Текст книги "Забытое время (СИ)"
Автор книги: Влада Крапицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Тёмные волосы, всегда уложенные в аккуратную причёску, были растрёпаны, на лице ни грамма косметики, хотя мама всегда очень следила за собой, глаза сейчас были красными и опухшими, а это значит, что она плакала. Да и одежда была мятая, а это говорило о том, что собиралась она впопыхах. “Ох, это плохо. Очень плохо, и значит, что с папой что-то серьёзное!” – поняла я.
–Что с папой? Как он? – затараторила я, обнимая маму. – Пошли к нему! Хочу его увидеть.
–Папа час назад заснул, поэтому давай пока поговорим здесь, чтобы не мешать ему отдыхать, – мягко сказала она и указала на лавочки перед больничными корпусами. – Присядем, и я всё тебе расскажу.
–Угу, – я кивнула и, взяв её за руку, чуть ли не потащила к лавочке, а когда мы сели, спросила: – Ну, что с папой?
–Цирроз печени, – тихо произнесла она и всхлипнула.
–Что, цирроз? – я недоверчиво посмотрела на неё. – Но ведь папа даже по праздникам максимум, что мог выпить – это пара бокалов вина! Он же не алкоголик. У него не может быть цирроза. Это, наверное, ошибка.
–И мы хотели так же думать, но ошибки нет, – мама снова всхлипнула, а потом приложила к глазам платочек, который теребила в руках. – Ты прости, но мы ещё в январе обратились в больницу и тогда же узнали про диагноз…
–Что? В январе? Но как?! – изумлённо спросила я. – Ведь я домой приезжала через выходные, и ничего…
–Мы не хотели тебя беспокоить, и папа всегда договаривался с врачами, чтобы его отпускали домой… Сначала прогноз был хороший, и мы надеялись, что лекарства помогут, но болезнь прогрессирует. Сейчас он должен постоянно находиться под наблюдением. А самое страшное, что врачи не могут понять причину… Они называют это криптогенным циррозом… Мы столько анализов уже сдали, столько исследований различных прошли, а причины не знаем, – отчаяние в голосе мамы пугало до дрожи. – Я даже была готова к гепатиту В или С…
–Но ведь папу вылечат? – с надеждой спросила я. – Врачи ведь не опустят руки?
–Стадия заболевания такова, что сейчас его может спасти только пересадка печени. Она или продлит ему жизнь, а может и вообще болезнь уйдёт…
–Пересадка? Тогда нужно соглашаться на неё!
–Девочка моя, согласие мы уже дали, но здесь всё непросто. У папы ведь редкая группа крови, четвёртая с отрицательным резусом, и очень тяжело найти донора. Если бы я подходила то, не задумываясь, стала бы донором, но у меня вторая группа крови, а нужен донор именно с папиной группой крови.
–Может, я подойду? – тут же предложила я. – Насколько я знаю, печень ведь единственный орган, который способен полностью восстановиться после операции. Тем более, я моложе, а значит, ещё больше шансов, что папа быстрее вылечится. Я ведь даже никогда не болела.
–Нет, что ты! Не надо! Даже не думай об этом! – испуганно сказала мама. – Да и не подходишь ты…
–Мама, это даже не обсуждается! И почему ты думаешь, что я не подхожу? Какая у меня группа крови?
–Эээ, не та, что нужна папе, – уклончиво ответила мама. – И вообще, я позвала тебя не для этого.
Нежелание мамы говорить обо мне, как о доноре, и называть мою группу крови вызвало тревогу и недоумение, и я напряглась, чувствуя, что здесь что-то не так. “Ладно, потом выясню этот вопрос”, – решила я.
–Боюсь, шансы нашего папы невелики, и долго он не проживёт, – тем временем произнесла мама и, не выдержав, разрыдалась.
–Мамочка, подожди, не плачь, – умоляюще попросила я и обняла её за плечи. – Ведь его поставили в очередь на пересадку? А значит, шанс есть!
–Римочка, мы уже всё перепробовали! – маму уже начало трясти от нервного напряжения. – Это ужасно! Никто из наших немногочисленных родственников не подходит! А трупного органа можно ждать месяцами, а у папы каждый день на счету! Сейчас врачи оценивают его состояние как удовлетворительное, и велик шанс, что после пересадки он выздоровеет. Но с каждым днём этот шанс уменьшается! Надежда была на операцию за границей. Понимаешь, в некоторых странах можно брать орган от живого человека и не родственника…. Вообще-то это не совсем легально, потому что за орган необходимо платить, но это уже дело двух сторон, главное, чтобы человек написал бумагу на добровольное донорство, а там уже нельзя доказать, что мы заплатили ему деньги. Но сегодня я получила последний ответ и… Это ужасно, мы финансово не вытянем! Самая дешёвая операция выходит в Израиле, но и там сумма не маленькая! Нам негде взять двести тридцать пять тысяч долларов, и это без учёта стоимости самой печени! А за неё нужно выложить ещё сорок пять тысяч долларов.
–В общей сложности необходимо двести восемьдесят тысяч? – быстро подсчитав всё, спросила я, пугаясь такой цифры.
–Да! – выкрикнула мама, и я поняла, что у неё уже началась истерика. – Мы не соберём столько, даже если продадим и папину фирму, и нашу квартиру, и машину! Нам всё равно не хватит денег!
–Мамочка, умоляю, не рви себе так сердце, – пробормотала я, прижав её к себе, и начала успокаивающе гладить по спине. – А кредит взять можно?
–Я узнавала… Это какой-то замкнутый круг. Если брать большую сумму, то они дают только под залог имущества, а значит, продать мы его не сможем! А, не продав, не соберём нужной суммы, потому что оценочная стоимость не так велика, как нам необходима… Да и одолжить такие деньги нам негде… Боже, я с ума скоро сойду от всего этого! Я себя готова продать на органы, только чтобы мой Витечка выжил… Но самое страшное не в этом, а в том, что папа почти сдался. Понимаешь? Он уже поставил на себе крест, говоря, что лучше умереть и оставить нас с фирмой и имуществом, чем лишить всего! – мама уже не контролировала себя и почти кричала. – Он сам уже не хочет бороться, боясь разрушить наше благосостояние!
–Что за бред! Как он может так говорить? – я ощутила злость. – Его здоровье важнее, чем квартира или фирма! В конце концов, я лошадь здоровая. Универ ерунда! Могу взять академотпуск и пойти работать!
–Римочка, но всё равно я не знаю, где собрать полную сумму, – мама уже чуть ли не выла.
–Спокойно, мамуль, спокойно. Я что-нибудь придумаю! Обещаю. Я найду деньги, – как можно твёрже сказала я, хотя даже не представляла, где искать их.
–Это так страшноооо, – мама плакала уже навзрыд, и я поняла, что лучше ей сейчас дать выплакаться.
“Она держалась, наверное, не один месяц. При папе не плакала, чтобы морально поддержать его, при мне вообще разыгрывала спектакль, что всё хорошо, а сейчас сдалась”, – подумала я, а потом начала лихорадочно соображать, где же взять деньги. Пока в голову приходил только один вариант – это обратиться в благотворительные фонды и волонтёрские организации, и я пообещала себе, что, в первую очередь, так и поступлю. “И всё же нельзя сбрасывать со счетов себя. Обязательно попрошу врачей проверить меня на совместимость с папой. Если что, это позволит сэкономить сорок пять тысяч долларов, а, в нашем случае, это уже немалая сумма”.
Почти час мы ещё сидели на улицы, и мама рассказывала, как они всё узнали, как проходили все необходимые процедуры, и как боролись с болезнью. Слушая её и представляя, как им было тяжело, я и сама расплакалась из-за того, что все эти месяцы училась и беззаботно жила, вместо того, чтобы им помогать хотя бы морально. И это не говоря уже о том, что продолжала жить, как и раньше, не особо ограничивая себя в средствах, а родители даже не заикнулись об экономии.
–Ну всё-всё, не плачь моя девочка, – всхлипывая, попросила мама. – Ты же знаешь, папа не любит, когда мы плачем. Нельзя ему показывать наши слёзы, чтобы не расстраивался. Нужно улыбаться, поддерживать его, вселять надежду…
–Нужно бороться, – глотая слёзы, пробормотала я. – Мы обязаны поставить папу на ноги! И клянусь, я обязательно найду выход! А теперь пошли к нему. Может, он уже проснулся… А то я снова расклеюсь и начну рыдать.
–Ммм… только дай я его немного подготовлю, – робко сказала мама. – Я не говорила, что позвонила тебе. Он не хотел, чтобы тебя отрывали от учёбы в конце семестра.
–Хорошо, – согласилась я. – А также подготовь к тому, что он должен выслушать целую лекцию о том, что он нам нужен и без фирмы, и прочей ерунды. И скажи, что я не буду миндальничать и стараться подобрать мягкие слова, если он продолжит гнуть свою линию, собираясь сдаться.
–Ты всегда была сильной девочкой, – мама сжала мою ладонь и с благодарностью посмотрела на меня. – Нам с тобой так повезло.
–Это мне повезло иметь таких родителей, – ответила я, вытирая непросохшие слёзы, и решительно поднялась. – А пока будешь готовить папу, назови мне фамилию лечащего врача. Я хочу поговорить с ним.
–О чём? – чувствовалось, что мама немного испугалась. – Если о донорстве, то даже не думай…
–Я хочу поговорить о прогнозе на будущее, – ответила я и пообещала себе, что, вопреки просьбам мамы, обязательно предложу себя в качестве донора.
–Соловьёв Анатолий Павлович. Пошли, мне тоже не мешает с ним поговорить, – немного подумав, нехотя сказала мама и поднялась с лавочки.
–Тогда веди меня в отделение, – произнесла я, всё больше удивляясь маминому поведению и нежеланию оставлять меня наедине с лечащим врачом.
А когда мы поднялись на четвёртый этаж больничного корпуса и вошли в отделение, мне повезло. Не успели мы набросить халаты и надеть бахилы, как одна из медсестёр подошла к маме и сказала, что папа проснулся. Тут же засуетившись, мама попросила подождать меня в коридоре и скрылась в одной из палат, чем я и решила воспользоваться. Ринувшись к одной из медсестёр, я поинтересовалась, где могу найти врача, а потом побежала в его кабинет.
Доктором оказался седовласый мужчина с аккуратной бородкой. На вид, ему было около пятидесяти лет, и всем своим видом он вызывал уважение. Неодобрительно посмотрев на меня, когда я ворвалась в его кабинет, уже спустя минуту он глядел на меня с жалостью, когда я назвала имя и фамилию своего отца.
–Присаживайтесь, – указав на стул, произнёс он, а потом вздохнул. – Как вы уже, наверное, знаете, дело обстоит весьма серьёзно…
–Да, – я нетерпеливо кивнула. – Мама обрисовала мне ситуацию и сказала, что сейчас может помочь только пересадка. Это правда?
–Да. И чем быстрее, тем лучше…
–Тогда я хочу выступить в качестве донора. Однако мама почему-то против. Я имею право без её согласия дать разрешение на операцию?
–Конечно. Вам же уже больше восемнадцати, а значит, вы вправе самостоятельно решать этот вопрос. Главное, чтобы вы подошли. Какая у вас группа крови?
–Не знаю. Я раньше никогда не болела, поэтому не задумывалась над этим вопросом.
–Тогда я сейчас вызову медсестру, чтобы сделали экспресс-анализ на группу, и если вы подойдёте, то можно дальше проводить анализы по остальным критериям, – произнёс мужчина и, подняв трубку телефона, попросил прислать к нему медсестру.
Не зная, как точно делается анализ, я закатала рукав блузки и почувствовала себя неуютно, когда врач неодобрительно посмотрел на моё запястье. “Блин, всё выскажу Давиду за эти синяки”.
–Хотелось бы ещё, для начала, узнать, как вы относитесь к алкоголю, курению и наркотикам? – голос врача стал жёстче.
–Не курю, наркотики никогда и не пробовала, а выпить могу, – призналась я. – Не смотрите на синяки, это я слегка повздорила со своим однокурсником.
В этот момент дверь в кабинет открылась и вошла медсестра. К моему удивлению, в руках у неё не было шприца, а какая-то маленькая коробочка с ячейками. Распаковав её, она протёрла мне палец смоченной в спирте ваткой, а потом сделала прокол и капнула кровь в одну из ячеек.
–Главное, чтобы группа крови подошла, – напомнил ещё раз врач, посмотрев какие-то бумаги на столе. – Дело в том, что у вашего отца четвёртая группа, у матери вторая, а у вас может быть как группа отца или матери, так и третья.
“Господи, хоть бы четвёртая!” – взмолилась я, и тут медсестра удивлённо сказала:
–У неё первая группа… Хм…
–Может, ошибка? Хотя раньше такого не было, – врач удивился не меньше. – А возьмите-ка кровь из вены и отправьте в лабораторию. У неё может быть любая другая группа крови, но точно не первая.
–Хорошо, – сказав это, медсестра выбежала из кабинета и почти сразу вернулась с одноразовым шприцом, а я сидела, не двигаясь, и пыталась понять, как такое может быть.
Неожиданно дверь в кабинет открылась и влетела мама, а когда увидела, что у меня из вены набирают кровь, на лице отразилось отчаяние.
–Рима! Я же сказала, не надо вообще поднимать вопрос о твоём донорстве! – запинаясь, выдавила она.
–Мама, что происходит? Почему у меня первая группа крови? Ты что, не от папы меня родила? – мрачно спросила я, не желая верить, что мама могла изменять.
–Давай об этом позже поговорим, – попросила она.
–Нет, сейчас, – сухо сказала я. – Давай немедленно проясним этот вопрос!
Мама прикрыла дверь в кабинет, с извинением посмотрела на врача, а потом подошла ко мне и тихо сказала:
–Мы тебя удочерили. Взяли из детского дома, когда тебе было восемь месяцев.
Даже не зная, что сейчас могу услышать, к такой новости я точно была не готова.
–Удочерили? – переспросила я и почувствовала себя так, как будто меня окунули в ледяную прорубь.
Оцепенев от такой новости, я смотрела в стену и даже не могла понять, как отношусь к этому.
–Римочка, но это не мешало нам любить тебя, как родную доченьку, – мама присела передо мной и, взяв за руку, заглянула в глаза. – Да мы никогда и не думали о тебе, как о приёмном ребёнке. Ты была наша, сразу, как только мы тебя увидели.
–Давай позже об этом поговорим, – хрипло сказала я, ещё плохо воспринимая этот факт и, взяв себя в руки, добавила: – Папа сейчас важнее, чем степень нашего родства.
–Пошли к нему, – тут же произнесла мама. – А об остальном вечером поговорим, хорошо?
–Угу, – пробубнила я и, поднявшись со стула, двинулась, как сомнамбула, к дверям, а в голове была пустота.
Но, как только мы вошли в палату отца, и я увидела его – бледного, опутанного проводами от приборов и с капельницей в руке, сердце дрогнуло, и я поняла, что моё удочерение ничего не меняет. “Родители меня любили всем сердцем и никогда в жизни не обижали. Родные не всегда так относятся к своим чадам, как ко мне относились папа с мамой. Они мне ближе, чем для остальных генетические родственники, и я буду любить их, несмотря ни на что”, – сказала я себе и бросилась к отцу.
–Папочка! – выдавила я, стараясь не расплакаться.
–Здравствуй, моё солнышко, – он улыбнулся, а в глазах отразилось столько доброты, что я не выдержала и всё же пустила слезу. А он с досадой добавил: – Твоя мама совсем не слушает меня. Вот взяла и сорвала тебя с учёбы…
–Плевать на учёбу! Ты важнее…
–Не говори так, – папа старался говорить строго. – Учиться важно. Это фундамент для всей будущей жизни.
–У фундамента должна быть опора. И именно вы с мамой моя опора. А ты, как я поняла, собираешься поставить на себе крест, – ответила я и укоризненно посмотрела на него. – Что это за разговоры насчёт отказа от лечения? Как ты вообще такое можешь говорить? Ты обязан ехать!
–Доченька, помнишь, я всегда говорил, что порой бороться глупо, и нужно уметь отступить, если шансы на победу не велики? Что лучше потратить силы на достижение другой цели, чем израсходовать их вообще впустую? – сдержанно произнёс он. – Так вот, сейчас ситуация именно такая. Мы не в состоянии оплатить такое дорогостоящее лечение, а в нашей стране практически нет шансов вылечить меня. Поэтому, я не вижу смысла продавать и фирму, и квартиру, и машину. Этих денег всё равно не хватит, а значит, я умру. Но я хотел бы уйти в другой мир спокойно, зная, что вы всем обеспеченны…
–Папа, даже не говори так! – я начала злиться. – Ты важнее для нас! А недостающие деньги я найду!
–Римочка, я понимаю, почему ты сейчас злишься, – добродушно сказал он. – Но поверь, я прожил хорошую жизнь, и был счастлив, а сейчас пришло моё время уйти. Ты, главное, маму поддерживай…
–Не смей так говорить! – взвизгнула я, и из глаз полились слёзы. – Я не хочу тебя отпускать! Ты нужен и мне, и маме! Мы без тебя не сможем. И дело не в деньгах!
Всхлипывая, я прижалась щекой к тыльной стороне его ладони и расплакалась ещё сильнее, чувствуя такую боль, от которой хотелось выть.
–Ну, моя хорошая, успокойся, – ласково попросил папа, а потом обратился к маме: – Видишь, поэтому я и просил пока не звонить ей. Она расстроилась…
–Прости, – я хлюпнула носом, испытывая стыд. “Надо держаться, а я тут море слёз устроила, только делая хуже отцу. Нельзя плакать!” – скомандовала я себе и, оторвавшись от папиной руки, заглянула ему в глаза.
–Клянусь, ты не умрёшь, – чеканя каждое слово, пообещала я. – Деньги будут. Я не сдамся. Есть масса благотворительных фондов и волонтёрских организаций, которые помогают при таких болезнях. Если развернуть широкомасштабную компанию, я уверена, что мы сможем набрать недостающую сумму. Только мне нужен ноутбук и выход в интернет…
–Рима…, – папа попробовал протестовать, но я категорично прервала его:
–Даже не думай со мной спорить! Я, в конце концов, будущий специалист по рекламе и пиару. Это моя работа – привлекать внимание! И я сделаю всё возможное, а твоя обязанность – беречь силы и не напрягаться, – внутри забурлила жажда действий, и я уже начала прикидывать, с чего начать в первую очередь.
“Так, сначала, необходимо уточнить диагноз и взять выписку. Потом начну бомбардировать все благотворительные организации письмами. Заодно создам сайт для помощи папе. Также надо открыть счета в банке. Потом нужно заняться продажей всего имущества. Необходимо знать точную сумму, которой нам недостаёт. Ещё не помешает обратиться в компании, с которыми сотрудничает фирма отца. Трясти людей, так уж всех. Даже наших знакомых! А надо будет, на коленях поползаю или встану с протянутой рукой”, – в голове складывался план действий, и я ощутила мандраж, желая поскорее приступить к его исполнению.
–Ты всегда была очень нетерпеливой, решительной и целеустремлённой девочкой, – папа улыбнулся, наверное, увидев в моих глазах лихорадочный блеск. – Как я понимаю, ты не отступишь, чтобы я не сказал?
–Не отступлю, – твёрдо ответила я. – И уже даже знаю, с чего начать. Но, сначала, хочу задать кое-какие вопросы.
–Куда же без этого, – с показным недовольством сказал он, но я чувствовала, что он, против воли, уже заразился моей решительностью.
“Вот, это уже хорошо! А мне дополнительный стимул. Не имею я права дать надежду, а потом испортить всё дело”, – подумала я и решилась задать сначала самый животрепещущий вопрос о приблизительном сроке, который дали врачи. Услышав его, я немного порадовалась, потому что время для поисков денег было, а затем начала выяснять вопросы о стоимости нашего имущества.
Потом разговор плавно перетёк на другие тему, и мы просидели у отца до вечера. В голове сложилась окончательная схема спасения отца, и нужные документы я уже взяла, поэтому оставалось только добраться до компьютера, чтобы приступить к задуманному. Но, перед этим, я всё же решила выяснить ещё один вопрос, который не давал мне покоя. По молчаливому согласию с мамой, я держала язык за зубами, чтобы папу не нервировать этим, но, как только он отправил нас домой, и мы вышли из больницы, я прокашлялась и спросила:
–Мам, а вы когда-нибудь планировали рассказать мне об удочерении?
–Если честно, нет, – она тяжело вздохнула, взяв меня под руку, и мы направились к остановке маршруток. – Мы с папой не хотели об этом говорить, боясь нанести тебе моральную травму. Опасались, что это повлияет на тебя. Прости, но ты всегда была немножко категоричной девочкой…
–Немножко? – хмыкнула я и тоже тяжело вздохнула. – К сожалению, не немножко. Но ты, как обычно, добра ко мне…
–Пусть не немножко, – без осуждения согласилась мама. – Но при этом ты никогда не переступала черту, и по-настоящему злой и жестокой назвать тебя нельзя. Ты, скорее, циничная и недоверчивая. Мы с папой часто об этом говорили и пришли к выводу, что это из-за того, что ты не знала ласки родителей с самого рождения. И мы очень боялись, что правда сильно ударит по тебе, поэтому и скрывали это…
–А кто мои настоящие родители?
–Мы не знаем. И в детдоме не знали. Тебя подкинули в одну из больниц в шестимесячном возрасте. А мы забрали уже в восьмимесячном, – мама нежно улыбнулась. – Знаешь, мы планировали усыновить ребёнка младше, чтобы прочувствовать все родительские переживания и радости. Но, как только увидели тебя, поняли, что других детей не хотим… Никогда не забуду, как нам разрешили зайти в группу, чтобы посмотреть на деток, и мы увидели тебя. Вообще, говорят, что детдомовские детки и стоять, и ходить, и говорить учатся чуть позже, потому что индивидуально каждому не могут уделять время, но ты уже тогда отличалась от всех. Когда мы вошли, ты крепко стояла на ножках в своей кроватке и, держась за спинку, смотрела в окно. Но, смотрела не просто так, а осмысленно… Даже не знаю, как это описать… Ты, как будто, уже тогда знала то, чему другие дети долго учатся. И ты была такой серьёзной. А потом ты принялась рассматривать нас, и опять я могла поклясться, что ты оцениваешь нас, как будущих родителей. И, по-видимому, мы тебе понравились. Изучив нас, ты так улыбнулась, что мы с папой не выдержали и чуть не расплакались от умиления… Ты уже тогда была такой миленькой девочкой. Со светлой кожей, русыми, слегка вьющимися волосиками, пухлыми щёчками, голубыми глазками и розовыми губками – ты была, как картинка, и мы сразу поняли, что хотим только тебя. И поверь, ни дня об этом не пожалели. Хотя иногда моё материнство казалось мне слишком простым, – мама пожала мою ладонь. – Ты не болела ни одной детской болезнью. Слушала нас. Сама научилась читать и писать… Да, вообще, как-то всё делала сама. А порой хотелось каких-то мелких трудностей. Например, учить тебя счёту или складывать правильно кубики с буквами…
–Прости, – с улыбкой сказала я. – Но зато вы с лихвой получили трудности, когда я подросла…
–Не правда, – заявила мама. – У тебя был обыкновенный переходный возраст. Да, как я уже говорила, ты стала немного циничной, но при этом мы знали, что наркотиками или прочими плохими вещами ты не балуешься. Ты не забросила учёбу, как многие твои одноклассники, когда начали впервые влюбляться, и сама поступила в университет на бюджетное отделение… Для нас ты всегда была идеальной дочкой.
–А вы для меня идеальными родителями, – ответила я.
–Значит, ты не злишься, что мы не сказали правды? – заискивающе спросила она.
–Злюсь немного, – честно ответила я. – Но знаешь, это нисколько не меняет отношение к вам с папой. Вы для меня лучшие родители. И я всегда буду любить вас всем сердцем и душой. Вы дали мне настоящую семью и любовь… Просто сейчас немного не по себе от того, что я приёмыш… Нужно время, чтобы я в полной мере это осознала и примирилась с этим. Да и проблемы посерьёзнее есть, чем моё удочерение. Папа важнее, чем обиды на ложь.
–Спасибо, доченька, – с нежностью сказала мама и, обняв меня за талию, прижала к себе.
Домой мы добрались достаточно быстро и, перекусив, я отправила маму спать, потому что она еле держалась на ногах. А сама включила отцовский компьютер и начала выискивать благотворительные фонды, чтобы посмотреть на каких условиях они помогают.
Спустя час мой оптимизм начал испаряться, когда я поняла, что большая часть организаций направлена на помощь детям, и меня это немного возмутило. “Детям помощь нужна в первую очередь, я согласна с этим, но и об остальных людях забывать нельзя”, – подумала я, переходя от одной ссылки к другой. Но пока везде натыкалось на одно и то же, и это уже начинало злить. “Всё равно завтра напишу письма и разошлю их. Нужно использовать любой шанс. А сегодня от всех новостей и переживаний голова совсем не соображает… А вот о сайте можно подумать. В первую очередь, нужно найти того, кто его создаст, потому что я в этом деле профан, а времени на обучение нет. Только вот к кому обратиться?”, – я задумалась и недовольно нахмурилась. “Вот они трудности одиночки. Всё замечательно, но друзей-то у меня нет, которые способны помочь. Так кого напрячь? Кто у нас в группе хорошо разбирается в компьютерах?” – в голову не приходило ни одного имени, потому что я не интересовалась одногруппниками. “А может Давид в этом разбирается? Хотя, вряд ли. Не похож на такого парня… О! А интересно, чем Гектор занимается? Может, он понимает что-нибудь в этом?”.
Поднявшись, я выбежала в прихожую и, взяв свою сумку, нашла телефон. Вспомнив, что номер парня в чёрном списке, я сняла блокировку на звонки и набрала его номер. “Блин, мы же должны были с ним сегодня встретиться. А, ладно, сейчас не до этого. Должен же понимать, что у меня ситуация серьёзная”, – слушая гудки, думала я.
–Рима? Ты где? С тобой всё нормально? – взволнованно спросил Гектор, ответив на вызов.
–Не нормально, – ответила я, а потом сразу перешла к делу. – Ты случайно не умеешь создавать сайты?
–Сайты? Компьютерные? А что случилось?
–Моему отцу срочно требуется лечение за границей, а полной суммы у нас нет. Хочу создать сайт, чтобы начать сбор денег. Так умеешь создавать сайты?
–Сколько тебе нужно?
–Сайтов? – удивлённо переспросила я. – Один.
–Денег сколько нужно, а не сайтов. Назови сумму, и уже завтра она у тебя будет, – мягко произнёс он.
–Кхе… Вообще-то сумма не маленькая, – нерешительно начала я, не зная, как реагировать на слова парня.
–Какая?
–Ммм… надеюсь, порядка восьмидесяти тысяч долларов, – робко ответила я, а потом затараторила: – Понимаешь, мы просто точно не знаем, сколько выручим за продажу фирмы и прочего имущества, поэтому я не могу пока точно сказать, сколько потребуется. Операция со всем будет стоить двести восемьдесят тысяч…
–В общем, тебе нужно двести восемьдесят тысяч, – спокойно констатировал он. – Хорошо. Завтра я тебе их привезу. Диктуй, куда.
–У тебя есть такие деньги? – изумлённо спросила я.
–У меня их намного больше. Так куда привозить?
–Ооо, – выдохнула я и не сразу смогла сориентироваться и вспомнить свой адрес, а когда это удалось, продиктовала его и добавила: – Гектор, я всё до копеечки отдам! Клянусь!
–Рима, перестань, – ласково сказал он. – Эти люди ведь для тебя важны?
–Конечно!
–Вот это для меня главное, а не деньги. Не хочу, чтобы ты нервничала или переживала.
–Спасибо, Гектор, – прошептала я, а когда он отключился, оцепенела, не веря в такое счастье.
“Это что, всё? Я так быстро нашла деньги?” – в голове это пока не укладывалось, и я минут пять сидела, тупо глядя в стену, и неизвестно, сколько бы ещё просидела, если бы не зазвонил телефон.
Заставив себя сосредоточиться, я посмотрела на номер абонента и увидела, что звонит Давид. Всё ещё ошарашенная таким быстрым разрешением проблемы, я приняла звонок и бездумно бросила в трубку:
–Да, слушаю.
–Привет, красавица, – настороженно произнёс Давид. – Жду-жду твоего звонка, а ты молчишь. Что там с отцом?
–Нужна операция за границей… И я только что нашла на неё деньги…, – я всё никак не могла прийти в себя, поэтому говорила ошеломлённо. – Представляешь? Всего два часа назад мне казалось, что собрать двести восемьдесят тысяч долларов будет не так просто, но завтра они будут у меня… Говорю и сама не верю…
–Ты могла бы мне позвонить, – слегка недовольно сказал он. – Я могу тебе привезти их даже сегодня. Через полтора-два часа они будут уже у тебя.
–Ты?
–Да, я. Забыла уже, что я богатенький Буратино? Так что отменяй поиски и не принимай помощь от других. Деньги скоро будут у тебя. Целую, – произнёс он и отключился, а я открыла рот и посмотрела на трубку так, как будто уже с неё сейчас начнут сыпаться деньги.
************ ************** ***************** **************
Темноволосый парень сидел в одной из комнат дома и, держа на коленях портрет девушки, с улыбкой рассматривал его, а рядом с креслом, прислонёнными к ножке, стояло ещё четыре портрета разных эпох.
Неожиданно со стороны холла донёсся треск выбиваемой дверей, а потом и злой крик:
–Ублюдок, где Рима? Похищение не входит в честную игру!
Темноволосый парень страдальчески закатил глаза, аккуратно поставил портрет на пол, а потом поднялся и, ухмыльнувшись, направился на звук. А когда вышел из комнаты и прошёл пару шагов по коридору, столкнулся со светловолосым парнем.
–Где Рима? – светловолосый был в ярости. – Узнал, что мы сегодня вечером встречаемся, и увёз её куда-то? Верни её по-хорошему!
–Встречаетесь? – темноволосый прищурился.
–Да, встречаемся! Думал, что раз переспал с ней, то она больше не посмотрит в мою сторону? Даже не надейся на такое! – теперь пришло время ухмыляться светловолосому. – Ты, кстати, в курсе, что засыпала она вчера в моих объятиях, а? Как тебе такой расклад? После тебя она с упоением отдавалась мне! Слабеешь, сопляк, и уже не можешь удовлетворить девушку! Но главное даже не в этом, а в том, что Рима спала со мной, в моих объятиях! А вот этого от неё добиться тяжелее, чем секса!
Пока он говорил, на лице темноволосого промелькнуло немало эмоций, и он сжал кулаки, готовый в любой момент броситься на гостя, но услышав последние предложения, недоверчиво хмыкнул, а потом холодно произнёс:
–Не ври. Рима не могла заниматься с тобой сексом. Она еле на ногах держалась… Хотя ты из тех, кто будет насиловать и уставшую, уже не способную оказывать сопротивление, девушку. Ведь тебе главное сам процесс, а с кем, не имеет особого значения. И главное, удовлетворить свою похоть…
–Насиловать? Да это про тебя ублюдок! – закричал светловолосый. – Именно ты предпочитаешь такие развлечения! Ты хоть видел, на что сейчас похожи руки Далилы! У неё синяки на запястьях! И сейчас ты ответишь за каждый из них!
–Давай, попробуй! А ты ответишь за всё, что сделал с ней! – в ответ закричал темноволосый и встал в стойку.
Но в этот момент раздался телефонный звонок, и светловолосый напрягся, по-видимому, по особой мелодии поняв, что звонит важный для него абонент. Не спуская глаз с противника, он начал пятиться к входной двери, а когда подошёл к ней, достал из кармана телефон и, развернувшись, вышел на улицу.
Темноволосый удивлённо наблюдал за этой картиной, но как только услышал:
–Рима? Ты где? С тобой всё нормально? – лицо исказила ярость, и он ударил кулаком в стену, а затем уже собрался броситься на улицу, вслед за своим незваным гостем.
Но светловолосый, чем-то встревоженный, уже забыл о своём противнике и, быстро пробежав через двор, вышел на улицу. Спустя пару секунд там завёлся двигатель автомобиля, и он отъехал от ворот.
Темноволосый нахмурился, задумчиво рассматривая выломанный замок на входной двери, а потом тоже достал свой телефон и, набрав чей-то номер, как можно спокойнее и беззаботнее произнёс:
