Текст книги "Забытое время (СИ)"

Автор книги: Влада Крапицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Влада Крапицкая.

От автора: ОГРОМНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ бете lviolettaa за неоценимую помощь в вычитке текста и исправлении недочётов! А Олечке Кланцатой – за бесподобный арт к рассказу!

Забытое время.

Если женщине оторвать крылья,

Она пересядет на метлу.

Пролог.

(за девятнадцать лет до основных событий)

Стоя на холме, молодой темноволосый мужчина рассматривал лежащий внизу город, залитый яркими огнями. В карих глазах читалась скука и открывающая картина не вызывала у него восторга, а наоборот казалось – надоела до смерти. Поморщившись, он пнул лежащий у ног камень и тот покатился по склону, увлекая за собой другие камни, а мужчина отошёл к машине, стоящей неподалёку и сев на капот, замер.

В этот момент ночную мглу прорезал яркий свет фар, и мужчина тут же соскочив с капота, встал лицом к подъезжающей машине, а губы исказила презрительная ухмылка.

Приехавшая машина остановилась у ног мужчины и когда мотор заглушили, из салона вышел светловолосый парень.

–Здравствуй, Давид, – с ненавистью бросил он.

–Здравствуй, Гектор, – в голосе темноволосого ощущалось не меньше ненависти.

–Ну, и что ты хотел?

–Посостязаться в остроумии, – с сарказмом ответил он, а потом холодно добавил: – Давай не будем играть в непонимание. Ты прекрасно знаешь, что я могу говорить с тобой только на одну тему…

–Да неужели? – зло прервал светловолосый. – Ты и на эту говорить раньше не хотел! Что, в тупике? Недолго радовался?

–А ты не в тупике? – злорадно поинтересовался темноволосый. – Рыщешь по свету, как и я, а результатов нет!

–Так и у тебя их нет, – язвительно ответил светловолосый.

–Как ты меня достал, – тот, кого звали Давид, сплюнул под ноги светловолосого. – Иногда я сильно сожалею, что мы не можем друг друга убить…

–Поверь, эта мысль и мне не раз приходила в голову! Все проблемы разрешились бы раз и навсегда! – Гектор не остался в долгу, и тоже послал плевок на ботинки темноволосого.

–Так давай, попробуй! Закажи меня какому-нибудь наёмнику! – насмешливо бросил Давид.

–Ну да, конечно! А потом постареть и умереть? Нет, у меня ещё много планов на жизнь, и я предпочту просто ставить тебе палки в колёса, чем убирать с дороги вообще, а затем за это расплачиваться.

–А планы – это Далила? Да? Думаешь, она вернётся к тебе?

–Да. От меня-то она сбежала не просто так, а вот ты ей надоел! Думал, что удержишь её, всё позволяя и развращая? Ты её совсем не знаешь!

–Не знаю? А может, ты её не знаешь? Последние триста лет она с удовольствием предавалась всем самым тёмным желаниям и порокам, и замечательно себя чувствовала! Так что той Далилы, которая жила с тобой, давно нет!

–Всё можно вернуть, – самоуверенно заявил Гектор.

–Она про тебя даже слышать не хотела, так что и сейчас ничего не вернётся, – не менее самоуверенно процедил Давид.

Светловолосый сжал кулаки и в серых глазах вспыхнула ярость, а потом он двинулся к темноволосому.

–Ну, давай ещё раз выясним отношения, – становясь в стойку, темноволосый презрительно рассмеялся. – Интересно, сколько костей мы друг другу переломаем сегодня. Какой у нас там сейчас счёт? Три – три? Только стоит ли махать кулаками? Может, поговорим в этот раз? Ситуация-то неординарная.

Гектор остановился, и чувствовалось, что ему тяжело взять себя в руки, но всё же это удалось, и он холодно сказал:

–Тогда лучше сразу переходи к делу. Что ты хочешь обсудить?

Темноволосый расслабился и, скрестив руки на груди, произнёс:

–Думаю и тебя посещали некоторые мысли насчёт исчезновения Далилы. За последний год ни с одного её счёта деньги не снимались. Новых документов она не делала. А самое главное – она нигде не появлялась. Даже если у неё имелись тайники, она не из тех, кто будет жить тихо и спокойно, в каком-нибудь захудалом городке. У меня только одно объяснение – она прошла полное погружение, а значит, начала всё с чистого листа.

–Я уже думал об этом. Но чтобы такое сделать, нужна помощь, – подумав, ответил Гектор. – А никаких свидетельств этому нет. Человек молчать бы не стал, увидев результаты погружения.

–Далила умеет найти аргументы, чтобы добиться своего, – темноволосый зловеще рассмеялся. – Могла и заплатить, а могла и запугать.

–Возможно. И что же ты хочешь сейчас?

–Заключить сделку, – деловито ответил Давид. – У нас обоих рыльце в пушку и, если я прав, Далила всё забыла. Может ей сейчас год, а может два, и поэтому мы не можем её найти, но однажды она повзрослеет и проявится. А значит, у каждого из нас будет шанс начать с ней всё сначала. Но это она не будет помнить прошлого, а мы-то его помним. И скажем там – я не хочу, чтобы она узнала от тебя о моих грешках. И уж тем более, ты ещё больше заинтересован в том, чтобы я не рассказ ей о твоём поступке. Соответственно, я предлагаю играть честно – когда найдём её, ничего не рассказывать. Хочет жизнь с чистого листа, пусть её получит. И, не оглядываясь на прошлое – определится, с кем из нас двоих хочет быть.

–Предложение хорошее, – подумав, сказал Гектор. – Но ты ведь никогда честно не играл.

–Тоже самое могу сказать и о тебе. Но нам обоим есть что скрывать, а значит – болтать невыгодно.

–Хорошо. Принимаю такие условия.

–Ну что ж, пусть тогда победит сильнейший, – Давид расплылся в наглой улыбке, а потом развернулся и пошёл к своей машине.

Проводив его взглядом, Гектор прищурился, а потом тихо сказал:

–Больше я тебе её не отдам. Далила моя, – а затем тоже сел в машину и покинул место встречи.

Глава 1.

Глядя в окно, я нервно постукивала ногой по полу и едва сдерживала себя, чтобы не встать и не рявкнуть на весь автобус, приказывая всем заткнуться.

Нашу группу вместо последней пары везли в музей, чтобы мы потом написали эссе, и все пребывали в весёлом настроении, что не нужно сидеть в душной аудитории. А вот меня галдёж, смех и хорошее настроение сокурсников сегодня здорово раздражали. Этой ночью я снова плохо спала, и сейчас очень хотелось тишины.

–Рима, ты чего такая злая? – рядом подсела наша староста Оксана.

–Отвали, – беззлобно буркнула я и её тут же, как ветром сдуло.

Вообще-то, с Оксаной я более-менее нормально общалась, потому что она являлась спокойной, уравновешенной, ответственной девушкой, и была единственной на курсе, кто не кучковался в группах. Поддерживая со всеми ровные, дружеские отношения, она проявляла понимание ко всем, за что её и выбрали старостой, но мне сейчас совсем не хотелось, чтобы она бухтела над ухом про поездку в музей, замечательную весеннюю погоду за окном, или что-нибудь подобное.

“Блин, скорей бы попасть домой. Сил нет слушать это кудахтанье сокурсниц, обсуждающих последние модные тенденции”, – подумала я, сжимая кулаки, и снова уставилась в окно, пытаясь абстрагироваться от происходящего вокруг.

“А ведь и я когда-то была такой же. В школе, до выпускного класса меня считали самой популярной девицей, разбирающейся во всех последних модных вещах и направлениях. И умница, и красавица, и училась хорошо, и спортом занималась. Во всём считалась лучшей, и одноклассники в рот мне смотрели, прекрасно зная, что в моих силах сделать их школьную жизнь или хорошей, или невыносимой, если вдруг мне что-то не понравится. А я упивалась своей властью и популярностью… Тьфу, тошно теперь от этого!” – с отвращением подумала я.

Перелом произошёл летом, перед выпускным классом. Родители тогда свозили меня на море, а потом отправили к бабушке в деревню, чтобы я ещё подышала свежим воздухом. Обычно на лето там тоже собиралась своя небольшая компания из внуков и внучек, но в то лето получилось так, что некоторые мои знакомые, что постарше, поступали в высшие учебные заведения, а другие усиленно занимались, готовясь к предстоящему выпуску в школе, и получилось, что я осталась одна, без подруг и друзей, близких мне по возрасту. И вот там я неожиданно для себя поняла, что мне нравится одиночество.

Хотя, даже не столько одиночество, а возможность быть собой. Гуляя по роще, бегая к озеру купаться, или просто валяясь на сеновале и читая книгу, однажды я поймала себя на мысли, что чувствую себя как никогда комфортно. Не требовалось одеваться по последней моде, краситься, выдумывать какую-нибудь новую причёску или строить из себя сверхкрутую девицу, чтобы поддержать свой имидж. Вообще ничего не нужно было делать, и мне это понравилось.

И до этого я часто ловила себя на мысли, что мне не интересно общаться со своими одноклассниками, что они кажутся мне детьми и все эти школьные разборки ради самоутверждения мне скучны, но как-то всё не получалось сбросить с себя роль заводилы класса. Или, возможно, я боялась, что меня сделают аутсайдером, если я в очередной раз не покажу весь свой омерзительный характер и не назначу мальчика или девочку для битья. Ведь, как ни крути, а за годы школьной жизни у меня накопилось немало врагов из тех, кого я унижала даже за косой взгляд в мою сторону, и они могли принять моё нежелание со всеми тусить, за слабость.

Именно в то лето я поняла, что мне глубоко плевать – кто и что обо мне подумает. Я просто осознала, что все эти школьные перипетии не что иное, как обыкновенная мышиная возня, которая мне лично ничего не даёт, а делает крутой лишь в глазах одноклассников. Хотелось чего-то нового, что реально было бы интересно мне и давало новые, глубокие эмоции, а не мелочное упоение властью над одноклассниками. И я решила кардинально измениться.

Появился даже какой-то азарт в том, чтобы стать полной противоположностью самой себе. Одеваться не по последней моде, а ради своего удобства. Не вести всех вперёд, а идти против течения. Не собирать вокруг себя свиту обожателей, в тайне тебя ненавидящих или завидующих, и молчать, что ты всё это знаешь, а напрямую говорить им, что они такие же придурки, как и те, кого мы унижаем. Захотелось и всей школьной элите показать, что они такие же ничтожества, как и те, кого они гнобят. И в этом я преуспела даже больше, чем в создании имиджа самой популярной девицы.

Правда, первое время, все мои бывшие подружки воспринимали мой сарказм как шутку и натянуто улыбались, когда я нещадно высказывалась в их адрес. Но потом до них дошло, что я на самом деле считаю их дурами и мне объявили войну. Вот тут я порадовалась, потому что жить стало весело. Вернее, появился интерес.

Дело заключалось в том, что с детства я привыкла быть победителем. Чем бы я ни решала заняться, всегда и всё получалось. Учёба в школе давалась очень легко, поэтому я сразу стала отличницей. Когда меня отдали в музыкальную школу, я также легко освоила игру на фортепьяно, и у меня создавалось впечатление, что я не учусь играть, а как будто вспоминаю то, что раньше умела. Пальцы сами бегали по клавишам, а все преподаватели в один голос заявляли, что я будущий музыкальный гений. Вот только мне стало скучно, и я быстро бросила музыкальную школу, чтобы пойти в художественную. Хотелось учиться новому, тому, что не так легко даётся. Но и там ситуация повторилась. Взяв в руки палитру и кисти, я быстро овладела различными техниками рисования и так же, как и в музыкальной школе, стало скучно. А потом даже стало интересно – есть что-либо такое, что я не смогу сделать? Поэтому, чего только я не перепробовала – и занятия танцами, и разные виды спорта, и изучение языков. И всё у меня выходило быстрее и лучше, чем у всех, что вызывало восхищение окружающих.

Я настолько привыкла к этому, что считала всё само собой разумеющимся – и победы, и похвалы, и всеобщее обожание. А главным было то, что мне это давало – авторитет и власть. Мне нравилось, как одноклассницы смотрят мне в рот и хотят быть мной. Нравилось, как учителя немного заискивают передо мной, потому что моё согласие на участие в какой-нибудь олимпиаде означало победу. Нравилось, когда все меня хвалили и восхищались талантами. Но постепенно я начала ощущать внутри пустоту. Оказалось, что быть идеальной и уметь всё – скучно. Быстро достигая поставленных целей, я поймала себя на мысли, что ощущаю не радость победы, а горечь, потому что получаю всё без борьбы. Окружающие ещё больше льстили, а мне было уже противно. Хотелось трудностей, настоящих соперников, а не обожания.

Порой, выслушивая похвалу, я ощущала, что уже тихо ненавижу окружающих за их тупость и глупость. Я просто не понимала, как можно не знать и не уметь вещей, которые мной воспринимались как элементарные навыки или факты.

И вот, после лета в деревне, я взбунтовалась и стала полной противоположностью самой себе. Я не пыталась нравиться, а делала всё, чтобы избавиться от своих обожателей. Правда, другая часть одноклассников, которых я раньше гнобила, подумала, что теперь я на их стороне, но и этот вопрос быстро решился, когда я также прошлась и по их персонам. В общем, вместо звезды школы и самой популярной девушки, я стала злобной фурией, от которой все шарахались, потому что я не гнушалась пускать даже физическую силу в ход, если кто-то пытался высказаться в мой адрес. Благо, что природа наделила меня не только умом и симпатичной внешностью, а и силой.

Однако и это поведение мне приелось. Пугать одноклассников, а потом и одногруппников по университету, тоже стало скучно. Вместо обожания я получила страх, и это начало надоедать. Внутри снова начали ощущаться пустота и неудовлетворённость своей жизнью. Я по-прежнему хорошо училась, и всё давалось легко, а это как раз больше всего раздражало.

“Капец, мне двадцать, а я уже не умею радоваться жизни. Тошнит от всего и всех. Хочется чего-то нового и неизведанного. Такого, от чего хочется веселиться, или прыгать от радости. Чтобы сердце в предвкушении сильно билось в груди. Или, чтобы я спать не могла от волнения… Да хоть чего-нибудь нового!” – с тоской подумала я, глядя на мелькающую за окном дорогу. “Не может быть, чтобы меня ничего не взволновало. Что-то ведь должно быть в этом мире такого, что покажется мне новым и неизведанным, а не тем, что как будто знала и забыла, а сейчас начала вспоминать. Должно хоть от чего-то бешено биться сердце!” – подумала я и тяжело вздохнула.

–Вчера видела нашу королеву в клубе, – сзади донёсся свистящий шёпот одной из моих одногруппниц Милы, которая относилась к кучке “красивых”. – И как я сегодня понимаю, глядя на её морду, ничего ей не отвалилось. Вот и вздыхает от неудовлетворённости. Может ей вибратор купить, а?

Её подружки тут же захихикали, стараясь не привлекать внимания, а я поморщилась, прекрасно зная, что речь идёт про меня.

Кличка “королева” прицепилась ко мне ещё с первого курса. Не обладая большим умом, мои одногруппники посчитали, что я веду себя высокомерно из-за красивой мордашки и уровня знаний, и совсем не поняли, что мне просто скучно с ними общаться.

Как и в школе, в университете на первом курсе группа поделилась на кучки. Были те, кого я условно называла “красивыми”, и те, кто относился к “умным”, и, конечно те, кто считался “задротами”. Естественно, пока все приглядывались друг к другу, конфликтов особых не возникало, но как только все группы сформировались, и я не примкнула к какой-нибудь одной, меня начали доставать. “Красивые” причислили меня к “умным” и постарались морально унизить, за что реально получали по морде. Особенно досталось Миле, предводительнице “красивых”. При первом же конфликте я, недолго думая, окунула её головой в унитаз, и девицу до сих пор трясло от ярости, когда она меня видела.

“Умные” пытались взять меня в свою компанию, но я быстро объяснила, что они такие же идиоты, как и все остальные. Ну, а “задроты” сразу поняли, что ко мне лучше не подходить. Однако отпускать в мой адрес ехидные замечания любили все, хотя и старались это делать так, чтобы я не слышала.

К несчастью Милы, я услышала высказывание и, тут же поднявшись, посмотрела на неё и её подружек, а потом угрожающе сказала:

–Завали рот, курица. Иначе сейчас выбью зубы, а потом куплю тебе три вибратора и засуну во все дыры, чтобы ты испытывала удовлетворение всегда. Я ясно выразилась? Или ещё что-нибудь хочешь сказать своим подружкам?

Вся кучка сразу притихла, а остальные группы засмеялись, что разозлило меня ещё больше. “Идиоты! Будь я на их месте, то давно бы уже сплотила всех и толпой поучила ту, которую все боятся. Так нет же, они предпочитают ржать друг с друга, вместо того, чтобы всей группой поставить меня на место”, – презрительно подумала я, а потом снова посмотрела на Милу.

–Не слышу ответа. Ты меня поняла, или дальше обсудим мою неудовлетворённость?

–Да с чего ты взяла, что я говорю о тебе? – скривившись, спросила она, стараясь не показать страх, который сейчас явно читался в глазах. – Не надо думать, что мир крутится вокруг тебя.

–Ну да, весь мир ведь крутится вокруг тебя, – бросила я. – Смотри, как бы врачи реанимации не присоединились к этому.

Фыркнув, Мила отвернулась от меня, как бы показывая, что я не стою её внимания, а потом начала на что-то тыкать в журнале, указывая свои подружкам. Поняв, что конфликт исчерпан, я снова уселась на сиденье и, в очередной раз, ощутила горечь.

“Капец, популярной быть скучно. Одиночкой или злобной сукой – тоже не легче. Неужели нельзя меня просто оставить в покое? Сижу ведь, никого не трогаю. Так нет, надо меня попытаться уколоть. Блин, так кололи хотя бы как-то по-умному, а не такими дебильными высказываниями!” – зло подумала я, а потом снова тяжело вздохнула. “Но всё же эта курица права. Я реально испытываю неудовлетворённость. Даже секс уже кажется скучным, и вчера я просто сбежала из клуба, когда парни начали подкатывать ко мне. Одни и те же фразы, чтобы познакомиться, похотливый интерес в глазах, обещания неземного удовольствия, а потом – пшик. Сопение над ухом, слюнявые поцелуи и потные ладони неумело сжимающие грудь… Фу, тоска. Скучно до омерзения! До желания кричать, что всё достало!”.

От всех этих мыслей и противного чувства безнадёги, которое меня с каждым днём охватывало всё больше, я ощутила, как снова разболелась голова. Закрыв глаза, я приложила пальцы к вискам и начала их тереть, стараясь вообще ни о чём не думать. Но это плохо получалось, и в голове крутилась самая мерзкая мысль, а вернее требование и желание, чтобы меня хоть кто-то или что-то удивило.

В музее преподаватель собрал группу в кучу, затем нам выдали бахилы, и экскурсовод принялась водить нас по залам, рассказывая про течения в разные эпохи и указывая на экспонаты. Слушали её все невнимательно, и я в том числе, уже с трудом сдерживая зевоту и лишь вскользь глядя на картины, потому что ничего интересно для себя не видела.

“Скорей бы уже нас отпустили. Зачем вообще нас тащили в этот музей? Можно было в интернете посмотреть каталог музея, выбрать какую-нибудь картину и написать эссе так, без экскурсий. А теперь вот со скуки можно умереть… Эх, вот приеду домой, пообедаю и спать завалюсь. Может хоть днём удастся выспаться”, – думала я, держась чуть в стороне от всех, и в этот момент кто-то из сокурсников удивлённо произнёс:

–Тю, да это же Рима Гордеева! Смотрите! Вот прикол-то!

–Точно! Рима, девушка как две капли воды похожа на тебя! – ко мне подошла Оксана и улыбнулась.

–Это портрет шестнадцатого века. Автор, к сожалению, не известен, – экскурсовод начала сыпать заученными фразами, обращая наше внимание на стиль написания картины и общую композицию, но я её не слушала.

Восприняв всё как шутку, я растолкала одногруппников, чтобы посмотреть на кого я там могу быть похожа, и замерла, не веря своим глазам.

С картины на меня на самом деле смотрела девушка, один в один как я, но изумление вызвало даже не это, а задний фон. Девушка сидела на камне, а позади неё виднелось озеро, которое я последнее время всё чаще видела во снах.

“Что за фигня?” – пронеслось в голове и, подойдя вплотную к картине, я принялась её скрупулёзно рассматривать.

Сидящая на камне девушка казалась живой, и я поняла, почему в музей взяли эту картину неизвестного художника. “Дело не в том, что полотно шестнадцатого века, а в мастерстве художника. Он смог передать момент, и я точно могу сказать, что девушка ощущала. В глазах читается радость и восторг. Она с благоговеньем смотрит на мир и способна ощущать массу положительных эмоций от простых вещей – наслаждаться ветерком, который развевает её русые волосы, любоваться голубизной неба и зеленью травы… ей нравится всё, что она видит… Счастливая!” – с завистью подумала я, глядя в её голубые глаза.

“Но, чёрт, почему же она так похожа на меня? И это озеро… Оно пугает больше всего”, – втянув воздух, я тут же шумно его выдохнула. “Как такое может быть? Уже приблизительно год во снах я вижу такое же озеро! И этот камень! И деревья вокруг! И порой чувствую во снах, что мир заново открывается передо мной. Что я снова смогу восхищаться его красотой и смогу найти прекрасное даже в самых обыденных вещах… А потом просыпаюсь и тоскую, что это лишь сон…”.

–Сходство только внешнее, да и то, не особо сильное. Эта с картины чувствуется, что счастлива, а наша Римочка всё воспринимает в штыки, – колко бросила Мила и, фыркнув, отошла к другой картине, но я проигнорировала её выпад, потому что меньше всего интересовалась её мнением.

–А что вообще известно об этой картине? – спросила я у экскурсовода, желая побольше узнать.

–Практически нечего, – ответила женщина. – Её передали в дар музею около ста пятидесяти лет назад и уже тогда не знали ни имени художника, ни подлинного названия картины. Сейчас в каталогах она значится как “Девушка у лесного озера”.

–Понятно, – пробормотала я. – А имя дарителя можно узнать?

–Боюсь, нет. Во время Второй мировой войны работники музея успели вывезти только картины, а архив со всеми записями был уничтожен во время бомбардировок.

–Ясно, – с недовольством ответила я и подумала: “А, с другой стороны – чтобы мне это дало? Ну узнала бы я имя, а дальше? Больше столетия прошло, и искать бесполезно. Даритель мёртв, и всё равно ничего не знал о полотне”.

Достав мобильный телефон, я сфотографировала картину, и всё оставшееся время экскурсии думала только о девушке и озере, возле которого она сидела. А когда экскурсия закончилась и нас отправили по домам, взяла такси, чтобы быстрее добраться до ноутбука.

Жила я в съёмной однокомнатной квартире, потому что университет находился не в родном городе, и я сразу сказала родителям, что жить в общежитии с соседками не смогу. Благо папа имел небольшую, но достаточно успешную фирму, и доходов семьи хватало, чтобы оплачивать и моё обучение, и квартиру, и безбедно существовать на выделяемые родителями деньги. Поэтому чувствовала я себя комфортно и в квартире делала, что хотела.

Сейчас здесь был небольшой бардак, а на кухне в раковине стояла немытая посуда, но это волновало меньше всего. Сняв обувь и бросив сумку на пол, я сразу включила ноутбук и, загрузив туда с телефона фотографию, снова принялась её рассматривать.

“Блин, вот странно всё это. Мы с девушкой реально похожи друг на друга. Тот же овал лица, форма губ и носа, цвет волос… Только сейчас у меня чёлка выстрижена, но цвет волос и даже длина одинаковая”, – подумала я, увеличив изображение и разглядывая девушку.

“Ладно, я допускаю теорию двойников. Что там у матушки-природы на уме, никому не известно. И, возможно, даже сейчас в мире живёт девушка, такая же, как и я. Однако это полотно шестнадцатого века, и эту девушку искать бесполезно, чтобы узнать – где писали картину. Но тогда возникает другой вопрос – почему мне знакомо озеро? Как такое может быть, что я вижу его во снах? Выходит, если я его вижу, и оно ещё нарисовано на картине, значит, существует в реале? Тогда – где? И почему я не раз видела сидящей себя именно на этом камне? Ведь точно могу сказать – я никогда не была в таком месте” – в голове возникла масса вопросов, а на уровне подсознания мелькала какая-то мысль, которую я всё никак не могла уловить. Как будто ответы уже имелись в моей голове, и не хватало какой-то маленькой детали, чтобы всё вспомнить.

Промучившись так с полчаса и чувствуя, что уже начинаю злиться, а голова только ещё больше болит, я решила поискать в интернете хоть какие-нибудь данные. Набрав в поисковике название картины, я прошла по всем ссылкам, но ничего нового не узнала. Вся информация бралась с сайта музея, в который нас сегодня возили, и мне оставалось только скачать фотографию картины, чтобы иметь лучшее качество.

“Капец, ничего! Автор неизвестен, и никто не интересуется историей картины. Что же делать?” – нервно постукивая пальцами по столу, я думала, что предпринять дальше, и тут меня осенило. “О, а возьму-ка я и заброшу эту картину на разные сайты! Форумы искусствоведов и художников, сайты художественных школ, а ещё на сайты любителей природы. Может кто-нибудь знает больше про полотно, или узнает само озеро!”.

До самого вечера я просидела у ноутбука, старательно загружая везде, где только можно фотографию картины и прося откликнуться хоть кого-то знающего её историю или видевшего такое озеро в реальной жизни.

“Хватит на сегодня”, – в конце концов решила я, посмотрев на количество новых вкладок, а потом на часы. “Теперь стоит подождать. Вот если никто не откликнется, буду искать другие сайты и там просить о помощи. А сейчас лучше поужинаю и спать”.

Сидя на камне, нагретом солнцем, я с удовольствием подставляла лицо тёплым лучам и радовалась всему, что видела вокруг. Ласковый ветерок развевал ещё влажные после купания волосы, а мокрая сорочка липла к телу, и я каждой частичкой кожи ощущала невероятную гамму эмоций. Жизнь снова приобрела яркие краски, а эмоции били через край, поэтому хотелось вскочить и танцевать от счастья.

–Даже не думай, – весело произнёс приятный мужской голос из-за мольберта. – Сиди смирно!

–Не хочу я сидеть! Отстань ты с этой картиной! Как ты можешь спокойно стоять и писать её после купания? Я сейчас взорвусь от нетерпения, если ещё хоть пять минут просижу здесь! – беззаботно воскликнула я. – Ты посмотри какая красота вокруг! Каждая травинка имеет свой неповторимый зелёный цвет, небо невероятно голубое, ветерок ласковый и приятный! Я, честно, не могу сейчас сидеть! Мне хочется перенюхать все цветы на поляне, прислониться к шершавой коре дерева, посмотреть на плывущие по небу облака! Давай позже займёшься своей картиной! Или в другой раз! Ну пожалуйста!

–Лила, ты каждый раз говоришь одно и то же. Всё, другой раз наступил. Сиди и не двигайся!

–Ну дай хоть немного заново почувствовать красоту окружающего мира! Я так соскучилась по новизне ощущений!

–Нет. Именно это я хочу запечатлеть, – парень тоже не сдавался. – Сейчас в твоих глазах отражается такая гамма эмоций, что дух захватывает. А если ты начнёшь ребячиться, то быстро не успокоишься. За столетия я тебя изучил полностью и знаю всё, что ты начнёшь требовать, если я пойду на эту уступку. Прости, но в этот раз я всё же сначала сделаю набросок, а только потом разрешу тебе сдвинуться с места.

–Ну какой же ты иногда нудный! – обиженно воскликнула я, постукивая ногой по земле и готовая в любой момент сорваться с места.

–А ты нетерпеливая и жадная до ощущений! – смеясь, парировал парень.

–За это ты меня и любишь! – ответила я, а потом не выдержала и добавила: – Всё! Надоело! Не могу больше! К чёрту эту картину!

Вскочив с камня, я счастливо рассмеялась и бросилась к мольберту, чтобы отвлечь парня…

И проснулась.

–Фух… – шумно выдохнув, я одновременно с этим села, всё ещё чувствуя себя той нетерпеливой девушкой из сна, для которой мир играет множеством ярких красок и хочется всё пощупать, понюхать и детально рассмотреть.

“Ничего себе! Такого мне ещё не снилось. Раньше я просто видела озеро, или сидела на камне, а сегодня видела, как рисуют картину… Интересно, это потому что я увидела её в музее? Ведь раньше это были скорее какие-то обрывочные видения и ощущения, а сегодня – полноценный отрывок. И самое главное – я там была не одна!” – подумала я, стараясь подольше задержать впечатления от сна. “Вот только жаль, что из-за мольберта я не видела лица художника. А голос мне понравился! И что за странное имя – Лила?… Эх, ну вот опять – проснулась на самом интересном месте, и сон ускользнул” – я вздохнула и, посмотрев на часы, поняла, что могу поспать ещё пару часов.

Снова улёгшись на подушку, я закрыла глаза, надеясь, что может получится вернуть тот сон, и думая о девушке опять заснула.

Глава 2.

На следующий день в университете, сидя на занятиях, я практически не слушала преподавателей, а всё думала о сне, девушке Лиле и парне, который её рисовал и всё никак не могла найти объяснения. Надежда оставалась только на одно – на каком-либо из форумов хоть кто-нибудь отзовётся, и я получу какую-нибудь зацепку. Поэтому, как только занятия закончились, я побежала на остановку маршрутки, чтобы быстрее добраться домой. Вообще-то я любила ходить пешком, потому что съёмная квартира находилась в паре кварталов от универа, да и погода сейчас радовала. Стояла уже середина мая и весна буйствовала разнообразием красок, но сейчас мне было не до красот, и хотелось скорее оказаться дома.

Маршрутка не заставила себя ждать и спустя пятнадцать минут я уже сидела у ноутбука и проверяла все форумы, где оставляла сообщения. И чем дальше смотрела, тем больше испытывала недовольство, потому что никто мне не отвечал. И когда осталось просмотреть пять последних сайтов, я радостно воскликнула, увидев сообщение для меня.

Приникнув к монитору, я прочла запись от какого-то парня с ником Агас, в котором он просил написать ему в личку мой электронный адрес, чтобы он сбросил кое-какую информацию на почту.

Обычно с кем попало я не делилась адресом, равно как и не заводила себе страничек в соцсетях, но сейчас желание узнать хоть что-нибудь было настолько сильно, что я моментально написала ему адрес, надеясь, что парень быстро отзовётся, а затем проверила остальные четыре сайта. Но там было глухо и ни одного ответа, поэтому оставалось только ждать.

Но прошёл час, потом два, затем три и пошёл четвёртый, и я устала бегать туда-сюда по комнате, через каждые пять минут проверяя почту.

“Так, ещё пару часов и я от злости разобью ноутбук. Терпением я никогда похвастаться не могла и ждать не умею. Поэтому нужно отвлечься, чтобы не сойти с ума. Но отвлечься вне дома. Уборка и прочая ерунда не помогут. Нужно куда-нибудь уйти”, – решила я и бросила взгляд на часы. “О, сегодня пятница, а завтра выходной, значит можно сходить в клуб. Танцы сейчас именно то, что мне нужно. Выпью пару коктейлей, потанцую, чтобы сбросить лишнюю энергию, а потом вернусь и буду надеяться, что мне уже ответят”, – подумала я и начала собираться.

Освежив макияж, распустив волосы и одевшись в брюки и яркую кофточку, перед выходом я снова проверила почту, и опять, ничего там не найдя, выскочила из дома, проклиная уже парня с ником Агас и то, что дала ему адрес ящика. “Вот идиотка! Нужно было левый ящик создать. Эта почта на моё имя и многое завязано на ней. Все конкурсные работы я отправляла с этого адреса, и если этот Агас какой-нибудь придурок, может начать завалить мне ящик всякой ерундой. А новый заводить сейчас никак нельзя, потому что жюри будет писать на этот адрес”, – ругая себя, я поймала маршрутку и сев в кресло, нахмурилась. “Хотя может, я зря напрягаюсь. Парень просто занят и не высылает информацию. Да и какой смысл неизвестному парню доставать неизвестную девушку… Так, вообще нужно выбросить эти мысли из головы, иначе не смогу расслабиться и повеселиться. Ближайшие три-четыре часа меня должны волновать только выпивка, танцы и, возможно секс, если конечно хоть кто-нибудь заинтересует. Но на последнее надежды мало. Сопливое пацаньё без фантазии уже до смерти надоело. Поэтому пока настраиваюсь на выпивку и танцы”, – решила я.