Текст книги "Забытое время (СИ)"
Автор книги: Влада Крапицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
–Однако, мы не теряли надежды, что всё равно когда-нибудь встретимся с тобой, и вот нашли тебя, – Гектор мягко улыбнулся. – Просто не стали сразу рассказывать кто ты такая, чтобы ты спокойно определилась, с кем хочешь быть.
–А если ни с кем не хочу? – насупившись, спросила я.
–Далила, ты уже хочешь быть с кем-либо из нас, – добродушно сказал Давид. – Вот, смотри, даже сегодня, когда тебе требовалась поддержка, ты позвонила нам, а не кому-то другому. Между нами есть тяга. Мы чувствуем друг друга. Пойми, мы бессмертны, а это налагает свой отпечаток. Простым людям нас не понять, потому что у нас другой взгляд на жизнь. Перед нами вечность, и каждому из нас требуется хоть одна родная душа, которая способна чувствовать тоже, что и мы. Когда мир постоянно меняется, поколения рождаются, живут и умирают, важно иметь рядом того, кто способен разделить с тобой бесконечную жизнь, понять и поддержать.
–Возможно, – пробормотала я, прислушиваясь к своим ощущениям, и подумала: “А и вправду, какая-то тяга есть. Оба парня как-то зацепили меня, когда мы познакомились. И теперь хоть понятно, почему казались такими знакомыми. Только вот, что теперь делать? Судя по всему, моя прошлая жизнь не удалась, и я пожелала её забыть. Как теперь снова не ошибиться и понять чего я хочу на самом деле?”.
Вопросы посыпались один за другим, и я чувствовала себя так, как будто меня оглушили. И совсем не понимала, как относиться и к своему бессмертию, и к возможному выбору. А парни смотрели на меня с надеждой, ожидая хоть слова.
От разговора с ними спас телефонный звонок. Схватив трубку, я увидела, что звонит мама, и сразу ответила:
–Мамуля! Как вы там? Прости, что не дождалась твоего первого звонка…
–Римочка, всё хорошо, не переживай, – добродушно заверила она. – Мальчики мне всё объяснили. Наоборот, я рада, что ты хоть отдохнула, а то все эти дни крутилась, как белка в колесе. И за нас с папой не переживай. Он уже в клинике, отдыхает, и отправил отдыхать меня. Я сейчас в гостинице.
–А полёт он точно перенёс хорошо?
–Да. Держался молодцом. Да и в больнице тоже сразу обустроился без проблем и заверил, что ему всё нравится. В общем, не волнуйся за нас.
–А донор?
–И с донором мы уже познакомились. Это молодой мужчина. Сегодня, кстати, он уже начал сдавать все анализы. А завтра и папа начнёт проходить все необходимые исследования.
–Это хорошо, – выдохнула я и попросила: – Ты обязательно держи меня в курсе всех событий и звони.
–Хорошо, доченька, – ответила мама, и я ощутила в её голосе усталость, поэтому сказала:
–А теперь ложись отдыхать. Завтра созвонимся.
–Угу, – по-видимому, зевая, выдала мама.
–Всё. Люблю вас и целую, – сказала я и сбросила вызов, а потом поднялась из кресла и, посмотрев на парней, добавила: – Знаете, у меня сейчас в голове полный кавардак, и я, если честно, не знаю, как относиться ко всем этим откровениям. Мне нужно время, чтобы осознать всё.
–Мы понимаем, – отозвался Гектор. – И готовы подождать твоего ответа…
–Тем более, что впереди у нас вечность, и мы не будет торопить тебя, – с улыбкой добавил Давид. – Думаю, у тебя возникнет ещё немало вопросов, прежде чем ты примешь решение.
–Уж в этом точно можете не сомневаться, вопрос прозвучит ещё не один, – буркнула я и, выйдя из зала, направилась в свою спальню, чтобы обдумать полученную информацию.
Зайдя туда, я уселась на подоконник и задумалась. “Бессмертная… Капец, я даже не понимаю – как это… Получается, буду жить вечно? И не надо спешить? То есть моя учёба, желание встать на ноги, сделать карьеру – со всем этим не нужно спешить, потому что я не постарею, не стану немощной, а всегда буду вечно молодой… О Боже, а ведь мы говорили уже об этом с Давидом! Получается, я всю жизнь обречена пахать, чтобы прокормить себя, обуть и одеть, и при этом не могу рассчитывать даже на пенсию? И как с документами быть? Если я не буду стареть, то нужно ведь постоянно их менять… Ох, в этом бессмертии столько нюансов, которые я ещё не выяснила. Нет, нужно с парнями ещё поговорить, а то я только себя пугаю”, – поняла я и, спрыгнув с подоконника, пошла в зал.
Парни стояли возле окна и о чём-то шептались, но стоило мне войти, как по команде улыбнулись и вопросительно посмотрели на меня.
–Прежде чем всё складывать и обдумывать, хочу ещё получить ответы на некоторые вопросы, – буркнула я, снова садясь в кресло.
–Спрашивай. На что сможем, обязательно ответим, – добродушно сказал Гектор, когда они с Давидом вернулись к дивану.
–Во-первых, какой смысл во всём этом бессмертии? Откуда мы взялись и для чего живём? Должна же быть у нас цель.
–А какая цель у обыкновенных людей? – вопросом ответил Гектор. – Наверное – жить, учиться и совершенствоваться. Так и у нас.
–То есть, цели нет? Мы не спасители человечества, не какая-то там высшая раса и прочее, – спросила я.
–Нет, ничего такого, – произнёс Давид. – Хотя, возможно, когда-то цель и была, но мы её забыли. Понимаешь ли, всем бессмертным не более тысячи лет, и появились мы одинаково. Просто однажды пришли в себя возле одного из озёр. Возраст у всех составлял двадцать лет, мы знали, как нас зовут и что мы бессмертны. Также знали основные правила, которые позволяют нам так долго жить. В остальном, в голове была пустота…
–И поверь, это очень страшно, когда не знаешь ни куда идти, ни на что купить себе пропитание, ни существуют ли ещё такие, как ты…., – добавил Гектор. – Думаю, этот страх одиночества в первые моменты после прихода в себя и заставляет нас искать себе пару. Хочется иметь рядом хоть кого-то, способного тебя понять.
–Да, это страшно – вообще ничего не знать о себе, – мрачно согласился Давид. – Но мы думаем, что это не первые наши жизни. Мы условно называем это сбросом. Скорее всего, мы живём намного дольше, просто мозг не в состоянии хранить информацию о жизни длиннее в тысячу лет. Однажды наступает момент, когда память обнуляется, и мы помним лишь самое важное о себе и условиях нашей жизни.
–То есть, вы начинаете всё с нуля? – обескураженно спросила я.
–Да, – кивнул Гектор. – Для меня самыми тяжёлыми были первые тридцать лет, пока я не понял – в какое время живу, как вообще строить свою жизнь и к чему двигаться.
–У меня на это ушло чуть меньше времени, – произнёс Давид. – Но тоже далось всё нелегко.
Попытавшись представить себя стоящей на берегу озера и ничего не знающей о себе, без гроша в кармане и не представлявшей, куда идти, я ощутила, как по телу прошла дрожь.
–Получается, и со мной такое было? – нерешительно поинтересовалась я.
–Да. Твой парень нашёл тебя как раз на берегу озера, – начал Гектор, но я его прервала:
–Как хоть звали моего парня?
–Оттон, – сказал Давид, предварительно посмотрев на Гектора, и тот утвердительно кивнул.
–Оттон? – переспросила я, прислушиваясь к себе. – Хм, никаких ассоциаций и воспоминаний.
–Возможно потому, что ты последние годы перед полным погружением не общалась с ним, постаравшись полностью вычеркнуть из жизни, – предположил Гектор, а затем добавил: – Так вот, он нашёл тебя как раз на берегу озера, когда направился туда, чтобы помолодеть. А ты стояла там возле кромки берега – растерянная, мокрая, замёрзшая и не знала, кто ты и что делать. Он забрал тебя с собой, и вы начали жить вместе…
–То есть, по сути, он не дал тебе выбора и воспользовался твоим страхом и растерянностью, – вставил Давид, окинув Гектора холодным взглядом. – Привёл к себе, дал пищу, кров и одежду, и посчитал, что ты теперь во всём ему обязана и всё будешь терпеть. Будешь его ручной, бессмертной игрушкой…
–Не правда! У него были совсем другие мысли, – процедил Гектор. – Просто тогда он ещё не осознавал, как ему повезло найти свою единственную. А его измены – это от глупости, молодости и жажды новых впечатлений.
–Думаю, только от глупости, – с сарказмом сказал Давид. – Молодость и жажда новых впечатлений не в счёт. Он всегда был идиотом!
–Да молчал бы уже, – презрительно начал Гектор, но я не дала продолжить.
–Слушайте, меня не интересует ваше отношение к тому, кого я не помню, – грубо прервала я. – Меня сейчас занимают более важные вещи, чем дела восьмисотлетней давности.
Парни тут же притихли, одарив друг друга злыми взглядами, а я продолжила:
–Получается, он меня подобрал, и я долгое время жила с ним?
–Да, – сказал Давид.
–А как жила? Работала, училась? Что вообще я делала? И когда ушла, как выживала?
–Нет, конечно, не работала, – Гектор улыбнулся. – Да и кто бы позволил тебе такое. Ты не для этого создана, а для любви, чтобы тебя баловали. Ты жила в роскоши. К моменту твоего появления Оттон уже сколотил состояние и мог позволить тебе многое.
–Выходит, я была финансово зависима от него? – недовольно спросила я.
–Лила, в этом нет ничего плохого, – Гектор в очередной раз вступился за моего бывшего парня. – Ты вспомни историю, и как тогда относились к женщинам. Они считались частью домашней утвари и не имели таких прав как мужчины. А мы, появившиеся тогда на свет, наследовали такую же линию поведения, как всё остальные люди. Это потом уже, когда общество начало менять свои взгляды на роль женщины, и мы прожили достаточно долго, то и наше мнение изменилось.
–Ну, не правда, – едко вставил Давид, пренебрежительно посмотрев на Гектора. – Кто-то готов был сразу принять Далилу, как равную себе. Например, я.
–Кошмар, – прошептала я, вспоминая средневековую историю и пытаясь представить себя бесправной курицей, живущей по указке своего парня, а пришедшая в голову мысль о роли женщины на тот период испугала, и я не сразу решилась озвучить один вопрос. Но всё же взяла себя в руки и спросила: – Подождите, женщине в те времена отводилась только одна роль – рожать наследников… Значит, я уже не раз была матерью?
Спросив это, я замерла, не понимая – как относиться к тому, что у меня может быть уже десяток или два детей, о которых я совсем ничего не помню.
–Нет, Лила, матерью ты никогда не была, – с сожалением сказал Гектор. – Мы не врали за столом, когда говорили, что бесплодны. Никто из бессмертных не может иметь детей. Прости.
–С точки зрения природы – это правильно, – печально добавил Давид. – Иначе мы бы расплодились и вытеснили обыкновенных людей, как вид. Но поверь, мы все жалеем, что не можем стать родителями.
–Бесплодны? – переспросила я и ощутила тоску.
Я не жаждала прямо сейчас обзаводиться детьми, но уверенность в том, что если пожелаю, смогу родить, всегда присутствовала. А теперь получалось, что у меня не может быть детей, и почему-то стало больно от этого. Представив, что теперь не испытаю радость материнства, и никто, по-настоящему родной, не назовёт меня мама, я почувствовала, как сердце болезненно сжалось.
–За всё нужно платить, – философски изрёк Гектор. – Наша плата за бессмертие – это бесплодность.
–А чем ещё мы платим? – мрачно поинтересовалась я.
–Ну, есть ещё один момент, но это не плата, а условие. Мы не имеем права убивать таких же бессмертных, – сказал Давид. – Убивая себе подобных, мы лишаемся возможности молодеть. Погружение перестаёт действовать, и мы стареем, как простые люди, а потом умираем. И даже если заказать убийство бессмертного, это действует так же.
–Да уж, – хмыкнул Гектор. – Иначе мы давно поубивали бы соперников, чтобы получить желаемое.
–Понятно, – пробормотала я, радуясь, что условие такое, а не какая-нибудь мерзкая гадость, из-за которой и жить не захочется. – Выходит, наше бессмертие условно? Мы можем, как лишиться его, так и самостоятельно принять решение постареть и умереть?
–Да, – отозвался Давид. – А можем умереть и от серьёзных ран, или от болезней, если организм не может справиться с повреждением, или вовремя не довезти бессмертного до озера. Ещё и поэтому так важно иметь рядом подобного себе. Понимаешь, например, во время Второй Мировой войны ты изъявила желание пойти на фронт санитаркой, и твоему парню пришлось не раз возить тебя к одному из озёр после ранений, чтобы ты не умерла или выздоровела побыстрее.
–Что было абсолютной глупостью с его стороны! Тебя вообще нельзя было пускать на войну и позволять такие глупости в виде новых, опасных впечатлений! – возмущённо заявил Гектор, зло посмотрев на Давида.
–Радует, что я хотя бы проявляла сознательность и помогала людям, – ответила я, перестав уже обращать внимание на ремарки парней. А затем вспомнила фотографии Давида и настороженно спросила: – Подожди, на тех фотографиях, что я видела у тебя, вернее на последней – именно этот период жизни запечатлён? А как они к тебе попали?
–Эээ, Оттон, когда ты ушла от него, разозлился и выбросил и фотографии, и портреты, а я всё нашёл и забрал себе, – несколько неуверенно ответил он. – Так что у меня даже оригиналы портретов есть, просто я не решился пока их показывать.
–Да? А почему ни на одной фотографии меня с ним нет?
–Я выбросил те снимки. Меня интересовала только ты, – с кроткой улыбкой ответил Давид.
–А когда мы расстались с Оттоном?
–Незадолго до твоего полного погружения, – взял слово Гектор.
–А вы, значит, после моего расставания с ним, старались держаться поближе ко мне?
–Да, – одновременно сказали они.
–А фотографии этого периода остались? Мы втроем где-нибудь запечатлены? И почему нет моих более поздних, послевоенных фотографий?
–Ммм… ты стала не любить фотографироваться, – осторожно ответил Гектор. – Да и после расставания старалась держать нас на расстоянии, потому что душевная рана была слишком сильна, и ты пока не хотела отношений.
–Ясно, – ответила я, но сама сейчас испытывала противоречивые чувства. Создавалось нехорошее впечатление, что мне или лгут, или что-то не договаривают, и я пока не знала, как докопаться до правды. “Ладно, думаю, если и врут мне, то однажды проколются на чём-то, и правда выплывет”, – подумала я, а вслух спросила: – Значит, вода в озёрах нас не только омолаживает, но и даёт исцеление? А как на обыкновенных людей она действует? Может, хоть какой-то даже маленький эффект она на них оказывает? Например, если я отвезу туда отца после операции, он поправится быстрее?
–Нет. На людей вода вообще не действует. Для них это обыкновенное озеро, – сказал Гектор.
–Плохо, – пробормотала я, сожалея, что не смогу таким образом быстрее поставить отца на ноги, а потом в голову пришла другая мысль, и я спросила: – Подождите, а что мешает бессмертному жить со смертными и рассказать о том же озере и, в случае опасности, попросить туда отвезти?
–Ничего не мешает, кроме непонимания. Дело не столько в опасности, сколько в других аспектах, – ответил Давид. – Люди же не могут обновляться эмоционально, а мы можем. Вот и представь, что ты живёшь с человеком, который не может разделить твоей радости от новизны восприятий. После очередного погружения тебе хочется объять необъятное, заново посмотреть мир, насладиться его красотами, а твоя смертная пара уже не в состоянии это сделать. Она взрослеет или стареет, эмоции блекнут, и ей хочется семьи, спокойствия и тишина… Да и не это самое страшное. Простые люди умирают, и очень тяжело такое пережить. Поэтому мы не связываемся со смертными.
–И поэтому же не усыновляем детей, чтобы почувствовать себя полноценной семьёй, – добавил Гектор. – Ведь и их однажды придётся похоронить.
Парни замолчали, а я в очередной раз задумалась о своём бессмертии, но самый главный вопрос был пока открыт, и я поинтересовалась:
–Вы мне так и не ответили – как я жила после ухода от своего парня? Где брала новые документы, на что существовала?
–Мы всем этим тебя обеспечивали, – ответил Гектор. – У нас достаточно средств, чтобы содержать тебя. Да и связей хватает, чтобы оформлять нужные бумаги.
–То есть, я опять зависела от мужчин? Замечательно…, – недовольная собой прошипела я.
“Наверное, уйдя от любимого, я пыталась начать новую жизнь, но осознала, что снова попадаю в зависимость и не захотела с этим мириться. А полное погружение давало мне забвение и возможность начать новую жизнь, а также стать хозяйкой самой себе. Но… парни снова нашли меня и своими деньгами пытаются опять навязать старый способ жизни. Нет уж, теперь я не имею права попадать в зависимость, иначе снова наступлю на те же грабли. Из кожи вылезу, а встану на ноги и буду финансово независима, даже если решу с кем-либо из этих двоих связать жизнь”, – решила я.
–Далила, нет ничего страшного в том, что мы о тебе заботились, – мягко произнёс Давид.
–Спорный вопрос, – проворчала я. – Но сейчас не время его обсуждать. Меня интересует – а как живут другие бессмертные и сколько их вообще?
–Каждый живёт так, как считает нужным, – сказал Гектор. – Мы вообще редко вмешиваемся в жизнь друг друга, да и общаемся не так часто. Видишь ли, раньше не было средств коммуникаций, возможности быстро перемещаться по миру, общаться с теми, кто находится на другом краю Земли, и мы привыкли к этому. Мы стали самодостаточны, особенно если имеем пару, и потребности в общении с другими бессмертными не испытываем. Есть та, кто тебя понимает и нам этого хватает. Или же держимся ближе к той, которая интересует. Остальные бессмертные придерживаются такого же принципа. Да и не выгодно встречаться с такими же, как и мы. Особенно если есть пара. Как уже говорил Давид, женщин среди нас меньше, и всегда есть вероятность, что кто-то может положить глаз на твою пару, – Гектор прищурившись, посмотрел на Давида.
–Да, такой риск всегда есть. Особенно, если плохо обращаешься со своей парой, – произнёс Давид, ответив Гектору презрительным взглядом, а потом обратился ко мне: – Но дело даже не в этом. Нас осталось не так много. Кто-то устал жить, кто-то умер от ран, кто-то просто исчез, и мы не знаем об их судьбе, а кто-то нарушил правило, убив бессмертного и постарев, умер. Основные потери мы понесли во время Средневековья, когда было много войн. По моим подсчётам на данный момент нас осталось не больше тридцати человек.
“Тогда понятно, почему парни так вцепились в меня. Даже если они на самом деле меня любят, есть ещё один стимул попытаться завоевать меня – это получить родственную душу, которая и поможет в трудной ситуации, и всегда поймёт”, – подумала я, разглядывая их. “А вот мне бы не мешало встретиться с кем-либо ещё из бессмертных, чтобы иметь третий источник информации, потому что парни явно что-то не договаривают. А с другой стороны – если третий источник тоже будет без пары, получится, что я могу заработать новую проблему на свою голову в виде третьего ухажёра… Да уж, этого меньше всего хочется. Выход только один – поговорить с уже сложившейся парой бессмертных, которые знали и меня, и моего парня, и этих двоих раньше”.
–А как найти какую-нибудь из бессмертных пар? – поинтересовалась я.
–Зачем тебе? – Гектор тут же насторожился.
–Хотелось бы и с ними пообщаться, – ответила я, пристально следя за ним.
–Мы расскажем тебе всё, что нужно, – заверил он, а Давид добавил:
–Да и пообщаться проблемно. Как уже говорилось, мы связи не поддерживаем между собой. Ну и, скажем так, нас с Гектором обходят стороной, потому что мы без пары. Так что прости, мы не знаем, как найти других бессмертных…
–Неужели? – саркастично спросила я, нутром чуя, что они лгут. – А меня тогда, как нашли? Ведь вы ни имени моего не знали, ни где искать… Или знали?
–Это была счастливая случайность, – сказал Давид. – И зацепки у нас кое-какие имелись. Впервые тебя нашли на территории нынешней России, и ты всегда старалась держаться ближе к ней, соответственно зона поисков имелась. А в остальном была кропотливая работа и с социальными сетями, ведь мы знали, как ты выглядишь, и с запросами в интернете на те темы, которые могли тебя заинтересовать. Например, та картина в музее. В общем-то, она и вывела на тебя. Ты весьма активно интересовалась “Девушкой у лесного озера”. А написать программу, отслеживающую определённые запросы в сети, не так уж и тяжело. Сейчас этим пользуются не только спецслужбы разных стран, а и большие корпорации, занимающиеся продвижением тех или иных товаров.
–Ясно. Так значит, Агас – это ты, – спросила я, глядя на Давида.
–Да, – улыбнувшись, он кивнул, а затем, презрительно посмотрел на Гектора и добавил: – А некоторые и не заморачивались твоими поисками, а следили за мной.
–Главное, достигнуть цели, а методы не столь важны, – холодно бросил Гектор, и мне очень не понравилось его высказывание.
Снова задумавшись, я решала, как мне лучше поступить, и всё больше ощущала, что не всё так гладко, как парни рассказывают, а они сидели молча и выжидающе смотрели на меня, что немного нервировало. Поэтому, встав, я произнесла:
–Пойду к себе, – после чего вышла из зала.
В своей комнате, сев на кровать, я тяжело вздохнула, понимая, что бессмертная жизнь не так уж и проста. “А главное, не совершать тех же ошибок, что и раньше. Похоже, все мои несчастья тогда проистекали из-за того, что я была пассивна и позволяла всё за себя решать, и содержать себя. Соответственно, в первую очередь, нужно подумать о том, как встать на ноги и обрести финансовую независимость, чтобы исключить любую возможность мной манипулировать. И для этого нужно поднапрячься и поработать не один год. А значит, сначала получить образование, чтобы не пахать за копейки. Выходит, необходимо ехать в универ, чтобы получить диплом и больше знаний, которые в будущем позволят мне хорошо зарабатывать и обеспечивать себя”, – подумала я. Перед глазами стали проноситься картинки, как я, молодая и вечно живущая, в ближайшие пятьдесят – сто лет неустанно работаю, чтобы сколотить капитал и ни от кого не зависеть. “Тоска… И деньги я у парней уже взяла, а значит, в конечном итоге, одному из них буду должна, что тоже неприятно осознавать. Получается, первые десятилетия я вообще буду работать только на то, чтобы отдать долг. Да и проблему выбора между парнями это не снимает. Они ведь не оставят меня в покое… Капец, теперь столько всего придётся учитывать”, – стало немного страшно от перспектив будущей жизни, однако я тут же отогнала эти мысли. “Но однажды наступит тот день, когда я смогу уверенно смотреть в будущее, не пугаясь своего бессмертия, и с твёрдой убежденностью смогу сказать, что больше не совершаю тех ошибок, которые так хотела забыть”, – пообещала я себе, а затем встала с кровати и направилась к парням.
–Завтра я выезжаю в университет, – объявила я, зайдя в зал.
–Зачем? – с недоумением спросил Гектор. – Разве тебе сейчас до учёбы?
–А я думаю, что ты правильно делаешь, – одобрительно сказал Давид. – Учёба хоть как-то позволит тебе отвлечься, а не постоянно переживать за отца…
–Это правильно, потому что ты там учишься, – зло процедил Гектор, а потом более мягко обратился ко мне: – Лила, тогда более честно будет уравнять нас в шансах на победу. Скажи, чтобы он перестал ходить с тобой в университет.
–Да? Честности хочешь? А как же твои слова, что главное, достигнуть цели, а методы не столь важны? – иронично поинтересовался Давид, не давая мне ответить. – Или всё должно быть честно только тогда, когда дело касается тебя?
–Я не с тобой разговариваю, – едко произнёс Гектор, а потом снова посмотрел на меня: – Слушай, а хочешь, я найму тебе самых лучших преподавателей, чтобы они занимались с тобой индивидуально, а диплом купим тебе любой. Хоть МГУ, хоть Гарварда, хоть Оксфорда…
–Спасибо, не надо, – сдержанно ответила я. – Предпочитаю сама доучиться в университете и честно получить диплом. И сразу скажу – кого бы из вас я не выбрала, я обязательно отдам деньги за операцию отца, а также предупреждаю на будущее – я буду финансово независима от своего избранника. Больше той Далилы, которой я была раньше – нет.
Произнеся это, я вышла из зала, чувствуя, что поступаю правильно, и от этого стало немного легче и не так страшно.
*************** ********************** ***************** *****************
От здания автовокзала отъехал автобус, и два рослых парня проводили его тоскливыми взглядами. А затем светловолосый повернулся к темноволосому и сдержанно произнёс:
–Мне не нравится настроение Далилы. Вчера весь вечер и сегодня утром она так вела себя, как будто что-то задумала. Вон, даже сегодня не захотела, чтобы мы отвезли её назад.
–Что задумала – это точно, – согласился светловолосый. – Только вот что, не понятно. Она как будто отодвигает нас. Такое впечатление, что хочет стать абсолютно независимой и не только финансово…
–Это всё твои штучки! – Гектор зло посмотрел на соперника. – Ты ей давал свободу во всём, и это ей настолько понравилось, что, даже пройдя погружение, она не забыла про независимость!
–Ой, только не надо ныть мне над ухом, что я виноват! – Давид не остался в долгу и тоже ответил со злостью. – Любовь Далилы к свободе от того, что ты почти пятьсот лет держал её под контролем! Когда любишь, нужно доверять человеку, а не следить за каждым шагом и держать под колпаком!
–Да неужели? А не ты ли предложил молчать, что она сама достаточно богата и может сейчас оплатить хоть двадцать операций по трансплантации печени? Твоя идейка была не говорить ей о деньгах! – Гектор с ненавистью посмотрел на соперника, а потом, пародируя его, добавил: – Далила изменилась! Ей сейчас нельзя давать все козыри в руки! У неё всегда было гипертрофированное чувство ответственности и долга, думаю сейчас это осталось, так почему не сыграть на этом и не привязать её таким образом к себе! И что мы теперь получили? Она рвётся в университет, чтобы учиться и содержать себя…, – он всё больше выходил из себя, но внезапно замолчал, а потом с ненавистью процедил: – Чёрт, ублюдок, да ты же всё просчитал! Специально вынудил меня не говорить про её деньги и давить на то, что она всегда опиралась на нас, чтобы сейчас она продолжала учёбу, а ты мог постоянно находиться с ней! Ах ты ж тварь! Ты же знал, как она ценила ту свободу, что ты ей дал!
–Это тебе наказание за то, что следил за мной и пытался использовать для поисков Далилы. Не бежал бы впереди паровоза, чтобы первым с ней познакомиться, и я бы сейчас действовал более честно. А так, прости, но ты снова аутсайдер. Когда жил с Далилой надо было не только ею командовать, а и пытаться узнать, что она хочет. Я же говорил – пришло моё время быть первым, – Давид злорадно усмехнулся, а потом развернулся и пошёл к своей машине.
–Смотри, не упади на финише, – крикнул ему вслед Гектор, а потом более тихо добавил: – Хотя не пройдена ещё и половина дистанции. Посмотрим ещё, кто победит, – после чего тоже развернулся и направился к своему автомобилю.
Глава 11.
Возвращение в университет далось не совсем легко. Шла последняя неделя семестра, и впереди предстояла сессия, поэтому срочно требовалось нагонять пропущенные дни. Но трудность состояла не в этом, а в том, что, помимо навёрстывания пропущенных дней и переживаний за отца, приходилось ещё и отбиваться от своих ухажёров. Всё это, вкупе ещё и с мыслями о бессмертии – выматывало и морально, и физически. Я понимала, что сейчас закладываю основу не на обыкновенную жизнь со старостью, а на бесконечно долгую, ту жизнь, где я буду независима, и самостоятельно принимать решения. А это налагало дополнительную ответственность. И, наверное, это больше всего заставляло волноваться.
Но поддерживало то, что с папой пока всё шло успешно. Судя по анализам, донор подходил, да и отец продолжал держаться молодцом, что вселяло и в меня оптимизм на благополучный исход операции.
А в последний день занятий я не шла, а можно сказать, неслась в универ с радостным настроением. И на это имелись две причины. Первая заключалась в том, что позвонила мама и сказала, что донор подошёл по всем параметрам, и уже назначили день операции. А вторая – это был последний день занятий, а значит, осталось только сегодня перетерпеть уговоры Давида, а также приезды Гектора к концу пар.
Придя в аудиторию, я села за стол, а спустя несколько минут появился и Давид. Теперь он уже в открытую демонстрировал свои чувства и сейчас, судя по всему, собирался начать очередную атаку.
–Привет, малышка, – ласково сказал он, обводя меня жадным взглядом. – Ты сегодня обворожительна, и глаза сияют. Можно узнать причину? Ты приняла решение?
Вообще, все эти дни я старательно игнорировала обоих парней. На занятиях полностью сосредотачивалась на словах преподавателей, а на переменах старалась держаться подальше от Давида и не разговаривала с ним, хотя он постоянно ходил следом. Ну а после пар сразу бежала домой, так же избегая и Гектора, который, казалось, поселился в своей машине под университетом. Но сегодня хотелось хоть с кем-то поделиться хорошей новостью, и я радостно сказала:
–Донор подошёл и папе назначили день операции!
–Это хорошо. Когда её будут делать?
–Через три дня.
–Хочешь, я проведу этот день с тобой? – став серьёзным, спросил он. – Тебе ведь понадобится поддержка. Сколько будет длиться операция?
–От восьми до двенадцати часов предположительно, – тоже став серьёзной, ответила я. – А за предложение – спасибо. Но думаю, мне нужно учиться самой справляться со своими проблемами и страхами…
–Далила, ну перестань с таким упорством стремиться к полной независимости, – Давид нахмурился. – Нет ничего плохого в том, чтобы с тобой рядом находился человек, готовый тебя поддержать. Это не проявление зависимости или слабости, а нормальное желание получить сострадание и поддержку. А ты уже отталкиваешь любую помощь. Не доходи до крайностей во всём. Если я буду рядом и просто держать тебя за руку, это не значит, что ты ни с чем не можешь справиться.
–Возможно, – согласилась я. – Но лучше пока не поддаваться своим слабостям и страхам. Думаю, моя беспомощность и стала той веской причиной, чтобы забыть всё и начать новую самостоятельную жизнь, и не хочу наступить на те же грабли. Поэтому пока предпочитаю справляться со всем сама. Да и потом, операция ещё полдела. Важен и послеоперационный период, особенно первые три недели, когда может случиться всё – от отторжения до закупорки сосудов. Если я сейчас дам слабину, следующий месяц я так же буду ныть вам в жилетки.
–Ты не представляешь, как мне приятно, когда ты ноешь мне в жилетку, – он с нежностью улыбнулся. – Да и потом, уйдя от Оттона, ты не так уж часто и ныла. Скажу даже так – ты вообще не ныла, а старалась наслаждаться жизнью…
–Да? А зачем же тогда пошла на полное погружение и захотела всё забыть, если наслаждалась? – хитро спросила я.
–Этого я точно сказать не могу, – уклончиво ответил Давид.
–А вернее, не хочешь, – холодно произнесла я, опять чувствуя, что мне врут.
–Нет, именно не могу, – он хитро улыбнулся. – Ты так же всё старалась скрыть от нас, как и сейчас.
“Тоже как вариант. Я и сейчас не спешу делиться своими чувствами, сомнениями или страхами даже с близкими”, – подумала я, но всё равно не очень верилось в слова парня.
