Текст книги "Тренировочный день 7 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Неа. – кивает он: – я человек честный, если чего не могу сделать – так и не обещаю. Чего я тебе врать буду? Был лицом склонным ко всему этому промискуитету и останусь. Как говорится черного кобеля не отмоешь добела, горбатого могила исправит и прочие народные мудрости. Нет, серьезно – зачем я врать тебе буду? Крокодил, крокожу и буду крокодить… пока не помру. У меня миссия – сделать мир счастливым. А как его таковым сделать, ежели женщин на своем пути не осчастливливать – сперва от встречи со мной, а потом, как поймут – от расставания. Так я миру вдвойне больше пользы принесу. И счастья. Чуть вон тебе не принес.

– Так и подумала. Все-таки кобель ты товарищ Полищук, черный кобель, а мне муж верный нужен… – снова зевает во весь рот Айгуля: – ладно, я вещи соберу и в общагу поеду…

– Так выходные же. – замечает Виктор: – тебе начальство нужно, через отдел кадров заявление подать и все такое. Бюрократизмус. Айда лучше с нами на водопады, а в понедельник я тебе устроиться помогу. Марина у своего дядьки «Ниву» выпросила, не на автобусе поедем.

– А не тесновато будет? Вас же… куча.

– Да не. Я, Света и Марина, всего нас трое поедет и…

– Ого. Одни девчонки снова. Ну тогда я обязательно поеду. – усмехается Айгуля: – проконтролировать чтобы все прилично было.

– Я вообще ни черта не понимаю. – говорит Марина: – так вы женитесь или нет?

– Видимо уже нет. – разводит руками Виктор: – вот так всегда. Поматросят и бросят меня, а ведь я не просто кусок плоти для удовлетворения женской похоти, у меня душа есть. Обидно.

– Ой, заткнись, Полищук, я не у тебя спрашивала вообще!

– … точно обидно.

– Витька! Помолчи, а? – взмолилась Марина: – Айгуля, это вот что такое только что было?

– А? – девушка села в кровати поудобнее, поджав ноги под себя по-турецки и прикрывшись одеялом: – я так понимаю очередная порция практического воспитания от тренера Полищука по бразильской методике. На «слабо» он меня взял. Раньше вот хотелось замуж… а теперь почему-то не хочется. И это еще Витька нормальный муж был бы… наверное. А как представлю, что за обычного выйду – так тоска зеленая. Быт, дети сопливые, варка-готовка-стирка-глажка, целыми днями дома… неет, я карьеру хочу сделать. Хочу на Олимпиаде выступить и золотую медаль получить, а уже потом замуж. Или вон как Лилька – та вообще никуда не собирается, будто бессмертная.

– Ну… не знаю. А как же дети? Дети нужны. И рожать их лучше до двадцати пяти, мне так мама говорила…

– Мне мама тоже много чего говорила. Например «пошла вон из дома, чтобы семью не позорить!» – кивает Айгуля: – много чего говорила, ага. Только я, наверное, не буду ее слушаться.

– Блин. – расстраивается Виктор: – жалко, что играть на гитаре не умею, а еще жалко, что гитары нет. Я бы сыграл сейчас. – он поднимает воображаемую гитару в воздух и сделал пару аккордов.

– Ты только не пой. – говорит Айгуля: – много у тебя талантов товарищ Полищук но петь ты не умеешь. Я слышала.

– Так ужасно? – спрашивает Марина и девушка кивает ей в ответ.

– Не то слово. – говорит она: – соседи в стенку стучали, умоляли прекратить мучать бедное животное. Думали мы кошку истязаем.

– Привет, Олимпийский! – поднимает Виктор руку с воображаемым микрофоном: – я не вижу ваших рук!

– О, началось… – вздыхает Айгуля: – не я за него замуж точно не пойду. Таких же детей я не вынесу.

– И сегодня, по заявкам наших очаровательных девушек песня… про взросление! – он делает вид что играет на бас-гитаре, играет тяжелый рок, вскидывая руки и тряся головой в такт, наконец начинает завывать густым гроулом: – Как хорошо, что тебя я нашел, знаешь я тоже от мамы ушел! Ты в свои годы должна уже знать! Каждому нужно однажды сказать… ДО СВИДАНЬЯ МАМА, ДО СВИДАНЬЯ МАМА, ДО СВИДАНИЯ МАМА!!!

– И с этим человеком мы едем на водопады… – вздыхает Марина: – давайте собираться уже, а?

– ДО СВИДАНЬЯ МАМА, ДО СВИДАНЬЯ МАМА!!

– Боже…

– ДО СВИДАНЬЯ МАМА!!!

– Точно соседи милицию вызовут…

Глава 5

– И… нормально все. До водопадов и обратно сколько? Тридцать километров в одну сторону… да не, доедем. Должны доехать. – говорит Виктор, вытирая руки промасленной тряпкой: – хорошая машина, сразу видно, что дядя у тебя человек аккуратный. – он убирает тряпку и захлопывает капот белой «Нивы».

– Я ж говорила. – кивает Марина, которая ставит на асфальт свой голубой рюкзачок: – дядя Миша он такой. Аккуратный и все у него по полочкам разложено. Ты бы знал как у него в кладовке каждая мелочь подписана и с ярлычком.

– Я вообще удивлен как такой человек тебе на веру дал машину. Да еще на все выходные. – говорит Виктор, открывая багажник: – ты же совсем не такая. Как минимум он должен был на человека, который за рулем будет лично взглянуть.

– А я ему сказала, чтобы он не смущал моего жениха. – махнула рукой Марина: – что если будет настаивать, то спугнет. Он и согласился. Рано, говорит, еще подсекать, нужно чтобы крючок поглубже заглотил, а там и…

– Так ты наврала дяде что едешь на водопады со своим женихом? – Виктор поднимает рюкзачок с асфальта, удивляется его тяжести и пристраивает в багажник. Туда же идет свернутая палатка, котелки и прочий скарб.

– Чего это я наврала? – обижается Марина: – вот что у тебя за язык такой поганый, Полищук, как ты этим языком со своими бабами целуешься? Не наврала, а сделала обоснованное предположение. И потом, Светка с Батором тогда еще не поругались, я ж не знала, что они поругаются. Как минимум один жених должен был быть. Ну и ты как второй – вон едва не женился с утра на Айгуле. То-то Лилька охренела бы как узнала. Повезло тебе что загс только за месяц заявки принимает…

– Ты тему-то не переводи. – хмыкает Виктор, закончив складывать рюкзаки в багажник: – бедный дядя Миша, введен в заблуждение своей собственной племянницей.

– А я ему не племянница. – отвечает Марина и оглядывается. Хлопает дверь подъезда и к ним выходит Айгуля, которая несет в руке брезентовую суму через плечо.

– Все. – говорит она: – больше ничего наверху нет. Только Светка осталась. Марин, ты уверена что все нормально? Мне немного неудобно… – она оглядывает себя. Вместо привычной спортивной формы на ней – зеленая штормовка и зеленые же штаны.

– Да все пучком, мне это все равно не по размеру. – отмахивается Марина: – а ты вон какая дылда. И потом, у тебя только спортивная форма и платья разные с собой, а в лесу комарья будет… так что носи на здоровье.

– Я потом постираю все и верну. – говорит Айгуля. Виктор принимает у нее сумку и кладет назад, закрывает багажник.

– А Светка где? – спрашивает Марина: – чего она копается? Уже выезжаем, а она…

– Утро доброе, уважаемые! Никак собрались куда… – к ним подходит алкоголик Женечка, его руки трясутся мелкой дрожью, а красные глаза выдают проявления абстинентного синдром во всей красоте.

– Привет, принц Евгений. – кивает ему Виктор: – да вот, на водопады девушки захотели. Кто я такой, чтобы встать на пути женщины к своей мечте. Тем более – трех женщин.

– Какая я тебе женщина! – несильно толкает его в плечо Марина: – ты где женщину увидел⁈

– Кто скажет, что ты – мужчина, пусть первый кинет в меня камень. – парирует Виктор: – ну где там Светлана? Марина, может сходишь? Двадцать минут уже ждем.

– Ладно, я за ней сбегаю. – Марина кидает быстрый взгляд сперва на Виктора, потом на алкоголика Женечку: – и чтобы не смел ему денег давать!

– Богиня… – умоляюще складывает руки на груди Женечка: – да чтобы я подошел к своим товарищам по планете с такими низменными просьбами! Как вы можете, Мариночка! Раните меня в самое сердце…

– Знаю я тебя… – неопределенно говорит Марина: – я пошла! Айгуля, присмотри… за ситуацией! – и она удаляется к подъезду быстрым шагом. Виктор смотрит ей вслед и думает о том, что ноги у Марины сильные и красивые, с такими ногами в любой спорт можно было бы, а с другой стороны, она же в малярной бригаде, тоже весь день на ногах. Поневоле ноги красивыми станут…

– А чего Маринка там про жениха говорила? – спрашивает Айгуля, встав рядом с Виктором и сложив руки на груди: – я что-то там слышала…

– Слух у тебя, Салчакова, удивительный. Ты как дельфин, можешь в пространстве по слуху ориентироваться. – улыбается Виктор: – это она дяде своему лапшу на уши повесила, дескать еду на выходные со своим молодым человеком. Он и обрадовался, вон машину нам выделил. Знаешь что такое профайлинг, нет? Ну так вот я по этой машине могу сказать, что ее дядя человек аккуратный и у него все на своих местах. И что этой машиной он очень дорожит.

– Ну так еще бы. Это ж «Нива». Не «уазик» какой-то. – говорит Айгуля, разглядывая машину: – да еще и новенькая.

– Да нет. – хмыкает Виктор: – она далеко не новенькая. Но выглядит как новенькая. Я же говорю, ее хозяин аккуратист. А ведь у нас в городе автомобильных моек нет, тут не загнивающий Запад…

– Автомобильная мойка? Зачем она вообще нужна? – удивляется девушка: – взял ведро, тряпку и помыл во дворе, делов-то…

– А если канализация забилась – взял и прочистил. Сперва вантузом, а потом кипятком пролить. Или проволокой. Нужно шкаф собрать – взял отвертку и собрал. Нужно обед приготовить – взял и приготовил. – кивает Виктор: – никакой тебе доставки.

– Ну да. Что еще за доставка? – хмурится Айгуля: – ты о чем?

– Да так. Мысли вслух. Все-таки люди живущие в эпоху развитого социализма невероятно самостоятельные не потому что они другие, а потому что вынуждены. Чем больше прогресса, тем меньше универсальности. Люди становятся ленивыми и умеют все меньше. – говорит Виктор.

– Прогресс уничтожает гордость человека. – добавляет Женечка: – мой предок на медведя с голыми руками и рогатиной ходил, а потом этого же медведя на костре чуть подпалил и съел… а я тварь дрожащая. До киоска с пивом дойти не могу…

– Да? А что случилось? – Виктор бросил взгляд на Женькины ноги. В отличие от Марининых ноги местного бывшего интеллигентного человека не отличались ни красотой, ни стройностью. И вообще сказать что-либо о его ногах было трудно, они были скрыты под темными штанами, перепачканными на коленях в чем-то белом. Однако коленки у него не тряслись и на первый взгляд этот конкретный индивид вполне мог до магазина дойти, тем более что гастроном за углом.

– Так денег нет. – сокрушенно развел руками в стороны Женечка: – Виктор, а я вам говорил что всегда восхищался вашей щедростью и добротой? Так и есть…

– Денег не дам. – отвечает Виктор: – ты ж мне еще с прошлого раза пятерку торчишь, забыл? Говорил, что с аванса вернешь. Аванс пятнадцатого у вас в театре же… а до сих пор не вернул.

– В театре? – заинтересовалась Айгуля: – так он в театре работает?

– Боже, как банально. Виктор, вы безусловно правы, я вам должен. – опускает голову Женечка: – должен пять рублей. Пять обычных, советских рублей… это так банально, Виктор. Какие-то пять рублей… да отдам я, отдам, не в деньгах дело! Нет, не в деньгах! Дело в вере, Виктор! В вере в человечество, понимаете? Занять деньги чтобы потом отдали – каждый дурак может, это действие простое как палец – ты занимаешь, а потом тебе отдают… это даже не человеческая интеракция, это инвестиции! Разве когда Гарун аль Рашид угощал нищих едой – он думал об инвестициях? Нет! Когда Александр Матросов бросался на пулемет – он думал о том, что ему скажут потом спасибо и памятник поставят? Эти люди не могли поступить по-другому.

– Ты еще Ленина вспомни. – кивает Айгуля: – лучше скажи, а ты чего в театре делаешь? Всегда хотела в театре работать…

– Между прочим Владимир Ильич мимо страдающего человека не прошел бы! Вить, займи рупь, а? Много не надо, один рупь, мне до зарплаты, аванс мы же на благородное дело пустили, Вить… – заламывает руки Женечка: – Христом-богом клянусь, хотел я тебе пятерку вернуть, стыдно было тебе в глаза глядеть, но у Нурдина дочка родилась и…

– Алтынгуль уже почти год, чего ты мне тут лепишь. – морщится Виктор.

– Да не от Самиры. – машет рукой Женечка: – от Оксанки.

– Чего?

– Какие у вас тут интриги Мадридского двора. – говорит Айгуля: – а я думала ты один тут бабник, Вить. Ну, ты и Серега Холодок, а оно вон как оказывается… слышь ты, болезный, а ну иди сюда, у меня рубль найдется. Расскажи, что еще за Оксанка…

– Ээ… вот же… – чешет в затылке Женечка: – Нурдин же просил никому не говорить… он мне потом рога набок свернет, а я насилие не приемлю. И драться не умею.

– Так ты рубль хочешь? – Айгуля достает кошелек и копается в нем, извлекает купюру и показывает Женечке: – а я никому не скажу. Я у вас тут вообще посторонняя, мне просто интересно как при живой жене и ребенке годовалом он еще кому-то дочку заделал.

– Да ничего интересного… – потеет Женечка, кося красным глазом на рублевую купюру, зажатую между указательным и средним пальцами девушки: – давайте я лучше про Виктора расскажу. Он меня тайну не просил хранить…

– Ах ты ж Иуда… – качает головой Виктор: – а я тебе пятерку занимал.

– Так пятерка, когда была. – рассудительно замечает Женечка: – и потом я же вас знаю, Виктор, вы же меня бить не будете, пожалеете бывшего интеллигентного человека, а Нурдин меня как бог черепаху изукрасит.

– Давай, говори про него жареные факты и желтые сенсации, а я… два рубля дам! – Айгуля достает еще одну купюру из кошелька.

– Ты же только вчера из дома ушла. – пытается урезонить ее Виктор: – побереги финансы, любительница жареных фактов. Он тебе сейчас напридумывает.

– Виктор… – Женечка бросает на него умоляющий взгляд: – Виктор, видит бог, не хочу выбирать между дружбой и деньгами! Займи мне рупь и я не скажу твоей девушке кто именно и когда у тебя в комнате ночует!

– Вот зараза… – восхищенно крутит головой Виктор: – вот как ты умудряешься одновременно и в доверие втираться и сдавать всех подряд? Тебя, Женечка, нужно в тыл врага закидывать и даже задание можно не давать, ты сам по себе будешь вокруг себя атмосферу недоверия и паранойи распространять. Вот передать тебя на баланс Министерства Обороны и первым же самолетом в США направить, чтобы они через пару лет развалились. Ты же ходячий источник энтропии, принц Евгений.

– Оказывается у тебя в комнате много кто ночует. – прищуривается Айгуля: – сейчас мы всю твою подноготную вытянем. По рублю за каждую девушку, что я не знаю! – повышает она ставки, тыча в Женечку пальцем: – за Маринку и Светку я в курсе, имей в виду!

– Ээ… ну… – Женечка отводит взгляд в сторону: – Вить! Спасай! Во имя нашей дружбы – дай рупь! А то эта девушка меня пугает!

– Ох. – Виктор хлопает себя по карманам и достает металлический рубль с олимпийской символикой: – но чтобы вернул! На вот… только денатурат не пей, траванешься, кто потом будет про историю театра нашего города рассказывать?

– А ну стоять! – Айгуля встряхивает волосами и поднимает свою руку: – как тебя там? Женя? Я тебе два рубля дам! Говори, что там было и кто у Витьки в комнате ночует!

– А… я человек скромный, уважаемая. – говорит Женечка, поспешно сжимая олимпийский рубль в кулаке: – мне и рубля хватит. Не могу я тайнами друзей торговать.

– Вот паршивец. – разводит руками Виктор: – только что же торговал и шантажировал. Твоя способность, Жень, тебя же и губит. Вот как на тебя сердится? Ты у нас развил потрясающую способность к социальной мимикрии, но это и есть твой крест, имей в виду.

– Чего это? – вскидывает голову Женечка: – я ж всеобщего блага для. Думаешь мне экзистенциальный ужас бытия в этом теле и в этом мире легко перенести?

– Да я к тому, что другого на твоем месте давно бы уже били. И он бы сразу за ум взялся, а ты знаешь, что тебе всегда деньги дадут, вот и валяешь дурака. – замечает Виктор: – и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледным. В смысле – поглощенные выживанием сами подготавливают почву для вымирания.

– У меня такое ощущение что мы все уже слегка выпили. – жалуется Айгуля, пряча деньги в кошелек: – что-то говорите, а я ни черта не понимаю.

– У Виктора есть такая способность. – кивает Женечка: – он и трезвый может себя как пьяный вести. Подозреваю что водку на него расходовать нету смысла… у него поведение не меняется, только запах появляется. Ну… – он подбирается и выпячивает грудь колесом: – засим я желаю вам отлично провести время, особенно вам, Виктор. В обществе трех прелестных дам в лес… хорошо быть молодым. В моем возрасте согласие дамы скорее пугает чем радует.

– О, кстати! – Виктор чешет себе подбородок: – а ты где топливо для своих баков берешь? У нас же антиалкогольная компания, не купишь…

– Если хорошую хочешь взять – то такси вызывай, но будь готов тройную цену заплатить.

– Тройную цену. В магазине стоит три рубля… – прикидывает Виктор.

– Два рубля восемьдесят семь копеек. – уточняет Женечка: – а с такси всю десятку.

– Даже если будет восемь все равно мы пить не бросим. – кивает Виктор, вспоминая стишок времен… а как раз этих времен. Скоро умрет Андропов и на пост заступит «Горби», который в рамках антиалкогольной компании вырубит виноградники в Крыму и повысит цену до десяти рублей за бутылку. Толку конечно от этого не будет никакого…

– Так и есть. – говорит Женечка: – а ежели хочешь нормальное чего, то я тебе сам куплю у Захаровича, он кому не попадя не продаст, а меня знает. По три рубля ноль пять, как в магазине.

– Вот тебе как раз два рубля и не хватает. – подхватывает Айгуля: – так что, торганешь Витькиными секретиками? Что за бабы к нему ходят? За каждую незнакомую мне – рубль!

– Витя! Снова твоя девушка меня в искушение вводит! А я ни сном ни духом!

– Да ладно. – говорит Виктор: – мне и самому интересно. Кто там ко мне ходит по версии сидящих под грибочком на площадке. Марине я ключ дал чтобы она могла спать, когда Света и Батор… особенно сильно мирились. Я все равно на сборах был всю неделю… да и до этого у Лильки ночевал частенько. Светлана ко мне ходит только чтобы Марину забрать… ну и все. Где тут коллективы паломниц? Куда не зарастет народная тропа?

– Витька ты опять ему денег дал⁈ – из подъезда выходит Марина, волоча за руку Светлану: – я же говорила – не давай! Сколько дал?

– Да с чего ты решила, что дал-то? – изумляется Виктор.

– Рубль дал. – ябедничает Айгуля: – этот обещал, что расскажет про всех его баб, вот Витька и запереживал. Испугался что мне станет известно про его школьниц.

– Чего?

– Пфф… подумаешь секрет. Я твою сталкершу малолетнюю еще с того раза запомнила… и училку, которая столичная фифа. И комсорга… мы же вместе в лагере были! – Айгуля поводит плечами: – вот я и решила что замуж за тебя не хочу. Зачем мне нервы себе трепать? Только одну из твоей постели вытащишь…

– Точно-точно. – кивает Марина: – Витька-бабник. Горбатого могила исправит. Свет, садись в машину, поехали. Водопады, лес, костер, комары нас жрут – сразу отвлечешься.

– Не поеду я. – упирается Светлана: – чего я там не видела?

– Мы же договорились. Айгуля, держи ее за ноги и в машину засовывай… ага, вот так…

– Ай!

– Да как ты ее держишь…

– Она вырывается!

– Отпустите, дуры, я сама!

– Между прочим я не подписывался в похищении человека участвовать. – говорит Виктор, глядя как девушки заталкивают Светлану на заднее сиденье белой «Нивы».

– То – человека. А то – Светка. – выпрямляется Марина и сдувает с лица упавший локон: – все, поехали, пока она реветь не начала.

– А если буянить начнет? – сомневается Айгуля, глядя на Светлану, которая села и откинулась на сиденье, закрыв глаза.

– У меня с собой фляга спирта есть, разведем. – отвечает Марина: – Витька, ну ты чего? Поехали уже!

Глава 6

– Крылья сложили палатки, их кончен полет, крылья расправил искатель разлук самолет… – выводит Марина, перебирая струны гитары: – и потихонечку пятится трап от крыла-а-а… вот уж действительно пропасть меж нами легла!

– Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретишься со мною! – подхватывают девичьи голоса в такт. Виктор кивает головой и открывает рот, делая вид что подпевает, наученный горьким опытом. Петь он не умеет, хотя очень любит. У девушек же получается на диво хорошо, вот прямо музыкальный коллектив ВИА «Девчата» на гастролях.

– Милая моя, солнышко лесное… – продолжают припев девушки, а Виктор их завороженно слушает, смотря вверх и думая о том, что жизнь – совершенно удивительная штуковина и жить конечно лучше, чем пребывать в лимбе или где там в посмертии? Ему вот дан второй шанс, но он это даже и не рассматривает как «второй шанс» что-то сделать. Он не собирается что-то менять в глобальном масштабе, не хочет свергать правительство и изобретать криптовалюту или там присваивать музыкальные произведения или чужие книги. Ему достаточно просто жить. Сидеть у костра вечером, слушать как играет на гитаре Марина и как ей подпевают Айгуля и Света. Ждать, когда запечется картошка в углях и поджарится рыбка на рожнах. Жалко, что нет хорошего мяса с собой, но хорошее мяса в этом времени еще достать нужно, если бы он Лильку попросил, она бы, наверное, достала. Ну или в столовой Комбината попросил бы… но времени не было, а Лильку от Маши отрывать не хотелось. Сбылась мечта одной либеро, вот пусть и развлекается… как гласит надпись на кольце Соломона «и это пройдет». Пока это продолжается – пусть Лиля насладится своим счастьем, она совершенно точно это заслужила. Удивительная все же девушка эта Бергштейн, совсем не похожая на всех остальных. Со спортивной точки зрения – вундеркинд, многое ей дано, скорость сокращения мышечных волокон, скорость реакции, общая координация, выносливость… идеальная девушка для любого спорта, готовая белокурая бестия при виде которой Адольф Алоизович удавился бы от зависти, если и есть кто-то, подходящий под концепцию Übermensch, так называемого Сверхчеловека Ницше, то лучше кандидата не сыскать. По крайней мере физически. Однако ее характер… совсем не сверхчеловеческий. Представить себе серьезную Лилю лично он не мог. Как говорится эту бы энергию да в мирных целях… Виктор вполне мог себя представить в качестве спутника Лиле – на всю жизнь, если понадобится. Вот только ни он и никто вообще на всем белом свете не мог сказать, что именно нужно самой Лиле. Скорее всего и она сама тоже пока не представляла. С такими как Лилька в разведку не пойдешь. Или наоборот?

– Не утешайте меня, мне слова не нужны, мне б разыскать тот ручей у янтарной сосны… – звенят девичьи голоса, вверх уплывает дым от костра, а в синей выси мерцают далекие звезды. Романтика, думает Виктор, романтика чистой воды… правда вот палатка четырехместная и одна. Понятно, что в лесу не до сентиментов, но он может и в спальном мешке поспать, снаружи. А завтра первым дело на водопады пойдем, покупаться, позагорать… а он обед приготовит. Все, приготовленное в походе, на «живом» огне, на походном костре – сразу же становится вкусней раза в два.

– Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях, встретимся с тобою… – наконец звучат заключительные аккорды, и Марина замолкает. Некоторое время возле костра царит тишина, только слышно, как потрескивают угольки. Девушки и Виктор смотрят в огонь.

– Кха-кха! – откашливается Айгуля, которая «хапнула» дыма, сев с подветренной стороны, щурится и машет рукой: – дым, дым я масла не ем!

– Изгиб гитары желтой… – перебирает струны Марина и затихает, так и не начав играть. Поднимает голову и смотрит на Светлану.

– Светка, как ты? – спрашивает она: – все хорошо? Не сильно расстроилась?

– Да ну его. – отвечает девушка: – ну его. Я же столько говорила, хоть кол на голове теши. Вот почему мужики всегда такие, а? В начале вроде нормальный был, слушал меня и относился хорошо, а стоило чуть расслабиться, подумать, что можем вместе быть… вот как только я на него решила положиться – тут же в говно превратился. Я как царь Мидас, только наоборот – до чего не дотронусь, все в говно превращаю!

– Что ты такое говоришь⁈ – не на шутку перепугалась Марина, даже гитару в сторону отложила: – никакой ты не царь! Витька, скажи ей! Это просто твой Батор скотина, вот!

– Ну да. – горько усмехается Светлана: – и Батор мудак и Григорий, который до него был и Серега…

– Не ну Серегу Холодка ты не вспоминай, уж тот точно мудак. – уверенно заявляет Марина: – Витька! Ну скажи ей!

– Так это получается я виновата, что одних мудаков выбираю? Или потому, что превращаю их в мудаков? – задается вопросом девушка и обнимает свои коленки, пряча лицо: – не бывает так чтобы все мудаки были. Значит во мне дело…

– Как это не бывает? – тихо подает голос Айгуля: – еще как бывает. В жизни как раз так обычно и бывает, что все вокруг – мудаки. Когда вот как сегодня – это редкость. Количество мудаков, идиотов и кретинов намного превышает количество нормальных людей. А иногда как попадешь туда, где у них гнездо и все. Оглянешься, мать моя женщина, а вокруг одни идиоты. И мудаки.

– Ты мудаков с идиотами не путай. – говорит Марина: – идиоты они не со зла идиоты, они просто тупые. А мудаки они даже умные могут быть, а все равно мудаки. Витька!

– А? – Виктор приходит в себя, отрываясь от созерцания рыбки, которая жарится на огне, на золотой чешуе тихонечко шипит жир, распространяя вокруг беспородный аромат…

– Витька скажи ей! – требует Марина.

– Точно! – кивает Виктор и поворачивается к ней: – что сказать? И кому?

– Светке! Скажи что это нормально! И что у нее все хорошо будет!

– Это – нормально. – твердо заявляет Виктор: – человечество испокон веков так поступало. Схожий обычай был еще у ацтеков в Южной Америке, говорят, что египтяне тоже так же поступали, а еще на дальнем востоке есть народность айнов, которые так и жили. Упоминается об это и в Библии, и в Законах Двенадцати таблиц царя Хаммурапи. Кстати, а что – это?

– Вот ты трепло, Полищук. – прищуривается Марина: – и как тебя земля носит? Как Лилька с тобой живет? Айгуля, вот посмотри, на ком ты жениться хотела!

– Не жениться, а замуж выйти. – рассудительно замечает Айгуля: – картошка там не готова еще? Я страсть как есть хочу, пока палатку ставили умаялась.

– Земля меня носит с усилием. Во мне восемьдесят пять кило все-таки. Почти центнер. – отвечает Виктор: – а что до Лильки так она сейчас с Машкой живет. Дорвалась до сладкого, коза такая…

– И ты не ревнуешь? – поднимает одну бровь Марина: – она же как-никак твоя девушка?

– Начать с того, что понятие «моя девушка» не означает рабовладение. Крепостное право в одна тысяча восемьсот шестьдесят первом отменили, еще императора Александр Второй озаботился. Она в первую очередь своя девушка. Как там – свободная женщина Востока. – пожимает плечами Виктор: – а во-вторых ревность в принципе непродуктивна. Вся эта ваша ревность исходит из страха что ты не самый лучший, понимаешь? Что вот пойдет девушка, сравнит и уйдет к тому, кто лучше. А так как я лучше всех…

– Скотина ты Полищук. – говорит Светлана: – как ты можешь не ревновать? Если не ревнуешь, значит не любишь!

– Ан контрэ, уважаемая Светлана. Вот, например есть материнская любовь, безусловная. Что и мать должна сына к невестке ревновать?

– Такое сплошь и рядом. – кивает Айгуля: – у нас на родине была тетя Айгама, она так за своего сыночку ненаглядного тряслась, а невестку пинками по двору гоняла, карга старая. Чуть со свету не сжила, ни поесть путем ни поспать ей не давала. Ну та терпела, терпела, а потом ей в еду толченного стекла насыпала. Чуть не померла тетка Айгама, увезли ее в больницу на полгода, а как вернулась – так тише воды, ниже травы ходила, даже прощения у невестки попросила. Да только все одно померла через год…

– Из-за толченного стекла? – предполагает Марина: – потому что из организма не вывели?

– Да не. Вина напилась и упала у калитки, а зимы в том году были суровые, с утра вышли, а она лежит, как каменная, окоченела да замёрзла уже. Пришлось ломом ее от земли отковыривать, два часа старались… даже скорую вызывать не стали, какая к черту скорая, когда она вот так лежит?

– Кхм. – говорит Виктор: – ну хорошо, не самый подходящий пример. Я к тому, что я не ревную, потому что желаю Лиле всего самого хорошего. А ей нравится Маша Волокитина и…

– Не слушайте вы его, – Айгуля встает и садится с другой стороны костра, так, чтобы на нее не надувало дымом: – врет он все. Он потому не ревнует, потому что он и Машку тоже… того. У них там жаркий тройничок. А если тройничок, так чего ревновать? Вот если там другой мужчина появится… а так – чего ему ревновать? Все девушки его. Султан Полищук. А ведь современный мужчина, ай-яй-яй… и я как дура – чуть за него замуж не вышла. Была бы «пятой любимой женой», третьей сбоку, второй помощницей четвертого заместителя ассистента ассенизатора при холерном обозе.

– Аа… так вот оно что… – понимающе кивает Марина: – значит у них там шведская семья. Все ясно. У нас в городке был один мужичонка, дирижером работал в местном ДК, а еще кружок этих кукол вел, ну которые за нитки управляются… как их там?

– Марионетки?

– Во, точно! Вел кружок марионеток, они там даже сценки разыгрывали. Так этот мужичок тоже шведской семьей жил, только у его жены кроме него еще два мужика были. Один – прапорщик, завкладом войсковой части, а второй был каким-то спортсменом из области. И все обо всем знали, что интересно. И жили они так ладно, заплату в один дом приносили, а прапорщик со склада дефицит таскал… да только потом выяснилось, что у спортсмена в области любовница была пятидесятилетняя тетка, с которой он оказывается еще в школе мутить начал, его бывшая математичка. И ее дочка.

– Да ладно!

– Серьезно! Ему оказывается математика никогда не давалась, он чуть экзамены не запорол, вот в школе и пришлось проявить изобретательность, ну тогда ясное дело ей еще не пятьдесят было, дамочка в самом соку, а он молодой спортсмен, так и закрутилось… и все было бы ничего, да у математички дочка подросла, считай мамина копия, только на двадцать лет младше… ну он и не устоял.

– Ого! И чего, мамка ее убила потом? Или этого спортсмена?

– Ой, да ты не слушаешь ничего! Я же говорила – у него в области была любовница… то есть любовницы, двое. Мама и дочка. Мама – математичка, а дочка почему-то медицинский закончила и педиатром устроилась на участке. Но жили они вместе в деревянном доме, а мужика не было… в любом случае из-за этого коленкора весь шведский брак и распался. Дирижер уехал в Москву, ему там должность предложили, спортсмен на дочери математички женился… а прапорщик так и остался завскладом.

– А с женщиной что произошло? – спрашивает Айгуля: – с ней что?

– А что с ней сделается? – пожимает плечами Марина: – живет там. Правда одно время ей на двери писали, что она шлюха, даже участкового вызывали пару раз, а потом как-то все заглохло. Вышла она замуж за ветеринара и уехала с ним в деревню далекую. Живут. Говорят даже детей нарожали.