Текст книги "Чумной доктор. Последствия (СИ)"
Автор книги: Влад Петров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– В простой жизни я просто торгую антиквариатом, – ответил Николай. – А учился я торговле, иностранным языкам.
Мы сидели минут пять молча, пока не услышали, как по лестнице поднималась пара ног. Я приподнялся, чтобы увидеть, кто идет, и увидел Олю.
========== Глава 25 ==========
Когда Оля поднялась к нам, поднялись все, считая Николая. Старик улыбался девушке, смотрел на нее теплым взглядом. Этого нельзя было сказать о самой Оле, – она была бледной, волосы грязные, липнувшие к лбу; глаза смотрят под ноги, наполнены слезами, губы трясутся и изогнуты в кривую розовую линию. Одежда в пятнах от пота, катышках. Оля сжимала в руках стакан воды, во рту она жевала что-то мясное. Глядя на нее, я не мог стоять спокойно, мне было просто обрадоваться, что она жива и невредима. Как же давно я ее не видел, прошло столько времени, и не могу поверить, что она стала такой взрослой. В росте она, конечно, меня не обогнала, но на лицо – это взрослая девушка. Прекрасная девушка.
Оля села на то место, куда указал Николай, туда где сидел Умник.
Мы сели, не проронив ни слова. Казалось, прошла целая вечность, как Николай заговорил.
– Вот теперь мы все в сборе, – сказал он. – Преступник и целых пять детективов…
– Давайте без всякого такого, – сказал Егор, глядя то на старика, то на Олю. Особенно тяжело Егору давалось смотреть на девушку. – Просто скажите, что будет с нами.
В груди кололо, – сейчас-то мы услышим наш приговор.
– С вами может произойти все, что угодно, – промолвил Николай. – Вашей Оле очень тяжело давались эти дни…
– Что ты сделал с ней? – спросил я.
– Я ничего, как и другие. Но вот сейчас я немного понимаю, что повлияло на вашу подругу. Обещаю, – повернулся он к Оле, – что Михаил будет наказан.
Оля молчала, смотрела на пол.
– Она измотана, – насторожился я. – У нее обезвоживание. Сколько вы ее морили?
– Нисколько, она ела и пила, но очень мало.
Оля сидела неподвижно, будто заменила Умника.
– Что бы вы ни задумали, – сказал Ден, – отпустите ее. Она пережила достаточно, дайте ей жить обычной жизнью, у нее же все еще впереди.
Николай вздохнул, и в этом вздохе была собрана вся скорбь и печаль.
– Я не могу этого сделать, – сказал он. – Откуда мне знать, что вы не раскроете нас?
Ни откуда, рано или поздно кто-то заговорит, потому что нельзя об этом молчать.
– Надо соблюдать закон, – сказал старик. – Вы дали отпор одному из нас, смогли его победить, раскрыли его личность. Сегодня вы узнали немного больше, а ваша подруга еще раньше. Эти два года были настоящей враждой, когда она или кто-то из моих людей мог погибнуть. В конечном счете, – ваша подруга побеждала.
– Но она не знала об этом месте, – сказал Егор. – Все сделал Умн… Михаил. Он вас спалил, а Оле лишь оставалось надеяться на помощь.
– Но почему именно на вашу? Вы не виделись два года, по словам Михаила, она ни с кем из вас не контактировала, даже не упоминала. Что вас так с подвигло ехать сюда, только она?
– Потому что мы многое прошли, – сказал Ден. – И… в самом начале я отказался от этой идеи, но потом понял, что зло надо выдернуть с корнем. Хонкин был лишь стеблем, но корень – это вы сам. Проросли глубоко в землю, а потом вдоль. Я не позволю вам вершить суд над Олей, и ни над кем из них.
– Да кто они тебе, мальчик? Кто вы друг другу такие?
– Мы семья, – ответил я. – Поэтому-то мы и пришли сюда, – спасти члена нашей семьи.
– Понимаю, – кивнул Николай. – Но закон нужно соблюдать ради блага других. Ради моей семьи и в честь моей кровной семьи. Однако я могу предложить вам компромисс.
– Что это? – спросил Егор.
– Станьте частью нас. Станьте нашими глазами и ушами в обществе. Если надо будет… вы знаете, что от вас потребуется.
Эти слова вызывали холод, никакого тепла или облегчения, что мы можем выйти отсюда живыми. Это походило на сделку с дьяволом – он даст тебе то, чего ты желаешь, но ты обречен делать то, что не хотел бы. Мне не хотелось работать на Николая, никому не хотелось покрывать убийства, а потом еще самим совершать этот же грех. Столько времени в поисках, борьбе, и ради чего? – ради того, чтобы самим надеть маску чумного доктора?
Мир давно избавился от чумы, остались только люди, но они заслуживают право на жизнь. Да, Россия не была раем ни для кого, она объята коррупцией, чиновниками, депутатами с их ебанными законами, РПЦ на яхтах и дорогих машинах, тупыми людьми без перспектив на будущее, но с банкой бухла перед телевизором с разжижающими СМИ. Но, блин, это разве повод поднимать в руки оружие и махаться им, выпуская кишки каждому, кто чихнул на тебя, а ты заразился от этого? Нет!
Мы молчали, ничего не говорили. Николай ждал от нас ответа. Посмотрев еще раз на Олю, я понимал, что готов пойти на все, пусть только она будет в безопасности.
– Отпусти Олю, – сказал я. – Тогда… я буду работать на тебя.
– Совсем дебил?! – удивился Ден.
– Одумайся, – сказал Витя. – Они все равно нас кокнут.
– А у нас есть выбор? – спросил я. – Я не ради себя это делаю, а ради нее. Мне не хочется, чтобы ее жизнь оборвалась вот так.
– Но так ты тоже не спасешь положение, – сказал Егор. – Нам… ради своих жизней придется это сделать, и ради других.
– Ты, о чем, Егор? – спросил Витя. – Чего удумал?
Егор обратился к Николаю.
– Мы перлись из своего города в эту жопу ради спасения Оли, – сказал Егор. – И будет очень херово, если мы не выполним эту задачу. Отпустите ее, а нас сделайте такими же, как вы, убейте, если вас не устраивает. Но отпустите Олю.
Николай жалостливо смотрел на нашу компанию, на его лице проскользнула едва заметная тень улыбки. Этот старик был предан своим законам, он создал все это и содержал ради блага незнакомых людей. Сколько всего пришлось пережить, чтобы дойти до этого, чтобы была собственная армия, состоящая из людей с улицы, свои враги, которых только что схватили. Старик взял свой полупустой стакан, допил залпом.
– Было приятно с вами поговорить, – сказал он. – Редко найдешь время, чтобы поговорить со свидетелями, и в особенности – с врагами.
Откуда ни возьмись появились доктора, они схватили нас за шеи поволокли к лестнице вниз. Олю потянули за руку, она, как тряпичная кукла упала на пол, но это не волновало докторов, – они волокли ее по полу, держа за подмышки.
– Пусти, блядь клювастая! – кричал на своего доктора. – Я тебе этим клювом всю жопу раскурочу! Отпустите ее, гады!
– Тихо, – говорил Ден. Не понятно, кому он это говорил.
– Они нас кончат, че тихо-то теперь?! Я имею право накричаться вдоволь, авось доведу кого-то до глухоты. Слышь, клювастый, ухо подставь – я тебе ща спою о твоей мамашке. – Я получил локтем в лицо, вроде в скулу, иначе почему разгорающаяся боль возникла в нижней челюсти.
– Докричался, – сказал Ден.
– Я не хочу умирать, – кричал на всю округу. – Мне ж… девственник я!
– Заткнись, – сказал Витя. – Поздно орать, когда…
– Что за хрень?! – отозвался кто-то около дверей.
Все затихли, движение в центр комнаты, где уже стояли люди с ПМ на руках, прекратилось. Я посмотрел на Олю, увидел, что она медленно поднимает глаза, двигает губами, словно говорит что-то. Оля заметила, что я смотрю на нее, двигала губами, будто я мог что-то понять, но это не так. Единственное, о чем я думал, это о том, сколько времени прошло с нашей последней встречи, как давно мы смотрели друг другу в глаза. А Оля продолжала «говорить».
– Связались с нашими? – спросил какой-то мужчина, который сжимал в руках маску.
– Да никто не отвечает! – крикнула женщина писклявым голосом. – С камер ничего не видно, народ?
– Связи нет, незваные гости, видать. Николай, что нам делать?.. Запасной выход приготовить?
– На всякий случай можно, – остановившись около дверей, ответил Николай. – Не открывать дверь, пока связи не будет с другой стороны. Но запасной вход приготовьте. – Николай подошел к мужчине и женщине, рядом с ними стоял Умник. – Семен, выведи свою семью, мне кажется, нас раскрыли.
– Но кто? – удивился так называемый Семен.
– Я знаю! – отозвался Умник. – Эти парни, – юноша указал на нас, – они были не одни, с ними был еще один человек.
– Не удивлюсь, если это наш давний знакомый, – процедил сквозь зубы Николай. – Приготовиться всем! – Глаза Николая засверкали, в них были гнев и страх. Учитывая, как Сфидаров расправлялся с врагами, то Николаю стоило бы самому покинуть это место.
Доктора, которые нас держали повели нас дальше, все логово докторов ожило, зашевелилось, как семейство тараканов. Кто-то, в основном люди с ПМ, поднимались на второй этаж, занимали позиции для стрельбы. Другие, кто мог сражаться только клювом маски, приготовились к нападению на первом этаже.
– Что ты говоришь? – спросил я у Оли шепотом.
– Приготовьтесь, – прошептала она хриплым голосом, – передай другим.
– Приготовиться? К чему?
Сердце заколотилось, резво так, будто это мне сейчас должно достаться, а не докторам. По лицу Оли было видно, что она уже настроена к чему бы то ни было.
– Эй, – позвал я Егора. Он едва повернул головой, его взгляд был опущен на землю. – Приготовься, передай другому, – сказал я и снова посмотрел на Олю. – Что происходит?
– Кульминация, – сказала она.
========== Глава 26 ==========
Антон Сфидаров долгое время не мог жить спокойно, ему не раз приходилось быть на краю от смерти. Когда война закончилась, он вернулся домой, где все было в новинку, так ему казалось. В первую ночь и многие другие снились сны, плохие сны, проснувшись от которых чувствовался сладкий привкус крови во рту. Пытался найти работу, только вот вся инициатива, с которой Антон пошел в армию, исчезла. Хотел пойти учиться в университет, на экономиста, но остался в армии. Столько лет выветрили из головы всякие мечты, хотелось вернуться туда, где стрельба, где возможность умереть за страну дается каждый день. Гражданская жизнь не для него, понимал Антон Сфидаров, потому что нужно начинать все сначала, но он ослаб.
Вернувшись героем, защитником, Антон сразу стал дворовой знаменитость, т.к. единственный, кто мог рассказать о службе, не имея у себя за спиной нервный срыв от одного лишь упоминания о войне. В основном войной интересовались дети, ровесники, которые отслужили свой срок давно, и уже занялись своим делом, жизнью, семьей. Сфидаров не видел всего этого в своей жизни. Его жизнь осталась за много километров, где-то на границе, с автоматом в руках.
Какой-то месяц, когда знаменитость улеглась, Сфидаров связал свою жизнь с азартными играми. Игры во дворе с местным стариками – это начало, а дальше – первый поход в казино, где смог выиграть неплохую сумму. Но потерял половину за выпивкой, а другую во время драки, где был избит районной шпаной. После этого он не пил, ни по каким поводам, ни с дворовыми игроками. С азартом он тоже завязал.
Дальше все шло плохо – не было постоянной работы, не было денег на новую одежду, практически все средства уходили на еду и услуги ЖКХ.
Антон любил мало в своей жизни, была любовь, а потом не стало – ДТП тому виной. Хотелось снова почувствовать той самой любви, настоящей, за которую будешь держаться всю жизнь. Не было больше любви в жизни Антона, были молодые студентки, которым хотелось познать это. Он думал, что с кем-нибудь из них можно было построить семейную жизни, но черт там – им бы карьеру создать, а уже потом по любви. Спать-то спал, но духовного равновесия не появлялось, ему нужен был бой, то, что, как он считал, показывало его настоящую натуру.
Однажды ему выпал шанс.
Был холодный, весенний вечер, когда каждый второй носил кожную куртку, вертел деньгами, устраивал стрелку кому-то из соседнего района. Антон Сфидаров ходил по набережной, наслаждался всем этим убожеством погоды и всего города. Он столько лет не видел Москвы, все оставался лицом к лицу к неизвестному противнику, и не заметил, что не стало той страны, ради которой он пошел в армию и остался там со своим юношеством. Теперь ему хотелось лишь одного – борьбы. Сфидаров слышал, что по набережной ходят люди, которые нападают на прохожих. И вот Антон встретил этих людей, когда те были заняты своим делом – избивали молодого парня, а потом и девушку. Сфидаров вступился, и в тот момент понял, что он должен делать.
Так начался путь. В первое время Антон Сфидаров работал вышибалой, его репутация вышибать из должников деньги опережала его самого. Об этом прознавал каждый человек, который владел деньгами. Каждому хотелось заполучить этого вышибалу. Одному из таких людей Сфидаров и достался. Работа была непыльная, пока Антон не добился особого доверия от босса. Тайное производство наркотиков, его распространение по городу. Антон понимал, что не ради этого ему пришлось столько вынести, поэтому сдал своего босса и его подельников милиции. Отложенные деньги он хранил в банке, сам решил в криминальной сфере, которая успела разрастись по всей Москве. Вот тогда-то он, Антон Сфидаров, вступил в новую войну, где все вертится вокруг денег.
Как-то раз он услышал в одном из баров о том, что кто-то толкает дурь малолеткам в каком-то дворе с помощью детей постарше. Сфидаров раскрыл это дело за неделю, приобрел друзей среди людей в погонах, а там, во время очередного дела, спас одного из спецназовцев, подставив себя под пулю. По ходу Сфидаров чувствовал вкус к жизни, даже какое-то время была девушка.
Но вскоре появились доктора. Антон понимал, что тут нет времени прикидываться частным детективом, здесь нужно во всю вести бой, по всем фронтам. Однако вся та сила в лице полиции и спецназа уже не помогала, они смотрели на все сквозь пальцы. И тогда Антон решил стать Жнецом. Шло время, но Сфидаров не мог добраться до корня всей этой шайки докторов. Каждый, с кем он сталкивался, успевал убить себя. Он поражался, какая преданность засиживала в докторах, что они были готовы прикончить себя. Днем, когда Антон был простым детективом, который работал над делами, связанными с бизнесом, семьей и прочим, он искал зацепки, что могло бы вывести на докторов, их укрытие. В течении нескольких лет он вел борьбу, но не был близок к разгадке. Когда появилась Оля, Антон понял, что приобрел союзника, который раскрыл свое дело, а также характерные для чумных докторов черты, как например заброшенные здания.
В день, когда пропала Оля, пришло сообщение, которое говорило о том, что дело сдвинулось с мертвой точки. Через пару суток Антон нашел друзей Оли, и в тот момент он чувствовал, что сможет покончить со всем этим.
***
В голове гудело, когда Антон смог освободить ногу от ловушки. Было больно падать на твердую землю, но вся боль прошла, когда из тоннеля, куда он направлялся, ехала машина.
Антон бежал в противоположную сторону, пока не оказался в тупике. За ним не велась погоня, у него был шанс привести сюда армию, нужно только вернуться в город. Сфидаров наблюдал за тем, как парня, которого он и друзья Оли схватили в доме, был освобожден докторами. Они поехали обратно, а Антон поднялся наверх. Машину подорвали гранатой, и Сфидаров побежал к дороге – ловить машину. В какой-то степени он был рад, что был на свободе, а не в плену, но вот остальные ребята – живы ли они вообще? Насколько он знал со слов Оли: на них самих утроили охоту. Антон не исключал, что охотник уже убил своих жертв, но ему хотелось верить в лучшее. На войне он сражался, спасал своих братьев по оружию, но те сами могли позаботиться о себе. Однако здесь – дети, которые должны были умереть, как свидетели. Сфидаров думал, как бы сейчас могла сложиться жизнь девушки, если бы он не взял ее под свое крыло, вести расследование вместе. Если она выживет, мысленно говорил себе Сфидаров, когда ехал с рослым мужиком в Москву, я покончу со всем этим, найду другую работу, научусь жить, как простой человек.
Антон связался со своими давними друзьями из полиции, а те подключили спецназ.
И вот, спустя несколько часов, Антон, держа в руках АК-74, прорывался по одному из тоннелей к логову докторов. Стреляя из оружия с глушителями, спецназ обезвредил охрану докторов, стоявшую около входа в убежище; заблокировал один из тоннелей машиной, которая патрулировала дороги. Спецназ выставил оцепления около всех выходов, а основные силы были готовы взорвать стены вместе с дверью в логово чумных докторов.
Двое вояк установили заряды, отошли на безопасное расстояние, ждали сигнала.
– Запомните, – сказал Антон Сфидаров, – вести огонь осторожно, возможно, кроме самих докторов, там и заложники. Точно все выходы перекрыты? – спросил Антон у командира спецназа.
– Все, которые смогли найти, – ответил тот. – Место-то старое, мало, что смогли нарыть. Было бы на поверхности, тогда другое дело. Ну, с богом. Взрывай!
========== Глава 27 ==========
Тот вечер был особенным, – ведь мы закончили школу. Несколько человек уже уехали домой, т.к. выпускной был обычным чаепитием с пирожными и пончиками, и прочими сладостями. Играли последние песни, включенные диджеем, старым знакомым. Одна песня смогла завлечь всех в помещение. Всех? – Нет.
Я подошел к Оле, сказал ей «привет», она сделала то же самое. И вот в тот момент я не знал, что сказать, что спросить. Я боялся произнести хоть что-то. Мне так не хотелось упускать этим мгновения, когда мы были одни.
– Так себе выпускной, – проговорил я, словно скороговорку.
– Есть немного, – пожала плечами Оля.
Мы снова молчали. Солнце медленно освещало город, скользило по дорогам, домам, охватывая все больше земель ближе к Волге.
– Значит, – начала Оля, – конец? Вы справились.
– Что, а, ну да! Это было тяжело, но мы справились.
– Егор сказал, что доктор… он сам это сделал? – Олю наполняло непонимание, ее не было там, и никто из одноклассников не мог дать ей точного ответа, зачем Валентин Хонкин убил себя.
Я кивнул.
– Давай не будем об этом, – сказал я. Снова молчание, но я не ради игры в молчанку подошел к ней. Спросил: – Ты жалеешь, что на твою долю выпало такое?
– Не совсем, – сказала Оля. – Смысле, это, конечно, ужасно, через что нам пришлось пройти. Но я не вижу поводов грустить, ведь мы живы, и мы часть всей этой истории. И я рада, что она закончилась так хорошо. Удивлена, что говорю такое, но мне понравилось это приключение.
– Оно тебе напоминает одно из таких, которые пишут в книгах, да?
– Точно, – улыбнулась Оля. – Будет круто, если ты напишешь об этом.
Я почувствовал, как по спине пробежал холод от ветерка, который заглянул на террасу. Да и слова Оли пробуждали во мне чувство, будто мне бросили вызов.
– А ты хотела бы этого? – спросил я.
– Почему ты у меня это спрашиваешь? – не поняла Оля. – Я, наверное, не единственный человек, который был бы не против этого.
– Мне кажется, я не справлюсь, – промолвил я.
– Почему?
– Раньше я писал только ради себя, но… Оля, ты знаешь, что я испытываю к тебе, как ты можешь так спокойно говорить со мной?
– Потому что ты не плохой человек. Да, я до сих пор не отошла от того, как ты поступил со мной. Однако это никоим образом не повлияло ни на меня, ни на что-либо.
– Относительно. Но я не знаю, стоит ли браться за историю.
– Если не ты, то никто. Я бы могла, но не такого склада ума человек, мне нравится читать. Только представь эту историю в виде полноценной книги, детектива, где группа подростков расследует череду убийств, которые на первый взгляд не связаны между собой. Боже мой, я же сочинила целую аннотацию! – Оля похлопала в ладоши. – Это же здорово звучит, разве нет?
– Наверное. Было бы хорошо, но эта история… Она же на костях, крови и горе будет писаться. Я не уверен…
– Как знаешь, – отрезала Оля и отвернулась.
Я посмотрел во внешний двор, в который заезжал автобус. Посмотрев в окно помещения, я увидел, что все собираются к выходу. Оля уже хотела пойти в помещение, но тут я сказал:
– Мне очень жаль, что так получилось. Мне не хотелось так разрушать нашу… дружбу.
– Ну, что я могу сказать, – Оля улыбалась мне, находила это до ужаса забавным и ироничным. – Тебе жить с этим грузом.
Оля повернулась прошла мимо меня, зашла в здание, а я – стоял и смотрел дальше на рассвет, который никому не сдался.
Когда мы приехали обратно и начали прощаться, я сразу пошел к себе во двор. Автобус уехал в тот момент, когда я решил посмотреть на людей, с которыми учился несколько лет. Я не испытывал ничего, что можно было назвать печалью, тоской по этим людям. В душе пусто и холодно, как в опустевшей комнате, куда никто не заходил уже много лет. Я нашел глазами Дениса, вместе с ним шли Витя, Егор и Оля. Вот те, из-за кого, придя домой и упав на диван, потекут слезы. Мне совершенно не хотелось того, но в сознании одна мысль: я хочу снова увидеть этих людей, который стали для меня чем-то вроде второй семьи. Бобби Сингер говорил: «Семья не заканчивается на крови». Сначала мне казалось это простой цитатой, но в тот момент я понимал, что это не так. Это нечто большее, чем просто слова, сказанные сериальным персонажем. Это доказательство того, насколько сильно ты дорожишь этими людьми.
И упал я в то утро на диван, не снимая одежды, закрыл глаза, а слезы просачивались одна за одной.
***
Меня оглушило и в ушах зазвенело. Пол под ногами пошатнулся, и я упал на колени. Доктор, который меня держал ослабил хватку, я почувствовал это и удар кулаком вслепую. Вцепившись в руку с клювом, я укусил ладонь врага, после чего тот бросил клюв. Я уже хотел его подобрать, пронзить ноги доктору, как когда-то сделал со своим первым чумным доктором, но Оля опередила меня.
Оля точным ударом локтем попала в ничем не защищенное достоинство доктора, тот завизжал, а девушка уже начинала выворачивать кисть с клювом противнику. Прозвучал раздражающий хруст, а затем крик – Оля, завладев клювами, воткнула их в икры противнику. В тот момент я не мог узнать ее, она не была похожа на девушку, которую я знал в школе, это была совершенно другая Оля. – та, которая вела расследование все это время, и записывала свои мысли в дневник.
Я обернулся и увидел, что я единственный, кто не нападает на врага. Мои друзья вцепились в своих докторов, один за другим они смогли повалить врага и продолжали избивать их. Через одно мгновение началась стрельба. Шум вернул звуки окружающего мира, который разразился криками, чьими-то приказами и бесконечной стрельбой со стороны главного входа, и со стороны балкона. Я не был готов к такому, у меня не хватало сил подняться на ноги, бежать подальше от всего этого.
Меня пнули в грудь. Я посмотрел наверх и увидел, что доктор хочет убить меня, однако этому не дал случиться Ден. Парень ударил кулаком в горло из-за чего глаза врага выпучились, словно были готовы выкатиться из глазниц. Еще один удар в зону солнечного сплетения. Еще два удара, пока враг не наклонился и не упал на колени. Тут уж я нанес урон двумя ногами прямо в лицо, наполненное испугом.
– Прячьтесь! – кричала Оля.
Ден схватил меня за шкирку, потянул за собой куда-то в сторону, подальше от стрельбы. Я окинул глазами помещение. Доктора, которые стояли около входа лежали на полу, раскинув руки, кто-то отлетел взрывной волной в стену и лежал без сознания. Те, кто успел спастись от взрыва – вступили в бой, но тут же попали под автоматную очередь. Никто со стороны главного входа не появлялся – летели пули, мелькали огни из пушек, какие-то силуэты, ссутулившись, перебегали на другую сторону под завесой пыли и дыма. За спиной слышался звон разбитых бутылок, глухой звук падающего тела на первый этаж. Егор и Витя чуть ли не ползли по полу, стараясь не высовывать головы. На их лицах пот, парни уставшие и испуганы.
– Сюда, Оля! – кричал Егор. – Быстрей, пока!..
Со стороны главного входа бросили свето-шумовые гранаты. Они только что упали рядом с нами, прозвенели при падении и взорвались.
Белый свет, шум в ушах. Я не понимал, что творится вокруг, лучше всего было упасть на спину, притвориться мертвым, чтоб не трогали. Когда белая пелена начинала сходить с глаз, я заметил, как доктора, один за другим, замертво падают на пол. Кому-то прилетело в голову сразу от нескольких стрелков – голова разлетелась на части, окрасив стены за спиной в яркий рисунок. Я перевернулся на бок, закрыл ушли ладонями. Звенящий звук не отступал, скоро он продырявит барабанные перепонки и пойдет кровь, если, конечно, она уже не пошла. Меня перевернули на спину, это был Витя. Он говорил что-то, я едва мог разобрать, что он несет. Почему я так пострадал, когда мой друг прекрасно способен тащить меня куда-то в укрытие.
В помещении началась стрельба. В какой-то момент Витя оставил всякие надежды дотащить меня до укрытия, и сам улегся рядом. Сначала я подумал, что его подстрелили, но оказалось, что он мог спокойно попасть под огонь, если не ляжет на землю. Я повертел головой в стороны – увидел, что Денис и Егор придавлены чумными докторами, которые уже были мертвыми. Мы пересеклись взглядами с Денисом, он кричал что-то, наверное, просил не двигаться, пока ничего не уляжется. Докторам не было дела до нас, они вступили в перестрелку со спецназом, который вошел в логово и занял оборону. Медленно бойцы пробирались дальше, падали, будучи раненными или убитыми. Кому-то прилетело в плечо – лишившись бдительности, еще один выстрел прямо в голову. Глаза бойца тупо уставились в стену, и он упал, как кукла, не способная стоять на ногах. Я посмотрел в другую сторону и увидел Олю, которая дралась с Умником.
Я хотел подняться, но тут на грудь легла рука Вити.
– Лежи! – кричал он.
Нет, нельзя, нужно помочь Оле. Я убрал руку Вити, но мой друг не хотел меня так просто отпускать – он вцепился в меня, придавил собственным весом.
– Лежи!
Оля уклонялась от взмахов клювом, сама пыталась нанести удары, но тут же получала кулаком то в плечо, то в живот. Умник схватил ее за волосы, уже возносил клюв над ее лицом, как вдруг автоматная очередь попала в ладонь с клювом. Ладонь разлетелась на части. Умник заорал, хватаясь за кисть, из которой брызгала кровь. Оля нанесла удар ногой прямо в грудь врагу, и Умник упал.
Тут к Умнику пришла помощь в лице его отца, Семена, который схватил Олю за горло и не раз нанес удар в голову. Повалил, сдавливая горло все сильнее. Это был какой-то кошмар наяву. Я почти высвободился из-под Вити, но вдруг над головой пробежал спецназовец, который набросился на доктора. Боец снял шлем, размахнулся им и ударил по лицу Семена. Оля же, жадно вдыхая воздух, отползла подальше от боя. Спецназовец ударил Семена головой о барную стойку, пока чумной доктор не упал на землю, как человек, перебравший с алкоголем. Только тогда, когда драка закончилась, я узнал бойца – это был Антон Сфидаров. Полуприсядем он подошел к Оле, которая, закрыв глаза, медленно теряла сознание. Из носа текла тонкая линия крови, сам нос начинал превращаться в опухшею, толстую сливу. Антон хотел оттащить Олю в безопасное место, но появилась женщина, держащая в обеих руках длинный клюв. Она вознесла его над Жнецом и всадила прямо в затылок. Я до сих пор не прикидывал, сколько нужно было сил, злости, чтобы пробить череп, кости черепа, так глубоко, что клюв на две трети остался в голове Антона. Женщина пыталась вытащить оружие из врага, но получила целую автоматную очередь от груди к лицу. Докторша облокотилась о браную стойку и соскользнула на пол. Ее пустой взгляд смотрел на меня, из-под ее одежды сочилась кровь, разраставшаяся лужей на полу.
Жнец упал набок. У него были открытые глаза, полные пустоты. Оля начинала приходить в себя, помотала головой из стороны в сторону, пока не увидела, что Антон Сфидаров смотрит на нее. Оля отшатнулась от него, на ее лице выступали слезы.
– Ложись, дура! – Егор схватил Олю и упал вместе с ней на землю.
Девушка вцепилась в Егора, она дрожала, прижимаясь к другу.
Я поднял глаза в потолок. Хотелось пить, чего-нибудь сладкого, газированного, со вкусом вишни. Еще хотелось лежать не на твердом, холодном полу, который хрен отмоешь от крови, а на диване, или теплой кровати. Под рукой не чьи-то отлетевшие, мелкие конечности, а какая-нибудь книга, или девушка с хорошими формами. Мне много не хотелось, но я чувствовал, что не смогу получить даже этого. С балкона стреляли доктора, в нескольких шагах от меня – стрелял спецназ. Все меньше ответного огня была со стороны балкона. Один из докторов перевалился через поручни и полетел вниз головой. Тупой звук при падении вызвал у меня чувство тошноты, мне хотелось вырвать, я уже не мог лежать просто так и ждать. Я заметил, как раненный, истекающий из руки кровью Умник поднимается на ноги, скользя по стене. Он выглядел вымотанным. Бледный, едва перебирая ногами, он забежал в какой-то коридор, который был в самом краю.
Его побег заметил не я один. Оля оттолкнула Егора, на ходу подобрала пистолет, который принадлежал мертвому доктору, и побежала за Умником.
– Оля! – кричал Егор, но было уже поздно.
Девушка скрылась в коридоре.
И тут стрельба прекратилась. Сначала со стороны балкона, затем со стороны спецназа. В ушах продолжало звенеть, но я мог слышать, что говорят.
– Вставай, – сказал Витя. – Давай-давай, наши победили.
– Оля, – промолвил я. – Надо…
– Так погнали, – отозвался Ден.
Оля бежала по узкому коридору, пока не вышла в тоннель, больше похожий на шахту. Где-то шумела вода, периодически был слышен звук поездов. Умник не мог далеко скрыться, капельки крови, которые оставались на бетонном полу и стенах, когда нужно было заворачивать за угол, не дадут скрыться. Девушка продолжала бежать, она не чувствовала усталости, ей хотелось убить доктора, который убил двух невинных девушек, и по вине которого убили ее наставника. Ей ни разу не приходилось говорить с Антоном Сфидаровым, как с обычным человеком. Один видел в девушке авантюристку, жажду справедливости; а другая – видела воина, для которого нет в жизни обычных житейских ценностей. Мысли о мертвом человеке заставляли ускориться, уже за углом пробегает чья-то тень.
Девушка завернула за угол и тут же получила чем-то металлическим по голове. Она не потеряла сознание, только в глаза двоилось. Вот еще несколько ударов куда попало.
Оля сделала выстрел. Кто-то упал рядом с ней. Это был Умник. Кроме отсутствующей ладони, у нег теперь кровоточило ухо, вернее, то, что от него осталось. Парень сидел на коленях, прижимал руку, но это не спасало, уже нет. Оля чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Она попробовала подняться, но ей казалось, что сейчас ее стошнит. Ладно, подумала она, и так справлюсь, и наставила пистолет на Умника.
– Давай, – прохрипел Миша. – Я это заслужил, как и мои родители.
Оля молчала.
– Хочешь, чтобы я раскаялся перед концом? – спросил Миша, не поднимая взгляд на Олю. – Хорошо. Мне очень жаль, что так вышло с Лизой и Бертой. Особенно, с Бертой, потому что она ничего не делала, я сам вскрыл ей вены. У тебя рука дрожит, лучше возьми двумя, чтоб удобней… – Умник заплакал. – Ну же, стреляй!
