Текст книги "Полундра! (СИ)"

Автор книги: Владарг Дельсат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава двадцать вторая

Рон

Пока Москва пытается найти выход, я раздумываю о том, что править не хочу. Никто из наших не хочет, на самом деле. Простой одесский парень, шпана, можно сказать, никакого специального воспитания я не получал, отчего и претит мне мысль улыбаться всяким сволочам. А если править, то придется улыбаться, ничего не поделаешь. Я перебираю ребят, вызывая их лица перед внутренним взором, все больше понимая – нет у нас выхода, да и в правители мы не годимся. Совнарком из нас сильно так себе, мы воины. Что делать?

Первый вариант – быть говорящими куклами под управлением Москвы… Второй – делать самим, скрипя зубами. Третий… Спихнуть бы это все кому-нибудь, а самому пройтись с любимой по лесу, на берегу моря посидеть, почувствовать родную землю. Обрыдла мне эта Великобритания, да и война постоянная. Ребята мои от войны устали, да и от ненависти своей… Вон Гермиона к родителям тянется, в глазах нашего дважды героя тоска… И выходя я никакого не вижу.

– Отчего кручинишься, командир? – Симус усаживается рядом с таким видом, как будто ему орден обещали. В руках партизана я замечаю толстый том устрашающих размеров.

– А то ты сам не знаешь, – вздыхаю я, собираясь с мыслями. – С чем пришел?

– А ты погляди, что я тут вычитал, – хмыкает он, раскрывая принесенное.

– Своими словами, – прошу я его, абсолютно не желая разбираться в перипетиях древнего языка, хотя артефакт-переводчик есть.

– А своими словами у нас выходит чудо-чудное, да диво дивное, – негромко произносит он, подглядывая в том. – В общем так, Пендрагоны, к которым мы теперь относимся, как оказалось – законная власть и в магической, и немагической части.

– Расскажи что-нибудь, чего я не знаю, – вздыхаю я, но тут улыбка с лица Симуса пропадает. Он подсовывает мне том, тыкая пальцем в карту.

– Это карта барьера магической и немагической части, – серьезно сообщает он мне. – Установлен этот барьер королевской волей Пендрагона, сейчас неважно какого. Смотри, командир, мы можем просто сдвинуть барьер вот сюда, – палец указывает на океан, который сам по себе преграда. – И тогда вся Британия становится магической, что значит…

Я ошарашен. Если вся Британия становится магической, то сразу начинаются «подробности» – перестает работать электричество, становятся неопасными ядерные бомбы, но и кроме того, все вынуждены подчиняться именно нашим законам. При этом с карт мира Британия что?

– А на картах мира что будет? – интересуюсь я.

– Судя по всему, острова исчезнут, – не очень уверенно произносит он. – Надо старших товарищей спросить.

– Сейчас Грейнджеров кликнем, и поспрошаем, – хмыкаю я в ответ. – А мысль богатая, сыровата, конечно, но сколько проблем-то решится сразу!

Действительно, если вся Британия станет магической, а по законам этих земель она уже социалистическая, то ни королей, ни бомб не будет. Людям, которые к магам не относятся, придется, правда, привыкать к новой жизни, но я думаю, советские товарищи помогут. А еще у меня есть мыслишка тайная – объявить Британию автономией в составе РСФРС и свалить отсюда домой. Все-таки, скучаю я за Одессу…

Гермиона

Увидев командира, все свои дела я, разумеется, откладываю в сторону. Учитывая Симуса с неподъемным томом, есть у меня подозрения, что товарищи что-то задумали. Предвкушение прямо и светится в глазах командира, потому я понимаю – будет дело. Заметив жест Рона, понятливо киваю.

– Танечка, доченька! – зову я ту, что навсегда осталась моей дочкой. – Папа!

– Правильная мысль, – кивает командир, показывая в сторону стола.

Гарри косится с интересом, но его пока не зовут, потому остается на месте, как, кстати, и Невилл. На самом деле, ребятам нужна семья. Настоящая семья – мама и папа, а не вечный бой. Мне Луна по секрету рассказала – как война утихомирится, начнутся срывы, потому что мы физиологически подростки и ничего с этим не сделаешь, но пока… Пока вариантов нет, ибо у нас фрицы недобитые вокруг бегают.

– У вас есть какая-то идея? – сразу берет быка за рога Танечка.

– Вот тут наш партизан накопал очень интересную информацию, – в задумчивости произносит Рон. – Может сделать крупный шухер без геволта.

– Интересно, – кивает папа, с манерой общения нашего командира слегка пообвыкшийся уже. – Рассказывайте.

– Короче, тут такое дело, – Симус на мгновение задумывается, а затем открывает том аккурат на карте. – Границы магического и не-магического в Британии в отличие, насколько я понимаю, всех остальных стран, устанавливал король. Поэтому мы можем сдвинуть своим указом границу во-о-от сюда. И тогда все острова, выходит, будут в магическом мире, а тут у нас уже Советская страна, так что проблемы снимутся.

– Вопрос в том, как отреагирует мир, ибо мировая война… – командир вздыхает, на что Танечка моя уверенно кивает.

– Мысль очень хорошая, – сообщает она нам. – Это решит проблемы арсенала, власти, а беспорядки…

– А беспорядки милиция решит, – хмыкает папа, глядя на карту. – Только я предлагаю Ирландию оставить в немагической части, таким образом, с карт исчезнет только вот эта часть.

Он показывает на карте свое предложение, что меня заинтересовывает. Выходит, Ирландия, часть шотландских островов остается, при этом большая часть Британии становится исключительно магической, а потому на картах немагов отсутствует. А как те же «партнеры по НАТО» к такому отнесутся?

– А как магглы отнесутся к пропаже Британии? – интересуюсь я.

– Статут позаботится, – в задумчивости отвечает папа, переглядываясь с Танечкой.

– Смерть похмелим и спросим, – хмыкает Рон, улыбаясь. – А там можно будет Британию автономией назвать…

Он мечтательно вздыхает, и я его понимаю – домой хочу. Пока война – то понятно, но она не вечна, а мы просто уже хотим домой. Чтобы пройтись средь берез, чтобы соловьи пели и не было никакой войны… Наверное, и мои глаза сейчас мечтательными становятся, потому что Танечка сразу обниматься лезет. Все она понимает, малышка моя, все-все. И хотя прошло для нее много лет, с нами Танечка становится опять той самой малышкой, что засыпала в моих руках когда-то очень давно. Папа тоже грустно смотрит, потому что ему, родному или нет отцу этого тела, все равно больно от того, что воюют, по сути, дети. Ведь он наш, советский.

Невилл

Командир поволок старших товарищей общаться, значит, нащупал что-то, а мне заняться по сути нечем – разве что помогать нашим товарищам с отправкой. Проблем это не вызывает – стационарный портал есть. На самом деле, нас бы всех в мир отправить, потому что война эта надоела – сил иногда нет, чтобы рассказать, как именно.

Открытия у нас так себе… М-да… Гриндевальд еще где-то шарится, но вот есть у меня мысль, что не на нашей земле он, ибо иначе его бы магия за нарушение законов к когтю взяла. Хорошо, если он в немагическом мире, что тогда? Ждать толпы нечисти? Ведь он, насколько я знаю, некромантом был, а у нас запрет уже отменен, только есть нюансы – он для нас отменен, остальные об этом не знают.

– Невилл, помоги, пожалуйста, – просит меня Луна, хирург наш.

– Чем могу? – по привычке интересуюсь я.

Оказывается, один кто-то должен провожать эвакуируемых, при этом очередность устанавливают не советские товарищи, а наша хирург. Спорить с ней бесполезно, улыбающийся товарищ Волков уже понял это, поэтому совсем не возражает. Ну а пока нам очень нужно переправить на ту сторону и лагерниц, и замученных в местном гестапо людей. Родина готова принять, поэтому мы работаем всем коллективом.

– Кстати, что там с Министерством? – припоминаю я проблему чиновников, расстреляли же не всех.

– Закрыто пока Министерство, диктатура Рот фронт, – хмыкает Колин. – Ну наши конюшни разгребут, да управление назначат, у них опыт.

– Отличная новость, – киваю я, радуясь, что это на нас не повесят.

Были бы мы англичанами, сейчас радовались своей абсолютной власти, но дело в том, что совсем не англичане мы. Мы советские люди, и идея царизма всякого нам просто не нравится. Я понимаю, конечно, что среди этого фашистского дерьма есть и нормальные люди, но просто не хочу лазить в этот навоз, я домой хочу. Чтобы посидеть с удочкой у реки, чтобы милая обняла, да дети, о которых мы мечтали… Эх…

Надежда только на наших. Пусть поскорей придумают, как нам всем домой вернуться. Я помогаю с отправкой, ловя взглядом моих боевых товарищей. И хоть не входили они в мой экипаж, но все равно они мои товарищи. И вот в глазах то одного, то другого морячка вижу я тоску. Спокойно сейчас, боя нет, вот и возвращаются они туда, где была мама, сестренка, брат да родная земля. Эдак у нас срывы начнутся, потому надо дело им в темпе придумать, а то будет невесело. Фрицев-то еще полно вокруг, ибо все наши – это узницы замученные, товарищи с Родины, да отряд наш…

Надо к командиру с этим подойти, ибо чую я – нехорошо будет. Вот сейчас он договорит и подойду, надо чем-то людей занять, просто надо, хоть строевой подготовкой, которую ни пилоты, ни моряки не любят.

Руки мои работают, помогаю я переносить наших девочек. Пусть они сплошь англичанки, но они уже наши, почти замученные проклятыми фашистами девчонки. И от того, как в глазах их появляется надежда, как плачут они от облегченья, мне теплее в душе становится, а фрицев хочется просто всех уничтожить. Как бы они не назывались и где бы ни жили, просто уничтожить и чтобы даже следа не осталось! Пылью развеять их над морем, и чтобы только память людская хранила, какие звери могут быть рождены на земле…

Викки

Милый озадачен, я вижу. К нему только что Симус подошел, о чем-то быстро переговорил, и вот после этого, он явно озадачен. Только уже любопытно. Мне, впрочем, работать надо – мы узников на родину переправляем. Руководит всем, конечно, Луна, но и мне работа находится – успокоить, проверить повязки, пообещать, что все плохое закончилось. Когда уже и наша война закончится?

– Что, милый? – интересуюсь я, как только портал гаснет.

– Симус раскопал возможность барьер Мира Магии передвинуть, – объясняет он мне. – На всю страну распределить, значит.

– Немагическую? Это ничего не решит, – качаю я головой, а внутри зреет надежда.

– Магическую, – хмыкает он, обнимая меня. – Тогда вся Британия станет магической и в нашей власти, понимаешь?

Я давлю в себе визг, потому что это очень много чего решит, законы в магической-то уже наши, поэтому человеческое правительство сможет только пищать. А всех коллаборационистов выловят советские товарищи и воцарится здесь сплошной Советский Союз. Интересно, насколько это осуществимо, и как бы от правления отвертеться?

– Любимый, а если Смерть да Магию спросить, нельзя магический мир Британии сделать частью… ну, ты понимаешь… – робко начинаю я, на что он улыбаться начинает шире.

– Командир о том же мечтает, – отвечает мне милый. – Поэтому, если советские товарищи план одобрят, то будем проводить ритуал. Думаю, ради такого, спирта никто не пожалеет.

– Главное, Смерть до зеленых чертей не напоите, – хихикаю я. – А то белая горячка у Смерти – это непредставимо.

– Думаю, справимся, – прижав меня к себе, произносит он.

У нас еще есть еще некоторое время, потому что, насколько я понимаю, сейчас информация проходит высокие инстанции. Если вдруг у нас получится, то формальным правителем этих земель станет Совнарком, ну или как-то так, не помню я, кто у нас именно землями занимался, война много памяти унесла. Так вот, если все получится, поедем мы домой, может у кого и родственники уцелели, ну а нет, так жить будем, раз уж нас взрослыми признали. Коммуной жить будем, хотя, конечно, ребятам бы маму с папой, каждому, но как выйдет, так выйдет. Эх, ощутить бы мирное небо над головой…

– А давай ребят соберем, да посидим все вместе, а? – предлагаю я любимому своему, на что тот с улыбкой кивает.

У нас сейчас минута покоя, мы вполне можем собраться за одним столом, поесть чего скелеты принесут, помянуть друзей, да за Победу выпить. Как-то неожиданно хандра нападает, хоть и знаю я, отчего все это. Дети мы на самом деле. Да, там мы были солдатами, все мы, но сейчас мы дети, а детское тело – оно диктует, потому Лунушка наша права, срывы еще как возможны. Многие из ребят, что там, что тут потеряли все и всех, а ну как накатит? Вот то-то и оно.

И любимый мой понимает это как бы не лучше меня. Ведь ему и самому иногда тяжело вспоминать, а вон Симус сидит с такими глазами, что просто обнять и плакать. Потерял он на войне всех и хоть есть кому согреть его сердце здесь, но та война остается в душе. В душе каждого остается она, каждого, готового идти в бой, ибо не за всех мы отомстили еще, не за всех…

Глава двадцать третья

Москва всполошилась. Пожалуй, эти два слова наиболее четко отображало, как именно было воспринято предложение Ротфронтов. Получивший расшифрованное сообщение генерал некоторое время просто ошарашенно смотрел в текст, когда до него начало, наконец, доходить, что именно предлагают юные солдаты. Тот факт, что границы магического мира в Британии установил король, а не народ на своем собрании, не сход князей, как в Европе, поражал воображение. Но вот предложенный выход…

– Собрать группу по Британии немедленно, – приказал он, не глядя ткнув пальцем кнопку селектора.

– Слушаюсь, – ответил ничему не удивляющийся адъютант.

Идея сама по себе виделась очень перспективной и способной решить все проблемы скопом. И проблему оружия массового поражения, и снятия принуждения, и коллаборационистов… Ну и, при некоторой удаче, вернуть ветеранов домой. Товарищ генерал отлично понимал, что юные герои в первую очередь подростки, а подростки с боевым оружием могут устроить посмеяться всему миру, учитывая, что в Британии у них своих нет.

Дверь открылась, в кабинет начали заходить товарищи офицеры и приглашенные специалисты. Товарищ генерал вздохнул, пуская расшифрованную депешу по столу. Вошедшие с интересом вчитывались, сразу же удивляясь, некоторые даже вслух, и только волхв кивал с улыбкой. Отчего кивает приглашенный специалист, товарищ генерал понимал – волхв говорил уже о том, что русские души будут искать дорогу домой. А то, что у фронтовиков души именно русские, сомнению не подлежало.

– Что скажете, товарищи? – поинтересовался хозяин кабинета.

– Хорошая мысль, – кивнул его заместитель, – маги нам детали объяснят?

– Маги объяснят, – хмыкнул начальник магического отдела. – Значит так, в случае смещения барьера предложенным образом, для людей Британия исчезнет. Мало того, о ней не вспомнит никто вообще, поэтому у нас есть два сложных момента. Первый – исчезновение островов. Магия скомпенсирует географию, все вовне страны забудут о ней, посольства моментально изменят страну в сторону Ирландии, которая и займет освободившуюся нишу. То есть, никаких катастроф, что хорошо, и никакой тотальной переделки мира – изменится лишь название фактически. Ну и ирландцы – не совсем англичане, поэтому возможны варианты.

– Второй нюанс, насколько я понимаю, это люди изнутри? – поинтересовался генерал. – Их выдавит наружу?

– С чего это вдруг? – удивился маг, чему-то усмехаюсь. – Тут все зависит от Ротфронтов. Если при отодвигании они постулируют изменение внутреннего устройства – никто не удивится, а вот если нет, то будет бардак, потому что электричество, автомобили… Понимаете?

– Значит, нужно проинструктировать наших юных друзей, – кивнул генерал, но тут поднял реку волхв.

– Они не «наши друзья», – покачал он головой. – Они наши дети. Дети нашей земли, сражавшиеся и погибшие за нее. И очень многим из них нужны мама и папа. Очень нужны, потому что в первую очередь, они дети, а затем уже воины. Заметьте, не вышедшие из боя дети войны. Вы понимаете, что это значит?

Вот тут-то до взрослых людей начало доходить – Ротфронты дети. Сейчас, пока они живут за счет своей ненависти – дело одно, а когда бой закончится, что тогда? В детдом их не отправишь, они любой детдом на уши поставят, да и нет было уже в магической стране детских домов, что делать в таком случае?

И вот теперь товарищ генерал отправлялся в Кремль, специалисты – в Британию, а волхв направился в деревню. Во вполне обычную деревню, каких тысячи, вот только жили в ней необычные люди. Магами они в большинстве своем не были, просто все люди, осевшие в этой деревне, видели, «как оно бывает». Ветераны той войны, дети оной, кто, как не они, смогут лучше всего понять воинов? И вот пока начальство разбиралось, дипломаты рассказывали, как составить обращение к Магии, волхв пришел говорить с людьми.

– Алексий? – удивилась дородная женщина, которую он помнил девочкой-подростком, не желавшей жить. Потерявшая всех под бомбами, она чуть ли не зубами рвала фашистов в партизанском отряде, а когда война закончилась – не понимала, зачем ей жить.

– Здравствуй, Нюра, – улыбнулся он ей. – Собери людей, нам поговорить нужно.

– Поговорить… – женщина чему-то кивнула, вмиг исчезая.

Люди оставляли работу, собираясь на небольшую площадь, а Алексий припоминал представших ему в далекой Британии детей. Потерявшие родных и нашедшие их вновь, они совершенно точно не смогут жить на чужбине, сколько он таких видел… И вот теперь он готовился рассказать об этих детях, точно зная, что его поймут.

– Вот, собрала, – немного насторожено улыбнулась женщина.

– Люди, случилось так, что души воинов вернулись детьми, – произнес Алексий, глядя на собравшихся.

Он принялся рассказывать о каждом из вернувшихся, ибо запомнил их всех, но не о том, какими они стали, а какими были. И ожили в его рассказе давние времена. И юноша, потерянно смотревший на пепел сгоревшей семьи, и яростно бросавшийся в бой пилот, и девчонка на У-2… Он рассказывал о потерявших всех девчонке, обретшей маму, и о том, что помнит своих мам спустя года. Он говорил, и люди слушали его, а затем вперед молча вышла баба Зина, которую знали все. Она жестом остановила волхва, грустно улыбнувшись.

– Мы поняли тебя, Алексий, – мягким голосом произнесла та, что видела таких детей своими глазами. – Не думай разное, обретут вернувшиеся воины и маму, и папу, ибо нет для нас ничего важнее их, как когда-то…

– Мама… – прошептала Нюра, почти неосознанно подаваясь к ней.

– Все будет, Алексий, – вздохнула баба Зина. – И покой будет юным героям, ибо заслужили они его, как никто другой. Иди и приводи защитников нашей земли. Мы им в ножки поклонимся за все, сотворенное ими и будем любит, как своих.

– Благодарю тебя, Зина, – склонился Алексий.

Деревня в тот день долго не умолкала, собравшиеся люди все вспоминали прошлое, вполне осознавая, с кем дело иметь придется, сколько сирот оставила война, а ведь они еще на войне. Именно об этом говорила баба Зина – дети еще на войне, для них ничего не закончилось и Победы они не видели. Но с Победой могли помочь волхвы, а вот с душевным теплом…

И звенели песни далеких времен над укрытой туманом речкой…

***

Ответ был получен довольно быстро. Сначала, конечно, прибыли юристы с дипломатами, чтобы объяснить все те нюансы, которые нужно учесть при изменении локализации барьера, ну а затем пришел и ответ. Он был вполне ожидаемым, ибо от такого подарка вряд ли кто отказался бы, ну а детали на то и детали, чтобы все учесть. Мистер Грейнджер, как и мистер Криви находились в несколько ошарашенном состоянии и если второй что-то подобное ожидал, то первого скорость, с которой юные воины решили проблему Дамблдора, поразила. Одно дело смотреть фильмы «про войну», совсем другое жить ею…

– Товарищи краснофлотцы! – привычно гаркнул Рон. – Прошу внимания!

– Нас не зовут? – поинтересовался Гарри с улыбкой.

– Не мельтеши, – посоветовал ему командир. – Сейчас все будет.

Ну а пока перед командиром выстраивались моряки, пилоты, санбат… Рон смотрел на них с улыбкой, ведь если все получится, можно будет вернуться домой. Пусть дом изменился за столько лет, но так хотелось капитан-лейтенанту пройтись по Фельдмана, завернуть в булочную, а там и… Но пока это были только мечты, которым только предстояло стать реальностью. И судя по ответу из Москвы, довольно скоро;

– Товарищи, нами получена депеша из Москвы, в которой дается положительная оценка предложению командования, – начал свою речь Рон, видя разгорающуюся надежду в глазах подчиненных, ставших друзьями. – Нет, это не убить всех и свалить, – и не давая разгореться стону разочарования, добавил: – Но где-то близко.

И тут Рон принялся доводить до личного состава суть предложения, ну и что это значит для товарищей краснофлотцев, медиков и пилотов. Как по волшебству появились улыбки, ребята встряхнулись, осознавая, что это ого-го какой выход! Оставалось только решить некоторые вопросы «до», то есть правильно оформить текст указа, ну и потом помочь советским товарищам. Кроме того, вопрос Гриндевальда был все еще открыт, но его «после» можно было просто объявить вне закона и назначить награду, остальное сделают британцы, готовые за деньги на что угодно, как показала уже история.

– Второе отделение, слушай задачу! – перешел к конкретике командир. – Достать спирта сколько утащим, и антипохмельного, сколько есть у аптекарей. Бочек пять будет достаточно. Первое отделение организует скелетов и переносит винный погреб в ритуальный зал.

– А не сопьются Великие Силы? – с интересом поинтересовался Невилл, объем попойки даже не представлявший.

– Думаю, нет, – покачал головой Рон. – Нам от них нужно мироустройство фактически переписать, понимаешь?

– Да вопросов нет, – пожал плечами юноша, чему-то улыбаясь.

Матросы разбежались выполнять приказ, а Рон собрал командиров, усевшись с советскими товарищами, от такого напора малость ошалевшими, у стола. Гермиона выложила пергамент, уже исписанный предложениями, сводившимися к замещению английского языка русским на всей территории Магической Британии, изменению законов в сторону советских, ну и объявлением АССР в составе понятно чего.

– Править совсем не хотите, – понятливо кивнул глава группы дипломатов. – Ну хорошо, давайте попробуем, вдруг получится. Но вы же понимаете, что на переходный период…

– Это мы понимаем, просто очень домой хочется, товарищ, – вздохнул Гарри. – Хоть в этой жизни нет у меня никого, кроме Гермионы, но…

– Да это понятно, – согласился с ним дипломат. – Хорошо, работаем.

Глядя на то, как ложатся аккуратные строчки на пергамент, Гермиона понимала, что в одну свою моську такое точно бы не осилила. Четкие, чеканные фразы ложились на желтоватый пергамент, облекая мысли и предложения во фразы. Причем именно подстать королевскому указу, то есть – «будет так, как я сказал». При этом не-маги Британии должны были забыть о том, что электричество у них вообще было, а вот что будет с интеллектуальными профессиями, воинов не волновало, они просто не знали о большой куче современных специальностей, зато об этом были осведомлены советские товарищи. Именно поэтому они очень внимательно регламентировали, кто из немагов останется в Британии, а кто внезапно проснется в Ирландии. Спустя пять часов документ был закончен, но несмотря на очень поздний вечер, откладывать ритуал Рон не пожелал.

– Товарищи, прошу следовать за мной, – устало приказал он, держа в руках готовый пергамент.

Ритуальный зал представлял собой, скорее, склад спиртного, свободного места почти не было, но это никого не смутило. Буквально сходу начал Рон воззвание к Великим Силам, причем ко всем сразу, что тех, несомненно удивило. И вот в таком удивленном состоянии явились они пред очи воинов.

– Добрый вечер, – поздоровался он с держащимися за голову дамами, а потом обвел зал рукой, добавив: – Это вам.

– Ого… – ошарашенно заметила Смерть. – Это что же такое вам нужно? Планету стерилизовать?

– Нет, – покачал командир головой, протянув пергамент. – Вот.

– Ага! – воскликнула уже поправившая здоровье Магия, отнимая у Смерти пергамент. – Нашли наследники возможность уйти, не убив всех. Так что я выиграла!

– Была такая мысль, – признался Гарри. – Но командир лучше придумал.

– Так, нам нужен Артур, – заметила вчитавшаяся в пергамент Великая Сила. – Арти! Арти! – позвала она. – Править хочешь?

– Упаси сестра! – донеслось в ответ.

– Воины придумали, как этого избежать, – хихикнула Магия.

Давешний мужик в семейных трусах и с мечом будто возник из воздуха. Сначала он глянул в пергамент, затем расплылся в широкой улыбке, глотнул спирта прямо из канистры и щелкнул пальцами, громко, освобождено рассмеявшись.

– Так, за это надо выпить! – убежденно заявила Смерть и дальнейшего память юных воинов не сохранила.

Очнулись они утром, лежа вповалку на полу в столовой, но самым главным был давешний пергамент с размашистой резолюцией: «Исполнено немедленно». Некоторое время краснофлотцы и их командиры пытались понять, где они находятся, что происходит и как это все понимать, но затем глаза Рона сфокусировались на пергаменте, заставив его что-то начать понимать. Так как память неожиданно забастовала, было необходимо получить сведения со стороны.

Взрослые адекватные, хоть и сильно удивленные видом складируемых скелетами детей, люди были готовы ответить на все вопросы. Произошедшее и на них оказало очень сильное впечатление, ибо артефакты показывали, что у воинов все получилось.