Текст книги "Забытое время (СИ)"
Автор книги: Влада Крапицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
–Понимаю, – ответила я, испытывая жалость к парню, и дала себе слово, что постараюсь не напоминать ему о смерти родителей, чтобы не бередить его рану. – А почему раньше не закончил универ?
–Ну, тут я сам виноват. Таких историй масса – богатенький, избалованный с детства мальчик ещё в школе стал на скользкий путь и забивал на учёбу, – он поморщился, говоря это и я улыбнулась, представив какие тусовки мог устраивать Давид. А он, тем временем, продолжил: – Но потом пришло прозрение, и я взялся за ум.
–Ясно… Слушай, а почему тогда пошёл на нашу кафедру маркетинга и рекламы, а не в юристы, экономисты или банкиры?
–Хочу творческой работы. Планирую после окончания универа открыть своё рекламное агентство. Может и тебя удастся затащить к себе на работу? – последнее предложение он произнёс игриво, и я рассмеялась.
–Ты не исправим, да? Жалуешься, что барышни охотятся на тебя, и при этом сам не упускаешь ни одной юбки…
–Почему же юбки? Ты вон сегодня в брюках… И кстати, тебе идёт. Попка смотрится очень аппетитно. Так бы и покусал! – Давид подмигнул мне, и теперь уже я закатила глаза, а потом весело сказала:
–Побереги зубки, дорогой. Моя попка не для тебя. И кстати, если не хочешь, чтобы девушки знали о твоём благосостоянии, поменяй машину. Она слишком дорога и лучше всяких слов рассказывает о своём владельце.
–Думал уже об этом, но не могу. Хорошие машины моя страсть, и я готов пожертвовать некоторыми вещами, ради езды на хорошем авто, – он с раскаянием посмотрел на меня, как бы говоря, что в некоторых вопросах не властен над собой, и я снова улыбнулась.
Тут пятиминутный перерыв между полупарами закончился, и я снова попробовала сосредоточиться на лекции. Но мысли упорно возвращались к словам парня. “Судя по всему, он не врёт насчёт родителей. И я прекрасно понимаю его нежелание посвящать других в это дело. Я бы тоже не хотела, чтобы ко мне лез кто попало с соболезнованиями. Всё равно слова не уменьшают боль. И, наверное, тоже бы уехала из города, где всё напоминает о потере родных”, – сердце болезненно сжалось, когда я представила, что и мои родители однажды умрут.
“Да и остальное вроде соответствует характеру парня. Эти его снисходительность и презрение воспитывались в нём с детства, плюс деньги отца вытаскивали из всех передряг и давали крепкий тыл, вот парень и стал таким заносчивым… Только непонятно, каким образом это может быть связанно со мной, а это волнует как раз больше всего”, – на главные вопросы я пока не получила ответа и с нетерпением ожидала пятнадцатиминутного перерыва между парами, чтобы продолжить задавать вопросы.
Однако всё вышло совсем не так, как я задумывала. После первой пары мы перешли в другую аудиторию, и по плану стояла “История мирового искусства”, по которой мы готовили эссе после похода в музей, и, как только я выложила на стол папку, Давид протянул к ней руку. Я не возражала, так как продумывала стратегию выяснения чего-нибудь, касающегося меня. Неожиданно парень напрягся и, сев ровно, принялся рассматривать репродукцию картины.
–Вот что меня так взволновало при нашей первой встрече, – пробормотал он и, взяв лист с картиной, внимательно посмотрел на неё, а потом на меня. – И вот что мне не давало покоя! Поэтому ты казалась мне знакомой.
–Что ты имеешь в виду? – с любопытством спросила я. – И ты не говорил, что я кажусь тебе знакомой!
–Ты, наверное, эссе писала потому, что девушка схожа с тобой, да? – деловито спросил он.
–Да, – я кивнула, не понимая, к чему ведёт парень. – Ты можешь нормально сказать, что тебя так взволновало?
–Ммм… пока нет. Хочу кое-что проверить, прежде чем говорить, – ответил Давид, напуская на себя загадочность, и я недовольно фыркнула:
–Ну и не надо.
–А дай мне свой номер телефона, – попросил парень, по-прежнему рассматривая картину. – Как домой приеду, хочу посмотреть одну вещь, и если всё совпадёт, позвоню тебе.
–А может, ты сначала скажешь – что хочешь посмотреть? – сухо спросила я.
–Пока не скажу, – он улыбнулся. – И если не хочешь мучиться от неизвестности до завтра, то давай номер.
–Что, язык отсохнет, если сейчас скажешь, дабы я не мучилась от любопытства? – номер телефона давать ну очень не хотелось.
–Угу, отсохнет, – веселясь, подтвердил он.
–Кому попало свой номер я не даю, – холодно ответила я и, выдернув у парня из рук листок с репродукцией, положила его в папку.
–Ну, как знаешь, – он пожал плечами. – Ходи тогда в неведении насчёт одного очень интересного открытия, сделанного ещё моим отцом. Ведь эта девушка изображена не только на этой картине… А впрочем, чего уж говорить, ведь тебе это неинтересно.
Произнеся это, он вальяжно развалился на стуле, а я, как гончая собака, взявшая след, ощутила азарт, а в голове появилась масса вопросов. “Что за открытие? Где ещё изображена эта девушка? И каким боком к этому семья Давида? Блин, я должна узнать! Но вот номер не хочу ему давать… Попробую-ка поторговаться”, – решила я.
–Дам номер, если расскажешь, что за открытие, и где видел изображения этой девушки, – небрежно бросила я.
–Не-а, – Давид игриво поднял брови и хитро посмотрел на меня. – Сказал же, пока не проверю, ничего не скажу. Кошечка моя, тебе придётся принять мои условия, если хочешь получить все ответы. Дай номер и дождись вечера.
Тон парня взбесил, и я холодно произнесла:
–А знаешь, мне плевать и на твои условия, и на то, где ты ещё видел эту девушку. Всё, разговор окончен. Пересаживайся отсюда!
–Нет, мне нравится с тобой сидеть, – ещё больше веселясь, ответил он и подмигнул мне.
Сразу возникло желание дать ему в глаз, но я сдержала себя и равнодушно бросила:
–Сходи к врачу и вылечи свой нервный тик.
–Угу-угу, ещё, пожалуйста, пару высказываний, – ехидно сказал он. – Люблю, когда ты заводишься. Снаружи вся такая холодная и равнодушная, а внутри всё кипит. Ммм, сказка!
–Заткнись, – зашипела я, злясь всё больше.
–О, уже пар начала стравливать. Это правильно. Нечего при всех взрываться.
–Да пошёл ты, – как можно равнодушнее бросила я и, собрав свои конспекты и папку, пересела за другой стол.
Давид проводил меня взглядом, но больше приставать не стал, и новый подход сделал только в обед. Опять начав жужжать про девушку с картины и очень интересные факты, он всячески старался заинтересовать меня и, напуская загадочность, интересовался номером телефона, но я никак на это не реагировала, надеясь, что он всё же сдастся первым.
Однако к концу четвёртой пары поняла, что придётся уступить. “Если не дам номер, до завтра изведусь от любопытства. И ещё не факт, что Давид сам потом не взбрыкнёт и не придумает какое-нибудь новое условие. В конце концов, если начнёт просто так названивать, внесу в чёрный список или даже куплю новый номер”, – скрепя сердцем, решила я. А как только закончилась последняя пара, подошла к Давиду и, вручив ему листок с номером, бесстрастно сказала:
–Жду звонка. Но только по делу.
–Обязательно позвоню, – самодовольно ответил он. – Может подвезти домой?
–Не надо, – отрезала я и, развернувшись, пошла к выходу, надеясь, что сегодня Гектор не прикатил к универу.
К счастью, парень видать понял, что между нами всё кончено, и домой я добралась без происшествий. А там, быстро перекусив и переодевшись, сосредоточилась на заданиях к завтрашнему дню.
Звонок телефона раздался в семь часов вечера. Прежде чем ответить, я глубоко вздохнула, надеясь, что получу хоть одну зацепку.
–Слушаю, – немного нервничая, произнесла я, подтвердив вызов.
–Кошечка моя, новость – закачаешься, – голос Давида звучал жизнерадостно. – Мои предположения подтвердились.
–Ну, так где ты видел ещё изображения этой девушки? – взволнованно спросила я. – И каким боком это к твоей семье?
–Рассказывать долго, да и без демонстрации одной вещи бесполезно, – ответил он. – Давай я за тобой заеду, и ты сама всё посмотришь, а я попутно расскажу.
Ехать куда-либо с Давидом, да ещё вечером, не хотелось, и я предложила другой вариант:
–А давай ты в общих чертах расскажешь сейчас то, что узнал, а вещь, которую хочешь показать, принесёшь завтра в универ.
–Рима, вещь хрупкая и старинная. Её и трогать-то часто нельзя, а уж перевозить туда-сюда вообще не рекомендуется, чтобы резкие перепады температуры не навредили ей. Так что в универ я точно её не повезу, – ответил он, а потом насмешливо спросил: – Что, боишься меня?
–Ещё чего, – пренебрежительно бросила я. – Думаешь, что если двухметровый лоб, то при необходимости я не найду как с тобой справиться?
–Ну, так в чём дело? Тогда я заезжаю?
Интуиция подсказывала, что Давид пытается заманить меня в ловушку, но и узнать что-нибудь новое о девушке с картины хотелось не меньше. “Ладно, рискну. В конце концов, не убьёт же он меня”, – подумала я и сказала:
–Подъезжай к торговому центру “Кантраль”. Знаешь где он?
–Не волнуйся, найду.
–Но сразу предупреждаю – попытаешься развести меня или заманить в ловушку, пощады не жди. Испорчу твою жизнь по полной, – угрожающе предупредила я.
–Какие мы грозные, – парень рассмеялся в трубку. – Не волнуйся, ничего плохого тебя не ждёт. Всё, давай выходи из дома, я как раз недалеко от этого центра.
–Хорошо, – ответила я и, сбросив вызов, поднялась из-за стола.
Выйдя в прихожую и посмотрев на себя в зеркало, я решила не переодевать сарафан, в котором ходила дома. “И так сойдёт. Нечего наряжаться для этого типа. Чем менее привлекательно я выгляжу, тем лучше”, – решила я и, набросив кофту, обула шлёпки, а потом взяла телефон и достала из сумочки деньги, чтобы, в случаи чего, могла быстро уехать.
Погода на улице стояла замечательная, поэтому, выйдя из дома, я не спеша направилась к выходу со двора, наслаждаясь пьянящим запахом сирени. А, когда вышла на проспект, ведущий к торговому центру, улыбнулась, разглядывая гуляющие парочки.
В этот момент раздался звук автомобильного сигнала рядом со мной, и от неожиданности я чуть не подпрыгнула, а когда развернулась, чтобы отшить того, кто пытается привлечь моё внимание подобным образом, удивилась, увидев машину Давида.
–Садись, красавица! – весело произнёс он, открыв для меня дверь изнутри.
–Что ты здесь делаешь? – подозрительно спросила я. – Ведь мы договорились о встрече возле центра. Ты что, уже подсуетился и знаешь мой адрес?
–А ты где-то здесь живёшь? – спросил он. – Я просто ехал к центру и увидел тебя.
Интуиция подсказывала, что парень врёт, но, с другой стороны, его слова звучали логично. “Ладно, потом выясню этот момент”, – сказала я себе и села в машину.
Не успела я захлопнуть дверь, как Давид наклонился ко мне, и я мгновенно вжалась в сиденье, подумав, что он хочет меня поцеловать.
–Эй, держись от меня подальше! – воскликнула я.
–Хочу прокатить тебя с ветерком, а перед этим пристегнуть, – вкрадчиво ответил он, прижимаясь ко мне.
–Сама пристегнусь! Можно просто попросить меня об этом, – недовольно сказала я, отпихнув парня.
Нащупав ремень безопасности, я застегнула его и предупредила:
–Будешь приставать, пожалеешь.
–Держись, моя кошечка, сейчас покажу на что способна эта машина, – произнёс он, игнорируя мои предупреждения, а в следующую секунду выжал педаль газа, и машина сорвалась с места.
Меня тут же вжало в сиденье, и сначала я испугалась, бросив взгляд на спидометр и увидев, как быстро мы набираем скорость, но уже через пару минут, увидев, что Давид уверенно чувствует себя за рулём и полностью владеет ситуацией, расслабилась.
“Хм, а мне определённо нравится быстрая езда!”, – подумала я, чувствуя, как внутри от азарта разливается тепло.
–А быстрее можно? – спросила я, желая ещё немного пощекотать себе нервы.
–Для тебя, всё что угодно, – бесшабашно ответил он и ещё прибавил скорости.
Машина неслась с бешеной скоростью, ловко лавируя между другими автомобилями, и у меня захватывало дух от этой гонки. “Класс! Всё, хочу себе машину! Причём спортивную! Выучусь, и, как пойду работать, это будет первой серьёзной покупкой”, – решила я, с улыбкой глядя, как мимо нас проносятся дома и деревья.
–Некоторые вещи не меняются, – с улыбкой сказал парень, бросив взгляд на меня, а потом добавил: – Теперь поняла, почему я не готов отказаться от такой машины?
–Поняла, – ответила я, а потом зло прищурилась. – И что значит – некоторые вещи не меняются? Что я такая же восторженная дура, как десятки других? Тогда огорчу тебя сразу – я не поведусь на хорошую тачку и не растекусь перед тобой лужицей только из-за того, что ты меня прокатил с ветерком! И вообще, встретились мы для другого. Так что или показывай то, ради чего я здесь, или останавливай машину!
–Рима, я совсем не это имел в виду, – слегка устало произнёс Давид. – Не надо каждый раз думать, слыша что-то неоднозначное, что я сразу имею в виду других девушек. Поверь, как бы я не смотрелся со стороны, я не коллекционер девушек. Скажу откровенно, я однолюб и смена партнёрш мне претит. Выбрав одну, я храню ей верность и вообще не смотрю на других.
–Ага, так я тебе и поверила, – проворчала я, но не слишком уверенно, потому что голос парня звучал искренне, и интуиция подсказывала, что он не врёт.
–И, кстати, мы как раз направляемся туда, где хранится интересующая тебя вещь, – добавил он.
Промолчав, я оглянулась вокруг, пытаясь понять, в каком мы районе города, и увидела, что вокруг находятся частные особняки далеко не бедных людей. “Это, скорее всего, район “Золотых песков”. Получается, мы направляемся в какой-то из этих домов?”.
–А эта вещь случайно не хранится в частном доме? Например, твоём? – спросила я, не испытывая сильного желания попасть к парню в гости.
–А как ты думаешь, где она может храниться, если до этого я сказал, что этим заинтересовался ещё мой отец? – вопросом ответил Давид. – Конечно, у меня дома. Кстати, а вот и он.
Машина начала притормаживать и остановилась у металлических ворот. Достав небольшой пульт, Давид нажал на одну из кнопок и ворота стали отъезжать в сторону. А я почувствовала себя неуютно, глядя на двухэтажный дом, покрытый красной черепицей.
“Блин, надо было думать головой сразу и не соглашаться ехать вечером к парню домой. Не нравится мне эта идея с посещением его жилища. Но ведь и упускать шанс хоть что-нибудь выяснить о девушке, так похожей на меня, тоже не хочется. Ладно, посмотрю, что он там хочет показать, и сразу уеду”, – сказала я себе.
Когда машина въехала во двор и остановилась возле входа в дом, Давид галантно помог мне выйти из машины, а потом открыл входную дверь и пригласил в дом.
Зайдя внутрь, я быстро обвела холл взглядом, оценивая обстановку, а потом холодно сказала:
–Ну, и где тот загадочный предмет, который ты хочешь мне показать?
–Предпочитаешь сразу перейти к делу? Тогда пошли, – парень улыбнулся и, взяв меня под руку, повёл на второй этаж.
Всё больше настораживаясь, я всё же послушно следовала за парнем и немного расслабилась лишь тогда, когда Давид открыл одну из дверей, и я увидела, что это кабинет.
–Присаживайся в кресло, – он кивнул в сторону большого письменного стола, а сам подошёл к небольшому столику, уставленному бутылками. – Вина – белого?
–Я не пить сюда пришла, – буркнула я, сев в удобное кресло и ещё больше насторожившись, что парень осведомлён о том, какое вино я люблю. – Ну?
–Имей терпение, – ласково сказал он и всё же налил бокал вина, а потом во второй плеснул коньяка.
После этого он подошёл к столу и, поставив бокал с вином возле меня, выдвинул один из ящиков стола. Достав оттуда альбом в кожаном переплёте, он положил его передо мной и сказал:
–Впервые отец заинтересовался этим вопросом, когда увидел в музее картину середины восемнадцатого века, а спустя небольшой промежуток времени на одной из выставок старинных фотографий снова увидел эту же девушку. Как ты знаешь, массово фотографии распространились ближе к концу девятнадцатого века, и его заинтересовало то, что временные промежутки большие, а девушка одна и та же. После этого он занялся поисками, и вот, перед тобой результат. Открывай альбом.
Взволнованно выдохнув, я открыла альбом и первой увидела репродукцию полотна с девушкой, схожей со мной.
–Вот с этой картины всё и началось, – пояснил Давид, а я с изумлением рассматривала изображение.
Девушка, на вид лет двадцати четырёх, затянутая в корсет, в платье с пышной юбкой, скромной причёской, украшенной цветами, сидела в высоком кресле, а во взгляде читалась скука и снисходительность.
–Это портрет 1732 года. А теперь посмотри следующую страницу, – сказал парень, и я перелистнула страницу. – А вот это уже 1761 год. Двадцать девять лет разницы, а девушка нисколько не изменилась.
–Не считая причёски и одежды, – растерянно вставила я, разглядывая девушку, стоящую возле изящного столика.
Здесь и причёска, и одежда уже кардинально отличались. Волосы были зачёсаны в высокую причёску, украшенную лентами и перьями, а платье уже было с драпировкой, хотя и талия всё ещё затягивалась в корсет.
–Следующий портрет, найденный отцом, датируется 1801 годом, – продолжил Давид, и я снова перевернула страницу в альбоме и увидела копию картину, где девушка изображалась гуляющей в саду. Здесь она выглядела чуть моложе, около двадцати лет. Волосы снова были собраны в простую причёску, а платье было прямым, с завышенной талией и неглубоким декольте. – Разница опять не маленькая, в сорок лет, а девушка ещё и помолодела. Ну а дальше имеется ещё одна репродукция. Она датируется 1847 годом.
Снова перевернув страницу, я увидела ту же девушку, но теперь она была одета по моде середины девятнадцатого века – в платье с множеством оборочек и кружев и шляпку с цветами, из-под которой виднелись аккуратно завитые локоны.
–Ну а дальше идёт то, из-за чего я не хотел везти альбом в университет. Будь очень аккуратна. Отец выискивал эти фотографии, и некоторые из них очень стары, – попросил парень и, осторожно перевернув страницу, я уставилась на старую фотографию, где снова фигурировала девушка. – Это конец девятнадцатого века, а дальше идут фотографии начала двадцатого. В общей сложности их двадцать пять. Последняя датирована военным сорок третьим годом.
Внимательно рассматривая все снимки, я окончательно растерялась, не понимая – как такое может быть. “Несмотря на смену причёсок и одежды, заднего фона и небольших колебаний в возрасте это, без сомнения, одна и та же девушка. Разве такое бывает? Настолько схожих людей не может быть! Но, тогда получается, что она какая-то бессмертная и не стареющая, или как? Или умеющая молодеть? Ведь кое-где на фото ей даже явно около тридцати. Разница между первым портретом и последней фотографией, где девушка стоит в одежде санитарки военного периода – двести одиннадцать лет… Хотя, какое там! Та картина в музее, которой первой заинтересовала меня, относится к шестнадцатому веку, а значит временной промежуток ещё больше”, – мысли становились всё невероятнее, и я ощутила жар, поэтому сняла кофту, а после, схватив бокал с вином, залпом выпила его, и хрипло спросила:
–А твой отец пытался что-нибудь узнавать про эту девушку?
–Пытался. Но данных нет. Все портреты кистей неизвестных художников и, кроме того, что были написаны в прошлые века, никакой художественной ценности не имеют. А фотографии он вообще находил в архивах, где также не нашлось информации, – произнёс Давид, отойдя от стола и снова наливая мне вина. – Я, если честно, не особо интересовался этим, поэтому и не сразу вспомнил. Когда мы встретились, ты показалась знакомой, но такое бывает. А вот когда я увидел картину к эссе, то сразу вспомнил увлечение отца и понял, откуда мог знать твоё лицо.
–Тогда можешь вставить в этот альбом и репродукцию той картины, где девушка сидит у озера, – ответила я и машинально взяла бокал, протянутый мне.
–Ну, так колись теперь – кто ты? – парень присел на край стола и с улыбкой посмотрел на меня. – Все девушки и ты – на одно лицо. Ты какая-нибудь бессмертная, а? Ничего необычного в твоей жизни не случалось?
–Что за бред, – пролепетала я. – Насколько я понимаю, бессмертные не растут и не стареют, а я и в детский сад ходила, и в школу, и смело могу заверить – расту, как обыкновенные люди. Моя жизнь похожа на миллионы таких скучных жизней. Моё сходство с этой девушкой – это, скорее всего, какая-то шутка природы… А вот эта девушка – это что-то особенное. Если она на самом деле бессмертна, то это, наверное, какой-то волшебный дар…
–Или проклятие, – вставил Давид. – В мифах и легендах разных стран есть масса упоминаний о вечно живущих. Тот же самый Агасфер, или, как его ещё называют – вечный жид, которого Иисус наказал вечной жизнью за то, что тот не дал ему передохнуть. Или Каин, которого Бог наказал за убийство Авеля. Или привратник Пилата – Картафилос. Или кузнец, ковавший гвозди для распятия Иисуса. А некоторые считают, что вечной жизнью наказаны и те, кто когда-то пришёл на казнь Христа из любопытства. Считается, что они все живут вечно. А ты бы хотела жить вечно?
–Не знаю…, – делая маленькие глотки вина, я задумалась, а потом сказала: – А вообще, наверное, интересно так жить. Наблюдать, как сменяются эпохи, времена и нравы, техническая революция идёт вперёд… А с другой стороны – не уверена, что хотела бы этого. Мне кажется, однажды, стало бы скучно от всего этого. Люди ведь в массе своей не меняются… Нет, думаю, я бы не хотела вечно жить. Мне сейчас скучно, а проживи я ещё лет сто, наверное, завыла бы от тоски.
–Ну, этот момент зависит уже от того, кто рядом с тобой, – с лукавством сказал парень и улыбнулся. – Можно ведь жить тихо и скучно столетиями, а можно наслаждаться каждым новым днём, находя что-нибудь новое и интересное. Представь, что не нужно спешить и выбирать что-то одно важное, чтобы уделить этому время. Ты можешь выучить кучу языков, уделить внимание какому-то одному вопросу, пусть и не важному в общем для жизни, но для тебя интересному. Можно объездить весь мир и побывать в таких местах, о которых и в книгах не пишут. Сегодня можно увлечься каким-нибудь экстремальным видом спорта, а завтра поселиться в горах и прожить лет пятьдесят тихо и спокойно… Перспективы огромны, когда в распоряжении вечность.
–Всё это замечательно, но есть одна немаловажная деталь – чтобы всё это осуществить, необходимо иметь кучу денег, – с усмешкой сказала я. – Меня всегда забавляют такие мечтатели, которые думают только об одной стороне вопроса. Почему никто не думает, что, например, обретя бессмертие, вынужден будет всю жизнь пахать, как лошадь. На пенсию ведь не уйдёшь. Её дают из-за старости и неспособности человека нормально работать. А если совершишь правонарушение, и тебя схватят – вечность проведёшь за решёткой или в какой-нибудь лаборатории, где над тобой будут ставить опыты.
–Согласен, сейчас бессмертным становится всё тяжелее, – серьёзно произнёс Давид. – Появилась масса технических средств, выявляющих те же поддельные документы, которые необходимо менять, чтобы не привлекать внимания к долгой молодости. Да и информационный обмен между людьми, городами и странами тоже приносит неудобства. И не дай Бог, чтобы отпечатки пальцев попали в какую-нибудь правоохранительную базу, иначе потом проблем не оберешься с вечной молодостью…
–Ты так говоришь, как будто тебе знакомы эти проблемы, – настороженно ответила я.
–Нет, я просто размышляю вслух, представляя, как бы жилось бессмертному, – Давид обаятельно улыбнулся и подмигнул мне, а потом вкрадчиво добавил: – Ну что, визит ко мне имел смысл?
–Не особо, – промолвила я, снова пригубив вино. – Ты лишь добавил загадок и не дал ни одной зацепки. Всё что я узнала, это – девушка изображена на многих полотнах, написанных в разное время, или снята на фотографиях, но при этом я так и не узнала ни её имени, ни фамилии, ни каких-либо ещё данных. Так что и визит не особо удался.
–Так, может, сделаем нашу встречу более интересной и познавательной? – предложил он и, отставив свой стакан с коньяком, перевёл взгляд на мои губы.
Сразу поняв, что он имеет в виду, я напряглась и осознала, что мне лучше покинуть дом. Поэтому поставила свой бокал на стол и, встав, сухо сказала:
–Нет, спасибо. На сегодня мне достаточно новых знаний, – и направилась к двери.
Но не успела дойти до неё, как Давил обогнал меня и, преградив выход, вкрадчиво произнёс:
–А, может, всё-таки попробуем добавить страсти в наши отношения?
–Отойди, – отчеканила я. – И о каких отношениях ты говоришь? Нет ничего!
–Вот именно, что нет, а очень бы хотелось, – в глубине карих глаз вспыхнул огонёк, и я ощутила себя неуютно.
–Давид, даже не думай, – предупредила я, чувствуя, что он может пойти на крайние меры. – Пальцем ко мне притронешься, засажу за решётку.
–А если тебе понравится?
–Насилие? Мне такое точно не понравится.
–Зачем – насилие? – с долей удивления спросил он. – Всё будет добровольно.
–Добровольно не будет! Отойди!
–Рима, не могу. Ты не представляешь, как на меня действует твоя близость. Запах твоей кожи, взгляд голубых глаз, каждое движение, – сдержанно сказал он, но я точно знала, что эта сдержанность обманчива, и сейчас он может в любой момент броситься на меня. – Я хочу тебя. Дай мне один крохотный шанс, и ты поймёшь, что мы идеально подходим друг другу.
–Мы не подходим, – ответила я, лихорадочно соображая, что делать дальше.
–Подходим, – твёрдо произнёс он. – Просто изначально я неверно повёл себя, и это сыграло против меня. Но я исправился и такой тебе нравлюсь. Признай это. А ведь я могу быть ещё лучше.
–Ты мне не нравишься, – не слишком уверенно ответила я, вспомнив, как Давид целовал меня возле университета.
–Кошечка моя, ты сказала и сама не поверила в это. Я же чувствую по интонации, – пробормотал он и сделал ко мне шаг.
“Лучшая защита, это нападение, и необходимо действовать прямо сейчас. Эффект неожиданности будет мне на руку. Только нужно учитывать, что Давид может быть сильным противником, и так просто его не уберёшь с дороги”, – пронеслось в голове, и я внутренне собралась, а потом бросилась на парня, планируя правой рукой провести обманный манёвр, чтобы потом левой точно нанести удар в солнечное сплетение.
Отведя назад правую руку, я резко выбросила её вперёд, и парень, тут же поставив блок, перехватил мою руку, что я и прогнозировала, поэтому, не мешкая, я попыталась нанести удар в солнечное сплетение, но уже через секунду оказалась в тисках, не успев понять, что произошло.
Давид действовал мгновенно. Перехватив руки за запястья, он отвёл их мне за спину, а потом наступил на носки ног, полностью обездвиживая меня, и я вскрикнула, чувствуя боль.
–Тсс… не дёргайся, и я не причиню тебе боль, – хрипло сказал он.
–Богом клянусь, только дотронешься до меня, всю жизнь будешь жалеть! – выкрикнула я, поняв, что в ловушке и сейчас физическая сила на стороне парня. – Если думаешь, что потом откупишься от меня, то не надейся! Я никогда этого не прощу!
–Рима, а мне и не нужно прощение. Мне нужна лишь твоя любовь, – ответил он и, перехватив одной рукой мои запястья, второй привлёк меня к себе.
–Это не любовь, а насилие! – я попробовала воспользоваться ситуацией и освободить руки, но, в очередной раз поняла, что физическое превосходство на стороне Давида.
–Так дай мне показать, как я могу любить тебя, и ты сразу всё поймёшь, – отступать он не собирался и уже через мгновение наклонился и начал целовать меня в шею.
Чувствуя его дыхание на коже и нежные поцелуи, я снова попробовала оказать сопротивление, надеясь, что он утратит бдительность, но опять ничего не вышло. Давид продолжал крепко держать меня, и попытки вырваться привели лишь к боли. А самое неожиданное оказалось в том, что лёгкие поцелуи приносили, одновременно с этим, наслаждение, и я немного растерялась от таких противоположных эмоций.
–Рима, попробуй отбросить ярость и почувствуй меня, – прошептал он, проведя кончиком языка по ушной раковине, а потом, прикусив мочку уха, начал её посасывать, отчего по коже тут же побежали мурашки. – Я так много могу тебе дать. Исполню любой каприз. Буду любить тебя и баловать. Я открою для тебя все двери и покажу мир, в котором каждый новый день будет необычным и захватывающим. Ты никогда не будешь скучать. А взамен прошу лишь одно – не отталкивай меня.
–Ты просишь не делать того, что как раз я больше всего хочу, – процедила я, злясь уже и на себя, потому что тело начало реагировать на ласки.
“Господи, хоть бы руку или ногу освободить, я бы уже нашла, как обезвредить его”, – подумала я, чувствуя, как по телу начинают прокатываться волны жаркого тепла, которые никак не устраивали меня.
–Ненавижу! – выкрикнула я и попробовала извернуться, потому что ощущала, что всё больше возбуждаюсь.
–Ненависть и любовь такие противоположные чувства, – ответил Давид, чуть сильнее наступив мне на носки и прижимая свободной рукой к себе. – Говорят, противоположности притягиваются.
–Да больно же! – взвизгнула я, чувствуя, как пальцы на ногах уже немеют, и при этом в груди появилось такое же чувство, но оно приносило наслаждение, отчего сердце забилось сильнее и сбилось дыхание.
–Но тебе нравится, – констатировал он, продолжая осыпать поцелуями каждый миллиметр шеи, и опустив руку ниже, провёл ею по спине и ягодицам, а потом приподнял подол сарафана и дотронулся уже до кожи, отчего по телу прокатилась дрожь.
“Боже, что это? Я извращенка? Мне что нравится, когда ко мне применяют силу?” – с недоумением подумала я, ощущая, как всё больше возбуждаюсь от поцелуев и прикосновений. “Нет, нужно срочно выбираться, иначе могу наделать глупостей!”.
–Не нравится! Ты мне противен! – собрав все силы в кулак, выкрикнула я, а потом резко дёрнулась назад.
И снова ничего не вышло. Это привело меня в бешенство и, в этот раз наклонившись к парню, я укусила его в плечо, надеясь, что хоть так до него дойдёт, что меня лучше отпустить.
–Ммм… кошечка показала зубки, – простонал Давид, и не собираясь выпускать меня. – Я так понимаю, скоро в ходу пойдут и коготки, что тоже не плохо. И такой вариант меня устраивает. Покажи мне ещё больше своей страсти!
Сказав это, он просунул ладонь под ткань трусиков и, проведя пальцами чуть глубже, впился губами мне в плечо, а я замерла на секунду от взрыва ощущений и головокружения, которое появилось вслед за этим.
“Я точно ненормальная”, – с ужасом подумала я, чувствуя, как внизу живота на секунду всё сжалось, а потом как будто вспыхнул огонь и всё запылало.
–Не надо, – умоляюще выдавила я, как можно плотнее сдвигая ноги, чтобы Давид больше не касался меня. – Отпусти.
–Рима, нет. Ты моя, и скоро окончательно это поймёшь. Ты хочешь меня и почти готова к этому, – тяжело дыша, сказал он, а потом снова, преодолевая сопротивление, просунул руку глубже и в этот раз не только коснулся в меня, а и проник пальцем.
