Текст книги "Чумной доктор. Последствия (СИ)"
Автор книги: Влад Петров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Настя приблизилась к лицу Макарова, прошептала ему что-то, глядя в глаза парня, и он позволил губам притронуться к Настиным.
В этот момент меня немного замутило, что я чуть не упала сквозь кулисы на сцену, с которой уже ушли парень с девушкой.
Чей-то голос, пользуясь микрофоном, начал называть претенденток.
Выходя на сцену, я первым делом набрала в легкие больше воздуха – не любила быть в центре внимания публики. Но что поделать, я хотела проявить себя в эти студенческие годы, которые начались не особо весело, учитывая обстоятельства.
Ли закричала во все горло, когда я начала выходить на сцену. Я не стала заморачиваться с платьем и взяла то, в котором была на Выпускном. Платье сверкало крупицами блесток, которые Лебедь усыпал, пока я разучивала текст песни, которую он выбрал вместе со мной. Никто не согласился петь, то есть находились девушки, но они ограничивали себя русскоязычными песнями в то время, когда я учила иностранную. С английским у меня не плохо шли дела в школе, были, конечно, проблемы с выговором некоторых слов, но я справилась.
Хореография, артистизм, все было красиво – аплодисменты и оценки жюри, которые сидели рядом со сценой, подтверждали это. Пришло время пения. Спели три девушки и настала очередь Насти.
Как такая гадина может петь так хорошо?!
– Прекрасно, – сказал за моей спиной Макаров. Не было смысла говорить это, разве что только для того, чтобы пошатнуть во мне уверенность спеть.
– Да, – согласилась, – как, например, ваша с ней пара.
Макаров молчал.
– И долго ты будешь водить Ли за нос? – спросила я. Не удивлюсь, если Даниил просто ошибся в выборе девушки. Понял, что Лилия – не легкодоступная девушка в отличие от Насти.
– Тебе-то какое дело? – огрызся Даниил. – Завидуешь своим подружкам? – Макаров ехидно улыбнулся мне.
– Чему мне завидовать? – пожала плечами. – Тому что в их жизни появился парень, который притворяется, что одну любит, а другу – использует, как шлюху?
– Следи за словами. Ты даже не имеешь понятия, на что я способен, как могу вертеть такими людьми, как ты или Лилия.
– Используешь своего отца?
Глаза Макарова округлились, а я почувствовала его сильные потные руки у себя на плечах. Я не хотела показывать, что мне страшно, но и быть паинькой тоже. Прижав меня к помосту, он спросил:
– И много ли еще знаешь обо мне, Оля? – изо рта пахло сигаретным дымом.
– Твой отец работает в ФСБ, – ответила я. – По сути, это все, что мне известно о тебе. – Надо было закончить на этом, но желание острить разъедало меня изнутри, пробираясь наружу. – А слежение за тобой в стенах университета, дало понять, что ты вряд ли пропускал мимо себя хоть одну девушку, которая тебе приглянулась.
– Ты права, – кивал Макаров, – как сейчас вспомню: во время перемены в школе я закрылся с одной девчонкой в кабинете литературы. В те минуты я перестал быть мальчиком, а девчонка узнала, какой вкус имеет сперма. Будешь трепать языком своей подружке-сериаломанке про меня – оглянуться не успеешь… Мне продолжать свой ход мыслей, или ты уже представил последствия?
– А сколько у тебя перемены шли в школе? – спросила, будто и не слышала вопрос Даниила.
– Минут десять. Поняла, или нет?
– А к тебе не приходила мысль сходить к сексологу? – Я игнорировала его угрозу, хотела добить прежде, чем выйду на сцену. – 10 минут не каждую могут удовлетворить. – Лукавая улыбка, как же давно я ее не использовала.
Он оскорбил меня, а Настя уже уходила со сцены. Даниил отпустил меня после того, как меня позвали на сцену.
В центре стоял микрофон, а в зале тишина.
К роялю подошел Коля. Да, несколько лет занятий на баяне, гитаре и пианино, не покинули светлые руки этого парня. Для пущего эффекта он поклонился зрителям, сел на стул и разложил перед собой листки с нотами.
Можно было выбрать любую песню, но я хотела спеть именно эту, чей мотив запал у меня в голове.
Коля начал играть, а я, с напряженными связками, приготовилась петь…
Я бы написала весь текст песни, которую пела, все-таки, этот дневник мой, но из-за боли в голове и чувства, что кровь снова подкрадывается наружу, щекотав ноздри, я напишу только припев:
Here we are, don’t turn away now
We are the warriors that built this town.
Here we are, don’t turn away now
We are the warriors that built this town
From dust.
Как бы то ни было, день на этом не заканчивался – я же получила по носу, а еще несколько «слепых» ударов по телу. Как же это… хреново, понимать, что многие события, в основном под конец дня, обернулись против тебя.
Оглушительный вой аплодисментов заложил уши. Я ушла со сцены, самоуверенно не замечая Даниила и Настю, которые, похоже, родили взаимную неприязнь ко мне. Но это не удивительно, рано или поздно, этого нужно было ожидать.
Я зашла в аудиторию, где девушки готовились к церемонии награждения, которая должна была начаться после небольшого перерыва.
Тут зашла Ли.
– Очешуеть, – восторженно произнесла подруга, обнимая меня, – ты уделала всех, кто пел!
– Думаешь? – хотелось верить, но самокритика не отпускала меня из своих лап. – Мне кажется, что все получилось ужасно.
– Будешь так говорить, когда узнаешь, что ты не выиграла. А поскольку ты – единственная, кто пела на другом языке, то и поражение тебе не грозит. Следовательно, нету причин для того, чтобы думать, будто ты спела ужасно.
– А где Миша? – Он сидел в центре. – И Лебедь?
– Без понятия, – пожала плечами Ли, – я видела, что Умник вышел из зала, когда ты приступала к третьему куплету. Боже мой, взять песню из трейлера «Чудо-женщины», это просто потрясающе!
– Да-да. – Я была слегка расстроена тем, что Умник не досмотрел выступление до конца. – А что насчет Лебедя? Он же был… вроде… я не видела его.
– Если ты не видела, то я тоже. Помню, он болтал с Мишей, когда тот был в столовой, но это было днем…
– Хорошо, Ли, – перебила подругу. – Просто кто-то заходил к нам, но никого не было. – Волна жара прошлась по всему телу от одного лишь вопроса: кто был у двери в комнату, Умник или Лебедь? Оглядевшись по сторонам, вдруг парни видели выступление и сейчас зайдут, сказала: – Я пойду, ополощу немного лицо – горит все прям-таки.
– Ага, я вернусь в актовый, буду ждать объявления твоего триумфа.
Яркая белозубая улыбка Лилии – давно я не видела, чтобы какой-то человек так искренне радовался, пусть он и является наблюдателем происходящего.
Холодная вода остужала лицо, но все казалось, что лицо покрасневшее. С чего бы это вдруг? Неужели я настолько самокритична, что ощущаю стыд за свое пение? Да нет, бред какой-то, только навязываю себе.
Лицо высохло и жар вернулся. Кошмар.
Я решила открыть окно нараспашку. Остужу лицо и выветрю женский туалет от запаха месячных.
На улице тепло, а прохладный ветерок ласкает лицо и шепчет на ухо. В жизни было много вечеров, когда я оставалась наедине с весенним ветром. Как сейчас помнится: я гуляла в такой же день по дворам рядом с домом, сидела на игровой площадке и читала… не помню, что именно, что-то из жанра фэнтези. Ветерок – невидимый друг, который сидит рядом и помогает перелистывать страницы, прикасается к тебе, заставляя руки и спину покрыться гусиной кожей.
В туалет зашли. Я не стала обращать внимание – загляделась на уходящее оранжевое солнце.
Блин, снова шея горит…
Что-то холодное, как лед, зацепилось за шею и стало отдалять меня от окна, утаскивая куда-то к умывальникам. На одну-две секунды я растерялась, но, исключая желание изображать немощную жертву, я пнула каблуком по ноге душителя.
Одного раза не хватило, и я добавила еще несколько ударов, пока враг не ослабил хватку над прибором для удушья, после чего я отскочила обратно к окну.
Чумной доктор, одетый в клетчатый пиджак и черную водолазку, отошел к двери и закрыл ее. У него была маленькая голова, это было понятно по размеру маски – она была, пожалуй, самой мелкой маской из всех, которые я видела, – небольшие линзы, в который сверкал садистский взгляд, короткий клюв, что им нельзя было бы сделать отверстие на теле.
В голове, как искра от поцелуя двух камней, мелькнула мысль.
– Ты был в общежитии, – сказала я. – Это тебя видели!
Доктор не останавливался, он шел в мою сторону, приготовив кулаки.
Какая же я наивная, что думала, будто я, своими костлявыми руками, остановлю врага и сбегу в коридор. Тот вечер в Ховрино не научил меня ничему. Даже мой первый чумной доктор не разъяснил всю картину – я не способна дать отпор. Пара случайных ударов промеж ног не считаются, тогда я действовала за спиной, но теперь…
Я махнула кулаком в область головы, но доктор увернулся. Произвела удар второй – тот же эффект.
После моего хода настал черед атаки доктора и все, как в страшном сне. Доктор схватил меня за запястья, ударил коленом в живот, после чего я потеряла равновесие и шанс дышать, и принялся избивать во все незащищенные места. Удар в живот пришелся на печень из-за чего дыхание перехватило. Как-будто меня головой засунули в вакуум, чтобы я мучилась от беспомощности. Прорезающая боль в области груди хотела согнуть меня в знак «?», но больная печень не позволяла этого – она руководила положением тела, заставляла нервно дергаться. Пока кулаки врага переходят на руки, которые еще выдерживали боль и доносили до меня ленивые электрические разряды, которые медленно угасали, чтобы освободить место для очередной порции ударов. И даже это было не самое худшее. Нос. Это было непредсказуемо, хоть и имело место быть. Я только начала захватывать воздух ртом, как закругленный конец ботинка доктора врезался в нос. Все резко потеряло чувствительность, одна только разбухающая, как опухоль, боль плодилась от носа к глазам, верхней губе, щекам.
В глазах начинало темнеть, я всеми силами, которые еще можно было наколдовать, хваталась за свет включенных фонарей за окном. Я хваталась за свет, пока воздух не исчез из легких снова.
Слезы давно смешались с кровью, а крик… только сейчас, высказывая все на бумагу, предвкушаю боль в горле.
Дверь в туалет начала шататься.
– Помогите! – завыла я, пока чумной доктор не произвел удар по щеке.
Доктор еще раз ударил меня тупым концом ботинка по животу, после чего побежал к окну.
Дверь открылась, когда чумной доктор со свистом полетел вниз.
Спасительницей была брюнетка. Она с ужасом посмотрела на меня, устроила меня к стене и начала останавливать кровь, которая уже успела стечь на губы, оттуда на груди и живот. Все платье насмарку.
– Ай-ай, – в панике сказала девочка. Она была брюнеткой со смуглым оттенком кожи, хотя из-за освещения так казалось. В ее темных глазах я видела едва-заметное отражение своего лица. Кошмар. – Сейчас, п-погоди, я за помощью!
Девочка сбежала, а я, стараясь не рухнуть плашмя на холодный пол, отправилась в общежитие. Но тут ко мне подскочила эта же девчонка со своей подружкой с длинными волосами без челки.
– Ба-на, – от шока произнесла брюнетка, чьи волосы, кажется, были еще длинней.
– Ты, где ее такой нашла? – спросила вторая растерявшись. Она вытащила из джинсов платок и приложила к моему опухшему носу.
– Блин, Юля, намочи его водой! От сухого прока мало.
Когда вторая девушка, Юля, вернулась, первая сказала:
– Надо бы ее в общагу вести. Я видела ее. Она первокурсница, как мы.
– Ну просто класс! Не болтай, помоги ее поднять, она на ногах не в силах держаться.
Вся дорога выглядела мыльной, а, так называемые фейерверки, заменялись кадрами с чумным доктором. Каждый новый фрагмент его страшного силуэта, возвращал боль. Девчонки вели меня, как раненного бойца, который чудом избежал смерти. На деле, так оно и было.
Глухо, но понятно, я услышала:
– Да как она напоролась-та на такое? – по уставшей памяти, голос был похож на Юлин. – Кто вообще мог такое сделать?!
– Я, блин, откуда знаю? Я зашла, а там – она лежит. Надо бы рассказать об этом преподам.
Кое-как, через силу, я произнесла, что не надо об этом говорить никому. Попытка что-либо возразить мне увенчивалась провалом.
– Сенькина, – сказала Юля, – угомони свое желание справедливости! Не наше это дело.
– Я – Женя! Задрали меня по фамилии называть!
Я смогла сказать, на каком этаже живу, а потом, перед дверью в блок, сказала:
– Идите, девочки. Дальше я сама. Извини за платок.
– Нормально, – кивнула Юля, не отпуская меня под руку, – вернешь, когда… вернешься на учебу.
– Давай-ка, – сказала Женя, – заходи в комнату. Сможешь привести себя в норму? Или нам…
– Нет-нет. – И без того эти две девушки сделали для меня достаточно для первого знакомства. – Сама.
Зайдя в комнату, я перестала ориентироваться, все вертелось, как на долбанной карусели. Я не сразу поняла, что рухнула на кровать, свисая головой с края койки. Запекшаяся кровь красовалась на половине лица и платье. Найдя в себе силы, через полчаса, я поднялась, разделась, надела халат и пошла смывать кровь.
Глядя на себя в зеркале, я не могла поверить, что когда-нибудь увижу себя такой – избитой, с кровью, слабой. Но несломленной.
22:17
Ли легла спать. Она не стала стягивать с меня одеяло, думала, что я трусиха, ушла, оставив ее и свои шмотки на заботу ей.
Зайдя в комнату, Ли швырнула вещи на мою тумбу и сказала:
– Ты проиграла, Оля. Я считала, что ты достойно примешь этот исход и при этом будешь на сцене. Но, похоже, ты слишком горда. Даже вещи свои не забрала. Ладно еще, что Лебедь сказал о твоих вещах, а то бы, где ты их искала завтра? Молчишь. Я же знаю, что ты не спишь. Спала бы – похрапывала бы, но ты сопишь, имитируешь сон. Оля…
– Не сейчас, – смогла сказать так, будто меня не избили, пытаясь до этого задушить.
Как же все болит!
Страшно. МНЕ СТРАШНО! СТРАШНО!!
(здесь идут кривые линии, как, к примеру, почерк врача)
Я не отступлю. Ни за что. Жнец говорил, что получал предупреждение. Может, и не такое, какое получила я, но вдвоем мы справимся – уничтожим чумных докторов. Но сначала, при следующей встрече, я попрошу его научить меня постоять за себя. Я могу ударить Макарова или Саида, но они – ничто в сравнении с чумными докторами. Они не станут щадить во второй раз. И я тоже.
========== Глава 12 ==========
– Заканчивай урок чтения, – сухо сказал Ден. – Лиль, будь добра, принеси чай. Все эти мемуары вызывают жажду.
Ли кивнула и вышла из комнаты.
Мы вернулись, когда Егор дочитывал о празднике Оли и мертвеце в туалете. Слушая мысли Оли, мне становилось… грустно, что ли. Сколько хрени будет происходить с Олей на следующих страницах? Я не хочу об этом знать, не хочу слушать, как она подвергается опасности. Последняя запись заставила бурлить кровь по всему телу, так и хотелось выбежать на улицу, найти этого гребанного доктора и убить его. Да, убить! И плевать, что я учусь на фельдшера и должен помогать людям, придерживаясь принципа «Не навреди!». Избиение, неизвестные фрагменты учебы в Москве и исчезновение Оли показывают, что добро должно, нет, обязано быть с кулаками или чем-нибудь еще… колющим или огнестрельным.
Витя лежал на кровати Лилии и листал черный, как та самая тетрадь, блокнот с картинками. По нему нельзя было сказать, что он устал или история жизни девушки давит, как пресс. Скорее, он был морально готов к чему угодно, что может ожидать нас, если мы продолжим расследование, что, в принципе, мы и собирались делать.
– Так, что же мы имеем, господа детективы? – спросил Витя со светской интонацией.
– Достаточно густой круг людей для допроса, – промолвил Егор. – Я слышал о некоторых из них, когда переписывался с Олей.
– Отправимся к ним? – Нельзя было сказать, что Витя не хочет пойти к людям, которые упоминались в дневнике, но и, глядя на то, как Москва потихоньку уходит в сумерки, желание куда-либо идти угасало.
– Ден? – обратился Егор.
Денис сидел за столом весь понурый. Он почесывал подбородок и глотал сухой воздух. За все время чтения, он не произнес ни слова. Только один раз, когда увидел друзей, сидящих в круге и читающих дневник исчезнувшей.
– Нам бы стоило узнать, кто такой Жнец, – сказал он, подняв голову.
– Это какой-то мститель для бедных, – отрезал я. – О нем писали в Интернете и, кажется, говорили в новостях. Он настоящий герой – более восьмидесяти налетов на людей, торгующих наркотой.
– Три из которых чумные доктора, – подытожил Егор. – Слушайте, я, ясен хрен, хочу найти Олю. Но единственный вариант, это встретиться с Жнецом. Сомневаюсь, что другие захотят открыть нам дверь, на вечер глядя, а если брать в учет, какие мудилы эти москвичи, то и наведываться к ним у меня стремления нет.
– А к кому обратилась Оля в первую очередь? – решил напомнить Витя, его голос стал более напряженным. – Она рассчитывает не столько на нас, сколько на тебя. Ты затеял вмешаться в это дело, так, будь благосклонен, и отправляйся к этим москвичам.
– А с какого момента у тебя такой характер, Витек? Храбрость в сердце выросла?
– Хочешь проверить это?
– Заткитесь оба, – встрял Ден. Парни сразу успокоились, уселись по обе стороны около Дениса. – Мы не в школе, чтобы начинать срач из нечего. Егор дело говорит, нам надо встретиться с Жнецом или, хотя бы, понять, где его можно найти. Оля писала, что Жнец выбирает разные места, поэтому нам снова нужна помощь дневника.
– Оставим кого-то здесь в качестве информатора? – спросил я. – Или попросим Лилию? Думаю, возить ее туда-сюда нет смысла.
– Волнуешься за нее? – хмыкнул Витя.
– Да, – прямо ответил. – Или ты хочешь, чтоб у нас под ногами носилась девчонка, которая может закончить, как Диана? – Сердце немного прищемило.
Никто не произнес ни слова. Все помнили, как Диана и ее мать были убиты чумным доктором. Нельзя было допускать подобных жертв.
– Ты ведь любил ее, да? – спросил Егор, думая, что сейчас пришло время сопереживать моему одинокому сердцу.
– Если ты думаешь, что это больная тема для меня, то ошибаешься, – ответил, не показывая, что мне грустно поднимать Диану из омута в контекст. – Нет, я не любил ее. Да, никто из вас не ослышался. Как говорил Ден, я думал не мозгами и не сердцем. Обычное вожделение, ни более того.
– Так, значит, что, оставим эту девчонку здесь, читать дневник? – спросил Витя.
– Да, – подтвердил Ден кивком. – Сейчас она придет, скажем ей, что нам надо поговорить с ее одногруппниками и отправимся к… А к кому отправимся для начала?
– С каких пор ты даешь выбирать нам? – удивился Егор.
– Да я, вроде как, и не возражал против вашего мнения, это вы сами – молчали всегда и держали свое мнение при себе. Так, к кому?
– Давайте к тому мудаку, который целовался с другой. Этот, как его там…
– Даниил, – Ли стояла на пороге. Охватив нас взглядом, она поставила чай рядом с Денисом и продолжила: – У этого сукина сына отец работает в ФСБ, может, что маловероятно, он поможет нам – подключит своего папашу.
– А если он откажется даже разговаривать с нами? – поинтересовался Егор. Ему хотелось надеяться, что он ошибается и появиться дополнительная помощь, но из записей предвкушение удачного расклада улетучивалось. – Судя по воспоминаниям Оли, твой парень не будет проявлять снисхождение.
– Значит, заставим его поговорить с нами, – неожиданно для всех заявил я. Глаза друзей округлились. – Человек пропал, и думаю, для этого избалованного мудака будет лучше, если он поможет расследованию. – Неосязаемое веретено вело дергало меня за руки и ноги, пробуждая желание отправиться к Макарову. И даже не столько из-за исчезновения, сколько из-за угрозы кончить в рот.
– И как мы могли забыть, – сказал Ден, сделав глоток чая, – ты ж все еще без ума от Оли, хоть и не видел ее долгое время.
– Ну, когда меня запихнули в медицинский, я думал, что там будет много девушек. Как оказалось, в шараге одни крокодилы. Почти все. А значит, и пассию хрен найдешь.
– А ты пытался? – поинтересовался Витя.
– Да, но, каким-то хреном, меня тянуло к девушкам, которые старше меня на четыре, а то и на пять лет. Оно мне нужно было, думаешь?
– Для опыта не помешало бы, – хмыкнул друг.
– Что ж, – решил Ден, допив чай, – едем к нему. Какой адрес, Лиль, у твоего бойфренда?
– Я поеду с вами, – ответила она.
Денис заколебался. Все на одно мгновение потеряли дар осознания, что происходит.
– Но мы хотели, чтобы ты дальше штудировала дневник Оли, – сказал Ден, надеясь, что Ли сейчас передумает и уткнется головой в ежедневник.
– Ага, сейчас, – взъелась девушка, оскалив сероватые зубы, – я только сегодня узнала, что мой парень сосется с какой-то сучкой! Я хочу поговорить с ним.
– Тебе лучше… – Егор не успел договорить, как Лилия заявила.
– Я знаю, что лучше для меня. И сейчас для меня самое лучшее – это отправиться вместе с вами к этому уроду.
Что-то напоминало в Ли Диану. Такая же активная, веселая, если исходить из записей Оли. А, когда дело начинает приобретать серьезность или, положим, сопливую драму, то – эти девчонки ходячие бестии, которых не стоило бесить. Необъятная дымка воспоминаний висела перед глазами, показывающая распоротую шею девушки, чья мать была сиротой. Поневоле, лицо охватила кипящая кровь.
Хотелось сказать, чтобы она осталась в общаге, но она уже была одета на улицу.
– Ладно, – сказал Ден, вздыхая из-за очередного помощника, который самостоятельно втянулся в дело. – Но, прежде чем ты начнешь выяснять отношения с Даниилом, дай нам допросить его.
– Договорились, – кивнула девушка.
– А мы заедем поесть? – поинтересовался Витя. Во время чтения его живот урчал. Приятно так, будто в брюхе засел кот. – Мы, практически, весь день не ели.
***
Солнечный свет уползал за пределы Москвы, подальше от этого порочного города, где достаточно места, чтоб ужиться и наркотикам, и взяткам, за которые дают только домашний арест, и чумным докторам, которых неизвестно сколько. Слабая надежда, что Даниил Макаров пойдет на уступки и сообщит своему отцу о случившемся, не покидала нас.
Вбив в GPS адрес Макарова, мы поехали туда, попутно захватив еды из кафе-ресторана.
В салоне тихо играл «Steppenwolf» – «Никогда не поздно».
– И как долго ты встречалась с Даниилом? – спросил Егор.
Лилия сидела рядом, на заднем сиденье, ближе к окну. Ее стеклянные глаза за толстыми линзами очков, смотрели на полупустую автостраду.
– Достаточно долго, – ответила Лилия. – Не понимаю, как я могла быть такой слепой? Я же не настолько наивна и глупа, чтобы не заметить, как мне изменяют.
– «Изменяют»? – брезгливо повторил Егор, будто это слово – какая-то болотная субстанция. – Считай, что тебе даже не изменяли. То, что ты считала отношениями, было обычной игрой. Ты вообще встречалась с кем-нибудь до Даниила?
– Нет, – покраснела Ли. – Да, это странно. Скоро мне стукнет двадцать лет, а я все еще не была в отношениях. Просто класс!
Меня раздражали подобные разговоры. Уши щекотало так, будто туда заполз червь и всячески брыкался, не находя выхода. В колледже подобных историй было навалом и все потому, что кто-то не решался идти дальше, оставляя обертки из-под съеденных конфет за спиной.
– Нашла из-за чего ныть, – сказал Егор. – Знала бы ты сейчас, что происходит, то не ныла бы о своих отношениях, которые видела через розовые очки.
– Разумеется, исчезновение гораздо ужасней, – согласилась Лилия, проговорив это так быстро, что с трудом разберешь.
– Нет, Ли, – отозвался Ден. – Тут непросто исчезновение. Здесь целая охота на живца, который, может быть, уже… – Ден резко остановил машину – на перекрестке горел красный светофор. Но и после этого, он решил не продолжать ход пессимистичной мысли.
Загорелся изумрудный зеленый цвет светофора. Ден наступил на газ и машина, с небольшим толчком, поехала дальше.
– И кому сдался такой драндулет? – риторически спросил Витя. – Эта «приора» развалится от одного столкновения.
– Вот черт! – от ужаса произнес Ден. – Посмотри в бардачке вещи этого, как там, а-а-а… просто посмотри. Может, там лежит его телефон.
– На кой он тебе? – спросил я, шаря по слабоосвещенному бардачку.
– Надо избавиться от машины.
– Это еще с какого хера? – удивился Витя.
– Тот снайпер видел нас, когда мы угоняли от него. Что если он предупредил кого-нибудь из своих, что у нас вот такая-то машина, такого-та цвета, с таким-то номером.
– Нашел, – сказал, вытаскивая кнопочный телефон. – Тут, охренеть как ждут не дождутся продажи этого ведра. Уже пять сообщений, в которых говорится, что пора встретиться и устроить продажу.
– Где именно? – Ден не отводил взгляд от дороги, хоть она и пустая.
– Продать предлагают около Останкинской телебашни. Егор, где эта башня, напомнишь?
– Недалеко от станции ВДНХ, – ответил Егор.
– Откуда такие знания? – удивилась Лилия, криво улыбнувшись Егору. – Вы же только сегодня приехали в Москву, или вы бывали тут раньше?
– Ну, как бывал, – задумчиво произнес юноша. – Проездом был, когда на море отправлялся. А о Москве я знаю, только исходя из книг Глуховского. Помню, Артем забирался на вершину той башни, а она находилась довольно-таки близко к его родной станции – ВДНХ.
– Вау, – глаза девушки блеснули. – Надо бы самой прочитать об этом!
– Надо бы отписать покупателям «приоры», – сказал Ден и повернулся ко мне. – Ты у нас графоман, настрочи сообщение, что завтра машина будет, но продавать ее будем мы.
– Так и написать? – поинтересовался. Пальцы подрагивали от каждого набранного слова в телефоне мертвого человека. – Отправить так: «Машина будет на месте, но меня не будет, поэтому деньги отдайте моим детям». Как тебе такой поворот?
– Подойдет. Напиши еще, чтоб написали, к какому часу быть около башни.
– Уже. – Я нажал на кнопку и сообщение было отправлено. Легонькое чувство ушедшей, на время, проблемы откинуло меня на спинку сиденья.
– Отлично. – Ден повернул влево. – Так, народ, мы подъезжаем. Судя по GPS, мы будем на месте через несколько минут.
***
Ден остановил машину рядом с многоэтажным домом. Я еще не вышел из машины, но чувствовал запах мажорного духа во дворе. Все так ухожено, благоустроенно, что мой двор походит на один мусорный бак.
– Все зайдем? – спросил Витя.
– Ты же, вроде бы, хотел прошмыгнуться по москвичам, – лукаво произнес Егор.
– Нет, – сказал Ден. – Пойдут только двое.
– А остальные тогда, что будут делать?
– Посидят здесь, на стреме стоять.
– С хрена ли?
– Нам не нужно гостей, когда будет вестись допрос. Лилия, Егор – go and interrogate.
– С чего это только мы? – возмутился Егор.
– Во-первых, у Лилии личные счеты с Даниилом, а ты – отлынивал, так что теперь не отвертишься. Допроси и возвращайся, понял?
– Засранец, – буркнул Егор и вышел из машины следом за Лилией.
Когда дверь захлопнулась за Егором, я спросил:
– Почему ты их отправил? У тебя ж лучше получается допрашивать, разве нет?
– Помнишь, в полицейских фильмах был хороший коп и плохой? Так вот, я – хороший, а Егор, по-своему, плохой.
– Интересно, почему? – нахмурился, не представляя Егора в образе сурового копа.
– Я не смогу прибегнуть к более ожесточенному подходу допроса, а Егор сумеет. Он объединил нас, привез сюда ради Оли. Если он захочет, то применит силу, лишь бы найти ее.
– Я ж тоже могу!
– Ты дистрофик. Макаров, каким бы он ни был, сломает тебя пополам и свернет в узел.
Я промолчал. Нет, у меня не было комплекса из-за моего телосложения, но, что я мог сопоставить на такой аргумент? Ничего. Черт, даже Витя приобрел мышечную форму, а я – кожа да кости.
– Вот поэтому, – сказал Витя, – надо тебе больше питаться. На вот, возьми, – Витя протянул картошку-фри. – Жуй, я для тебя оставил.
– Спасибо. – Я запихнул в рот три тонкие палочки картофеля и спросил: – О чем поговорим?
***
В подъезде пахло чем-то мясным. Лифт был сломан и пришлось подниматься по лестнице. Егор перешагивал через ступени, чтобы быстрее оказаться около двери нужной квартиры, а Лилия, задыхаясь, с трудом осиливала ступени после пятого этажа. Может, их обоих и объединяла цель поговорить с Макаровым, но только один был готов расшвырять всех по сторонам, а другая… Лилия была недотрогой, и глядя на нее, Егор думал, что она сделает Макарову? На ее месте нельзя пускать слезы, как бы ни было тяжело. Нужно действовать – разворотить половину лица Макарова в стиле Пикассо.
Добравшись до нужной квартиры, Лилия нажала на звонок.
– Он один живет? – спросил Егор.
– Да, – ответила Лилия.
– Это плохо.
– Почему?
– Так можно было бы сразу с его отцом поговорить, а не с ним.
Дверь открылась.
Даниил был в расстегнутой черной рубашке, испорченной прической, которая была похожа на петушиный гребень, и с электронной сигаретой в руке. Он не сразу понял, кто перед ним, а гости, так и вовсе, пожалели, что застали парня с туманом в голове.
– Чего нужно, бля? – спросил он, едва членораздельно.
– Даниил, – дрожащим голосом начала Ли, предвкушая фонтан из слез, – это же я.
– А-а-а, Ли, – после этого глаза только больше приобрели усталость, а голос раздражительность. – А это еще, кто, на хрен, с тобой? – затуманенный и уставший взгляд переключился на Егора, которой пытался держаться на расстоянии, чтоб не чувствовать вонь московской свиньи.
– Знакомый, – ответил Егор, чувствуя себя статно на фоне этого обкуренного идиота. – У нас к тебе пара вопросов.
Но Даниил уже ушел в квартиру, крикнув:
– Заходите!
В квартире пахло сладким дымом. В комнате, куда зашел Макаров, был включен телевизор, который исполнял роль фона, по которому крутили музыкальные клипы.
Лилия зашла в комнату и пошатнулась от того, что увидела. Свора пьяных и курящих людей лежала на полу и мучилась в разжигающей, от дешевого бухла, боли. Дагестанце, обросший щетиной, заливал в себя последние остатки водки, а рядом с Макаровым лежала блондинка. Ли уже хотела подойти и отвесить Даниилу, но Егор взял ее за плечо и напомнил шепотом:
– Не забудь о договоре. Сначала Оля, потом ваши с ним отношения.
Ли сдержано кивнула.
– О! – раздалось за спиной у гостей женский голос. – А это что-за красивенький мальчик?
Перед ними стояла девушка с красными волосами. Ее мокрые волосы облипали вокруг плеч и ключиц. Взгляд был сонный, а язык заплетался в узел, мешая выговаривать правильно слова.
– Будешь моим кавалером на этот вечер? – спросила она Егора, протягивая свою худощавую, как ветка, руку.
Парень отстранился от нее, дав пройти в зал, чтобы она споткнулась о диван лицом вниз.
– Дура, – сказала блондинка, – нажралась, а теперь хрен поднимется.
– Вы проходите, – позвал Даниил. – Мы не так долго здесь сидим. Всего-то… э-э-э… три часа.
Дагестанец странно хмыкнул, наверное, попробовал засмеяться, но какой там, если он даже света люстры боится.
– Макаров, – сказал Егор.
– Да, мой фюрер? – Даниил поднял руку на сорок пять градусов. – Ха-ха, (голос чайки)… Бля, ну и челка у тебя, прям таки фашист сраный.
Егор прикинул, что у него на голове. Волосы уже были жирными и слиплись так, что челка выглядела зализанной под немца. Парень пытался не наброситься сразу на Даниила. Он только пришел и, может, Макаров будет расположен к беседе, пусть и недолгой. Собрав все спокойствие в один сосуд, он начал говорить:
