Текст книги "Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Из Итальянского похода вернулся кронпринц Людвиг. Славы Наполеона великого он не приобрел, но чуток прибарахлился. Планы у него наполеоновские, отец и дед (впервые в жизни) на его стороне. Но Германия стоит накануне объединения "железом и кровью". И сможет ли маленькая гордая Бавария как-то изменить исторический процесс. А надо ли?

Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг))

Заглавная

Пролог

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Глава сорок первая

Глава сорок вторая

Глава сорок четвертая

Глава сорок пятая

Глава сорок шестая

Глава сорок седьмая

Глава сорок восьмая

Глава сорок девятая

Глава пятидесятая

Глава пятьдесят первая. Битва народов. Накануне

Глава пятьдесят вторая. Битва народов. Послесловие

Глава пятьдесят третья. Горе побежденным!

Глава пятьдесят четвертая. Сбитый летчик

Глава пятьдесят пятая. Победители: явные и тайные

Глава пятьдесят шестая. Венские церемонии

Глава пятьдесят седьмая. Тайное, которые никогда не должно стать явным

Глава пятьдесят восьмая. По странам и континентам

Глава пятьдесят девятая. Блямс!

Глава шестидесятая

Глава шестьдесят первая. Ну что, сынок, вляпался?

Глава шестьдесят вторая. О бравом гусаре замолвите слово

Глава шестьдесят третья. Автершок

Глава шестьдесят четвертая. Возвращение на Родину

Глава шестьдесят пятая. Короткие встречи

Глава шестьдесят шестая. Раздумья у окна

Глава шестьдесят седьмая. Неожиданная встреча

Глава шестьдесят восьмая. Домашний обед

Глава шестьдесят девятая. Сердечное согласие

Глава семидесятая

Глава семьдесят первая. Царева охота

Глава семьдесят вторая. В начале славных дел

Глава семьдесят третья. Базельская защита

Глава семьдесят четвертая. Сколько законов у Мерфи?

Эпилог

Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг))

Заглавная

Влад Тарханов

Я – король Баварии! – 2

((Не самый бедный Людвиг))

(роман)

Пролог

Пролог

Итальянское королевство. Милан. Миланский собор

11 октября 1861 года

Откровенно хорошо чувствовать себя героем Италии. Ну и что, что оплеванным героем! Но героем-то однозначно! Где у меня эти чувства прорезались? Да в славном городе Милане. Захотелось мне попить кофе на смотровой площадке Дуомо. На тебе, плиз! Дуомо, чтобы вы понимали. это местное название знаменитого на весь мир Миланского собора – одного из главных достопримечательностей этого многолюдного города. И вот принцу-освободителю, творцу независимой Италии поставили столик, на который водрузили кофейник с дымящимся свежайшим напитком и дали возможность любоваться видом на Соборную площадь с верху вниз.

(вот такой примерно пейзаж)

Я пребывал в довольно скверном настроении. А что вы хотите? Накануне у меня состоялась встреча с графом ди Кавур. Толстый пройдоха энергично рассказывал мне, как принцесса Мария Пиа влюблена в португальского принца, что ее брак со мной стал бы ее личной трагедией и Его Королевское Величество Виктор Эммануил, желая счастья своей дочери, согласился все-таки на ее замужество за отпрыском португальской короны. А еще, чтобы заткнуть мне рот, по всей видимости, за заслуги перед королевством, меня наградили высшим орденом, которым никогда, Кавур подчеркнул, никогда не награждались не-итальянцы. В смысле не подданные других государств. Речь шла об Ордене святого Благовещения, к которому еще и прилагался Крест Ордена Святых Маврикия и Лазаря. О! Увесив меня этими пафосными висюльками, этот напыщенный бонвиван, уверовавший, что провел молодого кронпринца за нос, отправился восвояси. Можно подумать, что я не знаю, что истинная причина отнюдь не во мне, а в Генуе, которую выпускать из своих рук… Да и награждались этим орденом иностранцы, врешь, собака сутулая! В общем, Витю Итальянского задушила жаба. Правда, каким-то странным образом, до меня дошли слухи, что за признание Рима столицей Итальянского королевства некто Тьер получил маленький такой кусочек в Генуэзском порту. Ну-ну… пустите галла на сеновал, так он вскорости вас из дома-то выпрет! Посмотрим, что из этого получится.

А пока что я пребываю в Милане и изображаю отвергнутого жениха в печали. Тут меня держат две вещи: официально – армия Гарибальди распущена и сейчас здесь открыт и вовсю работает пункт сдачи оружия, выданное раннее Джузику т. с. «во временное пользование», этакий вариант ленд-лиза. Конечно, из четырех с половиной тысяч ружей мне в лучшем случае вернут чуть более трех. Что-то растащили, что-то поломалось, что-то утеряно во время боев. Это как раз и нормально.

На самом деле я тут формирую последний караван с честно отжатым или прихватизированным во время Итальянского похода. А вы что думали, Наполеон Великий из Итальянского похода вернулся нищим генералом? Ха-ха три раза! Война сама себя кормит. Она должна окупаться вплоть до последнего потраченного гульдена. И откуда бы у Буонапартия появились возможности натянуть на себя императорскую корону? Вот-вот и я о том же… Кроме того, нарисовалось еще несколько встреч, которые могут оказать влияние на местную политику. Оно мне надо? Так, делать мне сейчас, откровенно говоря, нечего, так что развлекусь… чисто от скуки.

И вот ко мне сюда, на крышку собора, на ее смотровую площадку (которую так никто еще не называет, даже подумать такое для местных почти что кощунство) взбирается шестидесятилетний мужчинка. Вполне еще живенький, сухонький, энергичненький такой. Человечек этот непростой. Зовут его Туллио Дондоло. И он из знаменитого древнего патрицианского венецианского рода Дондоло, из которого вышло четверо дожей этого примечательного городка. Его отец был видным политиком в Венеции, но после Наполеоновского завоевания и последующего упразднения республики, перебрался во Францию, где получил титул графа. Сынок его получил неплохое образование, вел светский образ жизни, прожигал отцовские деньги, но вскоре активно влез в политику. Женат дважды. Два сына от первого брака, а также сын и дочка от второго. Пик его политической активности пришелся на сороковые роковые… Сам Туллио стал одним из главных организаторов революции 1848 года, фактическим предводителем восстания в Варезе. Но его морально сильно подрубила гибель старшего сына Энрико во время защиты республики Мадзини в Риме в 1849 году. Там же был тяжело ранен младший из братьев, Эмилио. Туллио Дондоло вроде бы отошел от политических дел, занялся писательским ремеслом, вот только политика, она как наркотик, засасывает раз и навсегда. Так что я неожиданно получил просьбу от потомка дожей встретиться в Милане… и согласился. Сам от себя такого не ожидал.

– Ну и место вы выбрали, молодой человек… – с трудом отдышавшись, произнес Туллио, пренебрегая правилами приличия, видимо, подъем на крышу собора дался ему непросто.

– Ну вы же должны понимать меня, уважаемый граф, я пребываю в меланхолии, невеста от меня сбежала…

Туллио плюхается на стул напротив меня и наливает себе кофе, на то, что я ломаю перед ним комедию, не обращает никакого внимания.

– Ваше высочество! Я просил вас о встрече, хотя и не в столь экзотических условиях, потому как у нас тут возник один проект. И мне кажется. что ваша помощь будет тут кстати.

– Кому это «нам»? Кого вы представляете? – я перестаю играть. Раз зашел серьезный разговор, то и говорить будем без кривляний.

– Нам… это патриотам Венеции. И это не только старые патрицианские семьи, как моя, например. Это подавляющее большинство самых влиятельных и богатых родов. Именно нам принадлежит город и не принадлежит, фактически, ничего. Нас не устраивает австрийское владычество, но еще меньше – власть сардинского монарха.

– Извините, господин Дондоло, я правильно понимаю, что вы хотели бы независимости Венеции и от Австрии, и от Италии?

– Это было бы лучшим исходом для нас. Но мы не сказочники и понимаем, что такой проект обречен на провал. Вена ни за что не согласиться. И зря…

На самом деле, насколько я помнил, попытки присоединить Венецию были провальными до тех пор, пока Вена не проиграла Берлину в австро-прусской войне. Кстати, тогда и Баварии досталось на орехи. И апсоля этого Венецию просто прибрали жадные ручки короля Витюши.

– Ну… на что австрийцы точно не пойдут, так это не захотят видеть вас в этом проекте. Туллио Дондоло, как новый Венецианский дож их точно не строит.

Я сразу же расставляю приоритеты и смотрю на реакцию собеседника. Его мои слова отнюдь не смущают.

– Ну что вы, мы уже определились, что официальным лицом Венеции станет кто-то из рода Тьеполо. Тоже весьма примечательная семейка, которая дала одного из двухсот дожей. Пока что не решили, кого лучше, Винченцо или Луку Марка.

– Что же вы хотите от меня? Скажу только, что проект Итальянской республики Венетто при вассалитете со стороны Вены может у вас получиться. Присоединить просто область Венеции к Италии сравнительно нетрудно. А вот республиканская Италия с центром в Венеции, как противовес королевству, даже с Римом – столицей вполне себе может иметь право на существование. Более того, эта будет этакая заноза, которую Виктор Эммануил не сможет так легко выковырнуть. Но опять-таки, вопрос: при чем тут я?

– Бавария имеет весьма неплохие связи с императорским двором Вены.

– Вот оно что… и вы хотите, чтобы я чуть-чуть помог вашему проекту воплотиться в жизнь.

– Именно так, Ваше Высочество. Более того, мы знаем, что у вас возникли трудности с возвратом ружей, которым воевали краснорубашечники. Мы же хотим создать отряды милиции на границах нашей области и королевства. Поэтому лишить Гарибальди оружия – это для нас плюс. Да и свою милицию мы сможем вооружить. А вам и небольшая прибыль, и меньше мороки с этим барахлом возиться.

Вот дались им всем мои винторезы! Кавур тоже намекал, что мне бы, в качестве благодарности за итальянскую висюльку подарить бы королю Вите мои запасы баварских огнестрелов. Ага! Фигвам тебе, граф, а не мои ружья в подарок! А тут есть шанс их продать. А чего уж? Копейка рупь бережет! Раз деньги идут в руки, почему мне от них отказываться?

Глава тридцать восьмая

Мюнхенская конференция

Глава тридцать восьмая

Мюнхенская конференция

Мюнхен. Королевский дворец

11–16 февраля 1862 года

Сегодня у нас в программе «предварительные ласки». Ну, вы меня понимаете, прежде чем войти в женщину… Ага! Ага! В общем, если не быть слишком уж пошлым, то идет процесс переговоров за закрытыми дверями. Кто переговаривается? Всякие там фюрсты, корольки и прочая мелкогерманская аристократическая живность. Депутации, уполномоченные решать (точнее, закрепить на бумаге принятые тут решения) соберутся только послезавтра, конечно же, не в королевском дворце. Для этого политического спектакля куда как лучше подойдет помещение национального оперного театра. Наверное, необходимо представить основные действующие лица и причины, по которым мы тут собрались. Главная официальная причина – это предстоящая военная реформа. Сказать, что она назрела – это не сказать ничего. Самый главный момент в ней – это переход от рекрутской или добровольческой схемы комплектования армии ко всеобщей воинской повинности, настоящей массовой армии и увеличении воинского контингента. На самом же деле подготовка к этой конференции шла давно, причем очень много было сделано самым тайным образом. Да… вот куда пошли почти все деньги, которые поступили в Баварию после моего Итальянского похода. Впрочем, о сюрпризах чуть погодя. Дело в том, что ко мне направляется персонаж… несколько неожиданный на этом саммите. Более того, еще менее того я ожидал, что из множества лиц, мелькающих тут в ожидании начала переговоров, он выберет именно меня.

Человек, который направлялся ко мне был широко известен как дипломат, причем довольно-таки успешный. И сейчас исполнял роль посланника Пруссии при французском дворе. А до этого был посланником в Санкт-Петербурге. Да, да, не буду плести интригу, тем более, чего тут интриговать – ко мне направился сам Отто фон Бисмарк. Впрочем, он пока еще просто посланник, и даже одет не совсем формально – не в мундир дипломата, а в гражданский сюртук неприлично черного цвета. вот будущего канцлера перехватил какой-то тип весьма неприятной наружности, значит у меня есть время постоять, предаться внезапно нахлынувшим воспоминаниям.

Итак, меня когда-то звали Михаил Андреевич Корчмарев, работал я заведующим отделения переливания крови в довольно крупной региональной больнице. Выперли меня на пенсию, отобрали маленький бизнес (моих связей оказалось для его удержания недостаточно), жил бы и не тужил. Нашел бы что-то. Но тут началось… И в бардаке разгорающегося ядерного конфликта меня отыскали военные и доставили в секретный центр в Подмосковье. А там оказалось, всем руководит мой старый приятель Марик Гольдштейн. Ну как всем? Только по научной части. И вот, оказывается, меня собрались отправить в начало двадцатого века – в тело врача императорской семьи Боткина. Того самого, которого вместе с царской семейкой расстреляют. Типа шантажируй царя-батюшку и революцию постарайся совершить сверху. Типа это единственный шанс изменить историю. Типа ты сможешь, потому что если не сможешь, то все накроется медным тазом и хоронить будет некого. Человечество не выживет. Прошел небольшую подготовку, в максимально сжатом варианте. Ну, а потом поехало…. И всё как у нас всегда происходит со мной и произошло. Вместо солидного врача Боткина я оказался в теле молоденького принца королевства Бавария Людвига. Это того, которого назовут самым романтичным королем современности и тихонько утопят в пруду, отстранив предварительно от власти. С одной стороны, неплохо… Всё-таки у короля больше возможностей и рычагов воздействия на реальность, нежели у доктора, только вот почти вся моя подготовка коту под хвост. И, с другой стороны, я оказался не в конце девятнадцатого-начале двадцатого века, а в самой серединке девятнадцатого! Накануне объединения Германии железом и кровью. И человек, который стал главным мотором и идеологом этого объединения, сейчас ко мне приближается. Правда я и тут успел чуток отличиться, сидеть и ждать, пока власть сама упадет мне в руки – ничего хорошего в этом не было. В итоге состоялся заговор трех королей, как я его назвал: моего деда, короля в отставке Леопольда I, отца, нынешнего монарха, Максимилиана II и меня, будущего Леопольда II (ежели доживу). И вот на этом саммите мы, как опытные карточные шулера, собирались вытащить из рукавов козырный туз. Неужели, этот пройдоха фон Бисмарк что-то учуял?

– Ваше Королевское Высочество, разрешите представиться, посланник короля Пруссии в Париже, Отто фон Бисмарк. Как вы понимаете, меня не могло не заинтересовать столь представительное собрание. Мне не совсем понятны мотивы, которые его вызвали, но тем не менее, я напросился сюда в качестве наблюдателя. И был приятно удивлен, увидев тут Ваше Высочество.

– Почему же? Из-за моей молодости? Так это тот самый недостаток, который, к сожалению, слишком быстро проходит.

– Нет, просто я наслышан был о ваших, скажем так, итальянских приключениях и совсем не ожидал увидеть на столь скучном обыденном мероприятии.

Ага! Так я ему и сказал, что ничего обыденного в нем нет, и что здесь и сейчас вершится История. Ну, пускай звыняет. Роль официального шпиона ему не к лицу, но вот то, что прохвост почувствовал, что саммит в Мюнхене совсем не обыденное дело, делает честь его интуиции.

– А мое небольшое приключение в Италии… жаль, что так и не удалось покорить сердце прекрасной Марии Пии. Не судьба… – посмотрел, проглотил ли эту романтичную лабуду мой оппонент. Надеюсь, моя молодость сыграет тут мне на пользу.

– Понимаете, Ваше Превосходительство, отец считает, что мне будет полезно окунуться в рабочий мир германской политики, завести знакомства среди наших добрых соседей, как это говорят в России: «себя показать и на других посмотреть».

– О! Ваше Королевское Высочество, вы тоже изучали русский, скажете, с какой целью?

– Вы знаете, меня заразил этим языком дедушка. Людвиг Первый прекрасно говорит по-русски. Это его влияние.

– Я долго пребывал на дипломатической работе при дворе русского императора. Для меня знание языка страны пребывания – дело чести и профессиональных обязанностей. Для вас – забава для ума, но весьма достойная, Ваше Высочество.

– Благодарю за комплимент, Экселленц. Надеюсь, мы продолжим наше общение, всегда буду рад обменяться мнениями со столь проницательным дипломатом, как вы. И… надеюсь. вы позволите мне иногда обращаться мне к вам за советом? Конечно, у меня есть наставники на дипломатическом поприще, но иногда необходим… как бы вам сказать… взгляд со стороны.

– Несомненно, Ваше Королевское Высочество.

В принципе, своим первым разговором с будущим «железным канцлером» я остался доволен. Помню, что Бисмарк на Людвига в МОЕЙ истории произвел весьма мощное впечатление. В итоге король Баварии только изображал трепыхания по поводу независимости от Пруссии, на самом же деле его интересовало строительство архитектурных шедевров в виде прекрасных замков, а не реальная политика. И молодой венценосец слишком быстро просрал всё, что только мог, в том числе и собственную жизнь. Тут, надеюсь, у Бисмарка останутся иллюзии по поводу моей готовности править королевством в ближайшем будущем. Для пользы дела.

Для меня, из всех делегаций, важнейшей, была ганноверская. Почему? Ну, я не слишком-то верил в возможности брака с итальянской принцессой, а вот немецкая – это было бы кстати. Тем более, что ганноверские принцессы, они англо-немецкие. Тут, конечно же, возник вопрос гемофилии. Я-то помнил, кто принес Романовым этот подарок. Но «автором» этой королевской болезни, насколько я помнил, была королева Виктория, которая сейчас и правит Островом и всей Империей, над которой не заходит солнце. Значит, ее дочек будем избегать, особенно гессенской породы[1].

Вообще-то Ганновер был своеобразным британским клином, вбитым в Германский союз. Независимость королевства стала постоянной заботой, даже идеей-фикс островного истеблишмента. И на эту самую независимость никто не покушался. А вот на брак с младшей из двух дочерей Георга V, короля Ганновера покусился мой дед. У Георга были две дочки погодки: Фредерика (родилась в 1848) и Мария (1849 года). Людвиг I съездил в Ганновер, как-то сумел обаять слепого короля Георга (тот потерял зрение в результате несчастного случая еще в детстве) и почему-то из двух девочек посчитал более приемлемым младшую. Об нашей помолвке должны были объявить сегодня, как только короли утрясут нюансы брачного договора. Для нас это могло оказаться решающим преимуществом. Союзное королевство с выходом к морю… Это тот еще серьезный козырь!

У папахена родилась идея женить меня на австрийской принцессе. Он воспользовался тем, что я собрался в Вену с дипломатической миссией. Венецианцы просили, почему бы и нет… А тут у Максика Второго в голове выстроилась концепция – прибрать к рукам коридор в Тироле, подхватить Венецию, в общем, получить выход к морю. Только я в этот проект не верил. От слова совсем. Принцесс в Австрии много, кусок империи туда, кусок сюда. и что тогда останется? Вот именно, шиш на постном масле. Не-не-не… в Вене сидят кто угодно, но не транжиры. В общем, в Вену не я поехал, а доверенный человек моего паПа. Насчет Итальянской республики под вассалитетом Вены он вроде бы заинтересовал местное руководство, а вот Тирольский коридор мне никто отдавать не будет. Так что фигвам, народная индейская изба, а не австрийская прынцесса.

А вот и главные действующие лица пожаловали. Пойду выполнять представительские функции и «светить лицом».

[1] Вторая дочка королевы Виктории, Алиса в РИ вышла замуж в 1862 году за Людвига IV, великого герцога Гессенского и Рейнского, именно ее дочкой была Александра Фёдоровна, супруга Николая II.

Глава тридцать девятая

Мюнхенская конференция – 2

Глава тридцать девятая

Мюнхенская конференция – 2

Бавария. Мюнхен. Королевский дворец

11–16 февраля 1862 года

Ну вот и первая делегация, которую мне приходится встречать. Это наши добрые соседи из королевства Вюртемберг. Возглавляет делегацию мужчина в самом расцвете сил – кронпринц Карл. Он высок, статен, красив. Надо сказать, что все переплелось в наших государствах. Отец Карла, король Вильгельм I был женат на дочери первого короля Баварии Максимилиана I, Каролине Шарлотте Августе Баварской. Брак их был скороспешным политическим союзом и закончился разводом. Как ни странно, но главную роль в этом сыграл… Наполеон. Виля никак не хотел, чтобы супругу ему подобрал император франков – слишком много у Евгении Богарне было непристроенных дочек. Шарлотта стала последней супругой австрийского императора Франца II. Вильгельм же женился на Екатерине Павловне – великой княжне, сестре Александра I и вдове герцога Ольденбургского. К сожалению, Екатерина рано умерла, оставив Вильгельму двух дочек, чтобы обзавестись наследником, он женился третий раз (на своей двоюродной сестре). Карл и стал результатом третьей попытки короля Вильгельма обрести семейное благополучие. На эту конференцию вюртембергский венценосец, которому исполнилось уже восемьдесят лет, прислал сына, тридцати девяти летнего мужчину, который к этому времени женился на великой княжне Ольге Николаевне (фактически, своей троюродной сестре). Кстати, Карл числился шефом (почетным командиром) Нижегородского драгунского полка. Не гвардейского, но весьма и весьма заслуженного. Его отец придерживался политики суверенитета Вюртемберга и противником прусского влияния. Впрочем, сам Карл был слишком мягок и не самостоятелен. А переговоры с его отцом шли достаточно давно и вполне успешно.

Встречать эту делегацию вышел сам Его Баварское Величество Максимииан II, ну и я вместе с ним. Кронпринц мне сразу же понравился. В нем чувствовалась военная косточка –выправка, уверенный взгляд, твердое рукопожатие. Они с отцом удалились для личной аудиенции и переговоров тет-а-тет. Ну а я остался встречать не менее важных гостей из других уголков германских владений. Делегацию герцогства Ольденбургского возглавлял сам Пётр, владетель этих земель. Он состоял на русской военной службе и испытывал постоянную нехватку финансов. Из-за этого он даже уступил пруссакам кусок прибрежной полосы, где неугомонные соседи стали строить военный порт (Вильгельмсфаген). Впрочем, герцог хорошо знал себе цену, а я – куда ушла немалая часть моей итальянской добычи.

Самым сложным оказался приезд одновременно двух братьев Карла II и Вильгельма Брауншвейгских. Сложность состояла в том, что старший Карл оказался изгнан из страны в ходе народного бунта (революции в Европе в 1848 году проходили отнюдь не мирно). А вот его брата население герцогства приняло более чем благосклонно. Тем не менее, отношения между родственниками не заладились. Вильгельм даже не мог официально жениться, из-за опасения, что права его детей на престол будут оспорены старшим братом. Он состоял в гражданском браке и имел нескольких бастардов, но… И вот в Мюнхен прибыли оба. Довольно пикантная ситуация. Впрочем, старший из них, Карл, большую часть времени проводил в Швейцарии, в Женеве, а там у меня завязались неплохие отношения с местными финансовыми воротилами. Так что методы воздействия на герцога в отставке имелись. Впрочем, сам Брауншвейг находился под весьма плотной опекой прусского королевского двора и вытащить сюда правителя этого герцогства стало нетривиальной задачей.

Очень сложная ситуация для нас складывалась в Бадене. Герцогство имело «прусскую закладку» аналогичную баварской: женой герцога Фридриха Баденского стала принцесса Луиза Мария Елизавета Прусская. И поэтому Баденский дом превратился в опору южно-германского анклава Пруссии, в который вошли еще и родовые земли Гогенцоллернов. Ситуация в Бадене вообще оставалась весьма запутанная: старший сын великого герцога Баденского Леопольда признан недееспособным из-за психического заболевания и Фридрих долгое время считался регентом, фактически управляя герцогством. И сравнительно недавно водрузил на себя корону. И… совсем-совсем недавно он внезапно умер. Точнее, это произошло перед Рождеством. Сердце не выдержало. А как ему выдержать, если в праздничном бокале вина был один препарат – безвредный, если его не смешивать с алкоголем. Да, кое-какую информацию о весьма полезных веществах, которые могут пригодиться («святой» Майрановский вам в помощь) правителю любой страны, в меня при подготовке переноса вложили. Ну а дальше получилось через лантаг Бадена провести регентом не прусскую принцессу, а младшего брата скончавшегося герцога, Карла Баденского, который командовал в местных вооруженных силах кавалерией. Как новый регент он опирался на местную скажем так, националистическую, точнее, антипрусскую партию.

Принципиально важным для нашего саммита стал приезд Адольфа, герцога Нассауского, занимавшего принципиально антипрусскую позицию (хотя его лантаг был оккупирован пропрусской партией). А так же визит великого герцога Людвига III Гессенского, женатого на моей тетушке, Матильде Каролине Фредерике Вильгельмине Шарлотте Баарской, которая сейчас болела и приехать не смогла. И последней значительной фигурой стал курфюрст Гессена, Фридрих Вильгельм Гессен-Кассельский. С этим товарищем все обстояло весьма и весьма непросто. Он женат морганатическим браком, настрогал кучу бастардов, придерживался абсолютистской и антипрусской позиции. Но при этом слишком сильное влияние Берлина постоянно мешало осуществлению его устремлений. Это военизированное королевство постоянно вмешивалась во внутренние дела курфюрства, хозяйничая на этих землях. Кроме этого, к нам приехало несколько представителей мелких княжеств, всяких там Липпе, Вальдек, Шварцбург. Плюс к ним представители так называемых «Вольных городов» – осколков Ганзы: Бремена, Любека и Гамбурга.

Фактически, из крупных игроков среди государств германских не было представителей Саксонии, но король Иоганн в находился под влиянием австрийского двора и считал, что объединение Германии должно состоятся под патронатом Вены и никак иначе. Не приехали и владельцы Мекленбурга, причем владетели обеих ветвей этого рода. Ожидаемо эти господа заняли выжидательную позицию: они были слишком географически близки к Пруссии и далеки от Баварии. Не явились всякие Саксены и прочие мелкие пограничные с королевством бывших славянских племен образования, в которых Берлин хозяйничал, как хотел.

А дальше пошла череда приемов, совещаний, переговоров, утрясаний и прочая, прочая, прочая. Большинство из них были самыми что ни на есть секретными и проходили за плотно закрытыми дверями. Даже главный прусский шпион (или агент влияния – на ваш выбор) Отто фон Бисмарк ничего не смог разнюхать. И вот наступило тринадцатое. День, когда переговоры между правителями и главами правительств были завершены. Ровно в одиннадцать часов (за час до полудня) меня пригласил в свой кабинет на разговор паПа.

Максимилиан выглядел откровенно уставшим: длительные переговоры давались ему с большим трудом, под глазами образовались почти что черные круги. Хотя нам удалось предотвратить его медленное отравление мышьяком, последствия этого все еще сказывалось на его здоровье. Но сейчас король выглядел пусть и усталым, но каким-то величественным, что ли…

– Ну что, дорогой мой сын. Всё решено. Назад дороги нет. Теперь, в день своего совершеннолетия ты станешь королем Баварии. Твое предначертание, и никуда от него не деться! Отцу я уже отправил послание голубиной почтой. Он должен начать действовать. А теперь готовься. Ровно в полдень я выйду делать свое заявление.

А что я? Я как пионэр, всегда готов! Вы заметили, что до сих пор я о дедушке этого тела, бывшем короле Людвиге ни слова? Ага! А потому что его в Мюнхене и не было. А где Людвиг? Нет, не угадали, не в Польше, как Ленин, а в Вене! Что он там делает? Официально он там с частным визитом. На самом деле оказывает дипломатическую поддержку нашему тройственному начинанию. И активацию его усилий должна произойти по сигналу короля Максимилиана.

(место, где все это происходило)

Перед парадными дверями дворца оперативно возвели трибуну, на которой разместился мой отец и все самые значимые приглашенные гости. И для меня с Отто (младшим братом) нашлось место. С самого краюшку, но мы-то не в обиде. Сегодня отнюдь не мы – главные действующие лица. В нужный момент (ровно в полдень) взвыли дурным голосом фанфары, разгоняя мерзкую зимнюю погоду. Максимилиан встал и вышел на край трибуны. На площади, где собралась толпа зевак сразу же стало тихо. Даже никто не рискнул кашлянуть, было бы лето, слышно было бы, как муха пролетает. А так… Не… снег не падал и потому к шороху снежинок никто не прислушивался. А вот к вышедшему на край трибуны королю еще как! Вот Его Величество набрал в грудь воздуху и выпалил в историческое пространство:

– Дамы и господа! Сегодня свершилось поистине историческое событие! Перед Господом и нашими подданными, главы германских государств приняли решение об объединении в единую Священную Западную Германскую империю! Общим волеизволением императором был выбран ваш покорный слуга, король Баварии, то есть я. Этот свободный выбор монархов германских государств будет закреплен их представителями на общем лантаге, который соберется сегодня же, в шесть часов вечера, в здании национального оперного театра. Нам предстоит огромная работа по созданию единой и неделимой Германии ради могущества и процветания Великой германской нации! За работу, дамы и господа. Время праздновать еще не наступило. Сообщая, что собираюсь сосредоточится исключительно на управлении империей и передаю корону Баварии своему старшему сыну Людвигу. В день своего совершеннолетия он взойдет на престол королевства!

Знаете, за чем я наблюдал, пока отец делал это сообщение? За физиономией будущего канцлера Отто фон Бисмарка. И, если бы вы знали, как мне это его ошарашенное выражение на морде лица понравилось! Вот только показать это я не имел никакого права.

Глава сороковая

Роковые решения

Глава сороковая

Роковые решения

Мюнхен. Королевский дворец.

14–16 февраля 1862 года

(Западно-Германская империя на карте Европы)

Европа быстро скатывалась к войне. К той войне, к которой никто готов не был. Конечно, разве мог Берлин стерпеть образование фактически Второго Рейха, да еще и во главе с ничем не примечательной Баварией? Правда, немедленной реакции можно было не опасаться: Пруссии тоже необходимо время, чтобы переварить случившееся и выстроить линию поведения. Но посланник нашего весьма агрессивного соседа в Баварском королевстве уже выразил нам свое недоумение и возмущение тем, что создание империи обошлось без участия Берлина. На что Максимилиан ответил ему: «Но и без участия Вены, что намного важнее!». В общем. на дипломатических фронтах мы отбивались как могли. Была в этом спектакле у меня и своя собственная роль. Четырнадцатого объявили о помолвке меня и Марии Ганноверской. При этом Ганновер заявил о том, что не входит в состав империи, но заключает с ним экономический и военный союзы, который скрепляется династическим браком. При этом армия нашего приморского плацдарма организационно входит в состав объединенных вооруженных сил Рейхав качестве Отдельного Ганноверского корпуса. По факту, Ганновер становился частью нового государства, но с определенной довольно широкой автономией. В состав Священной империи вошли: Бавария, Вюртемберг, Брауншвейг, Ольденбург, Баден, Нассау, Гессен с Кургессеном, Вальдек, Шаумбург-Липпе, Липпе-Дельтмонд, Шварцбург-Зондергаузен, а также три ганзейских города, получивших статус Свободных имперских городов. Если говорить о землях, то прирост был примерно на процентов пятьдесят, если не учитывать Ганновер. С ним – двойной. Не всё было в этом союзе однозначно. Правители своих областей передавали реальные бразды в руки имперских структур, которые еще предстояло создать на базе баварских, естественно. При этом был сформирован фонд (на основе моих итальянских трофеев), из которого правители получали свое весьма высокое содержание. Дороже всех обошелся нам Петр Ольденбургский. Свой миллион золотых рублей за передачу прав на герцогство он получил[1].