Текст книги "Забытое время (СИ)"
Автор книги: Влада Крапицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Итак, Люций, наверное, уже сказал тебе, что я планировала прожить обыкновенную человеческую жизнь, а затем умереть, и тебя, в первую очередь, волнует, почему я приняла такое радикальное решение. Однако ответить быстро невозможно. Слишком многое произошло в моей жизни, что и привело вот к таким действиям. И самую большую роль в этом сыграли два парня – Давид и Гектор. Не знаю, кто из них первый тебя нашёл, но могу заверить, второй не заставит себя ждать. Эти двое и твоя любовь, и твоё проклятие, а точнее, наверное, ты их проклятие… Даже боюсь представить, если они появились вдвоём – как сейчас на тебя наседают, чтобы завоевать расположение, а ты, вероятно, сейчас мучаешься, не зная, кого выбрать… Не буду тебе давать советы, как поступить, а расскажу, как жила с каждым из них, и ты уже сама решишь, что предпринимать. Скажу сразу – если ты смотришь запись, то выходит – я так и не нашла правильного решения…
Так вот, впервые я пришла в себя на берегу озера. Всё, что я знала – меня зовут Далила, я бессмертна, существует семь озёр, купаясь в которых я могу и физически, и эмоционально обновиться, а также, нельзя лишать жизни подобного себе. В остальном же была пустота… Ты даже не представляешь, как это ужасно не иметь воспоминаний… Помню, меня сковал ужас, потому что я даже не знала, где нахожусь, какой сейчас час, если ещё разумные существа на этой планете… В общем, ощущаешь себя потерянной и одинокой. Однако мне несказанно повезло, в отличие от многих бессмертных. Меня нашёл Гектор. Он как раз приехал к озеру, чтобы нырнуть и обновиться. Он-то всё и рассказал и забрал меня к себе. Скажу сразу – я влюбилась в него, хотя не знаю, что было первым – любовь или безмерная благодарность за приют, кров над головой, объяснения и полное материальное содержание…
Возможно, сейчас ты меня осуждаешь, считая, что я бросилась в объятия к первому же бессмертному, которого увидела, но это не совсем так. Гектор дал мне не только материальные блага, а и духовную поддержку. Он понимал меня, учил жизни, когда я поступала правильно – старался угодить, баловал и делал всё возможное, чтобы моя жизнь была комфортной. И первые столетия я наслаждалась этим. Но имелись и кое-какие неприятные моменты… Понимаешь-ли, Гектор, он слишком любвеобилен и помешан на контроле. Он любит устанавливать правила и требует их досконального исполнения, но при этом не любит, когда ему перечат и пытаются сделать не так, как он хочет.
Сначала я неукоснительно следовала его правилам, напоминая себе, что если бы не встретила Гектора, то могла жить в ужасных условиях, а могла и сразу умереть. Ведь это был XIII век, с бесконечными войнами, крестовыми походами, нашествиями кочевников, повсеместным голодом и прочими ужасами, от которых Гектор меня оберегал. Да и роль женщины в обществе тогда была другой, нежели сейчас. В общем, я старалась относиться ко всему с пониманием и терпением. Старательно училась всему, что Гектор считал утончённым и изысканным, и надеялась, что однажды стану тем идеалом, который он ищет в женщинах. Но время шло, а Гектор не менялся. После очередного погружения он принадлежал мне только два-три года, а потом новизна ощущений терялась, и он начинал интересоваться другими, при этом говоря, что нельзя слишком часто погружаться…
Ты не представляешь, как было больно видеть его жадный взгляд, обращённый на другую. Знать, что он хочет её, а не меня, или чувствовать её запах на его коже и осознавать, что он только недавно выбрался из её постели… Боже, сколько я тогда слёз выплакала, и как умоляла его не причинять мне боль, и даже иногда обещала себе, что не буду больше такого терпеть и уйду. И порой предпринимала попытки бросить его, но… Столько было этих “но”…
Во-первых, вся та роскошь, что окружала меня, принадлежала Гектору. Я же, по сути, не имела вообще ничего. А свобода подразумевала полное и самостоятельное обеспечение всех своих потребностей. Во-вторых – если честно, я побаивалась самостоятельности. С самых первых дней Гектор указывал мне что делать, как себя вести, как поступить, и даже если я была не согласна, всё равно делала так, как он говорил. А уйди я от него, то всё пришлось бы решать самой, а это пугало.
Однако всё же не это меня держало, а любовь к нему. Изменяя, он всегда просил прощения и обещал, что больше этого не повторится. Клялся, что любит только меня. И я верила, помня первые годы после погружений… А вообще, это трудно объяснить. Нужно видеть, как после погружения он смотрел на меня, с каким благоговеньем относился, как жадно любил меня… Могу тебя заверить – он больше ни к кому не относился так, как ко мне. Да, он испытывал влечение к другим женщинам, когда ощущения между нами теряли остроту, но я точно могла сказать – они не привлекали его так, как я. Ни одна из них не задержалась в его постели больше, чем на месяц, а я спала с ним на протяжении столетий и была единственной, кому он говорил “люблю”. Всё остальное он называл мимолётными увлечениями и блажью. Поэтому я и не уходила. Я ждала и надеялась, что однажды он, наконец, поймёт, что нуждается только во мне.
А потом кое-что произошло. Я познакомилась с Давидом. Гектор часто про него рассказывал, потому что они были друзьями, но на протяжении трёхсот лет всё как-то не получалось встретиться. Давид был воином и любил пощекотать себе нервы, участвуя в различных походах, битвах и сражениях. Они, кстати, так и познакомились с Гектором, когда и тот участвовал в боях, и почти двадцать лет провели, путешествуя по миру и воюя, а также не раз спасая друг друга. А вообще, так начинали многие бессмертные мужчины, я имею в виду войны. Чтобы сколотить состояние, они нанимались в армии и, помимо платы наёмника, ещё и грабили завоёванные города. Так что, практически все состояния бессмертных сколачивались на крови и смертях обыкновенных людей, но тогда было такое время…
Так вот, после очередного переезда, Гектор и Давид впервые за триста лет встретились, и он привёл его к нам в дом… Думаю, Гектор уже не раз проклял тот день, когда познакомил нас, однако, что сделано, то сделано… Я немного общалась с бессмертными, а точнее знала только одну пару, которая жила так же, как и мы. То есть, женщина послушно угождала своему партнёру, была терпелива и занималась тем, что рекомендовал муж…
А Давид… он был другой. Как глоток свежего воздуха. Гектор, он консерватор, не особо любит изменения, требует послушания и строгого исполнения его желаний. И порой, даже слишком серьёзен. А Давид – это ураган. Эмоциональный, открытый для всего нового, весёлый, в вечном поиске необычных ощущений и каких-то безумных экспериментов… В общем, полная противоположность Гектора. Он меня очаровал. Мне нравилось общаться с ним, проводить время в его обществе, а он отвечал тем же. А затем вообще объявил нам, что решил остепениться и прекращает участие в сражениях, после чего приобрёл себе дом неподалёку от нас. Я радовалась тогда как ребёнок, потому что Давид мне нравился, и я не хотела, чтобы он глупо погиб в очередном бою. А также я надеялась, что однажды и он найдёт себе пару, и мы вчетвером будем держаться всё время рядом. Будем строить наши жизни, переезжать с одного местожительства на другое или просто путешествовать по миру… Но всё сложилось по-другому.
Как позже признался Давид, всё это он сделал, потому что полюбил меня. А тогда он даже словом, жестом или взглядом не давал этого понять. В общем, он не проявлял своих чувств. Только спустя некоторое время я стала замечать, что он всё больше хмурится, наблюдая за тем, как Гектор обращается со мной. А затем начал, заходя издалека, вести беседы о жизни, говоря, что всё может быть по-другому, и постоянно подначивал меня к небольшим бунтам и отстаиванию своих прав… Хотя, наверное, я бы сама однажды взбунтовалась и без Давида.
Время шло, а Гектор не желал менять свою жизнь и не хотел давать мне больше свободы, я же жаждала двигаться дальше и пробовать что-то новое. А вот Давид не только предлагал попробовать новое, а и верил в мои силы. Именно благодаря ему и его вере в дальнейшем я многое получила. Например, финансовую независимость. Давид обеспечил меня стартовым капиталом, и благодаря ему, впоследствии, я стала состоятельной девушкой. Но этот стартовый капитал послужил причиной ссоры между парнями, и их дружба на этом закончилась. Как я позже осознала, Гектор понял, что Давид любит меня, и попытался вычеркнуть его из моей жизни, а заодно и отбить у меня охоту заниматься коммерцией. Однако тогда я впервые проявила железную решительность, и наша жизнь с Гектором пошла под откос…
Только не подумай, что сразу… Мы прожили ещё сто восемьдесят лет вместе, и прояви я послушание, то, наверное, жили бы и сейчас, но я уже не хотела жить как прежде. Я ощутила новый вкус жизни, почувствовала себя человеком со своим личным мнением и интересами, и очень дорожила этим. А кончилось всё банально. Гектор в очередной раз увлёкся новой женщиной, и я поняла, что он никогда не исправится. Поэтому развернулась и ушла от него. Вот так и закончилась первая веха моей жизни длиной в четыреста девяносто семь лет. В ней было всё – и невероятно прекрасная любовь, и боль от измен любимого, полное послушание и бунты, серьёзная учёба и бесшабашное веселье… В общем, масса как положительных, так и отрицательных эмоций.
Помню, когда уходила от Гектора, испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, тоску, что его больше не будет в моей жизни. А с другой стороны – радость, что я сама себе стану хозяйкой, что не нужно больше наступать на горло своим желаниям. Ну, и самое важное – больше не придется терпеть боль от измен. Тогда я думала, что всё, я навек буду одинока, одновременно боясь этого и радуясь.
Однако, моё одиночество долго не продлилось. И недели не прошло, как в моей жизни снова появился Давид. Оказалось, что после ссоры с Гектором он продолжал держать меня в поле зрения. И тогда же он рассказал, что давно любит меня… Если честно, не знаю, ответила бы я на его чувства, если бы он не действовал напористо… Но Давид, он как танк, прёт, сметая все преграды, и сопротивляться ему невозможно… Хотя, может и возможно, но у меня никогда не получалось. Есть в нём что-то притягательное и манящее, – Далила мягко улыбнулась, наверное, вспоминая парня и то, как он её завоёвывал, и я прекрасно понимала, как он мог действовать, ведь и сама испытала это. – В итоге, спустя месяц после ухода от Гектора, я стала жить с Давидом. И вот тогда их ссора переросла во вражду.
Оказалось, что Гектор надеялся, что я перебешусь и вернусь к нему, а Давид так вовремя подсуетился, и началось… Знаешь, как это неприятно находиться меж двух огней? Впрочем, чего я спрашиваю. Если эти двое нашли тебя, то ты всё знаешь. Это так выматывает. А ещё я чувствовала себя мерзавкой. Ведь до моего появления на свет парни дружили и не раз спасали друг другу жизни, а тут появилась я и всё разрушила. Однако Давида это вражда нисколько не волновала. Он был счастлив со мной и боготворил… Наверное, с ним я узнала, что такое безоглядная любовь… Понимаешь, любовь Гектора нужно было заслужить, а я часто делала ошибки. То не так играю на музыкальном инструменте, то выбрала неподходящий гобелен для парадной залы, то не так танцевала на балу, проявляя ребячество, а не достоинство…
А Давид просто любил меня, такой, какая я есть. Неправильно на чём-то играю? Не беда. Наоборот, сам начнёт фальшивить. Проявила ребячество? Умница! Поддержит во всём и будет смешить меня до коликов в животе. Нарушила моральные устои общества и пронеслась по главной улице города галопом на коне, сидя по-мужски в седле? Правильно сделала! Пускай эти пуритане свалятся с сердечным приступом от моих выходок! Хочу погружаться часто? Не проблема, хоть каждый год! В общем, Давид разрешал мне абсолютно всё. И это было так необычно и волнительно. После почти пятисот лет чинности, оглядки на чужое мнение, указаний как жить, я получила полную свободу. Господи, где мы только не побывали, что только не делали и чем только не занимались. Жизнь была упоительна прекрасна. Было всё – и тихие радости, и эпатаж, и даже экстрим на грани смерти. А самое главное – было много любви!
Но постепенно я начала замечать, что после погружений эмоции всё быстрее блекнут. Я даже пошла на войну, чтобы снова ощутить вкус жизни. Давид, конечно, до дрожи боялся моей смерти, но меня уже было не остановить. Я перестала просить, а начала требовать, а он не мог мне отказать, боясь расстроить… Ты только не подумай, что он стал подкаблучником. Это скорее напоминало отношения между родителем и бесконечно любимым ребёнком. Давид – стопроцентный сильный, уверенный мужчина, а я просто его слабое место… Бедный, как он переживал во время Второй Мировой, сколько раз спасал меня и возил к озёрам, чтобы я не умерла… Однако, не война была самым худшим. Я скатывалась всё глубже в пропасть.
На алкоголь я подсела ещё в двадцатых годах, а вот в семидесятых к нему прибавились и наркотики. Я расширяла сознание и опять искала новые впечатления, и снова попадала в неприятности уже под кайфом, а то и передозировки случались, и пару раз я чуть не умерла… И вот в те времена я начала осознавать, что разрушаю себя… Не могу сказать точно, когда я об этом задумалась. Как-то постепенно копилось недовольство собой и окружающим миром, что меня больше ничего так не радует, как раньше. Становилось всё скучнее, потому что я перепробовала всё, что можно. Я начала замечать за собой нетерпимость, злость, а порой и жестокость. Нет, Давида я по-прежнему любила и с остальными бессмертными общалась нормально, но вот отношение к людям стало ужасным.
Порой, выйдя из алкогольного или наркотического дурмана, я пребывала в шоке от своего поведения и понимала, насколько изменилась. А ведь впереди была ещё бесконечно долгая жизнь, и я со страхом начала задумываться о том, какой стану, если продолжу так жить… Правда, эти страхи пропадали, когда я принимала очередную дозу или напивалась, – Далила поморщилась, а я сидела, выпучив глаза на экран и даже боялась представить такую жизнь. – Не знаю, сколько бы я так жила ещё, но случились две вещи… Вернее, случилась одна, а потом вторая.
Это произошло меньше года назад… То есть, для меня это было меньше года назад, а для тебя начало девяностых… Даже не знаю, какой у тебя сейчас может быть год… Ты можешь быть как молодой девушкой, так и дамой в возрасте, – Далила улыбнулась, а потом спохватилась: – Прости, отвлеклась. Так вот, мы с Давидом тогда приехали в Москву. Думаю, ты и сама из истории знаешь, что такое Россия девяностых. Это беспредел, вседозволенность, бардак в стране и криминал. И вот, мы приехали искать здесь острых впечатлений. В один из вечеров я так набралась этих “впечатлений”, что чуть снова не попала в больницу с передозом, а придя в себя, услышала, как Давид с Гектором ругаются…
Видишь ли, после того, как я ушла от Гектора, он не терял надежды меня вернуть и везде следовал за нами. И соответственно видел во что я превращаюсь… Знаешь, мне даже кажется, что я скатилась так низко ещё и поэтому, что хотела оттолкнуть от себя Гектора. Я видела, что он страдает, и возможно, надеялась, что порочную Далилу он любить не будет, ведь живя когда-то с ним, я и за мелкие недостатки получала порицание. Но не тут то было. Гектор упорно преследовал нас и пытался меня вернуть…
Короче, в то утро они страшно ругались, крича друг на друга и обвиняя во всех грехах. Гектор требовал, чтобы Давид перестал мне всё разрешать, а тот в ответ кричал, что это он во всём виноват. Что не держи он меня когда-то под контролем, я бы сейчас с таким остервенением не пробовала всё новое и запретное. Говорил, что однажды мне это надоест, я перебешусь и снова стану нормальной, а Гектор кричал, что я умру, если меня не остановить… Ох, много чего было сказано, и если честно, стало противно от самой себя. Но вот одна вещь реально испугала. В конце скандала Гектор пригрозил, что если я продолжу дурить, и Давид не предпримет мер, то он убьёт его. И поверь, это была не пустая угроза. Гектор был настроен весьма решительно. А вот принять окончательное решение мне помогла случайная встреча с Люцием.
Давиду понадобилось на целый день уехать по делам, а я пошла в ресторан, чтобы пообедать, и там встретила его. Увидев, что Люций выглядит как тридцатипятилетний мужчина, я здорово удивилась и конечно спросила, почему он тянет с погружением. А он в ответ рассказал, что утратил бессмертие, а затем рассказал и всю историю… Если честно, у меня был шок, и в тот момент в голове что-то перемкнуло. Я поняла, что подобное может произойти и с нами тремя. Что если я не остановлюсь, обязательно кто-нибудь пострадает. Или Гектор убьёт Давида, или наоборот, и в итоге, оба лишаться бессмертной жизни.
Это настолько испугало, что я долго не могла прийти в себя. А затем пришло и другое понимание происходящего. Я была причиной всех бед. Без меня парни жили хорошо и спокойно. Дружили и помогали друг другу. А моё появление всё изменило и сделало их врагами. И тогда я осознала, что нужно менять свою жизнь, а чтобы уберечь тех, кого люблю, необходимо исчезнуть из жизни парней. Вот тогда я и решилась на полное погружение. Для такого поступка имелось несколько причин. Во-первых, на такое бессмертные не решались, кроме одного, да и то очень давно. Я понимала, что парни будут меня искать, и надеялась, что став ребёнком и обрубив все концы, спрячусь от них. Во-вторых, я боялась, что могу сама не выдержать разлуки с кем-нибудь из них и, сорвавшись, вернутся. И в третьих – я хотела забыть то, какой стала за последние двадцать лет. Но ведь нельзя вычеркнуть двадцать лет из памяти, а остальное оставить. Так что, выход только в одном – забыть абсолютно всё. Ну, а решение прожить простую человеческую жизнь и умереть происходит из всех предыдущих. Если я попрошу того же Люция рассказать затем о том, кто я, то эта вражда между Гектором и Давидом никогда не закончится. Пока я, как основной раздражитель парней, не исчезну, всегда есть угроза, что кто-то из них убьёт второго…
Понимаю, что ты можешь спросить – а почему я просто не умерла, не наложила на себя руки, или не растворилась в озере, и будешь права – ведь это самый верный способ защитить тех, кого я любила, но… При всём том, что жизнь в последние годы кажется скучной, во мне ещё теплится надежда, что может произойти что-то необычное или захватывающее. Хочется верить, что возможно, начав всё с чистого листа, я хоть одну короткую жизнь проживу счастливо и достойно. Буду самодостаточна и независима, не предамся порокам и, возможно, смогу осчастливить хоть смертного мужчину… Понимаешь, хочется надеяться, что я всё же не такая тварь, которой сейчас себя ощущаю…
Вот как-то так, – Далила заискивающе улыбнулась в камеру. – Прости, рассказ сумбурным вышел, но перезаписывать кассету не хочу. Получится то же самое. Я только недавно соскочила с иглы и отошла от ломки, и сейчас чувствую себя выжатой, как лимон. Мир вокруг кажется серым и убогим и раздражает меня. Но не это сейчас важно, а то, как тебе действовать дальше. Ты получила новую жизнь, но если смотришь эту кассету, значит всё вышло не так, как я хотела, и над парнями снова занесён Дамоклов меч. А вернее, ты и есть их Дамоклов меч. Не знаю, как ты к ним относишься, но я любила их обоих, хоть и разной любовью, поэтому не хочу, чтобы они умерли. Что тебе посоветовать – тоже не знаю. Будь я на твоём месте… Хм, ты и есть я, – она хихикнула в камеру, но быстро стала серьёзной. – В общем, будь я на твоём месте, то, наверное, предпочла бы сама умереть. А возможно, парни изменились, и кто-нибудь из них готов отступить.
Короче, тебе смотреть по ситуации. Эту кассету я записывала лишь для того, чтобы ты знала, какой была твоя прошлая жизнь, и что из себя представляют Давид и Гектор. От себя скажу одно – оба парня вели себя немного неправильно. Или Гектору требовалось немного ослабить узду, в которой он меня держал, или же Давиду – надеть на меня узду и придерживать. Хотя, в случае с Давидом, я во многом виновата… Чтобы ты там сейчас не решила, главное, не совершай моих ошибок. А ещё лучше – найди выход из этой ситуации. Ну а я завтра на рассвете выезжаю к одному из озёр вместе с Люцием, чтобы дать новую жизнь тебе. Надеюсь, ты будешь счастлива. Встретимся или в зеркале, или во снах”, – девушка подмигнула мне, и на этом запись оборвалась
–Обалдеть, – шумно выдохнула я, не зная как реагировать на рассказ.
“Хотела правды? Получила. Теперь вот мучайся”, – подумала я и тупо уставилась в стену перед собой, пытаясь осознать то, что узнала. Но голова пока отказывалась соображать, и складывалось впечатление, что меня оглушили чем-то очень тяжёлым, да так, что все мысли, кроме одной, вылетели из головы. Поэтому я просто сидела, и повторяла про себя: “Полный капец… Полнейший… Капец всему”.
Глава 12.
Переварить всю правду о своей прошлой жизни получилось только к обеду следующего дня и после ещё двух просмотров диска.
Первое, что возмутило больше всего, это ложь парней о том, какую роль они сыграли в моей жизни. Очень хотелось позвонить каждому из них и высказать всё, что я думаю, а также послать их обоих в голубую даль. Но интуиция подсказывала, что нельзя руководствоваться только эмоциями, и необходимо сначала всё обдумать, а потом только действовать. А основным аргументом в пользу этого служило то, что послать их я всегда успею, потому что это самое простое.
Просматривая запись второй раз, я сопоставляла рассказываемое с поведение парней сейчас, и многое становилось понятно. А после третьего раза я, наконец, смогла связно мыслить.
На следующий день, сидя в кресле и прихлёбывая горячий чай, я думала о Далиле и её жизни, и сравнила это со своими взглядами и поведением. “Её бросало из крайности в крайность, и я зачастую поступаю так же. У нас много общего с ней и, одновременно, есть кардинальные различия. Например, Далила позволяла себя контролировать, а я вообще этого не приемлю… Хм, или эти различия появились после прошлой жизни? Если Гектор меня держал под колпаком, а Давид дал полную свободу, и мне это понравилось – понятно, почему я так дорожу свободой. Подсознание помнит как это, прогибаться под другого, и не желает, чтобы я так делала. Так же Далила говорила, что в последние годы стала злой. И я отношусь к окружающим зло и категорично. Это у меня от неё? Возможно… И это не очень хорошее качество, чего уже греха таить. Однако, и хорошие черты ведь сохранились от неё. Я люблю учиться и узнавать что-то новое, как и она. А это явно достоинство. Но то, что она увлекалась алкоголем и наркотиками, это отвратительно. Нет, я, конечно же, тоже могу выпить в клубе, или на праздник, но это не каждый день. Меня же не тянет постоянно заливаться спиртным. А наркотики – это уже слишком”, – я поморщилась, точно зная, что никогда даже не захочу их пробовать. “А с другой стороны – может это Далилина установка, что наркотики зло? Попробовав их, она поняла, что это дрянь, и в подсознательной памяти это отложилось. Может, благодаря ей, это меня никогда и не интересовало. Ведь в клубах не раз предлагали дозу, но я всегда отказывалась, испытывая отвращение к тем, кто балуется этой дрянью. Может, не будь у Далилы опыта употребления и понимания, что это плохо, я могла сейчас подсесть на них, ведь мне до сих пор скучно и хочется чего-то нового. Тогда выходит – и это к лучшему? Хм, но тогда спасибо за употребление наркоты и осознание проблемы”, – я невесело усмехнулась, понимая, что могла наделать массу ошибок, если бы ничего этого не случилось в жизни Далилы, и если бы Люций слишком глубоко нырнул, стерев мне даже подсознательную память.
“А самое главное, что сохранилось в подсознании – чувства к парням! Ведь с самой первой встречи оба меня зацепили. Даже злясь на них, я продолжала с ними общаться. А сейчас меня вообще разрывает от противоречий. Парни мне одновременно нравятся, но вместе с этим, я не хочу видеть их в своей жизни. Это тоже от Далилы, её установок? Она ведь их любила, поэтому меня к ним тянет. Но также она понимала, что любовь может их убить, и попробовала вычеркнуть себя из их жизни. А это же пытаюсь сделать и я, не желая близко подпускать их к себе… Да уж, проблема…”, – я нахмурилась, осознавая, что до сих пор не понимаю к кому меня больше влечёт. “Конечно, эти молодцы раньше вели себя не лучшим образом. Да и сейчас многие черты сохранились. Тот же Гектор продолжает на меня давить, а чуть что, проявляет недовольство. Вспомнить, например, как он вёл себя после наших ночей с ним, когда я объявляла, что еду домой. Он же явно демонстрировал своё недовольство и сразу становился холодным и отчуждённым. И это в лучшем случае. А ведь было и такое, что шлюхой обозвал. Далила говорила, что он не терпит, когда делают не так, как он желает, и Гектор до сих пор не избавился от привычки диктовать свои правила и не считает нужным прислушиваться к моим словам. Лучший пример этого – ночёвка в моей квартире, когда я вернулась от Давида. Гектор даже слушать меня не хотел. Как куль с мукой занёс в квартиру, уложил спать и сам лёг рядом. Но, с другой стороны – изменения в нём тоже произошли. Он понял, что своими изменами причинял мне боль, и готов остепениться, о чём ясно высказался на парковке возле торгового центра, когда мы встречались второй раз. Правда, тогда я ещё не понимала, что он говорит обо мне… Ой, так теперь понятно, откуда возникло то чувство ревности в первый день знакомства в клубе! Это же от Далилы!” – я ошеломлённо замерла, вспоминая, как злилась, когда к Гектору подкатывали девицы. “Интересно, а он на самом деле изменился или это из-за погружения? Парни ведь говорили, что прошли его перед встречей со мной, а Далила рассказывала, что после погружений, в первые годы, Гектор и не думал смотреть налево… Хм, вот и мучайся теперь от вопроса – у него навсегда отпала охота изменять, или через три-четыре года он снова начнёт заглядываться на других”, – тяжело вздохнув, я отставила чашку чая, ощущая, что снова в тупике.
“А Давид, похоже, совсем не изменился. Те же обещания… Что он там говорил во дворе универа в первый день встречи с ним? Что не будет ограничивать меня даже в самых нестандартных желаниях и всегда поддержит. Что откроет мир, который до сих пор казался нереальным, и никогда не станет меня осуждать… Разве не в этом заключалась проблема Далилы? Он ей всё разрешал, и это привело к ужасающим последствиям… Однако, и здесь, как и в случае с Гектором, есть одно “но”. Вчера в университете он сказал, что пока я росла, думал, чем меня занять, а затем предложил заняться точными науками. Может он это имел в виду в первый день знакомства? Давал понять, что всерьёз воспримет любую идею, даже самую неординарную или бредовую? Ведь его слова можно интерпретировать по-разному”.
“Ох, да что же такое-то! Так рвалась узнать правду, а сейчас не знаю, что с ней делать! Вот и думай, злиться на парней, что они пытались скрыть мою прошлую жизнь или благодарить за попытку оградить от неё”, – внутри начало расти чувство недовольства собой. “Даже всё зная, не могу решиться на что-то конкретное… Господи, да о чём я вообще думаю? Как выбрать кого-то одного из парней? Так проблема не в этом, а в том, что они меня снова нашли и могут пойти на крайние меры, если я определюсь – кого хочу видеть рядом с собой! Далила ведь ясно дала понять, что они оба не желают сдаваться. Преследование – это ерунда, ведь может быть и хуже! Вдруг кто-нибудь из них решит поступить, как Абисида! Выберу Гектора – Давид может пойти на страшный шаг, или наоборот. А я точно уверена в одном – смерти я не желаю ни одному, ни второму. Поэтому мои раздумья сейчас не имеют смысла! Я могу сколько угодно злиться на них за ложь, пытаться взвесить изменения каждого, но смысла-то в этом нет! Даже если наказать их и вообще никого не выбрать, всё равно это не решит проблему! Чтобы я ни сделала, они не остановятся и не перестанут меня преследовать… Блин, они оба эгоисты, думающие только о себе. Я для них как приз в большой лотерее, желанный джек-пот, и плевать, что они рвут мне этим душу! Вон, даже не хотят понимать, что Далила решилась из-за этого на погружение. Ведь продолжали все эти годы искать, а найдя, снова тащат каждый в свою сторону… Нет, здесь нужно думать не о выборе, а о кардинальном решении проблемы”, – поняла я. “Только вот как это решить? Погружение Далила попробовала, и это не помогло. Попытаться исчезнуть? Но ведь они продолжат рыть землю и, однажды, всё равно найдут. Да и мне не хочется провести вечность, бегая от них и боясь, что отыщут. Что, мне умереть теперь?” – но я совершенно точно знала, что не хочу умирать. “Да и не факт, что узнав о моей смерти, парни не поступят ещё хуже. Обвинят друг друга в этом и поубивают, не видя смысла жить дальше. Тогда вообще глупо получится, и моя смерть будет бессмысленной… Капец… Так как же поступить?”.
Ответа на вопрос не было. Испытывая недовольство собой, я поднялась из кресла и начала мерить шагами комнату, пытаясь хоть что-нибудь придумать. И неожиданно в голову пришла идея, от которой я замерла.
–Вот же дура! – воскликнула я вслух. – А ларчик ведь открывается до безобразия просто! Я ведь любила парней, но каждого немного по-разному! И ведь любовь на самом деле бывает разная, и главное направить её в нужное русло!
Окрылённая идеей, я подбежала к столу и, найдя визитку Люция, набрала его номер телефона, а когда он ответил, возбуждённо произнесла:
–Люций, ты можешь приехать? Мне нужно знать размер своего состояния, и кроме того, понадобится твоя помощь!
–Конечно, могу, – добродушно ответил он. – Через полчаса буду. Как раз сегодня с утра закончил готовить все твои бумаги.
–Жду! – ответила я и, сбросив вызов, счастливо рассмеялась, а потом сказала себе: “Да, будет нелегко! Да, я этого не жаждала! Но это единственно верный способ вернуть всё назад и прекратить вражду между парнями. Я снова смогу сделать их друзьями, а вернее, даже больше! И всегда буду рядом с ними, а они со мной! Мы будем любить друг друга, пусть и не совсем так, как им хочется сейчас”.
Когда Люций приехал ко мне, и я рассказала, что придумала, а затем объяснила, какая мне нужна помощь, он минуты две ошеломлённо смотрел на меня, а потом улыбнулся и сказал:
–Я же всегда говорил, что ты мудрая девушка! Это ведь так просто и одновременно гениально!
–Только необходимо подготовиться, – радуясь, что мою идею одобрили, ответила я. – Ты точно сможешь это сделать? Ведь, как я понимаю, они должны быть в сознании, чтобы нормально дышали. Да и вряд ли парни добровольно пойдут на это и будут сопротивляться. Ты справишься?
