Текст книги "Реликт (СИ)"

Автор книги: Влад Тепеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Первые дни на базе

В последующие дни я наглядно понял, насколько сильна в людях склонность очеловечивать все подряд. Нет, я-то знаю, что дети говорят с неодушевленными куклами, словно с живыми, но, похоже, это не свойство только лишь детей. Человек взрослеет, но ничего не меняется, просто игрушки становятся сложнее, и он продолжает наделять своими свойствами все вокруг. В том числе и меня.

– Нет, – сказал я в первый же день обследований упитанному ученому, не тому жирняшу, что был в комнате для допросов, а другому, – я не стану бегать на этой беговой дорожке.

– Почему? – спросил он.

– Потому что я – не ты. Я хищник. Я не бегаю просто так, у меня на это нет какой-либо мотивации. Вся моя активность вращается вокруг двух осей: еда и секс. Ну или в крайнем случае угроза для моей жизни. Соответственно, я могу бегать только за добычей, за самкой или от опасности. Если кот кого-то скушал и кого-то трахнул – все, больше никакого бега, только сон на солнышке. Я в этом плане от кота ничем не отличаюсь.

– Но вы же ходили в школу и получали самые высокие оценки на физкультуре, нет?

– На уроках физкультуры были девочки, которых я таким образом склонял к сексу. Здесь я таковых не вижу.

Ученый задумался и выдал гениальную идею:

– Ну, как вариант, мы можем вместо ужина предложить вам побегать за грузовиком, к которому на веревке привяжем кусок мяса.

– В принципе, это дельная мысль, – с сарказмом ответил я, – но есть одно «но». Я буду бегать за грузовиком только в том случае, если ты будешь бегать еще быстрее грузовика. Я – строго рациональное существо, добывающее себе пропитание наиболее простым способом. И если для получения ужина мне придется бегать – я побегу за тем ужином, который будет проще всего догнать. А вообще ты такие замашки брось: если я вовремя не покушаю – ты в серьезной опасности.

Толстяку такой поворот беседы не понравился, так что вечером того же дня у меня состоялся еще один разговор с Евой и тем упитанным, которого, к слову, зовут Морти.

– Владислав, тут такое дело… – сказал Морти. – По твоим словам получается не очень приятная картина. А как ты раньше жил? Что, как только не удавалось вовремя разжиться говядиной, ты сразу же начинал охотиться на людей?

– Видишь ли, у меня уже очень давно не случалось таких проколов. У меня всегда в наличии запас мяса или денег, и если я почему-то оставался без обеда, то в этом всегда были виноваты конкретные люди. Нет, я не бросаюсь на первого встречного, как только у меня заурчит в животе, но у меня уже давно есть правило: если я остаюсь без обеда по чьей-то злонамеренности – виновник сам становится моим обедом. Идея морить меня голодом, чтобы изучить, быстро ли я бегаю, мягко говоря, нездоровая. Это все равно, что войти в клетку ко льву, которого ты сам же оставил без мяса, смекаешь?

– Владислав, – сказала Ева, – тебе не стоит во всеуслышание вести такие речи. Они, так сказать, немного подрывают веру окружающих в твою рациональность, самодисциплину и социальную ответственность.

Я тяжело вздохнул.

– Ты продолжаешь выдавать желаемое за действительное, Ева. У меня нет социальной ответственности, потому что я – не часть человеческого социума. Я – паук-мирмекофил, живущий в муравейнике и притворяющийся муравьем. Моя самодисциплина не оперирует привычными тебе моральными категориями вроде «хорошо» или «плохо», потому что для меня есть людей – естественная норма. У меня иное понятие этики. Мое решение вопроса «есть или не есть» зависит от иных факторов. Например, я предпочитаю питаться говядиной и свининой, потому что коровы и свиньи велики и ценой одной смерти можно получить больше мяса, а еще у них нет имен. С одной стороны, я всегда стараюсь поселиться среди тех людей, которые мне более симпатичны, и никогда не ем их. Но тут есть обратная сторона медали: чем ближе я к людям, тем лучше их узнаю, и когда в моем ближайшем окружении появляется неприятный мне человек – этика моего вида прекращает мешать мне его съесть. Во все времена я питался разбойниками и сборщиками податей без малейшего дискомфорта. И наконец… Пойми одну вещь. Я вполне могу уживаться среди людей мирно, если тому не препятствуют сами люди, но никогда не буду твоей комнатной собачкой. Ты сейчас говоришь со зверем, который когда-то дрался с пещерными медведями за пещеры и с пещерными львами, которые, кстати, были не пещерными, за охотничьи угодья. И… еще одно, самое важное, что нужно понимать.

Она вопросительно приподняла брови.

– Что же это?

– Инстинкт мимикрии. Мимикрия имеет две суперважные для моего вида функции: питание и безопасность. Она позволяет мне легко охотиться на людей, когда я голоден, и избегать их нападения, когда я сыт и хочу покоя. Именно этот инстинкт и является моей самодисциплиной. Когда голод застает меня вдали от холодильника, а кошелек я забыл в кармане смокинга – как раз ради сохранения маскировки я буду терпеливо дожидаться момента, когда можно будет безопасно покушать. А самый простой способ безопасно покушать – вернуться к холодильнику. Мои симпатии к отдельным людям и общинам второстепенны – на первом месте стоит сохранение маскировки. Оно инстинктивно. Умом я понимаю, что если даже я найду одинокую удобную жертву – ее останки заставят других что-то подозревать, и дальше включается инстинкт. Пока я могу брать мясо в магазине – я буду действовать именно так, потому что это самый простой и безопасный способ, и мой инстинкт велит мне именно так и поступать. И именно тогда я кажусь окружающим приятным и добродушным парнем, просто потому, что такие у меня в генах модели поведения. Но когда маскировка провалена – инстинкт прекращает действовать, и именно тогда твои шансы узреть мое истинное лицо велики, как никогда. Такой вот парадокс: кто не знает, тот в безопасности… если он приятный мне человек. Кто знает – тому следует быть очень осторожным в словах и поступках. Тебе следует разъяснить это яйцеголовым.

После физических тестов, большинство их которых я просто не стал выполнять, появилось несколько новых лиц, и все вместе мы – я, Ева, Морти, еще тот тощий, который был в самом начале, по имени Рик, и новоприбывшие специалисты – начали обсуждение моего участия в деле противостояния инопланетной угрозе.

Затишье перед бурей

Общую картину я понял довольно быстро. Пришельцы действуют путем отправки андроидов, внешне неотличимых от людей. Андроид попадает на Землю, имея при себе значительное количество денег, которые невозможно отличить от настоящих, и внедряется в человеческое общество.

– Ну и что он может сделать, имея лишь ограниченную сумму наличных? Миллион долларов, если что, не во всякий чемодан поместится, – сказал я.

– А дальше он зарабатывает еще, – пояснил мне один из специалистов. – Дело в том, что биороботы умнее людей и выполняют любую работу лучше людей. Ну, кроме творческой. Биороботы стремительно делают карьеру и приобретают власть и рычаги влияния.

Я нахмурился.

– Получается, уже прямо сейчас у пришельцев могут быть свои агенты на всех уровнях власти по всему миру?

– К счастью, нет. Биоробот получает энергию из пищи, дышит и потеет, но не способен расти и стареть, у него не отрастают волосы. Таким образом, любой человек, на которого есть полная биография, который делал карьеру на протяжении многих лет у нас на глазах – не андроид. У всякого успешного андроида «окно возможностей» шириной всего в несколько лет, после это он должен исчезнуть, иначе его неизменность на протяжении многих лет выдаст его. Таким образом, получить в свои руки достаточно власти он не может. Не может он также оказаться и в пусковой рубке подводного ракетоносителя, хотя бы потому, что новобранцам стригут волосы, тот, у кого они не отрастают, привлечет внимание. Тем не менее, мы подозреваем, что за некоторыми крупными авариями стоят пришельцы.

– И что, такими вот авариями они надеются уничтожить человечество? – хмыкнул я.

– Маловероятно, они должны понимать, что так у них ничего не получится.

– Вот и я так думаю. Почему столь развитая цивилизация не применит что-то более серьезное? Я смотрел фильмы – там была ядерная бомба, уместившаяся в рюкзаке. Им должно быть по силам такое производить, раз они таких совершенных роботов создали.

Эксперт покачал головой.

– Во-первых, они, вероятно, хотят получить нашу планету в нормальном состоянии, а не ядерную пустыню. Если быть точным, то даже всеобщая ядерная война с применением всего существующего ядерного оружия приведет к гибели не более миллиарда человек от всех возможных причин в отдаленной перспективе и отбросит цивилизацию назад на пятьдесят-восемьдесят лет, но пришельцы могут иметь свои соображения и оценки на этот счет. В любом случае, пока мы не понимаем, чего именно они пытаются добиться, но враждебность их намерений очевидна. Но пока что нас спасает отсутствие у них наступательного потенциала. Колонизационный корабль должен нести на борту простейшие производственные мощности, которые станут фундаментом колонии, но непосредственно на борту развернуть производство сложно в силу ограниченности пространства.

Потом я попросил показать мне собственно андроида. Ева сказала, что сам андроид находится в другом городе, но по ее команде в зал внесли черный ящик, с двух сторон которого из отверстий торчали две ампутированные руки, явно принадлежавшие разным людям.

– Владислав, можешь определить, какая из них человеческая, а какая нет?

Я посмотрел на ту, что слева, потом на ту, что справа.

– Левая.

– Поразительно. Как ты определил?

– Она выглядит несъедобной.

– А ты смог бы определить по запаху?

Я скорчил скептическую мину:

– Я же не собака. Откуда у меня возьмется нюх?

– Ну ты же хищник.

– У меня другой метод охоты, ко мне добыча сама приходит, как бы.

– Действительно…

Я вынул руку из ящика и осмотрел срез.

– Оно неорганическое, да?

– Да, – кивнул Морти, – мы называем биороботов так, потому что они имитируют жизнь, но на самом деле неживые. «Убитый» биоробот, как мы определили, не разлагается в привычном понимании.

На четвертый день я откровенно заскучал и начал подумывать о побеге. Когда меня позвали в тренировочный зал для проверки навыков рукопашного боя, я пришел, отрастив пятисантиметровые когти.

– Проверяй, – сказал я инструктору, – или оставь меня в покое.

В итоге тренировка не состоялась, зато у меня случилась еще одна беседа с Евой.

– Понимаешь, Ева, не всякого зверя можно содержать в неволе. Мне тут попросту скучно. За последние шестьдесят лет я привык к школе. Там я чувствую себя хорошо, сливаясь с массой…

– Сливаясь или выделяясь?

– Сливаясь с массой, выделяясь из нее. Шпион ведет себя тише воды, ниже травы, а если кто-то выделяется – то это альфа-самец. Все путем. Привычное окружение, понятные действия, девочки, все такое. Наконец, сейчас обо мне многие беспокоятся, так что я хочу вернуться. И да, просто между прочим, люди, пытающиеся удерживать меня силой, обычно умирают в муках. Я – свободолюбивое существо.

– А мне казалось, что мы заключили договор – и вот ты его попросту саботируешь.

Я ухмыльнулся.

– А ты сама хорошо его помнишь? Уговор был такой, что я отработаю потраченные на меня средства. Смешно, когда я разъясняю человеку тонкости человеческого языка, но знай, что термин «отработать» может применяться только постфактум. Вначале ты тратишь деньги – потом я отрабатываю. Нет затрат – отрабатывать нечего. Потом – это значит уже после того, как я увижу хоть какой-то результат. А пока мне тут делать нечего. Найдешь робота, которого надо растерзать – зови. И да, проверять мои навыки рукопашного боя так себе идея: если бы они у меня были плохие, я не дожил бы даже до появления твоего вида.

Тем не менее, я позволил уговорить себя на компромисс: я возвращаюсь обратно домой и продолжаю жить, как раньше, но периодически посещаю «базу», благо, до нее всего сто с небольшим километров.

– А где ты будешь жить? Твой дом частично сгорел.

Я вздохнул.

– Я живу в человеческом обществе четыре тысячи лет. Я сталкивался с пожарами, потопами, землетрясениями, войнами, чумой, саранчой, извержениями вулканов. Я терял дом и имущество раз… наверное, под сотню. У меня все по плану. Главное – вправь мозги полиции, с остальным я разберусь сам. Ах да, и верни в подвальный тайник то, что твои люди оттуда забрали.

По правде, я даже немного удивился, что люди меня вот просто взяли и выпустили на волю, то бишь обратно в свою среду обитания, так как ожидал осложнений. Впрочем, со стороны Евы это разумно: незачем злить клеткой того, кто и так сидит на «нервущемся поводке». Пока я верю, что она выполнит свою часть сделки и что это вообще возможно – у нее в руках самый сильный рычаг влияния из всех мыслимых.

* * *

Первым делом я вызвонил Кейси и отправил его в страховую компанию в роли Светлова-старшего. Он малость поупирался: мол, чуяла его душа, что дело неладно, и вот пожалуйста, меня хотели убить, а его потом долго допрашивали какие-то типы.

– Будь спокоен, «батя», с этими какими-то типами я уже все порешал, а тех, которые хотели меня убить – порешил.

В общем, мне пришлось повысить его «гонорар», и он отказаться не смог: после того, как ему пришлось год назад лечить вначале дочку, потом жену, он все еще в долгах, а дом под закладной.

Дом пострадал сильно, но только внутри: пожар быстро потушили, так что стены и крыша в порядке. Я содрал полицейские ленты, вошел, осмотрелся и вызвонил ту самую фирму, которая осуществляла для меня перепланировку дома. Меня заверили, что скоро приедут.

Набираю номер Энни, она хватает трубку чуть ли не моментально, и следующие минут пять я терпеливо слушаю ее всхлипы и причитания.

– Все нормально, Энни, я в порядке, успокойся. Все позади.

– Владди, а что вообще произошло?

– Ты не поверишь, но до нас с отцом домом владел тип, связанный с мафией. Он прикарманил двадцать кило наркотиков, а потом взял и двинул кони. Ну, за ним приехали подельники, но за ними следило ФБР, ну там и начался замес. А я несколько дней просидел под замком, пока шло следствие.

– И что дальше будет?

– Ты о чем именно? Если про мафиози, то их всех положили или арестовали. В общем, там уже пришла ремонтная бригада, я тебе позвоню вечером.

В доме уцелела нетронутой всего одна комната, в которой даже не вылетели стекла, там я и обосновался. Бригада осмотрела повреждения, малость прифигела, и старший оценил сроки по ремонту минимум в четыре-пять дней и минимум в двадцать тысяч долларов.

– Вот вам десять косарей задатка, приступайте. Потом отец выпишет вам чек на оставшуюся сумму.

А самое главное – что холодильник не пострадал. Он простоял пять дней без напряжения и мясо по большей части пришло в негодность, но копчености сохранились. Так что мясо с запашком я роздал соседским котам и собакам, а себе принес из магазина вырезку, бекон и еще всего по мелочи.

В общем, жить можно.

Вечером я попытался организовать при помощи Майкла встречу с Энни в его минивэне, но оказалось, что это уже ни к чему: их родители и так все узнали, поскольку Энни два дня ревела, беспокоясь обо мне, и не ходила в школу.

– Знаешь, в этом есть один плюс, Энни. В минивэне тесновато, негде развернуться.

Уже через двадцать минут она позвонила в дверь, а еще через пять мы оказались на диванчике в единственной уцелевшей комнате. Прелюдия у нас была короткой, а потом я разложил Энни н принялся энергично шпилить: все-таки несколько дней друг без друга, да и вообще я без женской компании редко бываю так долго.

Потом мы пошли в душ, благо, санузел тоже не пострадал, и принялись играть в намыливание, причем я уделил особое внимание пышной груди и набухшим соскам Энни. Несколькими минутами позже я прижал ее к стене, оказавшись внутри нее, а она обхватила меня ногами и закрыла глаза, предвкушая еще один энергичный «забег». Я ее ожиданий, конечно же, не обманул.

* * *

Моя жизнь вернулась в нормальное русло: страховая компания покрыла ущерб, хоть и не полностью, так как мебель застрахована не была. В школе я рассказал ту же легенду, что и Энни, и без проблем написал пару контрольных: в этом нет никакой проблемы, если пишешь одну и ту же «контрабашку» тридцатый раз.

После уроков я хотел пригласить в гости пышечку Линду, но вспомнил, что там кипит ремонт, а Линда, как я выяснил в прошлый раз, во время оргазма довольно громко взвизгивает, так что в другой раз. Ладно, запасной вариант – Рита, работающая на заправке Мартингейла. У нее как раз перерыв и она всегда рада моему визиту.

В пятницу ремонт был закончен, так что сразу после школы я привел домой Линду, немного почаевничал с ней, а затем положил ее животом на стол, стащил с нее юбку и трусики и заставил кричать еще громче, чем в прошлый раз.

Впрочем, особо разгуляться нам не удалось, потому что вечером я ждал в гости Энни, а Линде сказал, что скоро должны прийти рабочие, чинить второй этаж. Второй этаж уже был в порядке, но Линда этого, ясен пень, не знала.

Секс с Энни получился намного размеренней, чем обычно. Она охотно согласилась на позу наездницы, но за дело принялась очень медленно и чувственно, а не так, как я себе представлял. Впрочем, и так тоже хорошо.

После Энни сообщила, что ее родители наконец-то приняли факт, что она любит «этого чертова русского», так что теперь мы можем проводить вместе много времени безо всяких танцев с бубном и минивэном.

– Это замечательно, – сказал я, – меня порой бубнеж автокинотеатра бесил.

Мы уже собирались спланировать совместную субботу, когда у меня вдруг зазвонил телефон.

– Алло?

– Привет, Владислав, – раздался в трубке голос Евы Леринц. – Завтра загляни на базу. Генетики накопали кое-что интересное.

Парадокс природы

Я приехал на базу только к обеду. Подошел к комплексу, замаскированному под сельскохозяйственный НИИ среднего пошиба, и предъявил охраннику карточку, которую мне дала Ева. Двери открылись, и я прошел внутрь.

Сам комплекс великоват для того контингента, который тут работает и живет: всего человек сто, и много неиспользуемых кабинетов. Вероятно, задел для расширения.

– Я к Еве Леринц, – сказал я внутреннему охраннику.

– Двести три.

– Двести три чего?

– Второй этаж, налево по коридору, третья дверь.

– Вот так бы сразу, спасибо. А то двести три да двести три…

Охранник малость обиделся:

– Стандартный способ нумерации кабинетов в любой больнице или в НИИ, между прочим!

Я вообще-то не был в больнице ни разу в жизни, но говорить этого охраннику не стал: мало ли какой у него уровень допуска.

В нужном кабинете я Еву не нашел, зато там сидят Рик, Морти и еще какая-то девица в белом халате.

– Привет, – сказал я, – а где Ева?

– Привет, – ответил Рик. – Ева занята, но тебя интересует отчет генетиков, да? Вот его-то мы и обсуждаем.

– Да, именно он меня и интересует.

– Садись тогда. Это Саммер, – представил он девицу, – наш специалист по ксенобиологии.

– Очень приятно, – сказал я. – Так что там по моим предкам?

– Отчет вот, на столе. Сам прочтешь?

– Да ты издеваешься? Кто-то может его изложить простыми словами?

– Без проблем. Саммер, давай ты.

Саммер взяла планшет с бумагой и маркер и принялась чертить схему.

– Смотрите, – сказала она мне, не переходя на «ты», – надсемейство гоминоидов состоит из двух семейств, это гиббоновые и гоминиды. Гоминиды делятся на подсемейства понгинов – это орангутаны – и гомининов. Гоминины делятся на трибы гориллини, куда входят гориллы, и гоминини, куда входят люди и шимпанзе. Специалисты научно-исследовательского института, которому мы поручили исследование образца крови, изначально предположили, что образец принадлежит межвидовому гибриду гориллы и какого-то другого существа, в частности, некоторые фрагменты ДНК совпали с таковыми у гориллы. После того, как мы заверили их, что кровь не принадлежит «гибриду», выведенному нами, доктор-генетик, руководивший исследованием, сказал, что остается только один вариант – неизвестный науке вид, родственный горилле примерно настолько же, насколько горилла родственна человеку. Возможно, индивид с дичайшими мутациями. При этом он исключил взаимосвязь с понгиновыми. Таким образом, вы, по всей видимости, входите в подсемейство гомининов, вопрос только в трибе: толи это триба гориллини, то ли третья, неизвестная науке.

– И тут забавный новый вопрос наклюнулся, – сказал Морти.

– Какой?

– Гориллы – стопроцентные вегетарианцы. Шимпанзе – преимущественно вегетарианцы, мясо едят редко и мало. Человек – самый хищный из всех гоминоидов, может быть как полным вегетарианцем, так и иметь в рационе много мяса, но и он питаться одним лишь мясом не может. Все прочие виды обезьяньего рода во всем его многообразии – полные вегетарианцы или виды, едящие мясо по принципу оппортунизма. Появление среди гоминоидов облигатного хищника – та еще загадка природы, хищная обезьяна – такой же парадокс, как и травоядный паук… Владислав, ты что-то кроме мяса ешь?

– Ну, я ем мороженое, шоколад, некоторые другие сладости. Пью сладкий чай, могу съесть яблоко, апельсин там. Они на вкус мне довольно приятны. Прочую растительную пищу употребляю зачастую только в компании людей, больше для маскировки, у нее питательность низкая и вкус… так себе. Основа моего рациона – мясо.

– Употребления не-мяса просто не питательно или имеет побочные эффекты? – уточнил Рик.

Я пожал плечами:

– Для меня естественно есть плоды и ягоды в дополнение к мясу, из них я получаю витамины. Всю остальную растительную пищу я ем в небольших количествах для маскировки. Последствий не бывает. Пару раз за последнее тысячелетие мне приходилось некоторое время выживать на сухарях, воде, каше – сильно оголодал в итоге, хотя при таком же питании человек чувствовал бы себя вполне сыто. Для меня все это недостаточно питательно, я нуждаюсь в мясе.

– Да уж, интересная проблема. Получаем картину, при которой некий вид гоминидов в какой-то момент резко переключился на мясо. Было бы не резко – ты должен был бы быть ну очень дальним родственником человека и гориллы, а получается, что ты нам ближе, чем гиббоны и орангутаны.

Тут дверь открылась и вошла Ева.

– О, вот и ты, Владислав. Уже обсудили отчет?

Я кивнул.

– Обсудили. Какой теперь следующий шаг?

– По твоей проблеме – мы сейчас подыскиваем кандидатуру ученых, которых привлечем к исследованию. Нужны такие, кому мы сможем доверить секретные данные. После того, как таких найдем – уже они будут говорить нам, какие шаги нужно предпринять. А по нашей теме – у нас есть идея, как ты можешь принести практическую пользу уже сейчас.

– И как же?

– Ты будешь «условным андроидом», учебным противником для группы захвата. Тебя «брала» та же команда, что и андроида, бойцы сказали, что ты доставил больше хлопот, даже несмотря на то, что на тебя лучше подействовал электрошок. Раньше мы для тренировок использовали профессионального борца громандного роста и веса, он очень силен, но это не то же самое, что андроид, такой же сильный, но меньше и подвижнее.

Я приподнял брови в характерном человеческом жесте.

– А зачем это надо? Вы же с первым не церемонились.

– Пришлось. Мы-то очень хотим взять следующего в функционирующем состоянии, но на него не действуют почти никакие нелетальные средства. Сеткомет у нас был в прошлый раз, но андроид оказался предусмотрительным, у него был тактический нож, с виду обычный карманный ножик, но сетку он им разрезал только так… Мы планируем захват с применением грубой силы, так что учебный противник с сопоставимыми способностями будет очень кстати.

С группой захвата я познакомился в тренировочном зале.

– Так это вы те самые ребята, которые научили меня ненавидеть электрошокеры? – с легкой ухмылкой спросил я у лидера, крепкого парня военной наружности по имени Лесли с кодовым «Бык».

– Ну так без него как-то вот у нас не получилось, – виновато развел руками он.

Я похрустел шейными позвонками и размял плечи.

– И какие у нас правила боестолкновения?