Текст книги "Новая жизнь 8 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Мама!

– Что мама? У нас папа без работы, а деньги на деревьях не растут! Знаешь сколько один день в такой больнице стоит⁈ Ты заодно и зуб свой выбитый вставь, раз уж муниципалитет заплатит. Скажи врачу, мол во время перестрелки выбили – пусть вставляют. Самый хороший пусть вставят, сейчас импланты дорогие.

Глава 3

Глава 3

– Нет – мягко, но решительно говорит Широ-сан и с тоской смотрит на мою маму: – нет, уважаемая Саяка-сан, стоимость стоматологических услуг не оплачивается муниципалитетом.

– Я чего-то не понимаю, Широ-сан – говорит моя мама и трясет своей гривой черных волос: – вот вы взрослый и несомненно уважаемый человек. Шеф службы безопасности нашего мэра. Помолчи сына! – а это она мне, я только рот собирался открыть, чтобы очередное «ну мама!» выдать. Пришлось рот захлопнуть и сделать вид, приличествующий, то есть «школьник при разговоре старших». Напрягаюсь, стараясь себе придать «вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим старших не смутить». Раз мама сказала – помолчи, я лучше помолчу, пусть Широ-сан отдувается, он взрослый, он на войне был, ему не впервой в лицо смерти глядеть.

– Вы сказали, что мой сын в момент перестрелки фактически являлся работником вашей службы на аутсорсинге, так? То есть и ранен он был в момент исполнения служебных обязанностей, а значит это ваша прямая обязанность – вылечить его и привести в порядок. Таким, каким он и был!

– У него уже не было этого зуба до начала перестрелки – вздыхает Широ-сан: – все что он получил – это содранный ноготь и пару синяков да царапин, плюс явное переутомление.

– Откуда вы это знаете? – прищуривается мама: – из дому я его отпускала со всеми зубами!

– Мама!

– Помолчи! Сейчас мама договорится, и эти кровопийцы тебе сделают новые зубы! Ты у нас еще и несовершеннолетний!

– Ладно – поднимает руки Широ-сан: – хорошо. Вы убедили меня, Саяка-сан, вашему сыну вставят зуб за счет муниципалитета.

– Зубы. – уточняет мама.

– Зубы – кивает Широ: – у него, что – два зуба выбиты? С его характером – неудивительно…

– У меня один зуб выбит – не выдерживаю я: – мама, ну в самом деле…

– Кто тебя знает – говорит мама: – пусть останется про запас… долго ли ты со всеми зубами проходишь. А тут раз – и бесплатно заменят. Бонус. И что по премии?

– Премии? – хмурится Широ-сан. Он не понимает.

– Премии и заработной плате. Мой сын работал на вас… и еще продолжает работать, я уведомления о прекращении контракта что-то не видела… суточные, плюс премиальные…

– Да за что ему премиальные⁈ – возмущается Широ: – он же за блоком прятался все это время!

– У меня ногтя не было – замечаю я: – и потом вы что, ожидали что я вас спасать буду? Это вы у нас шеф службы безопасности, а я – обычный школьник.

Широ-сан бросает на меня взгляд, который явно говорит «знаю я какой ты обычный школьник», но вслух издает только протяжный звук. Как там «этот стон у них песней зовется». Ему явно охота остаться со мной наедине и «перетереть» пару вопросов, но, к своему несчастью, он пришел в то время, когда мама еще была в моей палате и был тут же зажат в угол и допрошен с пристрастием. Никогда бы не подумал что увижу Широ-сана оправдывающимся, все-таки есть у мамы некая магия в рукаве, вот треснет мир напополам, вылезет из огненного разлома сам Сатана, возопиет он гласом смрадным и… мама его полотенцем прогонит, куда по помытому⁈

Так что в мамину магию слова и дела я верую, как всякий, кто хоть раз видел эту магию в деле… а потому не без удовольствия смотрю как Широ-сан начинает потеть. Сочувствую ему, конечно, но все равно – какая радость. Широ-сан, шеф службы безопасности, жесткий как колючая проволока, ветеран двух войн на Континенте, бывший офицер спецподразделения «Морские Львы», две нашивки за ранения, личное кладбище с футбольное поле и… потеет перед моей мамой.

– Хорошо! – наконец сдается он: – Саяка-сан! Будет ему и премия, и заработная плата, паршивцу эдакому! Все ему будет! Пожалуйста! Мне надо с ним наедине поговорить, это важно. Секретная информация.

– Какие еще секреты от мамы могут быть – ворчит мама, но уже по инерции, без прежнего задора. Она уже выиграла и сейчас она дает противнику сохранить лицо, не надо додавливать беднягу Широ, пусть живет.

– Ладно – говорит она: – и в самом деле, дома наверное бардак и поесть нечего, Хината поди сожгла там все. Да и папа… пора мне. Приятно познакомиться, Широ-сан, вы такой мужественный… до свидания, сына. До свидания, Широ-сан.

– Мгм… – кивает Широ, понимая, что им только что пол вытерли. Как настоящий мужчина он старается не обращать на это внимания. Дверь за мамой закрывается, и он еще некоторое время смотрит на нее, будто ожидает что она откроется, и мама вернется. Вздыхает. Садится на стул рядом с моей кроватью.

– Имей в виду, больничный счет и твои премии – за твой счет – коротко бросает он: – у тебя деньги есть, я знаю. Никакой муниципалитет ничего тут не платит, это мои личные деньги. Так что я тебе счет выкачу, будешь знать.

– Ай-яй-яй, Широ-сан, как нехорошо маму мою обманывать… – говорю я и осекаюсь, увидев его глаза. А глаза у Широ-сана прямо сейчас очень серьезные и злые. Прямо в душу смотрят. Такие глаза у Широ-сана, что вот я прямо лишним словом подавился. Потому что лишнее слово тут может привести к тому, что Широ-сан мне в глотку вцепится, а я еще слабый, а он злой как тысяча чертей. Задушит меня шеф службы безопасности прямо в больничной койке, да еще и попрыгает на бездыханном теле…

– Вот ты лучше молчи, Кента-кун – говорит он и закрывает глаза. Делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Выдох. Собирает ладони внизу, словно Будда Авалокитешвара и снова делает вдох и выдох. Открывает глаза.

– Тебе просто повезло – говорит он: – я тебя и всех твоих прикрыл. Знать я не знаю и знать не хочу, откуда у твоей подружки пулемет взялся и какого черта эти придурки у нее на заводе зарин искали, но… ты лучше промолчи. Я тебе и так такую услугу сделал, что ты мне по гроб жизни обязан, а ты шуточки тут шутить будешь? Столичные следователи по накатанному пути пошли, чертовы фанатики все мертвые, а кто не мертвый – тот язык себе откусил, натурально, как шиноби из фильмов… так что все на них свалили… и смену власти у семьи… ах, да… – он вздыхает и вытаскивает из кармана пачку сигарет. Задумчиво смотрит на знак «не курить» и прячет сигареты обратно в карман. Качает головой.

– Неважно – говорит он: – только вот как ты выйдешь, знай, что покровителя твоего нету уже. Склеил ласты Кума-сан, и я свою шляпу съем, если это не внутренние разборки, но никто в это лезть не хочет. Зачем? Есть плохие парни, они все и сделали. Так, что если будешь новую крышу искать для своей «Общаги» – обращайся. Мы сейчас все это на легальные рельсы вытащим, вырвем у якудзы как можно больше из пасти, пока они ослабли. И… – он наклоняется вперед и его глаза оказываются совсем рядом.

– Я видел Сору-тян тем вечером. – говорит он и пристально смотрит на меня: – видел. И тебя – тоже. Вы причастны к смене власти в семье. Думаю, это ты и убил Куму. И Хиро. И эмиссаров с Континента. Другие могут не верить, но я… я однажды видел в твоих глазах что ты не будешь колебаться. Характер у тебя есть… а оружие тебе твоя психопатка достала. Уж если пулемет смогла откуда-то достать, то что ей пистолет с глушителем…

– Вот как… – говорю я, чувствуя необыкновенную ясность в голове. Широ-сан – это серьезная угроза, он даже пострашнее Кумы будет. Широ-сан так легко себя шлепнуть не даст.

– И что вы собираетесь делать с… этой информацией? – спрашиваю я его. Широ ухмыляется. Откидывается на спинку стула и качает головой.

– С какой информацией? – удивляется он: – я и не знаю ничего. Есть только старый параноик Хираи… и с ним ты уж будь добр, сам поговори… хотя думаю после того, что ты сделал с его дочерью – у тебя не будет проблем. Просто пообещай ему что не будешь больше валять в лав-отелях одну конкретную сотрудницу полицейского департамента… и дело в шляпе.

– Вот так просто? – не верю ему я.

– Вот так просто – кивает он: – да расслабься ты, Кента. Это я знаю на что ты способен, в деле тебя видел. Никто мне не поверит. И дело не в отпечатках пальцев и ДНК следах… хотя я уверен, что на гильзах их нет. Дело в том, что это звучит невероятно, понимаешь? Школьник поубивал почти всех членов семьи якудзы. Просто так. Кстати, хотел тебя спросить – а чем тебе Кума-то насолил? Любимую учительницу обидел? Не давал к экзаменам готовится? В бенто плюнул? Что с ним не так было?

– Среди бумаг ничего не нашли? – спрашиваю я: – не знаете, Широ-сан?

– Кого там. Все сгорело. Сейф у Кумы под полом был, второй, замаскированный. От температуры все бумаги что в нем – в пепел превратились. Не сгорели, кислорода там не было… но в пепел… наверное можно было бы что-то разобрать, если аккуратно, но пока его вскрывали – все перемешали… так что не осталось ничего. Хм. Долг значит. И что, Кума-сан тебя на счетчик поставил? Да уж, даже обезьяны падают с деревьев. – говорит Широ, ловит мой взгляд и поясняет: – не думаю, что он прямо денег хотел. Ему хотелось тебя к себе в команду получить, а как это сделать иначе – не придумал.

– Мог бы прямо сказать – ворчу я.

– Мог бы. Да только ты бы его послал. Вы, молодые – ни черта в жизни не понимаете, дерзкие и резкие, вам жизнь одним днем кажется – говорит Широ: – жаль Куму-сана… у нас с ним бизнес-связи были.

– Ну уж извините. – пожимаю я плечами: – как получилось.

– Да ладно. Сгорел дом да и хер с ним – машет рукой Широ: – наоборот, открылись новые возможности. Ты случайно не знаешь кто там на очереди оябуном стать? Нет?

– Откуда мне знать? – удивляюсь я.

– А ты перед тем как глотки резать – в следующий раз башкой думай. Кого надо резать, а кого оставить. Ты ж всю верхушку вырезал. Вот станет оябуном какой-нибудь отморозок – я тебя обратно пошлю, переделывать все. – прищуривается Широ.

– Ничего не знаю – говорю я: – нигде не был, ни в чем не участвовал. Вообще пострадал морально, меня пытали. Вот, ногтя нет. – я демонстрирую перебинтованный палец. Палец средний, потому выглядит так, будто я Широ-сана в далекое путешествие отправляю, по известному адресу.

– Угу. Конечно – кивает Широ: – и что случилось с этим нехорошим парнем? Не его ли мы его нашли в вашей берлоге без половины лица? Он, кстати, еще дышал.

– Не, это другой – говорю я: – того ножом убили. Кто – не знаю. Был без сознания. Появился ниндзя и…

– Кстати о ниндзя. Шиноби. Или – куноичи? – наклоняет голову Широ: – удар в шею сзади, но немного под углом, ударивший был явно ниже ростом… хороший удар, кстати, пробиты сразу обе яремные вены и сонные артерии, перебита трахея. По сути человек захлебнулся своей кровью… интересно что у тела также была перерезано приводящее сухожилие на предплечье правой руки… наверное, чтобы он не сумел что-то сделать. Например – нажать на курок.

След на полу от небольшой ножки… скорей всего женской или детской. Девичьей скорей всего. Удивительно, но среди сектантов никого с такой вот ножкой – не было. Хм… да и в семье якудза, которых следователи подозревают в бойне… – тоже таких нет. У кого бы в этом городе может быть своя девушка-девочка-куноичи? Может быть у того, у кого уже есть своя девушка-девочка-самурай? Онна-бугэйся, как таких называли в славные времена… и у кого бы в этом городе есть такие вот кадры, а?

– Извините, Широ-сан – говорю я: – но вы же сами сказали, что никакой информации у вас нет – говорю я, глядя прямо в глаза шефу безопасности: – ведь как говорил Экклезиаст – многия знания – многия печали и кто умножает познания свои, тот умножает скорбь.

– Хм. А ты у нас богослов. – отвечает мне Широ и некоторое время смотрит мне прямо в глаза. Некоторое время мы меряемся взглядами, потом он вздыхает и закрывает глаза.

– Ладно – говорит он: – я не буду возвращаться к этой теме, Кента-кун. Просто… знай, что я знаю и этого будет достаточно. Я не собираюсь тебя шантажировать или выпрашивать у тебя услугу на будущее, но… просто знай. Хорошо? Ну вот и ладно. – он встает и наклоняет шею в сторону, разминая ее.

– Выздоравливай скорее, Кента-кун. – ухмыляется он, хлопая по карманам: – и вот тебе… – он находит что-то в кармане и протягивает мне. Черная плоская коробочка.

– Это тебе от Марики-тян – говорит он: – имеешь ты какое-то черное влияние на молоденьких девушек, уж я ей говорил чтобы от тебя подальше держалась…

– У нас с ней ничего не было – тут же отрицаю все я.

– Ну да, конечно – хмыкает он: – у тебя бы да с ней и не было… это как оставить кота сушенного тунца сторожить. Или… лисице рис с фасолью сторожить. Эээ… вору ключ доверить, золотой рыбке за личинками комара приглядывать…

– Я понял, Широ-сан. Вы мне не верите. – делаю я грустную физиономию и принимаю черную коробочку, она неожиданно тяжелая.

– Если бы речь шла о деньгах или о поединке – верил бы – пожимает плечами Широ: – но в отношении девушек тебе верить – себя не уважать Я вот иногда думаю, может у тебя и правда Дар Любви есть, как в интернете пишут?

– Проверим? – я сажусь в кровати и формирую печать Теневых Клонов.

– Спасибо, не надо – отклоняет мое предложение Широ-сан: – выздоравливай, маньяк малолетний. Единственная у меня просьба – держи свой питомник юных людоедов в узде. В моем городе мне фабрики монстров не надо. И… это вот тебе с рук сошло в первый раз и в последний. Я – не твой сообщник и за тобой буду смотреть теперь очень внимательно. Начнут в городе люди пропадать или там якудза вымрут совсем… я сперва на тебя подумаю. Потому – прижми хвост, Кента-кун, прижми хвост и своих придержи. Никакой пулеметной стрельбы в городе, никакого нервнопаралитического газа, никаких «тихих устранений». Я знаю, как это бывает и уж отличить случайность от «несчастного случая» как-нибудь сумею. Ты у нас кто? Студент? Школьник? Вот и учись, в школу ходи, в кружок какой запишись, вязать там научись, говорят от нервов здорово помогает.

– Вот как – я понимаю, что наконец Широ-сан подошел к сути, к тому, что он и хотел сказать мне с самого начала. Вот он, ультиматум. Я знаю кто ты такой, Кента-кун и если ты хочешь чтобы я хранил эту тайну – ты будешь соблюдать условия сделки. В конце концов Широ-сан – шеф службы безопасности мэра нашего города, а никакому мэру не с руки, когда у него в городе боевые столкновения происходят. Потому Широ-сан ко мне и пришел. Дело идет по накатанным рельсам, «Общество Высшей Истины» сейчас выхватит по полной внимания СМИ, полиции и широкой общественности. Семья якудза сейчас на матрасы заляжет, у них потери, да и облавы начнутся по городу, к бабке не ходи. Все у Широ-сана и папы Марики хорошо будет, только я тут из общей картины выбиваюсь, потому что непредсказуем. Вот и пришел Широ о здоровье моем справится, да за жизнь поговорить.

– Именно так – твердо говорит Широ: – прижми хвост. Чтобы только школа и дом. И с девчонками своими только сексом занимайся, никаких захватов мира или создания термоядерной бомбы. Только секс и учеба. Я вас, молодежь не понимаю, у вас столько соблазнов вокруг, травку покурите, напейтесь как следует, поперетрахайтесь, какого черта вас убивать тянет?

– Это клевета – защищаюсь я. Видимо не слишком убедительно, потому что Широ прищуривает глаз и головой качает недоверчиво так.

– Если вам травки надо – звони, я тебе адресок скину – говорит он: – займитесь наконец тем, чем все подростки занимаются. Прекратите мне повышать статистику насильственных смертей! Полиция вас, конечно, не найдет. Но я… я за тобой слежу, Кента-кун. – он поднимает бровь и коротко кланяется, давая понять, что встреча подошла к концу.

– Всего доброго, Кента-кун – говорит он: – и передавай привет Соре-тян. И что она в тебе нашла… – он исчезает за дверью, а я раскрываю черную коробочку от Марики. На колени мне падает смартфон.

Глава 4

Глава 4

– Ой, а кто это у нас тут заблудился? Девчонки, поглядите! – в грудь мне убирается конец бейсбольной биты. На другом конце биты – девушка, как будто из восьмидесятых, типичная сукебан – длинная, плиссированная юбка, короткая матроска, открывающая гладкую кожу подтянутого живота, завитые блондинистые волосы и куча браслетиков на запястье. Конечно же красные носки и ботинки на высокой платформе. Такие вот девчонки в свое время навели шороху по всей Японии, говорят, что девчоночьи банды были более жестокие чем якудза, да и было их очень много, один союз Канто насчитывал двадцать тысяч девчонок! Для сравнения во всей якудзе в то время было не больше ста тысяч членов. Только вот давно уже нет никаких сукебан, пропали с улиц дерзкие девчонки с бейсбольными битами и бритвами за отворотом блузок, растворились среди босодзоку и домохозяек… интересно, а моя мама тоже была с этими отмороженными девицами? Наверняка. Иначе откуда у нее такая хватка…

– Слышь, мальчик, ступай отсюда… – обращается ко мне другая девушка в такой же примерно форме одежды что и первая, но с рыжими волосами. На руках у нее – кожаные перчатки с обрезанными пальцами, она складывает руки на груди и смотрит на меня свысока… и это при том, что я ее выше. Особое искусство Императрицы Боа Хэнкок – смотреть свысока на всех, даже на тех, кто выше тебя ростом. Уметь надо.

– Неожиданно – говорю я. В самом деле, встретить в городе ходячую труппу косплееров под сукебан восьмидесятых – это неожиданно. С другой стороны, а черта ли они делают в портовой зоне, а тем более – здесь? И что творится в городе?

– Михо! Ичика! – шипит на них третья девица, которая подскочила только что, в отличие от своих товарок на ней нет ни длинной плиссированной юбки, ни короткой матроски и вообще, она не выглядит как живой образ «девушки-бандитки» из восьмидесятых, она одета просто и незамысловато – в какую-то розовую спортивку. С двумя полосками на штанах и курточке. Единственно, что роднит ее с остальными подружками – складная дубинка полицейского типа в руке. Увидев мой взгляд, брошенный на дубинку – она тут же спрятала ее за спину и слегка покраснела.

– Вы что⁈ – обрушивается она на своих подружек девушка в розовом спортивном костюме: – не видите, что это сам Кента-сама⁈ С дуба рухнули – его останавливать⁈ Кента-сама, проходите! Извините этих дурех, они новенькие и не знают вас… хотя должны были бы! – она метает грозный взгляд на двух «сукебан» и те – смущаются. Отводят взгляды в сторону и вниз. Бейсбольная бита тут же убирается за спину, и грозные «девушки-бандитки» тут же превращаются в милых и совсем не страшных. Вернее – пытаются превратится… что у них не очень-то и получается.

– Спасибо… эээ… – я заминаюсь, не зная, как обращаться к девушке в розовом. Та замечает мою заминку и тут же кланяется.

– Я – Киоко! Вы меня не помните? Ну… вы еще обещали со мной на свидание сходить, а Косум-сан меня потом за ухо! Больно было!

– А… та самая Киоко… – вспоминаю я. Да, не узнал я ее… что неудивительно, учитывая что в прошлый раз эта Киоко была совсем-совсем голая, а давайте начистоту, какой мужчина при внезапной встрече с привлекательной молодой и совсем-совсем голой девушкой – тщательно ей в лицо смотрит и запоминает? Вот и у меня в голове кроме ее задорно подрагивающих в такт ее подпрыгиваний (энергичная девушка, да) полушарий – в голове ничего не осталось. Пару раз мне Кимико про нее писала, дескать энергичная девушка, парня у кого-то там увела… вот и вся информация. И да, действительно, обещал я ей что-то, но вот что именно?

– Что значит «та самая Киоко»? – тут же обижается девушка в розовой спортивке: – неужели так плохо с моей репутацией?

– Не трещи, Киоко – отодвигает ее в сторону девушка с бейсбольной битой: – меня зовут Михо. Извините, что не узнали вас сразу, Кента-сама, но кто ж мог подумать, что вы вот так… просто придете. У нас тут недельку назад какие-то придурки решили «а давай зайдем в Женскую Общагу, погудим», перепутали нас с Веселым Квартальчиком. Косум-сан им выписала билет в больничку с переломами, ну и решила патрулирование и охрану собственными силами организовать… ну вот мы и дежурим иногда.

– Похвальная инициатива – киваю я: – а одежда в стиле «сукебан» – это тоже Косум затея?

– Ээ… – Михо чешет затылок, становясь похожей на непутевого персонажа аниме, которого только что поймали на чем-то донельзя неловком: – это уж мы сами… ну раз все равно ходить и охранять район, так что же бывшую славу «сукебан» не возродить?

– Меня зовут Ичика! – кланяется третья девушка, та, что с рыжими волосами: – для меня честь познакомится с вами, Кента-сама!

– Это взаимно.

– Ии… не слушайте Михо! Она просто фанатеет от фильмов вроде «Кланы Токио» или там «Сукеран», вот и одевается так! Даже меня заставила! – выпаливает рыжая и зажмуривается: – она такая!

– Да мне «кланы Токио» даже не нравятся! Там правда есть один красавчик… ради него и смотрела!

– А ну-ка заткнулись, курицы! – на втором этаже здания открывается окно и оттуда высовывается Косум: – чего разорались⁈ – ее взгляд находит меня и она хмыкает: – явился значит… ну заходи.

– Было очень приятно познакомиться! – вслед мне журчит девичий голосок: – раз уж вы свидание Киоко-тян должны, может все вместе сходим? Ой! Ты чего дерешься⁈

Я захожу внутрь и поднимаюсь по лестнице. Поворот, еще… а вот и дверь в офис настоящей девушки-бандитки, Косум-чан.

– Заходи, заходи… – говорит она и машет мне рукой: – сейчас, я закончу… да, все хорошо. Да, я за ним присматриваю. Мало ли что ты по телевизору видела. Ну все, пока. – она кладет трубку и поворачивается ко мне. Окидывает меня оценивающим взглядом.

– Ты что – с ума сошел так по городу шастать? – спрашивает она меня: – совсем охренел? Тебя вся семья ищет, под каждый камень заглядывают, вот даже я и то знаю, что ты еще в больнице должен лежать, под охраной полиции.

– Да какая там охрана… – машу рукой я: – в окно вылез и все. Скучно мне там лежать, вот думал побродить немного… у меня и не болит ничего.

– Ну ладно. – Косум делает шаг ко мне и зажимает мою голову у себя под мышкой: – рада видеть, что ты еще живой, засранец малолетний!

– Пусти, дышать нечем! – говорю я. Нет, быть вот так вот зажатым Косум – даже приятно и носом в ее грудь утыкаешься… но вот дышать решительно невозможно. Быть задушенным прелестями Косум – ироничная смерть.

– Знаешь, а ведь я здорово так пересмотрела свои взгляды на тебя – говорит она, отступая на шаг: – с тобой все в порядке?

– Да не то чтобы – пожимаю я плечами. Честно говоря, мне немного тоскливо. Знаю я, что надо делать и как именно и оттого-то мне и тоскливо. Думал я к Нобу-сенпаю зайти, он как никто умеет грусть-тоску мужской компанией прогнать… но «Школа Бокса» была закрыта, вот я и шатаюсь по округе… пришел к Косум.

– Ооо… – тянет она, глядя мне в глаза: – так плохо, да? А ну-ка, иди сюда… – она хлопает по креслу, усаживает меня и открывает шкафчик. Достает оттуда квадратную бутылку с черной этикеткой.

– Когда у меня такие глаза то мне помогает только мой старый друг Джек. – говорит она и ставит передо мной стакан, наполняет его наполовину.

– Льда нет, уж не взыщи – пожимает плечами Косум и поднимает бутылку вверх: – равно как и второго стакана. Не с кем мне тут пить. Я как старый алкоголик – надираюсь в одиночку. Ну, давай, выпьем за твое чудесное возвращение из мертвых.

– Из мертвых?

– Да я с тобой сразу попрощалась – поясняет она: – вот как ты забычил на Куму, так и попрощалась. Давай, выпьем уже, у меня в глотке пересохло…

– Давай – соглашаюсь я и отпиваю глоток из стакана. Рот обжигает огненный напиток, прокладывает путь в желудок и я морщусь, дышу глубже.

– Киоко! – орет Косум, во всю глотку, я едва не глохну от неожиданного крика. Дверь тут же распахивается и на пороге вырастает та самая девица в розовой спортивке.

– Все равно подслушиваешь – говорит Косум: – на кухню сгоняй, организуй нам льда ведерко и лимонов. И пожрать чего-нибудь принеси. С мясом.

– Я в патруле сегодня – возражает Киоко: – а на ужин сегодня паста. С морепродуктами.

– Скажешь Михо, что я тебя с патруля сняла, пусть вдвоем пока… – распоряжается Косум: – пасту в жопу, пусть приготовят мясо. Гуляш там или стейк. Мы с Кентой пьянствовать будем.

– Хорошо! Я мигом! – Киоко исчезает, только пятки мелькнули в дверном проеме.

– И стаканы принеси! – кричит ей вслед Косум: – стаканы не забудь! – прислушивается к отдаляющимся шагам, снова отпивает из бутылки, словно заправский пират. В море, в море за тунцом, капитан наш молодцом…

– Значит так – говорит она и упирает в меня свой палец: – я первая, кто распечатал твою розовую девственность…

– Не надо – говорю я: – у нас с тобой и не было ничего. Надеюсь – пока.

– Твоя дурная привычка, Кента – перебивать – морщится она: – ты как та птичка на заборе, что кричит громче всех, пока ее кот не съел. Вот если бы ты молчал, то… ну наверное жизнь у тебя лучше была бы. Девок поменьше было бы, зачем тебе столько девок? О! А насчет девственности – я имела в виду алкогольную. Ты же в тот раз, в баре со мной – в первый раз выпил?

– Ээ… честно говоря до этого разок вина попробовал… после мамы осталось – признаюсь я: – но, чтобы прямо вот так – в баре и с дракой потом, да. С тобой – в первый раз. Хороший у тебя удар локтем в голову, прямо загляденье.

– Вооот. А пока эта несносная Киоко трясет свои телеса до кухни и обратно – давай выпьем за то, что ты все еще жив, а кое-кто – все еще мертв. – поднимает бутылку она: – правда тебя теперь вся якудза восточного побережья ищет… ну да разберешься. Ты им на глаза недельки две не показывайся… им надо нового босса избрать. А уж с ним договоришься. Договоришься, я в тебя верю. Давай, за твое здоровье, за то, что ты у нас оказывается ого… хладнокровная скотина. Ну… наверное мне тут даже страшно должно быть. Эффект Зловещей Долины называется. Это когда не ожидаешь от человека такого, а оно вон как… пей, давай!

– Ну… за тебя. – поднимаю я стакан и жидкий огонь снова обжигает мне пищевод. Мне становится жарко и как-то… спокойно. В самом деле и чего я себя накручиваю… вот сейчас спрошу у Косум совета, она старше меня, она умная, у нее титьки есть, и она лоу-кик так умеет в бедро вкрутить, что потом неделю хромать будешь… чем не пророк?

– Ну так что там с тобой? – спрашивает она, опуская бутылку и садясь на стол, нисколько не стесняясь того факта, что ее юбка и без того миниатюрная – задирается окончательно и я вижу все. Например, что Косум сегодня предпочла черное и минималистическое. А еще ноги у нее мускулистые, да. Так и тянет потрогать. Однако в свете того обстоятельства что она может лоу-кик в бедро так ввинтить, что неделю буду потом хромать – я предусмотрительно держу свои лапы при себе. Пока.

– Со мной все в порядке – отвечаю я: – так зашел. Проведать.

– Ой не ври мне. – прищуривается Косум: – но не хочешь говорить – и не надо. У меня своих проблем хватает. Вот Киоко например…

– Да? – в кабинет вваливается Киоко с подносом: – звали?

– Вспомнишь о дьяволе – он и появится – ворчит Косум: – лед взяла? А стаканы? Это что за… на хрена нам хрусталь?

– Других не было! А из стаканов моветон виски хлебать – говорит Киоко: – а насчет мяса Тома-сан сказала, что сейчас вам пожарит. Лед… вот лед. И лимон порезали, с солью.

– Ну хорошо. Ступай. И нечего под дверью подслушивать. – отсылает девушку Косум и смотрит как за ней закрывается дверь.

– Хорошая девушка, но как чума. Нет, как холера. Как семь казней египетских. Чума, война, глад и мор в одном флаконе. И главное – ну не скажешь по ней, невинная овечка. – говорит Косум: – уж я и беседы с ней проводила и что только не пробовала. Мистика какая-то.

– А что с ней не так? – спрашиваю я, оборачиваясь на закрытую дверь: – вроде нормальная девчонка…

– Что с ней не так? – вздыхает Косум: – да все. Ты пойми, Кента-кун, мы тут все – единый женский коллектив и у нас тут законы есть. Свои, женские. Какой самый первый женский закон, знаешь?

– Эээ… никогда не давать на первом свидании?

– Первый закон женского коллектива – не уводить парней у других! Что мое – то мое – поясняет она: – чтобы не было такого, что внутри мы все поцапались из-за ревности. А на первом свидании – дают. Это просто ты такой страшный, так что тебе – не дают, пока ты девушку не заболтаешь до потери сознания…

– Всегда подозревал заговор. – вздыхаю я и снова отпиваю из стакана. Протягиваю руку и заедаю жидкий огонь ломтиком лимона с солью. Жизнь начинает казаться намного легче и интересней. А что? Вот стану алкоголиком, проживу жизнь в состоянии опьянения и умру от цирроза печени в сорок, тоже вариант. А то тут нелегкие моральные выборы, последствия, взаимоотношения и прочее… а я взял и тяпнул виски, вот наш ответ суровой реальности – алкоголизм! Хм, вот я и покатился по той самой наклонной плоскости, о которой меня мама предупреждала – девушки, алкоголь и рок-н-ролл… осталось купить микроавтобус «Фольксваген» и на Вудсток отправится…

– А эта Киоко… вроде и усилий не прикладывает, а как кто из парней наших девчонок ее увидит – так все. Ее скоро тут убьют нахрен. – говорит Косум: – вот я и стараюсь ее поближе держать. О! А забери-ка ты ее с собой, дружище Кента, бизнес открой. Котокафе свое – и туда ее поставь. Только от меня подальше.

– Не, не, не, ты с больной головы на здоровую не перекладывай. Сдалась мне твоя Киоко, у меня и так с ними проблемы…

– Какие у тебя с ними проблемы еще? Одна у тебя – богатая, хоть и двинутая. Другая – умная, хоть и… двинутая. Третья – мечом вон как машет… хоть и двинутая, опять-таки… хм. Тенденция? Вокруг тебя одни ненормальные…

– Нормальных людей не существует – отвечаю я: – все с каким-нибудь прибабахом.

– Не скажи. – возражает мне Косум: – вот только представь себе, где-нибудь в сраной Небраске живет какой-нибудь Джон Ли, абсолютно нормальный человек. Правда скучный как история Японии для младших классов, но нормальный. Наверное, ему грустно. И скучно. Ему бы выпить.

– Ну, за Джона Ли и его скучную жизнь – поднимаю я стакан: – будем!

– Что за тост такой – «будем»? – ворчит Косум, но отпивает из бутылки: – дурацкий тост. Я тебе что хотела сказать… с Сомчаем что теперь будет? Помоги ему по старой дружбе, а? Уверена, ты с новым оябуном договоришься, про тебя даже слухи ходят…

– Какие еще слухи?

– Ну… всякие – отводит глаза в сторону Косум: – я глупости всякие лучше пересказывать не буду. Засмеешь еще.

– Не. Чего-то сегодня совсем неохота смеяться – отвечаю я: – у меня моральная дилемма, вот.

– Давай ее сюда. – предлагает Косум: – я в морали специалист. Так могу дать коленкой в пах, что мораль сразу подскочит!

– Вот смотри – говорю я: – скажем есть у тебя близкий человек. Друг. И… вот накосячил он очень сильно. Да еще и умышленно… наверное. С одной стороны – друг, а с другой – ну саботажник как есть. На войне таких вообще расстреливают.