеры, офицеры полиции. Словом, элита. И взбунтовались они не против наместника и его чиновников, а против альтов. Понимаешь? Вся Россия выступила против альтов! Представляешь?

— И чем всё кончилось? – Я уже не скрываю заинтересованности.

— Поначалу им сопутствовал успех. Арестовали наместника и главных чиновников, предали их суду и расстреляли прямо на Красной площади. Затем избрали Совет и провозгласили Российскую Советскую Республику. Ну а кончилось тем, чем и должно было кончиться, когда против альтов выступают с винтовками, автоматами и старинными танками. В Россию был введён карательный Корпус быстрого реагирования. Эти ребята за две недели навели там порядок.

Вот как! У этих альтов, оказывается, есть наготове карательные корпуса, да еще и быстрого реагирования. Тогда почему Мирбах делает упор на создание регулярной армии?

— Странно. За две недели усмирить такую страну, как Россия. Пусть даже мятежники были вооружены, как ты говоришь, старьём. У Корпуса-то оружие не многим новее. А по численности Корпус уж никак не мог превзойти мятежников. Ты же говорил, вся Россия взбунтовалась.

— Андрей, – снисходительно улыбаясь, говорит Мирбах, – уж ты-то должен знать, какие штучки есть на вооружении у Корпуса. Что против них пулемёты и даже танки?

Делаю умное лицо и грустно улыбаюсь. А интересно всё же, каким оружием подавляли восстание? Только не ядерным. Мы бы сразу обнаружили повышенный, так сказать, боевой фон.

— И что там сейчас творится?

— Сплошной даунтаун, – отвечает Мирбах, поморщившись, и, подумав, добавляет: – Даже хуже. Истреблена почти треть населения. Впрочем, это было даже к лучшему. Их там было слишком много, и очень большая доля того, что они производили, уходила на внутреннее употребление. Теперь оставшиеся будут работать интенсивнее.

— А кто сейчас управляет Россией?

— Пока командование Корпуса. Но это не может продолжаться слишком долго. Формируется новое правительство и администрация. Формируется полиция.

— Из кого?

— Из местных жителей.

— Но они же мятежники! Ты же сам говорил, что поднялась вся Россия!

— И этот человек претендует на должность наместника! – Мирбах явно даёт мне сдачи. – Да ты и с бригадой в шахте не справишься! Я же говорил тебе, какие сейчас там условия. Всегда найдутся те, кто их не выдержит и пожелает облегчить своё существование. И потом, что значит «поднялась вся Россия»? Среди мятежников было достаточно таких, кто взялся за оружие без особого желания. Только затем, чтобы не быть «белой вороной». Вот эти люди и придут в аппарат администрации и в полицию. Тогда Корпус уйдёт из России.

— А кстати, Пол, ты вчера говорил, что основным пунктом твоей программы является создание регулярной армии. Не думаю, чтобы альты пришли от этого в восторг. Во-первых, имея такой пример в виде России, они наверняка заподозрят тебя в подготовке такого же восстания.

Мирбах хохочет до слёз. Смеётся он долго и самозабвенно. Несколько раз он привстаёт в кресле и, дотянувшись до меня, хлопает по плечу. Наконец он успокаивается, наливает себе виски и прикуривает новую сигару.

— Ну, Андрей, насмешил! Это надо же, сравнивать Америку с Россией! У нас такого никогда не произойдёт. Потому что даже дауны у нас живут лучше, чем элита в России. А уж про нашу элиту и говорить нечего. Дауны, конечно, могут взбунтоваться, но элита их никогда не поддержит. Представь на минуту, что получится, если мы свергнем власть альтов. Сейчас на нас работает весь мир. А не будет альтов, кто заставит тех же русских снабжать нас нефтью, лесом, сталью? Кто заставит макаронников поставлять нам автомобили, а джапов и дойчей – электронику? И так далее. Во что превратится тогда Америка? Нет, Андрей, у нас это невозможно. И альты это хорошо знают. Из кого состоит Корпус? На две трети из американцев. Остальные – джапы и дойчи. Кому еще могут довериться альты, как не нам? Кто первым поддержал их, когда они заявили о своих претензиях на мировое господство? Америка! Наши предки знали, что делали. Америка и раньше была величайшим государством, а сейчас Америка – превыше всего. Что же касается нашей армии, которую я хочу создать, то она ни в коей мере не имеет целью заменить Корпус. У тех своя задача. А моя армия будет держать в повиновении даунов и решать проблему рефов. Тем самым она развяжет руки полиции, и та сумеет, наконец, навести порядок в городах. Ты же сам видел, что у нас творится.

— Ладно, Пол, всё понятно. Так мы договорились? Я помогаю тебе прийти к власти, а ты устраиваешь мне встречу с альтами.

— Договорились.

После разговора с Мирбахом я иду проведать Анатолия. У него собралась вся наша команда. А сам Анатолий с нетерпением ждёт моего появления, чтобы доложить, что он здоров и готов к работе. Но я не слушаю его, а смотрю на Лену. Она качает головой:

— Дня два или три необходим полный покой. Рана сама по себе пустяковая. А вот сотрясение мозга – вещь опасная. Особенно в нашем положении. Тем более, что Толя не мог получить такой подготовки, как мы с тобой, и пока не в состоянии в должной степени контролировать свой организм.

Анатолий пытается возмущаться и возражать, но я останавливаю его:

— Стоп, Толя, не горячись. Раз врач предписывает тебе покой, будешь покоиться столько, сколько требуется. И не спорь. Здоровье еще пригодится, нечего жертвовать им ради амбиций господина Мирбаха. А от таких случайностей, как сегодня, никто не застрахован. Значится, так, на охоту ты завтра не поедешь. Наташа останется с тобой. В даунтаун послезавтра ты тоже не пойдёшь. Вместо тебя пойдёт…

Я смотрю на парней. В принципе, они оба уже показали, что на них можно положиться в любых ситуациях. Впрочем, «в любых» – это слишком сильно сказано. Ситуации, в которых мы с ними побывали, в общем-то, стандартные. За исключением разве что леса, подожженного ядерным взрывом. Тут мне вспоминается, как Дмитрий в лесу выстрелом из пистолета срезал стрелявшего по мне бандита и как он держал нас над пропастью, цепляясь за крутой ледяной склон.

— Дмитрий, – говорю я.

Приняв это решение, я рассказываю товарищам о том, что сейчас узнал от Мирбаха. О восстании в России и его подавлении, о карательном Корпусе быстрого реагирования, о роли Америки в этом мире. Говорю о том, что мне удалось убедить Мирбаха устроить мне встречу с альтами.

— Это было бы неплохо, – замечает Лена, – но мне почему-то кажется, что такая встреча не состоится. У меня такое впечатление, что Мирбах имеет в отношении нас несколько другие планы. Я внимательно прислушивалась к тому жаргону, на котором Мирбах обращался к Бобу Модески и на котором здесь говорит большая часть молодёжи.

— Я это заметил. И что ты уяснила?

— Дословно перевести не берусь, но когда Боб начал прессинговать Наташу, Мирбах сказал ему примерно следующее: «Не спеши. Сейчас мне нужен её хозяин. А через несколько дней она будет твоя».

— Даже так? – задумчиво говорю я. – А ты верно поняла? Лена обиженно хмыкает. С лингвистикой она всегда была на «ты». Уточнять ни к чему. Но, с другой стороны, Мирбах неподдельно обрадовался, когда он, как ему показалось, раскусил меня. Скорее всего, первоначально так и планировалось. «Мавр сделал своё дело…» И та кредитная карточка, которую он передал мне, потому и содержала такую крупную сумму, что никогда не была бы активирована. Но теперь-то, когда он решил, что я претендую на роль российского наместника, его планы изменились. Я для него – удобная фигура на российском престоле. Эти мысли я и озвучиваю вслух.

— Может быть, ты и прав, – говорит Лена после минутного размышления. – Но у этой палки может неожиданно сработать второй конец. Вдруг ты настолько хорошо организуешь и осуществишь руководство восстанием в даунтауне, а я в этом не сомневаюсь, что Мирбах начнёт опасаться, как бы ты, прибрав к рукам Россию, не повторил там то же самое.

— Согласен. Это, конечно, надо иметь в виду. Хотя на нынешнем этапе силы России и Америки несоизмеримы. Я уж не говорю о том, что против России вновь выступит карательный Корпус. Кстати, Мирбах намекнул, что у этих Корпусов на вооружении есть нечто помощнее автоматов, пулемётов и даже танков.

— Это тоже надо иметь в виду, – подводит Лена итог нашего разговора.