Текст книги "Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Не всюду создание Второго Рейха приняли с восторгом. Ожидаемо, проблемы возникли в Бадене, где вдовствующая королева Луиза Прусская сразу же заявила о своем регентстве, попыталась взять власть в свои руки и объявить о союзе с Берлином. Но этого ей сделать не дали. Верные кавалеристы Карла разогнали сторонников вдовствующей королевы, взяли под контроль ландтаг, а саму Луизу поместили под домашний арест. А вот в Брауншвейге и Кургессене быстро собрали ландтаги с целью отстранить своих властителей от трона и заявить о присоединении к Пруссии. Хорошо, что в обеих государствах кроме верных армейских подразделений оказалось по роте моих егерей (в отпуске, конечно же, но мои элитныебойцы в отпуск ездят при оружии). Они взяли здания парламентов быстрым штурмом, арестовали зачинщиков переворота, а наша тайная полиция (под руководством Руди Фёллера) начала зачистку политического истеблишмента всех присоединившихся образований от пропрусской партии. Большую часть просто задержали, но были такие, кто пытался оказать вооруженное сопротивление. С теми разбирались просто: пуля в лоб, так пуля в лоб!

Шестнадцатого февраля случилось событие, которое дало нам серьезную отсрочку от немедленного вторжения: посланник Австрии заявил о поддержке Веной свободного объединения западных германских государств в империю, и о готовности заключить с новым Рейхом договор о всеобъемлющем сотрудничестве, и, весьма вероятно, военном союзе. Этим он вызвал недовольство прусского посланника, но напряжение в отношениях Вены и Берлина ни для кого секретом не являлось. И использовать их противоречия сам Бог велел. Король Пруссии потребовал у Мекленбурга, Шлезвига-Гольштейна и Саксонии определиться, с кем они будут объединяться. Раз Северо-Германский таможенный союз таким образом, распался. Саксония и союзные с ней мелкие государства (Саксен-Альтенбург, Рейс и прочая) заявили о своем переходе под патронат Австрии. Мекленбург-Шверин и Мекленбург-Стрелец сохраняли молчание, а Шлезвиг-Гольштейн хотя и принадлежал формально Дании, высказался за присоединение к Пруссии.

И теперь право на роковые решения для Европы перекатилось в Берлин. Пруссакам предстояло решить, какой сценарий объединения железом и кровью они выберут: сначала чуть-чуть накажут Данию, заберут Шлезвиг-Гольштейн, заодно примучат к вступлению в империю Мекленбурги, нападут ли на Австрию, выбив самое мощное звено из не образовавшейся коалиции Дания-Австрия-Бавария? Или начнут разборки с Западно-Германским Рейхом, который не успел еще сформировать общие вооруженные сил под единым командованием?

А пока суть да дело было принято решение о военной реформе: армия становилась призывной и формировалась на основе всеобщей воинской повинности. Она делилась на три подразделения: кадровую часть, несущую постоянную военную службу, резерв из людей, прошедших военную службу и ушедших в отставку, но имеющих возможность при необходимости призваться и воевать, а также ополчение – самый большой резерв на случай войны. Было принято решение об увеличении военных расходов более чем на треть и кадровых частей на двадцать – двадцать пять процентов. Так, в Баварии кроме трех армейских корпусов (1-й корпус базировался в Мюнхене, 2-й в Вюрцбурге и 3-й, недавно созданный в Нюрнберге) создавался Отдельный горно-егерский корпус со штабом в Фюрсте. Таким образом, численность только Баварской армии мирного времени возрастала до девяноста тысяч человек, при потенциальной возможности увеличиться в случае боевых действий до двухсоттысячного контингента.

* * *

Берлин. Королевский дворец. Кабинет короля

16 февраля 1862 года

Королевский кабинет в Берлине не поражал своим дизайном. Небольшая комнатка, в которой располагался письменный стол, уставленный различными безделушками, портретами, массивным письменным прибором от края и до края. Непонятно, где государь работал с документами, ибо места за столом просто не было. Не менее захламлен был и интерьер рабочего помещения: на стенах портреты многочисленных родственников, на приставном столике карты и документы, на полочках – книги, в основном, справочники, к которым король периодически обращался. Затянутый в мундир пехотного генерал-полковника[2] король даже в своем личном пространстве был максимально собран и по-военному деловит.

Вильгельм Фридрих Людвиг Гогенцоллерн, король Пруссии, внимательно читал письмо-отчет посланника в Париже Отто фон Бисмарка, присланный им с курьером сразу же после провозглашения Западно-Германской империи. Дипломат весьма подробно и точно описал атмосферу тайных переговоров, происходивших в Мюнхене, подчеркнув их просто выдающуюся секретность! При этом такое решение не могло быть спонтанным и готовилось, несомненно, как минимум, несколько лет. И при этом ни слуху ни духу о новом политическом проекте нигде не нашлось, даже в прессе не проводилась своеобразная журналистская «разведка боем», когда пересказывались различные сплетни и предположения., а среди вбросов можно найти и описание реальных договоренностей. По мнению Бисмарка лично Максимилиан такую сложную комбинацию задумать и провернуть не мог. Нет, идею объединения небольших государств в какое-то образование, которое могло бы противостоять прусскому влиянию высказывали давно. В том числе король Людвиг I Баварский, отец нынешнего «императорчика», как иронично обозвал Максика Отто фон Бисмарк. Тем не менее, Людвиг в Мюнхене отсутствовал. И это посланника сильно настораживало. По его мнению, именно старый король в отставке мог стать тем двигателем, который запустил все эти неприятные для его королевства процессы. Несколько строк было посвящено кронпринцу Людвигу, которого отец продвигал на роль короля Баварии. «Людвиг исключительно хорошо воспитан, вежлив, в обращении покладист, соглашается с собеседником и старается избегать споров и дискуссий. Главной же чертой его характера мне видится некий романтический инфантилизм, который заставляет его делать порой весьма необдуманные поступки. Ради призрака любви какой-то итальянской принцессы он ринулся в авантюрный поход, в котором чуть не сложил голову. Принц сам признается, что к управлению государством он не готов, создается впечатление, что его роль будущего короля тяготит. Намного больше его занимает искусство, которому в роду Виттельсбахов уделяют особое внимание. Он хорошо разбирается в архитектуре, живописи и музыке. Мечтает построить самые красивые замки в Европе. Тяготится смертью матери. На мой взгляд, им можно управлять, во всяком случае, необходимо постараться если не сделать его союзником, то добиться от него благожелательного нейтралитета. Меня заинтересовало его мнение по военному делу, тут его оценки весьма неожиданные. Так, он считает лучшим военачальником современности не Наполеона, а маршала Блюхера, именно его – победителем императора, а победу под Ватерлоо, по его мнению, совершенно незаслуженно приписывают Веллингтону…»

Задумавшись, король отложил письмо человека, которого он хотел сделать главой правительства. Политическая ситуация требовала вливания свежей крови в высшие эшелоны власти. Надо сказать, что Вильгельм тоже не готовился стать королем. Именно эти строки в письме Бисмарка заставили его задуматься. Его отец заранее распределил роли своих детей: старшему сыну Фридриху предстояло стать королем, а вот Вильгельму была уготована карьера военного. И начинал он со службы с самых низов, получив небольшое офицерское звание в своих двенадцать лет. В двадцать лет он получил чин капитана и отличился в боях против Наполеоновской Франции. А в 1815 году принимал участие в битве под Ватерлоо, которая окончательно уничтожила империю корсиканского выскочки. Пройдя через эти сражения, он тоже считал упорство и военное искусство маршала фон Блюхера намного выше гения сумрачного и ироничного британского герцога. Ну что же. покойная принцесса Мария дело свое сделала. У кронпринца Людвига есть явные признаки пропрусской ориентации. Его тянет к сильным личностям, таким, как тот же Бисмарк. Не зря же он попросил возможности советоваться с ним по дипломатическим нюансам. А это фактор немаловажный. Говорят, что отец мало уделял внимания воспитанию сына. А я точно знаю, что он им вообще не занимался. Людвига «создавала» королева Мария. К сожалению, она проиграла. Но есть шанс отыграться на сыночке.

Болезнь старшего брата (он перенес инсульт), из-за которой тот вынужден был отказаться от власти и передать бразды правления Вильгельму принесла тому сначала пост регента, а потом и королевскую корону. У Фридриха не было детей и не по вине баварской принцессы, ставшей его супругой. Еще в юности врачи диагностировали его импотенцию. И ничем помочь не могли. Рецепт виагры был еще им неизвестен. Первыми шагами своего правления неожиданный король сделал укрепление армии, ибо искренне считал военную силу самым главным аргументом разрешения политических и экономических противоречий между государствами.

Времени до совещания оставалось совсем немного. Должны были прийти: тридцатилетний кронпринц Фридрих – отец заранее готовил его к королевской роли и привлекал для обсуждения самых судьбоносных вопросов королевства, военный министр Альбрехт Теодор Эмиль фон Роон и начальник Большого Генерального штаба Пруссии Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке (который более известен как Мольтке Старший). Этим троим Вильгельм доверял безоговорочно. Вскоре слуга доложил, что приглашенные на совещание уже собрались в так называемой (между своими) совещательной комнате.

Быстрым энергичным шагом король ворвался в эту комнату, присутствующие в ней тут же вскочили со своих мест и приветствовали поклонами появившегося монарха. Военная выправка – это то, что объединяло всех, собравшихся на совещании, своеобразном малом совете. Вильгельм был поклонником абсолютизма, парламент и его полномочия не ставил ни во что, но это не означало, что важнейшие решения принимались по прихоти самодержца. Всестороннее обсуждение проблемы и выхода из положения стало необходимым и обязательным этапом принятия программы действий. Вот только советы королю давали люди, которым он больше всего доверял – военные.

– Господа! Ситуация с образованием Западно-Германской империи во главе с баварцем ставит перед нами необходимость реагировать и довольно резко. К сожалению, этот маневр Мюнхена мы проспали. Ни наши дипломаты, ни наши агенты информацией не владели. А потому мы не смогли сыграть на упреждение, не предприняли никаких необходимых мер. Этот прискорбный факт я еще вынесу на обсуждение Государственного совета. Нам же необходимо решить, какую стратегию противодействия выбрать сейчас. Прошу высказываться, господа.

Ответил, как ни странно, Роон, военный министр и доверенное лицо монарха.

– Ваше Величество! На мой взгляд, наши дипломатические демарши ни к чему не приведут. Это пустое сотрясение воздуха. Нам необходимо выбрать стратегию военных действий. Ибо только кулаком в латной перчатке мы сможем поставить зарвавшееся мюнхенское величество в стойло, где ему место вместе с сельскими лошадками. Имперского величия захотелось! Так пусть ждет: мы придем и покажем ему, кто тут по-настоящему велик.

– Это эмоции, дорогой Альбрехт. Тебе есть что сказать по существу вопроса?

– Несомненно, Ваше Величество! Армия готова выполнить любой приказ Вашего Величества. В тоже время нам противостоят три главных противника: Австрия, Бавария и Дания. Францию, из-за сложных моментов, связанных с переходом власти, на сей момент можно сбрасывать со счетов.

– То есть, Альбрехт, ты уверен, что под шумок наших военных действий Париж не захочет ввести свои войска в нашу Рейнскую провинцию, воспользовавшись тем, что это анклав, к которому они ближе, чем мы?

– Уверен. Тьер не против бы поживиться, но сейчас он увяз в мексиканской авантюре. И дела у галлов там не самые радужные. Эта небольшая войнушка пошла нам на пользу – отвлекла на себя силы и внимание британского льва и австрийской кошки. У нас сейчас развязаны руки для маневра. Я вижу у нас две возможные стратегии: ударить первыми по Австрии, из возможного комплота выбить самое сильное звено, потом перейти на Баварию и закончить поход присоединением Шлезвиг-Гольштейна. В этом случае, весьма вероятно, что с датчанами вообще воевать не придется. Сами все отдадут! Вторая стратегия – это поход на Данию, присоединение Шлезвиг-Гольштейна и обоих Мекленбургов. Это обеспечит нам прочный тыл с северного направления. Затем начать действия против Баварии и Австрии на два фронта одновременно. Разрезать в самом узком месте их империю, отделить от Ганновера, армия там небольшая, мы имперские силы в таком случае разобьем по частям. И резкий удар по Вене.

– Что скажете, Мольтке?

– План более чем реалистичен. Но вот война на два фронта… мне это не нравится. Надо мощным кулаком выбить одного противника, а на других направлениях использовать тактику сдерживания. С моей точки зрения, важнее выбить Австрию, после чего заняться Баварией. Тем более, что помощь они могут получить только от Вены. Париж припомнит баварцам римскую авантюру их наследника. Думаю, Большому Генеральному штабу понадобиться две недели на разработку планов войны, это самый реалистичный срок.

– А почему нам, Ваше Величество, не нанести первый удар именно по Баварии? Пока у них увеличение армии только в планах. Именно на австрийском направлении применить тактику сдерживания. Датского вторжения можно не опасаться. А наказав строптивого баварца можно и его потенциальным союзником Веной заняться вплотную? – в разговор встрял наследник престола. – В политическом плане это наиболее правильное решение. Действие рождает противодействие. А вот вторжение в Данию не поймут. Это уронит престиж нашего королевства.

– Мольтке, у вас двенадцать дней на то, чтобы подготовить два плана: вторжение в Австрию и маневры у границ Баварии и второй: вторжение в Западно-Германскую империю и сдерживание Австрии, если она захочет вмешаться, что еще не факт. После чего и будем принимать ответственное решение.

Железо было готово. Теперь пришла очередь пролить кровь.

[1] В РИ Петр Ольденбургский получил свой миллион от королевства Пруссия.

[2] Дело в том, что будучи командующим Прусской армией, Вильгельм получил чин генерал-полковника, хотя и находился на фельдмаршальской должности.

Глава сорок первая

Не все так просто в Датском королевстве

Глава сорок первая

Не все так просто в Датском королевстве

Дания. Копенгаген. Королевский дворец

19 февраля 1862 года

Король-масон чувствовал себя отвратительно. Обострилось хроническое рожистое воспаление на ноге, в результате образовались многочисленные язвочки, из которых сочилась сукровица. Нога покраснела, отекла и боль порой становилась нетерпимой. Фредерик VII, из рода Ольденбургов правил Данией с бурного сорок восьмого года. Он стал во главе страны, когда в ней со всей силой бурлила европейская революция. Его отец, Кристиан VIII, был последним абсолютным монархом Дании. Но под давлением общественности вынужденно согласился на создание Конституции. Однако, о введении ограничений королевской власти скрежеща зубами объявил уже его сын, Фредерик, и произошло это на восьмой день после смерти Его Величества Кристиана.

Будучи по своему характеру человеком неуравновешенным, взрывным, энергичным, нынешний король Датского королевства страдал от того, что почти не мог передвигаться. Пятьдесят три года – это уже немало. Конечно, в юные (и не только) годы, он изрядно покуролесил. Вспомнить приятно, конечно же. Но сколько себя помнил, ему приходилось заниматься совершенно не тем, чем ему хотелось. Государственные заботы его тяготили, военное дело – не нравилось (но при этом оказался достаточно компетентным военачальником), его тянуло к искусству (общее помешательство монархов девятнадцатого века) и женщинам (это вечное). Кстати, масоном он являлся, можно сказать, наследственным, как и его отец, возглавил ложу Дании. Женат третьим браком на актрисе, ни в одном из них детей не имел. Еще в молодости увлечение большим количеством особ прекрасного пола привело к не самым лучшим последствиям. Как вы знаете, в то время венерические болезни лечили отвратительно плохо, а мужское бесплодие не лечили совершенно. На долю его правления выпали весьма серьезные испытания: после бунтов сорок восьмого – восстание в Шлезвиг-Гольштейне, с которым он успешно справился, война с Пруссией, которую ему удалось не проиграть (но и не выиграть тоже). Вопрос этой провинции (герцогства) оказался весьма непростым и преследовал всю жизнь короля. Пруссия стремилась объединить германские государства вокруг себя и считала, что Дания незаконно присвоила себе эти немецкие земли. Король готовился к войне. И эта чертова болезнь ему в этом, конечно же, жутко мешала.

– Ваше Величество! – произнес секретаря государя почти шепотом. – Людвиг Баварский сообщил о своем приезде. Когда вы дадите ему аудиенцию?

– Сегодня в шесть часов вечера. Посмотри, что необходимо – переставь или отмени.

– Будет сделано, Ваше Величество.

Вот что Фредерик умел – так это подбирать исполнителей. А что тут такого? Короля делает свита. А еще он любил то, что сейчас называли бы активным отдыхом – прогулки на природе, охоту, участвовал в археологических экспедициях. К сожалению, пришлось все это забросить, единственной отдушиной оставались женщины. Точнее, одна из них, та, которая хорошо знала натуру своего короля и прощала ему многочисленные измены: Луиза Расмуссен, она же графиня Даннер. Их брак был морганатическим, стать королевой в силу своего низкого происхождения Луиза не могла, да этого ей и не требовалось, её вполне удовлетворял статус первой леди Датского королевства. Секретарь вышел и тут же вернулся, дабы сообщить, что Ее Сиятельство королевская супруга прибыли и хотят видеть Его Величество. И тут же отскочил в сторону, ибо хорошо знал темперамент графини. Тут же дверь распахнулась и в покои короля ворвалась его приятных округлостей дама.

– Дорогой! (как вы понимаете, Луиза обращалась к мужу «Ваше Величество» только во время официальных церемоний, наедине всё было иначе) Как ты себя чувствуешь? Я сильно беспокоюсь о твоем состоянии.

– Не слишком хорошо, дорогая. Болит, проклятущая…

– Дорогой, я слышала, сейчас в Европе проездом находится русский хирург Пирогофф. Помнишь, это тот, что прославился в Съевастополье. Он не так давно приехал в Берлин. Я хочу послать ему телеграмму, пусть осмотрит тебя.

– А у него не слишком ли большие гонорары? (король Фридрих славился своей бережливостью)

– Наша казна консультацию одного врача как-нибудь выдержит.

– Хорошо, приглашай. – со вздохом произнёс король.

– Знаешь, милый, я слышала пикантную историю, хочу с тобой поделиться. – загадочным тоном произнесла графиня. «Ну вот и ясно стало из-за чего она приходила, здоровье мое, как же… сплетню хотела рассказать!» – подумал король, но как умный и воспитанный человек, промолчал.

– Так вот, к баронессе фон Кюрст пришел любовник. Только они предались разврату, как неожиданно вернулся барон Кюрст. Баронесса услышала его возвращение, быстренько запихнула одежду любовника под кровать, а его обсыпала тальком и велела стоять в углу комнаты и не шевелиться. Барон вваливается в комнату и спрашивает: «Это что?». «Дорогой, я видела у Нильсенов такую статую и захотела себе точно такую же». – отвечает баронесса. Фон Кюрст выполняет супружеский долг, и они засыпают, утомленные этим самым долгом. В час ночи Эммануил фон Кюрст просыпается, идет на кухню и выносит оттуда большой бутерброд, протягивает его любовнику и говорит: «Ешь, когда я стоял у Клары Нильсен, за ночь чуть не околел от голода!»

Фредерик расхохотался:

– Дорогая. Эту старую пошлую историю я слышу пятый раз, правда там фигурировали Расмуссены.

– Ну вот… а я так хотела тебя развеселить… – надула губки графиня.

– Лу… тебе это удалось.

С Людвигом Баварским (дедом нашего героя, приехавшего из Вены) король встречался в превосходном настроении. Ему показалось, что даже боль отошла куда-то далеко и отзывалась легким подергиванием, всего-то…

– Ваше Величество!

– Ваше Величество! – отзеркалил приветствие Фредерик. Говорили короли на французском, общепринятом языке межгосударственного общения в это время. Как говориться, кто сильнее, тот и навязывает свой язык. Времена Наполеоновских войн прошли не так уж и давно, гегемония Франции в Европе канула в Лету, но общеупотребительным оставался язык потомков гордых галлов. Надо сказать, что старейший из баварских Людвигов немного сдал: одно дело праздно отдыхать в Ницце, другое – трудится на тайном дипломатическом поприще. А больше-то было и некому. Следовало учитывать обширные связи отставного короля и его влияние, которое не подорвал и репутационный скандал с этой ирландской авантюристкой. В это время короли и не такое выкидывали! Всё-таки просвещенный век, итить его… В этом они с Фредериком были в чем-то схожи. Правда, Людвига от женитьбы спасла революция сорок восьмого и отставка. А вот датскому королю так не повезло. Или повезло, это уже не нам решать. Во всяком случае, он был по-своему счастлив.

Фредерик принимал баварца в своих покоях. Во-первых, визит считался неофициальным, во-вторых, нога зудела, и сейчас покоилась на удобном мягком пуфике, что опять-таки уменьшало боль. Он обратился к гостю, как и полагалось в разговорах между коронованными особами и то, что Людвиг от короны отказался не имело никакого значения.

– Брат мой, что привело тебя в мою скромную столицу? Только не уверяй меня, что ты приехал любоваться красотами и красотками Копенгагена. И того и другого у нас в избытке и если ты хочешь пополнить галерею первых красавиц Баварии, я ничего против не имею. Но всё-таки…

– Брат мой, хочу заверить тебя, что объединение западногерманских государств в империю не несет для Дании никаких угроз. Мой император чтит передачу Шлезвиг-Гольштейна Россией и не собирается на него претендовать. Мы считаем, что угроза нашей молодой империи и твоему королевству исходит из весьма агрессивного и милитаризированного соседа – Пруссии. Берлин не скрывает своих замыслов, наше противостояние неизбежно.

– Опасность из Берлина? Да, мы понимаем это и укрепляем свою армию. Но что ты хочешь конкретно? Чтобы мы вступили в войну с пруссаками? Скажу откровенно, мы пока еще не готовы. Конечно, наш флот может блокировать побережье, но основная торговля Берлина идет не по водным путям. Кроме того, Британскому льву такая наша активная позиция может прийтись не по вкусу.

Чтобы сделать паузу, кроль позвонил в колокольчик, и секретарь с лакеем внесли алкогольные напитки и кофей в кофейнике, на небольшом стоике появились и сладости, правда в весьма скромном количестве, подчеркивая деловой статус тайных переговоров. Когда слуги удалились, Людвиг продолжил:

– Дело в том, брат мой, что Пруссия тоже к масштабной войне не готова. Ей необходимо было бы еще лет пять, в крайнем случае два-три года. Но появление Западно-Германской империи ставит Берлин в весьма невыгодную позицию: им следует как-то реагировать, а умеют они только бряцать оружием. В тоже время, самые крупные соседи: Австрия, Саксония, Дания и мы относимся к милитаризации Пруссии с опасением. Вена полностью разделяет наши опасения и готова поспорить с Вильгельмом, более того, в ближайшее время мы заключим с австрийским монархом союзный договор. И союз будет не только экономическим, но и военным.

– И Саксония выступит на вашей стороне? Не велика армия, но всё-таки… Не боитесь, что брат наш Вильгельм разобьет вас по очереди?

– Боимся! Точнее так… опасаемся. Но ты, брат мой, должен понимать, что как только Пруссия разгромит наш союз, а такой вариант достаточно вероятен, он примется за Данию и от нее останутся только лишь Данмарк. И это если Вилли не решил прибрать всю страну в свои жадные руки.

– Людвиг, брат мой. Не надо так нагнетать. Данию проглотить не сможет, подавиться. А вот Шлезвиг оттяпать вполне ему по силам. Значит, ты хочешь, чтобы мы присоединились к вашей антипрусской коалиции?

– Почему бы и нет? Подумай сам: Австрия, мы, Саксония, Ганновер плюс Дания: Берлин окружен врагами и вынужден будет растягивать свои силы на три фронта. Это дает нам шанс свести эту войну к приемлемому исходу и ослабить прусское королевство.

– Твой сын готов признать статус Шлезвига официально? – спросил Фредерик. Для него этот вопрос был важнейшим.

– Если мы заключим официальный союз – признание будет официальным. Если союз будет тайным, это будет включено в секретные статьи наших договоренностей. – бодро ответил Людвиг, понимая, что нашел-таки ключик к сердцу датского короля.

– В таком случае, я жду от брата моего Максимилиана официальных предложений и с дипломатической миссией не задерживайтесь. Думаю, антипрусскую коалицию стоит оформить на бумаге. А я, по своим каналам, постараюсь узнать, не поддержит ли ее создание Лондон. Тогда блокада Пруссии с моря может стать весьма эффективной. – немного устало произнес датский король. Переговоры со старым баварцем его порядком утомили.

Глава сорок вторая

Идеальный план

Глава сорок вторая

Идеальный план

Берлин. Королевский дворец. Кабинет Его Величества Вильгельма

1 марта 1862 года

(король Пруссии в своем рабочем кабинете)

Вильгельм решил принять своего начальника Большого Генерального штаба в своем рабочем кабинете. Тут Его Величество, государь и владетель землями Пруссии чувствовал себя наиболее комфортно: ибо все присутствующие здесь вещи были чем-то лично ему дороги. Именно в такой обстановке ему легче всего думалось. Конечно же, современный специалист по фен-шую, тем более, дипломированный дизайнер или профессор по эргономике[1] пришел бы от такого рабочего места в форменный ужас. Но в ЭТОМ времени такой захламленный непонятно чем кабинет был в порядке вещей. Затянутый в генеральский мундир император предложил главному военному Пруссии присесть.

(тот самый Мольтке)

Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке имел датские корни. Точнее, его род был известен не только в Дании, но и соседней Швеции, сам же Хельмут родился в Пархиме – небольшом городке в герцогстве Мекленбург-Шверин. Военное образование получил в Копенгагене, и именно в армии этого небольшого королевства началась его офицерская карьера. Увы, как говорила героиня одной сказки: «Одна беда – королевство маловато!» Для Мольтке это действительно оказалось проблемой: карьерный рост в армии Дании ему не светил от слова «совсем». Единственный выходом стало перейти на службу в более крупное государство с перспективами повоевать и устроить себе восхождение по служебной лестнице. И молодой датский лейтенант выбрал Пруссию. Что оказалось интересным и важным для будущего: к своей родине генерал-лейтенант Пруссии никакой любви не испытывал и считался сторонником не только отторжения Шлезвиг-Гольштейна в пользу Берлина, а и вообще аннексии всего королевства. Впрочем, первоочередной задачей, по его мнению, стало объединение мелких германских государств под скипетром Гогенцоллернов.[2] Удивительно, насколько «интернациональной» была дворянская элита Европы. При этом важно понимать, что служили эти господа не государству, а именно государю, улавливаете разницу? Очень тонкий, но очень важный психологический момент. Кто знает, как сложилась бы история, если бы молодого Наполеона устроили условия на службе в Российской императорской армии?

– Итак, Мольтке, каковы наши планы?

– Ваше Величество! (несмотря на то, что Вильгельм разрешил своему Начальнику Большого Генерального штаба наедине обращаться без титулования, Хельмут себе такого позволить не мог)

– Сейчас в армии королевства восемь корпусов, общая численность составляет 654 тысячи, 818 человек при 928 орудиях. Из них 599722 – это количество строевого состава, полевых войск насчитывается 333 622 человека. Они сведены в 450 батальонов пехоты, 350 эскадронов кавалерии и 9 батальонов инженерного обеспечения, артиллерия сведена в 9 полевых и 9 запасных полка.

Мольтке взял паузу, на стол королю легла карта с нанесенным расположением частей королевской армии.

– Нам противостоят силы, сопоставимые по своему количеству, так Австрия имеет в своем составе порядка шестисот тысяч человек, но необходимость удерживать гарнизоны и оккупировать новые земли делает ее реальную численность значительно меньше. При этом надо учитывать, что двадцатитысячный корпус австрийцы передали марионеточной Итальянской республике Венетто. По нашим расчетам австрийцы смогут выставить максимум 450–500 тысяч, из которых не более 280 тысяч полевых войск при 800–850 орудиях. К австрийцам может присоединиться саксонская армия, но это не более двадцати – двадцати пяти тысяч человек. Северо-Германская империя… (эти слова Мольтке произнёс с явным презрением) это три баварских корпуса – примерно 60 тысяч войск, союзная им ганноверская не более 30 тысяч. На этом фронте нам может противостоять до ста тысяч, плюс-минус десять тысяч, не более того. Вооруженные силы Дании не превосходят сорока тысяч, таким образом, нам может противостоять шестьсот пятьдесят – шестьсот восемьдесят тысяч.

На стол короля легла новая схема, на которой кроме сил Пруссии отражены данные разведки по составу и размещению армий соседних государств. Генерал выдержал паузу, ожидая, пока Его Величество внимательно эту карту изучит. Вильгельм, будучи профессиональным военным, сразу же оценил стратегически выгодное положение своей страны в будущем конфликте. Пруссия могла перебрасывать войска с одного направления на другое, при этом Австрию с Саксонией то Западно-Германской империи отделяла Швейцария, а Данию от Австрии – Россия, которая была если не дружественной по отношению к Пруссии, то однозначно благожелательной. В итоге получались три изолированных фронта. И именно Пруссия могла выбирать, кого и когда выбивать из весьма вероятной коалиции.

– За отведенное время нами были подготовлены три принципиальных плана ведения будущей объединительной войны, Ваше Величество. Под моим личным руководством разработан план удара по Австрии с захватом Вены. На остальных направлениях наши части будут сдерживать продвижение противника, вторым этапом плана будет удар на Мюнхен и Ганновер, после чего придет черед Дании. Главное преимущество этого плана: выбить самого сильного противника и можно не спеша разбираться с более слабыми. Не опасаясь вторжения сильной (по сравнению с другими государствами) армии Австрийской империи[3]. Более того, вполне вероятно, что после поражения Вены Копенгаген вынужден будет уступить Шлезвиг-Гольштейн вообще мирным путем – переговоры с позиции силы могут быть весьма эффективны. Второй план разработан под руководством генерал-фельдмаршала Фридриха фон Врангеля. Он предлагает воспользоваться весьма неповоротливой и инерционной военной машиной австрийской империи и сначала выбить слабейшего противника – Данию, присоединить к Пруссии Шлезвиг и оба Мекленбурга, после чего начать операцию против Баварии, и лишь затем проявить активность на австрийском театре военных действий. Третий план – по которому первый удар наносится по союзу Бавария-Ганновер разработан под руководством генерала Эдуарда фон Бонина. Второй этап этого плана – поход на Вену, и третий – удар по Дании.