Текст книги "Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Разумно ли было привлекать для разработки планов нашего военного министра? – поинтересовался король. Вильгельма раздражало, когда кто-то брал на себя слишком много ответственности, намного больше, чем отвел ему монарх.

– Ваше Величество. Вы сами отвели нам весьма ограниченное время на разработку трех планов боевых действий. Поэтому Генеральный штаб принял решение разработать планы каждой из операций по отдельности. Фактически, каждая рабочая группа разрабатывала план только своей кампании – Датской, Баварской или Австрийской. Затем Большой генеральный штаб соотнес эти планы с нашими возможностями, составляя три варианта общих действий с учетом пожеланий Вашего Величества.

– Ну вот, Мольтке, вы опять все свалили с больной головы на здоровую. Чуть ли не по моему приказу почти на две недели военный министр пропал в Большом Генеральном штабе. Нет, дорогой, вам меня не обмануть. Хотя согласен, то, что вы придумали – весьма интересный прием. Я доволен вами. Но меня смутило в этой записке предложение объявить Рейнскую провинцию демилитаризованной областью. Зачем нам это?

– С военной точки зрения разумно иметь на направлении основного удара подавляющее преимущество. У нас же восемь весьма недурственных полков застряли в Рейнской провинции[4]. Поэтому предлагаю заявить о выводе Восьмого корпуса из провинции, оставив там только части ландвера, в который мы призовем порядка двадцати тысяч человек. В тоже время, каждый из восьми полков четырехбатальонного состава оставит по одному батальону в качестве основы ландвера. Мы же пополним эти полки до полного штата за счет призывников в Бранденбурге. Но у нас будет валентный корпус, который мы сможем использовать на направлении главного удара.

Мольтке сделал паузу. Сейчас он становился на скользкую тропу политических рассуждений.

– Кроме того, есть и политическая выгода – уверен, что, если мы начнем с операции против Австрии или Дании, Максимилиан не удержится от оккупации Рейнской провинции и Гогенцоллерна. Тем более. если там будут части ландвера. Впрочем, я не уверен, что баварцы легко справятся с нашим ополчением, особенно, если он будет укреплен восьмью пехотными батальонами Восьмого корпуса. Мы же будем выглядеть как сторона, которая подверглась агрессии и иметь вполне законную причину для демонтажа Западно-Германской империи и объявления ее незаконным агрессивным государственным образованием. Кроме того, под вывод корпуса мы погадаем еще и вывоз тяжелого вооружения – к концу месяца будет готова новая партия крупповских пушек – шестьдесят орудий. Они нам весьма пригодятся, особенно против австрияк.

– С этим не поспоришь, а что, есть какие-то проблемы с доставкой этих стволов в Пруссию? – поинтересовался Его Величество.

– Пока что нет, но могут возникнуть. Сейчас они отправляются по Рейну, а оттуда уже в порты Пруссии. Но в случае начала боевых действий Ганновер нам этот канал может перекрыть. А в обход, через Францию? Крайне нежелательно.

– Крупповские пушки настолько хороши? Что скажете, Мольтке?

– Ваше Величество! На сегодня они – лучшее, что мы имеем. Довести же нашу артиллерию до тысячи стволов – весьма неплохо, как мне кажется.

– Да, Хенрик, любите вы круглые цифры. Хорошо, я подумаю над этим. И всё-таки… какой план вы бы взялись воплотить в жизнь?

– Я по-прежнему считаю, что важнее всего выбить из войны самого опасного противника.

– Поход на Вену? Да… здравая мысль, Мольтке. Здравая мысль…

[1] Наука о правильном и рациональном устройстве рабочего места для наиболее эффективной работы.

[2] Именно так: Германия объединялась не вокруг Пруссии как государства, а именно вокруг Гогенцоллернов по типу вассалитета, при котором сохранялась некая автономия этих образований. Но это события РИ. Как пойдут дела в ЭТОЙ реальности пока предсказать сложно.

[3] Да, именно Австрийской. Австро-Венгерская империя образовалась в 1868 году.

[4] В 1860-м году военное министерство Пруссии одномоментно увеличило число полков в корпусах с четырех до восьми, не меняя количество корпусов численность армии возросла в два раза!

Глава сорок четвертая

Любовь и прочие неприятности

Глава сорок четвертая

Любовь и прочие неприятности

Западно-Германская империя. Мюнхен. Максфорштадт. Шеллинг-штрассе

1–2 апреля 1862 года

Я сижу в небольшом уютном кафе на Шеллинг-штрассе. Точнее это заведение находится во дворе одного из домов – семейный бизнес. И это именно кафе, а не популярная в городе пивная. Тут предлагают кофйе и горячий шоколад. Из-за последнего я тут и бываю. Три раза ха, если поверили. На самом деле я снимаю в доме неподалеку от этой кофейни небольшую квартиру. Живет в ней, как вы уже догадались, госпожа Анна Ризи. Она вовремя сообразила, что перспективный художник – это хорошо, а целый кронпринц в качестве любовника – намного лучше.

Наше первое свидание? Великолепно… Анна разыграла все как по нотам. Влюбленный осел – это я, а вести его на веревочке предполагала знойная итальянка. Красавица, а еще и искусница! А что? Чтобы как-то выжить надо обладать не только красивой внешностью и впечатляющей фигурой, но и чего-то там уметь. Да, не кому с утра, в смысле Камасутра, но очень даже неплохо. Можно подумать, что в двадцать первом веке ЭТО делают лучше, чем в девятнадцатом. И учтите, в этом времени нет силиконовых женщин – ни полностью, ни частично. Так что отношения, даже с содержанками строятся на весьма тонких мостиках чувств, умении вовремя сделать презент, быть достаточно щедрым, но при этом помнить о своем (и государственном) кармане и не давать любовнице доводить себя до разорения или банкротства. Надо сказать, пока что аппетиты Анны были весьма умеренными. И квартиру я ей снял, и содержание для сына выделил (я же упоминал, что она меня немного старше[1] и у нее есть ребенок. Правда она сбежала с художником, но для профессиональной модели это, скорее норма, чем отклонение от оной).

Конечно, студенческий район (а Шеллинг штрассе любим учащейся братией за недорогие кафе и магазины) не предел мечтаний для юной дамы, но она прекрасно понимала, что мне удобно посещать ее именно в этом месте. Шварц Бергофф, хозяин заведения, весьма разумный господин. Я сижу и пью кофе, который тут, для меня, почти по двойной цене, потом прохожу в небольшое подсобное помещение, в котором накидываю весьма потрепанный плащ, плюс видавшая виды шляпа на голову и очки на нос, и я ничем не отличаюсь от бедного, но гордого студиозиса. Бросок через подворотню, подъем на второй этаж, бонжорно, Анна! Иногда я остаюсь у нее на ночь, но только не сегодня.

Мне нравится определенная честность в наших отношениях: Анна прекрасно понимает, что какие бы чувства я к ней не испытывал, жениться по любви не буду. Не имею права. Брак, в моем случае – это продолжение государственной политики, особенно если твоему государству и года не исполнилось. И надо суметь не только его образовать, но и удержать это в необходимых рамках. А женщине нужно немного внимания и заботы. При этом ее содержание имеет вид постоянного пенсиона (во всяком случае пока мы вместе) и ей средств на существование вполне хватает. Но это во мне бурчит старый прожжённый циник из двадцать первого века. Для девятнадцатого я устроился весьма так неплохо. И ничем в себе не отказываю. Надо признать, что карьеру содержанки Анна выбрала самостоятельно. Хотела вырваться из той нищеты, в которой проходила ее жизнь в Риме. Так что на сегодня она вытянула джек-пот.

Ладно, хватит о любви, пора уже и о неприятностях. Сегодня я не смогу уделить Анне достаточно много времени (точнее, потешить себя должным образом) – через три часа я должен быть на встрече – торжественной. И встречать буду свою будущую невесту. Гессенский король прибывает к нам с многочисленной свитой, в которой больше всего военных. Планы, план, планы… Пруссия готовится к войне. И делает это весьма в жесткой манере. Почему-то король Вильгельм уверен, что ему нет необходимости проводить мобилизацию – он собирается только призвать в ландвер в Рейнской провинции двадцать тысяч да по королевству еще тридцать пять – сорок. Вот и необходимо наладить… чего-то там наладить, в общем-то. Но это на совести папахена. У меня с совестью не все так хорошо, мне на эти проблемы не начхать, но это не мой уровень компетенции (пока что).

В последний день марта приехал Людвиг, который дедуля. У него получился этакий европейский дипломатический забег. И ничего так провернулся – официальный договор о союзе с Австрией практически полностью согласован, плюс к этому тайный договор с Датским королевством, а это уже очень даже неплохо. Но старый король настолько вымотался от этой поездки, что отправился на два месяца в свою любимую Ниццу, поправить здоровье и пожить в свое удовольствие! И это накануне войны с Пруссией. Но тут у деда тот же подход: Максимилиан на троне, так пусть у него от этого головка и бо-бо! А он свое дело сделал – и в кусты!

И все-таки, как Анна красива!

(один из портретов Анны Ризи)

Но увы, восхищаться своей красавицей времени нет от слова «совершенно». Накануне большой бойни… каждый должен заниматься своим делом. Черт меня подери! С этой любовью совершенно забыл о том, что надо встретится с Маркусом Йодлем. Этот человек занимается поставками для нашей оружейной фабрики и у него какие-то проблемы. А, поскольку это мое детище, то разгребать их тоже мне. И когда найти время для встречи?

Во дворец я примчался вовремя – до прибытия официальной делегации Ганновера еще оставалось немного времени. Как раз переодеться и привести себя в порядок.

Вскоре перед дворцом остановился роскошный кортеж из полутора десятков богато украшенных карет. Король Жора (он же Гога, он же Гоша, он же Гера, он же Юрий) пятый этого имени (ох, извините, занесло, по-простому Георг V) приходился двоюродным братом королевы Виктории. Его отец разорвал личную унию с Британской короной и увел Ганновер с свободное плаванье. Кто знает, не было ли это серьезной ошибкой, ибо слишком зубастый хищник поглядывал на богатства этого небольшого, но стратегически важного королевства. Для Пруссии заполучить порты Ганновера было бы стратегическим успехом. Но кто сказал, что для нас это не имеет никакого значения? Для новообразованной империи выход к морю – это как глоток свежего воздуха, который может оживить всю ее экономику.

Что сказать про Георга? Красив. Точнее, по-мужски красив, высок, статен и слеп… Умён? Наверное… При этом старается придерживаться независимых ни от кого взглядов, иногда даже в ущерб истине. Активно развивает промышленность. В постоянных терках с ландтагом, который считает деньги и не желает удовлетворять королевские хотелки. При этом, напоминаю, король строит заводы, а не дворцы! Странные люди… В ландтаге довольно сильная пропрусская партия, впрочем, несколько их лидеров отправились в тюрьму, а самые ушлые умотались в дорогой их сердцу Берлин. Но назвать политическую ситуацию в королевстве спокойной и устойчивой довольно-таки сложно. А вот и Мария Ганноверская. Девчушка! Одним словом – девчушка!

(Мария Ганноверская – младшая дочка Георга V )

Худенькая, миниатюрненькая, этакий живчик на колесиках – постоянно куда-то оглядывается, все ей интересно, смешно морщит носик, когда старается разглядеть что-то ей интересное. Всего двенадцать лет. А потому весьма непосредственная и непоседливая особа. Слава богу, мне с ней не надо постоянно общаться – Мария тут проездом, она с сестрой едет в Париж, а потом, после столицы Франции их ждут родственники в Лондоне. Кстати, король Жорик кроме титула Ганноверского еще сохранил свои британские титулы – числится герцогом Камберлендским и Тевиотдейлским, а также графом Армаг в Ирландии. С Его Величеством я не беседовал, только был ему представлен, эта участь вести переговоры досталась папахену, а чего, напялил на себя императорскую корону – изволь отрабатывать. А мне досталось общение с наследным принцем Ганновера – Эрнстом Августом. Мы с ним почти что ровесники (я старше принца на целый месяц) и мне этот молодой человек сразу же понравился. Настоящий гусар! Первое, что он у меня спросил, так это где в Мюнхене располагается самый лучший бордель!

Шоб я такова не знал! Звиняйте!!!

В общем, мы зависли сначала в одном ресторанчике (чисто пропустить по аперетивчику), потом поехали не в такое пафосное место, но у дядюшки Курта отменно готовят, особенно свиную рульку! Там хорошо так подкрепились –ибо нам пока во время серьезных переговоров отсвечивать нечего, а вот налаживать связи между домами… это не менее важно! Ну а потом в бордель! У фрау Марты действительно служили девицы самого высокого пошиба, а еще их регулярно осматривал доктор, потому тут было чуть менее опасно, нежели в заведениях попроще. Я ведь говорил, что в ЭТОМ времени венерические заболевания не лечатся. Нет, пробуют с ними справиться препаратами ртути, так они сами человека с успехом в гроб загоняют. Избави меня. Боже и от этих болячек, и от всяких чепучинных[2] докторов!

Когда мы заявились во дворец, выяснилось, что с Марией попрощаться я все-таки успеваю. Обменялись дежурными фразами. Утром следующего дня я уже встречался с Маркусом Йодлем. И наша встреча состоялась в пивной у Фрица Мейснера. Для моей, отяжелевшей от вчерашнего головы, пара глотков пива послужили катализатором спокойствия и сразу же справились с головной болью, которая меня все утро не отпускала. Самое главное, у старины Фрица к пиву такие кровяные колбаски! Это нечто! Нет, что вы, я перепробовал разные виды кровяной колбасы. И наша, которая с гречневой крупой, это самое вкусное, но… То, что получалось у господина Мейснера – это что-то совершенно фантастическое, не похожее ни на что и ни у кого такого объедения я больше не встречал! Оказалось, что у Йодля не столько проблемы, сколько стоит вопрос о расширении производства, но он не знает, как это сделать, чтобы не останавливать уже налаженное. А чего тут думать? Я прикинул остатки личных средств и понял, что еще один завод потяну. Два – уже нет! Эх… как надо чуток золота поднять! Но откудова? А винтовки нам нужны! Очень нужны! И я предложил Йодлю поговорить с представителями Сименсов, очень хочется, чтобы второй завод использовал для станков силу электрического тока. Тесла еще свой генератор не придумал? Так почему бы мне не опередить гениального инженера. Ничего, он еще чего полезного придумает. А мне нужен переменный электрический ток здесь и сейчас! Так что пусть переговорит с этими толковыми парнями и организует нам деловую встречу.

Когда вышел из пивной, хотел только подозвать извозчика, как ко мне подошел неприметный такой господин, одетый в пальто, погода еще далеко не летняя.

– Ваше Высочество! Прошу меня простить, но я ищу вас по всему городу. Господин посланник фон Бисмарк находится в Мюнхене проездом в Берлин. И он просит вас о личной встрече в неформальной обстановке. Если Ваше Высочество не возражает.

– Моё Высочество не возражает. Куда ехать? И когда?

– Сейчас. Карета ждет вас, Ваше высочество.

– Едем, едем, не будем терять времени.

Интересно, что хочет от меня этот еще не старый пройдоха?

[1] Всего на шесть лет

[2] Старинное русское название венерологов.

Глава сорок пятая

Дружба дружбой, а шанежки врозь

Глава сорок пятая

Дружба дружбой, а шанежки врозь

Западно-Германская империя. Мюнхен. Изарфорштадт. Район железнодорожного вокзала.

2 апреля 1862 года

Даже не сомневался, что меня повезут не в какое-то захолустье, дабы зарыть мертвую тушку в каком-то лесу. Отнюдь. Время еще не пришло для разборок такого типа. Сейчас не девяностые двадцатого века, а вполне себе шестидесятые девятнадцатого. Разница в менталитете людей – поразительная! Почему я так легко согласился ехать куда-то с незнакомым человеком? Так это… не совсем незнакомым. Я видел его рядом с Бисмарком во время торжественного провозглашения создания нашей империи. Конечно, все могло быть. Но меня очень умело сопровождали люди Марко. Весьма кстати, из гарибальдийцев (большей частью итальянцев) он набрал небольшую группу амигос, чья основная задача была охранять мою бренную тушку. И делают они это достаточно незаметно. Ехать нам не так уж и далеко, а вот они тут незаметно одну пролетку сменили другой. Передали меня второй группе сопровождения. Численность каждой два человека и вооружены они до зубов. Транспорт – наемный, чтобы постоянный не примелькался. В общем, пока что охрана моего бренного тела на довольно высоком (по местным меркам) уровне.

Вскоре мы очутились около Центрального вокзала (железнодорожного, если что – станция омнибусов неподалеку, но вокзал тут пока что один). Тут, на Привокзальной площади (я, честно говоря, забыл ее местное название, хотя мне кто-то про это и говорил) достаточно много кафе и небольших ресторанчиков, рассчитанных на проезжих, которых надо накормить, а иногда и обогреть. Напоить – это туда же. И да, насколько я помнил, в моем времени это место было оккупировано всякими разными турками и в городе считалось вполне себе таким турецким районом, в котором обычному немцу находиться было стремно, я бы даже сказал, опасно. Не любили их приезжие, которые чувствовали себя тут хозяевами. Но пока что вместо шавермы тут можно насладиться белыми баварскими колбасками и светлым (баварским же) пивом, съесть аппетитную рульку, попробовать супчик из дичи, а про гарнир из тушеной капусты я даже говорить не буду – он тут почти в каждом заведении имеется. Правда, Отто выбрал для встречи чуть ли не единственное тут кафе Парижского типа с выставными на улицу столиками. И расположился для беседы он не в тесном помещении кафе, а именно на уличном столике, подчеркивая этим, что не опасается подслушивания и ни о чем плохом со мной говорить не намерен.

– Добрый день, Ваше Высочество! – приветствовал меня дипломат.

– Добрый день, Ваше Превосходительство! Впрочем, насколько я понимаю, вы едете в Берлин на повышение. Дайте, угадаю? Возглавите кабинет министров? Думаю, Его Величество Вильгельм сделал весьма достойный выбор.

– Благодарю за комплимент, Ваше Высочество, но пока что я не в курсе замыслов моего монарха. Меня отозвали из Парижа, но я не мог не посетить ваше государство, тем более что перед этим заехал в нашу Рейнскую провинцию. И да, на этот разговор меня никто не уполномочил. Я тут, можно сказать, проездом и проявил частную инициативу.

– Я весь во внимании.

– Вы знаете, что мой государь объявил Рейнскую провинцию демилитаризованной областью?

– Несомненно.

– Но у нас возникли сложности с выводом нашего Прирейнского корпуса. Мы никак не можем получить разрешение ни от вас, ни от Ганновера. Сейчас оба государя находятся в одном месте, и я надеюсь, мне удастся каким-то образом продвинуть этот вопрос.

– О, да, я спросил как-то отца, что там происходит у нас под боком в прусском анклаве. Понимаете, дорогой мой друг, его весьма смущает странная демилитаризация в Рейнской области. Вы выводите оттуда целый корпус с кавалерией и артиллерией. Но там сразу же призываете ландвер. К чему это? Если вы сосредотачиваете свои опытные войска против кого-то, тот почему не поставили нас в известность, согласитесь, это как-то не говорит о прочной дружбе между нашими государствами. И если здесь я с отцом не полностью согласен – вам же надо иметь какие-то силы поддержания порядка в вашей провинции, то требование Молькте о том, чтобы войска пересекли границы нашего государства со всем вооружением –это уже беспредельная наглость! Тут и я возмущен! Если вы хотите провести свой корпус через Баварию, то только разоруженным – мы готовы предоставить вам для этого вагоны и поезда. И да, отправим всех в целости и сохранности, но оружие отправите потом, после вывода всех войск. Всех девяти полков и кавалерийских эскадронов. И, как вы сами понимаете, за услуги нашей железной дороги надо заплатить. Никаких переходов своими силами – только перевозка в вагонах. И тут я позицию государя-императора полностью поддерживаю. Перевезут войска, вы сможете отправить и вооружение, кто вам мешает? Но допустить вооруженные силы другого государства, пусть и самого дружественного– это нарушение нашего суверенитета, на это никто не пойдет.

– Вот как, Ваше высочество, а я так надеялся на понимание именно в этом вопросе.

Ага! Нашел наивного дурачка! И захотел проверить степень моей наивности? Ну-ну…

– Понимание вашей позиции, дорогой друг, у меня имеется, но согласия в этом вопросе быть не может. Я никогда не пойду против решения своего отца и государя-императора.

– Да-да, я и не настаиваю на том, чтобы вы как-то повлияли на мнение государя по этому вопросу. Но… скажите, вполне возможно, что Ваше Высочество сумеет организовать мне аудиенцию у Его Императорского Величества? Я могу ненадолго задержаться в Мюнхене.

– Хм… – я сделал вид что погрузился в тяжкие раздумья.

– У Его Величества сейчас много встреч и эти переговоры с Ганновером, а еще созыв рейхстага… вы же понимаете, насколько сейчас загружен император? Даже не знаю, чем вам помочь… – и начал даже шевелить губами, как делает человек во время весьма напряженного мыслительного процесса.

– Ваше Высочество… Я слышал, что вы хотели приобрести несколько картин некого художника Ансельма…

– Вы хотите меня оскорбить, Ваше Превосходительство? Предложить мне взятку? Или вы сомневаетесь в моей платежеспособности? – гнев сверкнул в моих глазах.

– Ну что вы, Ваше высочество… только из уважения к вашему положению и осознавая всю загруженность Ваше высочества заботами о королевстве я позволил себе некую вольность. – быстро пошел на попятную Бисмарк.

– Впрочем, вы натолкнули меня на мысль… Отец создал фонд для выплат небольшого пенсиона ветеранам баварской армии. Он мог бы вполне благосклонно оценить пожертвования в этот фонд и даже встретиться с щедрым дарителем.

Намек сделан. Последняя фраза про «щедрого дарителя» наверняка, резанула по прижимистой душе будущего главы прусского правителя. Но тут такое дело – хочешь внеплановой и срочной аудиенции у монарха – плати! И не оскудеет рука дающего! О!

Я не знаю, что в итоге победило – скупость или осознание того, что позиция Баварии в этом вопросе, скорее всего, будет неизменной. Конфидент отца докладывал о том, что Бисмарк попытался договориться о выводе войск Пруссии из Рейнской провинции через Францию, но получил категорический отказ. Париж не собирался пропускать через свои земли армию другого государства: ни с оружием, ни без оного. Наверное, будущий премьер-министр Пруссии весьма сильно расстроился. Но он еще более расстроился, если бы знал, что за определенную мзду Максимилиан был готов пропустить Восьмой (Прирейнский) корпус, но вот вооружение, в первую очередь артиллерию – ни за что! Но оказалось, я был не прав. Ровно через неделю Бисмарк появился снова в Мюнхене (как я понял, Вильгельм еще официально не назначил его главой правительства). Внес приличную сумму в фонд ветеранов, получил аудиенцию у императора. И даже о чем-то с ним договорился. Так что, скорее всего, он ездил в Берлин, чтобы получить разрешение на трату государственных средств. Все равно огорчился бы, если бы узнал, что фонд пенсионной поддержки ветеранов – это ширма, через которую мы тайно снабжаем средствами нашу имперскую армию. А то от бюргеров ландтага дождешься!

А вот после Отто фон Бисмарка, который кормил меня обманными надеждами, даже кофе не предложил, скряга[1], меня опять ждала встреча с ганноверским наследником. На этот раз вполне себе деловая. Я учитывал, что Эрнст Август прирожденный вояка. Гусаристость его характера для меня тайной за семью печатями не стала. А потому я потащил его ознакомится с нашим новым вооружением: теми самыми нарезными винтовками Шаппсо. Только мы разработали на его основе кавалерийский карабин и егерский вариант – чуть более удлиненный и без штыка. Зато бил чуть дальше и точность была вполне себе приемлемая. Надо сказать, что ничто так не укрепляет отношения между молодыми людьми, как хорошая пьянка и совместное посещение борделя!

На самом деле было можно еще кое чем похвастаться – наши химики вышли на создание бездымного пороха, из-за чего Бавария закупила призовую партию хлопка. Тем более. что мы и несколько мануфактур по производству тканей и формы из нее открыли. Ага! Армию собираемся увеличивать, значит и формы надо больше, а во время учебы оная еще и имеет паршивое свойство изнашиваться ударными темпами. Вот и получается. Что современная армия – двигатель развития промышленности и изобретательства, ибо для армии нужно много всего, желательно нового и самого лучшего. Но самое лучшее – разработанную на основе штуцера Щаппсо пятизарядную винтовку я кронпринцу Эрнсту показывать пока что не собирался. Идею подал я. Лучшие оружейники Баварии над этим делом покумекали и сообразили, как этот раритет переделать под пятизарядный магазин. Даже другой боеприпас разработали и как раз под бездымный порох. Но ушло на это денег! Главным образом на стимулирование творческой мысли. Но результат-то на лицо!

Впрочем, Эрнст, который Август, оказался тем еще кадром. От карабина пришел в восторг и выпустил почти цельную пачку патронов. Ну, нравится парню пострелюшки! А кому он не нравятся? Смотрю на него, а он патрон за патроном вставляет, только картон потрескивает, так сильно сжимает боеприпас. И лицо такое раскрасневшееся, восторженное, понимает, что с такой скоростью стрельбы да точностью – это же новая реальность боя!

– Людвиг, это великолепно!

– Согласен, Август, только у наших отъявленных друзей из Берлина такие тоже есть. Винтовки Дрейзе. Они у них жутко секретные! Все знают, что они в наличии, но их Большой штаб скрывает, что почти всю армию на эти ружья уже перевооружили. Во всяком случае нам надо научиться теперь правильно ими пользоваться. И еще… менять тактику, несомненно, придется.

– Да! Под массированным огнем плотными линиями или колоннами наступать – только людей терять.

– Это верно. И огонь лучше вести из-за какого-то укрытия, чтобы противнику уменьшить площадь, по которой можно попасть. И людей учить меткой стрельбе, а не залпом и куда-то туда, в сторону противника!

– Ну а наши генералы, они ведь все за линейный бой. Пришли колонной – развернулись в линию и залп во врага. Ну а потом – рукопашная!

– Вот это самое сложное – генералитет. Они все еще живут наполеоновскими войнами. А вот мы во время похода на Рим опробовали совсем другую тактику: заняли удобную позицию и отстреливали солдат противника, прикрытые естественными укреплениями. И хорошо так отстрелялись – французы со швейцарцами не дадут соврать!

– Слушай, расскажи, как под Римом у вас дело обстояло? А то из газетных публикаций мало что понять возможно?

В общем, наш разговор затянулся, тем более что мой реальный боевой опыт ганноверского кронпринца серьезно так заинтересовал. Ну а ему рассказывал, в меру своего разумения и только то, о чем можно поведать. Все остальное – под строжайшей самоцензурой! Ну а потом последовало повторение банкета. Бедная моя печень! Правда, я старался не столько пить, сколько подливать. Но и на мою длю досталось достаточно! А вот от повторного посещения борделя я отмазался, сказав, что батюшка поручил провести инспекцию горно-егерской дивизии. А сам загрузил свое тело в карету и срочно к старине Шварцу, шоколад горячий трескать! Ради успокоения нервов! Хотя нервы мне весьма умело успокоила Анна. Умелица!

[1] Ну да, Бисмарк был человеком, мягко говоря, прижимистым. У Пикуля описана его учеба русскому языку. Для этого был нанят учитель, не бесплатный, которого Бисмарк при каждом его приходе угощал сигарой. Но вот потом. При расчете. Сумму за сигары он у учителя из гонорара вычел.

Глава сорок шестая

Двадцать второго июня, ровно в четыре утра

Глава сорок шестая

Двадцать второго июня, ровно в четыре утра

Берлин. Здание Большого Генерального штаба

20 июня 1862 года

Вероятный кайзер Вильгельм прибыл в Большой Генеральный штаб Пруссии в восемь часов утра. Его Величество имел привычку вставать довольно рано. И важнейшее совещание в своем мозговом центре армии назначил соответственно, на самое раннее (для военных бюрократов) утро. Прусский монарх был настроен более чем решительно. Войну с Австрией он считал необходимым злом, после которого должен был последовать разгром зарвавшейся Баварии с ее многочисленными, но мелкими союзниками. В комнате для совещаний собрались все руководители отделов штаба и его начальник, генерал-фельдмаршал фон Мольтке, который стоял около большой карты Пруссии с нанесенной на ней отметками расположения армий.

– Ваше Величество! – начал свой доклад начальник Большого Генерального штаба. – к войне по нашим планам все готово. Против Австрии и Саксонии будут действовать три армии, каждая из которых сформирована на основании двух корпусов. Два корпуса в резерве: Первый будет держать границу с Данией и Россией, а Восьмой – границу с Баварией или так называемой Западно-Германской империей. Это наши оборонительные порядки. По нашим расчетам, этих сил должно хватить

Мольтке заметил, как Вильгельм, прибывший в парадном мундире при всех многочисленных орденах при упоминании Восьмого корпуса, поморщился. Он вообще чуть было не приказал ввести в действие план первого удара именно по Баварии, но вовремя остыл и одумался. Всё дело оказалось именно в эпопее с Восьмым корпусом. Баварцы дали наконец-то разрешение на его проход через их земли. За что пришлось хорошо так заплатить. Правда, без оружия. Пропускали только солдат и офицеров. Потом пошли эшелоны с ружьями и пушками. Восьмой корпус полностью игольчатыми винтовками Дрейзе не вооружали – только роты застрельщиков (егерей), поэтому гладкоствольные ружья корпуса баварцы пропустили без каких-либо проблем. А вот эшелоны с пушками Круппа весьма неожиданно задержали. Дело в том, что Бавария разместила у Круппа заказ для своей армии на стальные пушки нового образца. Но по тайному приказу Вильгельма исполнять заказ не спешила. Поскольку сроки арсеналов этого заказа прошли – Мюнхенский суд постановил конфисковать пушки из артиллерийских парков прусской армии, причем все сорок – хотя Бавария заказывала всего тридцать стволов. Десять, так сказать, «компенсация морального ущерба». Такой наглости Вильгельм не ожидал, но данные о мобилизации в Австрии и сосредоточении в Богемии значительного контингента венгерских кавалеристов заставили его действовать по заранее утвержденному плану. А дипломатические усилия ничего не дали. Стало совершенно ясно, что необходимо действовать и действовать быстро.