Текст книги "Полундра! (СИ)"

Автор книги: Владарг Дельсат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава десятая

Вернона в момент выхода ребят из-за барьера отвлек полицейский. После нашумевшего теракта полиция была насторожена, и мужчина, наливавшийся ненавистью там, где было много детей, полицейского несколько… удивил. А так как сходу доказать, что является опекуном сироты мистер Дурсль не смог, то выхода племянника не увидел.

Гермиона спокойно вела мужа к своим родителям, не забывая смотреть по сторонам. Этот явно рефлекторный жест обоих, идущих к ним детей, да еще и специфическая походка, мистера Грейнджера заинтересовали. Миссис Грейнджер что-то жестом показала ему, на что он кивнул, пытаясь удержать на лице улыбку. Под двумя твердыми, будто стальными, взглядами это было непросто.

– Здравствуй, папа, – улыбнулась Гермиона, профессионально оценивая реакцию. – Здравствуй, мама. Это Гарри, и он едет с нами.

– Здравствуйте сэр, – кивнул мистер Поттер, держа в поле зрения всю платформу. – Здравствуйте, миссис Грейнджер.

– С нами, так с нами, – согласился Марк, так звали отца девочки. – Это тот самый сирота, которого никто не любит?

– Я его люблю, остальные перетопчутся, – жестко заявила Гермиона, а юноша улыбнулся.

Решив ни о чем не расспрашивать на вокзале, мистер Грейнджер пригласил пару в машину. Глядя на то, как они движутся, как понимают друг друга, Марк понимал – дело непростое, потому вдвойне необходимо оказаться дома. Дочь за полгода изменилась совершенно. Изменился ее взгляд, ее выражение лица, даже речь. То, что так не бывает, он знал очень даже хорошо, но…

Оказавшись в машине, двое подростков моментально разделили сферы наблюдения, но сидели обнявшись. Миссис Грейнджер видела, что ее Миона не просто так положила голову на плечо своего Гарри – она внимательно оглядывает небо. И именно это женщину подвигло на не самые веселые размышления.

– Вернона я потом актирую, – негромко, по-русски, сообщил Гермионе Гарри. – Не до него сейчас.

– Договорились, – кивнула она.

Мистер Грейнджер переглянулся с женой, на что она опять сделала жест, долженствующий означать «все потом», а их дочь раздумывала о том, что на метлу так просто пулемет не приделаешь. Она прикидывала разные варианты, но по всему выходило, что отдача нарушит полет. Решив позже обсудить это с мужем, девушка сосредоточилась на наблюдении.

Прибыв домой и предложив подросткам выметаться, мистер Грейнджер еще раз заметил, как оба себя ведут – Гарри будто прикрывает дочь, а она высматривает врага. Именно так это и выглядело, заставив задуматься еще глубже, тем более что русский язык он определил, точно зная, что раньше дочь им не владела.

– Садитесь обедать, дети, – мягко предложила миссис Грейнджер. – А потом расскажете, как дела в школе и что случилось с вами.

– Разбомбить бы эту школу, – неожиданно для женщины отозвалась ее дочь.

– Тише, родная, тише, – привычно успокоил ее Гарри. – Может и разбомбим…

– Мне уже очень интересно, – сообщил мистер Грейнджер, наблюдая, как садятся эти двое. На мгновение ему почудилась военная форма вместо школьных костюмов на его дочери и ее молодом человеке.

Очень многое можно узнать о человеке, наблюдая за тем, как он ест. Молодая пара ела совершенно одинаково, тщательно пережевывая пищу, но быстро, а еще то парень, то их дочь время от времени поглядывали в окно. Мистер и миссис Грейнджер удивленно переглядывались, потому что подобное достигается не вмиг, да и не меняются так люди в школе за полгода.

– Что с вами случилось, дети? – поинтересовалась миссис Грейнджер.

– А с какой целью интересуешься? – рефлекторно ответила Гермиона, заставив парня хихикнуть.

– Любимая, не в Госужасе, – хмыкнул он, заставив захихикать уже девушку.

– Нас интересует, – не выдержал, наконец, Марк. – Откуда у вас повадки военных и как вы умудрились выучить русский язык.

– Значит, ты понимаешь русский язык, – медленно проговорила девушка, готовясь защищаться. Напрягся и парень.

– Я вам не враг, – поднял руки мистер Грейнджер, будто останавливая их. – Вот как только доказать…

– Поубивали нас, папа, – спокойно сообщила ему любимая дочь. – Мы прожили другую жизнь и вернулись в свои тела. Так что глупости делать не надо, во-первых, вам никто не поверит, кроме психиатра, а во-вторых…

– Другую жизнь… – миссис Грейнджер задумалась. – Значит, это не слухи и маги действительно такое могут. Плохие новости…

– Кому как, – хмыкнул Гарри, осторожно откладывая нож. – Что скажешь, милая?

– Кто вы? – жестко спросила по-русски Гермиона, глядя на родителей, и добавила: – Гарри, только по приказу, ты хоть и дважды герой, но…

– Но из НКВД у нас ты, – хмыкнул тот на том же языке.

– НКВД? – удивился мистер Грейнджер. – Так вы что, из той войны?

Гермиона чувствовала себя странно. Родители не должны были так реагировать, не должны были сразу поверить, но, тем не менее, они были спокойны, собраны, и не сомневались в нормальности детей. Это было очень необычно и вызывало дополнительные вопросы. Очень много вопросов, заставляя растеряться. Но тут мистер Грейнджер тяжело вздохнул, и заговорил.

– В последние годы, начиная с середины восьмидесятых, Британия, США и некоторые другие страны, все чаще допускают провокации против Советского Союза, – произнес он. – Кроме того, участилось количество попыток террора, причем мы считаем, что ноги растут из Британии.

– И что это значит? – не поняла Гермиона.

– Ты в каком управлении служила? – поинтересовалась миссис Грейнджер.

– Она у меня особист, – улыбнулся Гарри.

После этого начался серьезный разговор, в ходе которого Гермиона узнала, что не является родной дочерью, а была взята для легенды, но ее все равно любят. Воспринята эта новость была спокойно, девушка и не такое слышала, остановившись на тезисе «не бросят».

– В прошлый раз было что-то о Дамблдоре с Гриндевальдом… – припомнил Гарри. – Может наш главный фриц реванш взять хочет?

– Именно поэтому нас и интересует магический мир, – кивнул взявший информацию на заметку мистер Грейнджер.

– Как-то все странно… – негромко произнесла девушка. – Как-то не так все… Как будто во сне.

В этот момент старшие Грейнджеры замерли, а Гермиона нахмурилась еще сильнее. Что-то ее очень беспокоило в произошедшем только что. Что-то очень сильно тревожило и она…

***

– Просыпайся, любимая, – услышала Гермиона, сразу же открывая глаза. Поезд втягивался на платформу лондонского вокзала.

– Фух… – вздохнула девушка, потягиваясь. – Ну и сон мне приснился! Как будто мои родители наши, советские, а я приемная, но меня все равно любят. И они сходу нам поверили, потому что мы зачем-то принялись трепать языками.

– Да, смешно, – согласился ее муж. – Как бы мне Вернона по-тихому актировать?

– Ну что ты, как маленький, – хихикнула Гермиона. – Ребят попросим, они прикроют.

Мысль оказалась здравой, моряки помочь согласились сразу, поэтому выходили плотной кучкой. Таким же плотным строем двинулись и сквозь барьер, грамотно отрезая красномордого толстяка от своей авиации, а Гермиона с Гарри направились к родителям, смотревшим на них с удивлением.

Мистер Грейнджер хорошо видел, как именно идут его дочь и мальчик с конституцией узника Бухенвальда. Они шли в ногу, внимательно смотрели по сторонам, причем взгляд Мионы был настороженным, а вот парень рядом с ней будто бы искал цель. Кроме того, он заметил, как одновременно дернулись правые руки подростков, как будто они едва сдержали рефлекторный жест. Тем не менее Марк, именно так звали отца Гермионы, сердечно улыбнулся обоим, обнимая дочь, и затем приглашая обоих в машину.

– Но, Марк! – попыталась возмутиться его жена.

– Все дома, – коротко ответил он, тяжело вздохнув.

Миссис Грейнджер только кивнула. Ее очень удивляла растерявшая свою импульсивность, зато обретшая стальной взгляд Миона, однако комментировать женщина не стала, улыбнувшись обоим детям. Приглядевшись, она сразу же заметила не только, как изменилась походка дочери, но и все ее поведение, при этом Миона чего-то опасалась, а мальчик прикрывал тыл девочки.

Автомобиль резко взял с места, девочка явственно расслабилась, а вот болезненно худой парень нет, он будто был готов к бою, причем в любую секунду, а вот это было уже необычно. Да и совершенно недетские взгляды смущали родителей. Впрочем, решив оставить разговоры до дома, миссис Грейнджер поинтересовалась именем мальчика.

– Лей… уй! – согнулся от удара локтем едва не представившийся по форме юноша.

– Его зовут Гарри Поттер, мама, – проинформировала Гермиона. – Он мой любимый и живет с нами.

– А родители? – удивилась миссис Грейнджер.

– Насколько я помню, он сирота, – на этот раз ответил ее муж, аккуратно ведя машину. – Поэтому все разговоры дома, а пока можете поспать.

– Спасибо, папа, – кивнула девушка, заставив родителей переглянуться.

Их дочь вела себя, как взрослый, поживший человек. Такое изменение поведения объяснить было можно, причем миссис Грейнджер его уже себе объяснила, помня о том, что в закрытых школах вполне возможны телесные наказания. Именно такое объяснение она нашла для себя, видя, как шла ее дочь. А мальчик получался защитником. Радовать это открытие женщину не могло, но ничего сверхъестественного в таком поведении она не находила, совершенно успокоившись.

– Небо чистое, – вдруг произнесла Гермиона, на что Гарри только кивнул.

Это замечание о небе в очередной раз удивило мистера Грейнджера, задумавшегося о том, что могло произойти в школе. Из глаз обоих детей на него смотрели ветераны, но было это настолько необъяснимо, что Марк решил пока об этом не думать.

Добравшись до дома, детей в первую очередь усадили за стол. И то, как они сели, как затем ели, время от времени поглядывая в окно, очень многое говорило взрослым людям, но было настолько невероятно, что сразу же расспрашивать подростков просто не решились.

– Отдохните, дети, – произнес мистер Грейнджер, желая обменяться мнениями с женой.

– Спасибо, – кивнула Гермиона, утаскивая затем юношу с собой.

Проследив за обоими, Марк остановил готовую завалить его кучей вопросов супругу. Он внимательно огляделся, а затем предложил любимой жене рассказать об увиденном.

– Давай сначала ты, – предложила она в ответ.

– Ну хорошо, – кивнул Марк. – Смотри, Эмма, дочь чего-то опасается, но к сопровождению привыкла, при этом ходит она чуть ли не строевым шагом, да и руки у обоих дернулись вполне характерно. О чем это нам говорит?

– Неужели… – миссис Грейнджер прикрыла рукой рот. – Но тогда это не наша дочь?

– С чего это вдруг? – удивился ее муж. – Выглядит, как Миона, ведет себя, как Миона… Более взрослая, многое повидавшая, но именно наша дочь. Вот только тот факт, что это произошло именно в нашей семье, настораживает. Пойду, с детьми поговорю, подожди меня.

– Хорошо, – безропотно согласилась Эмма, встав, чтобы достать с полки книгу.

А Мистер Грейнджер двинулся на второй этаж, еще из коридора услышав голоса подростков. Но остановился он вовсе не потому, что не хотел мешать. Причина была в другом – его дочь и ее мальчик говорили по-русски. С акцентом, но тем не менее, выдавая очень серьезное знание языка. Если бы не акцент, вполне сошли бы за русских.

– Гарри, ты действуешь только по команде, – произнес голос Гермионы. – У тебя агентурной подготовки нет, ты пилот. Даже несмотря на то, что ты у меня дважды Герой, но тут я главная.

– Не возражаю, – спокойно ответил ей юноша. – Тебя в твоем НКВД хорошо учили, так что тебе и вилы в руки.

– Ох уж эти твои шуточки, – вздохнула она. – Кажется мне, родители что-то понимают?

– Сон в руку, – хмыкнул Гарри. – Все может быть, так что подождем, а потом надо с командиром связаться, выяснить насчет…

– Да, – согласилась Гермиона с ним. – Без пистолета голой себя чувствую. Вокруг фрицы пока живые бегают, а мы безоружные.

Внимательно выслушавший откровения подростков, мистер Грейнджер, о подобных случаях знавший, задумался. Если дети прошли ту войну, то они на контакт не пойдут, а судя по речи – для них тут своих нет. Тут он вспомнил о прочитанном в книгах, поняв, что идентифицироваться можно только одним способом. Главное, не думать, что вся ситуация выглядит побегом из психиатрической клиники. Поэтому взрослый мужчина медленно приблизился к двери в комнату дочери, а затем грамотно почти без акцента обложил по матушке Мир Магии и школу Хогвартс, местонахождение которой было до сих пор неизвестно.

Гарри шокировано замер, глядя на Марка, а вот широко и как-то освобождено улыбнувшаяся Гермиона ответила отцу в том духе, что маги еще пожалеют. Теперь пришла очередь мистера Грейнджера открывать рот и удивляться примерно до третьей степени. Таких познаний, сочетаний и сравнений он от дочери не ожидал.

Глава одиннадцатая

Рон

Обнаружив в книге чары расширенной диагностики, топаем обратно к не пойми чему, изображающему отца любимой моей. Она достает палочку, накладывая только что вычитанное и удивленно смотрит на меня, мне же остается только пожать плечами.

– Голем обыкновенный, – вздыхает Луна и тянется к книге.

– Совы не налетят? – интересуюсь я, припоминая рассказ Гарри.

– Это дом чистокровных, совы только к не-магам летают, фрицы же, – поясняет она мне, на что я киваю. А любимая накладывает уже другие чары.

– Да, на минуточку… Надеюсь, здесь не весь пантеон пьющий, – замечаю я, глядя на то, как красиво рассыпается голем. – Надо настоящего отца искать. Или не надо?

– Ну он жив, – задумчиво сообщает мне Луна, кивнув на какой-то коврик, в котором я не разбираюсь. – Осталось только найти, если нам оно надо, но пока без разницы.

– Тогда надо поесть, – вношу я предложение, потому как мы только ребенка покормили пока.

– Ну пошли… – с сомнением в голосе соглашается моя любимая.

Луна готовит, а я пытаюсь представить, как бы реагировала здешняя она на такой афронт, и понимаю – никак. Здешняя мисс Лавгуд совершенно потерялась и реальность почти не воспринимала, поэтому папаша мог быть в таком состоянии длительное время. Но тогда, по логике, возможно наложение иллюзии на коврик.

– Любимая, а коврик этот – он только у вас? – интересуюсь я, что-то такое вспоминая. – Или этот гембель видят все?

– Этот – только у нас, – улыбается она. – Родственников больше нет, а что?

– А не могли на него маскировку какую наложить, чтобы казалось, что Ксено жив? – отвечаю я вопросом на вопрос. Одессит я или где?

– Сейчас еду доготовлю и проверю, – спокойно отзывается любимая, а раздумываю о том, что делать, если таки да. В принципе, варианты есть.

Луна не выдерживает и, оставив еду довариваться, топает к коврику. Она внимательно его рассматривает, затем хмыкает и начинает мне объяснять наблюдаемое:

– Исходя из тезиса, что галлюцинации – штука индивидуальная, смотреть будем вдвоем, – совершенно спокойно произносит любимая. – Обновить гобелен можно или палочкой, или… хм… – она трогает какое-то место на этом коврике, в результате чего он вмиг сбрасывает чуть ли не вековую пыль, засияв яркими красками. – Не поняла, – констатирует Луна, разглядывая результат.

Я тоже не особо понимаю, но жду, пока любовь моя перестанет удивляться на русском военно-медицинском языке. А Луна удивляется очень активно, кое-где переходя на латынь, при этом в ее голосе мне слышится ненависть. Это уже совсем странно, поэтому я обнимаю ее, начав расспрашивать.

– Папа жив… – вздыхает она. – А вот та, чья смерть ребенка уничтожила, потому что у здешней Луны не было тебя, тоже жива… И как это понимать, я не знаю.

– На минуточку… – охреневаю я. – А как так?

– А плесень их знает, – зло бросает моя любимая девочка. – Фрицы есть фрицы.

Да, пожалуй. Правда я совершенно не могу понять глубинный смысл происходящего, ведь Лавгуды, по идее, чистокровные, потому фрицы их трогать были не должны… Или же, мы что-то не знаем о местном раскладе. Надо обязательно узнать, чтобы случайно не убить кого-нибудь нужного.

Кэти

Здесь я полукровка. Это значит, что мама у меня из сквибов, а отец маг. Считается, правда, что такие, как я могут быть чистокровными, учитывая, что мама потомок сквибов семьи Боунс, но я предпочитаю быть полукровкой. Отец-маг – это «традиционное» воспитание, только вот дочь его уже изменилась, поэтому ему не светит. Впрочем, сначала он не понимает этого, глядя мне в глаза с высокомерном выражением, ну чисто фриц. А фрицев я привыкла видеть дохлыми, или скоро дохлыми, так что не светит ему.

– Мисс Белл, – обращается он ко мне. Не «здравствуй, дочка», не «я рад тебя видеть», фрицы есть фрицы. – Вы ведете себя почти непристойно, мне стоит напомнить вам, о…

Он поднимает палочку, но я не глупая овца и ждать боли не буду, потому бью со всей силы, как меня учили когда-то. Как говорил инструктор: «по мудам главное попасть». Стоит фриц очень удобно, потому в следующий момент сгибается от сильного удара, а я, выхватив у него палочку, с силой бью по затылку, вкладывая свой небольшой вес. Жалобно хрустит, ломаясь, палочка у меня в руках, и я яростно оскаливаюсь.

– Что, фриц поганый, умылся юшкой? – рычу я, переходя на русский, чтобы обложить его покрепче. – А что это мы так побледнели?

Но он просто падает на чисто вымытый пол, а я рефлекторно пригибаюсь, чтобы пропустить удар от «матери». Вот ее я связываю уже чарами. Что же, вот они и перешагнули черту, за которой нет для них ничего. Был бы пистолет – пристрелила бы, но пока я могу сделать только одно.

– За оскорбление родной крови проклинаю дом этот, – начинаю я Отречение. – За попытку нанесения вреда, проклинаю людей этих. Нет между нами родства, нет договоров. Нет их крови в моих жилах, нет их власти надо мной, да будет Магия мне свидетелем!

И тут сорвавшиеся прямо с потолка ветвистые молнии бьют закричавших взрослых. Не поняла… Такой эффект, мягко говоря, не предполагался. Возможна была боль для меня самой, но вот именно так… Я накладываю чары определения, они простые и знают их, по-моему, все, кто в магическом мире обретается. Считываю ответ, очень сильно по-русски удивляюсь. Примерно, как комиссар удивлялась, когда к нам на аэродром заблудившийся фриц сел, а затем повторяю чары, но ничего не меняется – передо мной магглы. Обычные такие магглы, каких тысячи.

Будто давая мне осознать, ничего не происходит, но затем оба с громким щелчком исчезают. Дом у нас магический и магглам в нем делать совершенно нечего. Вот только проблема в том, что я сирота, получается, потому надо воспользоваться запасным выходом. Поэтому я подхожу к камину, чтобы назвать адрес жены командира – именно эта точка и является резервной.

– Кэти? – удивляется командир. – Ты что здесь делаешь?

– Я от рода отрекалась, но магия в ответ сделала моих родителей магглами, – объясняю я. – Поэтому я, получается…

– Сирота, – кивает мне Луна, а затем кладет руку на голову, скороговоркой объявляя меня членом своей семьи. Магия ничуть не возражает, а я замираю с открытым ртом.

Невилл

Скорей почувствовав, чем увидев луч чар, я резко пригибаюсь, скручиваясь в сторону, затем разворачиваюсь и бью кулаком, как учили, затем проводя захват. Как говорил товарищ Ощепков еще до войны, сила не важна, важно желание и умение. Умения у меня хватает – курсы его борьбы обязательными не были, но я ходил с удовольствием. Вот и результат – в моем захвате дергается дядюшка, зачем-то решивший на меня напасть. Его палочка уже в моей руке, а я, чувствуя движение – прикрываюсь его телом, вмиг ставшим будто каменным. Моя ответка не заставляет себя ждать – бабулька падает на пол связанной. Что тут происходит вообще?

Забрав бабулькину палочку, прикладываю связывающим еще и дядюшку, просто на всякий случай, после чего задумываюсь. Они оба на меня напали, то есть, считают врагом. Либо «бабушка» под оборотным зельем – это легко проверить, достаточно подождать, либо… Либо они поняли, что я прошел. В любом случае, это враги.

– Дикки! – зову я эльфа.

– Дикки тут, что Дикки может сделать для главы рода? – интересуется волшебное существо, едва не погрузив меня в еще более глубокие раздумья.

– Этих двоих связать, доставить в… хм… Тюрьма у нас есть? – спрашиваю я эльфа.

– Есть, хозяин, – отвечает он мне.

– Тогда в тюрьму их, – решаю я. – Артефакты отобрать, и не выпускать до моего прямого приказа. В случае, если я под контролем, меня игнорировать, понял?

– Выполняю, – коротко отвечает он мне, после чего дорогие родственники исчезают.

Я не особист, поэтому, что делать дальше даже не представляю. Тут Гермиона нужна, она из НКВД, или же… дай бог памяти… А, Колин же тоже из контрразведки. Позову-ка я его, все-таки, девочку для допроса дергать мысль мне не нравится, а вытрясти из этих двоих правду хочется. Или же Гермиону лучше? Напишу-ка я обоим.

Сказано – сделано. Беру пергамент, описываю там по-русски, что именно произошло и почему мне нужна их помощь, после чего отправляю двух сов, а сам отправляюсь в поисках съестного. Вообще говоря, очень странная ситуация – ничего ж сделать не успел, только вошел, при этом меня никто не встречал, что необычно. Очень это непривычно, для памяти того варианта, в котором я оказался. Значит, не все так просто.

Итак, версия первая – два хмыря под обороткой. Тогда нужно подождать и вытрясти из них, где настоящие. Вариант второй – родственники решили меня «убедить» передать род, то есть главенство в семье. Тогда они однозначно враги и посидят в каталажке. И вот тут мне в голову приходит совсем нехорошая мысль.

– Дикки! – снова зову я домовика.

– Дики тут, что може… – начинает он, но я его прерываю движением руки.

– Не называй меня хозяином, пожалуйста, – прошу я его. – Неприятно это – быть хозяином живого существа. Скажи, раз я глава, то моих родителей нет в живых?

– Да, – кивает эльф. – Их нет в живых двенадцать лет, – добивает меня он.

Интересное кино, а кто тогда в Мунго лежит? Кем парню психику рушили с младых ногтей, а? Нет у меня пока ответа на этот вопрос. Но мы обязательно ответ найдем, потому что бабку с дядькой магия за главу не приняла, и этому должно быть объяснение. Значит, ждем нашу контрразведку.

Гермиона

Получив письмо от Невилла, я удивляюсь еще раз, а прочитав – делаю это громко и с выражением, что сильно заинтересовывает Гарри. Папа в момент прилета совы как раз пытается осторожно выяснить, как так вышло, а мой дважды Герой ему сразу же и рассказывает, как нас с ним звали там. Но вот письмо… Что за странные дела творятся в Магическом Мире?

– Папа, не хочешь до магов прогуляться? – интересуюсь я. – Я бабку Невилла быстро выпотрошу, а ты пока поглазеешь.

– Построить бы социализм в одной отдельно взятой стране… – вздыхает Гарри, на что задумываюсь уже я. Мысль-то хорошая! Надо с командиром поделиться.

– Потом подумаем, – информирую я его. – Пойдем, бабку надо на чистую воду вывести, пока ей внук ВМСЗ не устроил. Невилл у нас подводник, терпения навалом, но с фрицами только в окуляре перископа виделся, а тут сразу два.

– Да, это мысль, – кивает мне мой любимый. – Пошли.

Папа, судя по всему, согласен, потому следует за нами. Родной он мне, неродной, потом разберемся. Сначала у нас на повестке дня родственники Невилла. Папа о чем-то быстро переговаривает с мамой, я же выхожу с Гарри, потому что расставаться с ним просто не хочу. Он же о чем-то напряженно раздумывает. Выходит отец, и я вызываю автобус, уронив палочку. Ярко-фиолетовый трехэтажный автобус папу вводит в состояние некоего ступора, но Гарри уже протягивает деньги кондуктору, объясняя, куда нам надо – на вокзал. Правильно, светить конечную точку нам не надо.

– Пап, а ты разве маг? – интересуюсь я, пока нас мотыляет по салону.

– Маг, доченька, – соглашается папа. – А мамин дар уснул, но я маг, поэтому нас очень сильно интересует некий персонаж.

– Я даже представляю себе, какой, – с улыбкой отвечаю я. – Гарри, чего задумался?

– Если брать власть, то до Хэллоуина надо, – сидящий с лицом постигшего истину мудреца, муж отвечает мгновенно. – Ибо пакостей нам не надо.

– Это точно, – соглашаюсь я.

– Вокзал, – объявляет кондуктор, имени которого я не помню.

Мы выходим из автобуса, а я в это время допрашиваю папу, очень медленно осознавая, что по британским меркам отношусь к полукровкам. Не то, чтобы меня это волновало, но старая кошка не могла не почувствовать мага. Значит, тут тоже скрыта какая-то неприятность, учитывая страх тела перед старухой. Тоже обязательно будем разбираться. А как иначе?

Спустя минуту вываливаемся в гостиной Невилла, судя по его присутствию внутри. Быстро оглядевшись, замечаю антикварную мебель, но при этом царящую чистоту. Света не хватает, наш товарищ в нашу сторону указывает палкой, что логично. Мало ли что гости званые…

– Это мой папа, – представляю я отца. – Зовут… мистер Грейнджер его зовут, потом выясним, как на самом деле.

– Фух, – выдыхает товарищ подводник. – Они в тюрьме, тебе кого потрошить приятней будет? Я еще и Колина позвал.

– Очень хорошо, – киваю я. – Давай с мужика начнем, с ними проще.

Муж с опаской косится на меня, но это все игра. И он это знает, и я, поэтому ничего плохого и не думает, просто подыгрывает. Мы всей толпой идем туда, куда нас ведет хозяин этого дома, я объясняю нашему товарищу, как именно надо подготовить тело для потрошения, папа негромко удивляется, Гарри привычный, а Невилл транслирует мою речь домовику, так что, когда мы доходим до камеры, тушка уже к употреблению готова.

– Ну что, гаденыш, готов душу облегчить? – спокойно интересуюсь я.